Освальд шпенглер немецкий философ

Вид материала

Документы

Содержание Гороскоп Освальда Шпенглера

Подобный материал:

• Освальд Шпенглер, 8336.44kb.
• Освальд шпенглер, 407.52kb.
• Знаменитый немецкий философ Шеллинг писал в 1848 году автору "Русских ночей" кн. Одоевскому:, 481.43kb.
• Людвиг Фейербах (1804-1872) немецкий философ, 44.84kb.
• Ницше (Nietzsche) Фридрих (1844-1900), немецкий философ, представитель философии жизни, 7.73kb.
• Короткие истории из жизни известных химиков, 151.14kb.
• Лейбниц Готфрид Вильгельм (Leibniz Gottfried Wilhelm) немецкий ученый (философ, математик,, 271.47kb.
• Лейбниц (Leibniz) Готфрид Вильгельм (1646-1716), немецкий философ, математик, физик,, 201.35kb.
• Лекция 12. Экономическое учение марксизма, 190.78kb.
• Программа аттестационных испытаний Факультет Иностранных языков, 159.72kb.

О
СВАЛЬД ШПЕНГЛЕР

немецкий философ

29.5.1880 – 7.5.1936


В КОЛЬЦАХ ВРЕМЕНИ


Быть пророком – значит не просто понять суть исторического процесса, эта непростая и крайне ответственная роль подразумевает слияние со временем, растворение в нем и выход за его пределы. Истинный пророк сам становится временем, его судьба воплощает некую идею, а жизнь из обыденного существования превращается в символ.

Освальд Шпенгелер – один из немногих людей, чье пребывание на Земле в физическом теле носило хрестоматийный характер судьбы пророка – одинокого, нелюдимого, полностью поглощенного своими мыслями и вырванного из естественного для всех других людей хода событий.

^ Гороскоп Освальда Шпенглера

Бланкенбург П/Гринвич: 1:00	29.05.1880 17:30
52°27'00"с.ш., 13°18'00"в.д.	Суббота, 10 с.д., 20 л.д.

	083644		124617	Система домов Плацидуса
	224713		270931
	035520		123719		102648
	261541		143822	II	090745
	280643		064404	III	160858
	121851		064404	IV	260733
	244929		172006	V	283027
	045931		013553	VI	222316

Гороскоп Освальда Шпенглера ректифицирован на основании предположения о нахождении Асцендента в знаке Скорпиона.

Освальд Шпенглер – одна из самых незаурядных фигур в истории европейской философской мысли. Его появление на авансцене культурной жизни Европы было подобно раскату грома. В 1918 году в свет выходит главное сочинение его жизни «Закат Европы». Весь тираж был раскуплен немедленно. Книга, предназначенная для узкого круга высоко образованных людей, благодаря своей сенсационности превратилась в настоящий бестселлер. Никому неизвестный преподаватель гимназии, время от времени публикующий статьи в исторических журналах, Освальд Шпенглер в одночасье становится сверхпопулярной фигурой в кругах немецких интеллектуалов, в нем видят первооткрывателя истории, почти пророка. О фуроре, произведенном «Закатом Европы», можно судить по тому факту, что всего за четыре года после публикации сенсационной книги в Германии было написано 35 научных работ о Шпенглере и его произведении.

Философу-одиночке действительно удалось распознать механизм, регулирующий ход исторических процессов, и, развернув панораму прошлого человеческой цивилизации, приподнять таинственный покров будущего. Он предсказал скорое начало второй Мировой Войны, результаты которой должны были изменить расстановку сил на геополитической карте Европы, он предвидел деградацию интеллектуального уровня европейцев и пророчил грядущее окончание тысячелетия европейской цивилизации. Шпенглер провел четкую грань между понятиями культуры и цивилизации, поставив их в прямую зависимость друг от друга. В его понимании, цивилизация – не что иное, как продолжение культуры и ее окончание. Немецкий философ-историк небезосновательно считал, что культура, умирая, перерождается в свою противоположность – цивилизацию, в которой господствует техницизм. «Что такое цивилизация, понятая как органически-логическое следствие, как завершение и исход культуры? У каждой культуры есть собственная цивилизация. Впервые эти оба слова, обозначавшие до сих пор смутное различие этического порядка, понимаются здесь в периодическом смысле, как выражение строгой и необходимой органической последовательности. Цивилизация – «неизбежная судьба культуры»,– писал философ в «Закате Европы».

Основной постулат учения Шпенглера – культура есть «замкнутый» организм, выражающий коллективную душу того или иного народа, культура как живое существо проходит определенный жизненный цикл, длящийся около тысячи лет, и, угасая, становится цивилизацией, которая уже не способна породить что-либо великое. «Эти культуры, живые существа высшего ранга, растут с возвышенной бесцельностью, как цветы в поле. Подобно растениям и животным, они принадлежат к живой природе Гете, а не к мертвой природе Ньютона».

Шпенглер был фаталистом, его собственная судьба (как мы впоследствии увидим) была предопределена, а жизнь буквально «расчерчена» на три равных отрезка времени, обусловленных обращением лунных узлов. Собственное фатальное мироощущение Освальд Шпенглер спроецировал на весь ход мировой истории. Не случайно главный труд своей жизни он назвал «Закатом Европы», ведь все его существование было пронизано эманациями заходящего Солнца, осветившего землю багряным светом в момент рождения будущего философа. Одиночество, страх и ощущение беспомощности перед беспощадной судьбой, наряду с унылыми образами заката европейской культуры сопровождали Шпенглера на протяжении всей его жизни. В данном случае культурологическая модель копировала модель автобиографическую, в которой главную роль играл фатум, рок, подавляющий индивидуальную волю одинокого мыслителя.

В понимании философа роковые события преследуют человечество с определенной периодичностью, поскольку они «закодированы» в самом ходе исторического процесса. Шпенглер писал: «Я увидел современность – близящуюся мировую войну – в совершенно ином свете. Это была уже не единственная в своем роде констелляция случайных, зависящих от национальных настроений, личных влияний и хозяйственных тенденций фактов: это был тип исторического стыка времен, занимавшего биографически предопределенное в ходе столетий место в точно установленных границах большого исторического организма».

Вторая мировая война, считал Шпенглер, должна стать одним из последних аккордов в величественной симфонии европейской истории. Сама война была фатально неизбежна, как неизбежен был ее результат – падение Германии с последующим крахом всей Европы. Эти не слишком далеко удаленные друг от друга по времени события были поставлены Шпенглером в один ряд, он считал, что они обусловлены длинной цепью последовательных исторических событий, которые неминуемо должны были привести к одному результату. К ХХ веку Европа достигла того же этапа в своем историческом развитии, на котором оказалась Римская империя во времена цезаризма и античная культура ко времени Александра Македонского. Появление личности великого завоевателя – «цезаря нового времени» – также обусловлено строго определенным этапом в развитии Европы как живого организма. Если бы фюрера не было, отведенное ему судьбой место занял бы кто-то другой, кому суждено было погрузить тело стареющей Европы в пламя великой войны как в очистительный либо погребальный костер. По мнению Шпенглера, западноевропейская культура доживает свой век, а развитие техники и урбанизация окончательно доведут дело трансформации одухотворенной культуры в бездушную цивилизацию до логического конца. На данном этапе развития все великое уже создано, далее – лишь повторение, эклектика и саморазрушение. Такова судьба каждой культуры, и Европа вовсе не исключение из общего правила.

В основе любой культуры, по Шпенглеру, лежит некий прасимвол, выражающий судьбу или рок народа. Культуры имеют свою уникальную судьбу, что делает их непроницаемыми друг для друга, но морфологический костяк всегда остается одинаковым. Развитие каждой культуры направляет присущая ей судьба, к которой невозможно подходить с позиций объяснения и доказательств. Судьбу той или иной культуры может предопределять некий символ либо мифологический образ (фатализм практически всегда порождает символизм).

Шпенглер выдвинул оригинальную историческую концепцию, согласно которой прасимволом египетской культуры является путь, арабской культуры – пещера, античной – отдельное тело, а западной культуры – бесконечное пространство.

Символ каждой культуры явственно читается в художественных, литературных, музыкальных и архитектурных произведениях того или иного народа, он архетипически довлеет над процессом становления, развития и угасания национальной культуры. Шпенглер отбросил укоренившуюся в общественном сознании схему периодизации истории на древний мир, средние века и новое время и отказался считать только Европу эталоном исторического измерения. «Вместо безрадостной картины линеарной истории я вижу настоящий спектакль множества мощных культур... Я вижу во всемирной истории картину вечного образования и преобразования, чудесного становления и порождения органических форм. Цеховой же историк видит их в подобии ленточного глиста, неустанно откладывающего эпоху за эпохой».

Мировая история помимо европейской культуры знает китайскую, индийскую, египетскую, вавилонскую, арабскую, античную и мексиканскую культуры, и к ним не могут быть применимы привычные методы периодизации. Когда Египет был на вершине своего могущества, античная культура только зарождалась, а предки европейцев бегали в шкурах по вековым лесам европейского континента. Шпенглер абсолютно резонно заявил, что каждую культуру следует рассматривать как некий отдельный феномен (гештальт) – живой организм, последовательно переживающий этапы своего ограниченного во времени существования. Сравнения между восемью выделенными историком-оригиналом культурами должно было повлечь за собой такие же последствия для исторического познания, как для естественных наук – преодоление геоцентрической картины мира, когда Европа рассматривалась в качестве центра, вокруг которой вращались другие культуры.

Шпенглер обнаружил устойчивый параллелизм между различными культурами, в разных временных периодах переживавших одни и те же процессы всплесков и угасаний, на основании чего пришел к заключению о феномене «одновременности», согласно которому стадии развития одного культурного мира можно определить по аналогии с уже существовавшими. Можно сказать, что Шпенглеру удалось обнаружить ключ, позволяющий открыть дверь, как в прошлое, так и в будущее, и на основании простого сопоставления исторических фактов предугадать направление культурных и геополитических процессов как в отдельно взятой стране, так и во всем человечестве в целом.

Освальд Шпенглер – несомненный гений, сумевший вскрыть механизм замкнутого времени, изучить течение жизненного цикла каждой культуры, запрограммированной на существование в рамках отведенного ей срока. Время – главный предмет исследований человека, ведущего затворнический образ жизни, лишенного обычных человеческих радостей и оттого потерявшего связь с реальностью. Возможно, лишь замкнутым в себе людям дано проникать в течение скрытых процессов, регулирующих развитие мира, таких например, как ход времени. Душа философа жила абсолютно отдельно от его физического тела, в каком-то ином измерении, из которого ей видны были со стороны причинно-следственные связи, обуславливающие взаимодействие людей, событий и явлений воплощенного мира. Но в реальности Шпенглер не находил себе места, чувствуя себя чужим на этом празднике жизни. В автобиографических заметках философ писал: «Вплоть до сегодняшнего дня я не могу рассказывать ни о друзьях, ни о переживаниях, ни о делах, радостях, страданиях, но только о Я, Я, Я, которое, будучи заперто во мне как в тюрьме, с горьким сознанием своей неволи мучалось, не находя связи с внешним миром. Я завидую каждому, кто живет. Я проводил свое время в мечтательных раздумьях, и там, где мне выпадала возможность действительно жить, я отступал, давая ей миновать меня, чтобы уже позднее испытывать горчайшее раскаяние».

Шпенглер в полной мере воплотил психологический тип таящегося от дневного света ужа – тотема 1880 года – года рождения неординарного историка. Человек-уж предпочитает жить скромно и даже скрытно, редко проявляясь ярко и вызывающе. Внутренний мир таких людей гораздо богаче внешней стороны действительности, что не может не отражаться на их отношении к миру. Как сказал поэт Б. Гребенщиков в песне о человеке-змее: «Я знаю тепло камня, я знаю запах и цвет, но когда поднимаются птицы – я подолгу гляжу им вслед, ведь я – змея, я сохраняю покой…» Упущенные возможности, горечь осознания себя тем, кто не может расправить крылья и не способен свободно парить – чем это не комментарий к автобиографическому признанию Освальда Шпенглера: «Я завидую каждому, кто живет»?

Уж – проводник в иной мир, символ изменчивого, порой пугающего подсознания. В образах подсознания, мучивших философа на протяжении всей его жизни, и стоит искать ответ на вопрос о причинах столь пессимистичного (но от этого не становящегося менее объективным) взгляда на окружающий мир. Сам рожденный на закате, он прожил отведенные ему годы жизни с горьким ощущением обреченности, с предчувствием скорого наступления заката всей человеческой цивилизации. Отношение Освальда Шпенглера к окружающей действительности можно назвать светобоязнью, что в целом весьма характерно для «хтонической» психологии змей, предпочитающих вести скрытый, ночной образ жизни.

Глубинные процессы и внутреннее содержание явлений и событий для человека-Ужа порой оказываются гораздо более значимыми, нежели внешнее проявление. Им как никому другому дано открывать неизвестные страницы истории, и благодаря существованию в некой иной параллельной реальности, полностью концентрироваться на исследовательской работе. Историки-философы Гвидо фон Лист и Лев Николаевич Гумилев, также рожденные в год Ужа – люди из той же когорты.

В мифологиях европейских народов уж считается хранителем тайных знаний, его кольца напоминали нашим предкам кольца времени, а оранжевая мета над ушами воспринималась как знак королевской власти. Уж – владыка змеиного царства – стал прототипом для символа замкнутого в кольцо времени (кому не знаком гностический Уроборос – змея, кусающая свой хвост?). Даже астральный символ судьбы, времени и рока изображался как небесный змей (или дракон), головой которого считался Восходящий узел лунной орбиты Раху, а хвостом – заходящий узел Кету. Расположенные на небесной сфере друг напротив друга, лунные узлы, регулирующие циклы солнечных и лунных затмений, движутся против часовой стрелки и совершают полный оборот за 18,67 солнечных лет, а ровно через 19 лет точно повторяется взаимное положение Солнца и Луны на эклиптике.

Интересно то, что работу над главным трудом своей жизни Шпенглер закончил в апреле 1917 года (на возвращении Узлов), а издал книгу лишь через год в мае 1918 года, приурочив к своему 38-летию, совпавшему с возращением Солнца и Луны в его гороскопе согласно 19-летнему циклу Метона. Как тут не сказать, что судьба философа-фаталиста была предначертана свыше? Вся его жизнь укладывается в циклически повторяющиеся промежутки времени, что невольно наводит на мысль о некоем незримом «часовом» механизме судьбы, управляющим последовательностью смены событий в жизни немецкого философа. Его историческое мироощущение – не что иное, как возведенная в степень любовь европейцев к часам, выражающая бессознательно-благоговейное отношение ко времени. Он писал: «Среди народов Запада именно немцам выпало на долю изобрести механические часы, зловещий символ убегающего времени, чей днем и ночью звучащий с бесчисленных башен над Западной Европой бой есть, возможно, самое неслыханное выражение того, на что вообще способно историческое мироощущение».

Время – ключевое слово всей философии истории Овальда Шпенглера, как и философии его собственной жизни. Он считал, что душа той или иной культуры поддается пониманию только из ее отношения ко времени. Шпенглер противопоставлял египетскую культуру с ее устремленностью в грядущее античной культуре с ее мимолетностью и поверхностностью. В противовес китайской хронологии династий он ставил индийское аисторическое мышление и доводы его были столь убедительны, что мы просто не можем обойти их вниманием.

Человек-Уж, историк-часовщик, хронограф человечества, коего можно было бы назвать «время-поклонником», писал: «Индийская культура, идея нирваны которой является самым решительным выражением абсолютно аисторической души, никогда не обладала хотя бы малейшим ощущением «когда» в каком бы то ни было смысле. Не существует настоящей индийской астрономии, индийского календаря, а, стало быть, индийской истории... Индус забывал все, египтянин не мог ничего забыть… Египетская душа, наделенная исключительной предрасположенностью к истории и с прамировой страстностью влекущаяся к бесконечному, ощущала прошлое и будущее как весь свой мир, а настоящее, идентичное с бодрствующим сознанием, представлялось ей просто узкой границей между двумя неизмеримыми далями… Античная история вплоть до персидских войн оказывается продуктом существенно мифического мышления. Греческая культура – это чистое настоящее, величайшим символом которого выступает фаллическая дорическая колонна, фактически представляющая собой отрицание времени».

Шпенглер очень тонко и остро чувствовал ход времени, его поступательное движение от эпохи к эпохе, от культуры к цивилизации. Философ буквально вошел во время, слился с ним, и, выполнив свою миссию, ушел в точно отведенный ему срок. Вся его жизнь с раннего детства до поздней старости была воплощением мифа – он ни в чем не был похож на других людей. Целиком пребывая в своих фантазиях, впоследствии сменившимися серьезнейшими историческими и культурологическими исследованиями, Освальд Шпенглер словно существовал в параллельной реальности – у него не было ни друзей, ни любимых, он не создал семью и не оставил потомства.

Но интеллектуальное наследие Шпенглера огромно, его книгами по сей день зачитывается наиболее образованная часть оскудевшего населения Европы. Сочинения философа-историка «Закат Европы», «Первовопросы», «Возраст американских культур», «Колесница и ее значение для хода мировой истории», «К вопросу о мировой истории второго дохристианского тысячелетия» представляют большой интерес для историков и культурологов всего мира, поскольку в своих всеобъемлющих работах Шпенглер затрагивает поистине глобальные вопросы. И главный из них – роль времени в истории человечества, определяющая роль судьбы в становлении культур и падении цивилизаций.

Собственная жизнь философа-историка стала прототипом для созданной им модели всей человеческой истории. Он писал о судьбе культур и цивилизаций, будучи сам далеко не властелином своей собственной судьбы. Всю его жизнь можно назвать судьбой, поскольку жизни как таковой в обычном человеческом понимании у философа не было. Ведь жизнь – это полнокровное тело событий, впечатлений и переживаний, нанизанное на костяк судьбы, словно на незримый каркас. В случае О. Шпенглера можно говорить лишь о главных событиях: родился, получил образование, защитил диссертацию, написал книгу, умер. На этом, собственно, все – никаких красок, никаких радостей, никакой личной жизни – одна холодная, замкнутая в кольцо судьба.

Мы уже говорили о главных судьбоносных факторах в жизни каждого человека – лунных узлах, обращения которых воплощают идею цикличности и воздаяния. Голова и хвост небесного змея (Раху и Кету) в период возвращения к началу начал (своему положению в карте рождения) каждые 18–19 лет обрушивают на человека весь накопленный им за этот период кармический груз. Немецкий мыслитель, коего по праву называют последним крупным европейским философом, не пережил третьего обращения узлов, оказавшись зажатым в кольцах небесного змея словно в незримых тисках, вырваться из которых ему самому было не под силу. Ничего удивительного – одинокий человек остается один на один со своей судьбой, которая в 18, 37 и 56 лет особенно пристально смотрит ему в глаза.

Оба кольцеобразных периода (19-летний цикл Метона и 18,6-летний цикл лунных узлов) четко прослеживается в жизни Освальда Шпенглера даже при поверхностном исследовании его непростой судьбы. Он, открывший принцип цикличности и повторяемости мировой истории, сам оказался жертвой циклично возвращающихся лунных узлов. На первом обращении узлов в 1899 году он поступил в университет в Галле, где изучал математику и естественные науки, на втором обращении узлов он закончил работу над революционным трудом «Закат Европы», а на третьем возвращении небесного змея он умер от паралича сердца в возрасте 56 лет. Судьба привела приговор в исполнение точно по расписанию – на счет «три» (третье обращение Лунных узлов), а вовсе не по плану самого философа, пророчившего свой собственный «Закат» к сорокалетию. «Крах – в форме помешательства или удара – наступит в моем случае, вероятно, к 40 годам, едва ли позже, скорее даже раньше… Успею ли я за годы, отведенные мне до сумасшествия, закончить хотя бы самое важное?» Нет, Шпенглер не сошел с ума в 40 лет как Ницше, поскольку не возносил до мегалитических высот «сверхчеловека» свою собственную ущербность, но, тем не менее, умер в 56 лет – в том же возрасте, что и его кумир-предшественник.

Относительно влияния Фридриха Ницше на формирование мироощущения Освальда Шпенглера стоит сказать особо. Шопенгауэр и Ницше (особенно последний) произвели на молодого мнительного романтика-философа огромное, почти решающее впечатление. Его, с детства жившего в страхе перед реальностью, и оттого ищущего спасения в книгах и собственных фантасмагориях, нигилистические искания Ницше ввели в глубочайший психологический «штопор», из которого аутичный историк, погруженный в безрадостные думы, так и не сумел выйти. Трагическое мироощущение Шпенглера – не что иное, как тень исполинской фигуры «сверхчеловека» – великого и ужасного Фридриха Ницше, мечтавшего заслонить собой Солнце для всего человечества, но сумевшего сделать это лишь для горстки себе подобных одиночек-интеллектуалов. В тени безумного философа оказался и Освальд Шпенглер. Поистине, прав был тот, кто сказал: «не сотвори себе кумира»!

Фридрих Ницше – образованный сверх всякой меры, в своих поисках высшего смысла вышедший за грань физической реальности, в полной мере познавший горе от ума, немецкий философ прожил одинокую жизнь, ставшую поведенческим клише для другого немецкого философа. Шпенглер фактически повторил судьбу своего предшественника – так же как и у Ницше у него не было ни друзей, ни любимых, ни жены, ни детей. Были лишь книги – огромное количество прочитанных и написанных книг, которыми философ отгородился от внешнего мира. В возрасте достижения интеллектуальной зрелости (35–38 лет) Шпенглер старался даже выглядеть как его кумир – он отпустил такие же усы как Ницше (правда, не столь огромные), со временем его стали мучить чудовищные головные боли, доходящие до рвоты – все те же психосоматические симптомы приближающегося безумия наличествовали и у Ницше. Более того, главный труд своей жизни «Так говорил Заратустра» Ницше написал между 38 и 39 годами, Шпенглер же явил миру свое программное произведение «Закат Европы» в возрасте суперлунара (все те же 38 лет). К тому же оба философа умерли в период третьего обращения лунных узлов, совпавшего с возвратом Белой Луны в 56 лет отроду.

В чем же причина такого странного параллелизма судеб, что спровоцировало заимствование Шпенглером не просто эпизодов из жизни своего кумира, но и самой судьбы в целом? На этот вопрос помогает ответить астрология, поскольку даже при поверхностном взгляде на синастрию (сравнительное наложение) космических карт рождения Фридриха Ницше и Освальда Шпенглера выявляется сильнейшая кармическая взаимосвязь между этими гениально одаренными, но глубоко несчастными людьми.

Шпенглера не случайно ставят в один ряд с Шопенгауэром и Ницше. Нигилизм предшественников оказался настолько созвучен собственным переживаниям Освальда, что можно практически констатировать факт заимствования им если не основных положений учения германских мыслителей, то, как минимум, тональности, в которой оно звучало. От создателя германизированного Заратустры Шпенглер перенял эстафету мрачной философии заката человечества. Ницше произвел на юного искателя философских истин поистине неизгладимое впечатление. Обычно замкнутый молодой человек устраивал ошеломляющие по выразительности домашние чтения бестселлера Ницше, попавшего ему в руки в возрасте второго обращения Лилит (около 18-ти лет). Усаживая семью вокруг себя, Освальд становился в центр и, словно впадая в некий транс, в упоении читал, читал, читал «Так говорит Заратустра». Молодой Шпенглер видел в Ницше своего незримого поводыря, наставника, единственного друга, а на деле вышло, что именно усатый безумец стал еще неокрепшему духом, но крайне впечатлительному и ранимому Освальду «демоном-искусителем».

С точки зрения астрологии все более чем очевидно – соединение Черной Луны и заходящего лунного Узла в Близнецах в гороскопе Ницше угодило точно на соединение Солнца с Меркурием в гороскопе Шпенглера. Подобную связь между гороскопами можно в полной мере считать системой перетекающих сосудов кармы. Ведь Лунные узлы – аккумуляторы кармы и генераторы фатальных событий, а Черная Луна – накопитель всего негативного потенциала, как в прошлых жизнях, так и в настоящем воплощении. Соединение Лилит и Кету (Черной Луны и Заходящего узла) в знаке Близнецов можно с полной уверенностью назвать клоакой гороскопа Ницше. Близнецы – знак писательства, литературы и философии. На бумагу (которая, как известно, стерпит все) Ницше выплескивал всю свою ненависть к человечеству, к Богу, к миру в целом. В последние годы жизни он был уже не в состоянии связывать разрозненные мысли в стройной последовательности, и его философские работы превратились в собрание никак между собой не связанных умозаключений, в чем, безусловно, проявилось негативное влияние Черной луны в знаке Близнецов.

Страницы произведений Ницше пропитаны духовным ядом, действующим разлагающе-тлетворно на душу читателя, подпитывающего собственные нереализованные амбиции красивейшими пассажами ницшеанского Заратустры о величии Сверхчеловека.

Ницше, как настоящий подрывник, уходя в иной мир, оставил человечеству на память о себе духовную бомбу в виде скроенного им на собственный манер Заратустры, от имени коего полубезумный философ вещал, пророчествовал, утверждал новую идеологию «сверхчеловека».

Черная Луна в соединении с Заходящим узлом в знаке Близнецов в гороскопе писателя – прекрасное наследие, не правда ли? Если бы взрывоопасное положение Лилит и Кету в знаке философии, литературы и передачи информации осталось в латентном состоянии и не нашло реального выражения в создании антирелигиозного философского учения – все было бы не так страшно. Но ведь Ницше писал, и писал действительно много, ниспровергая практически все духовные ценности человечества. Деструктивная программа Черной Луны в Близнецах была реализована им в полной мере, свидетельством чему – буквально пропитанные желчью страницы его произведений.

В «Сумерках богов», «Так говорил Заратустра», «Антихрист, проклятие христианству» содержится взрывоопасная смесь Ницше – своеобразный «коктейль Молотова» немецкой философии. Сколько авторитетов было низвергнуто Ницше с пьедестала истории! Он метал свою огненную смесь как в современников (не пожалев даже своего духовного наставника Рихарда Вагнера), так и в деятелей культуры, науки и религии прошлого, добравшись и до самого Иисуса Христа. В конечном итоге, объявив себя антихристом Фроментином, Фридрих Ницше окончательно сошел с ума, и, отравившись собственным духовным ядом, покинул сей бренный мир, который, должно быть, в тот момент вздохнул с облегчением.

Как ни прискорбно, но именно в отравленном духовном источнике ницшеанской философии черпал свое вдохновение Освальд Шпенглер, и никто не смог остановить его, или же хоть как-то изменить направление развития молодого философа. К сожалению, в жизни все гораздо сложнее, чем в иллюзорном, столь любимом Освальдом Шпенглером мире фантазий, иллюзий, снов, сказок и мифов. Для спасения заблудшей души не достаточно сказать: «Не пей Иванушка…», тем более, что даже сказочному персонажу это не помогло. А Иванушка (он же Освальд) выпил и стал не собой, а двойником своего гениально-безумного предшественника, обратившись в веру, а скорее, в безверие Фридриха Ницше.

Мистерия зодиакального знака Близнецов в отношении Фридриха Ницше и Освальда Шпенглера разыгралась со всей драматичностью фаустовских страстей. В каком-то смысле Мефистофель и Фауст стали прототипами для незримых, но, тем не менее, весьма ощутимых взаимоотношений Ницше и Шпенглера. Здесь идет речь не столько об информационном обмене между живым философом и философом, ушедшим в мир иной (мифологическая аллегория – Кастор и Поллукс), сколько о светотеневой проекции близнечного мифа на плоскость взаимоотношений реальных людей. Шпенглер стал тенью Ницше, его отражением, прямым восприемником его негативного жизненного опыта и кармического потенциала. Сильнейший резонанс между гороскопами по Черной Луне, и Заходящему Лунному Узлу со стороны Ницше и Солнцу в соединении с Меркурием со стороны Шпенглера, практически перечеркнул индивидуальную программу последнего, заставив его пойти по стопам незримого проводника. Ницше провел душу Шпенглера по всем кругам ада, но в рай отвести так и не сумел (ведь он не Вергилий, а его духовный наследник – не Данте).

Нигилизм, разочарование, полное одиночество – таков результат применения на практике философии Ницше. Его собственная жизнь стала тому ярким примером, а столь же безрадостная судьба его духовного наследника Освальда Шпенглера лишь подтвердила зловредность и тлетворность сверхчеловеческих амбиций Фридриха Ницше и основанных на них идеологических конструкций, воздвигнутых впоследствии строителями Третьего Рейха. «Сверхчеловек» обречен на одиночество, он, оторвавшись от людей, все же не в состоянии достичь эмпирея и стать равным богам, в нем нет любви, способной вознести человеческую душу до небес, а на крыльях гордыни далеко не улетишь. Судьба Икара – прототип судьбы Ницше, Шпенглера и прочих одиноких гениев, на чьих необоснованных амбициях воздвигнут пьедестал «сверхчеловеческой» гордыни, порицаемой людьми и презираемой богами.

Освальд Шпенглер, не смотря на всю свою внешнюю скромность, тем не менее, был не лишен чувства собственной значимости, если не сказать больше. Солнце в королевском градусе, находясь в падении в VII доме гороскопа, может повлиять на формирование одаренной, но вместе с тем ущербной личности. В своих автобиографических заметках философ признался: «Уже ребенком я всегда нес в себе идею, что мне суждено стать своего рода Мессией. Основать новую религию Солнца, новую всемирную империю, какую-то волшебную страну, новую Германию, новое мировоззрение – вот что составляло на 9/10 содержание моих грез». Поразительно, но уже в 10-летнем возрасте Освальд знал, что в будущем напишет эпохальную книгу, от которой содрогнется мир. Он мечтал о великой Книге, и он ее написал (королевское Солнце в соединении с гениальным Меркурием в Близнецах). Но нет никакого сомнения в том, что столь рано осознанная юным философом цель стала выражением панического страха перед вечностью и безызвестностью. Врожденная «закатобоязнь» (шесть планет в гороскопе вблизи точки заката), страх приближающейся темноты, сопровождавший Освальда Шпенглера на протяжении всей его жизни, толкал его к созданию великого литературного произведения (поскольку в любой другой области кроме литературной либо научной с его характером и гороскопом реализоваться было крайне сложно). Но стоит воздать должное упорству и целеустремленности человека, узконаправленная жизнь которого была подобна темному коридору, в конце которого сиял образ столь желанной Книги, сулящей славу, богатство, признание, и в конечном счете – бессмертие. Оставить след в потоке времени, писать об истории и самому войти в ее анналы, тем самым победив смерть – отнюдь не малая задача для неприметного сына скромного почтового служащего.

К. А. Свасьян интереснейшем труде «Освальд Шпенглер и его реквием по Западу» писал о философе: «Он задавал свои вопросы, распрямляясь до наполеоновских поз в пространстве книги и сгибаясь до классически параноидальных состояний в жизни: одинокий ловитель пространств, мучимый непрекращающимися рвотами и депрессиями, изводимый мыслями о самоубийстве, с чувствительностью, настолько отточенной, что один взгляд на безвкусное архитектурное сооружение причинял ему физическую боль, а какая-нибудь старинная французская мебель доводила до слез».

Столь странному человеку суждено было написать «Закат Европы» – труд, потрясший весь мир в начале ХХ столетия, и производящий сильнейшее впечатление сегодня – 90 лет спустя. Почти карикатурное несоответствие масштаба гигантской по значимости книги масштабу скромной личности автора, боявшегося самой жизни – наследие детства, лишенного радости полноценного общения со сверстниками и друзьями. Одиночество в стенах собственного дома и отсутствие понимания в кругу семьи – причина формирования искаженной, деформированной картины мира, основанной на детских фобиях и тяжком грузе невысказанности.

Освальд Шпенглер, рожденный под знаком Близнецов, постоянно нуждался в родственной душе, способной понять, принять и разделить его духовные устремления. Он был старшим ребенком в семье, и вовсе неудивительно, что три его младших сестры были просто не в состоянии хоть в какой-то степени поддержать его в духовных исканиях (ему нужен был старший брат и наставник в одном лице). Родители также не оказали сколько-нибудь значимого влияния на формирование внутреннего мира юного философа, они жили своей жизнью, предоставив детям возможность самостоятельно формировать личное отношение к окружающей действительности.

О «счастливом» детстве Шпенглер писал: «Мои воспоминания, просто заметки; заглавие: «Жизнь отщепенца». Без семьи. Одна безотрадность. Даже рождественский праздник и то украдкой! – Мне незнаком уют домашней обстановки, семейная идиллия, дружба…». Замкнутый, лишенный любви ребенок, предоставленный самому себе, выросший в полумраке безотрадного одиночества, он так никогда и не сможет полюбить мир, людей, яркие краски жизни. О своей матери позднее Освальд напишет: «Человек, настолько неспособный к любви, как наша мать, не имеет права на семейную жизнь… От матери у меня – кроме головных болей – непрекращающийся страх». Об астрологических предпосылках страхов, раздиравших душу Шпенглера, мы еще скажем особо.

Какие возможны комментарии к столь пугающему автобиографическому признанию философа? – Гениальный ребенок появился на свет при положении Солнца в королевском градусе (да еще в соединении с Меркурием) в знаке Близнецов, но с самого раннего детства был лишен возможности полноценного общения. Ему более чем кому-либо нужны были теплые слова, ласка и любовь матери и ближайшего окружения, а он оказался в полной изоляции, и потому вынужден был с головой погрузиться в мир иллюзий и фантазий. Близнецы – прирожденные медиумы, не находя понимания в реальном мире, они небезуспешно ищут контакта с сущностями из иного мира, душами умерших, черпая в информационном поле недостающую им информацию. Так произошло и с Освальдом Шпенглером, настроившего свой тонкий психический аппарат на незримое общение с мыслителями прошлого. Но в его карте рождения в медиумическом знаке Близнецов помимо Солнца и Меркурия находилась Черная Луна, предрасполагавшая философа к восприятию деструктивных идей и указывавшая на возможное появление в судьбе Шпенглера демона-искусителя в лице некоего брата по разуму.

Близнецы – братский знак, он подразумевает наличие у человека второй половины, пусть далекой, даже незримой, но связанной с ним информационной пуповиной. Астральный двойник, альтер эго, второе «Я» человека, рожденного под знаком Близнецов, порой может влиять на него гораздо сильнее, чем окружающие его люди. Но кого в качестве двойника бессознательно мог «притянуть» закоренелый пессимист, в гороскопе которого Черная Луна окрашивала в мрачные тона солнечный знак рождения, а также Меркурий – планету им управляющую? Конечно же, на роль незримого поводыря «идеально» подходил еще больший пессимист по имени Фридрих Ницше, все с той же Черной Луной в Близнецах, но уже точно на Солнце Шпенглера (травить – так уж по полной программе!).

Освальд считал Фридриха своим незримым старшим братом, наставником, слишком рано покинувшим сей бренный мир. Он искренне сожалел о невозможности личного общения с Ницше, но, тем не менее, в своих духовных исканиях руководствовался непосредственно «ницшеанским» взглядом на мир. В своих дневниках Шпенглер писал: «О, если бы рядом со мной был хоть один человек, который отвечал бы мне по духу! Как бы легко смог я тогда справиться со всем! Не думаю, что все сложилось бы так, будь у меня хоть один-единственный друг. Можно быть сколь угодно самостоятельным, но наступает время, когда нуждаешься в каком-то великом современнике, на которого можешь опереться. Если таковой отсутствует, то ничего не стоит внутренне стать калекой. Кем бы мог стать я, живи еще Ницше и пиши он в 1900 году! Кем бы стал Ницше, не будь у него Вагнера!»

Отвечая на вопрос Шпенглера о том, кем бы он мог стать, любой астролог сделал бы предположение о прекрасной научной либо писательской карьере обладателя данного гороскопа. Ведь соединение Солнца с Меркурием – планетой литераторов и ученых – в самом информационном и коммуникабельном знаке зодиака многое дает и ко многому обязывает. Характеристика 5-го градуса Близнецов, отмеченного положением Меркурия – главной планетой в гороскопе Шпенглера – гласит: «Градус высших талантов. Человек является проводником высоких энергий. Победоносный дух, благословение свыше. Это вдохновенные прорицатели. Градус экзальтации Прозерпины: градус алхимии, качественных преобразований. Этот градус формирует научное мировоззрение, способствует открытиям. Символ: «Всадник, указывающий мечом дорогу». В жизни Освальда Шпенглера в полной мере реализовалась характеристика градуса диспозитора солнечного знака, находящегося в собственной обители, ведь он стал ученым и пророком в одном лице, а поскольку кульминационной планетой, оказавшейся в столь выдающемся градусе, являлся Меркурий, писательский талант не был закопан в землю. В результате научно-исследовательской деятельности Шпенглера в свет вышел бестселлер, претендующий на звание вершины европейской философской мысли ХХ века.

Не стоит забывать, что в гороскопе Шпенглера Меркурий оказался в соединении с Солнцем, что в целом характерно для гороскопов писателей, тем более, что дневное светило находилось в королевском градусе! Характеристика 9-го градуса Близнецов весьма многообещающая: «Умственные способности и активность, проницательность, везение во всех контактах. Прекрасный градус для дружбы и для организации ассоциаций и обществ. Альтруизм, щедрость, общественно-полезная деятельность». Градус, безусловно, хорош, а уж тем более, если в нем окажется Солнце – символ духа, пробудившегося самосознания, даритель жизненной и творческой энергии.

Но Близнецы – резонансный знак, и каким бы выдающимся не был бы гороскоп представителя данного знака, он все равно в значительной степени будет испытывать на себе влияние извне. В случае с Освальдом Шпенглером хрестоматийная фраза «Скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе кто ты» проявилась во всей своей неотвратимости. Друзей у него не было, кроме единственного и неповторимого незримого друга Фридриха Ницше, которого лично Освальд не знал, но который, тем не менее, силой своего фатального воздействия сумел перекроить судьбу молодого талантливого исследователя на свой манер. Черная Луна Ницше точно на соединении Солнца с Меркурием в гороскопе Шпенглера сделала свое черное дело. Шпенглер в какой-то степени сам стал Фридрихом Ницше: «совпадения оказывались настолько невероятными, что уже представали вполне естественными и обычными, вплоть до головных болей и одиночества».

Черный резонанс по Черным Лунам – тавтологическое, но емкое определение астрологического взаимодействия гороскопов Фридриха Ницше и Освальда Шпенглера, коего можно в полной мере назвать духовным наследником самого отъявленного нигилиста в истории европейской философии. Шпенглера и Ницше разделяли 36 лет – четыре обращения Черной Луны (апогея лунной орбиты), ставшей главным связующим звеном между гороскопами философов. Случай подобного резонанса можно назвать астральным мусоропроводом, сбрасывающим кармические проблемы, комплексы, страхи и прочий шлак земного существования с одной больной головы на вторую, еще более больную.

Шпенглер писал о себе: «Я никогда не проводил и месяца без мыслей о самоубийстве. Прибавьте сюда еще и врожденный порок сердца, чрезмерную нервозность, чувствительность, частый беспричинный плач, склонность к лунатизму и невыносимые головные боли со рвотой, до того невыносимые, что приходилось держаться, чтобы не сойти с ума». – Под этим неутешительным признанием как под диагнозом мог подписаться и сам «великий» Ницше, чье сумасшествие, замешанное на суицидальности и детских комплексах, в конечном итоге свело его в могилу в возрасте 56 лет.

В худшем случае люди, рожденные под знаком Близнецов, будучи не уверены в собственных силах, начинают бессознательно копировать тех, кого считают авторитетом (изгнание Юпитера в Близнецах). Именно это астрологическое обстоятельство послужило причиной «переноса» Освальдом Шпенглером не только внешних проявлений, но и внутренней сущности кумира на свою собственную индивидуальность, в результате чего он прожил отнюдь не свою судьбу, а судьбу Фридриха Ницше. Каждый день одинокого, несчастного существования философа был вопиющим примером торжества старой истины о сотворении кумиров, но резонансный гороскоп оказался сильнее любых доводов разума и в большой степени предопределил вероятность психологической проекции Шпенглером фрагментов чужой судьбы на его собственную жизнь. Не удивительно, что первое признание Шпенглер заслужил именно от фонда Фридриха Ницше в 1919 году (точно через одно обращение лунных узлов после смерти безумного «сверхчеловека» в 1900 году), что явилось типичным примером того, как одна личность может влиять на другую даже после ухода в иной мир.

Гороскоп последнего крупного немецкого философа представляет большой интерес для астролога-исследователя, читающего в обстоятельствах жизни и психологическом портрете индивидуума отражения планетарных констелляций, зафиксированных в момент его рождения. В космической карте Освальда Шпенглера, которую никак нельзя назвать бесперспективной, планеты заняли положения, способствующие раскрытию писательского и научного таланта, но при этом они вовсе не сулили личности успехов на военном либо административном поприще. Слишком много таланта (королевские и гениальные градусы), но слишком мало воли (Марс и Сатурн в падении) – таково неравномерное распределение даров судьбы в космической карте немецкого философа. Судите сами: четыре планеты в знаках обителей, причем именно те, благотворное влияние которых необходимо для раскрытия интеллектуального потенциала. Меркурий в Близнецах и Прозерпина в Деве в одинаковой степени способствуют формированию научно-практического отношения к жизни, что подтверждается положением Венеры и Хирона в знаке Тельца, наделяющих подопечного здоровым рационализмом и врожденным чувством вкуса. Напомним, Освальд Шпенглер столь трепетно относился к красоте и гармонии, что один вид неудачного в архитектурном отношении здания мог довести его до слез, а звуки фальшивых нот причиняли ему физические страдания. Хирон – планета эстетики и гармонии в его карте рождения находилась в обители в Тельце в соединении с Нептуном – планетой музыки и вдохновения, покровительницей высокого искусства.

При первом взгляде на карту рождения философа, она выглядит весьма многообещающей – четыре планеты в обителях, Солнце в королевском градусе, дорифорий и диспозитор Солнца в собственном же небесном доме (Меркурий в Близнецах)! Все было бы неплохо, если бы не ложка дегтя в бочке меда космограммы Освальда Шпенглера, и этой ложкой оказался Марс – даритель мужских качеств – в знаке и в градусе своего падения. Из трехсот шестидесяти градусов зодиакального круга Марс «умудрился» угодить в самый провальный для него 29 градус Рака, что начисто лишило Освальда Шпенглера смелости, решительности, воли – всего того, что делает юношу мужчиной.

Характеристика градуса говорит сама за себя: «Печаль, меланхолия, неудачи. В худшем случае – внезапная или насильственная смерть. Градус падения Марса: отсутствие храбрости, решительности и силы воли. Внушительность, создание собственной реальности». Все вышеперечисленное имело место в характере и судьбе Шпенглера – и «вторая», спасительная для него реальность, и робость и даже внезапная, а, возможно, и насильственная смерть философа. Вот что значит попадание планеты воли и решительности в градус своего падения!

Но характеристика градуса была бы не полной без автобиографического признания самого Освальда Шпенглера, писавшего: «Я трус, робкий беспомощный трус. Если и по сей день что-либо защищает меня, так это только привычка уверенно держаться внешне. Страх перед встречами, перед женщинами… перед всякого рода внешними решениями. Я мог бы, как ребенок, взвалить все это на другого человека, лишь бы полностью уединиться в своем круге идей».

Одним из астрологических показателей, усиливающих страхи и формирующих фобии, считается напряженный аспект между Марсом и Сатурном – планетами малого и большого несчастья. В гороскопе Шпенглера обе эти планеты угодили в знаки своих падений, да еще в самом негативном аспекте (квадратуре) по отношению друг к другу, что окончательно подорвало возможность формирования мужского характера. В своих собственных малых несчастьях философ видел отражение больших общечеловеческих несчастий, что и легло в основу его нигилистической, наполовину автобиографической философии.

Внутренняя слабость Освальда Шпенглера была основной проблемой его характера, он это отчетливо осознавал, но так и не нашел в себе сил, чтобы бороться со страхом, усиливавшимся глубочайшим сексуальным комплексом. Страх перед женщинами, в котором он признается на страницах автобиографии – не что иное, как следствие негативного астрологического влияния соединения планет-оппозиторов Венеры и Плутона в Тельце. Для Венеры Телец – знак обители, для Плутона же – место изгнания. В результате столь странного соединения, которое иначе как «неравным браком» и не назовешь, сформировался чувствительный характер тонкого эстета с подавленной сексуальностью. Венера формирует лишь эстетические представления о красоте и гармонии, сексуальностью же и инстинктами повелевает владыка нижнего мира Плутон, способный пробудить неистощимый источник энергии. В случае Освальда Шпенглера этот чудодейственный источник так и не был пробужден – лишенный сил Плутон в его гороскопе мирно спал в объятиях планеты красоты и гармонии. Изгнание Плутона в Тельце загоняет подавленную сексуальность в подсознание, а при отягчающих факторах может способствовать формированию тяжелейшего сексуального комплекса. В гороскопе философа, так и не ставшего мужчиной, соединение повелителя страсти с умиротворяющей Венерой в Тельце совершенно ослабило и без того пассивный Плутон, изгнанный в этом знаке. Подобное же соединение этих планет в противоположном знаке (в Скорпионе – в обители Плутона и месте изгнания Венеры), скорее всего, стимулировало бы сексуальную активность, и даже распущенность (что мы видим на примере поколения современной молодежи, рожденной при Плутоне в Скорпионе). Но во времена Освальда Шпенглера сексуальная сдержанность и даже чопорность были в порядке вещей, что наложило отпечаток не только на характер, но и на саму жизнь немецкого мыслителя. О каком мироощущении может идти речь в случае полного добровольно-принудительного целибата? Вероятно, послания Ницше и Шпенглера человечеству были бы не столь мрачными, имей он возможность хоть изредка испытывать радость сексуальных ощущений и любовных переживаний, но оба философа таковой возможности были лишены по причине довлеющего над ними страха собственной беспомощности и неполноценности. «Закат Европы» – это в первую очередь закат одного европейца.

Очевидно, в гороскопе немецкого философа немало как положительных, так и отрицательных факторов, способных повлиять на формирование столь странного характера. Гениальность и помешательство в одном лице – сказал бы психиатр-криминалист Чезаре Ламброзо (он наверняка посчитал бы Шпенглера одним из своих клиентов). Без астрологического исследования многое в судьбе и характере Освальда Шпенглера осталось бы непонятым. Но когда астролог видит, что Меркурий – главная планета писателя, историка, философа и математика в одном лице – находится не только в градусе гениальности, но и в соединении со звездой Прима Хиадум (первая из Гиад) – все становится на свои места. Эта звезда способствует дезориентации, туману в голове, часто проявляется у людей с ненормальной психикой, у маньяков, одержимых, у больных паранойей, при белой горячке. Таким людям ведом неалкогольный делирий (бред с визуальными галлюцинациями). В гороскопе О. Шпенглера эпигоны Примы Хиадум – Марс, Сатурн и Венера – связаны между собой аспектами, что выводит эту небольшую звезду третьей величины на передний план и делает образованнейшего интеллектуала подверженным ее злотворному действию.

Но жизнь и гороскоп Освальда Шпенглера нет смысла рассматривать отдельно от главного труда его жизни, поскольку в книге, оставленной им человечеству как послание, как сверхновый завет, сконцентрировались все его чаянья, помыслы, комплексы и амбиции. Автобиографические заметки Шпенглера, которые он набрасывал параллельно с «Закатом Европы», образуют ошеломительную параллель с главным произведением его жизни, как если бы речь шла о двух вариантах одной и той же биографии – личном и сверхличном. Эсхатологический образ мирового пожара стал отражением личного, сугубо Шпенглеровского Рагнарека – конца света, ожидаемого будущим философом с самых ранних лет его жизни. «Мое первое воспоминание – это ужас: факельное шествие 1883 года. Тогда и началась моя внутренняя жизнь». Страх трехлетнего ребенка перед огнем со временем трансформировался в апокалипсическую фобию, на которой зиждется вся многоярусная конструкция мировой истории Шпенглера, им же самим и обреченная на сожжение.

Шпенглер пророчил гибель старой Европы в пламени Мировой войны, и, конечно же, как немца его более всего заботила судьба Германии. По воле судьбы каким-то непостижимым образом гибель современной Шпенглеру Германии действительно оказалась связанной с его собственной смертью. Философ умер от паралича сердца в Берлине в ночь с 8 на 9 мая 1936 года, а ровно через 9 лет (по циклу Черной Луны и противофазы Лунных узлов) гитлеровская Германия капитулировала в предсказанной Шпенглером мировой войне.

Старый мир рухнул, а вместе с ним и все надежды немецких патриотов, более пятидесяти лет готовивших платформу для национального возрождения. Усилия миллионов людей, вдохновляемых пламенными речами лидеров национал-социалистов, пошли прахом, но пророчество угрюмого и нелюдимого философа сбылось с ужасающей точностью – Германия пала, причем точно в день его кончины.

Девятое мая, День Победы – для одних, стал днем горечи и поражения для других, для тех, к кому взывал в своих выступлениях немецкий философ Освальд Шпенглер.

«Германия в опасности» – доклад философа на собрании Патриотического общества в Гамбурге в 1930 году пророчил гибель Германии в результате воплощения в жизнь идей национал-социализма. Объявленный в Рейхе фигурой нон грата, Шпенглер поплатился за свою проницательность сначала своей известностью и положением в обществе, а позже и самой жизнью (поговаривали, что его смерть в берлинской квартире была совсем неслучайной). Воистину, не бывает пророка в отечестве своем.

Конечно же, Освальда Шпенглера нельзя назвать антифашистом в полном смысле этого слова, ведь он направлял свою интеллектуальную активность не на противодействие режиму, а в совсем иное, более спокойное русло исторических исследований. Но, как бы ни абстрагировался ученый от злободневной реальности, как бы ни уходил он глухие дебри культурологических исследований, ему все же не удалось полностью оторваться от проблем настоящего, а жил он в бурлящей предвоенной Германии. К его чести следует сказать, что последнее опубликованное при жизни Шпенглера сочинение «Годы решения» (первоначальное название «Германия в опасности») – едва ли не единственная книга, изданная в нацистской Германии, открыто критикующая политику национал-социализма. В этом труде Шпенглер характеризовал духовно-нравственные качества нацизма как «расовый идиотизм», а методы нового режима – как «пытки, убийства, грабежи, беззаконие».

Национал-социалисты устроили настоящую травлю философа, а 5 декабря 1933 года в прессе было дано официальное указание: «Нежелательно вести дальнейшую дискуссию о Шпенглере. Правительство просит больше не упоминать имени этого человека в печати». В нацистской Германии это указание было подобно приговору, но Освальд Шпенглер по-прежнему оставался верен себе – он даже огрызался самому фюреру. На заявление Гитлера: «Я не последователь Освальда Шпенглера! Я не верю в закат Запада. Нет, я усматриваю дарованную мне Провидением миссию в том, чтобы помешать этому», – философ ядовито заметил, что: «Закат Европы» – книга, прочитанная фюрером в объеме лишь титульного листа».

Для того чтобы в рассуждениях о судьбах Европы не уподобляться печально известному фюреру нацистской Германии, поставившему Европу на грань катастрофы, современным политикам имел бы смысл ознакомиться с произведением Освальда Шпенглера в полном объеме. Закат Европы, обещанный мнительным историком-пророком, к глубокому сожалению, наступает с неотвратимой неизбежностью. Мы становимся свидетелями тотального обнищания душ, торжества практицизма и меркантилизма, всполохи творческой одаренности озаряют культурное европейское пространство все реже. Американская цивилизация, ставшая раковой опухолью на теле человечества, наступает во всех направлениях, пуская метастазы как в области культуры, науки, техники, так и в социальной сфере жизни. Американский образ жизни как естественное продолжение идеологии общества потребления все больше и больше захлестывает Европу волнами поп-культуры, вымывая из памяти европейцев остатки национального самосознания. Видеть это горько, но предвидеть было еще горше. Освальд Шпенглер был как раз одним из тех людей, кто предвидел закат европейской культуры, обреченной исчезнуть в водовороте истории, и пессимизм его был оправдан.

Пророчество, возвещенное то ли ребенком, то ли стариком, исполняется с неотвратимостью наступающего конца если не всего света, то уж точно, не малой его части. Шпенглер был не таким как все, а пророк не может и не должен быть похожим на остальных людей. Чем дольше он продолжал оставаться ребенком в действительной жизни, тем более категорично проявлялась его вытесненная вовнутрь зрелость, безапелляционно и даже надменно низвергающая с пьедестала мировой истории философов, мыслителей и поэтов прошлых веков. Словно карточный домик Шпенглер мановением руки разрушил кажущееся основательным и крепким здание европейской истории, разбросав королей, дам и вольтов подобно тридцативосьмилетнему ребенку, продолжающему играть в свои недетские игры. Но самое удивительное в том, что никто ближе этого полусумасшедшего интеллектуала не подобрался к сути происходящего в странной игре, именуемой жизнью, историей, судьбой...