Geum.ru

Н. А. Бернштеин о ловкости и ее развитии публикация подготовлена профессором И. М. Фейгенбергом

Вид материалаКнига

Содержание


Построение двигательного навыка.А. Ведущий уровень и двигательный состав
Построение навыка —это смысловое цепное действие
Построение навыка.Б. Выявление и роспись коррекций
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   30
14—1237 209

исчисляет происходящие в ней явления тысячными и десятиты-
сячными долями секунды. Волны возбуждения пробегают путь по
двигательному нерву от «пусковой» клетки спинного мозга до
мышцы в 3—4 миллисекунды (так в полном подобии с милли-
метрами и миллиграммами принято называть тысяч-
ные доли секунды). Перебежка нервной волны из одного полу-
шария мозга в другое занимает меньше одной миллисекунды.
Мышцы способны откликаться сокращениями на толчки электри-
ческого тока меньше чем в одну десятую долю миллисекунды.
Столько же примерно времени тратит волна нервного возбужде-
ния для перехода с разветвлений одной нервной клеточки на дру-
гую. Как видим, по всем современным данным, нервная система
человека — чрезвычайно быстрое органическое устройство. Труд-
но понять, как со всеми этими фактами о быстроте ее действия
могло спокойно примиряться представление о том, что нервной
системе потребны целые месяцы для проторения какой-то одной
нервной связи. Чем другим, как не недомыслием, можно объяс
нить то, что этот молниеносно быстро работающий биоэлектри-
ческий прибор уподоблялся малочувствительной фотографиче-
ской пластинке, для которой нужна нестерпимо длинная выдерж-
ка, чтобы на ней наконец успел запечатлеться снимок?

Мы и по сию пору остаемся перед фактом, что наш мозг,
имеющий способность и обыкновение соображать и запоминать
очень многие вещи мгновенно, тем не менее нуждается для выра-
ботки двигательного навыка в довольно долгом упражнении.
Однако теперь мы уже не усматриваем в этом никакого проти-
воречия. .Если бы создание навыка состояло в однообразном,
от первого до последнего дня, впечатывании какого-то одного
следа в головной мозг, то, действительно, проявляемая им в этом
деле медлительность была бы ни с чем не сообразной. Но теперь
нам дополнительно известно, что навык активно сооружается
нервной системой и что в этом строительстве сменяют друг друга
различные между собой последовательные этапы — совершенно
так же, как и в строительстве дома или завода, где последова-
тельно сменяются разработка планов, разбивка строительной
площадки, закладка фундамента, кладка стен и т.д.,

Прежде чем переходить к краткому описанию того, что пред-
ставляют собою эти последовательные этапы строительства но-
вого навыка, нам нужно будет как можно точнее представить
себе один основной факт, о котором уже было упомянуто в
очерке II.

Из-за огромного избытка степеней свободы у наших орга-
нов никакие двигательные импульсы к мышцам, как бы точны
они ни были, не могут сами по себе обеспечить правильное дви-
жение, согласного с нашими намерениями. И упругость мышеч-
ных тяг, которые не могут так же точно и строго передавать
движения, как твердые рычаги машин, и непомерная подвиж-
ность длинных суставчатых цепочек конечностей, и, наконец,

210

множество внешних сил, осаждающих нас со всех сторон, —
все это сообща приводит к тому, что, включая ту или другую
мышцу, мозг совершенно не в состоянии знать заранее, куда от
этого включения двинется конечность. Как- мы видели в очерке
II, способ сделать конечность управляемой только один: непре-
рывно с самого первого момента бдительно выверять движение с
помощью донесений органов чувств и вести его все время на узде
соответствующих, коррекций. Там уже упоминалось, что все без
исключения органы чувств несут время от времени кроме своей
основной службы еще и эту добавочную нагрузку, которую мы
обозначили как проприоцептивную форму деятельности этих
органов.

Очевидно, что раз внешние условия так изменчивы и движе-
ние возможно вести не иначе как на поводу у сенсорных кор-
рекций, то даже при неоднократном повторении одного и того
же движения двигательные импульсы от 'мозга к мышцам не бу-
дут раз от раза одинаковыми.

.Последовательные шаги при беге опытного спортсмена так
же неотличимы друг от друга, как монеты одной и той же чекан-
ки, но эта одинаковость получается не оттого, что мозг бегуна
приладился посылать мышцам ног совершенно одинаковые дви-
гательные импульсы, а только за счет безупречной поправочной
работы его сенсорных коррекций. Более того, точно установлено,
что если бы в мышцы в самом деле были засланы подряд десять
совершенно одинаковых между собой серий двигательных им-
пульсов, то из этого получились бы в лучшем случае десять урод-
ливых шагов, не похожих ни друг на друга, ни на движения бега
вообще. В худшем, но вполне возможном случае бегущий просто
потерял бы равновесие и упал на втором же шаге. Там, где было
бы нужно срочно и точно отразить какую-нибудь неожиданную
внешнюю силу, вызванную неровностью дорожки, скользким мес-
том и т. п., там его мозг продолжал бы упрямо и слепо печа-
тать свои однообразные штампы, лишенные всякой приспособи-
тельности.

Таким образом, — и этот вывод и есть то важнейшее приме-
чание, которое нам нужно было сделать, — двигательный навык
даже самого простого и однообразного движения не может быть
двигательной формулой или двигательным штампом, как ошибоч-
но думали раньше и как полагали, в частности, те, кто приравни-
вал навык к условному рефлексу. Поэтому прежде всего не-
правильно представлять себе, что двигательный навык — это
какой-то отпечаток или след в двигательных центрах мозга.

Но и в чувствительных отделах мозга, которые выполняют сен-
сорные коррекции, тоже отстаивается при образовании навыка
отнюдь не какая-то постоянная формула коррекций, стойкая,
точно штемпель. Ведь и внешние силы и осложнения непостоян-
ны, поэтому не могут быть всегда одинаковыми и коррекции, ко-
торые отражают их натиск. Наконец, и самим движениям навыка

14* 211

всегда необходимо иметь в запасе какую-то степень приспособи-
тельной изменчивости, которая все возрастает снизу вверх, от
уровня к уровню. Поэтому и в чувствительных системах мозга
откладывается и скапливается при формировании навыка не раз
навсегда постоянный шаблон, а своеобразная, особая маневрен-
ность. Чувствительные мозговые системы постепенно все искуснее
прилаживаются делать мгновенный перевод с того языка, на
котором приходят в мозг ощущения и впечатления о ходе движе-
ний, на язык тех поправочных двигательных импульсов, которые
необходимо в соответствии с ними послать той или другой мыш-
це. Этот перевод с языка ощущений на язык коррекций мы назы-
ваем перешифровкой нервных импульсов.

Итак, двигательный навык не формула движения, и тем
более не формула каких-либо постоянных, запечатлевшихся в
двигательном центре мышечных .напряжений. Двигательный на-
вык — это освоенное умение решать тот или иной вид двигатель-
ной задачи. Теперь становится понятным, какую огромную рабо-
ту приходится проделать нервной системе при осваивании подоб-
ного умения, со сколькими отклонениями, разновидностями, осо-
быми случаями и т. д. она должна для этого практически ознако-
миться, или, как сейчас любят выражаться, проработать их все.
Здесь дело идёт не о «проторении» одного-двух путей в мозгу,
для которого можно было бы надеяться — не сегодня, так завт-
ра—изобрести прямой хирургический способ: подцепить нужное
волоконце микроскопическим пинцетом и прочесать его затем
микроскопическим гребешком. Изучаемое движение нужно не
один раз выполнить на самом деле, чтобы в действительности
испытать всеете ощущения,, которые лягут в основу его сенсорных
коррекций. Его нужно проделать много раз, чтобы чувствитель-
ные отделы мозга успели познакомиться со всем разнообразием
отклонений и разновидностей и составить себе «словарик» для
всех предстоящих перешифровок. Конечно, самой рациональной
и правильно поставленной будет такая тренировка, при которой
с затратой наименьшего труда будет совмещаться наибольшее,
хорошо продуманное разнообразие ощущений и будут созданы
наилучшие условия, чтобы осмысленно запомнить и усвоить все
эти ощущения.

.Построение двигательного навыка.
А. Ведущий уровень и двигательный состав

Мы займемся сейчас историей жизни двигательного навыка.
Среди всего их разнообразия невозможно подобрать ни одного
такого, который мог бы служить -их представителем «за всех»,
по всем сторонам и моментам их развития и бытия. Нам придется
взять в качестве основного примера пару навыков, которые будут
все время оставаться в нашем поле зрения, а попутно мы будем

212

привлекать к делу и всевозможные другие навыки, которые помо-
гут более ярко осветить ту или другую сторону вопроса.

Старые взгляды на навык содержали, как мы уже видели,
две капитальные ошибки. Во-первых, они считали, что навык
влезает, или внедряется, в центральную нервную систему снару-
жи, :все равно, хочет она этого .или не хочет. Мы теперь знаем,
что, наоборот, нервная система не подвергается принятию навы-
ка, а сама сооружает его в себе: упражнение — это деятельное
строительство. Во-вторых, считалось, что навык проникает в
нервную систему постепенно и равномерно, как гвоздь входит в
стену или краска впитывается в материю: сперва на одну деся-
тую, потом на четверть, на три четверти и т. д. Нечто торилось,
торилось и проторилось.. Сейчас нам известно, что сооружение
навыка, как и всякое строительство, как всякое развитие, сла-
гается из ряда этапов, глубоко качественно различающихся друг
от друга. Построение навыка —это смысловое цепное действие,
в котором нельзя ни пропускать, ни перепутывать отдельных
звеньев, как нельзя, например, сперва застегнуть пальто, а потом
надеть его или сперва потушить свечку, а затем поднести ее к
папиросе. Сам навык совсем не однороден: он содержит в себе
ведущий уровень и его фоны, ведущие и вспомогательные звенья,
разнообразные автоматизмы, коррекции, перешифровки— сло-
вом, все, что мы уже перечисляли выше. Точно так же неодно-
родна история его зарождения, развития и жизни. Мы и попы-
таемся теперь рассмотреть ее по порядку. В качестве главных
представителей для этой обобщенной биографии изберем два
спортивных навыка разной трудности — навык велоезды и навык
прыжка с шестом. Сопутствующие примеры мы будем заим-
ствовать из области спорта и из круга трудовых и бытовых
навыков.

Как только перед нами возникает новая двигательная зада-
ча, первый вопрос — это, конечно, вопрос о ее опекуне,
о ведущем уровне, на ответственное попечение которого она дос-
танется. Однако у нормального взрослого человека этот вопрос
можно считать уже предрешенным для всякой новой задачи'.
Можно без колебаний сказать, что нет такой двигательной зада-
чи, с которой человек впервые встретился бы уже цзрослым и
которая не потребовала бы от него ведущего уцравления уровня
действий (D), по крайней мере на первое время. Опыт почти по
всему тому, что способен самостоятельно вести у человека уро-
вень пространства (С), хоть в какой-то мере приобретается уже
в детстве и отрочестве. Благодаря этому и еще потому, что у
взрослого вообще наибольшая часть его движений совершается
на уровне действий. (D), этот последний уровень уже прочно
привык к тому, чтобы брать на себя строительство новых навыков
какого бы то ни было рода. Это, -конечно, налагает заметные
отличия на осваивание навыков взрослым от того, как оно
происходит у маленького ребенка или животного, у которых в

213

распоряжении нет ничего выше верхнего подуровня прост-
ранства (С2).

Здесь стоит особо отметить, что уровень действий .(D) в силу
этой вкоренившейся привычки впрягается в оглобли ведущего
коренника в начале осваивания даже таких навыков, которым
обязательно придется в дальнейшем переключиться в ведение
уровня пространства (С). Так происходит, например, с навыком
типичной локомоции — плавания, если человек впервые начинает
обучаться ему уже взрослым. Факты говорят, что такое переклю-
чение ведущего уровня — всегда трудная и болезненная вещь, в
резком отличии от легко и быстро совершающихся переключений
фонов. Отсюда именно и происходит то, что навыки такого типа,
как плавание, намного труднее и дольше осваиваются и автома-
тизируются у взрослого, чем у ребенка или подростка, которые
сразу ставят их на управление уровня пространства (С). Эти
пространственные навыки следует прививать с самого детства,
уже просто с точки зрения разумной экономии сил.

Вторуюфазу построения нового навыка мы обозначаем
как определение его двигательного состава. Так как первая фа-
за — вопрос о ведущем уровне — не отнимает много времени, то,
в сущности, с этой фазы обычно прямо и начинается дело.

Применительно к простым движениям, таким, какими ведает
уровень пространства, двигательный состав — это все, что отно-
сится к форме и характеру движений, как иногда выражаются —
к его конструкции. В спортивно-гимнастических навыках двига-
тельный состав в основном совпадает с тем, что называют сти-
лем или способом движения. Так, например, в прыжках в длину
с разбега различают восточно- и западноамериканский способы
(стили), в плавании — способы брасс, кроль, баттерфляй с их
разновидностями и т. д. Это и есть то, что физиолог обозначил
бы как различные двигательные составы этих локомоции.

В цепных сложных действиях уровня D в двигательный
состав входят и строения отдельных движений-звеньев и самые
перечни этих звеньев. Например, в двигательный состав ввинчи-
вания щурупа в стену входят движения-звенья взятия и хватки
буравчика, насверливания отверстия, взятия шурупа и отвертки,
самой процедуры ввинчивания и т. д.

С определением двигательного состава у большой части на-
выков дело тоже обстоит просто. Очень многие из движений и
действий нам приходилось сотни раз видеть с самого детства.
Начинающий обучаться езде на двухколесном велосипеде сам в
детстве ездил на трехколесном, где применяется много сходных
движений. Для спортивно-гимнастических и трудовых движений
мы очень часто имеем к нашим услугам показ со стороны педа-
гога или тренера, сопровождаемый вдобавок пояснениями и раз-
бором сложного движения по элементам. И все же в отношении
двигательного состава нам непременно приходится деятельно
преодолевать целый ряд затруднений.

214

Прежде всего так бывает при осваивании нового умения
самоучкой. Здесь иногда много труда уходит на прямое изобре-
тательство по части двигательного состава. Робинзон на своем
острове, горько сожалевший о том, что в молодости пренебрегал
приглядыванием к просты ремеслам, тратил массу времени и
сил на постижение основных двигательных премудростей горшеч-
ного, портняжного или столярного дела. Однако затруднений не-
мало и-не для одних самоучек. В прыжке с шестом, например,
есть много таких молниеносных и неуловимых глазом подроб-
ностей движения, что их не разглядеть и на десятках показов.
Многое из того, что и удается подметить, не легко отнести к
своему собственному телу: придать, например, руке или тулови-
щу именно ту позу и поворот, которые сумел увидеть у педа-
гога. Затем телосложение каждого, его мускулатура, а тем бо-
лее строение и степени развития его мозговых уровней так
разнообразны и неповторимы, что уже тогда, когда навык в об-
щих чертах освоен, каждый учащийся очень многое приписывает
в двигательном составе навыка к своим личным особенностям.
То ли он находит какой-нибудь подходящий поворот руки, ко-
торый помогает ему переходить через планку при прыжке в вы-
соту, то ли наиболее удобные приемы хватки инструмента или
придерживания материала и т. п. Здесь открывается широкий
простор и для настоящего изобретательства и рационализации,
что с таким блеском доказали на трудовом фронте наши ста-
хановцы.

Построение навыка.
Б. Выявление и роспись коррекций

Однако, как известно каждому, видеть хоть тысячи раз,
как что-либо делается, и сделать это самому — совсем не одно
и то же. Часто, глядя на искусную, быструю работу опытного
мастера, не можешь отделаться от яркого ощущения, что и сам
с первого же раза сделал бы то же самое ничуть не хуже его.
Но если мастер, прочитав эту немую мысль в наших глазах, ус-
тупит нам свое место и "мы отважимся сделать пробу своих сил,
то столкнемся с таким своеобразным ощущением обескуражи-
вающего недоумения, которого не забудет каждый, хоть раз ис-
пытавший его. Наша правая рука, которую мы привыкли знать
послушно исполнительной"и безукоризненно скоординированной в
ее движениях, вдруг окажется такой неловкой и непокорной,
точно она отсижена или отморожена. У нас, взрослых, уже силь-
но развиты «задерживающие центры», предостерегающие нас
от неловких положений. Но дети особенно часто попадают впро-
сак именно в случаях этого рода, когда то, что делается перед
их глазами, кажется им до очевидности простым и доступным
для повторения. Отсюда идут и порезанные носы и уши у маль-

215

чишек, подстерегших, когда отец, кончив бриться, уйдет на рабо-
ту, и искромсанная материя у девочек, с не мейьшею самоуве-
ренностью принимающихся за кройку платья в отсутствие ма-
тери. Если вы хотите тут же, не сходя с места еще раз испытать
это знакомое переживание недоумения и сделать свою руку рас-
терянной, как жук, брошенный на спину, то поставьте перед со-
бой зеркальце и, заслонив правую руку от глаз листом бумаги
так, чтобы видеть ее только в зеркале, попробуйте нарисовать
квадрат и крест диагоналей внутри его («конверт») или еще
что-нибудь в этом же роде.

Причина этой неожиданной непослушности совершенно ясна.
Нами уже с самого детства накоплены огромные запасы всяче-
ских двигательных навыков и умений по уровню действий и
особенно по уровню пространства, каждая досягаемая точка ко-
торого нами давно и точно освоена. И действовать нам постоянно
приходится в кругу этих привычных и выработайных движений.
Как мы уже подчеркнули выше, при упражнении тренируется
не сам по себе рабочий орг,ан — его суставы, кости и мышцы,
а определенный круг деятельности этого органа, управляемой
мозгом в том или ином уровне. Каждое выработанное-умение
Создает, правда, в центральной нервной системе некоторые «рас-
пространительные толкования», известную возможность переноса
на другие, сходные виды навыков, но Отнюдь не дает какого бы
то ни было всеобщего развития. Послушная в исполнений бес-
численных привычных, выработанных умений и навыков, наша
рука начинает обманчиво казаться нам послушной безотноси-
тельно и вообще. А этого-то и нет.

После всего рассказанного в предыдущих очерках нас не
поставит в тупик вопрос о том, почему нам вначале так трудно
управиться с движением, хотя его двигательный состав нам
вполне ясен. Если бы взаимоотношения между напряжениями
мышц "и движениями были так же просты, как, например, от-
ношения между (жёсткими) шатунами у паровоза и его колеса-
ми, тогда, действительно, воспроизвести своими руками движе-
ние, которое мы мысленно ясно видим перед собою, было бы не
труднее, чем обвести карандашом нарисованный на бумаге квад-
рат. На самом деле, хотя перед нами и стоит отчетливый образ
движения, мы не имеем вначале никакого понятия ни о тех кор-
рекциях, которые нужны для его выполнения, но о тех пере-
шифровках, с помощью которых можно втолковать мышцам, как
им следует себя вести. Мы видим, как мастер выполняет йа
наших глазах эти понятные и ясные нам движения, но снаружи
не видно тех скрытых перешифровок и коррекций, которые уп-
равляют ими в его мозгу. Разница между второй фазой (опреде-
ление двигательного состава) и третьей (прощупывание коррек-
ций) заключается именно в том, что там учащийся устанавливал,
как будут выглядеть (снаружи) те движения, из которых сла-
гается изучаемый им навык, здесь же он доходит до того, как



Правильный педаляж

будут ощущаться (изнутри) и эти движения, и управляющие
ими сенсорные коррекции. Именно в этой третьей фазе уп-
ражнения необходимо повторять много раз решение данной дви-
гательной задачи, чтобы «наощущаться» досыта и всем разно-
образием переменчивой внешней обстановки, и всевозможными
приспособительными откликами на нее со стороны самого дви-
жения. Проф. С. Геллерштейн очень метко «называет эту дея-
тельность «обыгрыванием» навыка во всех мыслимых изменениях
задачи и обстановки.

Какой навык ни взять в качестве примера, везде эта фаза
выявления сенсорных коррекций проступает как необходимая,
и при этом обычно как самая трудоемкая из всех первоначаль-
ных, так сказать планировочных, фаз построения навыка. При-
менительно, например, к велосипеду: ноги обучающегося начи-
нают чувствовать правильную круговую форму движений стоп*
и характерное переменное сопротивление, оказываемое педалями.
Руки осваивают поворотливость рулевой вилки и приспосабли-
ваются сочетать ее произвольные повороты с опиранием на нее.
Гораздо дольше воспитывается и постепенно обостряется чувство
боковых наклонов машины и ощущение того, как влияют на
них повороты руля. Старый инстинкт, связанный с прежним
опытом по пространству, может вначале побуждать при крене
машины влево "поворачивать руль вправо. Мало-помалу инстинкт
этот преодолевается, и новичок сам или по указанию учителя
прилаживается откликаться на эти крены влево поворотами
руля влево же, так как благодаря им точки опоры велосипеда
подбегают под уклонившийся в сторону общий центр тяжести
и восстанавливают нарушившееся равновесие. Все это и еще мно-
гое другое совершенно невидимо снаружи и накапливается уча-
щимся только путем личного, не всегда безболезненного опыта.
Пусть по ходу этой фазы новичок успеет раз пятнадцать взо-
браться на свой самокат и свалиться с него; каждая набитая
им шишка есть болевой след начавшегося копиться у него опы-
та сенсорных коррекций. С каждой новой минутой он получает
все новые потоки как раз тех ощущений, которых не могло быть
видно ни на ком постороннем, и его центральная нервная сис-
тема начинает мало-помалу разбираться в вопросе о том, на
какого сорта коррекции здесь имеется спрос.

* Стопа—принятое в анатомии и биомеханике название ступни ноги.

217

Нечего и говорить, что вся эта работа течет иной раз на
три четверти бессознательно, но разумным вниканием можно
очень ускорить ее.

Попутно с этим накапливанием опыта по части коррекций
совершается их внутренняя сортировка. Учащемуся уже стало
ясным, что именно нужно корректировать, но еще не видно, чем,
с помощью какого рода ощущений всего удобнее выполнять эти
коррекции. Центральная нервная система деятельно ищет: где,
как, какой вид чувствительности способен наиболее быстро и
чутко откликнуться на ту или другую заминку, дать в том или
другом случае самую строгую и точную коррекцию. И дальше:
в распоряжении какого из фоновых, низовых уровней имеется
тот инструмент, которым можно в данном случае всего ловче
подцепить движение и провести его через трудное место.

В начале осваивания навыка могут встретиться два разных
случая. Когда основные, самые нужные коррекции определились,
то ведущий уровень данного навыка либо может, хорошо или
худо, обеспечить своими средствами эти коррекции, либо не
может. В первом случае движение поначалу выполняется кое-
как, «на костылях»: те виды чувствительности, какие имеются
в инвентаре ведущего уровня, могут обеспечить эти коррекции,
хоть временно, приблизительно выполняя роль деревянных лесов,
с помощью которых в дальнейшем возводится каменный дом.
И действительно, пока движение, хотя и с трудом, выполняется
на этих суррогатных подпорках, успевают выработаться в низо-
вых уровнях настоящие подходящие фоны, или автоматизмы, о
которых речь будет дальше. Так, например, в навыках опиловки
или косьбы, а из области тонких пальцевых движений — в на-
выках игры на фортепиано правильные движения напильника,
косы или собственных пальцев вначале выверяются зрением, при-
стальной слежкой за ними «во все глаза». И уже благодаря то-
му, что движения все же удается более или менее правильно
выполнять под их надзором, направляется и убыстряется выра-
ботка окончательных коррекций всех этих движений с помощью
мышечно-суставной, проприоцептивной чувствительности, по ко-
торой таким мастером является фоновый уровень мышечно-сус-
тавных увязок (Щ).

В других случаях ведущий уровень оказывается банкротом
в отношении хоть и фоновых, вспомогательных, но нужнейших
коррекций, без которых движение идти не может. Если речь
идет, например, о локомоции, то ведущий уровень всех локомо-
ций (CI) вполне обеспечен всеми смысловыми коррекциями,
которые нужны ему, как водителю или «пилоту» движения, но
ему может не хватить таких необходимых синергии, отсутствие
которых все равно срывает движение, хотя они и не относятся
ни к пилотажу, ни к конечной цели и смыслу. Так именно обстоит
дело с локомоциями плавания или езды на двухколесном вело-
сипеде. В этих случаях бывает всегда, что движение первона-