Geum.ru

Психологические профили ведущих российских политиков

Вид материалаДокументы

Содержание


Потребность в достижении
Отдельные компоненты Я-концепции нуж­даются в детализации и проработке.
Социальное «Я».
Физическое «Я»
Психологическое «Я».
Межличностные отношения.
Подобный материал:
1   2   3
§ 3. ПАРТИЙНЫЙ ЛИДЕР

Case 1. Политик X — известный думский деятель. Анализ прове­ден на основе личного интервью. Вот что он говорит о себе и о власти:

Я был шестым ребенком в семье. Отец... был простым юрискон­сультом, работал в Управлении Туркестано-Сибирской железной до­роги. Он умер в год моего рождения в результате автомобильной ка­тастрофы. Я стал сиротой.

Два брата были офицерами, приезжали в отпуск, военная фор­ма, разговоры об армии, и в этом плане они повлияли на меня. Я меч­тал стать офицером. Ну а сестры, они все старше меня. Я был самым младшим, особо конфликтовать мне было сложно. Я помню, что в дет­ский сад не хотел ходить, а старшая сестра меня водила силой, и это мне не нравилось, и я с ней по этому вопросу конфликтовал, в том плане, что я сопротивлялся.

Мама ничего о политике не говорила. Она говорила, что без парт­билета ничего не получить. В этом плане сожалела, что была одно­партийная система. Знакомые... все мучались. По радио слушали ин­формацию, воспринимали.

В школе, авторитет — преподаватель по истории. Мне этот пред­мет больше всего нравился. Спорил с учителями все время. За это мне снижали оценку за поведение. С ребятами тоже спорил (споры в основном политические). Уже тогда для меня социальное было важ­нее, чем личное. Я участвовал в политзанятиях. Сам проводил полит­занятия. Это было интересно. Мои выступления нравились.

На первом этапе я верил тому, что говорят по радио, телевизо­ру, но потом стали закрадываться сомнения. Я был комсоргом, и учительница двойки закрывала тройками, чтобы повысить успевае­мость. Очковтирательство это называется. Вот это все видел я, мо­менты фальшивые. В детском саду, я из бедной семьи, а другие дети из богатых, приносили ей духи, конфеты, и воспитательница относи­лась к ним лучше, а ко мне соответственно хуже.

К лозунгам хорошо относился. Демонстрации любил. Все это красивое, оркестры, все веселые. Хорошо было. Голубей запускали.

В партию не вступил. Я критиковал и видел порочности систе­мы, видел, что партия фальшивит, поэтому не хотелось участвовать в организации, которая обманывает. С годами это становилось все ощутимее.

Свобода определенная была. Мы из рогаток стреляли по окнам, по лампочкам, дымовые шашки пускали в троллейбус.

Как нужно воспитывать детей ?

Главное, чтобы это был ребенок, которого хотят родители.

Идеальный отец должен больше заниматься воспитанием, чем мать, особенно воспитанием мальчика. Патриотическое воспитание, трудовое, половое, выбор профессии — это все должен делать отец. Идеальная мать. Ну... она... Идеальный вариант, когда два ребенка в семье. Девочка больше с матерью, отец с сыном, чтобы... обычно ро­дители ругаются, они разрушают семью сами, ребенок растет, видит ругань, поэтому...

Моя мама старалась быть «идеальной». Она очень нас любила, все, что могла, отдала. Сын должен любить отца, звонить ему перио­дически и говорить: «Здравствуй, папа !» Заботиться об отце должен идеальный сын, но... Если идеальный отец, то у него идеальный сын, поэтому отец часто сам не дает то, что нужно ребенку. Воспитывать, учить жизни реальной, такой, какая она есть на самом деле. Если дурак, зачем ему учиться в вузе? Толку нет. Не надо делать ничего искусствен­но. Фальшь, фальшь... то есть ложная любовь, ложная профессия и потом ложным государство становится и ложная цивилизация.

Этот отрывок из интервью обнаруживает очень сложные и не­однозначные отношения респондента к власти. В первую очередь, оче­видно, что для него как для личности и профессионального политика власть желанна, притягательна, ценна. Оброненные им детали состав­ляют довольно явственный позитивный образ власти времен его дет­ства и юности. Когда он вспоминает о чтении закрытого письма ЦК 1956 г., это означает, что члены его семьи должны были быть членами партии, которые к тому же плакали в день смерти Сталина.

Не следует особенно доверять словам X о том, что его мать сожа­лела об однопартийной системе, а знакомые все мучились: это сказа­но, чтобы произвести на интервьюера вполне определенное полити­ческое впечатление. Зато вполне достоверны его воспоминания о том, что по радио слушали информацию и ее воспринимали, что сам он участвовал в политзанятиях и ему это было приятно и интересно, что был он комсоргом, что лозунги и демонстрации он любил. Последнее высказывание окрашено очень личными и эмоциональными оттен­ками: с этими политическими символами нашей прежней жизни у X ассоциируется все яркое, красивое, праздничное, веселое («Хорошо было. Голубей запускали»).

Образ власти у X психологически соотносится с силой. Об этом можно судить косвенным образом по репликам, относящимся к не политическим, а чисто семейным отношениям. О том, как выглядит власть, он получил первое представление, когда против его желания мальчика силой водили в детский сад. Позитивным образом государ­ственная власть, сила ассоциировались с братьями-офицерами, при­чем они сами, их форма так заворожили мальчика, что он стал меч­тать о военной карьере. Таким образом, здесь мы имеем довольно любопытный симбиоз положительных и негативных ассоциаций рес­пондента с властью. С одной стороны, позитивные характеристики связаны с ее восприятием как силы, причем военной (неслучайными, видимо, были и его недавние мечты о том, чтобы помыть сапоги в южных морях). Примечательно, что свободу от власти он понимал либо по-детски агрессивно (стрелял из рогаток по окнам, дымовые шашки пускал в троллейбус), либо пассивно, как сопротивление («конфликтовал в том плане, что сопротивлялся»).

С другой стороны, власть вызывает у него массу неудовольствий. Даже если вынести за скобки чисто конъюнктурные соображения о порочности прежней системы, остается одна весьма значимая (повто­ряющаяся в коротком интервью несколько раз) характеристика вла­сти как фальшивой. Государство, партия, система, учительница - все они фальшивили, обманывали, занимались очковтирательством. Это очень серьезный момент в отношении между респондентом и поли­тикой. Что стоит за этим? X поразительным образом приоткрывает нам внутреннюю логику происхождения своих представлений о вла­сти, претензии к которой имеют очень личный характер, говоря: «Фальшь, фальшь, т.е. ложная любовь, ложная профессия и потом ложным государство становится и ложная цивилизация». Проследим эту логику. Она коренится в истории становления его личности, в опыте отношений власти и подчинения, полученном в ходе первич­ной политической социализации.

X родился в первую послевоенную весну. Это главное событие всего повествования о его жизни. В тексте интервью его «Я» выпира­ет из рассказа, временами оттесняя даже отлитый в многочисленных книгах и интервью почти канонический имидж политика. Эгоцент­ризм X достигает большого накала. Например, говоря о своей семье, он сообщает, что был шестым ребенком, но, рассказывая о смерти отца, объясняет, что именно он стал сиротой (про остальных братьев и сес­тер мы от него ничего не узнаем).

Исключительность нашего героя проявляется и позже, когда в шестилетнем возрасте он, узнав о смерти вождя всех народов, не пла­чет (а все кругом плачут). Он спорит и с учителями, и со сверстника­ми, в основном по политическим моментам. Вот здесь возникает со­мнение в достоверности такого объяснения: скорее всего и тогда, и сейчас этот человек просто реализует свое Эго за счет других. Проис­ходит это под влиянием тех травм его детского «Я», которые дефор­мировали его Я-концепцию1. Прежде всего в данном случае можно говорить о травмах его семейного и социального «Я», которые и по­будили его искать компенсацию в политике, во власти.

Комплексы X, лежащие за его гипертрофированным «Я», прояв­ляются в первую очередь в его неудовлетворенности социальным ста­тусом семьи. Когда он сообщает, что его отец был простым юрискон­сультом, когда рассказывает, что после смерти отца семья очень нуждалась (вспоминает о продаже коровы, об ощущении бедности уже в детском саду), то становится ясным, что речь не идет о чисто мате­риальных проблемах: наш герой страдает от социального унижения, избавиться от которого можно, только поднявшись на самую высо­кую ступень социальной лестницы.

Другой серьезной травмой Я-концепции является травма его се­мейного «Я». Сложные отношения X к отцу, матери, братьям и сест­рам были тем фундаментом, на котором позже выросли и его отноше­ния с другими людьми, с властными структурами. Принято считать, что младшие дети в семье обычно получают больше ласки, чем стар­шие. Из интервью, напротив, можно сделать вывод, что перед нами человек, которому не додали заботы, ласки, которых заслуживает на­много большего: лучших родителей, лучшую судьбу. Обида сквозит в целом ряде высказываний, причем довольно часто не осознается ав­тором. Так, ему не нравится то, что он был шестым ребенком в семье (идеальная семья - это отец, мать и максимум двое детей, родите­ли должны хотеть ребенка, идеальный отец должен больше, чем мать, заниматься воспитанием ребенка, и т.д.). Мы видим, что эти идеалы мало соответствуют обстоятельствам реальной жизни X. Он и дальше будет чувствовать, что он недостаточно защищен, когда в детском саду его мать не может сделать подарок воспитательнице, а в школе ему снижают отметки за то, что он спорит с учителями. Жизнь его обманула, она не дала ему того, что он заслуживает. Может быть, отсюда идет эта логическая цепочка, с которой мы начали: ложная любовь, ложная профессия, ложное государство? Может, здесь лежат корни того, что, отвечая на наши вопросы, X больше говорит не столько о реальных обстоятельствах своей жизни, сколько простран­но описывает свои фантазии об идеальных близких? Во всяком слу­чае, именно травма его семейного «Я» очень существенна для пони­мания того образа власти, который фиксирует интервью. Власть имеет для X компенсаторный характер. Не случайно представление об иде­альном отце включает требование, которое он переносит и на власть: отец должен заниматься воспитанием, делать то, что нужно ребенку (т.е. X). За это идеальный сын скажет ему: «Здравствуй, папа!»

§ 4. ДЕПУТАТ

Мы выбрали для анализа достаточно неординарный случай -женщину-политика, покидавшую стены ГД и вновь вернувшуюся туда Депутат Z принадлежит к либеральной части спектра. В Думе она пробыла более чем один срок, будучи избранной оба раза по партийному списку. Свой второй срок она не окончила, получив при­глашение на пост министра в одно из «технических» правительств. Внешне Z весьма привлекательная и приятная в общении молодая женщина. О ней в Думе многие отзываются как об одном из наиболее квалифицированных и профессиональных политиков. Она внесла существенный вклад в создание ряда законов. После ее ухода в пра­вительство отношения с коллегами по фракции у нее испортились, хотя внешнему наблюдателю трудно сказать, было ли это результа­том политической самостоятельности Z, принявшей решение против воли лидера фракции, либо просчета ее в отношениях с коллегами. Наш анализ опирается на наблюдения в ходе консультирования и многочисленные психологические тесты и глубинные интервью.

Социализация

Ранняя семейная социализация проходила у Z достаточно бла­гоприятно. Любящие родители имели единственного ребенка. Отец до сих пор является образцом для подражания. Не случайно в школе Z была не способна к чистописанию, пению, рисованию. От мамы унаследовала жизненную силу.

Семья дала Z психологическую устойчивость, эмоциональное благополучие. Одновременно, привыкнув быть центром семейной вселенной, она и в зрелые годы ожидает к себе внимания. Вообще в выступлениях депутата Z нередко проглядывает такая умненькая де­вочка, прилежная и ждущая похвалы. Отсутствие братьев и сестер, глубоких детских воспоминаний о дружбе со сверстниками (при по­ложительном опыте общения с ними) не дали Z навыков общения на равных и сделали ее собственный стиль общения достаточно прохлад­ным и отстраненным.

Детский сад, в который Z ходить не любила, не занимает в ее рас­сказе о себе много места. Однако не исключено, что именно этот ин­ститут социализации дал ей не просто негативный опыт, но и поро­дил психологические травмы. Так, она не могла вспомнить причину заикания, но это относится именно к детсадовскому периоду.

Школьный опыт социализации воспринимается Z позитивно. Ни ученики, ни учителя не вызывали у нее негативных эмоций. Период раннего отрочества оставил интересную и личностно значимую па­мять. К ней в школе относились очень хорошо.

Годы учебы в институте и работы сформировали у Z определенный опыт, который накладывает как позитивный, так и негативный оттенок на ее личность и особенно на политический имидж. Она учи­лась легко как в школе, так и в институте. Ее самооценка подкрепля­лась успехами. Хотя успехи эти дают прекрасный старт для карьеры, но и сам институт, и лаборатория, где она работала, а затем была ру­ководителем, чрезвычайно бедный жизненный опыт. Отсюда хорошее самоощущение только в знакомой интеллигентской среде и незнание того, как себя вести в иных социальных группах. Опыт руководства 15 сотрудниками заставляет вспомнить такой же неудачно обыгранный опыт заведующего лабораторией Гайдара и других младореформаторов. В связи с этим у Z проявляются две проблемы. Одна — отсутствие раз­нообразного общения. Ее отчасти компенсирует работа в Думе. Другая — это неполное осознание того, как ее биография видится со стороны.

В биографии женщины-политика следует особенно вниматель­но проследить ее линию личной жизни. Она у Z — наиболее яркая часть биографии. Женщина, впервые вышедшая замуж в 36 лет, да еще за депутата, безусловно, интересна. С одной стороны, Z, необык­новенно женственна и обаятельна, с другой — выглядит как настоя­щий синий чулок: подбросила своего маленького ребенка родствен­нице и не умеет ценить свое женское начало, гордиться им и использовать женские стратегии поведения. Чрезмерная прямолиней­ность, акцент на профессиональной компетентности — серьезная пси­хологическая прореха в исполнении роли депутата.

Структура личности

Потребностно-мотивационная сфера. Доминирующей, бьющей через край потребностью личности Z является потребность в соци­ально значимой деятельности, ориентированной на интеллектуаль­ное самовыражение и управление социальной реальностью. По всей видимости, Z является типичным представителем весьма не часто встречаемого среди политиков типа самоактуализирующейся лич­ности. В комплекс качеств, характерных для этого типа людей, вхо­дят потребность в самореализации, увлеченность делом, способность к переживанию проблем своей группы (страны в целом) как своих собственных, умение видеть действительность такой, какова она есть без искажений и др. Этим набором качеств Z обладает.

Богатый внутренний мир, интеллектуальная ориентированность, способность глобально мыслить и чувствовать, эмоциональный комфорт, чувство внутреннего удовольствия делают натуру самодостаточной. В определенной степени мир воспринимается как источник непредска­зуемости и возможных неприятностей. Этот мир надо контролировать. Потребность в контроле весьма значима для личности. При этом по­требность во власти, разновидностью которой является потребность в контроле, выражена не явно и не носит компенсаторного характера.

^ Потребность в достижении очень высока. И что важно, носит не компенсаторный, а спонтанный характер. С потребностью в аффилиации не все обстоит благополучно. Потребность эта явно ниже остальных в личности Z. Это сказывается в том, что люди значат для нее меньше, чем организация, дело. Будучи самодостаточна, она не нуждается в них так, как, возможно, они от нее ожидают.

Z опирается на адекватно высокую самооценку, признание свое­го профессионализма, социальной значимости. В то же время в нату­ре есть застенчивость, местами скованность. Несмотря на жесткость позиций, женский стереотип поведения преобладает, а это значит, что в сложных ситуациях может испытывать потребность в поддержке, в сильном плече рядом.

Таким образом, ведущей является потребность в достижении. Сле­дом за ней идет потребность в контроле. Наименее развита потребность в аффилиации, при том, что Z может и хочет работать в команде.

Самооценка у Z высокая. Для нее характерна неудовлетворен­ность своим положением в социуме, стремление обрести большее при­знание. Признание себя «великой», ощущение своей необычности, не­похожести на других отчасти соответствуют реальности. Правда, здесь просматривается и опасность неадекватной самооценки, неумения со­размерить самооценку с оценками окружающих, усиливаемые интровертированностью, ориентацией на себя, а не на других. При этом раз­витая интуиция может скомпенсировать этот недостаток.

Я-концепция у Z сложная, нюансированная. Она склонна к реф­лексии и самоанализу. ^ Отдельные компоненты Я-концепции нуж­даются в детализации и проработке.

Семейное «Я» у Z вполне благополучно. Она идентифицирует себя с отцом как в отношении лидерских качеств, так и по той роли, которую она как лидер хотела бы играть, это роль реформатора, гене­ратора идей, но никак не исполнителя.

Семейное «Я», связанное с замужеством и семейными отноше­ниями с родственниками мужа, другая, чрезвычайно благодарная ли­ния. Добрые отношения, взаимопомощь (не только помощь с их сто­роны) с родней мужа помогут прорисовать патриархальные нравы в семье и компенсируют «феминистскую» часть образа.

^ Социальное «Я». Z относит себя к интеллигенции. В некоторых ее высказываниях, а чаще в позе, взгляде и других невербальных про­явлениях она дает понять свою элитарность. При этом, описывая свою работу в лаборатории, говорит: «Мы были черная кость, рабочие ло­шадки» по сравнению с теми, кто работал на кафедрах.

Амбиции в политике очень большие. Считает, что сама судьба сте­лит ей рельсы. Может практически все. Роль реформатора страны. Роль в хорошей команде. Организатор. Наладит один участок, перейдет на следующий. Готова к роли вице-премьера сначала по экономике, потом по социальным вопросам и т.д. Умеет и любит строить систему.

Социальное «Я» не травмировано. Однако проблемы есть: это не­осознанный снобизм, уверенность в том, что именно она может и должна быть у власти. Такая позиция плохо сочетается с демонстри­руемыми демократическими взглядами. Речь идет о том, что Z не да­ется манера держаться на равных. Сейчас она смотрит на людей то снизу вверх, то сверху вниз, будто растолковывая что-то непонятли­вым и даже туповатым ученикам.

^ Физическое «Я» Z определенно травмировано. Об этом свидетель­ствует и рисуночный тест. Буквальная трактовка уязвимых мест в физическом облике пробивает брешь в самооценке, которая в осталь­ном чрезвычайно высока. Многие межличностные шероховатости могут быть результатом того, что Z просто как следует не видит (пло­хое зрение), а не того, что не смотрит на собеседника. Отсюда впечат­ление закрытости, отстраненности и замкнутости, мешающие прояв­лениям спонтанности и раскованности.

^ Психологическое «Я». Z — типичный интуитивный интроверт. Две наиболее яркие черты Z — интуиция и способность прини­мать решения. Вторая из них чисто мужская. Это ее сильные сторо­ны, опора ее личности. При этом, если сенсорные способности у нее достаточно четко выражены, то воспринимающие способности раз­виты мало. Это требует компенсации и коррекции.

Z гордится своей независимостью. Чем бы ни занималась, любит быть первооткрывателем. Благодаря интуиции Z обладает потрясаю­щим воображением, собственным видением ситуации и ее возможно­стей. Ее девиз: «Какова бы ни была ситуация — ее можно несомненно улучшить». В сфере бизнеса такие люди созданы для реорганизации и перестройки. В политике — это реформаторы. Однако этот тип не может заниматься все время одним и тем же. Достигнутый результат для него не интересен. Поэтому такой человек постоянно нуждается в новых задачах, все более сложных и трудных, чтобы было к чему стремиться.

Z смотрит в будущее, а не в прошлое. Строит системы и действует на основе теоретических схем. Авторитет сам по себе не производит на нее никакого впечатления. Она крайне прагматична и рассматривает реальность как то, что она сможет переделать или игнорировать, т.е. как свое орудие. Действительность у нее подчинена идеям. Она открыта новому. Имея склонность к логике, с готовностью следует тому, что кажется ей логичным, следя за последствиями применения своих идей. Теории, которые не работают, быстро отвергаются ею. Она стре­мится к завершенности, учитывает отдаленные последствия, рассмат­ривает трудности как призыв к проявлению творческой инициати­вы. При этом может встать на весьма ограниченную точку зрения.

^ Межличностные отношения. Ввиду стремления требовать от других нести такой же груз, какой она берет на себя, ее могут считать чрезмерно требовательной и придирчивой. Она ориентирована не на требования людей, а на требования организации.

Она не склонна к выражению чувств. Временами выглядит хо­лодной, замкнутой и плохо реагирующей. Неохотно идет навстречу другим. На самом деле это проявление потребности в автономии, лич­ном пространстве. Безразличие или критику в свой адрес переносит невозмутимо, когда считает их справедливыми.

Добавим к этому психологическому портрету лишь несколько штрихов.

Тесты показывают, что у Z отсутствует агрессивность при одно­временной уверенности в себе, в своих действиях, — черта очень при­влекательная в политике.

Рисунок принадлежит человеку закрытому, интровертированному, замкнутому. Это создает сложности в публичном исполнении по­литических ролей.

Анализ личности Z показывает, что психологические аспекты роли депутата во многом не только определяют стиль ее исполнения, осознание отдельных аспектов роли, но и диктуют наполнение роли политическим содержанием. Восприятие этим политиком роли депута­та, с одной стороны, способствует достижению высокой эффективности и результативности. Ее компетентность, воля, целеустремленность де­лают исполнение ею своей депутатской роли весьма эффективным и результативным. С другой стороны, эта роль ограничена рядом личностных особенностей, психологических травм, которые сужают ре­пертуар деятельности и затрудняют восприятие Z ее избирателями.

Итак, наши герои не похожи друг на друга. Они исполняют раз­ные политические роли. Их отличают несхожие политические взгля­ды. Различен и их опыт политической социализации, но каждый из них по-своему типичен. Каждый по отдельности и все вместе они впи­сали странички в политическую летопись 1990-х годов.