Н. Я. Мясковский переписка всесоюзное издательство «советский композитор» Москва 1977 редакционная коллегия: Д. Б. Кабалевский (ответственный редактор) А. И. Хачатурян д. Д. Шостакович вступительная статья
| Вид материала | Статья |
- П. П. Румянцева Издательство Томского университета, 5582.87kb.
- Н. И. Соколовой государственное издательство художественной литературы москва 1962, 3357.13kb.
- В. Б. Касевич элементы общей лингвистики издательство «наука» главная редакция восточной, 1630.75kb.
- В. В. Забродина Вступительная статья Ц. И. Кин Художник А. Е. Ганнушкин © Составление,, 3300.88kb.
- К. С. Станиславский, 7866.42kb.
- К. С. Станиславский, 7866.35kb.
- Сборник статей казань 2007 Редакционная коллегия: Кандидат философских наук, доцент, 7060.46kb.
- К. С. Станиславский Моя жизнь в искусстве, 7323.71kb.
- Пособие для врачей Издание третье, переработанное и дополненное Ответственный редактор, 4797.24kb.
- Москва 1999 «teppa»-«terra» москва 1999, 8246.34kb.
Желаю всего доброго. Сердечный привет. Также — Лине Ивановне. Пишите.
Ваш Н. Мясковский
20/II 1936. Москва
410. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
15 июля 1936 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,
сестрица отправила Вам три письма, сегодня отправляю Вам еще одно. «Петя и волк» готов 1, и я его вчера привез с собой (то есть обе партитуры), причем новую просмотрел (правда, мельком). Говорят, в Поленове был Асафьев? Слышал он «Ромео»?
Привет. Также Лине Ивановне.
Ваш Н. Мясковский
15/VII 36
411. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
16 июля 1936 г., Москва.
Дорогой Сергей Сергеевич,
посылаю еще письмо. Так как Ваше на имя В[алентины] Я[ковлевны] застало меня еще здесь, часть поручения Вашего выполняю сам, то есть «Петю и волка» Ярошевскому отправляю, копию оставляю у себя.
Если «Пик[овая] дама» уже здесь, постараюсь сейчас ее получим и свезу Ламму1, если нет, он возьмет 18—19-го сам. Должен Вам сказать, что на Николину Гору писать бесполезно — там нет почтового отделения и письма идут таким кругом, что достигают назначения едва ли через неделю от обычного срока, а чаще позже.
Сердечный привет.
Ваш Н. Мясковский
16/VII 36
412. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
22 июля 1936 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,
«Пиковая дама» получена и пишется. Есть надежда, что 25-го будет готова, хотя страниц выходит масса.
Я сейчас в Москве и пробуду пару дней, быть может, даже до 26-го, чтобы проиграть «П[иковую] д[аму]».
Привет.
Ваш Н. Мясковский
22/VII 36. Москва
413. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ
24 июля 1936 г., Поленово
Поленово, 24 июля 1936
Дорогой Ник[олай] Як[овлевич].
Благодарю Вас за заботы о письмах: получил от Вас 2 пакета и столько же от Вал[ентины] Як[овлевны], которой прошу передать сердечную признательность. За «П[етю] и в[олка]» и «П[иковую] д[аму]» Вам особая благодарность, хотя я совсем не имел в виду, чтобы «П[иковая] д[ама]» попадалась в ваши лапы: воображаю, как фыркали! Опус в самом деле не из лучших, хотя с фильмом, вероятно, будет приличней. Зато на «Онегине» 1 (которого кончаю) надеюсь реабилитироваться, в нем много настоящего материала.
Что Вы делаете хорошего? Так же ли у Вас жарко, как в Поленове, где из лесов, вместо свежести, стало тянуть гарью. Кроме работы, играю в теннис и шахматы, купаюсь, читаю... рассказы Куприна. Асафьев здесь, но контакту мало.
Жму лапочку.
Ваш С. П. 414. H. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
26 июля 1936 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,
«Пиковая дама» мной получена и телеграмма Вам отправлена (конечно, получена?). Музыка удачная. Почему начальные аккорды увертюры нигде не использованы? Что за расточительность неуместная!
Привет.
Ваш Н. Мясковский
Я досидел в Москве до 26-го из-за корректуры партитуры 16-й симфонии для Сенкара1.
26/VII 36
Н. М.
415. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ
24 декабря 1936 г., Париж
14, rue du Dr. Roux, Paris XV
24 дек. 1936
Дорогой Ник[олай] Як[овлевич].
В Брюссель я попал утром в день концерта1. В течение дня состоялись 2 репетиции, так что кое-как управились, но зато я был мертв от усталости. Затем Бордо, Париж, Лозанна и теперь еду в Прагу2, так что не очень спокойная жизнь.
В Париже слышал кое-что интересное, в том числе концерт для 2-х фортепиано Стр[авинского] в исполнении автора3. Воспринимается трудно: много выстученных, друг на друга наскакивающих нот, но в общем очень интересно, надо послушать еще раз. Сейчас Страв[инский] с высот «Аполлона» и «Персефоны» свалился в картежный притон и по заказу из Америки написал балет на собственный сюжет: «Игра в карты» в четырех сдачах (вместо картинах)4. Я видел только мимоходом несколько страниц—сделано здорово. Сейчас он уехал в Америку дирижировать Моцартом, 3-ей Чайков[ского] и др. (!). Слышал я в концертном исполнении «Колумба» Мийо5, оперу-ораторию, написанную до «Максимилиана» и гораздо более значительную, чем этот последний. Очень много хоровой, оркестровой и драматически-сценической изобретательности и кое-где приятный мелодический материал.
Парижский концерт из моих сочинений6 прошел хорошо, хотя репетиций было мало и, как здесь полагается, не доучили. Но, разумеется, Вольф лучше, чем Голова7, схватывал темпы и делал тоньше (в пределах, которые позволяли 2 ½ репетиции). Сюита из «Ромео» части парижан понравилась, другие испустили вздохи сожаления о моем опрощении. В Брюсселе, к удивлению, очень здорово сделали самые трудные вещи, то есть «Семеро их» и Ув[ертюру] для 17 инструментов. Ког да я там дирижировал «Скифс[кую]», я опять-таки понял, как монструозен был Голова. Не то, что я дирижировал хорошо, но ясно стало, как плохо дирижировал он.
Сейчас строчу заметку о Вашей 16-й по просьбе из Полпредства — для рассылки ее в музыкальные журналы: краткий анализ, это здесь принято перед исполнением новой вещи. Сенкаровский концерт состоится здесь 9 января: Ваша 16-я, моя увертюра ор. 72 и концерт Шостак[овича] в исполнении французской пианистки8.
Вилермоз оказывается вдрызг обложил «Тихий Дон»: наши собрались было им торговать, а тут только разводят руками. Москвичи пока не подарили меня ни одним письмом. Надеюсь, Вы опомнитесь, я ведь Вам подбирал красивые марки. До 6 января мой адрес, что во главе письма, а затем до 9 февраля: с/о Haensel & Jones, 113 West 57 St., New York, N. Y., U.S.A.
Лина Иван[овна] доехала благополучно и отдыхает от паспортных треволнений. Если придет на Ваше имя бандероль с передачей для моих сынов, позвоните к нам, и за ней пришлют. Крепко обнимаю Вас. Сердечный новогодний привет Вален[тине] Яков[левне] и Вам.
Ваш С. Пркфв
Рахм[анинов] действительно написал новую симфонию9. Исполнена Стоковским в Нью-Йорке в присутствии автора, встречена сдержанно. Метнер новых опусов не напечатал, кроме книги 10, которую (скучная) привезу.
416. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
29 декабря 1936 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,
Ваша брань по нашему адресу вполне заслужена, и оправдываться можно только тем, что интересного не было ничего.
После Вашего отъезда был концерт 8 декабря1, о котором Лина Ивановна Вам, верно, рассказала. Как увертюра Ваша, так и симфония моя прошли весьма посредственно из-за волнений Сенкара, у которого заболел 1-й трубач, и другой играл без репетиции. Зато 9-го, случайно, вместо выпавшего концерта Глазунова, Сенкар неожиданно повторил Вашу увертюру и сделал ее превосходно. Я был очень удовлетворен. Наиболее «грандиозное» событие за это время было двукратное священнодействие Гаука над симфонией Желобинского2 — сочинением весьма посредственным, но написанным с маниакальными претензиями на величие и монументальность: 6 частей (одна другой хуже), огромный оркестр (играющий без передышки tutti) и орган (которого я двукратно так и не услыхал!). Плохой материал, плохая форма, хаос в течении мыслей и совсем бесперспективная и не интересная оркестровка. Были еще два концерта из советской музыки, но вовсе не интересных, хотя увертюра Шебалина на марийские темы3 могла бы выделиться, если бы не головановские галопы. [...]
Корректур романсов Ваших мне еще не давали4. Последние дни я ни с того ни с сего опять загриппил и чувствую себя омерзительно три дня уже сижу дома; надеялся хоть поработать, но в голову идет такая плоскость, что не хочется даже бумагу пачкать. Пробавляюсь чужой музыкой и к ужасу своему обнаружил отсутствие «Мыслей» и «Пейзажа». [...] Если не пожадничаете, пришлите еще! Еще у меня пропал 7-й квартет Глазунова.
Мое письмо явно опоздает к Новому году, но все же я Вас горячо поздравляю и Лину Ивановну тоже.
Сердечный привет. От Валентины — также.
Ваш Н. Мясковский
29/XII 36. Москва
417. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ
12 января 1937 г.
12 янв. 1937
Дорогой Ник[олай] Як[овлевич].
Потрепало нас порядочно, но сейчас мы вышли из плохой полосы, скользим как по озеру и приближаемся к Нью-Йорку1, где я и опущу это письмо.
Перед отъездом из Парижа, откуда я уехал 6-го, забежал на минутку на репетицию Сенкара и слышал, как читали Вашу симфонию. Она очень выигрывает от повторного слушания, и я испытал настоящее удовольствие от слышанных кусочков, которые, кстати, и звучали отлично. Некоторое ворчание души вызвали чайковидные контрапункты в III части; всякий воспитанный человек должен бы воздержаться от таких приемов. Оркестр читал бойко, точно это третья репетиция, и даже находил описки в голосах. Я поручил собрать всю прессу, которая появится после исполнения, и позднее доставлю ее Вам.
В середине февраля в Париже наклевывается концерт, для которого хотели первое исполнение чего-нибудь Вашего3. Я ломал себе голову что,— и предложил «Лирическое концертино». Думаю, что не очень ошибся, главное же, у меня был материал, а это сразу делало исполнение реальным.
Несмотря на пароходную трепку, я все-таки покорректировал партитуру скрипичного концерта. А попали ли к Вам Пушкины?4 И, может, при случае Вы спросите у Наумыча, гравируют ли они забранные у меня вещи, а то я не удивлюсь, что, вернувшись, я встречу ласковую улыбку со словами: «а вот, С[ергей] С[ергеевич], собираемся и за Ваши вещи приняться». Я буду в Америке до 10 февраля, и мой адрес: S. Prokofieff, с/о Haensel & Jones, 113 West 57 St., New York, N.Y., U.S.A.
А с 15 февраля в Париже, на Dr. Roux. В Москву собираюсь к концу февраля. При случае подгоните, пожалуйста, Ярошевского со 2-й сюитой «Ромео».
Крепко обнимаю Вас.
Ваш С. Пркфв
Благодарю Вас за письмо от 29-го, расхищенные музыки постараюсь восстановить.
418. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
31 января 1937 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич, к сожалению, не успеваю написать Вам В Америку, но в Париже мое письмо Вас встретит. У нас, в сущности, за время Вашего отсутствия ничего интересного не было; все эти симфонии Желобинского, декада Грузинской музыки — все это явления довольно посредственные; приезжавший Ансерме тоже ничего не привез 1. Пробавляемся Бетховеном в чудовищных порциях, так что на этом фоне вчерашний концерт Гаука2 (и то в Доме ученых) произвел впечатление небесной манны, хотя главным номером стоял нелюбимый Вами Глазунов (6-я симфония); зато оркестр превосходно сыграл Вашу Классическую. [...] Все музыканты прямо таяли от удовольствия.
Ваши страхи за Музгиз необоснованы. Уже вышли детские пьесы (и хорошо); я сделал корректуру романсов (причем позволил себе наглость— кое-что изменил, по-моему, описку Вашу); к приезду Вашему сборник, верно, уж выйдет3; 3-й концерт, кажется, уже почти готов; скрипичный концерт тоже сдан в работу, Юровский волнуется с «Ромео», хочет в апреле сдать в гравировку4; я его успокоил, что все готово. Между прочим, мне кажется, что Гаук лучше справится с 2-й сюитой «Ромео»5, нежели Голованов [...], если бы Вы могли слышать, что он тут проделывал со Скрябиным! С самого приезда Сенкара из-за границы я его ни разу не видел, хотя он успел опять дважды сыграть 16-ю симфонию6. Я был простужен и уже не был ни на одном исполнении, но говорил с Сенкаром по телефону. Он очень доволен своими парижскими похождениями и говорит, что имел большой успех и в симфонии, и в Вашей увертюре7. В последнем я был уверен. Я неожиданно получил восторженное письмо из Парижа от А. Чеснокова8. Это для меня, конечно, сильно умеряет ценность этих восторгов, но он, между прочим, замечает, что исполнение, с его точки зрения (как он разбирается в этом, не могу судить), было не на высоте. Поскольку и здесь все последние исполнения были не на очень большой высоте (по свидетель ству приятелей), то приходится отнести их за счет нашего общего маэстро.
Меня страшно интересует, удастся ли Вам в промежутках между собственными концертами услышать какую-нибудь яркую новинку в Америке, или хотя бы симфонию Рахманинова. Быть может, она выйдет в издании в клавире?
Я, правда, не теряю надежды, что Вы мне успели черкнуть из Америки. Насчет рекомендации Вами «Лирического концертино» для Парижа: почему бы не предложить сыграть 13-ю симфонию? «Концерт но» игралось Дезормьером, а 13-я никем, между тем, партитуру и материал можно получить из Univ[ersal] Edit[ion] за недорогую цену, так как она им не принадлежит, а только лежит на комиссии.
Я напишу Дзимитровскому, чтобы в случае, если обратятся, не делали бы фокусов. Ваши денежные дела здесь висят будто бы на волоске. В. А. Бурцева чего-то волнуется, хотя уже неделю мне не звонит. Еще есть 400 рублей, но у нее будто бы куча счетов; я, к сожалению, с ней сам не говорил, но мог бы успокоить, ибо мне никакого не будет затруднения дать сколько угодно из своих денег. Ну, да надеюсь, что она перестанет устраивать панику. Видел Мейерхольда — он утверждает, что «Борису»9 ничто не угрожает, но раньше пойдет что-то другое
Мои дела ни шатки, ни валки. То и дело гриппую (говорят, — видел у Мейерх[ольда] —за границей есть чудодейственное средство,— какие-то вливания в нос,— продается ампулами в голубоватых коробках — привезите!), но зато в это время кое-что записываю. Стенографически наметил уже 3 части симфонии в gis-moll!10 Но буду ли завершать, не знаю: что-то не нравится.
Пока приветствую. Обнимаю.
Ваш Н. Мясковский
31/I 37. Москва
419. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
22 марта 1937 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,
посылаю список рукописей Н. Черепнина, хранящихся в «Нотнице» Госуд[арственного] музык[ального] издательства (бывш. архив Юргенсона). Сколько помню, «Эскизы» для духовых с фортепиано издавались и переиздавались, кроме того, была напечатана в клавире и партитуре «Сказка о рыбаке и рыбке» 1, но очень давно — еще при Ламме.
Советую оставить этот списочек при себе или снять копию.
Ваш Н. Мясковский
22/Ш 37 420. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ
29 января 1938 г.
29 ян. 1938
Дорогой Nicolas-Jacob.
Уф, то есть ни минуты передышки. В Париж попали к последней репетиции, которая, ввиду пропущенных предыдущих, была удвоена во времени — началась в 8 ½ утра и длилась до 2-х. Кой-как выровняли «Джульетту», Русскую увертюру и 1-й фортепианный концерт (я au piano*). Затем от 2-х до 4-х я лежал, а в 4 ½ состоялся концерт — в субботу дневной 1. После концерта обедали со Стравинским, который рассказывал неприличные анекдоты. Нового, кажется, ничего еще не написал. Симфония Рахм[анинова] издана в Америке, но пока без фирхендиша2. После Парижа (на другой день) — в Прагу, из Праги через Париж (полтора дня) в Лондон, где репетировали серьезней, и оркестр первый сорт: «Р[омео] и Дж[ульетта]», Кл[ассическая] симфония и 2-й скрипичный [концерт] со Сетансом, который играет умнее Фишмана3 и больше интересуется тем, что происходит в оркестре, но зато не обладает и половиной фишмановского тона. На другой день концерт в Полпредстве, на третий — в англ[ийском] ВОКС’е, на четвертый спешная укладка чемоданов и на пароход4. Пишу в вагоне (2 часа до моря) оттого каракули.
Я справлялся у всех полпредов по очереди, кто новый Керженцев, но они точно не знают, может быть, Вы догадались написать мне, а если нет, то царапните так: Mr. S. Prokofieff, с/о Haensel and Jones, 113 West 57 St., New York, N.Y., U.S.A.
Я там во всяком случае до 2 марта. В Лонд[оне] видел Мальку, он много говорил о Вашей 14-й, а я ему о 16-й, 17-й, 18-й5. Надеюсь, Кауфман выплатил Вам 3000 с хвостиком, а если нет, напомните ему, пожалуйста.
Крепко обнимаю.
Ваш С. П.
421. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
5 февраля 1938 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич, получил Ваше письмо и весьма обрадовался, а то даже не знал, как с Вами сноситься. Здесь в газетах проскальзывали заметки о Ваших художественных похождениях. В частности, я имею сведения и об американских (еще до Вас) триумфах 2-го концерта и «Киже» 1.
* за фортепиано (франц.). У нас после Вашего отъезда все как-то тихо. [...] Из музыкальных явлений — 5-я симфония Шостаковича2. Я ходил на все репетиции и. кроме частностей, не получал большого удовлетворения. Были замечи тельные находки,— не только благодаря оркестровке,— но целое казалось пестрым, не всегда отобранным, а конец финала — совсем плоским На первом концерте впечатление улучшилось, симфония даже увлекла (несмотря на совсем пустой конец; главным образом, благодаря очень значительной третьей части и куче отличных вещей в первой, также и моментам в экспозиции финала. На втором исполнении я опять остался равнодушен, кроме частностей, которых ждешь с нетерпением (остальное проглатываешь заодно), и прекрасной третьей части. Но все же симфония очень интересная с преобладающими влияниями Малера, Хиндемита, Чайковского и... Прокофьева. Больше ничего не было.
О переменах. Кто такой Алексей Иванович Назаров (Алексей Иванович!!! а вдруг — «Игрок» всплывет, не всегда же Достоевский будет пугалом), заменивший Керженцева, никто толком не знает. Был он последнее время зав. Отделом искусств в «Правде».
Ваши дела. От Кауфмана — ничего! Прочел корректуру Вальсов Шуберта3 и натолкнулся на два места, в которых (несмотря на рукопись) усомнился. Боюсь, что Вы не помните, но все же напишу, хотя только по двуручному экземпляру. На стр. 14, строка 4 (а, быть может, стр. 13, строка 4—5 то же самое) в двухрояльном варианте одно piano Вы заставляете делать арпеджии шестнадцатыми, строго блюдя шубертовскую гармонию, и только в такте 6-м появляется септаккордовое ре в фигурации, думаю, что это — ми
Дальше (стр. 13, строка 6) у Вас очень изысканные контрапункты в одной из рук, но всегда гармонически очень чисто сделанные, и вдруг в такте 4 так: — совершенно мне не понятный соль , когда в гармонии соль , но имеющий вид намеренного, поскольку дальше в левой руке поставлен соль . Не понимаю.
Я пока задержал корректуру, но не знаю, надолго ли это удастся. В остальном все по-старому. Веранда4 плакалась, что куча возни с детьми из-за закрытия английской школы.
О нотах. Союз скорбит, что «Книга» не может ничего выписать Вашего, все будто распродано. Партитуры «Киже», «Портретов», 2-го концерта для скрипки и еще что-то (Дивертисмента), я забыл. У меня по-прежнему нет «Paysage» и «Мысли»!!! 3-ю симфонию Рахманинова Вы все же должны достать, наверно, есть Stud[ie]—Part[itur]. Клавир мы сами сделаем! А нет ли еще мелочей?
Обнимаю Вас. Привет Лине Ивановне.
Ваш Н. Мясковский
5/II 1938. Москва
422. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ
2 марта 1938 г., Голливуд
2 мар. 1938
Дорогой НЯМушка.
Бурно обрадовался Вашему письменышу. Я ведь 1½ месяца без вестей с музыкальных полей Союза. Ползло оно долговато, но тут уж моя вина, так как я забрался к берегам Тихого океана, которые, для наглядности, отстают во времени на 11 часов от берегов Москвы-реки, то есть когда у Вас 9 часов вечера, тут еще 10 утра. Впрочем, не один я виноват... «а то я не знал, как с Вами сноситься»,— звучит трогательно в своей беспомощности,— потому что догадаться, что наш адрес у Веранды, было трудно.
После ряда концертов по Америке1, я решил задержаться немного дольше, чем предполагал, по сумме трех причин: продирижировать двумя концертами в Бостоне; несколько концертов политического характера; неожиданный интерес, который выразил ко мне Холивуд. Хотя по последней линии Вы немного пофыркаете, но это область очень современная, имеющая много разнообразных возможностей и тьму занятного в своем окружении. Словом, так: из Америки мы выедем 30 марта, 15 Париж приедем 4 апреля, пробудем там дня 32, и числа 9-го вернемся на родной Земл[яной] вал3.
До дней же оных умоляю Вас поддержать мое голодающее потомство, и в дополнение выдать кузине 200 рублей (через Веранду, сверх тех 200, которые я Вас просил передать ей в феврале через Александра Александровича). Я возмущен Кауфманом, не сдержавшим слова. Мне уже приходило в голову, что он надует, и если я до сих пор не написал ему проборции, то потому, что думал, не слетел ли он при перемене начальства. Будьте добры переслать прилагаемое письмо и при плюньте во след ему. Не удивлюсь, если Гринберг тоже не сдержал слова, то есть не гравирует обещанных партитур, а Гаук не учит кантаты 4.
В вальсиках можно оставить, а можно изменить. Sol наложенное на Sol —это даже довольно мило, неужели я догадался так выдумать? Но если Вы, по чистоте душевной, убрали , то туда ему и дорога.
Интересных музык слыхал здесь мало, так как все время передвигался и сам играл. Спал на 2-й Сибелиуса и веселился на Гретри в переложении Мотля5 (это тебе не Осафьев). Слышал Тосканини, который играл белиберду, но как! Мою Рус[скую] ув[ертюру] он начал учить, затем чего-то испугался и отложил (я в это время не был в Н[ью]-Йорке и не знаю подробностей). 3-ю Рах[манинова] попытаюсь достать, хотя, говорят, скверноватая. Поименованные Вами мои партитуры не распроданы, но их не продают неизвестно кому (Союзу же композиторов продадут). «Межд[ународная] книга», вероятно, затребовала через третьих лиц, надо же обратиться прямо в Cr[andes] Editions Musicales, 22 rue d’Anjou, Paris (которые все время выписывают ноты от «Межд[ународной] книги») и объяснить, что это для библиотеки ССК, тогда партитуры найдутся. Известно, что в «Книге» сидят люди не способные, но зачем же до бесчувствия!
Крепко обнимаю Вас, сестричке привет. Лина Ив[ановна] в Н[ью]-Йорке, но на днях жду ее сюда. Здесь ужасно тепло, цветут миндали и деревья ломятся от апельсинов.
Ваш С. Пркфв
423. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
18 марта 1938 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,