Книги, научные публикации Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 7 |

Проект Этнополитическая ситуация в Байкальском регионе: ...

-- [ Страница 3 ] --

Чаще же Ч это выходцы из стран СНГ, недавние сограждане по единому государству, люди, связанные с российским обществом, В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... русской культурой тысячей нитей. К началу рассматриваемого периода в регионе уже давно и прочно проживало довольно много их бывших земляков, соотечественников. Как правило, они, что назы вается лосибирячились, вросли в местное общество, предпочли избрать российское гражданство. Поэтому массовый приток теперь уже граждан ближнего зарубежья не выглядел в глазах местных жителей чем то чрезвычайным, необычным. Но это были уже люди другого типа, с другими проблемами, в другой ситуации. И это заста вляло их искать новые пути для решения своих многочисленных проблем, прежде всего, проблемы интеграции.

3. Формирование новых диаспор как инструмента адаптации и интеграции.

В советские времена существовала мощная и отлаженная система организации трудовых миграций и интеграции мигрантов. В ее основе лежал государственный патернализм, стремление властей не просто монополизировать контроль над миграционными пото ками, но управлять ими. Делалось максимально многое и для того, чтобы проблемы мигрантов (занятость, жилье, адаптация, аккульту рация) решались в рамках государства, по предложенным им страте гиям и возможностям. Возможности выбора у мигрантов в этом смысле были ограниченными, более того, стремление к этому не поощрялось. Кроме того, внутригосударственный характер мигра ций, эффективное функционирование таких мощнейших унифи цирующих институтов, как единая школа, армия, русскоязычные СМИ, русский язык как лингва франко, снижали остроту адапта ционных проблем. А реальные возможности свободного сообщения с регионом исхода отодвигали на задний план задачу сохранения национальной идентичности. Таким образом, большая часть про блем мигрантов решались через их взаимоотношения с государством и на его условиях. Поэтому и поиски ресурсов для экономического и социального успеха шли в этой плоскости.

Это обстоятельство часто фиксируется внимательными наблю дателями. Как констатировал иркутский корреспондент газеты армян Юга России Еркрамас, лобщинная жизнь армян и других меньшинств в советское время фактически прекратилась. Ее заменяли официальная Удружба народовФ, декады искусств национальных респу блик и историческая общность людей Ч советский народ. Примерно так же оценивается ситуация в редакционной статье газеты Азеррос.

106 РАЗДЕЛ II Азербайджанцы России: В годы Советской власти наши соотече ственники приезжали на постоянное жительство в Россию, но это была единая страна. Всерьез же об азербайджанской диаспоре следует говорить лишь после распада СССР. Понадобились глобальные соци ально экономические и политические потрясения, в результате ко торых десятки тысяч мужчин и женщин в поисках лучшей доли мигрировали в РоссиюЕ Парад суверенитетов разъединил страны, но народы продолжали еще рассчитывать друг на друга 21.

Большая специфика в этом смысле была только у тех, кто функ ционировал в рамках полулегального тогда сектора частного пред принимательства (торговля овощами, фруктами, цветами на колхоз ных рынках, шабашничество и т. д.). И хотя эти сферы деятельности находились в фактическом симбиозе с государственной, официаль ной экономикой, предпринимательская деятельность была невоз можна уже тогда вне рамок сетей, связей и отношений, основанных на клановой, этнической, земляческой основе.

Впрочем, пока это все довольно спекулятивные размышления.

Соответствующих исследований в то время не велось, источников для изучения по понятным причинам почти не сохранилось. Про шло совсем немного времени Ч и оказалось, что натура ушла, при чем ушла настолько прочно и основательно, что пока не очень ясно, как ее реконструировать. Думается, что изучение этнических и этно миграционных процессов советской эпохи Ч это, возможно, наи более сложная и потому интересная исследовательская проблема.

Новая эпоха или разрушила, или обесценила каналы и структуры миграции и адаптации мигрантов, функционировавшие на основе государственного патернализма. Формирующаяся рыночная эконо мика создавала новые стимулы и механизмы для миграций. Теперь это становилось предметом исключительно личного выбора и лич ного риска мигранта. Более того, государство, ранее иницииро вавшее миграционное поведение, формировавшее и направлявшее миграционные потоки, создававшее элементарные условия для адаптации мигрантов на новых местах (для получения полноценной рабочей силы), на какое то время утеряло к этому всякий интерес.

Более того, структуры власти и отдельные ее представители по раз ным соображениям, сознательно или неосознанно, пытались и пытаются проводить анти иммиграционную политику. Парадок сально, но именно в этих условиях миграция скачкообразно растет.

Яркой иллюстрацией всему этому может послужить ситуация с миграцией представителей титульных народов Центральной Азии (республик Средней Азии во времена СССР) и Закавказья на Даль В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... ний Восток, в частности, в Амурскую область. В 1980 х гг. здесь энергично осуществлялась государственная программа их планового переселения для работы в сельском хозяйстве. Она включала в себя целый комплекс правительственных решений, целенаправленную деятельность специализированных государственных структур, сис тему постоянного мониторинга и строжайшей ответственности региональных властей, научное сопровождение. Под программу выделялись значительные ресурсы. Переселенцы получали работу, налоговые льготы, большие по тем временам подъемные, практиче ски безвозвратные ссуды на приобретение домашнего скота и, глав ное, жилья. В целом, по программе было переселено 1374 семьи из Туркмении (5,1 тыс. человек) и 339 Ч из Узбекистана (1,3 тыс. чело век) 22. Несмотря на все расходы и усилия, программа полностью провалилась. Переселенцы очень плохо приживались на новых местах, текучесть кадров была огромной, а в конце 80 х гг., когда властям стало не до них, практически все уехали 23.

В нынешней ситуации не приходится говорить о государственно спонсируемых переселенческих программах. И, тем не менее, миг рационный поток титульных жителей государств Центральной Азии и Закавказья стремительно нарастает. Формирование многочислен ных таджикских общин во многих регионах России свидетельствует об этом со всей определенностью. Условия переселения сейчас, конечно, совсем другие. Мигранта встречает не оркестр и баня, не, пусть и казенная, но все таки забота государственных служб, а про верки паспортного режима, милиционеры со штрафами и крутые с требованием дани, беззащитность от работодателей, статус чело века второго сорта. Никаких льгот, сплошные преграды.

В одиночку все эти проблемы решить невозможно. И здесь на первый план выходит такой ресурс, как опора на сообщество.

Нетрудно предположить, что у мигранта, новичка членами такого сообщества могут стать, прежде всего, родственники, земляки, соо течественники. Особенно ценны связи с теми из них, кто приехал раньше, уже адаптировался, обзавелся полезными связями, контак тами, знакомствами. Они могут помочь с первичным обустрой ством, работой, жильем, регистрацией. Опора на своих становится здесь жизненной необходимостью. Интеграция в принимающее общество через группу Ч императивом. Много интересных наблю дений этого феномена содержится в статье А. Юнусова 24.

Изучать это явление чрезвычайно сложно. Оно почти не фикси руется в привычных, традиционных для исследователей источниках, слабо рефлексируется самими участниками процесса, скрыто от 108 РАЗДЕЛ II постороннего наблюдателя. Мигрант, даже самый недавний, интен сивно вживается в принимающее общество, обрастает массой связей и контактов, не базирующихся на этнической или земляческой основе. Поэтому формирование и функционирование сетей и свя зей на этнической основе, представление о важности таких сетей (то есть, то, что определяется в категориях диаспоры) Ч это может быть только частью жизненных стратегий, тенденцией в ряду других.

Поэтому так важен поиск индикаторов, видимых проявлений феномена. Важнейшим, возможно ключевым, показателем диаспо ральности становится развитость, разнообразие и интенсивность функционирования внутриобщинных структур и сетей (семейных, клановых, земляческих, деловых, криминальных), присутствие приз нанных формальных и неформальных лидеров. Часто эти структуры организованы и функционируют на основе принципа клиентелы.

Видимой частью этой грибницы структур и сетей становятся сейчас национально культурные общества (НКО). Скорее всего, это не самые важные и значимые как для общин в целом, так и для боль шинства их представителей, организации. Однако они являются индикатором процесса структурирования и интеграции мигрантов в принимающее общество в качестве группы. В этом качестве они чрез вычайно важны для исследователя. С другой стороны, соотношение формальных и неформальных институтов можно выделить в качестве индикатора уровня интеграции группы в принимающее общество.

НКО возникли в 90 х гг. практически во всех российских ре гионах. В докладе Г.Алиева с удовлетворением отмечалось, что на Учредительном собрании присутствуют представители более чем 50 российских регионов. В основанный тогда Всероссийский азер байджанский конгресс вошли 60 общественных организаций из 54 регионов России. На учредительном съезде Союза армян России присутствовали делегаты от 44 регионов 25. И дело здесь даже не в количестве и географическом охвате, хотя и это немаловажно. Важ нее качество этих организаций, степень их влияния, их роль в жизни соответствующих меньшинств и принимающих обществ.

С начала 90 х гг. создание национально культурных обществ прямо поощрялось и стимулировалось российскими властями, осо бенно на региональном уровне. Поэтому их одновременное массовое возникновение от Калининграда до Владивостока удивления не вызывает. Как показывают многолетние наблюдения над историей становления и развития этих организаций в Иркутске (а их в городе сейчас несколько десятков), власти не очень то представляли, для чего такие общества нужны и (насколько это было сознательно, В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... трудно сказать) стремились удержать их в рамках чисто декоратив ных структур. Подписать от имени общественности некое письмо или обращение, провести на деньги администрации национальный праздник, продемонстрировать ситуацию национального согласия Ч вот, пожалуй, и все, чего хотели власти от обществ. Какое то время эти ожидания оправдывались. Организации носили эфемерный характер, состояли в них или немногочисленные энтузиасты, стремя щиеся сохранить национальную культуру и язык, или общественные деятели, заинтересованные в прямом контакте с властями. Возглавля лись они, обычно, статусными, известными в городе представителями соответствующих национальных групп, свадебными генералами.

Со временем ситуация стала меняться. В качестве практически единственных статусных, юридически оформленных национальных образований, имеющих при этом прямой выход на властные струк туры, национально культурные общества приобретают самостоя тельную ценность для деловых и общественных деятелей формирую щихся диаспор. Они приобретают и самостоятельное значение для принимающего общества и властей. В них начинают видеть собесед ника, партнера по решению возникающих проблем. Можно предпо ложить, что именно этим объясняется все более ожесточенный характер борьбы за лидерство, участие в этой борьбе сильных людей региона.

Десять с лишним лет непростой истории НКО Иркутска пока зали, что при внешней схожести, общем стандартном наборе заяв ленных в Уставах целях, это во многом очень разные организации.

Разные по численности, активности и, самое главное, по реальным направлениям деятельности.

Ближе всех к задачам НКО, как организациям по развитию и под держанию национальных культур, оказались представители, условно говоря, старых национальных меньшинств, коренные сибиряки, часто жители Иркутска уже не в первом поколении. Задач обретения статуса, адаптации и аккультурации перед ними не стояло, во все необходимые связи, сети и отношения они вошли, будучи органиче ской частью местного сообщества. Зато остры проблемы этнично сти, во многом воспринимаемые в контексте языка, культуры, связей с родиной предков. В отличие от недавних советских вре мен иметь дополнительную этническую характеристику стало не просто безопасно, но вполне респектабельно и даже престижно. А связи с родинами предков, особенно теми, что проявляли интерес к своим зарубежным соотечественникам, могли стать даже опре деленным дополнительным ресурсом. И уж совсем материальное 110 РАЗДЕЛ II воплощение это обретает в ситуации, когда родины предков осу ществляют материально подкрепленные программы репатриации.

Отсюда и основная направленность деятельности таких НКО Ч изучение языка, воскресные школы, национальные праздники, укрепление разнообразных связей с исторической родиной. Мень шая, в том числе и материальная, зависимость от местных властей, возможность во взаимоотношениях с ними выступить в качестве некого неофициального, но реального представителя соответствую щего государства Ч все это и определяло сдержанно равноправный стиль взаимоотношений.

Иное дело Ч представители молодых мигрантских сообществ.

Их ситуацию четко обрисовал один из активистов афганского земля чества: Мы бы и спеть, и станцевать смогли. Но сейчас, честно, не до этого. Слишком много проблем 26. О том, каковы эти проблемы, гово рит, например архив Азербайджанского национально культурного общества Бирлик. Большая его часть Ч это копии обращений и про сьб в различные органы власти (прежде всего, МВД) и ответы на них.

Обсуждению проблем взаимоотношений с властями посвятили зна чительную часть своего времени участники учредительной конферен ции Таджикского национально культурного общества Самонидов.

По отзывам активистов и лидеров НКО этого типа, от них ждут помощи в решении проблем статуса, первичного обустройства мигрантов, решения разнообразных проблем взаимоотношений с властями. Это также инструмент взаимопомощи в сложных или чрезвычайных ситуациях. В некоторых НКО принято в случае вне запной смерти своих членов или просто земляков брать на себя все расходы и организационные усилия, связанные с отправкой тела усопшего на родину. Формальными или неформальными лидерами НКО являются люди влиятельные, часто богатые, обладающие боль шими связями в городе. Их покровительство Ч большой ресурс для новичка, а через НКО возможен прямой контакт с ними.

В чем же интерес этих сильных людей, что заставляет их тратить немалые средства и, что еще дороже, время на работу в НКО? Более того, бороться за лидерство в этих общественных организациях?

Причины разные и их немало. Естественно, это удовлетворение нор мального стремления к лидерству, престижу и социальному призна нию. Кроме того, руководящее положение в НКО, помощь его рядовым членам, позволяют строить отношения с ними на прин ципе патрон Ч клиент. Это значительный социальный и экономи ческий ресурс. Еще больший ресурс Ч высокий статус в городском сообществе, признанное место в его иерархии, прямые выходы на В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... представителей властей и возможность, говоря современным бюро кратическим языком, решать вопросы.

Лидерство в НКО Ч это возможность прямого контакта с вла стями государств исхода. Новые независимые государства, особенно Закавказья и Центральной Азии, их правящие элиты, стремятся кон тролировать соответствующие диаспоры, использовать их финансо вые и человеческие возможности для национального строительства, борьбы за власть. Насколько это важно для них говорит хотя бы то, что, по некоторым оценкам, в России находится до четверти электо рата Азербайджана 27.

Кроме того, лидеры, уже интегрировавшиеся в местное сообще ство, кровно заинтересованы в установлении максимально возмож ного контроля над мигрантами новичками, с тем, чтобы контро лировать их поведение. Сознательное или, чаще, несознательное нарушение ими норм и правил поведения принимающего обще ства создает соответствующую репутацию всей этнической группе, больно бьет по ее оседлой, постоянной части.

Национально культурные общества Ч это только часть сети отношений и связей представителей новых диаспор. Часть весьма важная, показательная, но, возможно, не главная. В основном, все таки сети строятся на неформальной основе. По понятным причи нам, изучать неформальные связи и структуры чрезвычайно сложно.

Сложно даже в том случае, если они не носят криминального или просто закрытого характера.

Характерна в этом смысле ситуация в формирующемся в Ир кутске китайском сообществе. Его представители также создали два культурных общества и организацию последователей учения Фалуньгун. Последнее, впрочем, немногочисленно и не очень влия тельно. Два же культурных общества (оба возглавляются китайца ми старожилами Иркутска) открыто соперничают за право пред ставлять интересы всех соотечественников города. Одна из них специализируется на посреднических услугах при решении налого вых проблем.

Однако, в каком то смысле символом, наиболее видимым эле ментом китайского присутствия, является китайский рынок, извест ный в городе как Шанхай или шанхайка. Возникнув в 1993 г. как обычная торговая площадка, он быстро превратился в очень слож ный социальный организм, со своими законами, правилами, иерар хией, оформленной структурой.

Рынок играет важную роль в экономической и социальной жизни города и области, здесь концентрируются мощные финансо 112 РАЗДЕЛ II вые и товарные потоки, он стал неотъемлемой частью повседневной жизни огромного количества иркутян. В качестве муниципального предприятия он приносит большие доходы городу, одновременно доставляя ему массу транспортных, санитарных, криминальных и т. д. проблем. Поэтому рынок всегда на виду, постоянно в центре внимания властей и общественности. Но при этом пристальном интересе знают они об этом феномене мало. Особенно мало известно о внутренней жизни рынка, об отношениях внутри его сообщества.

По неофициальным оценкам представителей заинтересованных государственных служб, наряду с администрацией рынка имеются и неформальные, но чрезвычайно влиятельные структуры из числа китайцев. Значительная часть торговой деятельности рынка контро лируется несколькими семьями, на которых работают (в качестве нанятых продавцов или зависимых розничных торговцев) большин ство китайских продавцов рынка. Существует и рэкет, осуществляе мый как местным, так и китайским криминалом.

Все это, повторяю, лишь оценочные, практически не документи руемые сведения. Тем не менее, в последнее время произошло несколько событий, свидетельствующих о высокой степени органи зованности сообщества шанхайки. Они оказались способными на проведение массовых организованных действий. Несколько раз рынок прекращал работу из за забастовок продавцов, недовольных действиями администрации. Более того, однажды такой конфликт привел к несанкционированному властями массовому пикетирова нию городской администрации.

Это был открытый вызов властям Ч чрезвычайно рискованный шаг для иностранных граждан, находящихся в городе на птичьих правах, осуществляющих свою экономическую деятельность на весьма сомнительной правовой основе, не имеющих в местном сообществе и властных структурах сильных неформальных защит ников и лоббистов. На это нужны были мощные мотивы, с одной стороны, и высочайшая степень организованности, внутренней организации и дисциплины, с другой.

Таким образом, можно достаточно уверенно предполагать, что диаспорализация, интеграция в принимающее общество через груп пу, использование возможностей группы, становится для мигрантов важным, возможно, стратегическим путем вхождения в принимаю щее общество, а для укоренившихся представителей национальных меньшинств Ч дополнительным ресурсом. Для части же активистов этничность, претензии на представительство интересов своей этни ческой группы может стать и профессией.

В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... 4. Новые диаспоры и проблема социальной стабильности в регионе Формирование новых диаспор неизбежно влечет за собой изменение сложившейся социальной структуры принимающего общества. Появление в нем нового элемента ведет к перераспреде лению ресурсов, заставляет заниматься взаимной притиркой и при выканием, выработкой характера и стиля отношения. В общем, у принимающего общества и у отдельных его представителей появляется новая проблема, а это само по себе раздражающий фак тор. И хотя все это происходит в ситуации общей дестабилизации, когда радикально меняется весь уклад и образ жизни сообщества, тем не менее, и этот момент не теряется в ряду других.

При динамичном росте новых диаспор за счет миграции, при том, что многие представители местного сообщества вдруг и не ожиданно для себя обнаружили, что оказывается, они живут в мно гоэтничном обществе Ч все таки реальное воздействие всего этого на жизнь обитателей Прибайкалья не слишком велико. И поэтому кажется несоразмерным пристальный интерес к феномену, его мощ ный конфликтный потенциал, который виден невооруженным взглядом.

В чем же многие представители общества и властей видят угрозу со стороны новых диаспор? Каковы вызовы? Какой образ фено мена формируется в массовом сознании? Насколько эти угрозы и/или образы этих угроз стали или могут стать в дальнейшем деста билизирующим фактором?

В обыденном сознании вряд ли существует некая типология, осознанная классификация причин и поводов для недовольства и опасений. Скорее Ч общее раздраженное ощущение, что понаехали тут всякие, ведут себя как хозяева, наглые, не уважают наших обычаев, живут за наш счет, занимают наши рабочие места, квартиры, пристают к нашим женщинам 28.

И все таки, несколько крупных блоков выделить можно.

Прежде всего, это комплекс проблем, связанных с самим мигра ционным процессом. Представители властей больше всего озабо чены его стихийностью, слабой контролируемостью и большой нелегальной составляющей. И действительно, массовое нелегальное пребывание иностранных граждан является серьезной угрозой безо пасности и стабильности в обществе. Оно демонстрирует неэффек тивность закона, бессилие государственных органов, провоцирует коррупцию, формирует почву для организованной преступности, 114 РАЗДЕЛ II лишает государство полагающихся ему налогов и сборов, делает мигрантов невидимыми и неподконтрольными, не позволяет прини мать адекватных и продуманных управленческих решений. Все это в целом можно охарактеризовать как подрыв основ государственности.

Кроме того, раздувание этой угрозы, использование ее в качестве инструмента манипулирования, достижения неких ведомственных, корпоративных или региональных задач, нагнетание с этой целью анти иммигрантской истерии также не способствует эффективно сти государства и общественному здоровью. Ситуация с гигантским разбросом оценок численности китайцев свидетельствует об этом со всей определенностью.

С этим связаны и массовые страхи по поводу численности мигрантов. Идея о том, что численность мигрантов является фак тором угрозы, что есть некий порог, после которого этот фактор ста новится разрушительным для принимающего общества, широко распространена сейчас не только в обыденном сознании, но и у чиновников и некоторых ученых экспертов. Она является, в частно сти, теоретической основой специфической миграционной поли тики в Краснодарском крае 29.

Не вдаваясь в дискуссию с этим крайне спорным тезисом, хотел бы отметить, что в Байкальском регионе удельный вес внешних мигрантов в общей численности населения весьма невелик, даже по самым завышенным оценкам. Тем не менее, наблюдается парадок сальное явление: даже представители государственных служб дают с одной стороны весьма скромные статистические данные и оценки на этот счет, а с другой часто оценивают ситуацию в категориях лэкспансии и даже нашествия. А уж о тоне и стилистике средств массовой информации говорить не приходится, причем принципи альных отличий у изданий разной политической и идеологической направленности не наблюдается.

Особенно волнует численность китайцев. Мотивы этого по нятны, на тысячу ладов, в разных трактовках и вариантах они вос произведены и в серьезных научных трудах, и в пропагандистских материалах, и в прессе. Учитывая неограниченный миграционный потенциал Китая, его растущую державную мощь и амбиции, не уклонное уменьшение и без того малочисленного населения Сибири и Дальнего Востока, игнорировать эти опасения, отметать их с порога как фантомные, не приходится. Другое дело, что мониторинг и анализ реальной ситуации очень часто подменяется спекуляциями в духе известного советского анекдота о том, что китайцы будут проникать к нам малыми группами по сто тысяч человек в каждой.

В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... Игнорирование местными властями того факта, что китайцев в регионе не так уж и много, что в основном это маятниковые мигранты, что неуклонного роста их численности не наблюдается, а происходят подъемы и спады в зависимости от состояния эконо мики Ч все это плохая база для принятия управленческих решений, тем более, ориентированных на будущее.

Это не значит, что нынешняя ситуация с численностью будет всегда или сохранится даже в обозримом будущем. В ближайшие десятилетия в этом плане возможны радикальные сдвиги Ч и уже только такая возможность заставляет анализировать возможные последствия.

Мне вообще представляется сомнительной гипотеза о том, что численность мигрантов и их удельный вес в составе населения напрямую определяют уровень нестабильности и конфликтности в обществе. Конечно, чрезвычайно заманчиво получить научно обос нованный, очень конкретный инструмент для измерения уровня этнической напряженности. Не случайно за него так ухватились практики, чиновники некоторых регионов. Однако, пока эта ги потеза не доказана. Как правило, аргументация этого важного и далеко ведущего тезиса заменяется перекрестными ссылками на отечественных и зарубежных коллег. И, если заняться реконструк цией, то, скорее всего, он введен в отечественный научный оборот В. И. Козловым со ссылкой на статью британского автора в качестве аргументации 30.

Такой редукционистский подход игнорирует целый комплекс основополагающих факторов. Прежде всего Ч состояние прини мающего общества. Его численность, национальную и социальную структуру, уровень развития экономики, внутреннюю конфликт ность и социальную тревожность, состояние экономического и социального кризиса или, напротив, подъема, исторические тради ции ксенофобии и толерантности. Давление на ресурсы, характер этих ресурсов. С другой стороны Ч и мигрант при таком подходе предстает среднестатистической единицей, а не носителем вполне определенных культурных, этнических, экономических и т. д. харак теристик. Не учитывается величина культурной дистанции между ним и принимающим обществом. То, претендует ли мигрант на уже имеющиеся ресурсы или способен и готов создавать новые Ч и то, как это оценивается представителями принимающего общества.

Собственно, этот ряд можно продолжать долго. Можно вполне резонно предположить, что численность мигрантов и их удельный вес в составе принимающего общества Ч только одна из составляю 116 РАЗДЕЛ II щих сложного и в каждом отдельном случае уникального набора факторов, определяющих конфликтогенный потенциал.

Если же вернуться к рассматриваемому региону, то пока основ ные узлы противоречий, конфликтов, взаимных недовольств и пре тензий сосредоточены в сферах экономики, безопасности и меж культурных взаимоотношений.

Конфликтогенность присутствия мигрантов и новых диаспор в экономике бросается в глаза в первую очередь. О ней много говорят и пишут в категориях засилье, господство, клановость, нечест ная конкуренция, мошенничество, сейчас реже чем раньше Ч тор гашество. Часто пытаются подсчитать или просто оценить долю тех или иных этнических групп в экономике региона, соответствие этой доли их удельному весу в численности населения.

Что стоит за этим? Насколько действительно велика роль миг рантских меньшинств в экономике? Можно ли в принципе такую роль выявить и описать в количественных категориях? И, наконец, существует ли вообще их роль как группы или совокупности групп?

Имеются ли особенности экономического поведения мигрантов, если да Ч то в чем их причина? И как все это оценивается прини мающим обществом, или его значительной частью?

Каждый из этих вопросов тянет на отдельное большое иссле дование. На уровне самых общих рассуждений можно констатиро вать, что ситуация мигранта, этничность могут быть серьезными экономическими факторами. Далеко не все способны стать мигран тами (речь, естественно, идет об экономических мигрантах, а не о беженцах и политэмигрантах). Отбор происходит еще на родине, на стадии выбора, принятия решения. Не каждый отважится на пры жок в неизвестность, риск и лишения жизни в чужом государстве и обществе, низкий статус, отрыв от родных, своей среды вообще, тяжелый труд.

Поэтому, как правило, трудовыми мигрантами становятся люди легкие на подъем, энергичные, иногда авантюрные, предприимчи вые, ориентированные на успех любой ценой. Ставка на успех (кото рый часто бывает синонимом простого физического выживания) предполагает готовность и способность много и тяжело трудиться.

Ситуация иностранца автоматически закрывает для него массу про фессий и сфер деятельности в принимающем обществе Ч и это заставляет быть конкурентоспособным там, где применение его труда и энергии возможно. Он готов браться за самые грязные и не престижные занятия Ч даже если его профессия и статус на родине от них далеки.

В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... Иностранный трудовой мигрант, особенно если он нелегальный, не защищен или очень плохо защищен трудовым законодатель ством, вообще государством (как своим, так и принимающим).

Поэтому его труд дешев, а сам он в качестве наемного работника, дисциплинирован, послушен и безотказен для работодателя.

Те же ограничения могут заставить мигранта активизировать или создавать заново такой ресурс выживания и достижения экономиче ского успеха, как неформальные связи на семейной, земляческой, этнической основе. Маленькая иллюстрация. Несколько случайно выбранных для исследования бригад таджикских строителей отход ников в Иркутске все состояли или из родственников, или из сосе дей и земляков. В них явственная видна иерархия Ч всегда есть несомненный лидер патрон и зависимые от него клиенты 31. О роли этого фактора в бизнесе азербайджанцев в России обстоятельно пишет А. Юнусов 32. Групповая солидарность, взаимопомощь и сотрудничество Ч это немалый экономический ресурс.

Все перечисленные обстоятельства делают мигрантов сильными конкурентами на рынке труда, в бизнесе, в тех сферах занятости и профессиях, которые фактически предоставляет им принимающее общество.

Кроме того, действуют, и еще какое то время будут действовать, обстоятельства, унаследованные от советского прошлого. Мощная, особенно в период застоя, теневая экономика включала в себя заметную составляющую лэтнического предпринимательства.

Выходцы с Кавказа преобладали среди шабашников (сезонных строителей отходников), торговцев овощами, фруктами, цветами на рынках больших и маленьких городов России.

Научное изучение этого феномена еще впереди, но и сейчас можно уверенно утверждать, что для многих из них торговля (не путать с государственной распределительной системой) становилась постоянной экономической специализацией, а функционирование в качестве почти легального рыночного элемента в официально нерыночном обществе Ч социальной ролью. Огромное количество земляков и родственников были связаны с ними экономическими, родственными, социальными связями, формируя, таким образом, массовую социально психологическую среду.

Причины и механизмы формирования и развития этого фено мена Ч предмет особого исследования. Здесь же важно отметить, что был накоплен большой рыночный потенциал: опыт частного пред принимательства, психологическая предрасположенность к нему, его высокая моральная оценка, отлаженная система связей, как на 118 РАЗДЕЛ II исторической родине, так и в принимающем обществе, нема лые финансовые ресурсы. Этот потенциал давал большие старто вые преимущества в эпоху рыночной трансформации российского общества.

Отсюда Ч непропорционально высокая относительно численно сти и весьма заметная роль выходцев с Кавказа в формировании современной рыночной среды, особенно в мелком и среднем биз несе. По оценке заместителя начальника Управления по борьбе с организованной преступностью Ф. Чернышова, до 90% торговых киосков и павильонов Иркутска принадлежат азербайджанцам 33.

После распада СССР по проторенным еще в советские времена путям двинулся большой поток гонимых нуждой, экономическим кризисом и политическими неурядицами на родине новых мигран тов. Естественной сферой приложения их энергии и усилий также стало предпринимательство.

Однако, насколько эти общие и довольно спекулятивные оценки можно выразить количественно? Можно ли подсчитать удельный вес той или иной этнической группы, формирующейся новой диа споры в экономике региона? На первый взгляд, основная проблема здесь техническая Ч крайний дефицит информации, слабая разра ботанность исследовательских приемов и методик подсчетов. На деле же, все упирается в вопрос принципиального характера Ч общностью или механической совокупностью являются в эконо мике представители изучаемых групп? Любые подсчеты имеют смысл, только если удастся доказать, что новые диаспоры явля ются едиными, консолидированными игроками на экономическом поле региона, что сформировались экономические группировки на этнической основе. Или, как минимум, сложилась (складывается) система сотрудничества и координации деятельности.

Скорее всего, однозначного ответа на этот вопрос нет, да и быть не может. Все ситуативно и изменчиво. Ресурс этнической солидар ности может мобилизовываться, когда это выгодно, или игнориро ваться, когда такой необходимости нет. Потребность в нем может ослабевать, в частности, по мере интеграции мигранта и его потом ков в принимающее общество.

Многое зависит от отношения этого общества Ч выделяет ли оно мигранта и его этническую группу, насколько это выделение негативно и дискриминационно. Выталкивает ли оно мигрантов в собственную касто образную группу и, тем самым, заставляет этни чески консолидироваться, в том числе и в повседневной экономиче ской деятельности.

В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... В этой статье нас как раз и интересует не столько сама роль новых диаспор в экономике, сколько ее оценка принимающим обществом и воздействие этой оценки на стабильность в регионе. С точки зре ния общественного мнения, по крайней мере, преобладающего сей час, этничность Ч это врожденное и неотъемлемое человеческое качество, когда человек принадлежит своей группе по факту рождения.

Этим же определяется и его экономическое поведение. Такой сти хийно примордиалистский подход формирует отношение к мигрантам как естественным группам, изначально обладающим некими общими характеристиками и свойствами. Поэтому претензии, недовольства по поводу отдельных людей, частных ситуаций распространяются на всех.

Это одна из предпосылок того, что представителей некоторых мигрантских групп часто рассматривают в категориях торговых меньшинств. Заметная роль выходцев с Кавказа и граждан КНР в формировании рыночной среды, естественная для недавних мигран тов устремленность в торговлю, как наиболее доступное для них занятие, ведут к тому, что оценка практик их экономического и социального поведения становятся базовыми характеристиками лобраза кавказца и лобраза китайца. Их торговая, рыночная спе циализация Ч в глазах большинства вещь само собой разумеющаяся, не требующая доказательств.

И очень плохая рекомендация для общества, долгие годы верив шего в необходимость, возможность и справедливость материального равенства, а торговлю воспринимавшего только как торгашество, спекуляцию, занятие низкое, грязное, социально не значимое. При этом отторгаются как социально ценные не только само занятие, но и связанные с нею образ жизни, тип поведения, система ценностей.

В такой среде формируется типичнейший по отношению к торго вым народам стереотип жуликоватого, пронырливого бездельника, который обирает местного жителя Ч трудолюбивого, честного, но бесхитростного человека.

Сейчас этот лобраз торгаша постепенно отступает на второй план. Связанные с ним кавказские погромы на иркутских рынках к концу 90 х гг. прекратились. Рыночные отношения становятся при вычными, законными с точки зрения общественной морали, а тор гово предпринимательская деятельность Ч массовым занятием.

Естественно, поэтому, что актуализируется проблема конкуренции.

Тем более, что основным полем приложения сил и энергии мигран тов является мелкий бизнес Ч массовое занятие современных россиян. Растет значение обвинений в нечестной конкуренции, использовании незаконных и неэтичных методов ведения бизнеса.

120 РАЗДЕЛ II Типичный сюжет, обошедший, видимо, прессу большинства городов России: лазербайджанцы (как вариант Ч чеченцы, даге станцы и т. д.) держат рынки, монопольно устанавливают там цены, не допускают туда посторонних торговцев, не дают возможно сти свободно торговать местным товаропроизводителям. Этот кон троль и монополия базируются на криминальном насилии. Особенно часто об этом пишут московские СМИ.

В иркутской прессе эта тема начала было раскручиваться в середине 90 х гг., после письма в газету крестьян одного пригород ного села. Они жаловались, что все места на рынках раскуплены, причем раскуплены кавказцами, поэтому они не могут свободно сбывать продукцию своих хозяйств. В отличие от Москвы, правда, жалоб на то, что их силой заставляют торговать по уже установлен ным ценам или сбывать продукцию перекупщикам, не было. На пер вых порах тема была подхвачена многими газетами и местными телеканалами. Однако дальнейшего продолжения не последовало Ч возможно потому, что муниципальные власти санкционировали создание в городе значительного количества новых рыночных пло щадок. Но внимание к теме осталось Ч и когда в Иркутске было открыто новое здание Центрального рынка, многие журналисты спе циально отмечали (наряду с другими, по их мнению, достоинствами), что кавказцы там не торгуют. С другой стороны, были и публичные жалобы лидера азербайджанского национально культурного обще ства, что его земляков неэкономическими методами оттеснили от работы в этом чрезвычайно привлекательном и доходном месте 34.

Можно предположить, что эта конкретная ситуация отражает общее положение с конкуренцией на этнической основе. Кон фликты и инциденты бывают, иногда им придается этническая окраска, но в целом, сложилось некое равновесие. В каком то смысле модельной стала ситуация на Шанхайке. Там торгуют не только китайцы. С ними мирно сосуществуют иркутяне, выходцы с Кавказа, из Центральной Азии, вьетнамцы и монголы. Сложилась даже некая специализация на этнической основе, что, в свою оче редь, привело к созданию китайского, вьетнамского, кавказского и т. д. секторов. В ряде случаев все разноплеменные торговцы рынка дружно и организованно отстаивали общие корпоративные интересы, проводили совместные акции (пикетирование, организо ванное прекращение работы и т. д.).

Теневые практики, столь распространенные в современном российском бизнесе, присутствие в нем мощной криминальной составляющей, вкупе с оценкой мигрантских сообществ как торго В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... вых, стали основой для формирования их устойчивой криминаль ной репутации.

Образ криминального кавказца Ч важнейшая составляющая современной российской мифологии. Далеко за 90% любых упоми наний о таджиках в иркутских СМИ так или иначе связаны наркоти ками и наркобизнесом. Другой любимый их сюжет Ч китайские триады, китайская организованная преступность. В криминальной хронике этническая принадлежность выходцев с Кавказа, Централь ной Азии, китайцев, монголов обязательно подчеркивается. Но ни разу мне не встретился материал, где в этом контексте прозвучали бы этнонимы русский, украинец, белорус, татарин, бурят. В общем, если читать иркутские газеты и смотреть местное телевидение, сле дить за выступлениями местных политиков (вне зависимости от их клановой принадлежности и политических взглядов), то прони кнешься ощущением тотального уголовного беспредела, который установили в регионе мигранты.

На этом фоне любые заявления представителей правоохрани тельных органов о том, что основную массу преступлений и право нарушений совершают местные жители, совершенно не восприни маются. Правда, и публикуются такие оценки крайне редко. Еще реже публикуется соответствующая официальная статистика, из которой видно, что удельный вес мигрантов и представителей нацио нальных меньшинств не превышает их доли в численности населе ния. Если какие то цифры и публикуются, то без соответствующих комментариев. Правды ради, стоит заметить, что официальной ста тистике правоохранительных органов не слишком доверяют и они сами, не говоря уже об остальном населении. Но другой нет.

Есть подозрение, однако, что криминальный образ мигранта формируется не только и не столько из за отсутствия реальной информации. Возможно, ее так мало именно потому, что в ней не нуждаются. Не нуждаются СМИ Ч как важнейший социальный институт, не столько отражающий (или пытающийся отражать) общественные настроения, явления и процессы, сколько стремя щийся оказывать воздействие на них. Возможно, они не нуждаются в такой информации как субъекты рыночных отношений, жизненно заинтересованные в высоком спросе на свой товар. На рынок дол жен поставляться товар, пользующийся спросом Ч и для СМИ очень трудно и разорительно идти наперекор массовым настро ениям. В массовом сознании сформировался соответствующий стереотип Ч и воспринимается только та информация, которая ему не противоречит.

122 РАЗДЕЛ II Поэтому уже недостаточно просто описать образ криминаль ного мигранта, недостаточно даже выявить масштабы его распро странения. Это уже делается социологами, представителями других научных дисциплин. И это необходимо делать дальше, несмотря на опасения того, что своими вопросами социологи могут спровоциро вать рост соответствующих настроений или даже создать соответ ствующий синдром 35. Исходя из постулата о том, что преступник не имеет национальности можно осудить или проигнорировать соот ветствующие настроения в обществе, даже ввести табу на их изуче ние. Однако, от этого они не исчезнут и даже не уменьшатся.

Перед исследователями встает кардинальный вопрос Ч что же формирует массовый, устойчивый, не нуждающийся в доказатель ствах и рациональных объяснениях образ криминального мигранта?

Здесь вряд ли возможен однозначный ответ. Факторов много Ч и они, скорее всего, разноплановые.

Уже отмечалось, в частности, воздействие криминализирован ности современного российского бизнеса Ч во всяком случае, такого представления о нем в массовом сознании. Вряд ли стоит игнорировать широко распространенные и общеизвестные оценки представителей правоохранительных органов о существовании криминальных сообществ, организованных на этнической основе.

Мировой опыт показывает, что для бесправных и чужеродных миг рантов криминал, криминальный бизнес, структуры организован ной преступности становятся важным инструментом социальной интеграции в принимающем обществе. Мигрант Ч особенно выде ляемый этнически Ч просто заметен. Каждое его правонарушение особо выделяется, маркируется этнически и распространяется на всю группу.

Но, даже учитывая все эти обстоятельства, рационально объяс нить всеобщий страх перед криминальным беспределом мигрантов невозможно. А страх такой есть, он вполне реален. Не приходится отрицать влияния пропагандистской машины, всей совокупной мощи современных СМИ, массовой культуры. Кавказский крими нальный авторитет или безжалостный боевик убийца Ч излюблен ный и самый распространенный персонаж многомиллионного потока отечественных детективных романом, популярных телесе риалов. Постепенно свое место в этом строю находит китайский, не менее безжалостный и бесчеловечный, лучастник Триад, ковар ный наркоторговец из Центральной Азии и т. д. Так или иначе, все это читают или смотрят большинство россиян. Тем не менее, мощь этой машины имеет свои пределы. Можно констатировать, напри В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... мер, что интенсивные попытки раскрутить анти еврейскую исте рию окончились неудачей.

Возможно поэтому, что за этой фобией Ч или в ее форме Ч скры ваются более глубокие и/или слабо отрефлексированные страхи и опасения. Не исключено, что боятся не столько криминала мигран тов, сколько того, что ощущается как угроза этнокультурной безо пасности (по Сергею Панарину) 36. В основе страхов и опасений может лежать ощущение линаковости пришельца, причем такой инаковости, которая может разрушить или радикально изменить культурные основы жизни.

Характерно, что страх перед криминальным кавказцем сильнее, чем перед криминальным китайцем или криминальным таджи ком. Может быть, причина и в том, что китайские (да и таджикские) мигранты более культурно изолированы, они менее решительно и энергично вторгаются в социокультурную ткань принимающего обще ства. Поэтому они меньше способны ее разрушить или изменить.

Тот же китайский мигрант до сих пор живет в своем мире, сопри касаясь с российской обыденностью только на рынке. Он не претен дует на свою, собственную нишу в российском обществе, тем более Ч на высокий статус. Поэтому и отношение к нему скорее отстраненно пренебрежительное и совершенно не персонифициро ванное. И в личном качестве каждого отдельно взятого китайца не опасаются, угрозы от него не чувствуют.

Китайских мигрантов обычно воспринимают как массу Ч и не случаен устойчивый, популярный еще с ХIХ века, образ муравья, муравейника 37. Частью этого образа является не только представле ние о многочисленности и растворенности китайцев в группе. Мура вей Ч не человек. И легко убедиться, что несущей конструкцией мощного уже в конце ХIХ века синдрома желтой опасности было ощущение выключенности китайцев, нерасчлененных желтых вообще, из человеческого сообщества. И здесь образ муравья орга нично дополняется образом инопланетянина.

Удивительно, но этот образ появляется задолго до космичес кой эры Ч и он прямо или косвенно соотносится с европейски ми попытками осмыслить и оценить феномен возрождающегося Китая 38. Интереснейший материал для размышлений по этому поводу дают романы Герберта Уэллса Война миров (1898 г.) и Война в воздухе (1908 г.) 39. Они содержат примерно однотипную картину смертельного столкновения цивилизаций. Причем, если одна сторона битвы представлена людьми, существами не просто разумными, но персонифицированными, испытывающими челове 124 РАЗДЕЛ II ческие эмоции и чувства, то вторая Ч некой разумной, но нерасчле ненной, нечеловеческой силой. И если в Войне миров Ч это мар сиане, от которых и невозможно требовать человеческой логики и человеческих эмоций, то в Войне в воздухе их аналогом становятся желтые, объединенные японо китайские силы.

Интересен и важен здесь элемент трансцендентности, запредель ности угрозы. Угроза воспринимается не как нечто рациональное, или поддающееся рациональному обоснованию и/или объяснению, по крайней мере, описанию, а как нечто таинственно грозное, гло бальное, всеобще вездесущее, мало зависящее от действий, воли и решений отдельных людей. Рок.

Чужой, представляющий опасность, предстает не в облике конкретного врага, имеющего совершенно конкретные интересы, несущие в себе угрозу, пусть даже смертельную. Он становится пер сонификацией лабсолютного зла, воплощением тотальной чуже родности, принципиальной несовместимости. Аналогом Дьявола.

С ним невозможно договориться, сторговаться, достичь компро мисса. Его логику невозможно понять. Конфликт с ним Ч это тотальное противостояние, смертельная война до полного уничто жения одной из сторон. А неконкретность, невидимость врага делает сомнительным возможность победы над ним.

Образ желтой опасности, само это словосочетание, возроди лись в современной России после долгого перерыва. Как для массо вого сознания, так и для публицистов, журналистов, политиков напряженные дискуссии по желтой проблеме начала ХХ века Ч явление не просто забытое, а как бы не бывшее. Это некая Атлан тида, о существовании которой остались в лучшем случае неясные легенды и предания. Проблема осмысливается как совершенно новая, уникальная, а потому реакция на нее отличается почти пер возданной свежестью.

По сравнительно недавней авторской оценке, при первом же взгляде на отечественные публикации начала и конца века бросается в глаза их несомненное сходство в жанрах, оценках, подходах и эмо циональной окрашенности. Очень часто можно говорить даже не о сходстве, а о дословных совпадениях и повторах. При этом, если исключить специалистов, современные авторы дореволюционных почти не читают, а то и не подозревают об их существовании 40. Не отказываясь полностью от этого утверждения, хотел бы, однако, внести в него некоторые коррективы.

Главное отличие сегодняшней ситуации я вижу в том, что ре ально из употребления вышел (или почти вышел) эпитет желтый, В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... качественно важный для рассматриваемого феномена рубежа ХIХ - ХХ веков. И сам термин желтая опасность употребляется сейчас больше именно как термин, исторически сложившееся словообра зование. Куда более адекватными для характеристики нынешних страхов я бы посчитал слова китайская экспансия. Они и упо требляются все чаще и чаще.

Вряд ли это следствие политкорректности Ч этот мощный на Западе феномен не получил в России достаточного распространения и уж тем более не стал эффективным инструментом регуляции пове дения. Кроме того, сами политнекорректные слова употребляются свободно Ч и не только в качестве терминов при необходимости.

Потребности в эвфемизмах пока явно не чувствуется.

Скорее можно предположить, что это результат ухода на перифе рию мощного, возможно преобладающего в конце ХIХ века, расо вого дискурса при анализе социальных отношений и проблем.

Расизм конечно сохранился, расовые различия фиксируются и реально отражаются на характере человеческих связей и отношений, но массовое представление о непреодолимой пропасти между расами, взгляд на представителей иной расы как на инопланетян в целом ушло.

Поэтому перенос центра тяжести с определения желтый на определение китайский представляется мне важнейшим, каче ственным сдвигом в структуре рассматриваемого феномена. Объект страхов, враг не просто конкретизируется Ч он рационализируется.

Это не означает, однако, исчезновения или даже уменьшения опасений перед угрозой нарушения культурного равновесия из за массового притока культурно чужеродных мигрантов. В нарушении такого равновесия видится угроза собственной культурной идентич ности. И хотя до сих пор массового притока нет Ч само его ожида ние и предчувствие могут послужить питательной почвой для формирования самых разнообразных этнофобий.

А точнее сказать Ч этнически окрашенной мигрантофобии. Это принципиальное отличие, т. к. даже без проведения специальных исследований можно утверждать, что этничность старожилов редко становится выделяющим и формирующим конфликт фактором.

Даже если она замечается и фиксируется Ч то просто как факт.

Явление это для Сибири не новое. Еще с ХIХ века здесь существует оппозиция: старожил Ч новичок. Для последних даже появилось прозвище навозные. Игра ударениями недвусмысленно говорит о характере отношений.

Можно предположить, что зачастую страшит не иная этнич ность, а выделяющаяся модель поведения. Она не просто раздражает 126 РАЗДЕЛ II или шокирует, а воспринимается как вызов или агрессия. В свою очередь, такая модель поведения может быть обусловлена не только или не столько этническими различиями, хотя бы и маркируемая таким образом.

Распространенный вариант текущей российской ситуации Ч крестьянское происхождение значительной части мигрантов, их неумение, часто нежелание соответствовать городскому стилю и укладу жизни. Миграция происходит не только из одного этниче ского ареала в другой, но из деревни в город. В ходе ее происходит маргинализация, когда носители крестьянско патриархальной мо дели поведения, мигрировав, оказываются вне контекста привы чной жесткой регулятивной системы деревни, вне постоянного и всепроникающего контроля сообщества. На первых порах особенно это может показаться отсутствием социального контроля вообще.

Отсюда Ч осознанное или неосознанное нарушение норм морали и обычаев принимающего общества.

По словам С. Панарина, принимающему обществу приток тор говцев азербайджанцев с их племенной моралью и подчеркнутым сексизмом и со склонностью значительной их части к престижному потреблению и криминальному предпринимательству, тоже создает проблемы в области физической и социальной безопасности 41.

Возможно, и даже наверное, отмеченная модель поведения при суща меньшинству мигрантов, но именно она становится визитной карточкой, характеристикой группы вообще. Не приходится и гово рить о воздействии этого фактора на формирование мигрантофобии, на масштабы ее распространения.

Косвенным, но весьма показательным индикатором масштабов явления может послужить готовность общества к тому, чтобы пове рить любым обвинениям в адрес мигрантов. Тех же китайцев обвиняют во всем Ч от сознательного распространения атипичной пневмонии до массового поджога лесов, от грабежа российских при родных богатств до варварского отлова и поедания собак, от тоталь ной причастности к шпионажу до такого же тотального (и финан сово поддерживаемого китайскими властями) стремления осесть в России и скупить здесь всю собственность. Любая реалистичная информация на этот счет совершенно не воспринимается.

Пример китайских мигрантов особенно показателен потому, что с ними на практике местные жители сталкиваются и общаются меньше всего. А, значит, и меньше вступают в конфликтные отно шения. Более того, там, где происходит реальный контакт, а это пре имущественно на шанхайке, обвинений и предубежденности в В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... адрес китайцев меньше. Довольно высоко и доброжелательно оце нивается их деловая практика: китайские торговцы услужливы, доб рожелательны, они не лобмеривают обвешивают, с ними можно торговаться. Но все это, а также их замкнутость, культурная отъеди ненность, отсутствие видимого стремления интегрироваться в при нимающее общество, занять в нем свою нишу, завоевать ступеньку в его иерархии, не спасают от массовой китаефобии, недоброжела тельного и даже враждебного отношения.

Поэтому не исключено, что неизбежный рост числа китайских мигрантов, такие же неизбежные процессы их интеграции в прини мающее общество, могут усилить мигрантофобию, придать ей новую динамику и новую роль в общественно политической жизни.

5. Новые диаспоры как объекты и субъекты регионального политического процесса Уже сейчас мигранты стали весьма заметным объектом полити ческой борьбы и пока слабо, но становятся ее субъектом. Мигранто фобия все больше входит в общественную практику в качестве инструмента политической мобилизации и борьбы за власть в регионе. Довольно подробное описание динамики становления и развития этого феномена в Иркутске содержится в моей недавней книге 42. Вряд есть необходимость воспроизводить это снова.

Стоит констатировать только, что первыми начали использовать анти иммигрантскую риторику в борьбе за власть силы нацио нально патриотического спектра Иркутской области. Еще с пере строечных времен национальный вопрос был одним из главных в их идеологии и политической практике. На первых порах основное внимание уделялось еврейской проблеме. Антисемитизм казался традиционно надежным и безотказным инструментом. Он привле кал также возможностью использования мощной дореволюционной публицистической и интеллектуальной традиции. Однако, к сере дине 90 х гг. выявились его слабые инструментарные возможности.

Национально патриотические группировки и лидеры, несмотря на огромные усилия и немалые возможности, оставались бессильными маргиналами на политической сцене.

Это обстоятельство было, хотя и с запозданием, осознано. Анти семитизм, оставаясь постоянным фоном, был оттеснен на второй план анти кавказской и анти китайской пропагандой. Немедлен ным результатом стало избрание нескольких национал патриотиче 128 РАЗДЕЛ II ских политиков в областное Законодательное собрание и Городскую Думу Иркутска. Из политических маргиналов они превратились в статусных и довольно влиятельных политиков.

Это успешное использование анти иммигрантской риторики было сразу замечено и учтено сильными людьми области, которые ранее не проявляли к этой тематике никакого интереса. Начиная с губернаторских выборов 1997 года большинство ведущих политиков так или иначе вводит ее в свой пропагандистский арсенал. Рас пространенным инструментом электоральных битв становятся обвинения в связях с кавказскими бизнесменами, в лоббировании их интересов.

На тесную связь анти иммигрантской риторики с политической борьбой указывает то обстоятельство, что она стихала сразу же после очередных выборов. Даже ведущее национал патриотическое изда ние региона Ч газета Русский Восток Ч которая во время послед них губернаторских выборов выходила чуть ли не каждый день и громадными тиражами, между выборами впадает в анабиоз и по является раз в несколько месяцев.

Но периоды затиший используются для отработки соответ ствующего пропагандистского инструментария. Анти кавказские материалы публикуются практически в каждом номере газеты.

В книжном магазине Руслан, который принадлежит хозяину и издателю Русского Востока, появились в продаже брошюры под характерными названиями Экспансия с Юга, Чемодан Ч вок зал Ч Баку 43. Их анализ Ч предмет отдельного исследования. Здесь стоит отметить только, что их появление может означать попытку подвести некую теоретическую основу и этим усилить анти имми грационную пропаганду.

Солидные политики в межсезонье эту тему отодвигают в сто рону, а когда сталкиваются с прямыми вопросами журналистов или будущих избирателей Ч стараются отвечать максимально осторожно и обтекаемо. Интересно отметить, однако, что редкая встреча, пря мая линия ведущих политиков и чиновников с населением, обхо дится без недоброжелательных, а то и прямо враждебных вопросов о мигрантах.

И эти устойчивые и массовые анти иммигрантские настроения (вне зависимости от сочувствия к ним) не могут не учитываться властями, ибо это настроения избирателей и налогоплательщиков.

Регулярно к этой теме обращается иркутская Городская Дума.

В ней создана постоянная и активно действующая Комиссия по проблемам пребывания иностранных граждан в г. Иркутске.

В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... Периодически она проводит депутатские слушания по проблеме, запрашивает информацию от различных городских и областных ведомств, принимает обращения к областным властям. В 1999 г., как писала популярная иркутская газета, в пику либеральности россий ского законодательства народные избранники решили предпринять следующую акцию Ч обратиться с письмом в Законодательное собрание области о запрете въезда на территорию области иностран цев. Мы понимаем, что законной силы этот запрет иметь не будет.

Но общественное значение акция приобретет. Пора наводить поря док в бесконтрольном поведении граждан ближнего и дальнего зару бежья Ч так прокомментировала решение Думы депутат Вера Афанасьева 44. Этот эпизод довольно точно отражает тон и стиль обсуждений проблемы в городской Думе, спокойную готовность части ее членов выйти за пределы правового поля.

Областные власти занимались проблемами внешней миграции с начала 90 х годов. Уже в 1993 г. появляются первые варианты соот ветствующего регионального законодательства. На их основе при нимался (1995 г.) и неоднократно модифицировался (1998, 1999 гг.) закон О пребывании иностранных граждан и лиц без гражданства на территории области. То, что аналогичная работа шла и в других российских регионах, свидетельствовало о существовании действи тельно серьезной проблемы, которую долго не могли или не хотели решить федеральные власти.

Философию этих документов четко сформулировал видный иркутский юрист, вице спикер, затем спикер Законодательного собрания С.Шишкин: Нам нужно защитить себя и свою террито рию от потока иностранцев 45. Они пронизаны представлением о том, что мигранты из ближнего и дальнего зарубежья несут угрозу безопасности и стабильности региона. Поэтому ставится задача если не пресечь, то до предела ограничить их приток и возможности для экономической деятельности. Представления о том, что иностран ные мигранты Ч это важный экономический ресурс, пусть и опас ный в обращении, в документах не прослеживается.

Побочное следствие такого подхода Ч представление о том, что заниматься мигрантами должны преимущественно правоохрани тельные органы. При подготовке и модификации закона запрашива лись преимущественно их оценки и рекомендации. Пока руководи телей города и области сводки правонарушений интересуют больше, чем сведения о собранных с иностранцев налогах, созданных ими рабочих местах, роли тех же китайских челноков в насыщении потребительского рынка, особенно рынка бедных. Это говорит, 130 РАЗДЕЛ II видимо, о том, что проблема пока не воспринимается как комплекс ная, имеющая жизненно важные для региона экономические, поли тические, геополитические, этнопсихологические и т. д. аспекты.

Что касается повседневной практической деятельности вла стей, то она оказалась богаче и противоречивее такой философии.

Методы административных запретов и ограничений практиковались и практикуются. Начиная с 1994 г. органы внутренних дел регулярно проводят операцию Иностранец с массовой проверкой мест про живания и экономической деятельности китайцев. Городская Дума принимала решение о введении моратория на использование ино странной рабочей силы в городе, пыталась ввести ограничения на деятельность туристических фирм и владельцев дешевых гостиниц и общежитий.

Дальше этого дело, однако, не пошло. Предложения отдельных политиков о дальнейших ограничениях и даже выдавливании ино странных мигрантов наталкивались на несоответствие их обще российскому законодательству. Самое же главное, уже введенные ограничительные меры быстро демонстрировали свою неэффектив ность. Операции Иностранец не смогли уменьшить числа неле гальных мигрантов. Мораторий на использование иностранной рабочей силы был вскоре снят, т. к приносил городской казне убытки, а притока гастарбайтеров не уменьшил. Это заставляет принимать взвешенные и прагматические управленческие решения.

Характерна в этой связи ситуация вокруг Шанхайки. Руковод ство города озабочено Ч и постоянно эту озабоченность демонстри рует Ч царящей там антисанитарией, скученностью, транспорт ными проблемами, преступностью, массовыми экономическими правонарушениями. Однако все предложения ликвидировать или перенести рынок в другое, неудобное для покупателей место, отвер гаются или переносятся на неопределенное будущее. Весной летом 2003 года, во время эпидемии атипичной пневмонии, была развер нута массовая общественно политическая кампания с требованием закрыть рынок по санитарным соображениям. На этом настаивали и областные власти. Мэрия, несмотря на очевидную непопулярность такого решения, причем в условиях приближающихся выборов, рынок не закрыла.

Представители городских и областных властей как правило не испытывают к мигрантам особых симпатий. Нередко они это демон стрируют и публично. Однако, погромных настроений не поощ ряют. Они сумели, в частности, пресечь, ставшие было традицион ными в начале 90 х гг., погромы на рынках.

В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... События на Кавказе, война в Чечне, регулярные террористиче ские акты ведут к росту напряженности вокруг выходцев с Кавказа.

Это серьезный экзамен для властей, т. к. потворство погромным настроениям, игра на них Ч это большой соблазн. Пока он преодо левается. Вот стандартное заявление высокопоставленного чинов ника в один из таких пиков напряженности: У иностранных граждан будет внимательно проверяться паспортный режим, нарушителей его ждет высылка на родину, это, безусловно, коснется и выходцев из кав казских республик. Но без всякой лишней подозрительности. Мы воюем с хорошо обученными боевиками, а не с чеченским народом. Большая часть выходцев с Кавказа, осевших в Иркутске, вполне законопослушна 46.

Таким образом, местные власти ищут свое место в регулирова нии нового процесса в новых обстоятельствах. Результаты этих пои сков довольно противоречивы, но сам по себе опыт практической деятельности в этой сложной и деликатной сфере способствует фор мированию прагматического, рационального видения проблемы.

Новые диаспоры уже стали значимым объектом регионального политического процесса. Незаметно, постепенно они входят в него и в качестве субъекта, участника. В каком то смысле, это началось с деятельности представителей этнических меньшинств в политике и властных структурах в личном качестве. Дело для Сибири дав нее, совершенно привычное, естественное и никого не удивляющее.

Возьмем в качестве иллюстрации современный Иркутск. Выхо дец из Дагестана Ч крупный медицинский администратор Ч уже несколько раз избирался в областную легислатуру. Ее председателем и членом Совета федерации был потомок немецких переселенцев.

Бизнесмен кореец два раза избирался по иркутскому округу в Госу дарственную Думу, по партийному списку от Иркутска прошел в нее бизнесмен ингуш. Популярнейший политик региона Ч бывший губернатор Ю. А. Ножиков Ч сын китайца, с отчеством Абрамович (по отчиму еврею) 47. Это не мешало ему руководить областью еще с советских времен и безоговорочно выиграть несколько выборов.

Но сам факт такого участия еще мало о чем говорит. Этничность политика может оставаться его сугубо частным делом и не предопре делять его готовности выражать и отстаивать интересы своей этниче ской группы. То же самое можно сказать и его восприятии людьми.

Иначе говоря, политик кореец может быть корейским политиком (и/или оцениваться так), а может и не быть.

Так вот, в последние годы наметилась тенденция, когда некото рые политики начали позиционировать себя и в этническом каче стве. Так, бывший вице губернатор В. К. Яковенко стал одним из 132 РАЗДЕЛ II лидеров Иркутского товарищества белорусской культуры, а пред седатель Рады товарищества О. В. Рудаков баллотировался на нес кольких местных выборах, выступая как в этой роли, так и в качестве сторонника одной из общероссийских партий. Пока, правда, это скорее исключение.

Более распространена ситуация, когда лидеры и активисты национально культурных обществ лоббируют интересы предста вляемых ими групп и их отдельных членов в коридорах власти. Они проводят пиаровские кампании в местных СМИ, делают общеполи тические заявления. Некоторые из них постепенно входят в местный истеблишмент именно в качестве штатных национальных лидеров.

Глава азербайджанского национально культурного центра, вы ступая на II Съезде народов Бурятии, вносит предложения от лица всей пятитысячной лазербайджанской общины. Он рассказывает о своих регулярных встречах с руководителями республики и города, где решаются проблемы открытия национальных ресторанов и кафе, строительства мечети, защиты от милиции, которая было одно вре мя Ч доставала нас, лиц кавказской национальности. Он обраща ется непосредственно к присутствующему Президенту РБ: Мы не один раз встречались с вами, обсуждали вопрос о том, почему нет ни одного азербайджанца в аппарате Президента, Правительства, мэрии г. Улан Удэ. Ведь это нарушение национальной пропорции в кадровой политикеЕ Поверьте, у нас, у бурятских азербайджанцев, тоже есть достой ные вашему вниманию кадры Ч от этого выиграем все мы 48.

Говоря о постепенном становлении новых диаспор в качестве субъекта политического действия, стоит вспомнить и об уже упоми навшихся массовых акциях китайских торговцев Ч забастовках и пикетировании городской администрации Иркутска. Создан преце дент Ч и не исключено, что он может стать началом нового этапа их участи в местной политике. Иностранное гражданство может и не стать для этого непреодолимым препятствием. Не исключено, что со временем и иркутские газету начнут обсуждать проблему, уже под нятую их дальневосточными коллегами: А если мэром Биробиджана будет китаец? 49. Причем в статье имеется в виду не просто этни ческий китаец, а иностранный гражданин, но постоянный житель города.

Таким образом, мигранты, формирующиеся новые диаспоры становятся значимым элементом не только лэкономической ткани принимающего сибирского общества, но и входят в их обществен ную жизнь, политический процесс Ч и как проблема, которую необходимо решать, и как участник принятия таких решений.

В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... 6. Возможные стратегии Новая миграционная ситуация становится мощным и долговре менным вызовом для национальной безопасности. Будущее нашего края будет прямо зависеть от стратегии ответа на этот вызов. Уже сейчас в общественном мнении и политике властей сформировалось несколько моделей такой стратегии. Они могут быть пока не сфор мулированы в этом качестве, даже не очень осознаны и вербализи рованы Ч но они существуют.

Одна из них Ч изоляционизм. Логика ее проста Ч коль скоро процесс внешних миграций чреват серьезными проблемами и труд ностями Ч надо его пресечь, в идеале Ч свести к нулю. История показала, что в принципе это возможно Ч но в условиях тоталитар ного общества, командной автаркической экономики и полной зак рытости от внешнего мира. Путь тупиковый и для современной России вряд ли возможный. Даже небольшие отступления от этих принципов создают ситуацию, когда любые административные ограничения и запреты оказываются полностью неэффективными.

В условиях рыночной экономики такая политика изначально обречена. Ее единственным результатом станет уход миграционного потока за пределы правового пространства с тотальной криминали зацией иммигрантских сообществ, их полной непроницаемостью для властей, массовым коррумпированием представителей послед них, огромными потерями госбюджета от неполученных налогов и сборов, утечкой капиталов, деформацией рынка труда и т. д. и т. д.

Логическим следствием станут межэтнические конфликты. Мигра ционный процесс будет идти все равно, но в нелегальных и, следова тельно, предельно криминализированных формах.

Противоположная стратегия Ч отказ от осознанной страте гии, равнодушие к проблеме, реакция на свершившиеся факты.

В последние годы она демонстрировалась довольно часто. Так, после паники начала 90 х гг. упало внимание к проблеме китайской миграции. Причины этого понятны Ч поток уменьшился и стаби лизировался, общество и власти привыкли, наиболее острые про блемы так или иначе решены. Но что будет в случае новой массовой волны, сопровождающей процесс экономического роста? Начался миграционный поток титульных жителей Центральной Азии, осо бенно таджиков Ч а общество и власти до сих пор его просто не замечают.

Оптимальный, но и самый трудный вариант Ч управление про цессом. Он строится на реалистичном понимании того, что процесс 134 РАЗДЕЛ II внешних миграций неизбежен, более того, необходим в качестве инструмента развития региона. Но он сопровождается массой рис ков, к которым надо заранее готовиться. Для этого - опять же зара нее Ч необходимо готовить общество, формировать общественное мнение, создавать законодательную и институциональную базу.

Эта стратегия может включать в себя:

Ч тщательный и постоянный мониторинг процесса;

Ч поощрение диверсификации миграционных потоков, исполь зование максимально большого количества источников иностран ной рабочей силы, создание ситуации постоянной конкуренции на рынке труда;

Ч создание комплексной системы социокультурной адаптации, аккультурации, иногда ассимиляции мигрантов и их детей;

Ч создание механизма натурализации, которая могла бы стать инструментом воспитания лояльного и законопослушного жителя, возможно Ч гражданина России;

Ч создание гибкой, всеобъемлющей и внутренне непротиворе чивой законодательной базы, прежде всего, миграционного законо дательства;

Ч совершенствование институциональной системы;

Ч эффективная государственная защита гражданских и трудо вых прав гастарбайтеров, иначе их демпинговый труд изуродует рынок труда вообще;

Ч жесткая борьба с нарушителями российского законода тельства;

Ч продуманное разделение прав и полномочий в регулировании этого процесса между центральными и местными властями;

Ч максимально возможная легализация труда гастарбайтеров, что позволит государству контролировать ситуацию, собирать нало ги, сводить масштабы криминальности иммигрантских сообществ и уровень коррумпированности госаппарата к социально приемле мому уровню;

Ч адаптация самого принимающего общества к новой мигра ционной ситуации и ее глобальным последствиям.

Все это только небольшая часть стратегии управления процес сом, но и перечисление только этих мер показывает, насколько она сложна и труднореализуема. Она требует огромной, часто незамет ной, неэффектной, кропотливой и, главное, повседневной работы.

Однако только она может послужить залогом развития Сибири и Дальнего Востока как неотъемлемой части России.

В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... ПРИМЕЧАНИЯ Постоянная дискуссия по этому поводу идет, в частности в журнале Диаспоры.

См., например: Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях // Диа споры, 1999. № 1. С. 8Ц23;

Дятлов В. Диаспора: экспансия термина в общественную практику современной России // Там же. 2004. № 3. С. 126Ц138;

Милитарев А. О содержании термина диаспора (постановка вопроса) // Там же. С. 24Ц33;

Шни рельман В. Мифы диаспоры // Там же. 1999. № 2Ц3. С. 6Ц33;

Мелконян Э. Диаспора в системе этнических меньшинств (на примере армянского рассеяния) // Там же.

2000. № 1Ц2. С. 6Ц28;

Абрамян Л. Армения и диаспора: расхождение и встреча // Там же. 2000. № 1Ц2. С. 52Ц76;

Попков В. Классические диаспоры: к вопросу о дефиниции термина // Там же. 2002. № 1. С. 6Ц22;

Тишков В. А. Реквием по этносу.

Исследования по социально культурной антропологии. М., Наука, 2003. С. 435Ц490.

Подробнее о проблемах миграции граждан КНР в современную Россию смотри:

Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия / Под ред.

Г. Витковской, Д. Тренина / Московский центр Карнеги. М., Гендальф, 1999;

Перс пективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда / Под ред.

Г. Витковской, Д. Тренина. М., Гендальф, 1999. (Рабочие материалы. Москоский центр Карнеги. Вып. 2);

Диаспоры, 2001. № 2Ц3;

Дятлов В. И. Современные торго вые меньшинства: фактор стабильности или конфликта? (Китайцы и кавказцы в Иркутске). М., Наталис, 2000;

Гельбрас В. Г. Китайская реальность России. М., Муравей, 2001;

Мост через Амур. Внешние миграции и мигранты в Сибири и на Дальнем Востоке / Под ред. В. Дятлова. Москва Ч Иркутск: Наталис, 2004;

Ларин А. Г.

Китайцы в России вчера и сегодня. Исторический очерк. М., Муравей, 2003;

Ларин А. К вопросу о китайской демографической экспансии // Проблемы Даль него Востока, 2002, № 6;

Ларин В. Китайский фактор в общественном сознании рос сийского приграничья: срез 2003 года // Проблемы Дальнего Востока, 2004. № 4;

Гончаров С. Китайцы в России Ч кто они? // Проблемы Дальнего Востока, 2003.

№ 4;

Портяков В. Новые китайские мигранты в России: промежуточные итоги // Проблемы Дальнего Востока, 2004. № 3.

Дятлов В. Диаспора: экспансияЕ Дятлов В. И. Современные торговые меньшинстваЕ Население России 1999. Седьмой ежегодный демографический доклад. М., Кни жный дом УУниверситетФ, 2000. С. 30Ц31;

Население России 2002. Десятый ежегод ный демографический доклад / Под ред. А. Г. Вишневского. М., КДУ, 2004. С. 217.

Азербайджан Ч родина всех азербайджанцев. Речь Президента Азербайджанской республики Гейдара Алиева на Учредительном собрании Всероссийского конгресса азербайджанцев. Баку, 2000. С. Юнусов А. Азербайджанцы в России Ч смена имиджа и социальных ролей // Диа споры, 2001. № 1. С. Абрамян А. Необходимость консолидации представляется насущной. Российские армяне могут помочь укреплению российско армянских межгосударственных отношений // Независимая газета, М., 2000, 16 июня;

Абрамян А. Национальная политика Ч это тоже политика // Еркрамас, Краснодар, 2001, № 7;

Ларина Н.

В Армении постепенно начинают забывать русский язык // Независимая газета, М., 2001, 26 мая Арсеньев А. Легенды и мифы демографии Закавказья // Газета СНГ, 2002, 5 марта // http//gazetasng.ru/article.php?id=30203;

Советская Россия, 2002, 10 октября;

Аргу менты и факты, 2004. № 7.

Куртов А. Геометрия политики // НГ Дипкурьер, 2003, 13 января;

Панфилова В.

Задача государственного масштаба // Независимая газета, 2003, 14 октября.

136 РАЗДЕЛ II Социальнно экономическая характеристика Байкальского региона (Республика Бурятия, Республика Тыва, Иркутская область, Усть Ордынский Бурятский авто номный округ): Информационно статистический сборник / Сост. С. В. Жбанов.

М. Ч Иркутск, Наталис, 2002. С. 24Ц25;

Росстат. Территориальный орган федераль ной службы государственной статистики по Иркутской области (Иркутскстат).

Национальный состав населения по Иркутской области, включая Усть Ордынский Бурятский автономный округ (по итогам Всероссийской переписи населения 2002 г.) / Статистический сборник. Иркутск, 2004. С. 4Ц6;

РФ. Федеральная служба государственной статистики. Всероссийская перепись населения. 2002. Националь ный состав и владение языками, гражданство. Итоги Всероссийской переписи насе ления 2002 года. Официальное издание. Т. 4. С. 2039.

Дятлов В. И. Современные торговые меньшинстваЕ С. 85.

Пятница. Иркутск. 2003, 31 октября.

Коммерсантъ Восточная Сибирь, 2004, 8 апреля;

Российская газета Восточная Сибирь, 2004, 8 апреля.

Что почем, 1999, 16 ноября, № 90.

Информационное агентство Сибирские новости, 2003, 24 января.

Гельбрас В. Сколько китайцев в России? // Вестник Евразии, 2001. № 1 (12).

С. 71Ц87.

Дятлов В. И. Современные торговые меньшинстваЕ С. 120;

Некоторые тенденции миграционных потоков в Иркутскую область и их взаимосвязь с организованной преступностью (Обзор составлен по материалам РУ ФСБ РФ по Иркутской обла сти) // Проблемы борьбы с организованной преступностью и коррупцией: Сборник научных трудов. Вып. 2 / Науч. ред. А. Л. Репецкая. Иркутск, Изд во БГУЭП, 2004.

С. 155.

Информационное агентство Сибирские новости, 2003, 24 января;

Луценко В. Г.

Общая характеристика современной миграционной ситуации и ее влияние на пре ступность иностранцев // Проблемы борьбыЕ С. 141.

Дегаева А. Еременко Е. Леньшина И. Китайский набег? // Известия Иркутск, 2003, 18 июня.

Саакян Э. Армянская община Иркутска // Восточно Сибирская правда, Иркутск, 2000, 22 декабря;

Азеррос. Азербайджанцы России. М., 2001, № 4 (8).

Государственный архив Амурской области (ГААО), ф. 22, оп. 3, ед.хр. 224, 228, 236;

Журнал персонального учета глав семей переселенцев за 1971Ц1990 гг. // Текущий архив Миграционной службы Амурской области.

Подробнее этот сюжет проанализирован в: Дятлов В. И. Таджики в современном Иркутске: первопроходцы новой миграционной волны? // Перспективы миграции коренных народов Центральной Азии в Россию: Сборник научных трудов. Новос ибирск, Новосибирский гос. ун т, 2003. С. 150Ц175.

Юнусов А. Указ. соч. С. 108Ц130.

Алиев Г. Указ. соч.;

Известия, 2002, 28 марта;

Независимая газета, 2000, 20 июня.

Статья Г. Гедвило в настоящем сборнике.

Сулейманов Н. В СНГ миграция плохо совмещается с демократией // Независимая, 2003, 24 июля.

Подробнее смотри: Дятлов В., Дорохов Д., Палютина Е. Кавказцы в российской провинции: криминальный эпизод как индикатор уровня межэтнической напря женности // Вестник Евразии, 1995. № 1. С. 46Ц63.

Осипов А. Официальные идеологемы регулирования межнациональных отношений как фактор развития этнической конфликтности (региональный фактор) // Иден тичность и конфликт в постсоветских государствах: Сборник статей / Под ред.

М. Б.Олкотт, В. Тишкова, А. Малашенко. Моск. Центр Карнеги. М., 1997. С. 250Ц273.

В. Дятлов. Миграции, мигранты, новые диаспоры... Козлов В. И. Иммигранты и этнорасовые проблемы в Британии. М., Наука, 1987.

С. 163. (Со ссылкой на: Mason P. Strangers upon Earth // Colour, culture and conscio usness: Immigrant intellectuals in Britain. L., 1974.) Дятлов В. И. Таджики в современном ИркутскеЕ Юнусов А. Указ. соч.

Пятница, Иркутск, 2002, 29 ноября.

Агаев Б. А. Азербайджанское национально культурное общество Бирлик Иркут ской области: история, задачи, направления работы // Россия и Восток: взгляд из Сибири. Иркутск, 1998. Т. 1. С. 201.

Пафосом подобных опасений пронизана книга: Расизм в языке социальных наук.

Спб., Алетейя, 2002.

Панарин С. Безопасность и этническая миграция в Россию// Pro et Contra, 1998. Т. 3.

№ 4. С. 5Ц27.

Вережников А. Китайская толпа // Современник, 1911. № 4. С. 124Ц134.

Вережников А. Указ. соч.;

Кошелев А. Реванш желтый // Алфавит, 2000, № 35 (93) // Уэллс Г. Собр. соч. в пятнадцати томах. Т. 2, 4. М., Изд. Правда, 1964.

Дятлов В. Миграция китайцев и дискуссия о желтой опасности в дореволюцион ной России // Вестник Евразии, М., 2000, № 1 (8). С. 63.

Панарин С. Указ. соч. С. Дятлов В. И. Современные торговые меньшинстваЕ С. 158Ц177.

Малов В., Малахов В. Экспансия с Юга. М., ООО Хронос пресс, 2002. 48 с.;

Монах Афанасий (Боротаев Г. В.). Чемодан Ч вокзал Ч Баку. М., 2002. 31 с.

СМ Номер один, Иркутск, 1999, 3 марта.

СМ Номер один, 1998, 17 июля.

Известия Ч Байкал, Иркутск, 1999, 17 сентября.

Ножиков Ю. Я это видел, или Жизнь российского губернатора, рассказанная им самим. Иркутск, 1998. С. 11Ц13.

Материалы II Съезда народов Бурятии. Улан Удэ, 2001. С. 49Ц51.

Человек и общество. Биробиджан. 2003, № 2, июль.

Модель адаптации пришлых этноконфессиональных групп (на примере дореволюционного Иркутска) Владимир Рабинович Анализ этнополитической ситуации в регионе невозможен без тща тельного исследования путей адаптации в нем представителей пришлых этноконфессиональных групп. В ходе этого процесса вы страивается практика межэтнического взаимодействия, формиру ются стереотипные образы, определяющие во многом взаимоотно шения этнического большинства и принимаемых меньшинств.

Под социальной адаптацией в данном случае понимается при способление некоей этнической или конфессиональной группы, ее отдельных членов, к изменившимся природно географическим, историческим, социальным внешним условиям. Очевидно, что в результате этого процесса происходят изменения, имеющие разную векторную направленность. Мы можем говорить, например, о суще ствовании:

Ч ментальной адаптации, предполагающъей изменения стерео типов сознания и поведения, некоторых элементов картины мира;

Ч культурной адаптации, включающей в себя изменение привы чной системы норм и ценностей, образа жизни;

Ч экономической адаптации, под которой мы понимаем изме нение способов жизнеобеспечения, направлений и технологий дея тельности;

Ч социальной (в более узком смысле) адаптации, к которой мы отнесем изменение моделей социальной организации локальной общности, регуляции внутри и межгрупповых связей, образа жизни, механизмов коммуникации как внутри группы, так и взаи модействия меньшинства с внешней средой, изменение методов трансляции социального опыта.

Современная наука рассматривает данную категорию в качестве одного из основных факторов порождения инноваций и социокуль турных трансформаций сообщества, изменения черт сознания и пове дения отдельных личностей. Исследование этого сложного процесса позволит нам сформировать представление о судьбах как локальных этнических групп, так и принимающего общества в целом.

В. Рабинович. Модель адаптации пришлых этноконфессиональных групп... Ситуация в Восточной Сибири описываемого периода показа тельна не только как крайне интересный, динамично меняющийся под влиянием модернизационных изменений, объект исследования, но и как некая модель, позволяющая оценить сходные процессы протекающие в наше время.

Однако возможность компаративного сравнения требует не коего лобщего знаменателя, в качестве которого может выступить предельно идеализированная схема адаптации пришлого меньшин ства в сибирском социуме. Автор прекрасно понимает условность и ограниченность такого подхода, за рамками которого оказывается целый ряд не введенных в схему факторов и уникальных самобыт ных явлений. Схему можно рассматривать только как один из воз можных исследовательских инструментов, тем не менее, позволяю щих делать некие теоретические выводы.

Объектом нашего исследования станут некоренные этнические группы (евреи, поляки, китайцы, кавказцы), чье участие в жизни иркутского общества было достаточно заметным. Следует обратить внимание на условность традиционных названий данных групп, безусловно, имеющих смешанный характер. Так, например, в число евреев мы будем включать не только иудеев, но и евреев выкрестов, в число поляков не только католиков и этнических поляков, но и, например, польских евреев, украинцев, литовцев, сосланных в Сибирь за участие в польских восстаниях. Подобный подход проти воречит как принятой в дореволюционной России официально чиновничьей градации, так и существующей историографической классификации. К сожалению, мы не можем в полной мере опери ровать ни сословным, ни этническим, ни конфессиональным приз наком, но можем использовать их в комплексе.

Выбор указанных групп в качестве объекта исследования опре деляется рядом соображений. Во многих населенных пунктах Вос точной Сибири уже в 60Ц70 е годы XIX столетия существовали многочисленные устойчивые колонии евреев, кавказцев, поляков, и не столь многочисленные Ч китайцев и корейцев. Они формиро вались в разное время и под влиянием разных факторов.

По переписи 1897 г., в Иркутской губернии насчитывалось пра вославных и единоверцев Ч 428 301;

армяно грегориан и армяно католиков Ч 184;

римско католиков Ч 4224 1;

лютеран Ч 824;

иудеев Ч 7478;

магометан Ч 7599;

буддистов и ламаистов Ч 11 609 че ловек. Важно отметить, что непосредственно в Иркутске проживало более половины иудеев губернии, в то время как лишь четверть като ликов и всего 0,7% буддистов и ламаистов 2. Отчасти столь примеча 140 РАЗДЕЛ II Этноконфессинальные Основные источники формирования колоний группы Иудеи/евреи Ч ссылка и каторга (уголовная, административная Ч начиная с XVIII в.;

политическая Ч с 70 х гг. XIX в.);

Ч естественный прирост;

Ч члены семей ссыльных, добровольно следующие в Сибирь;

Ч лица, осевшие в Сибири до Высочайшего манифеста 15.05.1837 г.;

Ч привилегированные категории, имеющие право повсеместного жительства в Империи (начиная с 70 х гг. XIX в.);

Ч кантонисты, николаевские солдаты, отставные нижние чины по рекрутскому уставу (1827Ц1857 гг.);

Ч военные беженцы (1915Ц1916 гг.).

Католики/поляки Ч ссылка и каторга;

Ч ссылка и каторга участников польских восстаний (1830Ц1834 гг.;

1863Ц1874 гг.);

Ч естественный прирост;

Ч члены семей ссыльных, добровольно следующие в Сибирь;

Ч государственная и военная служба, свободные профессии, ремесла, предпринимательство;

Ч трудовая миграция;

Ч аграрная колонизация (начиная с 1871 г.).

Китайцы Ч нелегальное проникновение, (самозаходы);

Ч трудовая маятниковая миграция;

Ч наемные рабочие команды;

Ч беженцы из приграничных районов Китая.

Кавказцы Ч ссылка и каторга;

Ч естественный прирост;

Ч члены семей ссыльных, добровольно следующие в Сибирь;

Ч трудовая миграция;

Ч военные беженцы (1915Ц1916 гг.).

тельная концентрация евреев в Иркутске объяснялась стремлением правительства не допустить их скопления в деревнях старожилов.

Важно отметить, что положение той или иной этнической груп пы в пределах Российской Империи во многом зависело от офици ального правового статуса общности, которые весьма рознились между собой. Подобная практика вполне соответствовала патерна листскому отношению государства к каждой конкретной сословной или этноконфессиональной группе. Особенности правого статуса определялись не только объективными факторами, такими как исто В. Рабинович. Модель адаптации пришлых этноконфессиональных групп... рия и время вхождения народа в Империю;

предыдущим опытом межэтнического взаимодействия и взаимодействия с государством;

геополитической ситуацией и т. д. Большое значение имела прак тика прямых отношений между меньшинством и государством Ч патроном, во многом развивающихся под влиянием конъюнктурной политической ситуации и регулируемых, в том числе, и методами, лежащими вне правого поля.

Отношение официальных структур к меньшинствам было не одинаковым: если поляки, при всей настороженности чиновников по отношению к ссыльным участникам восстаний 3, рассматрива лись как почти привилегированное сословие, то отношение к евреям определялось массой субъективных факторов, не всегда имеющих правовое обоснование. В тоже время отношение к китай цам и корейцам, не являвшимся подданными Российской Империи, вообще долгое время не было сформулировано. С одной стороны на них распространялись нормы правового регулирования, касаю щиеся иностранных подданных, или лиц, получивших подданство Российской Империи на определенных условиях. Однако, не долгая по времени практика непосредственных взаимоотношений государ ства с данными этническими группами делала правовой статус китайцев и корейцев не определенным. Они не пользовались госу дарственной защитой и вытекающие отсюда неизбежные метания чиновников разного уровня в конечном итоге разрешались волюнта ристски. Не последнюю роль сыграл и очевидный снобизм лцивили зованных европейцев по отношению к азиатам.

При этом еще дореволюционная историография отмечала замет ное участие меньшинств в хозяйственной и общественной жизни региона, наличие устойчивых разносторонних связей с окружающим обществом. Например, превращение Иркутска в столицу огромного региона напрямую связывалось с массовой ссылкой польских рево люционеров в 30 е годы XIX столетия, а экономические успехи Ч с деятельностью предпринимателей иудеев 4.

Попадая в новое окружение, евреи и поляки (как и кавказцы с китайцами, хотя наверное, и в меньшей степени) приобретали новые культурные и идентичностные характеристики. В определенном смысле мы можем даже говорить о появлении новых этнокультурных образований, если угодно Ч новых генераций этих диаспор в Рос сии. Сибиряки Ч представители разных этносов Ч иначе одева лись, говорили, думали и действовали, нежели их соплеменники в других частях Империи 5. В определенном смысле, адаптация может рассматриваться как начало некоей трансформации этничности.

142 РАЗДЕЛ II Мы можем сформулировать факторы, влияющие на успех про цесса адаптации:

Ч личные качества;

Ч качественные характеристики социального окружения;

Ч этнические/конфессиональные стереотипы;

Ч наличие образования, его специфика;

Ч приверженность этнической самобытности;

Ч включенность индивида в общинную жизнь и систему этниче ской солидарности;

Ч правовая система, наличие нормативных ограничений;

Ч развитость ксенофобии;

Ч экономическая стабильность;

Ч массовость, мотивированность, время переселений;

Ч специфика взаимоотношений с этническим большинством, отдельными группами принимающего общества;

Ч разработанность и устойчивость официальной этнической политики;

Ч наличие и устойчивость связи со старыми родинами.

Сама дорога в Сибирь является важнейшим фактором адапта ционных процессов и механизмом выделения различных групп. При этом в схеме сознательно не учитываются пока некоторые значимые адаптационные факторы (образование, стартовое благосостояние, время попадания в Сибирь, массовость миграционной волны, статус родителей, номер миграционного поколения и др.).

Мы можем выделить разные модели адаптации в зависимости от миграционного поколения, от того, прибыл ли человек в Сибирь или он родился здесь, тем более, если здесь родились его родители.

В первом случае, речь может идти о прямой, непосредственной адап тации пришлых. Представители второй категории не нуждались в первичной адаптации, хотя значимость предварительного этапа, под которым понимаем некие стартовые условия (социальный статус родителей;

успех адаптации первых поколений мигрантов;

сформи рованность и устойчивость этнических и конфессиональных сетей;

стабильность во взаимоотношениях меньшинства с принимающим обществом и властями и т. п.), обеспечивающие успех или неудачу социальной адаптации, для них тоже очевидна.

Оценить удельный вес сибирских уроженцев в составе рассма триваемых групп сложно. Можно предположить, что среди китай ско корейской и кавказской групп их число было не очень значи тельным, когда как среди евреев Иркутска эта доля доходила к рубежу ХIХЦХХ веков до двух третей 6. В любом случае, ограничен В. Рабинович. Модель адаптации пришлых этноконфессиональных групп... Путь в Сибирь Пришлые Рожденные в Сибири Ссылка;

Добровольные Ограниченные Полноправные каторга переселенцы в правах уголовные другие горожане крестьяне холостые семейные ный временной период позволяет говорить максимум лишь о двух трех поколениях сибиряков в этих группах.

Сосредоточим свое внимание на первой модели, как наиболее полной и позволяющей исследовать механизмы взаимодействия пришлых групп с принимающим обществом. Попытаемся выделить основные этапы адаптации в ее рамках.

Предварительный уровень. На стартовом этапе значимыми являются несколько факторов, влияющих на ход адаптации. Среди них такие очевидные, как характер выталкивающих факторов, начальный статус будущего мигранта, его личностные характери стики (профессия, образование, возраст, пол и т. п.). Есть и менее заметные, но от этого не менее важные.

Прежде всего, это образ Сибири, существующий у будущего, потенциального мигранта. К сожалению, этот аспект проблемы изу чен еще очень слабо. Такой образ формировался под влиянием достаточно специфических информационных источников, к кото рым следует отнести публицистику, мемуары и путевые заметки, научно популярную литературу, и, конечно же, письма земляков и родственников, личные рассказы вернувшихся очевидцев. Инфор мация о Сибири была частью учебных программ общеобразователь ных школ. Последнее имело значение, прежде всего, для выходцев из Королевства Польского. Другие этнические группы отдавали предпочтение традиционному и домашнему образованию и подчас 144 РАЗДЕЛ II не обладали даже такими начальными знаниями. Тем не менее, основным источником знаний о Сибири были сообщения волею судеб оказавшихся столь далеко родственников и земляков.

Этот образ весьма заметно менялся во времени. Вплоть до 70 х годов XIX века в нем преобладали яркие мартирологические черты.

Сибирь воспринималась как ледяная пустыня, край вечного холода и страданий. Особенно сильно такое восприятие края жило в польском обществе, где существовала устойчивая оппозиция национальная свобода Ч ссылка в Сибирь. Безусловно, поня тие УСибирьФ имело для поляков гораздо более широкий смысл, нежели собственно географическое название. На многие десятиле тия оно стало ключевым словом национальной мифологии, ответом на вызов романтической эпохи, основанным лозунгом в идеоло гической борьбе с оккупантом, понятием чрезвычайно важным, поскольку все попытки вооруженного сопротивления терпели пора жения (1831, 1833, 1846, 1848, 1863 гг.). И как следствие каждого нового поражения Ч отправка на Восток очередных этапов ссыль ных всех категорий... 7.

Тем разительнее выглядит изменение образа в конце XIX Ч начале ХХ вв. Сибирь воспринимается уже как край новых возмож ностей, свободы, чистых человеческих отношений. Обоснование здесь сулило вполне реальную экономическую выгоду и более спо койную жизнь, нежели на родине. Некоторые новоселы давали опре деление Сибири, как края меда и молока.

Примечательную роль в такой трансформации образа сыграли многочисленные сообщения самих сибиряков. Например, многочи сленные корреспонденции ссыльных поляков, появляющиеся во многих центральных российских и европейских изданиях, способ ствовали как романтизации образа Сибири в общественном мнении, так и укрепили возникшую моду на все сибирское. Можно пред положить, что подобные публикации отчасти привели к измене нию базового мифа о характере коренного сибиряка. Если в начале XIX века в сравнении с жителем европейской России сибиряк явно проигрывал, то на рубеже XIXЦXX веков ситуация изменилась.

Именно корреспонденты поляки стали рисовать сибирский харак тер как идеал природной чистоты и неиспорченности, преисполнен ный внутренней силой, заметно отличимый от характера жителей остальной России.

Интересно и другое. В письмах на родину многие корреспон денты сознательно приукрашивали окружающую действительность.

Такой мотив мы можем встретить в письмах некоторых ссыльных В. Рабинович. Модель адаптации пришлых этноконфессиональных групп... евреев или поляков переселенцев. Идя на этот своеобразный подлог, автор письма мог преследовать разные цели: от желания перетянуть в Сибирь близких, до доказательства правильности собственного пере селения за Урал. В этой связи было бы интересно проанализировать и тональность устных рассказов, вернувшихся на родину ссыльных и каторжан. Этим людям приходилось переживать некую реадапта цию, вновь учиться жить на родине. В такой ситуации, многие воз вращенцы невольно романтизировали свое пребывание в Сибири, а некоторые, так и не сумев приспособиться к новой жизни, возвра щались назад.

Конечно же, немалую роль в трансформации образа Сибири сыграли изменение самого региона, рост его значимости для Импе рии, строительство Транссиба, эффективная массированная прави тельственная пропаганда, создающая благоприятный образ новой родины для тысяч потенциальных переселенцев. Стоит отметить, что для российских евреев край стал приобретать привлекательные черты гораздо раньше.

Очевидно, далеко не каждый желающий мог переселиться в Сибирь. Мы можем говорить о существовании как естественного отбора (об особых качествах пионеров уже писали достаточно много), так и искусственного чиновничьего отбора. Особенно заметным стало влияние правовых коллизий на формирование еврейской и китай ской колоний, имеющих крайне неопределенный правовой статус.

Следует достаточно осторожно относиться к термину добро вольная колонизация. Нередко она определялась все той же нега тивной мотивированностью. Несмотря на существование опреде ленной романтичности в восприятии обществом Сибири, миграция становилась скорее средством уйти от безработицы, правовых при теснений, скученности и других выталкивающих факторов.

Важную роль играла интенсивность миграционного потока.

Групповая адаптация, какую проходили, например сосланные поль ские повстанцы, кантонисты, китайские наемные рабочие, пересе ленцы крестьяне или военные беженцы из западных губерний, заметно отличалась от индивидуальной адаптации ссыльных и каторжан. Это оказывало воздействие как на формирование правого статуса новосела, так и на отношение к новой группе поселенцев со стороны принимающего общества.

Очевидно свое влияние на вживание новосела в сибирское общество оказала и местность исхода. По крайней мере, польские историки отмечают различия в успешности адаптации выходцев из разных местностей бывшей Речи Посполитой.

146 РАЗДЕЛ II Первичная адаптация. Этот уровень характеризуется выработкой таких качеств, которые предоставляют отдельному индивиду или группе новоселов принципиальную возможность активной деятель ности в новой среде. Его специфической чертой следует считать использование этнических стереотипов в качестве защитного меха низма, позволяющего человеку выживать и действовать. Банальные стереотипные ценности выступают как основа для первичного структурирования нового мира. Складывается очевидный пара докс: адаптация по определению предполагает изменение или отказ от привычных стереотипов, но опора на привычные этнокультурные ценности позволяет индивиду легче и быстрее адаптироваться к новым условиям своего существования.

Адаптационные изменения начинали происходить еще по дороге в Сибирь. Даже после введения в строй железнодорожной маги страли она продолжала сопровождаться физическими и духовными трудностями. В воспоминаниях не раз появляется мотив о шоке вы званным столкновением с сибирской природой и новыми непривы чными культурными ценностями сибиряков.

Оказавшись в Сибири, поселенец предпринимал ряд шагов, которые становились условиями выживания. Добровольность или вынужденность пребывания в Сибири на этом этапе уже не имеют принципиального значения. Алгоритм первичной адаптации содер жал следующие примерные этапы:

Ч поиск родственников сибиряков (единоверцев, земляков, соплеменников);

Ч водворение на постоянное место жительство;

Ч получение/смена статуса;

Ч начало экономической адаптации;

Ч изучение языка;

Ч включение в систему этнической солидарности в качестве клиента;

На этой стадии уже происходит выбор адаптационных стратегий, определяемый как личностными характеристиками, так и объектив ными факторами. Любой новосел стремился активно оперировать своими возможностями, умениями, талантами, но вынужден был и подчиняться обстоятельствам. По мнению И. Климова, человек в подобной ситуации часто становится заложником обстоятельств.

Его захватывает та группа или культурная форма, которая окажется наиболее контекстуально близкой, у которой ниже барьеры вхожде ния, предпринимающая более активные действия по рекрутирова нию новых членов 8.

В. Рабинович. Модель адаптации пришлых этноконфессиональных групп... Главными из таких обстоятельств следует считать особенности нового статуса, актуальный контекст официальной политики по отношению к конкретной этноконфессиональной группе, сложив шуюся практику взаимоотношений с местными чиновниками, при писанную или избранную для водворения местность. Последнее обстоятельство во многом определяло перспективы экономической интеграции. Немалое значение имела и свобода перемещения в пре делах Сибири. Для евреев, получивших в Сибири индивидуальную черту оседлости, невозможность легально покинуть место водворе ния было бедствием.

Огромное значение имело определение конечных целей своего существования в Сибири, или, по крайней мере, ответ на вопрос о постоянности пребывания здесь. Очень не просто эту проблему решали польские повстанцы, большей частью ориентированные на обязательное возвращение на родину и, как результат, крайне нега тивно воспринимающие любые попытки интеграции в окружающее общество. У сосланных в Сибирь на вечное водворение такого выбора не было. Очевидно, что их адаптационные стратегии будут другими нежели, например, у наемных китайских работников или торговцев, являвшихся в большинстве маятниковыми мигрантами.

Для многих евреев водворение в Сибири представляло разительный контраст с реалиями Черты оседлости, что определяло выбор стра тегии на укоренение.

Этническая солидарность облегчала вживание в новое обще ство, усиливала социальную мобильность всей этнической группы и ее отдельных членов. Она становилась необходимым условием сибирской натурализации, позволяла сделать следующий шаг, начав поиск своей экономической специализации.

Для новоселов, включенных в рыночные инфраструктуры, зна чимой была организация собственного дела, приносящего, по воз можности, стабильный доход. Делая первые шаги, предприниматель крайне нуждается в поддержке единоверцев и земляков, как мате риальной (финансирование, партнерство или патронаж), так и моральной, но от этого не менее ценной (советы, связи, любая полезная информация и т. п.). Понятно, что для крестьян, государ ственных служащих и некоторых других категорий мигрантов подобная поддержка тоже была актуальна. При отсутствии у боль шинства новоселов родственных и клановых связей в Сибири, этни ческая солидарность и взаимовыручка были просто неоценимы.

Этническое, конфессиональное или земляческое единение делало новосела объектом не только государственного, но и корпо 148 РАЗДЕЛ II ративного контроля. Не исключено, что ослабление последнего фактора в пореформенное время привело к росту преступности.

Групповые солидарность и контроль становились защитными меха низмами меньшинства, способствовали их выживанию в новой социальной среде.

Продвинутая адаптированность. Термин достаточно условный.

На этой стадии индивид уже имеет определенный опыт существова ния в принимающем обществе и взаимодействия как с членами локальной этнической колонии, так и с представителями этниче ского большинства. По меткому выражению Л. П. Савельевой, он в полной мере соотносит себя с региональной реальностью, с про странством и историей этого пространства.

На этом уровне заметно проявление так называемой энергии маргинала. Новосел не только пытается приспособить себя к окружа ющему миру, но и активно меняет окружение. Он является генерато ром новых идей и инноваций, выступая одновременно разрушителем устоявшихся стереотипов и созидателем новых традиций.

На этой стадии возможны следующие адаптационные изменения:

Ч вступление в брак;

Ч получение стабильной сословной прописки (стабильной статусности);

Ч изменение положения в системе этнической солидарности (превращение в покровителя, патрона);

Ч легализация взаимоотношений с властями;

Ч стабильная экономическая деятельность.

Учитывая, что большинство новоселов прибывали в Сибирь без семьи, мы, наверное, можем считать вступление в брак важным эта пом натурализации на новом месте. Женитьба позволяет установить необходимые связи, получить помощь и поддержку новых родствен ников. Кроме того, брак повышал социальный статус новосела (лсолидный человек должен быть женат), привязывал его к опре деленному клану и социальному окружению.

Брачные предпочтения были достаточно определены. Поиск партнеров велся, прежде всего, внутри своей этнической группы.

При этом коренные сибиряки и сибирячки рассматривались как весьма выгодная партия. Однако на брачные предпочтения нало жило определенный отпечаток напряжение между новоселами и сибиряками. Нехватка невест создало условия для возникновения брачного маклерства, например, у сибирских евреев или у китайцев.

Но даже подобный дефицит не повышал статуса брака с представи телями иных этнических групп. Есть множество свидетельств о том, В. Рабинович. Модель адаптации пришлых этноконфессиональных групп... что такие союзы воспринимались членами этнических колоний крайне негативно, что вело к появлению тайных браков.

Заметное число новоселов оказалось за Уралом как члены семей имеющих право жительства в регионе или сосланных сюда. В пода вляющем большинстве это были женщины и несовершеннолетние дети. Их водворение в крае не могло не наложить отпечаток на социальные изменения, претерпеваемые индивидом.

Конечная адаптированность. Разумеется, речь не идет о прекра щении процесса социальной адаптации вообще. Тем более что мы можем наблюдать бесконечный процесс обновления сибирского общества. Следует отметить исследовательскую перспективность изучения исторической динамики базовых этнокультурных крите риев, вокруг которых собственно выстраиваются описываемые со циальные процессы.

На заключительной стадии происходит приспособление каждой этнокультурной традиции к условиям реального мира. Меняется отношение к миру и принимающему обществу, формируется цен ностная система, на основе которой фиксируется опыт нового сибиряка. Здесь закладывается основа информационного багажа, передаваемого потомкам. Завершаются аккультурационные и инте грационные изменения.

Укоренение на новом месте жительства, появление потомков, династий, надежного домообзаводства свидетельствует об успеш ности адаптации к новым жизненным условиям. Выделим основные показатели успешности адаптации:

Ч экономический и социальный успех;

Ч получение полноправного статуса;

Ч стабильно лояльные отношение властей к индивиду и его дея тельности;

Ч семейное укоренение, работа на будущее;

Ч ассимиляция/аккультурация.

Но не у всех адаптация по разным причинам протекала успешн о и безболезненно. В среднем около трети переселенцев, так и не сумев приспособиться к новой среде, возвращались на родину (не говоря уже о тех, кто не выдержав тягот своего существования, просто сгинул).

Показателями неудачной адаптации следует считать:

Ч изоляцию от окружающего общества;

Ч экономическую нереализованность;

Ч принципиальное снижение социального статуса по сравне нию со стартовым (социальный неуспех);

150 РАЗДЕЛ II Ч изначальную устойчивую ориентацию на возвращение;

Ч стабильную маргинальность;

Ч крайнюю правовую изоляцию;

Ч ассимилированность.

Заметим, что ассимилированность может рассматриваться пока зателем как успешного, так и провального результата адаптацион ных изменений. Если в первом случае растворение в принимающем обществе является ожидаемым результатом предельной адатирован ности, то во втором такой результат не столь очевиден.

Мы располагаем достаточно многочисленными свидетельствами современников об избрании отдельными представителями общин подобных стратегий. Переход в христианство (не обязательно в пра вославие), смена фамилии, стремление дать детям светское образо вание, сознательная максимальная интеграция в жизнь большинства могли обеспечить члену пришлой этнической группы вполне осяза емые материальные, политические и правовые преимущества. Одна ко нередко это вело к изоляции от соплеменников, притом, что новое окружение не принимало неофита полностью. Его маргиналь ность таким образом как бы возводилась в степень.

Попробуем очертить круг лагентов адаптации, т. е. тех социаль ных групп или структур, которые принимали наиболее деятельное участие в превращение новоселов в сибиряков. Внутри этнических колоний это представители национальной интеллигенции, преуспе вающие предприниматели, формальные и неформальные лидеры общин. Именно они обладали достаточным авторитетом и влиянием на соплеменников, чтобы определять выбор предпочтительных адап тационных стратегий.

Вне этих групп к числу таких лагентов отнесем чиновников, поли цейских чинов, журналистов и других лиц, так или иначе контакти рующих с колониями и активно формирующих общественное мнение.

Особое внимание следует уделить такой примечательной орга низации как Восточно Сибирское отделение Императорского Рус ского Географического общества (ВСОИРГО). Имея значительную автономию, чувствуя поддержку общественного мнения и властей, оно очень быстро стало давать возможности мягкой адаптации для активных, предприимчивых, имеющих необходимое образова ние новоселов. Этой дорогой прошли Б. Дыбовский, И. Черский, М. Кроль, А. Сохачевский, А. Чекановский и многие другие.

Заметное влияние на течение адаптационных процессов оказы вали этнические, религиозные и общественные организации. В таком случае оказывается важным определить, кто становится ини В. Рабинович. Модель адаптации пришлых этноконфессиональных групп... циатором создания национальных обществ. В Иркутске существо вали разные варианты. Учреждение подобных обществ могло быть результатом деятельности государства, политической оппозиции (например, иркутское отделение Бунда), общероссийских организа ций (иркутское отделение Всероссийского общества распростране ния знаний между евреями) и др.

Деятельность таких образований в немалой степени зависела от того, выходцы какой миграционной волны составляли их костяк и социальную базу. Это имело значение при определении стратегиче ских целей организации, при избрании механизмов взаимодействия с принимающим обществом и т. д. Наглядной иллюстрацией дан ного тезиса может быть развернувшаяся в Иркутске борьба между еврейским купечеством и кантонистами за создание и контроль над религиозными структурами. Подобное явление стало еще более заметным в годы мировой войны, когда массовый приток беженцев вызвал в Иркутске организационный бум, приведший к появлению десятков различных национальных обществ. Заметим, что деятель ность этнических организаций является при определенных условиях причиной или катализатором межгрупповой энтропии. К сожале нию, эта проблема, равно как и место религиозных структур в адап тационных процессах мало изучена и ждет своих исследователей.

В заключение, еще раз следует заметить, что предложенная модель адаптации пришлых этноконфессиональных меньшинств в сибирском социуме является одним из возможных инструментов исследования и современных проблем. Представляется, что, несмотря на очевидные ограничения, она, тем не менее, вполне функцио нальна, так как основными маркерами предложенной схемы явля ются наиболее устойчивые как во времени, так и в пространстве, характеристики. Тем не менее, использование данной схемы к опи санию современной ситуации требует достаточно значимых коррек тировок. Следует помнить, что сословность российского общества привязывала любого индивида к его статусу, в достаточной мере ограничивая не только его социальную, но и пространственную мобильность. В современном социуме ситуация кардинальным образом отличается. Сегодня, этничность конкретного индивида носит подчас декларативный характер и определяется под влиянием внешней конъюнктуры. Подобное явление не могло не наложить отпечаток на адаптационные процессы. Одной из граней данной проблемы является, несомненно, проблемность индивидуальной и групповой идентификации, ставшая актуальной как для представите лей меньшинств, так и для многих членов принимающего социума.

152 РАЗДЕЛ II ПРИМЕЧАНИЯ По данным переписи, польский язык признали родным 3864 человека.

Первая всеобщая перепись населения Российской Империи, 1897 г. Иркутская губерния. Спб., Матханова Н. П. Генерал губернаторы Восточной Сибири. Новосибирск, 1998, С. 143.

Войтинский В. С., Горнштейн А. Я. Евреи в Иркутске. Иркутск, 1915;

Сибирь, ея современное состояние и ея нужды. Спб., 1908. С. 236Ц240. Сибирь в истории и культуре польского народа. М., Интересное теоретическое объяснение данного феномена применительно к еврей ской диаспоре можно найти в: Юхнева Н. В. Между традиционализмом и ассимиля цией (о феномене русского еврейства) // Диаспоры. 1999. № 1. С. 160Ц178.

Рабинович В. Ю. Евреи дореволюционного Иркутска: меняющееся меньшинство в меняющемся обществе // Еврейские общины Сибири и Дальнего Востока. Выпуск восьмой. Красноярск, 2002.

Сливовская В. Старые и новые исследования судеб польских ссыльных в Сибири: их место в истории и культуре // Сибирь в истории и культуре польского народа. М., 2002. С. 278Ц290.

Климов И. А. Психосоциальные механизмы возникновения кризиса идентичности // Трансформация идентификационных структур в современной России. М., 2001.

С. 65.

Национальное объединение в сибирском городе:

форма институционализации этничности и/или инструмент политики властей Галина Гедвило В конце 80 х Ч начале 90 х годов прошлого века по всей стране начали возникать общественные объединения граждан на этниче ской основе. Сейчас вряд ли найдется областной центр России, в котором не было бы зарегистрировано по нескольку, а то и по нес кольку десятков, таких организаций. Первоначально они возникали в форме землячеств, затем стали преобладать национально культур ные общества (НКО). Позднее, после принятия соответствующих государственных решений, конституируются национально культур ные автономии (НКА).

К настоящему времени эти организации стали неотъемлемой частью общественно политической жизни российского общества, существенным фактором формирования атмосферы стабильности и конфликта в нем. Их значение предопределено тем, что это юриди чески оформленные институты, признанные и поддерживаемые властями в качестве представителя интересов соответствующих национальных групп.

В связи с этим чрезвычайно важно и интересно посмотреть, какую эволюцию проделали эти организации, каковы их офи циально провозглашаемые и реальные функции, что они значат для своих членов и, особенно, активистов и лидеров. Как складываются их взаимоотношения с властями. Какова, наконец, их реальная роль в регулировании общественных отношений: декорация ли это, или вполне реальный участник, лактор сложных и конфликтных про цессов, которые происходят сейчас в российском обществе.

Это общероссийский феномен, особенно учитывая процесс фор мирования структур, претендующих на представительство интересов отдельных этнических групп в масштабе всей страны. Но основная деятельность и основное влияние национальных объединений Ч на местах, в крупных городах, в субъектах Федерации. А так как Россия огромна и неоднородна, этнополитическая ситуация в отдельных регионах радикально отличается, то исследовать этот феномен необходимо не только в масштабе всей страны, но и на местах.

154 РАЗДЕЛ II Поэтому предметом рассмотрения в данной статье стала история и динамика развития НКО в Иркутске. В ее основу положены многолетние наблюдения автора в качестве чиновника городской администрации, многочисленные формальные и неформальные беседы, интервью, опросы с активистами и лидерами НКО, текущий архив мэрии, документация национальных организаций, материалы СМИ и т. д.

*** Первые общественные организации, созданные по этническому признаку, появились в Иркутске в 1989 г. К настоящему времени в Иркутске зарегистрировано 29, а по области в целом Ч 40 таких обществ. Феномен существует уже пятнадцать лет, а это, учитывая характер переживаемого периода, уже целая эпоха. Можно просле дить некую динамику, выделить этапы формирования и развития.

В 1989Ц93 годах происходил бурный процесс образования НКО, формировался слой активистов, шли поиски форм и методов дея тельности. Период 1993Ц97 гг. можно назвать временем стабильного развития: отработаны механизмы взаимодействий с властями, каж дое общество избирает приоритеты деятельности, НКО формируют свою нишу в общественно политической жизни города, проводя национальные праздники, дни национальных культур, участвуя в избирательных кампаниях. Перерегистрация общественных органи заций ведет к правовой упорядоченности, привлекает новых членов и активистов. 1998Ц1999 гг. Ч некоторое затишье и даже спад. Воз можно, это результат общероссийского кризиса 1998 года. С года начинается бурное создание новых обществ, активизация дея тельности старых. На первый план выходит такая функция НКО как сотрудничество с властями, стремление играть роль посредника между ними и национальными группами, от лица которых они выступают.

Что стояло и стоит за этим процессом, какие люди и какие силы участвуют в нем и почему? Становление НКО происходило на волне демократизации и того процесса, которое часто называют нацио нальным возрождением. Инициаторами создания первых обществ были представители интеллигенции, коренные жители Иркутска.

Они были заинтересованы, прежде всего, в решении культурных задач Ч в возможности общаться на языке предков, поддерживать и развивать элементы культуры, в сохранении национального само Г. Гедвило. Национальное объединение в сибирском городе... сознания у детей. Кризис советской идеологии и системы ценно стей, распад Советского Союза радикально усиливали этническое самосознание и необходимость установления и укрепления связей на этой основе.

Так конфликт в Карабахе заставил консолидироваться армян и азербайджанцев города. В одной из своих статей я попыталась реконструировать, на основе воспоминаний участников, то, как это происходило у азербайджанцев 1. Тревога за судьбу родных мест, ока завшихся зоной конфликта, попытка помочь, сбор средств, трудно сти при попытке их переправить Ч все заставляло находить друг друга, организовываться, юридически оформлять эту организацию.

Все происходило как бы само собой, без заранее продуманного плана.

Особенно сложные проблемы возникли перед теми, для кого листорическая родина внезапно стала новым зарубежьем. Надо было выбирать место жительства и гражданство, а это заставляло думать о своем месте в сибирском обществе, о том, как оставаясь здесь, поддерживать связи с родными местами. Довольно быстро стало понятно, что коллективными усилиями легче решать и эту проблему.

Вот, например, что вспоминают об этом времени пионеры созда ния украинского культурного центра: К концу 80 х Ч началу 90 х гг.

украинцы Иркутска ощущают потребность в общении на родном языке. Они собираются семьями, компаниями, готовят национальные блюда, поют знакомые с детства песни, говорят на украинском.

Однако ощущение оторванности от родины усилилось с распадом СССР. Первый шаг по организации украинского общества был сделан работником музыкального театра Н. Средняком. Он подготовил объя вление, в котором приглашал всех желающих общаться на украинском языке и изучать украинскую культуру в неформальный клуб. На это объявление откликнулось очень много людей. Началось неформаль ное общение. Проходило оно в форме простых собраний, на кото рых разговаривали на украинском языке, пели украинские песни, отмечали праздники.

История возникновения национально культурного общества ар мян в Иркутске уходит в 1989 год, когда представители армянской интеллигенции задумались о необходимости органа, который бы высту пил в роли покровителя армян, оказавшихся оторванными от родины.

Все люди, которые были вовлечены в то движение, были грамотными, энергичными. Многие из них были приближены к властным кругам регионов. Мы знали, что с помощью Ассоциации мы сможем организо вать обмен, общение. Это должна была быть исключительно культур 156 РАЗДЕЛ II ного характера организация. У нас даже мысли не было организовы вать заводы, рынки Ч говорит один из создателей Иркутского армянского культурного общества, его бывший председатель, поэт К. С. Балян.

В случае с представителями репрессированных народов созда ние общества могло быть формой борьбы за национальную реабили тацию. В конце 80 х годов в стране очень активно обсуждался вопрос о полной реабилитации немцев, о восстановлении государственности российских немцев Ч Республики российских немцев. Так, общим тече нием и возникло иркутское областное общество советских (тогда) нем цев. Это был 1989 год, в 1995 году общество перерегистрировано и называется теперь Иркутская областная общественная организация российских немцев УВозрождениеФ. Вооруженные такими идеями стали объединяться люди Ч говорит сегодняшний председатель Возрож дения А. А. Менг. Кроме стремления добиться полной реабилитации, организаторами преследовались и другие цели. Весьма щекотливый вопрос о хотя бы частичном возмещении причиненного ущерба в период выселения. Важным считают российские немцы и вопрос о компенсации людям, которые были призваны в трудармии (такие лагеря, как известно, нисколько не отличались от ГУЛАГа).

К тому периоду у многих были и другие причины, по которым они стали искать возможности создать такую организацию. В первую оче редь Ч стремление восстановить историю своего рода. Многие немцы Иркутска ничего не знают о своих семьях, о том, как сюда попали их предки, откуда они были. Об этом говорить было не принято. В период последней переписи населения оказалось, что среди русских по пас порту немало немцев. Многие уже в последние годы записали в паспорт новую национальность.

Серьезные перемены принесли в этот процесс миграции боль шого количества людей из стран ближнего и дальнего зарубежья.

Это были, в основном, трудовые мигранты. Постоянные и времен ные они, в массе своей, не испытывали проблем с национальной самоидентификацией, родным языком, культурой. Их интересовало другое Ч возможность быстро и, по возможности, безболезнен но интегрироваться в принимающее общество. Они стремились обрести надежный и устойчивый социальный и правовой статус, добиться экономического успеха. В одиночку решить такие сложные задачи было трудно. Поэтому параллельно с миграцией шел процесс самоорганизации, формирования сети формальных и неформаль ных связей и отношений. НКО оказались здесь чрезвычайно востре бованными в силу своей юридической оформленности и возможно Г. Гедвило. Национальное объединение в сибирском городе... стей прямого выхода на представителей властей. Таким образом, во многих организациях центр тяжести деятельности перемещается с задач культурных на взаимопомощь, помощь в адаптации новичков и в установлении контроля за их поведением.

Очень четко это сформулировал лидер Иркутской городской организации по защите лиц афганской национальности. На вопрос, хотели бы афганцы с помощью НКО развивать свою культуру, уча ствовать в культурно массовых мероприятиях, проводимых админи страцией, он ответил: Мы бы и спеть, и станцевать могли. Но сейчас, честно, не до этого. Слишком много проблем.

Важную роль в развитии обществ, определении приоритетов их деятельности играет фактор листорической родины. Существенно то, является ли она чем то чисто символическим или за нею стоят (или могут стоять) некие реальные ресурсы, в том числе материаль ные. Здесь можно вспомнить и известную всем политику Израиля, и подкрепленную большими финансовыми возможностями про грамму работы с соотечественниками Германии, и традиционный интерес к Полонии со стороны Польши. Огромный и чисто прак тический интерес проявляют к своим соотечественникам в России власти ряда новых независимых государств. Они видят в них боль шой экономический и политический ресурс, пытаются использовать этот ресурс в интересах государственного строительства и/или внутренней борьбы за власть. Как правило, работа с соотечественни ками ведется через национально культурные общества. Подчерки вают свои тесные контакты с консульством КНР лидеры некоторых китайских обществ.

Важнейшим следствием этих обстоятельств стало реальное рас слоение национально культурных обществ. По форме, по своему юридическому статусу, по официально заявленным целям они мало чем отличаются друг от друга. Часто и Уставы обществ механически переписываются друг у друга или берутся за основу. В соответствии с ними (да и по определению) национально культурные общества создавались с целью сохранения и развития национальной куль туры, языка, традиций и обычаев.

На практике, это приоритеты только тех обществ, в которых пре обладают старожилы, часто сибиряки уже не в первом поколении.

Это представители коренных народов и тех пришлых национальных меньшинств, состав которых сложился сравнительно давно. Именно для них проблемы культуры и языка предков, задачи национального самоопределения, национальной самоидентификации крайне важны.

В таком направлении действуют национальные объединения бело 158 РАЗДЕЛ II русов, поляков, украинцев, татар, бурят, евреев, армян. Они соз дают, и некоторые из них содержат, национальные школы, нацио нальные ансамбли, ведут активную культурно просветительскую работу посредством концертов, выставок, этнографических экспе диций, научных исследований.

В некоторых случаях интерес к языку и культуре имеет и силь ную материальную мотивацию. Это характерно для тех обществ, которые получают моральную и материальную поддержку от властей и общественных организаций листорической родины. Участие в культурной деятельности НКО, языковые курсы могут способство вать интересной поездке на льготных условиях, летнему лагерю для детей, поступлению в университет и т. д. И уже совершенно необхо димо это для тех, кто стремится включиться в программы выезда на постоянное жительство Ч в тот же Израиль, например. В тех или иных формах и масштабах это относится к деятельности литовского, финского, немецкого, еврейского и польского обществ. Сильная мотивация особенно необходима для деятельности общеобразова тельных и воскресных школ, языковых курсов. Не случайно много соответствующих проектов или не дошли до стадии практической реализации, или довольно быстро прекратились.

Pages:     | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |   ...   | 7 |    Книги, научные публикации