Роберт грин искусство обольщения для достижения власти
| Вид материала | Документы |
- Грин Роберт «48 законов власти и обольщения»», 3491.35kb.
- Роберт Грин «48 законов власти», 8054.35kb.
- Ренар Лариса – Круг женской силы Энергии стихий и тайны обольщения Часть 1 Новая жизнь, 2992.87kb.
- Intrigue — искусство обольщения, 15.69kb.
- Presents a temple hill production, 742.18kb.
- Тест. Почему вы выбрали его? Любовь зла Везет козлам Вчем состоит искусство обольщения, 7850.59kb.
- Ренар Лариса – Круг женской силы Энергии стихий и тайны обольщения, 2968kb.
- Ренар Лариса – Круг женской силы Энергии стихий и тайны обольщения, 2947.96kb.
- Программа по эстетике «Искусство России и Франции 18 века» Для учащихся 9- Х классов, 541.65kb.
- Роберт м. Пёрсиг д3эн и искусство уxода 3а мотоциклом исследование Ценностей, 5184.04kb.
РОБЕРТ ГРИН
ИСКУССТВО
ОБОЛЬЩЕНИЯ
ДЛЯ ДОСТИЖЕНИЯ
ВЛАСТИ
Памяти моего отца
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие
Тысячелетия тому назад люди добивались власти благодаря физическому превосходству и удерживали ее, применяя грубую силу. В тонкости, изяществе не было никакого прока — вождям и властителям приходилось быть безжалостными. Властью обладали лишь немногие, но никто не страдал от подобного положения вещей так, как женщины. У представительниц слабого пола не было никаких шансов одержать победу, не было в их распоряжении оружия, которое помогло бы подчинить мужчин в политическом, социальном смысле или хотя бы в семье.
Конечно, одна слабость у мужчин все же имелась: их безудержное стремление и постоянная готовность к любовным утехам. Конечно, женщина всегда могла поиграть с этим желанием, оттягивая его удовлетворение, но стоило только ей уступить, и мужчина мгновенно обретал утраченные было самообладание и власть, если же она продолжала отказывать, он просто мог поискать в другом месте или применить силу. Что толку во власти, если она столь хрупка и неустойчива? Однако иного выхода у женщин не было, приходилось мириться с подобным положением дел. Но среди них встречались и более честолюбивые, желавшие власти устойчивой и не такой эфемерной. Именно эти женщины, вкладывая свой ум, хитрость и немалый творческий потенциал, изобрели со временем способ повернуть ситуацию в свою пользу, добившись для себя более долговечной и эффективной формы власти.
Эти женщины, а среди них Вирсавия из Ветхого Завета, Елена Троянская, китайская Сирена Си Ши и самая прославленная соблазнительница — Клеопатра, изобрели обольщение. Сначала внимание мужчин привлекали чарующей внешней красотой, с помощью краски, благовоний и украшений создавая подобие сошедшей на землю богини. Они дразнили воображение мужчины, позволяли ему лишь мельком, урывками увидеть тело и вызывали тем самым не просто сексуальное возбуждение, но нечто большее: желание обладать плодом своего воображения, фантазией. Завладев вниманием жертвы, женщины увлекали ее из мужского мира войны и политики в мир женский — мир роскоши, блеска и удовольствий. Они могли вести их за собой в буквальном смысле, подобно Клеопатре, которая отправилась вместе с Юлием Цезарем в путешествие по Нилу. Мужчина не мог устоять перед утонченными, чувственными удовольствиями — он влюблялся. Но тут, как правило, женщина становилась холодной, безразличной, приводя жертву в замешательство. Как раз тогда, когда мужчине хотелось получить больше, всё обрывалось. Его вынуждали броситься в погоню — и вот, пытаясь вернуть те милости, которых еще недавно он был удостоен, он слабел на глазах, становился мягким, чувствительным. Мужчины, обладавшие физической мощью и всей полнотой социальной власти — такие, как царь Давид, Парис Троянский, Юлий Цезарь, Марк Антоний, китайский правитель Фу Чай,— сами не замечали, как попадали в рабство к женщине.
Перед лицом жестокости и насилия эти женщины превратили обольщение в изощренное искусство, дающее им высшую форму власти. Научившись воздействовать вначале на разум, порождая фантазии, побуждая мужчину желать большего, вызывая надежду и разочарование, они овладели основами обольщения. Их власть была не физической, а психологической, не прямолинейной — она действовала окольными путями, но тем вернее приводила к достижению цели. Этих первых великих обольстительниц можно уподобить полководцам, планирующим разгром неприятеля, и в самом деле, издревле обольщение уподобляли сражению — женской разновидности военного дела. Клеопатра прибегла к нему, чтобы укрепить свою империю. Отныне женщина не была более пассивным объектом сексуальных домогательств, она стала активным действующим лицом, фигурой власти.
За немногими исключениями — древнеримский поэт Овидий, средневековые трубадуры — мужчины поначалу не вникали всерьез в тонкости обольщения, считая это фривольное искусство уделом прелестниц. Позднее, в семнадцатом столетии, произошла грандиозная перемена: мужчины заинтересовались обольщением как способом сломить сопротивление молодой женщины, отказывающей им в физической близости. Первые в истории великие обольстители мужского пола — герцог Лозаннский и те многочисленные испанцы, которых людская молва соединила, создав обобщенный образ дона Жуана,— начали перенимать у женщин их традиционные приемы. Они научились использовать свой внешний облик (часто андрогинный от природы), возбуждать воображение, кокетничать. Мужчины добавили к игре и новый элемент — язык обольщения, стоило им только обнаружить слабость женщин к неясным речам. Нередко случалось, что две формы обольщения — женская, использующая зрительные образы, и мужская, вербальная, использующая слова,— выходили за границы собственного пола: Казанова вызывал восхищение женщин своими нарядами, Нинон де Ланкло завораживала мужчин своими речами.
Пока одни мужчины совершенствовали традиционные способы обольщения и разрабатывали свои собственные, другие с успехом попытались применить это искусство в социальной сфере. По мере того, как в Европе постепенно отступала в прошлое феодальная система правления, придворным приходилось пробивать себе дорогу, не используя при этом грубой силы. Они овладевали искусством продвижения и свержения соперников через обольщение сильных мира сего, искусство психологических игр, нежных слов, легкого кокетства. По мере того, как культура становилась более демократичной, актеры, художники и денди обращались к искусству обольщения как способу очаровывать и завоевывать сердца зрителей и слушателей. В девятнадцатом веке произошла новая важнейшая перемена: политики, подобные Наполеону, начали осознавать силу обольщения в своей деятельности и взяли его на вооружение. Люди этого толка — общественные и политические деятели,— как и всегда, уповали на искусство красноречия, но не гнушались и теми методами, которые некогда были прерогативой женщин: постановкой масштабных зрелищных спектаклей, применением театральной атрибутики, созданием ярких образов. Они пришли к пониманию того, что все это способствует появлению харизмы, и с тех пор до наших дней ничего не изменилось. Благодаря использованию приемов обольщения им удавалось и удается достичь колоссальной власти, не прибегая для этого к насилию.
В наши дни человечество достигло высшей точки в эволюции обольщения. Насилие и принуждение как способы воздействия на массы исторически себя не оправдали. Сегодня, более чем когда-либо, они не только не поощряются, но и считаются предосудительными. Во всех областях общественной жизни необходимо другое: умение воздействовать на людей убеждением, не оскорбляя их и не задевая человеческого достоинства. Различные элементы обольщения можно встретить во всех сферах, причем традиционно мужские и женские методы окончательно перемешались. Предпочтение отдается неагрессивным методам убеждения, скажем, ненавязчивой рекламе, мягко закрадывающейся в умы. Если требуется воздействовать на общественное мнение — а в основе такого воздействия лежит обольщение,— необходимо оперировать тонкими способами, воздействуя на подсознание. Ни одна политическая кампания современности не обходится без применения приемов обольщения. После Джона Ф. Кеннеди в мире наступила эпоха, когда трудно представить себе крупного политического деятеля, не обладающего хоть в какой-то степени харизмой, этим удивительным даром притягивать внимание публики. Наличие харизмы означает, что сражение наполовину выиграно. Мир кино и журналистики создал целую галактику обольстительных звезд и образов. Мы все пропитаны обольщением, погружены в него. Но даже притом, что внешне многое изменилось, суть обольщения неизменна: ни под каким видом не оказывать прямого давления, вместо этого использовать удовольствие как приманку, играя на чувствах людей, порождая желания, сбивая с толку, приводя к психологической капитуляции. В наши дни методы Клеопатры не утратили своей актуальности.
Окружающие постоянно пытаются воздействовать на нас. Нас постоянно наставляют и учат, как следует поступать, но мы всякий раз отвергаем эти попытки, сопротивляемся доводам, встречаем аргументы в штыки. В жизни, однако, наступает такой момент, когда все меняется и человек начинает действовать иначе. Это происходит, когда мы влюбляемся. Мы словно попадаем под воздействие волшебных чар. В обычное время наша голова занята собственными заботами, теперь же ее переполняют мысли о возлюбленном. Мы становимся эмоциональными, утрачиваем здравомыслие, делаем глупости, каких ни за что не натворили бы в другое время. Если это состояние затягивается, внутри нас что-то надламывается: мы в конце концов уступаем, подчиняемся воле любимого человека, а заодно и собственному желанию обладать им.
Обольстители в полной мере осознают, что в эти моменты капитуляции получают головокружительную власть. Они копаются в душах влюбленных людей, изучают психологические аспекты этих процессов: что будит воображение, откуда берется обаяние? Руководствуясь инстинктом или набираясь опыта, они учатся искусству сознательно и направленно вызывать в людях состояние влюбленности. Уже самые первые обольстители знали: куда важнее вызвать влюбленность, чем похоть. Влюбленный чувствителен, уязвим, легко поддается обману (латинское seductio — обольстить — означает «ввести в заблуждение, сбить с пути»). Человека, находящегося во власти похоти, труднее контролировать, и к тому же, получив удовлетворение, он без сожаления покинет вас. Обольстители действуют неспешно, они околдовывают, опутывают свою жертву узами любви, добиваясь того, что физическая близость лишь сильнее порабощает ее. Вызвать влюбленность, а затем покорить — это модель обольщения всех типов — сексуального, социального, политического. Влюбленный просто вынужден капитулировать.
Бесполезно восставать против этой силы, стараться внушать себе, что вы не испытываете к этому никакого интереса, что это безнравственно или некрасиво. Чем сильнее пытаетесь вы противиться соблазну обольщения — как идее, как форме власти,— тем больше он вас захватывает. Причина проста: почти всем нам приходилось хоть раз почувствовать власть над теми, кто в нас влюблялся. Наши поступки, жесты, произносимые нами слова — всё кажется прекрасным влюбленному в нас человеку. Мы, возможно, и сами-то не вполне понимаем, как и почему это происходит, но ощущение власти проникает в нас, подобно сладкой отраве. Оно придает нам уверенности, а она в свою очередь добавляет обольстительности. Возможно, вам случалось испытать нечто подобное в другой жизненной сфере, например на работе,— каждому, наверное, знакомы дни особого воодушевления, подъема, когда окружающие лучше понимают нас, поддаются нашему влиянию. Такие мгновения власти мимолетны, но они навсегда врезаются в память яркими воспоминаниями. Нам хочется вернуть их. Кому может нравиться чувство скованности и смущения? А как неприятно сознание, что ты не можешь достучаться до окружающих, которые просто не обращают на тебя внимания! Поэтому люди не в силах устоять перед зовом Сирены, и ничто в современном мире не приносит большей власти, чем умение быть обольстительным. Если же вы пытаетесь подавить в себе потребность обольщать, поверьте — за этим кроется своего рода истерическая реакция. В действительности, она лишь свидетельствует о том, что в глубине души этот процесс доставляет вам удовольствие. Неизбежно наступит день, когда ваши истинные желания выйдут на поверхность.
Для того, чтобы приобрести над людьми власть такого рода, совсем не обязательно кардинально менять свой характер или заниматься совершенствованием внешнего облика. Обольщение — игра, построенная на психологии, а не на красоте, и практически каждый из нас способен овладеть ею наилучшим образом. Все, что для этого требуется,— взглянуть на мир другими глазами, глазами обольстителя.
Обольститель в человеке не должен то вспыхивать, то отключаться, помните: всякий социальный или личностный контакт представляет собой потенциальную возможность обольщения. Не следует упускать такие возможности, нужно постоянно быть начеку. Причин тому несколько. Власть, которую имеют обольстители над мужчинами и женщинами, актуальна и в социальной сфере благодаря тому, что хотя они и приглушают сексуальный элемент, однако полностью его не исключают. И пусть нам кажется, что мы видим таких людей насквозь, находиться рядом с ними настолько приятно, что все остальное просто не имеет значения. Попытка разделить жизнь на эпизоды, в которых вы то прибегаете к обольщению, то воздерживаетесь от него, только приведет к путанице и смятению. Практически в любом контакте между людьми, какой бы характер он ни носил, каким бы мимолетным ни был, обязательно таится потенциальная возможность зарождения эротического желания и даже любви. Уж лучше дать волю своему искусству, чем подавлять его, оставляя лишь для спальни. (По сути дела, каждый обольститель и каждая обольстительница рассматривает весь мир как собственный альков.) Такое отношение порождает сильнейший импульс для обольщения, и с каждым новым обольщением вы набираетесь опыта. Одно обольщение — неважно, сексуальное или социальное — облегчает последующее, уверенность в себе растет, а это придает вам притягательности. Все больше людей тянется к вам по мере того, как ваша аура обольстителя разгорается все ярче.
Обольстители рассматривают жизнь, как полководцы — поле сражения. В каждом человеке им видится крепость, которую предстоит подвергнуть осаде. Обольщение — процесс захвата, проникновения, вначале проникновение в мысли, захват первого рубежа обороны. Стоит обольстителю завладеть мыслями намеченной жертвы, заставить ее думать о себе, и ему уже не представляет труда сломить сопротивление и добиться капитуляции. Обольстители не импровизируют, не пускают процесс на самотек. Подобно любому хорошему полководцу, они планируют, обдумывают стратегию, выискивают слабые места жертвы и целят в них.
Основная трудность на пути того, чтобы стать обольстителем, состоит в глупом предрассудке, свойственном каждому из нас: любовь и романтические отношения представляются нам этакой священной, волшебной страной, в которой все понимают друг друга с полуслова и события происходят естественным образом, сами по себе. Все это очень романтично, и такое восприятие может казаться привлекательным и изящным, но в действительности это — не что иное, как оправдание нашей лени. Пускать дело на самотек, позволять идти, как идет,— верный рецепт неудачи, такой подход лишь говорит о том, что на самом деле мы не слишком серьезно относимся к любви и своим романам. Именно усилия, которых не жалел Казанова для каждого своего любовного приключения, делали его столь неотразимым. Влюбленность — предмет рассмотрения не магии, но психологии. Стоит разобраться в психологии вашего объекта и обдумать стратегию, как вы обретете способность произнести «колдовское заклинание». Для обольстителя любовь — не чародейство, а военная кампания, в которой все просто и понятно.
Обольстители не погружены в себя. Их взгляд направлен вовне, а не вовнутрь. При встрече с кем-либо их первое устремление — заглянуть в самое нутро этого человека, примерить на себя его кожу, увидеть мир его глазами. Этому есть несколько причин. Во-первых, погруженность в себя есть признак неуверенности, а неуверенность антиобольстительна. У каждого человека есть комплексы, но обольстителям удается справиться со своими. В те минуты, когда их одолевают сомнения, они не уходят в себя, а сливаются с миром. Это придает им жизнелюбия, и нам хочется находиться рядом с такими людьми. Во-вторых, умение влезть в чужую шкуру, вообразить себя другим позволяет обольстителям собрать ценную информацию, понять, что волнует этого человека, от чего он теряет способность здраво рассуждать, как можно заманить его в ловушку. Вооружившись такими сведениями, они дарят нам свое внимание, индивидуальный подход с учетом именно наших особенностей, а ведь это редкая штука в современном мире, где большинство окружающих взирает на нас сквозь завесу собственных предубеждений и комплексов. Умение влезть в шкуру своего объекта — первый и важнейший ход в захватнической войне.
Обольстители — поставщики удовольствия, они подобны пчелам, которые собирают цветочную пыльцу и предоставляют ее в распоряжение другим. В детстве мы проводим значительною часть жизни в играх и развлечениях. У взрослых впоследствии нередко возникает ощущение, что их изгнали из этого рая: они лишены радости, задавлены грузом забот. Обольститель знает, что людям в жизни недостает удовольствия, радости — сами себе они помочь не в состоянии, даже друзьям или любовникам не под силу удовлетворить эту потребность в полной мере. Именно поэтому невозможно устоять перед тем, кто входит в нашу жизнь и предлагает приключения и романтику. Удовольствие — это ощущение, которое выводит нас за пределы обыденности, захлестывает нас. Удовольствие — это увлеченность, будь то другим человеком или необычными переживаниями. Люди страстно хотят, чтобы эти ощущения захватили их, закрутили, оторвали от обыденной скуки и рутины. Порой даже их сопротивление — не что иное, как своеобразный способ сказать: «Пожалуйста, увлеки меня, поведи за собой». Обольстителям известно, что людей заставляют следовать за ними надежда и предвкушение удовольствия; испытав же его, люди раскрываются, становятся слабыми и уязвимыми. Они вырабатывают и в себе чувствительность к удовольствию, понимая, что так им будет гораздо легче увлечь окружающих.
Для обольстителя жизнь видится театром, все люди для него — актеры. Большинству кажется, что их роль в жизни предопределена и ограничена узкими рамками. Сознание этой безысходности, невозможности изменить что-либо делает человека несчастным. Обольстители, напротив, многолики, они могут становиться кем угодно и играть любые роли. (Архетипом здесь можно считать античного бога Зевса, ненасытного соблазнителя юных дев, главным оружием которого была способность принимать облик любого животного или человека, наиболее привлекательного для жертвы.) Обольститель лицедействует с наслаждением, его не гнетет потребность сохранять индивидуальность, быть самим собой или быть естественным. Вот эта его свобода, телесная и душевная подвижность и привлекает в нем. Если людям чего-то и недостает в жизни, так не реальности ни в коем случае, а, напротив, вымысла, фантазии, игры. Одежды, которые рядятся обольстители, места, куда они приводят вас их слова, их жесты слегка преувеличены — не то чтобы неестественно театральны, ходульны, но с восхитительной примесью нереальности, как если бы вы с ними очутились в сказке или были персонажами кинофильма. Обольщение — своего рода театр в обыденной жизни, встреча иллюзии и реальности.
И наконец, признаем: обольстители совершенно аморальны в своем понимании жизни. Для них жизнь — не что иное как спектакль или игра. Они считают, что моралисты — эти раздражительные, депрессивные типы, брюзжащие о порочности обольщения,— просто втайне завидуют их власти. Обольстителей не слишком волнует мнение окружающих. Их не интересуют мораль и морализаторство — ведь на свете нет ничего менее обольстительного. Всё в мире изменчиво, подвижно, как и сама жизнь. Обольщение — форма обмана, но люди сами хотят быть обманутыми, они жаждут, чтобы их соблазнили. Если бы это было неверно, у обольстителей не нашлось бы такого количества добровольных жертв, с радостной готовностью летящих на их свет. Откажитесь от ханжеского желания нудно и пресно рассуждать о морали, примите игривую философию обольстителя, и все остальное покажется вам легким и естественным.
«Искусство обольщения» призвано снабдить вас оружием обаяния и шарма, благодаря которому люди будут с радостью подчиняться вам, не отдавая себе отчета в том, что происходит и почему. Это — военное искусство эпохи утонченности и деликатности.
Всякое обольщение включает два компонента, каждый и которых следует глубоко проанализировать и понять: первый — вы сами и то обольстительное, что имеется в вас; второй — ваша жертва и действия, предпринимаемые для того, чтобы сломить ее сопротивление и добиться капитуляции. И то и другое в равной мере важно. Если вы начнете действовать, не задумываясь о том, какие именно стороны вашей личности привлекательны для окружающих, из вас выйдет обольститель механический, неискренний и негибкий. Если же вы будете опираться только на себя, не учитывая характерологических особенностей партнера, то наделаете грубых ошибок и тем самым ограничите свои возможности.
Поэтому книга «Искусство обольщения» состоит их двух разделов. Первый раздел, «Портрет обольстителя», описывает девять типажей обольстителей и в дополнение к ним антиобольстителя. Исследуя эти типы, вы сможете определить, к какому типу относитесь, ведь именно ваша личность будет служить основным строительным материалом любого обольщения. Второй раздел, «Процесс обольщения», включает двадцать четыре главы с описанием основных стратегических ходов обольщения. Эти главы познакомят вас с тем, как очаровывать, как сломить сопротивление, как придать обольщению живость и силу и склонить жертву к капитуляции. Между двумя разделами перекинуто что-то вроде мостика — это глава о восемнадцати типах жертв обольщения. Каждому из них чего-то недостает в жизни, каждый ощущает некую внутреннюю пустоту, заполнить которую способен обольститель. Понимание того, с каким именно типом имеешь дело, поможет осуществить на практике рекомендации обоих разделов книги. Если вы оставите без внимания любой из этих разделов, из вас не выйдет полноценного обольстителя.
Идеи, тактические и стратегические ходы, описанные в этой книге, проиллюстрированы литературными и документальными свидетельствами о наиболее ярких и удачливых обольстителях в истории человечества. Источники включают как собственные мемуары обольстителей (среди них Казанова, Эррол Флинн, Натали Барни, Мэрилин Монро), так и жизнеописания (Клеопатры, Жозефины Бонапарт, Джона Ф. Кеннеди, Дюка Эллингтона), а также руководства по предмету (среди которых выделяется «Наука любви» Овидия) и вымышленные истории («Опасные связи» Шодерло де Лакло, «Дневник обольстителя» Серена Кьеркегора, «Повесть о Гэндзи» Мурасаки Сикибу). Герои и героини этих литературных произведений списаны, как правило, с реальных обольстителей. Стратегии, к которым они прибегают, наглядно демонстрируют тесную связь между вымыслом и обольщением и показывают, насколько важны иллюзии для того, чтобы воздействовать на человека в нужном вам направлении. Пытаясь применить на практике уроки книги, вы будете следовать опыту величайших мастеров этого искусства.
И наконец, последнее: станете ли вы виртуозным обольстителем, зависит от того, с каким душевным настроем вы станете читать эту книгу. Французский философ Дени Дидро написал однажды: «Я предоставляю своему разуму свободу следовать за первой же возникающей мудрой или глупой мыслью. Вот так же точно беспутные юнцы на авеню де Фуа увязываются за первой юбчонкой, затем оставляют ее ради другой, готовы преследовать их всех разом и в результате не поспевают ни за одной. Мои мысли для меня — те же уличные девчонки». Дидро говорит здесь о том, что позволяет мыслям соблазнять себя, беззаветно отдается одной фантазии до тех пор, пока на смену не придет следующая, лучшая. Погружаясь в размышления, такой человек испытывает нечто сродни любовному экстазу. Углубившись в страницы этой книги, последуйте совету Дидро: позвольте повествованию захватить вас, уступите ему, откройте навстречу свой ум, откинув предвзятость и предубежденность. Постепенно вы ощутите, как сладкая отрава медленно просачивается сквозь вашу кожу. Постепенно постигая это искусство, вы научитесь быть зорким, видеть обольщение во всем, включая строй собственных мыслей, и отныне это будет определять ваше восприятие мира.
^ Величайшая добродетель — потребность безоглядно поддаться
соблазну.
Натали Барни