Н. Я. Мясковский переписка всесоюзное издательство «советский композитор» Москва 1977 редакционная коллегия: Д. Б. Кабалевский (ответственный редактор) А. И. Хачатурян д. Д. Шостакович вступительная статья
| Вид материала | Статья |
- П. П. Румянцева Издательство Томского университета, 5582.87kb.
- Н. И. Соколовой государственное издательство художественной литературы москва 1962, 3357.13kb.
- В. Б. Касевич элементы общей лингвистики издательство «наука» главная редакция восточной, 1630.75kb.
- В. В. Забродина Вступительная статья Ц. И. Кин Художник А. Е. Ганнушкин © Составление,, 3300.88kb.
- К. С. Станиславский, 7866.42kb.
- К. С. Станиславский, 7866.35kb.
- Сборник статей казань 2007 Редакционная коллегия: Кандидат философских наук, доцент, 7060.46kb.
- К. С. Станиславский Моя жизнь в искусстве, 7323.71kb.
- Пособие для врачей Издание третье, переработанное и дополненное Ответственный редактор, 4797.24kb.
- Москва 1999 «teppa»-«terra» москва 1999, 8246.34kb.
Что вышло у Вас с Monteux? Играл ли он «Шута»?3 Повторяли ли Скифскую?4 Шли ли «Апельсины» в Ленинграде? Кто их слыхал? Что исполнялось из Ваших вещей?
Пишите на парижский адрес.
Крепко обнимаю вас.
Ваш С. Пркфв
222. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
8 марта 1926 г., Москва
8 марта 1926. Москва
Дорогой Сергей Сергеевич, рад был невероятно, получив сейчас Ваше письмо. Так как Вы уже, верно, в Париже, пишу Вам без оттяжки. Как это ни странно, но столь усердно Вами играемые мои щеночки, — здесь у нас были сыграны — и то довольно плохо —всего один раз1. Никакая конкуренция у нас невозможна с популярностью Вашей музыки!! Концерты из Ваших сочинений бывают набиты битком. Но, правда, бегут больше всего на знакомое. И то хорошо. Монте здесь был и произвел на меня со стороны отличное впечатление, — конечно, это не чета Клемперерам и ему подобным, но зато у него отличный вкус и потому исполнение безукоризненное. Познакомиться мне с ним не пришлось — я был в очень жестокой хандре (пребываю и сейчас) и кроме того, очень неудачно простудил правую руку, — так что не мог ее поднять и, само собою разумеется, и играть ею. В сухую же знакомиться не стоило, кроме того, он здесь был окружен обществом, которое я плохо выношу, и мне очень не понравилось одно из его интервью. Все это, конечно, побочное, главное же, — я был определенно нездоров. Красин дал ему какие-то мои партитуры. Между прочим, нужно ли Вам послать только что напечатанную мою 4-ю симфонию? Если да, то куда? «Шут» в исполнении Монте2 произвел на меня впечатление разное. С одной стороны, искреннее удовольствие качеством музыки (даже ссора купца с шутом!), восхищение звучностью, — по-моему, это выпуклее Скифской — как-то гораздо четче и ярче звучат все Ваши намерения,. места же просто великолепны — и их так много, что трудно перечислять. Но есть «но». Мне показалось, что как сюита из 12 номеров — это несколько однообразно — ритмически, эмоционально и, наконец, по непрестанной ухищренности оркестрового наряда, потому в концерте хуже всего воспринялась 1-я половина, и только 2-я половина, где есть два адажных момента, смягчила общесгущенный колорит. Думаю, что тут исполнение не при чем — игралось все очень выпукло и гибко по темпам. Говорят, что в Ленинграде Монте выпустил какие-то части, не шлю, как вышло, пока не имел оттуда писем. Но тянет слушать еще. «Апельсины» шли. Как прошло — ничего не пойму. Я питаюсь только лично ко мне обращенными сведениями, то есть от Асафьева3. А он мне написал так: «Апельсины» прошли, по-моему был определенный успех, театральные же крысы шипят, что — провал». Что Вы поняли из этого? Я — ничего. Писал ему, спрашивал — ответа никакого. Я думаю, что но приезде в Париж Вы получите его собственные реляции. Относительно 2-го исполнения Скифской я Вам писал. 15 апреля ее здесь будет играть Малько в одном концерте с моей 7-й4, с чем я последнюю не поздравляю, конечно!
Мои дела очень поправились в Европе (не во Франции, конечно, ибо туда уже проник Сабанеев и брызжет своей ядовитой слюной — он меня так же ненавидит, как когда-то Вас; теперь, думается, будет к Вам подъезжать. Для характеристики этого типа Вам нужно прочесть его «Воспоминания о Скрябине»5 — постараюсь выслать). А дела мои вот какие: К. Сараджев ездил в Прагу и Вену и дал там 3 концерта с отличным оркестром Филармонии. В одном играл только мои: 7-ю и 6-ю, первую с хорошим успехом (вызвали раз 7), а вторую с громадным (не пускали с эстрады). 6-ю же он сыграл в Вене; как телеграфировал — с таким же успехом, как и в Праге6. Какая всему этому цена, и не знаю, но присланная им пресса (пражская), особенно немецкая, очень прилична, гораздо лучше и нью-йоркской, и филадельфийской. Правда, это все меня не выводит из равновесия, ибо я в ужасающей хандре.
Что касается Кусевицкого, то лучше всего получить материал из Швейцарии. Он у Werner Reinhart’a, Rychenberg, Winterthur. Там симфония идет 24 марта, и материал потом будет свободен, тем более, что там очень тщательно сделанная партитура (мной) и партии писанные и Швейцарии — надеюсь, тоже неплохо7. Симфоньетта хоть и переоркестрована (выброшены «дорогие» инструменты), но по музыке лучше не стала. Я ее не исполняю пока и здесь.
Что до Вашей симфоньетты, то я постараюсь устроить ее расписку в самом спешном порядке, боюсь только, что Вам покажутся дорогими пиши цены — у нас гораздо дороже стоит такая работа, чем в Европе Мне помнится, что у нас берут около 1½ рублей за партитуры! Не дешевле!
Во всяком случае, работа будет сделана.
Совершенно не кстати. Вы пишете, что 1-я пьеска моя плохо выходит на «механике». Когда здесь я ее слушал в большом (гулком) помещении, мне показалось нужным ее немного переинструментовать, а именно: там у меня в 3-х местах берется ля в басу, два раза в большой октаве, раз в контроктаве. Я думаю, что в больших помещениях надо играть иначе, а именно, оба раза, где большая октава — играть контроктаву, причем 1-й раз оставить ее звучать почти на весь следующий такт (½ такта), а там где контроктава, взять, наоборот, — в большой. Для малых помещений все остается как напечатано. Недавно получил Ваш 2-й концерт, — но он у меня, конечно, уже был.
Вообще, я думаю, что не стоит посылать мне Ваши ноты отдельно, ибо если только будет своевременно извещение о их напечатании, здесь сейчас же выписывают. Из Ваших нот я, единственно, что получил раньше, — это партитуру «Шута». [...]
Всего лучшего. Привет сердечный.
Ваш Н. Мясковский
223. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
10 марта 1926 г., Москва
10 марта 1926. Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,
хотя только на днях отправил Вам письмо, но пишу еще вот по какому поводу. Вчера я отдал Вашу симфоньетту в переписку, но для ним мне пришлось просить кредита у заведующего нашим издательством. [...]
Вам не показался мой отзыв об исполнении «Шута» ворчливым? Я только описывал, как воспринималось, но самым главным считаю все же жажду слышать еще и еще, ибо очень уж здорово сделано — и ярко, и образно по мыслям; а метрическое однообразие я отмечал и раньше.
Вчера издательство послало Вам и сабанеевскую книгу, и мою 4-ю симфонию. Воображаю, как Сабанеев будет перед Вами лебезить— или метнется к Стравинскому? Он здесь писал брошюры то о Стравинском, теперь о Вас. О Стравинском попалась мне на рецензию — это оказался такой наглый и невежественный вздор, что издательство отказалось печатать. Что будет о Вас, не знаю, — взял рецензировать Жиляев, думаю, что чепуху он тоже не пропустит. А может быть, Вам все равно? Иг[орь] Глебов все обещает написать о Вас книгу, да долго раскачивается 1.
Между прочим, «Апельсины» идут все хуже и хуже (по исполнению), публика же принимает отлично. Но разные личности шипят (Штейнберг утверждает, что там только 15% музыки) и, кажется, добьются снятия! Авось, переедет в Москву! Привет.
Ваш Н. Мясковский
224. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ
11 марта 1926 г.
Bord s.s. «France»
le 11 mars 1926
Дорогой Николай Яковлевич.
Пишу Вам на пароходе по дороге из Америки во Францию. Накануне отъезда узнал от Зилоти, что деньги за прокат материала Вашей 5-й до сих пор Вам не посланы. Зилоти почему-то указал передать эти деньги мне, но их мне не передали, я же ничего не знал и узнал слишком поздно, чтобы успеть их стребовать. Поэтому я поручил Зилоти заняться этим. За последнее время он несколько выжил из ума, все советуется с Листом через спиритов, но поручение обещал исполнить в точности, и деньги, надо думать, переведет Вам на днях. Вам причитается 50 долларов за Филадельфию, плюс, вероятно, еще сколько-нибудь за Нью-Йорк.
В Америке я, в общем, мало наработал — наоркестровал страниц 60 нового балета1, зато дал 14 концертов, покрыл несчетное количество миль в поезде и на пароходе и наиграл и прокорректировал 8 лент для Duo Art.
В Париже рассчитываю найти от Вас толстый письменыш, пока же крепко обнимаю Вас.
Ваш С. Пркфв
225. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ
27 марта 1926 г., Франкфурт
Франкфурт, 27 марта 1926
Дорогой Николай Яковлевич.
Возвратившись в Париж, нашел два Ваших письма, тут же подъехало третье, а накануне отъезда из Парижа (я пробыл там неделю) явилась 4-я симфония под ручку с книгой нашего друга о Скрябине. Отвечаю Вам из Франкфурта, где играл вчера и буду играть завтра мои 3-й концерт1. Здешний дирижер Krauss (говорят, он лучше своего предшественника Шерхена) собирается исполнить Вашу 7-ю в будущем сезоне, я ему дал адрес Reinhart’a для материала. Сам я, в связи с Кусевицким, написал Reinhart’y и жду ответа. Вполне согласен с Вашими замечаниями о сюите «Шут». Я постарался в нее вклеить все, что поддавалось округлению из балета, но исполнять ее лучше с выпусками, о чем даже есть заметка в большой партитуре. Я вдобавок указал Monteux те 4 части, которые следует им бросить. Так он и сделал в Ленинграде, хотя этим и навлек на себя гнев Асафьева. Удивляюсь, как марш из «Апельсинов» просочился в Москву. Он —составная часть шестичастной симфонической сюиты из «Апельсинов», которая выйдет из печати к осени. Играть его отдельно глупо.
Спасибо большое за переписку симфоньетты. [...]
Сабанеева, действительно, кто-то уже видел в Париже. У меня к нему нет никаких чувств ненависти за прошлое, но есть ясное сознание, что это человек, который всю жизнь громко и яростно ошибался и менял свое мнение на обратное каждые несколько лет. Следовательно, он явление вредное, и, в соответствии с этим, с ним надо обращаться. [.,.]
Посылаю Вам концерт Дукельского2. Он очень любопытен, хотя «Зефир и Флора», написанный позднее, лучше. Черепнины, папа и сын, написали каждый по опере3, по прескверной. Моя 2-я симфония пойдет в Париже 6 мая, с другим дирижером4, у которого много репетиции Надеюсь, она предстанет в более ясном виде. [...]
Крепко обнимаю Вас. Что же это Вы хандрите — даже несмотря на все Ваши успехи! Я считаю, что они в Праге и Вене совершенно выдающиеся. А Вы еще пишете о том, что это Вас ничуть не вывело из равновесия, то есть хандры... Хорошенькое понятие о равновесии! Пишите мне на парижский адрес о том, как пройдет 7-я в Москве и прошли в Винтертуре5.
Ваш С. Прокофьев
226. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ
21 апреля 1926 г., Неаполь
Неаполь, 21 апр. 1926
Дорогой Николай Яковлевич.
Несколько слов из Италии, где вчера был мой последний итальянский концерт — шестой: один симфонический в Риме и 5 камерных в Риме, Сиене, Генуе, Флоренции и Неаполе. Хотя из приложенных программ Вы увидите, что я всячески старался быть простым и удобоваримым, но и такая программа оказалась тяжелой для итальянского желудка: и мои и Ваши вещи встречали весьма сдержанно, и только неаполитанцы да, пожалуй, флорентинцы разошлись и орали бис. (Во Флоренции после «Кругов», в Неаполе после ор. 25 № 6.) Вообще же я на это турне смотрел больше, как на повод для приятной поездки, чем как на серьезную музыкальную демонстрацию 1. Кроме солнца, Рафаэлей, Везувия и цветущих апельсинов видел Максима Горького, Вяч[еслава] Иванова и римского папу. Завтра двигаюсь на север, в Париж, где рассчитываю найти от Вас слово.
Крепко обнимаю Вас.
Ваш С. Пркфв
227. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
29 апреля 1926 г., Москва
29/IV 1926. Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,
я ужасная свинья — давно должен был Вам написать и только сейчас, после неаполитанской цидулы, спохватился. Не следует из этого, что я об Вас бы не думал, ибо волею переписчика сижу над корректурой симфоньетты Вашей. Думал, что можно обойтись без, но разочаровался— вранья довольно, кроме того, попутно кое-что находится и в Вашей рукописи, где Вы найдете в сомнительных местах карандашные отмотки, а бесспорные я прямо исправлял чернилами, ибо думаю, что голоса все равно будут корректироваться. [...]
Что до моих дел, то они в полном застое. 8-я симфония в этом секте не пошла, да я особенно и не жалею, так как почему-то боюсь ее. 7-я в Винтертуре игралась. Письмо от Рейнхарта получил только вчера1, причем он пишет, что симфония произвела глубокое впечатление, другими словами... не имела никакого успеха. Это возможно, так как трудно немцу играть сочинение чуждого ему уклада, да и без всякого представления о том, как это должно быть. Новой музыки не пишу.
Вышло что-нибудь из Ваших сочинений, что продается? Если вышло, то пришлите, ибо теперь нам выписывать самим долго не удастся ничего — все валюта! «Апельсины» Ваши, несмотря на недоброжелательное отношение администрации театра, идут постоянно с аншлагом2. Москвичи, которые слышали, говорят, что впечатление превосходное, независимо даже от качества исполнения: главное — страшно свежо, отлично звучит и предельно театрально.
Привет.
Ваш Н. Мясковский
228. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
14 мая 1926 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,
надеюсь, что Вы уже получили симфоньетту. Не сердитесь за разные внутренние пометки — большинство из них вздорные вопросы, само собою разумеющиеся, но я их отметил только, чтобы обратить внимание, — не проскользнуло бы в печатную партитуру. Что мне теперь делать с копией? Тут оказывается нашлись голоса ее (симфоньетты), и есть желающие играть, но без Вашего разрешения я партитуры, конечно, не дам. Это не остановит диригента, ибо он сказал, что сделает партитуру по партиям, но пока я не имею от Вас распоряжения я партитуру все-таки не дам.
У меня же (если Вы это забыли) партитура (Ваша) «Осеннего». Быть может, ее тоже скопировать и Вам послать? Или у Вас есть копия? «Сны» увез Фительберг и у меня остались только голоса. Одним словом, жду дальнейших распоряжений и сообщения о получении симфоньетты.
В моих делах произошел неожиданный сдвиг — на протяжении полутора недель идут обе моих симфонии: 7-я (unter* Малько)1 и 8-я (наконец, — под Сараджевым)2, что из этого произойдет,—боюсь даже загадывать. Никогда у меня не было такого чувства неуверенности м даже страха, как перед 8-й. Больше всего меня смущает в ней этнографичность, — я туда втиснул 4 чужие темы и в соответствующем характере оказались, конечно, и свои; кроме того, и оркестровка тут несколько живописнее (насколько это мне доступно), чем во всех других симфониях моих.
Жду сведений новых об исполнении Вашей симфонии — как она себя показала теперь? Хуже всего, что совершенно не знаешь чьи отзывы можно читать без сомнений. Шлецер — дурак, всегда таким был, а больше к нам как-то как-будто ничего не достигает. Все-таки напишите Ваше собственное впечатление от исполнения. Почему Вы не хотите дать в Россию 2-й концерт? Фейнберг очень жаждет ого сыграть.
Концерт Дукельского получил. Он недурен — в нем есть бойкость, изобретательность и смысл; несколько бледноват материал и надоедает вальсообразность; но сочинение безусловно живое и даже приятное. Если «Зефир» лучше, то это уже много.
Виделись вы с Яворским? Что он Вам сплетничал?! Вот кумушка! хотя, правда, очень милая, но иногда и невыносимая.
Рейнхарт писал мне, что получил от Вас письмо по поводу 7-й симфонии моей и ответил. Но полагаю, Кусевицкий уже ушел на попятный?
От Зилоти я так-таки никаких долларов не получил; верно, он потерял мой адрес? Может быть, Вы ему напомните, если еще не поздно.
Пока всего лучшего. Сердечный привет.
Ваш всегда Н. Мясковский
14/V 1926. Москва
* под (нем.). 229. С. С. ПРОКОФЬЕВ — H. Я. МЯСКОВСКОМУ
15 мая 1926 г., Париж
Париж, 15 мая 1926
Дорогой Николай Яковлевич.
Симфоньетту получил и сообщил издательству цену переписки, каковую сумму оно немедленно переведет с благодарностью в Музсектор. Ваша любезность с корректурой граничит с безобразием: не стоило терять Ваше драгоценное время на корректуру экземпляра, созданного лишь для того, чтобы служить страховкою на случай пропажи оригинала на почте. Обнимаю Вас и благодарю. Рассматривая симфоньетту, я пережил странное ощущение — знакомства наново с собственным сочинением, целые страницы которого я совершенно забыл.
Кусевицкий приехал, но боюсь, что с Вашей 7-й он пошел на попятную: из его последних слов я не вынес уверенности, что он сыграет ее в Париже. С другой стороны, он уже объявил ее на будущий сезон в своих бостонских программах. Посылаю Вам программу исполнения Вашей 5-й в Чикаго1, хотя мне не удалось узнать, как оно протекло. А получили ли Вы деньги от Зилоти за Нью-Йорк? Филадельфию? Чикаго? Если нет, то писали ли ему? А если не писали, то сообщите мне, и я возьму это дело на себя. Не забудьте сообщить в следующем письме.
6 мая француз Страрам (не очень талантливый, но аккуратный) сыграл мою 2-ю симфонию. Сделал семь 2-х и 3-х часовых репетиций: первая —одни скрипки, вторая — альты, виолончели и контрабасы и т. д. Словом, вызубрил много лучше Куси, хотя общая линия была все-таки стройнее у последнего. Слушатели, кажется, разобрались немного яснее, чем в прошлый раз, и если еще не любят, то уже боятся ее. Я решил положить еще несколько заплат на партитуру и затем пустить ее в гравировку. На исполнении был Яворский2, который Вам про него, вероятно, доложит по возвращении. Хотя, вообще, он колючий, но со мною был мил, даже моментами прост, очень звал съездить в Россию, куда меня и без того тянет.
Получили ли Вы концерт Дукельского, который я послал Вам? Постараюсь прислать его «Зефира». Новых нот моих из печати не выходило. То есть вышли партитура и голоса Классической симфонии и выходят романсы ор. 23 на четырех языках, но первую наемницу посылать нельзя, а вторые Вам известны.
Так как я страшно занят и в ближайшие дни никак не смогу написать Держановским, то очень прошу Вас передать им: 1) что я очень благодарю их за присылку рецензий и симфоньетты, 2) что Бол[еслав] Леопольдович наотрез отказался брать флаконы, 3) что «Музыку и революцию»3 я не получаю, но очень хотел бы иметь, 4) что адрес мой остается на Guaranty Trust и 5) что я в июне пришлю ему длинное письмо.
Крепко обнимаю Вас. [...] Ваш С. Пркфв С Сабанеевым меня все-таки познакомили. Я никогда точно не помнил, как он выглядит, и в момент знакомства не знал, что он есть он. Вид у него жалкий, потный, сгнивший. Он лепетал что-то о том, что изменил взгляды, вероятно, желая быть мне приятным. Да избавит меня судьба от дальнейших встреч!
230. Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ
27 мая 1926 г., Москва
Дорогой Сергей Сергеевич,
из Вашего последнего письма усмотрел, что Вы еще не читали моего, что и естественно, в котором кое-какие ответы на Ваши вопросы. В вашем есть то же самое. Симфоньетту получили; я спокоен, а что до корректуры, то — хотя это и заняло у меня около 3-х дней, но ведь и доставило удовольствия на тот же срок! Мне чрезвычайно захотелось услышать, и потому я все сделаю (вплоть до того, что нарушу Ваше запрещение, — если таковое почему-либо воспоследует), чтобы Малько ее сыграл. Сейчас из Вашей музыки слышу только скерцо и марш из «Апельсинов», которые играются буквально без удержа — при каждом удобном и неудобном случае — и всегда по нескольку раз. О 2-й симфонии пока сведений интересных не имею. Болеслав написал Держановскому1 так: слышал 2-ю симфонию. Дирижер Straram, что по-русски переводится — бездарность. Вот и все! Но что она «дойдет», я нисколько не сомневаюсь, только думаю, что у нас это случилось бы скорее, чем в Париже.
Что касается моих делишек, то они таковы. Малько недурно (хотя и в искаженных темпах, — почему это дирижеры не любят слушать авторских указаний? Никак не пойму!) сыграл 7-ю симфонию2, которая после того подверглась еще кое-каким изменениям, и потому я очень рад, что Кусевицкий ее сейчас не будет играть. Я постараюсь летом внести эти поправки в рейнхартовский экземпляр, и тогда пусть играет кто угодно и сколько хочет, ибо думаю, что больше ничего не потребуется.
8-я прошла хуже3. Внешний успех был очень порядочный, но я полагаю, что это было больше по моему личному адресу, ибо у меня в консерватории среди учеников есть очень много весьма активной публики. Сама же симфония, как мне показалось, не дошла. 1-ю часть проводили с недоумением (хотя она очень легкая и текучая; а, может быть, именно потому, ибо привыкли от меня получать разные «эмоции»), 2-ю также, но она и сыграна была скомканно — 7/4 не вышли у Сараджева и отчасти из-за грузных нюансов инструментовки, 3-я и 4-я части прошли благополучно, хотя за 3-й публика и поскучала. Оркестр был холоден, хотя и не ворчал, — ибо играть было не скучно. Я лично получил поль зу: во-первых, убедился, что так инструментовать лучше, чем раньше,— более индивидуально-инструментально и более полифонично, хотя и прозрачнее, во-вторых, некоторые очень трудные политональные моменты и чисто колористические — почти безукоризненно и даже неожиданно вышли, и в-третьих, определил слабые пункты как музыки, так и изложения. Надеюсь, за лето все дефекты устранить, и тогда это будет наиболее живописная и прилично звучащая из моих симфоний. [...]. Всего лучшего.
Ваш Н. Мясковский
Москва. 27 мая 1926
Да, вот еще что. 8-ю симфонию хочет играть зимой в Нью-Йорке Вальт[ер] Дамрош. Что это за птица? Стоит давать? Не лучше ли дать Стоковскому, если последний захочет, тем более, что он сюда приезжает?
231. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ
31 мая 1926 г., Париж
31 мая 1926
Дорогой Николай Яковлевич.
Что это за такой дирижер, который самовольно сделает партитуру по голосам симфоньетты и «все равно» ее сыграет?! К началу революции голоса симфоньетты были в библиотеке Зилоти и, следовательно, в порядке национализации должны были поступить в государственные руки. Поэтому очень прошу Вас, если это возможно, передать кому следует мой энергичный протест против исполнения симфоньетты. Сие по чисто-художественным соображениям, ибо я теперь буду ее отделывать наново и не хотел бы, чтобы она игралась в старой редакции.