Спрятанная война артем боровик
| Вид материала | Документы |
СодержаниеШирока-а-а страна моя родная! |
- Урок по теме "Спрятанная война в Афганистане в произведении Светланы Алексиевич «Цинковые, 529.12kb.
- Команда «Солнечные лучики»: Мережанов Дима, Визгалов Антон, Храмов Артем, Кабанова, 94.57kb.
- Т. А. Боровик Инновационные технологии развития музыкальности детей на урок, 22.38kb.
- Моисеев Артём Владимирович; Название оу: Красноярский филиал муниципального общеобразовательного, 33.96kb.
- Бобир С. Л., Боровик А. Г., Гетта В. Г., Гринь Т. В., Жила С. О., Завацька Л. М., Зайченко, 6306.51kb.
- Бобир С. Л., Боровик А. Г., Гетта В. Г., Гринь Т. В., Жила С. О., Завацька Л. М., Зайченко, 7100.22kb.
- Война, начавшаяся в 1853, 155.22kb.
- Маркеловские чтения Внешняя политика СССР на Дальнем Востоке летом 1938г, 287.26kb.
- Л. Н. Толстого "Война и мир" Интегрированный урок, 104.87kb.
- Великая Отечественная война в биографии моей семьи, 19.22kb.
XVII
- ..Она - русская? - спросил прокурор, хлестнув меня по лицу острым, быстрым взглядом.
- Вроде бы, - ответил я.
- Сколько лет?
- Понятия не имею. Но постарше Переслени.
Вертолет начал снижаться, слегка накренившись носом вниз: автомат прокурора заскользил по сиденью вдоль борта в сторону кабины экипажа. Полковник ловко поймал его за приклад.
В овале иллюминатора теперь рябили звезды, сливаясь с огнями кишлаков.
Показавшись в дверном проеме, Лена глянула на меня исподлобья. Ее березово-белое лицо с крохотной черной родинкой на щеке чуть выше губ было взволнованно. Густые брови сошлись в тревожную линию.
- Добрый день, - сказала она.
- Добрый, - ответил я.
- Лен, - сказал Алексей, - видишь, мы работаем. Интервью...
- Ах, бож-же ж мой! - метнула она быстрый взгляд на бутылку. - Я-то вижу, как вы работаете.
- Ты надолго домой. Лен? - спросил сникший Алексей.
- Еще не знаю, - ответила она и прошла на кухню.
Когда дверь за ней закрылась, Алексей шепнул:
- Пойдем в парк - там договорим.
Мы незаметно прошмыгнули на улицу, прихватив с собой закуску и остатки водки.
Сумерки тронули душистый парковый воздух легкой фиолетовой краской. Было часов шесть вечера. Стайки горожан в спортивных костюмах трусили по аллеям.
Темно-рыжее солнце пряталось в пальмовых листьях. Приятно было слушать журчание искусственных водопадов и ручьев, змеившихся в стриженой траве.
- Сядем здесь? - Переслени кивнул на свободную лавку под высоченной лиственницей, иглой впившейся в небо. - И вид на город отсюда хороший... Ты, кстати, на Ленку не обижайся. Она, видишь ли, уверена, что ты из КГБ.
Боится тебя.
- Даже если и предположить такое, как я могу ей угрожать?
- Не ей, а нам. Понимаешь, она уже пыталась сколотить семейное счастье с одним парнем, тоже прошедшим через афганский плен. Из-за разных обстоятельств не вышло: нервы, подозрения и все такое, о чем нет охоты сейчас говорить.
Ленка боится, что из-за тебя может рухнуть наш с ней карточный домик, что я уеду в Россию...
- Я не обижаюсь на нее, - сказал я, пытаясь убедить в этом самого себя.
- Вот и вери гуд! <Очень хорошо (англ.).> - обрадовался Переслени. - На чем мы с тобой остановились?
- Ты рассказывал про наркотики.
- Ага, вспомнил...
- Но не афганский же чаре ты здесь потреблял? - попытался пошутить я, чтобы согнать с его лица набежавшую волну подавленности.
- Нет, тут ребята используют препаратики покрепче...
Словом, я оказался опять в плену. На сей раз - у наркотиков. Приступы тоски и депрессии стали одолевать меня все чаще. Каждый вечер наведвывался человек в серой шляпе. Я чувствовал смрадное дыхание одиночества. Я по-настоящему боялся за себя. Словом, как-то раз в вербное воскресенье пошел я в здешнюю православную церковь. Познакомился с русскими, сошелся с ними поближе. Они и посоветовали ехать обратно в Нью-Йорк - учиться в семинарии при православном монастыре. Последний раз судьба протянула мне руку помощи. Я ухватился за нее из последних сил.
За спиной раздался шорох первых палых листьев. Вечер уверенно завладевал городом. Видно было, как на глазах густеют сумерки.
- Семинария мне помогла. Душа моя окрепла. Про наркотики забыл. Там я понял: чем дальше от людей, от мира - тем ближе к Богу. Однако я не хочу Бога без мира, а мира без Бога... Начал читать книги по российской истории, увлекся русской философско-религиозной мыслью. Глотал страницы, коченея от тех бездн, что вдруг открывались мне.
Много размышлял над тем, что произошло с Россией в октябре 17-го. Вдруг понял: по нехватке веры большевики надругались над законами жизни. Парадокс заключается в том, что, разрушив самодержавие, они через тридцать лет опять воссоздали его. Если бы в пятидесятом году состоялась коронация Сталина, это было бы воспринято страной как нечто само собой разумеющееся. Я вот о чем иногда думаю: если бы России была дана возможность развиваться в этом веке на основе конституционной монархии, православной церкви и молодого, неудержимого капитализма, она была бы сейчас впереди Америки - уж поверь! Но такая перспектива пугала: тогда-то и выпустили большевиков из бутылки... Ну, что - приговорим пузырек к смертной казни?
Переслени улыбнулся и кивнул на остатки водки. Выплеснув ее в пластиковые стаканчики, он оглянулся по сторонам. Трусившие вдоль дорожек поджарые американцы с удивлением наблюдали за нами.
- Водка - тоже спорт! - переводя дух после большого глотка, прохрипел Переслени. - Они, идиоты, не понимают.
Словно желая еще больше шокировать пуританствующую Америку, Переслени встал с лавки, принял позу оперного певца и запел низким грудным голосом: