Составление и общая редакция А. Н. Стрижев Издательство «Паломникъ» благодарит игумена Андроника (Трубачева), игумена Василия (Донец) за разыскание текстов и А

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   61


Человек! твои развлечения, твои увеселения — обличители живущей внутри тебя муки. Ты ищешь заглушить ее чашей шумных забав и непрерывного развлечения. Несчастный! Едва выпадет для тебя минута трезвения, как ты снова убеждаешься, что мука, которую ты старался уничтожить развлечением, живет в тебе. Развлечение служит для нее пищей, средством укрепления: отдохнув под сению развлечения мука просыпается с новыми силами. Она — свидетельство, живущее в самом человеке, свидетельствующее ему о его падении.


Печатью, свидетельством падения запечатлено тело человека. С самого рождения своего оно во вражде, в борьбе со всем окружающим и с самой живущей внутри него душою. Наветуют против него все стихии; наконец, утомленное внутренними и внешними бранями, поражаемое недугами, угнетаемое старостою, оно падает на косу смерти — хотя и сотворено бессмертным, рассыпается в прах.


И снова является величие образа Божия! оно является в самом падении его, в способе, которым человек извлечен из падения. Бог, одним из Лиц Своих, восприял на Себя образ Свой: вочеловечился; Собою извлек его из падения, восстановил в прежней славе, возвел к славе несравненно высшей, нежели та, которая была ему усвоена при сотворении.


В милости Своей праведен Господь. При искуплении Он возвеличил образ Свой более, нежели при создании: человек не сам себе изобрел падение, как изобрел его падший ангел, — привлечен в падение завистию, обманут злом, прикрывшимся личиною добра.


Все Лица Троицы-Бога участвуют в деле вочеловечения, каждое в свойстве Лица своего. Отец пребывает родившим и рождающим, Сын рождается, действует Дух Святой.


И здесь опять видно, какой точный образ — человек Бога. Принимает человечество Сын; через Него вся Троица-Бог вступает в общение с человеком. Мысль наша, чтоб сообщиться с человеками, облекается в звуки: невещественная — сопрягается с веществом; через посредство ее входит в общение дух, является ум.


Вочеловечился Сын — Божие Слово, Божия Истина. Истиною исправлена, очищена наша мысль; наш дух сделался способным к общению со Святым Духом. Святым Духом оживлен умерщвленный вечною смертию дух наш. Тогда ум вступил в познание и видение Отца.


Троица-человек исцеляется Троицею-Богом: Словом исцеляется мысль, переводится из области лжи, из области самообольщения, в область Истины; Духом Святым оживотворяется дух, переводится из ощущений плотских и душевных в ощущения духовные; уму является Отец — и ум соделывается умом Божиим. Ум Христов имамы [288], говорит Апостол.


До пришествия Святого Духа человек, как мертвый духом, вопрошал: Господи, покажи нам Отца [289]. По принятии Духа сыноположения, ощутив сыновство свое, ожив духом для Бога и спасения от действия Святого Духа, он относится к Отцу, как к знаемому, как к Отцу: Авва Отче [290]!


В купели Крещения восставляется падший образ, человек рождается в жизнь вечную водою и Духом. Отселе Дух, отступивший от человека при падении его, начинает соприсутствовать ему во время его земной жизни, исцеляя покаянием повреждения, наносимые человеку грехом после Крещения, и таким образом соделывая ему возможным спасение посредством покаяния до последнего издыхания.


Красота подобия восстановляется Духом, как и образ при Крещении. Она развивается, усовершается исполнением евангельских заповедей.


Образец этой красоты, полнота этой красоты — Богочеловек, Господь наш Иисус Христос.


Подражателе мне бывайте, якоже и аз Христу [291], возвещает Апостол, призывая верных к восстановлению и усовершенствованию в себе Божественного подобия, указывая на Священнейший Образец совершенства новых человеков, воссозданных, обновленных искуплением. Облецытеся Господем нашим Иисусом Христом [292].


Бог-Троица, при искуплении образа Своего — человека, дал такую возможность к преуспеянию в усовершенствовании подобия, что подобие обращается в соединении образа с Подлинником, бедной твари с всесовершенным Творцом ее.


Дивен, чуден образ Божий, тот образ, из которого светит, действует Бог! Тень Петра Апостола исцеляла! Солгавший пред ним пал внезапно мертвым, как солгавший пред Богом! Убрусцы и головные повязки Апостола Павла совершали знамения! Кости Елисея Пророка воскресили мертвеца, телу которого неосторожность погребателей допустила прикоснуться к давно покоившимся в гробу костям Духоносца!


Ближайшее подобие, соединение получается и, по получении, удерживается пребыванием в евангельских заповедях. Будите во Мне, заповедует Спаситель ученикам Своим, и Аз в вас. Аз есмь лоза, вы же рождие: и иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног [293].


Блаженнейшее соединение доставляется, когда с чистою совестию, очищаемой удалением от всякого греха, точным исполнением евангельских заповедей христианин приобщается Святейшего Тела Христова и Святейшей Его Крови, а вместе и соединенного с ними Божества Его. Ядый Мою Плоть, сказал Спаситель, — и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем [294].


Разумный образ Божий! Рассмотри: к какой славе, к какому совершенству, к какому величию ты призван, предназначен Богом!


Непостижимая премудрость Создателя предоставила тебе сделать из себя то, что пожелаешь сделать.


Разумный образ Божий! Неужели ты не захочешь пребыть достойным образом Божиим, захочешь исказить себя, уничтожишь подобие, превратишься в образ диавола, низойдешь к достоинству бессловесных?


Не всуе излил Бог свои блага, не напрасно совершил чудное мироздание, не тщетно почтил предварительным совещанием создание Своего образа, не безотчетливо Собою искупил его, когда он пал! Во всех дарах Своих Он потребует отчета. Он будет судить, как употреблены Его щедроты, как оценено Его вочеловечение, как оценена кровь Его, пролитая за нас при нашем искуплении.


Горе, горе тварям, пренебрегшим благодеяниями Бога, Создателя-Искупителя!


Огнь вечный, бездна огненная, зажженная давно, неугасимая, приготовленная для диавола и ангелов его, ожидает образы Божий, искаженные, сделавшиеся непотребными. Там они будут гореть вечно, не сгорать вечно!


Братия! Доколе мы странствуем на земле, доколе мы в преддверии к вечности — в этом видимом мире — постараемся привести в правильность черты образа Божия, напечатленного Богом на душах наших, дать оттенкам и цветам подобия красоту, живость, свежесть, и Бог на испытании страшном признает нас способными к вступлению в Его вечный блаженный чертог, в Его вечный день, в Его вечные праздник и торжество.


Ободримся, маловерные! подвигнемся, ленивые! Подобострастный нам человек сперва в омрачении своем гнавший Церковь Божию, бывший противником, врагом Бога, столько исправил в себе, по обращении своем, Богоданный Божественный образ, столько усовершил подобие, что с дерзновением возвещает о себе: Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос! [295]


Никто да не усомнится в истине этого гласа! Этот глас был столько преисполнен всесвятой Истины, столько содействовал ему Дух Святой, что на глас Павла воскресали мертвецы, демоны исходили из мучимых ими людей, умолкали бесовские прорицалища, враги Света Божия лишались света очей, язычники отвергли своих идолов, познали Христа — истинного Бога, и поклонились Ему. Аминь.


Размышление,


заимствованное из Первого послания святого апостола Павла к Тимофею, относящееся преимущественно к монашеской жизни


Слово Божие есть завещание: принявшим Слово Божие оно доставляет спасение и блаженство [296].


Любовь рождается от чистоты сердца, непорочной совести и нелицемерной веры [297].


Возделывай эти добродетели, сохраняя внимательность к себе и молчание, чтоб достичь любви, которая — верх и совокупность христианского совершенства.


Чистота сердца нарушается принятием греховных помыслов, в особенности блудных; непорочность совести — произвольными грехами; вера ослабляется упованием на свой разум, неискренностию и самолюбием.


Кто захочет рассуждать об истине без просвещения свыше, тот только вдастся в пустые беседы и прения, уклонится от пути, ведущего в любовь [298].


От безвременного, превышающего знание, тщеславного рассуждения об истине родились ереси, заблуждения и богохульство.


Постоянство в православном исповедании догматов веры питается и хранится делами веры и непорочностию совести.


Не руководствующиеся верою в своих поступках и нарушающие непорочность совести произвольным уклонением в грехи не возмогут сохранить своего знания догматов в должной чистоте и правильности: это знание, как знание о Боге, требует необходимой чистоты ума, которая свойственна одним только благонравным и целомудренным [299].


Един Бог и Един Посредник между Богом и людьми Богочеловек Иисус Христос [300]. Никто не может приступить и приблизиться к Богу без этого Посредника. Отвергающий Посредника отвергает и Бога. Отметаяйся Сына, ни Отца имать. Иже не верует в Сына, не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем [301].


Духовный разум состоит в познании Истины верою. Сперва приобретается познание веры; вера, усвоившись христианину, изменяет его разум откровением ему Истины, которая — Христос.


Достигшие мужеского возраста о Христе получают непрестанную молитву, которую совершают в тайне душевной клети на всяком месте и во всякое время. Христианин тогда получает непрестанную молитву, когда воля его и зависящая от воли деятельность поглощены будут разумением, желанием и исполнением воли Божией. Этим водворяется в сердце живая вера, евангельская простота, мир Божий, чуждый всякого возмущения.


Таковой разумный младенец непрестанно видит свою немощь, непрестанно верует, непрестанно алчет и жаждет Божественной правды, и потому — непрестанно молится [302].


Добродетели, особенно нужные безмолвнику, суть: кроткая покорность Богу, расположение к молчанию, удаление от бесед, даже полезных, но отдаляющих от беседы с Богом и нарушающих безмолвие сердечное. Особенно в начале своего подвига безмолвник способен к увлечению впечатлениями внешними. Тщательное пребывание в келлии, удаление от свиданий со знакомыми и от всех видов развлечения противодействуют этой немощи [303].


Новопостриженному иноку не должно поручать должностей, значащих в монастыре, потому что он удобно может возгордиться и подвергнуться другим козням диавола [304].


Таинственное знание и ощущение веры соблюдается чистотой совести.


Церковь Бога Живого есть столп и утверждение истины. Потому Бог именуется здесь живым, что действует. Действует Он во всех верующих Таинствами, а в избранных, сверх Таинств, многоразличными явными благодатными дарованиями. Этим доказывается твердость и непоколебимость в истине Восточной Церкви. Напротив того, Церкви инославные, хотя и украшают себя именем Церквей Христовых, хотя признают Бога, но не действующего, как бы мертвого (для мертвых и живой — мертв!), чем обнаруживают, что они поколебались, не устояли в истине.


Великое таинство благочестия [305]! Бог явился во плоти; доказал, что Он Бог Духом, то есть учением Своим, которое — Дух и живот; делами своими, совершенными о персте Божий; дарованием Духа Святого человекам. Облекшись плотию, Он соделался видимым не только для человеков, но и для Ангелов, для которых по Божеству Он — невидим [306]. Язычники, погибавшие от неведения Бога, услышали проповедь спасения. Приемлет учение о Боге не мудрость земная, не возвышенный разум, не обширная ученость, не богатое, высокое и славное мира, но смиренный залог сердца, верою. Уверовавшие в Бога вступают в усвоение Ему и, вознесшись благодатию превыше всего временного, получают таинственное, опытное знание, что Он вознесся на небо и возносит туда с Собою истинно верующих в Него.


Не утвердившие и не возрастившие веру от слуха делами веры удобно обольщаются учением лжи, лицемерно принимающей вид истины [307].


Телесные подвиги вмале полезны [308], то есть они могут только укротить страсти, а не искоренить их. Благочестие же, которое состоит в невидимом упражнении ума и сердца при православной вере, на все полезно: при нем только может человек ощутить жизнь вечную, вкушаемую святыми здесь отчасти, как в обручении, вполне раскрывающуюся по разлучении души с телом. Жизнь вечная заключается в многообразном действии благодати в душе, которое ощущается по мере очищения от страстей. Слово это, как сказанное от духовного опыта, верно; оно достойно быть принятым [309] как начало, от которого христианин может востечь к неизреченным благам, полагая восхождения в сердце своем.


Вера и внимание приводит к познанию креста Христова, от чего великодушное терпение скорбей, рождаемое и питаемое упованием на Бога Живого, то есть действующего благодатным утешением в сердце терпящего о Христе [310].


Когда благодатное утешение действует при таинственном познании Христа и Его смотрения, тогда христианин не осуждает ни иудея, ни язычника, ни явного беззаконника [311], но пламенеет ко всем тихою, непорочною любовию. Он созерцает чистотою ума своего, что со времени пришествия Христова достоинство, цену, похвалу и спасение человека составляет Христос, а не естественные добродетели человеческие. Он непрестанно желает быть распятым, потому что слух его отверзся, и он слышит глас Христа Бога своего, ему говорящий: Иже не приимет креста своего и вслед Мене грядет, несть Мене достоин. Обретый душу свою погубит ю: а иже погубит душу свою Мене ради, обрящет ю [312]. Чашу скорбей он считает чашею спасения, свидетельством избрания, даром Божиим. Он не может иметь ненависти и врагов, потому что наносящие ему скорби в глазах его — не что иное, как орудия промысла Божия [313]; он извиняет их, приводя в причину оправдания неведение их; он благословляет их, как орудия благодетельствующего ему Бога. «Могу ли, — говорит он себе, — могу ли осудить тех, которые теперь, предо мною, впадают в явные беззакония, когда Христос уже искупил все грехи их, прошедшие, настоящие и будущие, когда они во Христе уже имеют оправдание и спасение, которых иначе лишиться не могут, как отвергнув Христа до конца?» [314]


Не должно подавать ближним никакого соблазна своим поведением [315]. Потому сохраняй по душе и по телу благоговение. Будь скромен и прост в словах и телодвижениях; в домашней твоей жизни будь воздержен, целомудр, не дерзок; по душе будь кроток, ко всем любовен, правдив, мудр, никак не допускай себе лукавства и лицемерия; вместо них имей веру, которая научит тебя, что мир и судьбы каждого человека управляются Промыслом Божиим, а не ухищрениями разума человеческого, и что по этой причине должно наблюдать кроткую христианскую правоту в делах, словах и помышлениях.


«Доколе не приду к тебе, — говорит благодать Божия подвижнику Божию, — и, вселившись в тебя, не заменю собою всякое наставление извне, занимайся внимательно чтением, молитвою, наставляйся учением преуспевших. Не позволяй себе нерадения, но с постоянством пребывай во внимании. Тогда постепенное преуспеяние твое будет очевидно; ты стяжаешь спасение и будешь полезен для ближних словом назидательным и спасительным [316]».


Кто истинно ощутил бедность естества Адамова, кто познал, что оно находится в горестном падении и погибели, тот, конечно, вместе с этим понял и убедился, что человеку для спасения необходимо приобщиться Христу. Такое познание есть признак истинной вдовицы. Ей дозволяется вступить в безмолвие, чтоб пребывать в молитвах и молениях день и ночь, чтоб ощутительно вообразился в ней Христос [317].


Как кормчий смотрит на звезды и по ним направляет ход корабля, так и безмолвник должен непрестанно взирать на Бога, Его видеть очами веры и надежды, чтоб сохраниться в постоянстве и терпении. На море безмолвия предшествуют необыкновенной тишине необыкновенные бури.


Безмолвник, увлекающийся чревоугодием, предающийся излишнему сну и изнеженности, или вообще сластолюбию и самолюбию, доказывает этим, что он мертв душою, хотя и жив по телу [318]. Христос, истинная Жизнь, обитает в одних только распятых.


Возраст вдовицы, способный к безмолвию, определяется шестьюдесятью годами [319], чем означается в духовном отношении средняя мера преуспеяния, изображаемого в Евангелии числами тридцать, шестьдесят и сто. В этой средней мере находятся те, которые, хотя и душевны, но прияли молитвенную силу к победе во время браней, которым открылось таинство креста, которые ощущают во время скорбей, наносимых извне, благодатное действие в душах своих, служащее вместе и светом и утешением для сердца.


Безмолвник, прежде вступления в безмолвие, должен иметь свидетельство от добрых дел. Рассматривай себя, ты, желающий вступить в пристанище, или, правильнее сказать, в море безмолвия! Последовал ли ты всякому делу благому не по естеству ветхого Адама, но сообразно свойствам Нового? [320] Иначе: приял ли ты на себя иго смирения и кротости, вкусил ли ты, что это иго благо и бремя легко? Иначе: изучил ли заповеди евангельские? ум твой и сердце сделались ли их скрижалями, а поведение твое их выражением и последствием? Не ищешь ли ты правды вне креста? Если ищешь, то ты не способен, не готов к безмолвию, в которое вступать, не осудив себя и пребывая в осуждении ближних, бедственно.


Юных по духовному возрасту подвижников, хотя бы они были и стары по плоти, хотя бы они отреклись от мира и потому заслуживали имя вдовиц, не должно допускать до безмолвия [321]. Они, по недостатку духовного разума, не могут быть постоянны в мысли, что для спасения единственно необходим один Христос; они не стерпят своей мертвости, захотят оживить свое «я» в добрых делах, принадлежащих душевному человеку, чем свергнут с себя иго Христово и вступят в естество ветхого Адама. Лучше им упражняться в деятельных добродетелях; лучше им, уклоняясь от всего нижеестественного, пребывать в естестве своем, чем стремиться преждевременно и неправильно к сверхъестественному.


Не воспрещается и им стремление к обновлению себя в Господе; но завещается стремление правильное: пусть они стараются исправить свои нравы по нраву Христову, изображенному в Евангелии. При исцелении нравов постепенно исцеляется и ум. Он, получив исцеление, то есть сделавшись чистым, ясно усматривает Истину, признает ее и исповедует. После этого, если Истине угодно, единственно по ее благоволению и избранию, ученик возводится на гору и соделывается зрителем преображения. Если же не так, то оставайся под горою, займись изгнанием беса из отрока. Бес изгоняется верою, молитвою и постом. Под именем поста должно разуметь не одно воздержание от неумеренности в пище, но воздержание от всех греховных начинаний. Вникавший в свое состояние и в состояние всего рода человеческого, зараженного грехом, подчинившегося духам тьмы, может понять таинственный ответ, данный Спасителю отцом беснующегося о времени, с которого началась болезнь сына: рече: издетска [322].


Покушение на преждевременное безмолвие влечет за собою неминуемые пагубные последствия. Дерзновенный, самонадеянный, омраченный и связанный неведением подвижник не найдет пищи для души своей в безмолвии, а от этого непременно впадет в уныние, которое в безмолвниках действует с особенною силою и вредом, предавая их увлечению разнообразными лукавыми помыслами и мечтаниями. Пища для безмолвников есть благодатное просветительное утешение откровением таинства Креста Христова. Оно — дар свыше, а не познание, свойственное собственно естеству человеческому. Душевным духовное заменить невозможно. Если же кто будет усиливаться заменить, тот усвоит себе ложь вместо истины, в лицемерном образе истины. Плод лжи — расстройство, так как и плод уныния. Но расстройство от лжи различествует от расстройства, рождаемого унынием. Первое обнаруживается в самообольщении, в высоком о себе мнении, в хвастовстве мнимыми добродетелями своими и дарованиями, в презрении и осуждении ближних, оканчивается гордостию, прелестию, исступлением ума, иногда впадением в плотские страсти, а иногда самоубийством, всего чаще — беснованием и умоповреждением, которые обыкновенно называются сумасшествием. Второе обнаруживается в праздности, лености, в оставлении своей келлии, в расположении к развлечению беседами, частыми выходами, странствованиями, обращением к земной мудрости и учености. С оживлением душевного разума по свойству ветхого Адама отвергается вера, скрывается Промысл Божий от очей ума; человек, как бы вечный на земле, устремляется всецело к одному земному и постепенно ниспадает в состояние нижеественное, страстное, плотское, которое есть, по отношению к истинной жизни — Христу, смерть души [323].


Кто впал в расстройство того и другого рода, в особенности же первого, тот по большей части делается вовсе не способным к жизни подвижнической. Впрочем, смирение исцеляет и такие недуги, которые сами по себе не исцелимы, как сказал Иоанн Лествичник [324].


Желающий быть чистым исполнителем заповедей Христовых должен крайне храниться от пристрастий [325]. Когда сердце заражено пристрастием, оно не может исполнить чистой и святой воли Христовой с подобающей святостию и чистотою. Исполняя волю свою вместо воли Христовой и упорствуя показывать, что творим волю Христову, впадаем в лицемерие. Нередко выказывая, а может быть, и думая, что творим волю Христову, по самой вещи исполняем волю диавола.


Те, которые стараются познать Христово учение не для него самого, но с целию постороннею, земною, с целию приобретения корысти или чести, никогда не возмогут получить истинного духовного разума, потому что он есть дар Божий, даруемый смиренным по мере веры их, очищения от страстей и самоотвержения [326].


Если увидишь, что именующие себя учителями и мнящиеся знать Христа предаются спорам, зависти, злоречию, подозрительности, ненависти и прочим страстям, то знай, что они имеют одно мертвое знание от слуха, а ум и сердце их во мраке и недуге, как не исцеленные и не очищенные деланием заповедей евангельских [327]. Против их гремит изречение Господа: Не вем вас! [328] Это говорит о Себе Истина — Христос тем, которые думают ведать Его не от дел веры, а от одного лишь слуха.