Артур Таболов. Водяра

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Екатерина Ткачева, 265.04kb.
• Артур Конан Дойл. Собака Баскервилей, 2272.32kb.
• Прощай, Артур – гроза Востока! Драма Предисловие, 529.53kb.
• Авалон Артур – Змеиная сила Перевод А. Ригина, 3086.89kb.
• Джером Клапка Джером. Трое на четырех колесах Артур Конан Дойл. Собака Баскервилей, 1265.76kb.
•      Вконце XIX века Артур Уэйт писал, что все, что касается происхождения "Магии Арбателя",, 423.89kb.
• Артур Шопенгауэр. Размышления о государстве, политике и праве (фрагменты Сочинений), 509.28kb.
• Оганесян Артур Мартунович Новочерк 904-508-7668 18. 01. 61 Пушилов Алексей Юрьевич, 70.13kb.
• Де Гобино, Жозеф Артур, 4751.19kb.
• Артур Шопенгауэр. Афоризмы житейской мудрости, 2893.06kb.

II

Надежная конспиративная квартира, на которой Шамиль и Полковник

обсуждали захват школы, оказалась не очень надежной. Это был дом бывшего

эксперта Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев Исы

Мальсагова. Придя к власти, президент Зязиков посадил во все властные

структуры своих людей. Почистил и Управление, ведавшее распределением

гуманитарной помощи, которая давно превратилось в кормушку для приближенных

генерала Аушева. Под раздачу попал и Иса, хотя из-за незначительности своей

должности никакой заметной роли не играл. Это настроило его против нового

президента, он не упускал случая обругать его, когда был уверен, что его

слова будут восприняты с пониманием и сочувствием. Поэтому среди оппозиции

он считался своим, ему иногда давали мелкие поручения, а его дом

использовали для конспиративных встреч.

Встречи проходили в полуподвальной комнате, обставленной скудной

мебелью. К комнате примыкал чулан, в котором хранили соленья. Когда-то из

чулана в комнату вела фанерная дверь, потом сделали отдельный ход со двора,

а дверь заставили старым шкафом. Таким образом, в чулане было хорошо слышно

все, что говорилось в комнате. Этим пользовался Иса. Не то чтобы он

подслушивал с какими-то корыстными целями. Нет, просто был он любознательным

человеком и любил быть в курсе событий. А поскольку на секретные совещания

его не приглашали, приходилось мышью сидеть в чулане.

Разговор Шамиля с Полковником, свидетелем которого стал Иса, ошеломил

его. Они сошли с ума. Оба. И нервный, импульсивный Шамиль. И вечно мрачный,

основательный, как каменная глыба, Полковник. Захватить школу в День знаний.

А если что-то пойдет не так? Как после этого осетины будут относиться к

ингушам?

Межнациональные отношения были для Исы больным местом. Его дом во

Владикавказе на правом берегу Терека, из которого он бежал в страшном

октябре 1992 года, стоял вымороченным, пустым. Все ветшало, разрушалось,

бурьяном зарастал сад. Иса не терял надежды, что когда-нибудь он сможет в

него вернуться. Чем дальше в прошлое уходила резня 1992 года, тем более

мирными становились отношения осетин и ингушей. Все больше ингушских

беженцев из Пригородного района возвращались в свои дома. Сказать, что их

встречали с распростертыми объятиями, было нельзя, но и особых препятствий

не чинили. Время рубцевало старые раны, подрастала молодежь, равнодушная к

старым взаимным обидам отцов, тянулась в Осетию, где было много работы. Все

шло к тому, что чуть раньше или чуть позже наступил полное умиротворение и

ингуши в Осетии не будут чувствовать себя как во вражеском окружении.

А если при захвате школы хоть один осетинский школьник погибнет? А если

не один? Все пойдет насмарку, целое десятилетие мучительного выздоровления.

Иса сочувствовал Шамилю и Полковнику в их стремлении любым способом

освободить друзей, но то, что они задумали, могло обернуться катастрофой.

Нет, этого допустить нельзя.

Но что он мог сделать? Шамиля и Полковника не переубедить. Да и как он

будет их убеждать? Это означало признаться, что он подслушал их разговор. Не

годится. А что годится?

Тимур Русланов, пришла счастливая мысль. Вот кто поможет. Иса знал, что

друг и компаньон Тимура Алихан Хаджаев уже несколько лет в Москве, но и у

самого Тимура обширные связи, он сможет предупредить кого надо о нападении

на школу. При этом имя Исы не всплывет, об этом Иса специально предупредит,

а Тимур умеет держать слово.

Домашний телефон Тимура не отвечал. Телефон офиса тоже. Иса вызвонил

через справочное контору спиртзавода, принадлежащего на паях Тимуру и

Алихану Хаджаеву. Там удивились:

- Господин Русланов? Он уже года два как живет в Москве, на заводе

бывает от случая к случаю. Дать вам его московский телефон?

- Дайте.

Иса записал номер, но звонить не стал. Смысл? Из Москвы Тимур ничего

сделать не сможет. Может быть, он и прилетел бы во Владикавказ, но не по

телефону же ему объяснять, в чем дело. Тем более по межгороду. Это все равно

что кричать на весь мир. Иса не доверял телефонам. Ему все время казалось,

что все телефонные разговоры прослушиваются.

В Назрани, как и во всех небольших городах, особенно южных, с их

традиционно открытым укладом жизни, все знакомы со всеми. У Исы были

знакомые фээсбэшники. Но он не рискнул к ним обратиться. Кто их знает, что у

них на уме. А ну как они втайне сочувствуют оппозиции? Была и опасность

расшифроваться, обнаружить себя. Дойдет до Шамиля и Полковника, страшно об

этом даже подумать. Самым благоразумным было промолчать, похоронить в себе

опасную тайну. Но это было бы предательством интересов ингушского народа, а

Иса считал себя патриотом и понимал, что патриотизм иногда приходится

доказывать делом, если хочешь сохранить уважение к себе.

Проведя несколько дней в мучительных раздумьях, Иса решился: позвонил

по "телефону доверия", который власти обнародовали после нападения на

Назрань. Конфиденциальность гарантировалась, но Иса не склонен был этому

доверять. Поэтому говорил из автомата на автовокзале, где легко затеряться в

многолюдной толпе. Ответила какая-то женщина:

- Горячая линия. Что вы хотите сообщить?

- У меня информация государственной важности, - произнес Иса охрипшим

от волнения голосом.

- Включаю запись. Говорите.

- Нет, я сообщу ее только ответственному лицу.

- Минутку. Соединяю.

- Федеральная служба безопасности. Майор Клименко, - раздалось в

трубке.

Клименко. Русский или хохол. Это хорошо. Хоть какая-то гарантия, что он

не связан с националистами.

- Что у вас? Излагайте.

- Не по телефону, - возразил Иса. - О таких делах не говорят по

телефону.

- А что, важное дело? - благодушно поинтересовался майор.

- Вы даже не представляете себе, насколько важное.

- Даже так? Ну, приходите. Знаете, где наше управление? На какую

фамилию выписать пропуск?

- Нет, в управление не приду. Не хочу, чтобы меня знали. Слишком

опасно. В деле замешаны очень серьезные люди.

- Мы гарантируем конфиденциальность, - напомнил майор.

- Я не доверяю гарантиям.

- Дело, я вижу, действительно очень серьезное. Как же нам быть? По

телефону говорить не хотите, прийти не хотите. Что вы предлагаете?

- Давайте встретимся.

- Когда? Где? - перешел майор на деловой тон.

- Завтра в час дня. У центрального входа на рынок.

- Как я вас узнаю?

- Я сам к вам подойду. Держите в руках газету "Сердало".

- Договорились. До завтра, таинственный инкогнито. Вы меня

заинтриговали, - с усмешкой добавил майор.

"Усмехайся, усмехайся, - подумал Иса. - Я посмотрю, как ты завтра

будешь усмехаться!"

Назавтра в половине первого Иса подъехал на своей "вольво" к рынку,

оставил машину на стоянке и замешался в толпе. Майор Клименко появился у

входа без пяти час. Иса сразу узнал его по тому, как он оглядывался,

высматривая человека, который назначил ему встречу. Майор был в штатском, в

обычной одежде южан - в белой рубашке с короткими рукавами и черных брюках.

От палящего июльского солнца голову защищала надвинутая на глаза белая

бейсболка с длинным козырьком, придававшая ему легкомысленный, молодежный

вид. А между тем он был не молод, хорошо за сорок, с сединой на висках, с

сонными, как бы усталыми от бумажной работы глазами. Под мышкой у него была

свернутая газета, а в руках бумажный кулек с поздней черешней, крупной,

черной, которую он ел с видимым удовольствием, выплевывая косточки на

пыльный асфальт. И то, что он в несерьезной бейсболке, и то, что с

удовольствием ест черешню, и то, что у него сонные глаза, - все это вызвало

у Исы доверие. Нормальный человек. Карьера не очень-то задалась, по возрасту

ему впору быть полковником или хотя бы подполковником. Впрочем, русским и

украинцам ходу в Ингушетии не давали. Не зажимали, но и старались не

продвигать. Такой не будет рисковать своим положением, связываясь с

националистами, народом ненадежным, склонным к авантюрам.

Майор доел черешню, тщательно вытер платком руки и посмотрел на часы.

Иса подошел сзади и негромко проговорил, глядя в сторону:

- Это я вам звонил. Не оглядывайтесь. Давайте отойдем в спокойное

место. Идите за мной.

Уличное кафе с белыми пластмассовыми столиками под разноцветными

зонтами он присмотрел заранее. По вечерам, когда рынок закрывался, в кафе

было не протолкнуться, а сейчас, в разгар базарного дня, сонно, пусто. Здесь

можно было без помех поговорить. Устроившись за столиком, Иса спросил

минералки, а майор пива. Иса удивился:

- Вам разрешают пить на работе?

- Оперативная необходимость, - ухмыльнулся Клименко. И это Исе тоже

понравилась. Ну, нормальный мужик, не строит из себя.

- Так что вы хотите мне сообщить? Но сначала - кто вы?

- Неважно, - ответил Иса. - Называйте меня Магомедом.

- Магомед так Магомед. Слушаю, уважаемый Магомед.

Едва Иса начал рассказ, с лица майора исчезло выражение благодушия,

проснулись глаза.

- Какая школа? - перебил он.

- Не знаю, не называли. В Беслане три школы, я узнал. Самая большая -

первая, номер один. Восемьсот учеников. В День знаний народу будет больше

тысячи человек. Скорее всего она.

- Продолжайте.

Когда Иса закончил, Клименко некоторое время молчал, пристально

разглядывая собеседника, как будто пытался понять, заслуживает ли он

доверия. Потом сказал:

- Если то, что вы рассказали, правда, это информация чрезвычайной

важности. Вы не назвали участников разговора.

- И не назову. Не хочу, чтобы меня вычислили.

- Нет, так не пойдет, - решительно заявил майор. - Войдите в мое

положение. С чем я приду к начальству? Источник информации не известен.

Участники заговора неизвестны. Что мне скажет начальство? Какой-то псих тебе

лапшу на уши навешал, а ты поверил. Знаете, сколько сумасшедших звонит по

"телефону доверия"? Забегаешься проверять.

Довод показался Исе убедительным.

- Ладно, скажу. Одного не знаю, никто не знает. Его называют

Полковником. А второго вы должны знать. Шамиль Рузаев.

- Шамиль Рузаев? Да, знаем. Вы никому не рассказывали об этом

разговоре?

- Что я, больной? Только вам.

- И не рассказывайте. Никому. Ни под каким видом. Это смертельно опасно

для вас. Что ж, теперь мне есть с чем идти к начальству. Спасибо. Вы

поступили как настоящий патриот. А сейчас давайте разойдемся. Идите первым,

я посижу, допью пиво.

Когда Иса отошел от кафе, майор поднес к лицу руку с часами и негромко

сказал:

- Он вышел.

Через полчаса за столик к майору сели два молодых человека обычного

базарного вида. Один из них доложил:

- Объект уехал на синей "Вольво-740". Пробили по номеру. Иса Мальсагов,

бывший эксперт Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев.


Как гора с плеч - так чувствовал себя Иса после разговора с майором

Клименко. Он был доволен собой. Он даже немного гордился собой. Он преодолел

сомнения, сделал то, что должен был сделать. Жалко, конечно, Шамиля. Исе

нравился Шамиль, нравилась его бескомпромиссность, преданность друзьям,

преданность идеалам, как он их понимал. Но ему изменило чувство меры. Уже в

июньской ночной атаке на Назрань была, по мнению Исы, неоправданная

избыточность. Все-таки нельзя так со своими. Да, при президенте Зязикове

милиция и ФСБ распоясались. Но это не причина отстреливать всех подряд. Они

такие же ингуши, как и все. У них семьи, дети. И не факт, что все такие уж

ревностные приспешники режима. Большинство пошло в милицию, потому что нужно

жить. Что же, стрелять их за это? Не дело. Нет, не дело.

А захват школы в Беслане? Это в планах Шамиля все гладко. А дойдет до

дела? Любая случайность превратит предприятие в катастрофу. Нет, нельзя

этого допустить. Для его же блага. Да, для его же блага. Эта мысль очень

понравилась Исе. Она окончательно развеяла сомнения, точившие его совесть.

Так или не так, но дело сделано. Остальное его не касается, можно

заняться своими делами. Из дел была поездка в горы, к дальней родне, где Иса

запасался продуктами. Картошкой, фруктами, бараниной. Все дешевле, чем на

базаре в Назрани.

Возвращался он к вечеру. Длинные тени лежали на пыльной грунтовке. С

одной стороны дороги был скальный откос, с другой ущелье, по дну его бежал

ручей. Грунтовка была старая, без ограждения, машин по ней ездило мало, и

Иса очень удивился, когда за поворотом увидел на обочине белую "Ниву" с

частным номером, без всяких милицейских примочек, и двух молодых патрульных

в бронежилетах и с автоматами Калашникова.

"С чего бы это? - подумал он и тут же, по распространенной привычке

сводить необычное к обычному, нашел объяснение. - Наверное, кого-то ловят,

опасный преступник сбежал. План "Перехват".

Понятно стало, и почему "Нива" частная. Машин не хватает, в экстренных

случаях мобилизуют и личный транспорт сотрудников. Сейчас, видно, и был

такой случай.

По знаку милицейского жезла Иса послушно остановился и заглушил

двигатель. Один из патрульных, с погонами старшего лейтенанта, козырнул,

невнятно представился и потребовал документы. Пропуск Управления Верховного

комиссара ООН, который Иса не снял с лобового стекла "вольво", не произвел

на него никакого впечатления. Он отошел к "Ниве" и передал документы Исы

какому-то штатскому, сидевшему за рулем. Штатский вышел. По белой бейсболке,

надвинутой на глаза, Иса узнал в нем майора Клименко и ощутил не то чтобы

тревогу, но какой-то внутренний дискомфорт. Но майор уже шел к "вольво" с

широкой добродушной улыбкой.

- Какая встреча! Дорогой Магомед, как вы здесь оказались?

Сидите-сидите, - предупредил он движение Исы вылезти из машины. - Вот ваши

документы. Что же вы, голубчик, так ездите? Ремень безопасности нужно

пристегивать. Дорога, на ней все бывает. И не просто набрасывать, а как

следует!

С этими словами майор затянул ремень на животе Исы и щелкнул замком.

- Вот так!

Потом всунулся в салон, зачем-то снял машину с ручника и резко повернул

руль вправо. "Вольво" медленно поехала.

- Что вы делаете?! - поразился Иса. Обернувшись, увидел через заднее

стекло, как патрульные, забросив автоматы за спину, уперлись в крутые

плоскости "вольво" и толкают ее с напряженными лицами.

- Счастливого пути, дорогой Магомед, берегите себя! - прочувствованно

напутствовал его майор и захлопнул водительскую дверь.

Машина перевалила через невысокую, размытую дождями отсыпку на бровке и

повалилась в ущелье, как бы набирая скорость. Казалось, что она летит

бесконечно долго, разворачиваясь от ударов о камни, теряя двери, капот,

крышку багажника. Наконец, достигла дна ущелья. Взорвался бензобак. Горное

эхо повторило грохот взрыва, размножило его, как при быстротечной грозе.

Майор посмотрел на дымные языки пламени на дне ущелья и набрал на

мобильнике номер:

- Шамиль? Клименко. Дело сделано, готовь бабки. Не справился с

управлением. Такая нелепая смерть!..