Книги по разным темам
Pages: | 1 | ... | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | ... | 39 | Мы выделяем данные процессы условно и в условной последовательности. Какие-то из них могут вовсе не наблюдаться, порядок следования других будет иным, или же два и более процесса при понимании их как серии коммуникативных действий могут протекать одновременно, т. е. иметь один и тот же материальный носитель (одна и та же последовательность конструкционных единиц хода может стать ресурсом для совершения нескольких коммуникативных действий). Кроме этого, в живой коммуникации для отдельного процесса сложно установить адресата и адресанта, поскольку вербальное взаимодействие интерсубъективно по своей природе.
Проиллюстрируем сказанное на примере транскрипта фрагмента одной из серий первого сезона реалити-шоу Big Brother, выходившего в эфир в Германии в 2000 г.
Пример des MUSS=te nochmal NEU machen01 kom30: verena kommt dazu 02 sab: haste geSEHN 03 ver: mArion naDIN isch verCHte euch ((lacht)) Данные представлены в соответствии со стандартами немецкой системы транскрипции устной речи [Selting, 1998]. Транскрипционные знаки см. в приложении.
Комментатор (от нем. Kommentator).
04 kom: andrea kommt dazu 05 ver: mArion=n naDIN ich verCHte euch ((lacht)) 06 jr: macht mich NICH bekloppt -> 07 ver: [naDIN wird das hinten nich mit e h E -> 08 adr: [(Е) 09 ver: noch geschrieben 10 jr: =jaJA 11 adr: ja KLAR [naDIne 12 jr: [die=s so DOOF -> 13 adr: haja des MUSS=te nochmal NEU machen 14 sab: ((schreit [erschreckt)) 15 adr: [naDINe schreibt man mit E am ende 16 sab: ach das SIEHT man [doch nich 17 ((Е)) В данном коммуникативном эпизоде участники обсуждают надпись, сделанную Сабриной (sab) красками на спине Юргена (jr). Сабрина допустила в надписи две орфографических ошибки. В данном отрывке участники обсуждают первую. После шутки по поводу содержания надписи (01-06) Верена (ver) имплицитно актуализирует симптом иррациональности Сабрины, привлекая внимание к орфографической ошибке (naDIN wird das hinten nich mit e h E noch geschrieben). Актуализация симптома иррациональности (в данном случае незнание правил орфографии) является ликоугрожающим действием [Goffman, 1975]. С целью минимизации угрозы социальному лицу Сабрины Верена оформляет свой коммуникативный вклад максимально нейтрально с точки зрения лексического наполнения и интеракционного исполнения - в форме вопроса в страдательном залоге без референции к автору надписи, предваряя его смехом как маркером непринужденного общения и отодвигая совершение репаратуры другим (othercompleted repair в терминологии конверсационного анализа [Schegloff, 2007]) путем самостоятельно инициированной и совершенной репаратуры (e h E), тем самым давая Сабрине возможность морально подготовиться к наступлению ликоугрожающего действия. Использование страдательного залога позволяет ей привлечь внимание к проблеме, непосредственно не вторгаясь в коммуникативную автономию Сабрины, т. к. конструкции в страдательном залоге позволяют сохранять социальную дистанцию на вербальном уровне.
За этапом актуализации симптома иррациональности следует этап дискурсивной обработки иррациональности, под которой мы понимаем коммуникативные действия, направленные на решение коммуникативной проблемы и служащие продолжению начатого (в данном случае бытового) дискурса. Данный этап одновременно открывают Андреа (adr) и Юрген, чьи коммуникативные ходы накладываются, после чего Андреа отказывается от права слова в пользу Юргена. Юрген не просто выражает согласие с предложенным Вереной вариантом написания имени, а интерпретирует его как предложение исправить ошибку и соглашается с ним, о чем свидетельствуют факт редупликации междометия ja и факт интенсивной акцентуации на втором слоге фонетического слова jaJA. Выражая солидарность с Вереной и Юргеном, Андреа принимает на себя роль лэксперта по орфографии, поскольку она не просто выражает согласие с остальными участниками коммуникации (ja), а дает оценку их мнению (KLAR) и единственная из всех предлагает верный вариант написания (naDIne). Андреа завершает этап дискурсивной обработки иррациональности Сабрины, эксплицируя необходимость исправить ошибку.
При этом она вторгается в коммуникативную автономию Сабрины (13). В отличие от Верены, она оформляет свой коммуникативный вклад максимально эксплицитно в форме императива, усиливая эффект директивности фразовым ударением на слове neu.
После того как этап дискурсивной обработки иррациональности субъекта общения завершен, открывается этап конструирования статуса дискурса патерналистских отношений (ратификация или опровержение). Субъект общения, которому была атрибутирована иррациональность и предложены варианты ее нивелирования, должен или подтвердить или опровергнуть навязываемую ему роль профана ратификацией или отклонением предыдущей коммуникации в качестве ресурса для дальнейшего развития коммуникативного взаимодействия. Сабрина не ратифицирует помощь со стороны остальных участников общения, имитируя вскриком испуг (14). Андреа настаивает на том, чтобы Сабрина исправила ошибку, но уже в более мягкой форме, т. к.
из только что последовавшей реакции Сабрины она могла сделать вывод, что ее социальному лицу был нанесен урон (имитация испуга должна была переключить внимание участников с персоны Сабрины на происходящее). Однако Сабрина снова отвергает коммуникативную помощь, ссылаясь на то, что ошибка практически не заметна (ach das SIEHT man doch nich).
Как актуализация симптомов иррациональности, так и их дискурсивная обработка происходят в интересах Сабрины. Участники едины во мнении, что если одна из адресатов надписи - Надин - прочитает свое имя, написанное с ошибкой, то социальное лицо Сабрины окажется в еще большей опасности, чем, если ей укажут на ошибку и скажут, как ее нужно исправить. На основании этого мы рассматриваем данный коммуникативный эпизод как пример коммуникативного патернализма. Участники общения накладывают коллективный запрет в имплицитной форме на показ надписи, сделанной Сабриной. Следует отметить, что в данном коммуникативном эпизоде коммуникативный патернализм является лишь одной из целей коммуникации.
С позиций ролевого взаимодействия процесс актуализации симптомов иррациональности является основой конструирования ролевой пары лэксперт-профан. Экспертом становится тот, кто актуализирует симптом иррациональности (Верена), а также тот, кто предпринимает попытку его дискурсивной обработки (Андреа). Роль профана в данном коммуникативном эпизоде отводится Сабрине помимо ее воли, о чем может свидетельствовать ее реакция на замечания о том, что ею была допущена ошибка (имитация испуга в строке 14) и попытка нивелировать ситуацию указанием на то, что ошибка практически не заметна (16). Иными словами, Сабрина не принимает навязываемую ей роль профана и тем самым отнимает у Верены и Андреа статусы экспертов. Следует также заметить, что процессы актуализации симптома иррациональности и ее дискурсивной обработки в данном коммуникативном эпизоде совпадают.
Подводя итог сказанному, заметим, что проблематика коммуникативного патернализма не ограничивается лишь описанием конституирующих его макродискурсивных практик как этапов построения патерналистской коммуникации и микродискурсивных практик как конкретных коммуникативных действий по их реализации. Она намного шире и включает в себя такие аспекты, как коммуникативные пространства и контексты его реализации, жанры и стратегии, параметры и ситуация общения, которые, однако, не могут быть освещены в рамках данной статьи.
СПИСОКаЛИТЕРАТУРЫа 1. Большая советская энциклопедия / Гл. ред. А.М. Прохоров. М., 1972.
Т. 10.
2. Йоргенсен М.В. Дискурс-анализ. Теория и метод / М.В. Йоргенсен, Л. Дж. Филлипс. Харьков, 2008.
3. Чеботарева О.А. Патернализм в отечественной медицине. Дис....
канд. соц. наук / О.А. Чеботарева. Волгоград, 2006.
4. Dworkin G. Paternalism / G. Dworkin // The Stanford Encyclopedia of Philosophy / Ed. by E.N. Zalta. Режим доступа: /win2005/ entries/paternalism/ (дата обращения: 05.10.2007).
5. Gofmann E. Interaktionsrituale: ber Verhalten in direkter Kommunikation / E. Gofmann. Frankfurt-am-Main, 1975.
6. Schegloff E.A. Sequence Organization in Interaction: A Primery in Conversational Analysis / E.A. Schegloff. New York, Melbourne, Cape Town, Singapore, So Paulo, 2007.
7. Selting M. Gesprchsanalytisches Transkriptionssystem / M. Selting, P.
Auer, B. Barden, J. Bergmann, E. Couper-Kuhlen, S. Gnther, Ch. Meier, U. Quasthoff, P. Schlobinski, S. Uhmann // LB. № 173. 1998. S. 91Ц122.
ПРИЛОЖЕНИЕа Транскрипционные знаки [Selting, 1998] Сегментная структура слово [слово] наложение реплик [слово] = отсутствие паузы между репликами Ударение amZENT главное akzEnt второстепенное Движение тона высоковосходящий, средневосходящий - без изменений ; среднепадающий. глубокопадающий Прочие знаки A: говорящий ((lacht)) пара- и внеязыковые явления и события
The article is dedicated to the communicative behavior problems of Russian and Chinese. The communicative units УAddressФ is represented in a comparative aspect of two languages. The differences in wording of address in two languages are elicited. Some recommendations to foreigner are given, which help to avoid communicative failures in addressing the Chinese.
В процессе обучения иностранным языкам актуальным является изучение разнообразных фрагментов языковых картин мира, которые содержат важную информацию о самобытности и богатстве национальных культур.
Прежде всего они воплощены в традициях, обычаях и в речевом поведении.
Изучая проблемы межкультурной коммуникации, исследователи сталкиваются с различными вопросами. Но в практике преподавания русского языка как иностранного актуальным становится изучение речевого этикета и форм его реализации в языке, например, обращение.
Именно в китайском языке существует множество моделей обращения, которые совпадают по смыслу, но имеют особую форму выражения, отличную от русского языка. Такие обращения могут вызвать у собеседника недоумение.
Различия касаются прежде всего структуры самого имени. Русское имя состоит из трех частей (имя, отчество и фамилия), а китайское имя - из двух (фамилия и имя). Обычно в китайском имени фамилия ставится на первое место и состоит из одного, реже двух иероглифов (слогов). За фамилией следует двусложное (реже односложное) имя, например: Ян Ли (Ян - фамилия, Ли - имя). Разница заключается в порядке слов (1) и в форме самого обращения (2):
(1) В русском языке: должность / ученое звание + имя + отчество + фамилия (декан Иван Иванович Иванов); в китайском языке: фамилия + имя + должность / ученой звание (Ян Ли декан).
(2) В русском языке обращаются по имени и отчеству, а в китайском - по фамилии + должность / ученое звание или по фамилии + наименования родства [Чжан Ци, 2003. С.170].
Неуважительным оказывается обращение к китайцу только по фамилии. Вежливое китайское обращение это: фамилия + титул, например: мистер Ли (Ли сяньшен), госпожа Ли (Ли тайтай) и т. д.. Допустимо обращение сяоцзе к женщинам в сфере услуг (продавцы, горничные, кассиры). Оно сродни русскому девушка, безотносительно к возрасту.
Обращение в русском и китайском языках имеет и много общего. В обоих языках используются такие наименования родства, как мама, папа, отец, мать, бабушка, дедушка. Однако в Китае существует строгая градация между поколениями, что привело к формированию очень сложной системы наименования родства. Если в русском языке употребляют только тетя и дядя, то в китайском языке все родственники различаются по материнской и по отцовской линиям. Также словесно выделяются дяди, жены братьев, мужья сестер, братья старшие и младшие, сестры старшие и младшие и, конечно, их дети. В китайской среде привычны формы простой формы обращения:
брат / сестра или фамилия + наименования родства (например, Ли цзе), но вторая форма обычно используется для различения одного члена семьи от другого.
Еще одной отличительной особенностью китайского обращения является традиция сохранения женщинами своей фамилии после замужества:
госпожа Ли может быть замужем за господином Ваном.
Следует отметить различия и в употреблении формы обращения на ты и Вы в двух языках. Когда китайцы разговаривают с собеседником старше, вышестоящим по должности или с уважаемым собеседником, то используют форму Вы (например, с бабушкой, преподавателем, директором). Но когда обращаются к друзьям и ровесникам, то говорят ты. В древнем Китае употребление личных местоимениях (ты / Вы) имело строгие языковые нормы.
Но теперь в устной речи китайцы чаще обращаются к собеседникам на ты.
Однако в письме китаец напишет своим родителям Вы.
Между собой китайцы очень часто используют для описания иностранцев якобы презрительное лаовай (заморский дьявол). Но сегодня это всего лишь архаичная форма описания некитайцев. Она уже не несет в себе ни презрения, ни оскорбительных оттенков. Однако для китайской языковой традиции европейские имена являются слишком длинными по структуре и труднопроизносимыми. Поэтому китайцы обязательно постараются упростить европейское имя и наградят собеседника прозвищем, которым будут называть его за глаза: например, Сергей = Лао Се, Сяо Се (Первый Се, Второй Се), если знакомых Сергеев несколько. Ключом к называнию может стать отличительный признак: например Лао бай мао (старая блондинка).
Причиной тому являются особенности языкового сознания китайца: европейские имена свыше трех слогов слишком сложны для произнесения. Поэтому происходит естественный процесс встраивания чужого имени в родную для китайца языковую традицию. Но иностранец сам может предложить форму от своего имени в китайском духе, назвав себя Большой Саша, Мистер И, Маленькая Ната, Красивая Валя. Тем самым можно выделить у себя какой-либо отличительный признак и предложить его в качестве своего имени. В такой ситуации русское отчество оказывается излишним и может внести путаницу.
Pages: | 1 | ... | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | ... | 39 | Книги по разным темам