Бенедикт спиноза избранные произведения том второй

Вид материала

Содержание

Славнейшему мужу Б. д. С.
А и вытесняют оттуда всю воду в сосуд В
Генрих Ольденбург.
Господину Людовику Мейеру сердечный привет
Б. де Спиноза.
Славнейшему мужу Б. д. С.
Генриха Ольденбурга.

Подобный материал:

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 64

434

два [вещества] оказываются не менее темными для нас, чем те вещи, которые я привел в качестве примера, а именно: известь и вода, из соединения которых получается теплота. Что же касается дерева, то я согласен, что оно есть тело более сложное, чем селитра. Но до тех пор, пока мы не знаем природы как того, так и другой и того способа, каким в обоих телах порождается теплота, какое значение имеет это для интересующего нас вопроса? Далее, я не понимаю, , на каком основании славнейший муж отваживается утверждать, что ему известно, какая именно природа действует в обсуждаемом эксперименте. Чем может он нам доказать, что теплота не производится здесь каким-нибудь особым тончайшим веществом? ⁷² Не тем ли, может быть, что мы имеем здесь лишь незначительный — сравнительно с прежним — недочет в весе? Но если бы не было даже ни малейшего недочета, то, по-моему, из этого ничего бы еще не следовало. Ибо мы видим, как легко вещи могут быть выкрашены в какой-нибудь цвет при помощи весьма малого количества материи, и от этого они не становятся ни тяжелее, ни легче, по крайней мере для наших органов чувств. Поэтому я и имею основание задаваться вопросом: не участвует ли здесь что-нибудь такое, что не поддается никакому чувственному восприятию, особенно если принять во внимание, что еще не познано, каким образом могли произойти в указанных телах все изменения, наблюденные славнейшим мужем во время эксперимента. Более того, я убежден, что теплота и то воспламенение, о котором упоминает знаменитый муж, находятся в зависимости именно от участия какой-то извив приходящей материи. Далее, я полагаю, что из кипения воды (не говоря уже о волнении ее) я скорее могу вывести, что причиной звука является колебание воздуха, чем из этого эксперимента, где мы совершенно не знаем природы участвующих в нем факторов и где мы наблюдаем теплоту, причины и способы происхождения которой нам совершенно неизвестны. Наконец, существует много тел, которые не имеют решительно никакого запаха, но части которых при малейшем сотрясении или нагревании начинают издавать запах, при охлаждении вновь утрачиваемый ими (по крайней мере для наших чувств): например, янтарь и некоторые другие тела, относительно которых я даже не знаю, более ли они сложны, чем селитра.

435

Замечания мои к § 24 показывают, что селитренный спирт не есть чистый спирт, но что он изобилует селитренной известью и другими веществами. Поэтому я и сомневаюсь: мог ли знаменитый муж с достаточной тщательностью установить то, что, но его словам, он обнаружил при помощи весов, а именно, что вес подливаемого селитренного спирта почти сходится с весом селитренного спирта, улетучивающегося при кипении.

Наконец, хотя чистая вода, по-видимому, и растворяет щелочные соли быстрее [чем что-либо другое], тем не менее (так как она представляет собою тело менее сложное, чем воздух) она не может содержать в себе, подобно воздуху, столько родов разнообразных телец, которые могли бы проникать в поры самых различных родов извести. Поэтому так как вода состоит преимущественно из частиц одного определенного рода, могущих в известных пределах растворять известь, с воздухом же дело обстоит иначе, то отсюда следует, что в указанных пределах вода растворит известь гораздо быстрее, чем воздух. Но так как, с другой стороны, воздух состоит из частиц, и более грубых, и гораздо более тонких, и вообще из частиц разных родов, могущих многими способами проникнуть в гораздо более узкие поры, чем те, в которые проникают частицы воды, то отсюда следует, что хотя воздух (так как он не может состоять из столь многих частиц одного и того же рода) растворяет селитренную известь медленнее, чем вода, но зато гораздо лучше и основательнее: он размягчает ее и этим увеличивает ее способность задерживать движение частиц селитренного спирта. Ибо до сих пор эксперименты еще не заставили меня признать какое-либо иное различие между селитренным спиртом и самой селитрой, кроме того, что частицы последней пребывают в покое, тогда как частицы первого находятся в сильном возбуждении и движении. Так что между селитрой и селитренным спиртом существует такая же разница, как между льдом и водой.

Однако не смею дольше задерживать Вас на этих вопросах. Боюсь, что и так я был уже слишком пространен, хотя, насколько мог, заботился о краткости. Если же я тем не менее наскучил Вам, прошу извинить меня и вместе с тем истолковать в наилучшем смысле то, что я в качестве друга высказываю Вам так свободно и искренне. Ибо я считал безрассудным, отвечая на Ваше письмо, обойти

436

молчанием все это. Хвалить же перед Вами то, что мне не вполне понравилось, было бы чистейшей лестью, столь вредною и опасною для дружеских отношений. Итак, я решился высказать мое мнение вполне откровенно, считая, что ничто не может быть желаннее для философов, чем такая откровенность. Впрочем, если бы Вам показалось более подходящим предать высказанные мною мысли огню, вместо того чтобы передавать их ученейшему господину Бойлю, — предоставлю это на Ваше усмотрение. Поступайте, как Вам угодно. Но только верьте моей величайшей преданности и расположению к Вам и к благороднейшему Бойлю. Сожалею, что мои слабые силы не позволяют мне доказать Вам это иначе, чем на словах; однако же и т.д.

[Ворбург, 17(27) июля 1663 г.]

ПИСЬМО 14 ⁷³

^ Славнейшему мужу Б. д. С.

от Генриха Ольденбурга.

Славнейший муж, глубокоуважаемый друг!

Возобновление нашей переписки доставляет мне величайшее удовольствие. Письмо Ваше от 17(27) июля я получил с особенной радостью как потому, что мог удостовериться из пего, что у Вас все благополучно, так и потому, что оно еще более укрепило мою уверенность в постоянстве Вашей дружбы ко мне. А в довершение всего Вы извещаете меня, что приступили к изданию первой и второй частей «Начал» Декарта, доказанных геометрическим способом, и весьма любезно предлагаете мне один или два экземпляра. Принимаю Ваш подарок с особенным удовольствием и прошу Вас, если Вам будет угодно, послать этот уже печатающийся трактат господину Петру Серрариусу, живущему в Амстердаме, для препровождения ко мне. Я уже поручил ему принять Ваш пакет и переслать его мне через уезжающего друга.

Затем позвольте мне сказать Вам следующее: я просто выхожу из терпения при мысли, что, живя в стране, где можно и свободно мыслить, и свободно выражать свои

437

мысли, Вы все еще держите под спудом Ваши сочинения, излагающие Ваши собственные воззрения. Перешагните же, прошу Вас, через все имеющиеся преграды, тем более, что Вы можете не подписывать своего имени и, таким образом, совершенно избежать какой бы то ни было опасности.

Благороднейший Бойль находится в отъезде. Как только он возвратится в город, я сообщу ему относящуюся к нему часть Вашего ученейшего письма и, как только узнаю, не замедлю передать Вам его мнение относительно Ваших соображений. Вы, вероятно, уже видели его «Химика-скептика», латинское издание которого вышло некоторое время тому назад и получило довольно широкое распространение за границей ⁷⁴.

Книга эта содержит различные химико-физические парадоксы и подвергает суровой критике так называемые гипостатические первоначала спагириков ⁷⁵.

Недавно он издал еще одну книжку ⁷⁶, которая, быть может, не дошла еще до ваших книгопродавцов. Поэтому я посылаю ее Вам в этом пакете и прошу благосклонно принять этот маленький подарок. Книжка эта, как Вы увидите, защищает упругость воздуха против некоего Франциска Линуса, который пытается объяснить явления, описанные в «Новых физико-механических опытах» господина Бойля, столь натянутым и искусственным образом, что попадает в конфликт и с разумом и чувствами. Перелистайте и просмотрите эту книжку и сообщите мне о Ваших впечатлениях.

Наше Королевское Общество решает свои задачи по мере своих сил, с большим рвением, держась в пределах экспериментов и наблюдений и избегая всякого рода запутанных дискуссий.

Недавно был произведен замечательный эксперимент, который причиняет много забот тем, кто допускает существование пустоты, и, наоборот, —в высшей степени приятен для тех, кто считает, что не существует незаполненного пространства. Состоит он в следующем.Стеклянная колба А (фиг. 8), наполненная до краев водою, ставится горлышком вниз в стеклянный сосуд с водой В. Затем они помещаются под колокол нового воздушного насоса господина Бойля, после чего из колокола выкачивается воздух. При этом в колбе А начинают в большом количестве доказываться

438

п

узыри, которые поднимаются в верхнюю часть колбы ^ А и вытесняют оттуда всю воду в сосуд В под поверхность воды, находящейся в этом последнем. В таком виде оба сосуда оставляют в течение одного или двух дней, причем все это время воздух из-под колокола удаляется посредством частых выкачиваний. Затем оба сосуда вынимаются из-под колокола и колба А наполняется освобожденной от воздуха водой [спустившейся в сосуд В]. Затем, поставив колбу вниз горлышком в сосуд В, оба сосуда опять помещают под колокол. По мере удаления оттуда воздуха посредством надлежащих выкачиваний в горлышке колбы начинают замечаться маленькие пузырьки, которые, поднимаясь вверх и (при дальнейшем действии насоса) расширяясь, опять изгоняют всю воду из колбы А. Тогда колба вновь вынимается из-под колокола и наполняется до краев освобожденной от воздуха водой, после чего опять ставится вверх дном под колокол. Теперь, после тщательного выкачивания и полного удаления воздуха из колокола, вода удерживается в колбе А, нимало но понижаясь в уровне. Таким образом, причина, которая, согласно Воплю, поддерживает водяной столб в этом опыте, в Торричеллиевом опыте (а именно воздух, оказывающий давление на воду в сосуде В), по-видимому, вполне устранена, и тем не менее вода в колбе не опускается ⁷⁷.

Я намеревался присовокупить здесь еще многое другое, но меня отвлекают друзья и дела. (Добавлю только одно: если Вам угодно будет прислать мне то, что Вами сдано в почать, пишите адрес на письме и на пакете следующим образом и т.д.) ⁷⁸.

Я не могу закончить письма без того, чтобы не напомнить Вам еще и еще раз относительно опубликования Ваших собственных сочинений. Я не перестану уговаривать Вас до тех нор, пока моя просьба не будет исполнена. А если бы тем временем Вы захотели хотя бы отчасти посвятить меня в содержание этих произведений, — о, в каком

439

бы я был восторге и в какой мере считал бы себя обязанным Вам.

Будьте здоровы и не переставайте любить меня. Глубоко преданный Вам

^ Генрих Ольденбург.

Лондон, 31 июля

[или, как значится

в голландском переводе,

10 августа нового стиля] 1663 г.

ПИСЬМО 15 ⁷⁰

^ Господину Людовику Мейеру сердечный привет

от Б. де Спинозы.

Любезнейший друг!

Предисловие, которое Вы мне прислали ⁸⁰ через нашего общего друга де Вриса, отсылаю Вам обратно с ним же. Кое-что я, как увидите, отметил на полях, но остаются еще некоторые пункты, которые я счел более удобным изложить Вам в письме.

Итак, во-первых, я хотел бы, чтобы, кроме Вашего высказывания на стр. 4 относительно повода, побудившего меня изложить первую часть, Вы нашли возможным упомянуть где-нибудь о том, что я составил эту часть в течение каких-нибудь двух недель. После такого предупреждения никто не станет думать, что это представлено в столь ясной форме, что яснее нельзя изложить этого, и, таким образом, читатели не будут задерживаться на таких словах, которые они, быть может, найдут темными в том или другом месте.

Во-вторых, я просил бы Вас предупредить [читателей], что многие доказательства я провел иначе, чем Декарт, и но для того, чтобы исправлять Декарта, но чтобы иметь возможность последовательнее придерживаться моего собственного порядка и не слишком увеличивать количество аксиом. По этой же причине я должен был снабдить доказательствами некоторые положения, которые Декартом просто утверждаются без всякого доказательства, и прибавить кое-что, совершенно опущенное у Декарта.

Наконец, убедительнейше прошу Вас, дорогой друг, чтобы Вы совершенно выпустили и уничтожили все, что было приписано Вами в конце по адресу одного известного

440

Вам человека ⁸¹. К этому меня побуждают многие соображения, но приведу Вам только одно из них. А именно: мне хотелось бы, чтобы всякий мог легко убедиться в том, что сочинение это опубликовывается в интересах всех людей и что Вы, издавая эту книжку, одержимы одним только желанием служить распространению истины, что Вы в соответствии с этим всячески заботитесь о том, чтобы произведеньице это встретило у всех благосклонный прием, что Вы доброжелательно и радушно приглашаете людей к изучению истинной философии и стараетесь о пользе всех людей. Всякий легко поверит этому, видя, что никто в этом сочинении не задевается и что в нем не предлагается ничего такого, что могло бы оказаться оскорбительным для кого-либо. Если бы, однако, после этого человек этот или кто-нибудь другой захотел проявить свой дурной и завистливый нрав, то тогда Вы сможете не без успеха разоблачить его характер и образ жизни. Итак, я прошу Вас подождать пока что. Примите благосклонно мою просьбу и будьте уверены в моей полнейшей преданности Вам. Всецело Ваш

^ Б. де Спиноза.

Ворбург, 3 августа 1663 г.

Друг де Врис обещал было захватить это письмо с собою, но так как он сам еще не знает, когда именно возвратится к Вам, — отсылаю это письмо с другим.

Вместе с письмом посылаю Вам часть схолии к теореме 27 второй части (в начале страницы 75); передайте ее типографу, чтобы он заново перепечатал ее.

То, что я прилагаю при сем, должно быть непременно заново перепечатано, и 14 или 15 строчек должны быть прибавлены, каковые нетрудно будет вставить [в текст].

ПИСЬМО 16 ⁸²

^ Славнейшему мужу Б. д. С.

от Генриха Ольденбурга.

Превосходнейший муж и глубокоуважаемый друг!

Прошло всего три-четыре дня с тех пор, как я отправил Вам свое письмо с обыкновенной почтой. Я упоминал в нем о книжке господина Бойля, которая должна была быть

441

послана Вам ⁸³. В то время я но надеялся, что мне удастся скоро найти знакомого человека, который мог бы отвезти ее Вам. Однако такой нашелся скорее, чем я предполагал. Итак, примите то, чего я не имел возможности послать Вам тогда вместе с самым почтительным приветом господина Бойля, уже возвратившегося в город. Он просит, чтобы Вы вникли в его предисловие к опытам над селитрой, тогда Вы поймете, какую цель преследовал он в этой работе. А именно: он хотел показать, что учения возрождающейся более солидной философии могут быть иллюстрированы ясными экспериментами, а сами эти эксперименты могут быть весьма хорошо объяснены без схоластических «форм», «качеств» и фантастических «элементов». Но он отнюдь не брал на себя задачу учить о природе селитры или же опровергать то, что может быть высказано кем-либо относительно однородности материи или относительно различий между телами, возникающих исключительно из движения, фигуры и т.д. Он хотел только показать, что различное строение тол является причиной остальных различий между ними и что отсюда происходят весьма различающиеся между собою действия тех или иных тел. Отсюда, по мнению господина Бойля, философы и другие правильно заключают (до тех пор, пока анализ не приведет нас к первичной материи) о некоторой неоднородности материи. Что касается существа этого вопроса, то я не усматриваю большого разногласия между Вами и господином Бойлем.

Когда же Вы замечаете, что всякая известь, поры которой столь тесны, что не могут вместить селитренных частиц, и при том обладают слабыми стенками, может останавливать движение этих частиц и таким образом оказывается, способной к воссозданию самой селитры, то на это господин Бойль возражает, что хотя селитренный спирт и смешивается с другими родами извести, однако из соединения с ними но получается настоящей селитры.

Что касается Ваших доводов против пустого пространства, то Бойль говорит, что он их знал и предвидел. Однако он никак не может успокоиться на этих доводах и намерен еще остановиться на этом вопросе в другом место.

Затем он поручает спросить Вас, не можете ли Вы подыскать такой пример, где два пахучие тела, соединяясь вместе, образовали бы тело (какова, например, селитра), не имеющее никакого запаха. Он говорит, что таковы именно составные части селитры: селитренный спирт из-

442

дает очень дурной запах, а твердая селитра тоже не лишена некоторого запаха.

Далее он просит Вас повнимательнее взвесить и проверить Ваше сравнение льда и воды с селитрой и селитренным спиртом, ибо лед, растаивая, целиком переходит в воду и только в воду, причем как тот, так и другая не имеют никакого запаха, тогда как между свойствами селитренного спирта и твердой селитренной соли существует большая разница, как это показано в напечатанном трактате на многих примерах.

Все это я воспринял от нашего знаменитого автора во время беседы с ним об этом предмете. Я уверен, что вследствие слабости моей памяти я передал Вам это скорее с ущербом для него, чем с выгодой. Так как во взглядах на главные пункты Вы с автором сходитесь, то я не стану больше распространяться об этом предмете. Мне очень хотелось бы содействовать тому, чтобы вы оба соединили ваши умственные силы для ревностной разработки подлинной и солидной философии. Да будет мне позволено побуждать Вас главным образом к дальнейшему обоснованию принципов всего сущего, сообразно стойкостью Вашего математического ума; тогда как моего благородного друга Бойля я непрестанно подговариваю к тому, чтобы он подтверждал и иллюстрировал эти принципы посредством многократно и тщательно произведенных экспериментов и наблюдений.

Итак, Вы видите, дорогой друг, к чему я стремлюсь, чего добиваюсь. Я знаю, что наши здешние философы в этом королевстве ни в коем случае не откажутся от своих экспериментальных исследований; не в меньшей степени я убежден и в том, что Вы тоже выполните Ваши задачи до конца, как бы ни визжала и ни жаловалась на Вас толпа философов и теологов. Так как в предыдущих письмах я уже не раз побуждал Вас к этому, то теперь я удерживаю себя, чтобы не надоесть Вам. Попрошу еще только об одном: как только появятся уже отданные Вами в печать толкования Декарта или какое-либо другое сочинение из запаса Вашего собственного творчества, не откажитесь как можно скорее переслать их мне через господина Серрариуса. Вы окажете мне этим большое одолжение и при первом удобном случае убедитесь в полнейшей преданности Вашего

^ Генриха Ольденбурга.

Лондон, 4 августа 1663 г.

443

ПИСЬМО 17 ⁸⁴

Ученейшему и благоразумнейшему

мужу Петру Баллингу

от Б. де С.

Дорогой друг!

Последнее письмо Ваше, если не ошибаюсь, от 26-го числа истекшего месяца благополучно дошло до меня. Оно немало огорчило и встревожило меня, хотя я значительно успокоился, взвесив Вашу рассудительность и силу Вашего духа, благодаря которым Вы умеете не придавать значения ударам судьбы, или, скорее, молвы, в такое время, когда удары эти обрушиваются на Вас всею своею тяжестью⁸⁵. Тем не менее беспокойство мое о Вас с каждым днем все возрастает, а потому молю и заклинаю Вас во имя нашей дружбы написать мне обо всем как можно обстоятельнее.

Что касается предзнаменований, о которых Вы говорите, а именно: того факта, что, когда ребенок Ваш был еще жив и здоров, Вам прислышались его стоны — такие же, какие он издавал во время своей болезни и тогда, когда он умирал, — то я полагаю, что это были не настоящие стоны, но создания Вашего собственного воображения. Ведь Вы сами говорите, что, когда Вы приподнимались и прислушивались, стоны эти слышались Вам уже не так явственно, как до и после этого, т.е. когда Вы погружались в сон. Все это, конечно, доказывает, что стоны эти были чистейшим воображением, которое, будучи вполне предоставлено своему собственному течению, представляло их живое и явственнее, чем тогда, когда Вы приподнимались и прислушивались по направлению к определенному мосту.

Для подтверждения и пояснения сказанного я приведу другой случай, испытанный мной истекшей зимой, в бытность мою в Рейнсбурге. Когда я проснулся однажды на рассвете после тяжелого сна, то образы, преследовавшие меня во сне, стояли перед моими глазами так живо, как если бы это было в действительности, и особенно образ какого-то черного шелудивого бразильца, которого раньше я никогда не видал. Образ этот почти исчезал, когда я, чтобы отвлечься, обращал глаза на книгу или на что-нибудь другое. Но как только я вновь отводил глаза от

444

такого предмета, рассеянно устремляя их на что-нибудь иное, тот же образ того же эфиопа поминутно вновь вставал передо мной с тою же живостью, пока мало-помалу не исчез совершенно. Таким образом, говорю я, с моим внутренним зрением случилось то же, что с Вашим слухом. Но так как причины этих явлений были совершенно различны, то случившееся с Вами оказалось предзнаменованием, чего нельзя сказать о случае, приключившемся со мною. Все это еще лучше уяснится из нижеследующего.

Явления воображения проистекают или из телесного, или из душевного состояния человека. Для краткости буду доказывать здесь это только на основании опыта. Известно, что лихорадки и другие телесные изменения являются причиной бреда и что людям полнокровным постоянно представляются всякие ссоры, скандалы, убийства и т.п. С другой стороны, мы видим, что течение воображения обусловливается также и чисто духовным складом человека. Ибо мы знаем из опыта, что воображение во всем следует по следам ума, сцепляя по порядку свои образы и слова (подобно тому, как ум сцепляет свои доказательства) и сцепляя их взаимной связью. Так что мы почти ничего не можем постигать разумом без того, чтобы воображение тотчас же не образовало бы какого-нибудь образа об этом предмете. Ввиду всего этого я утверждаю, что все явления воображения, обусловливаемые телесными причинами, никогда не могут быть

Blog

Бенедикт спиноза избранные произведения том второй

Содержание