Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 |   ...   | 39 |

Я провожу четкое различие между знанием ипониманием, которое я объяснял раньше. Поэтому позвольте мне просто сказать,что никто полностью не знает ребенка или то, как его надо воспитывать. Ребенкаможно понять, понять его желание быть принятым таким, какой он есть, бытьлюбимым просто потому, что он есть и он также хочет, чтобы уважали егоиндивидуальность. Мы можем все это понять, потому что все мы имеем такое жежелание. Мы можем понять его стремление быть свободным, ибо мы все хотим бытьсвободными. Мы можем понять его настойчивость на праве самоуправления. Каждыйиз нас возмущается, когда нам указывают что делать, что есть, когда идти втуалет, что одевать и т. д. Мы можем понять ребенка, когда мы понимаем, что вдуше мы тоже дети, хотя снаружи намного старше, может быть, немного мудрее, новнутри ни в чем существенно не отличаемся.

Означает ли это, что книги о развитииребенка не нужны и даже, может быть, опасны Они представляют опасность, еслииспользуются в качестве правил. Для воспитания здоровых детей не существуетникаких наставлений или правил. Когда мы следуем какому-то правилу, мыигнорируем индивидуальность ребенка и уникальность его жизненной ситуации. Сдругой стороны, хорошая книга может послужить путеводителем для запутавшихсяродителей. Конечно, книга не должна говорить им, что делать, но она можетизбавить их от многих тревог и беспокойств, объяснив границы нормальногоповедения. Кроме того, она должна особо подчеркнуть, что удовольствие,получаемое родителями от ребенка, дает ему чувство осмысленности своегосуществования для людей его мира. Также будет истинно и то, что удовольствие,получаемое ребенком от своих родителей, может приносить те же чувства самимродителям.

Можно, конечно, сказать, что каждаякультура в той или иной степени налагает ограничения на поведение человека,устанавливая их и для детей. Детей нужно научить основам культуры, если онидолжны приспособиться к ней. Но это нельзя сделать — Эриксон указывает на это тоже— за счет чувств ижизненности тела. Говоря об индейцах сиу, он пишет: Только тогда, когдачеловек обрел крепость своего тела и уверенность в себе, его просят поклонятьсятрадициям безжалостного стыда, который накладывает на него общественное мнение,сосредоточивающее внимание главным образом на его социальном поведении, а не наего телесных функциях или фантазиях. Его не просят сопротивляться его телу,чувствам или импульсам, ибо они являются источниками его силы, основой еголичности и корнями его веры. Сиу полагают, что общество вынуждено налагатьнекоторые ограничения на действия личности, но это нужно делать на осознанномуровне, так, чтобы добровольное приятие этих ограничений выражало гордостьчеловека принадлежности своему племени. Сиу не начинали вводить такиеограничения раньше пятилетнего возраста и не сопровождали ихнаказаниями.

Существует антитеза между знанием илиинформацией и пониманием, точно так же, как между властью и удовольствием,между эго и телом и между культурой и природой. Эти противоположные отношениянеобязательно приводят к конфликту. Не нужно понимать так. что, если естьзнание, должно отсутствовать понимание. Необязательно будет истинным то, чтовласть разрушает удовольствие или что эго должно лишать тело присущей ему роли.Не каждая культура находится в такой дисгармонии с природой, как наша. Когдаэти противоположные силы гармонично уравновешены, они образуют полярность, а неантагонизм. В полярных отношениях каждая противоположная сила поддерживает иусиливает другую силу. Эго, связанное своими корнями с телом, получает от негосилу, в свою очередь, поддерживая и расширяя его интересы. Наиболее четкополярность в нашей жизни проявляется на примере сознательного ибессознательного или бодрствования и сна. Мы хорошо знаем, что здоровый сонночью способствует полноценному функционированию организма во время дня и чтоудовлетворительная дневная работа (приносящая, конечно, радость) способствуетздоровому сну и получению удовольствия от сна.

Но эта полярность нарушается, когдасоотношения сил теряют равновесие и смещаются в ту или другую сторону. Если мыслишком устали за день или наше сознание чрезмерно загружено волнующими наспроблемами, заснуть будет нелегко. Слишком большое значение, которое уделяетсяматериальным предметам культуры, — например, каждый человек стремится иметь свой автомобиль— может иметь вредныепоследствия для природы. Цена высоких технологий нашей цивилизации — истощение природных ресурсов иразрушение естественной окружающей среды. Точно таким же образом слишкомбольшая власть снижает нашу способность к удовольствию. Мы начинаем стремитьсяк власти, теряя из виду простое удовольствие, которое можно получить отполноценной жизни нашего тела. Слишком сильное задействие эго всегдазаканчивается отрицанием тела и его ценностей. Я уже подчеркивал эти опасностив моих предыдущих книгах. Однако до сих пор я не выражал своего беспокойстватем, что сейчас происходит. Я чувствую, что центр равновесия сильно сместился всторону, противоположную от естественных сил жизни: понимания, удовольствия,тела, природы и бессознательного. Мы связываем себя со все возрастающимколичеством информации, не предпринимая никаких мер предосторожности, которыебы защитили наше понимание. Проведение исследований, которое заключается впростом сборе информации вместе со статистическим искажением, стало главнойцелью программ нашего высшего образования. К счастью, большинство из написанныхдокторских диссертаций по философии никто не прочтет. Однако коварноепоследствие от такого пристального внимания сбору данных проявляется впрогрессирующей утрате веры в естественную возможность человека понять себя,своего ближнего и свой мир. Мы не нуждаемся в том, чтобы статистика говориланам, как все плохо. Мы можем почувствовать наши страдания, мы можемпочувствовать загрязненность воздуха, мы можем увидеть грязь и разобщенность,которые приносят большие города. Мы можем и должны полагаться на свои ощущения,если хотим разобраться в путанице нашего существования.

Однако мы все больше связываем себя свластью. Исследования четко показывают, что потребности во власти нашейтехнологической цивилизации в следующем десятилетии удвоятся. Люди получатвласть передвигаться быстрее и дальше, смогут делать то, что раньше не могли.Темп жизни ускорится, несмотря на то что он уже и так взвинчен до предела. Мыможем также ожидать, что возможности и способности к удовольствию будутпостепенно уменьшаться. Мы все больше ориентируемся на свое эго и сами жестрадаем от растворения своей личности в механизированной культуре. Механизациядиссоциирует эго с телом, снижая осознание тела и ослабляя чувство личности,основанное на этом осознании.

С исчезновением простой жизни исчезаюттакже и естественные функции, являющиеся частью этого образа жизни. Домашняявыпечка и домашняя еда заменяются едой, приготовленной в общественных местахпитания. Войдя в дом, уже не почувствуешь того особого душистого ароматапекущегося хлеба или готовящейся еды. Заготовка дров, вязание и шитье одежды,кормление цыплят и свиней — все эти занятия уходят в прошлое, и мало кто из наших детейкогда-либо смогут увидеть это. Но самая важная потеря — это потеря функции материнства,которая заключается в передаче веры и чувств через кормление грудью, качание наруках и в колыбели. Колыбель стала антиквариатом, а грудь трансформировалась всексуальный символ.

Природная функция материнства заменяетсяматерью-менеджером. Под давлением советов педиатра, многочисленных рецептов иправил она перестала выполнять роль почвы, в которую ее ребенок пускает своипервые корни (под этим подразумеваются движения головой младенца, пытающегосядотянуться до ее груди). Вместо этого она стала выполнять роль организатора иадминистратора. В каком-то смысле она находится здесь для своего ребенка, но нев своей основной сущности как женщина. Вся ее деятельность — приготовить бутылочку, накормитьребенка, переменить пеленки или помыть его — может так же легко выполнятьсямужчиной. Поэтому неудивительно, что она возмущается, когда ее обременяютработами, не соответствующими ее природе. И даже если она окажется самымэффективным менеджером, она все равно не получит от своих детей признательностии любви, которые мать хочет и должна получать.

Управление домом низводит детей до уровняобъектов. У всех моих депрессивных пациентов присутствует чувство, иногдаглубоко запрятанное, что они были объектами, о которых заботились и воспитывалитаким образом, чтобы они служили гордостью для своих родителей или, по крайнеймере, не создавали для них проблем. Очень рано в своей жизни они узнали, чтопредназначены для удовлетворения эмоциональных потребностей своих родителей ичто их собственные желания должны быть подчинены этим потребностям. И это сталомоделью их жизни, приводящей к пассивности поведения и к необходимостиугождать. Никто из моих депрессивных пациентов не чувствовал, что у него естьправо требовать, отстаивать свои желания, а также тянуться и братьудовольствие, которое он хочет. Как только эти шаблоны структурировались втеле, реальная физическая способность тянуться стала ограниченной. Мыпредставляем собой людей, отчужденных друг от друга, вырванных с корнями.Гниение наших корней начинается на ранних этапах жизни. При рождении младенцаразъединяют со своей матерью и помещают в отдельную палату. Дома его кормят порасписанию, берут на руки от случая к случаю и отзываются ему тогда, когда этоудобно родителям. С ним обращаются так, как с домашним растением. Как бы сильноон ни цвел, его корни все равно не проникнут в почву жизни.

Многие молодые люди осознают эту ситуацию,которую я описал выше. Они стали понимать, что большой объем власти иматериальных товаров, высокий уровень урбанизации и механизации жизни угрожаютсамому смыслу нашего существования. И они стали спонтанно двигаться внаправлении совместных и более простых форм жизни — возобновление интереса кремеслу, домашней выпечке хлеба, к кормлению грудью и к природе. Еслирассматривать стремление восстановить нашу связь с природой и с естественнымпорядком вещей в более широком смысле, то это движение не ограничиваетсямолодыми людьми, хотя они и занимают в нем важное место. Однако нам не удастсялвернуться к природе в том смысле, который вкладывал в эту фразу Руссо. Мы неможем вернуться обратно. Мы должны двигаться вперед к более глубокому пониманиючеловеческой сущности и к новой вере, основанной на понимании божественной силывнутри живого тела.

Эпидемия депрессии.

В своей недавней статье Джон Шваб заметил,что лэпидемиологические данные указывают на то, что в следующем десятилетиидепрессия, по всей вероятности, примет характер эпидемии, так как нашенаселение противодействует преобладающим социальным силам, а социальный климатпытается по возможности превратить эти противодействия в наиболее социальноприемлемые и приспособляемые формы. Шваб также отмечает возрастающую тенденциюдепрессивных реакций у молодых людей, хотя раньше такие реакции считалисьэмоциональным заболеванием людей пожилого и среднего возраста, котороепроисходит в результате накопления потерь и разочарований. Он связывает этоявление с крушением протестантской этики, с ее акцентом на частнойсобственности, производительности, на власти, а также с отсутствием техфилософских ценностей, которые бы привлекали молодежь. Он также считает, чтоустремления молодых людей слишком высоки, они хотят слишком много сделать, ипоследующее разочарование из-за неудач достичь намеченных целей питает почву, вкоторой болезнь депрессии процветает25.

Но так ли уж высоки устремления молодежиДействительно ли они отличаются от устремлений любого молодого поколения,которое идеалистично по своей сути и которое хочет, чтобы на земле установилисьмир, справедливость и гуманизм Каждое новое поколение пыталось изменить мир клучшему, и каждое поколение страдало от своей доли разочарования от неудачидостичь своих целей. Разочарования в достижении чего-то не являютсяпредрасполагающими условиями для депрессии, хотя они могут быть возбуждающейпричиной, которая запустила в ход депрессивную реакцию. Человек, обладающийверой, сможет вынести разочарование, человек без веры уязвим для разочарованийи депрессии. Следовательно, мы должны задаться вопросом, по чему подорвана верау нашей молодежи; ответ на это вопрос мы должны искать в семье, а также вобществе Общество непосредственно воздействует на человека только в его позднемили зрелом возрасте. На ранних этапах его жизни влияние осуществляется черезсемью ближайшую ячейку общества. Именно потому, что современное обществооказало такое разъединяющее воздействие на семью, оно во многом способствовалоутрате веры среди молодежи.

Семья и дом одинаково ценились прошлымипоколениями. Как говорят французы, быть дома — значит быть en famille (всемье). Семейный очаг всегда являлся символом стабильности, безопасности,создавал чувство постоянства. Он служил убежищем от напастей внешнего мира,гаванью от всех штормов, часто опустошавших землю. Он был единственным местом,где жизнь текла относительно плавно и спокойно, не затрагиваемая политическимиили религиозными конфликтами, которые бушевали снаружи. Конечно, не каждый домобладал такими качествами, не каждая семья была единым звеном. Случались иконфликты, но, несмотря на споры и раздоры, дом, семья казалисьнеразрушимыми.

Сколько из этих свойств хорошего дома иединой семьи существуют в наши дни Конечно, можно не согласиться с этим,сославшись на то, что я описываю идеальную семью, ту патриархальную семьюзападной культуры, которая несет ответственность за неврозы и несчастья своихчленов. Я не хочу приуменьшать проблемы патриархальной семьи, но молодым людямиз этих семей была не свойственна депрессия. Может быть, их чувствобезопасности приобреталось за счет их индивидуальности, но мы также должныпризнать, что безопасность очень важна для полноценной семейной жизни. В этойглаве я вывожу свой тезис о том, что чрезмерное значение, предаваемоеиндивидуальности, особенно таким ее аспектам, как это, ответственно занеспособность современной семьи обеспечить чувства стабильности и безопасности,в которых нуждаются дети.

Pages:     | 1 |   ...   | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 |   ...   | 39 |    Книги по разным темам