Артур Таболов. Водяра
| Вид материала | Документы |
- Екатерина Ткачева, 265.04kb.
- Артур Конан Дойл. Собака Баскервилей, 2272.32kb.
- Прощай, Артур – гроза Востока! Драма Предисловие, 529.53kb.
- Авалон Артур – Змеиная сила Перевод А. Ригина, 3086.89kb.
- Джером Клапка Джером. Трое на четырех колесах Артур Конан Дойл. Собака Баскервилей, 1265.76kb.
- Вконце XIX века Артур Уэйт писал, что все, что касается происхождения "Магии Арбателя",, 423.89kb.
- Артур Шопенгауэр. Размышления о государстве, политике и праве (фрагменты Сочинений), 509.28kb.
- Оганесян Артур Мартунович Новочерк 904-508-7668 18. 01. 61 Пушилов Алексей Юрьевич, 70.13kb.
- Де Гобино, Жозеф Артур, 4751.19kb.
- Артур Шопенгауэр. Афоризмы житейской мудрости, 2893.06kb.
III
Всякие начинания, рожденные в Москве, всегда распространяются по стране
с затуханием, как толчки землетрясения. Чем дальше от эпицентра, тем слабее.
Последствия антиалкогольной кампании Горбачева, катастрофические для
производства водки и спирта в России, до Белоруссии дошли в сильно
ослабленном виде. То ли потому, что местное начальство не проявило излишней
прыти в выполнении директив Москвы, то ли белорусы оказались рачительными
хозяевами, и у них просто рука не поднялась останавливать действующие
заводы. Так или иначе, спирт в Белоруссии имелся, хоть и невысокого
качества, его делали из картошки. Но выбирать было не из чего.
Очень скоро у Алихана и Тимура появилось ощущение, что они перенеслись
лет на двадцать назад и оказались в СССР времен всевластия Госплана. Рынком
в Белоруссии и не пахло, на все были фонды, продажа каждой тонны спирта
требовала предварительного согласования в десятках инстанций.
Правительственные чиновники охотно принимали приглашения поужинать в лучших
ресторанах Минска, но когда доходило до дела, разводили руками: есть
порядок. Подробно объясняли, какие разрешения в каких учреждениях нужно
получать, обещали ускорить процедуры по мере своих сил и возможностей. Но и
при этом выходило, что оформление каждой сделки будет занимать недели, а то
и месяцы. Тимур и Алихан поняли, что бесполезно бороться со зрелым
социализмом белорусского образца, и решили попытать счастья на Украине.
В Киеве были совсем другие времена. Рынок здесь бушевал вовсю,
продавалось все, что можно продать или обменять по бартеру. В отличие от
России, которую выручала нефть, торговать Украине было особенно нечем. Кроме
спирта. Спирта было много. Не лучшего качества, его традиционно гнали из
сахарной свеклы, зато дешевого, всего по сорок два цента за литр. Для
реализации госзапасов было создано унитарное предприятие "Спиртсервис" с
богатым офисом на Крещатике. Командовал там Ашот Григорян, толстый молодой
армянин с тяжелой бритой головой, переполненный энергией атомного заряда,
страстный игрок, ночи напролет просиживающий в казино, любитель мощных
джипов и красивых женщин с пышными формами.
Секретарши у него были как на подбор, волоокие хохлушки с тяжелыми
бюстами. Две сидели в приемной, третья в огромном кабинете Григоряна. Еще
один стол в кабинете занимала кассирша. В приемной толпились клиенты с
вместительными кейсами и спортивными сумками, по большей части поляки и
прибалты. Дождавшись очереди, вываливали на стол кассирши содержимое сумок,
пачки долларов, она пересчитывала их, проверяла на детекторе и складывала во
внушительных размеров сейф. Григорян подписывал накладные и звонком вызывал
следующего. Никаких чеков и банковских счетов он не любил, предпочитал
наличные. Иногда неожиданно прерывал прием, кивал какой-нибудь из секретарш:
"Зайди!" - и скрывался в комнате отдыха. Минут через двадцать возвращался в
кабинет, а секретарша, опуская глаза, проходила на свое место. Работа
возобновлялась.
Тимур и Алихан поняли, что попали куда надо.
При первой встрече Григорян отнесся к покупателям из Осетии
пренебрежительно, но преисполнился уважением, когда узнал, на какие объемы
они рассчитывают, даже сам позвонил в управление железных дорог и попросил,
чтобы его друзьям не чинили препятствий с транспортом. Первые десять
шестидесятитонных цистерн спирта Тимур и Алихан сопровождали сами в
прицепленной к составу теплушке, на крупных станциях следили, чтобы их груз
не расформировали. В Ардон, железнодорожный узел неподалеку от Владикавказа,
приехали ночью, маневровый тепловоз оттащил цистерны на безлюдный разъезд.
Здесь уже ждали со спиртовозами хозяева ликероводочных заводов. Спирт
перекачивали из цистерн армейскими помпами, расплачивались на месте
наличными. Утром компаньоны подсчитали прибыль. Чистыми получилось почти
четыреста тысяч долларов.
- Похоже, мы напали на золотую жилу, - констатировал Алихан.
Поначалу спирт адресовали на подставные фирмы-однодневки, "синяки", как
их почему-то называли во Владикавказе. Но это было стремно, в Осетии все все
знали, дойдет до налоговой полиции, мало не будет. А поставки увеличивались,
в Ардон приходило уже по сорок пять - пятьдесят цистерн. Нужно было
придумывать что-то другое.
Идею оформлять спирт как транзит в Грузию предложил начальник таможни,
дальний родственник Алихана по отцовской линии. Подготовку всех документов,
свидетельствующих, что груз ушел за пределы России и обложению таможенной
пошлиной не подлежит, он брал на себя. Новая схема оказалась надежной, но
Алихан решил подстраховаться. По его инициативе при президенте Осетии был
создан Фонд социального развития, в который с каждой цистерны спирта
перечисляли по несколько тысяч долларов. Как расходуются средства фонда,
куда вскоре стали платить все хозяева ликероводочных заводов, никто не
спрашивал. Как расходуются, так и расходуются. Главным для Алихана и Тимура
было то, что их бизнес оказался встроенным в государственную систему,
приобрел видимость законного.
То, что он не был вполне законным, никого не волновало. Законно то, что
приносит пользу людям. А в водочный бизнес втягивалось все больше людей. На
разъезд под Ардоном, где разгружались составы, съезжались не только
спиртовозы владикавказских заводов, но и грузовики частников с пустыми
бочками, "Жигули" с пластмассовыми баками и канистрами. Купленный спирт
сдавали на заводы, взамен получали "купаж", водноспиртовую смесь,
приготовленную с соблюдением требований технологии, всей семьей разливали в
бутылки в сараях и дворовых постройках. По утрам самодеятельные цеха в
пригородах и даже в дальних селениях объезжали "Камазы" с фурами, заводские
экспедиторы собирали продукцию, сразу расплачивались. Появились
сопутствующие производства - пробки, приспособлений для закатки бутылок,
картонных коробок для транспортировки водки.
В Осетию пришли живые деньги, жизнь оживилась. Это было заметно по
тому, что везде начали строиться, сначала робко, из дешевого силикатного
кирпича, потом все с большим размахом, уже не пристройки к старым домам, а
новые особняки. И как всегда бывает там, где появляются большие деньги,
обострилась криминогенная обстановка. Начались разбойные нападения на
покупателей спирта, приезжавших на разъезд с крупными суммами, бандитские
наезды на водкозаводчиков.
Пришлось создавать службу безопасности. Возглавил ее молодой
милицейский майор Теймураз Акоев, с которым Тимур познакомился в Беслане и
подружился во время боев с ингушами. Служба у него не пошла, из-за чего-то
крупно разругался с начальством, сгоряча швырнул рапорт об увольнении и в
двадцать восемь лет оказался на улице, обозленный на весь мир. Предложение
Тимура он принял сразу, набрал в команду бывших десантников, отслуживших
срочную. Дисциплину поддерживал строжайшую, регулярно устраивал тренировки в
спортзалах и на армейских стрельбищах. Его люди сопровождали составы со
спиртом из Киева, охраняли разъезд, дежурили в офисе. К Тимуру и Алихану он
приставил персональных охранников и бывал очень недоволен, когда компаньоны
разъезжали без сопровождения. Сердито говорил:
- Меня убьют - мои родные заплачут. Вас убьют - много людей заплачет.
На вас все дело держится, надо же понимать!
Самым популярным видом спорта в Осетии была вольная борьба. Из бывших
борцов, не добивших заметных успехов и оставшихся не у дел, формировались
криминальные группы, навязывающие "крышу" предпринимателям. Без их внимания
не могла остаться деятельность фирмы Алихана и Тимура. Пришли и к
компаньонам, поигрывая накачанными мускулами под обтягивающими футболками.
Алихан не стал с ними разговаривать.
- Мы не платим бандитам, мы платим охране, - заявил он и вызвал
Теймураза Акоева. - Поговори с этими господами.
Чем кончилась "стрелка" борцов с десантниками Акоева, Теймураз не
рассказал, но с тех пор наезды полностью прекратились.
Между тем на Украине со спиртом начались перебои. Госрезерв был
исчерпан, заводы часто останавливались - то нет мазута для котельных, то не
подвезли мелассу, массу из сахарной свеклы, которую закладывали в бродильные
чаны. Алихан предугадывал такое развитие ситуации. Поэтому всю прибыль
вкладывал в строительство спиртзавода во Владикавказе производительностью
миллион декалитров в год по немецкой технологии, позволявшей получать спирт
класса "экстра". Оборудование закупали в Германии и Голландии. Алихан
мотался по Европе, размещая заказы, Тимур безвылазно сидел в Киеве, доставал
для заводов мазут и мелассу, выбивал у железнодорожников цистерны.
Григорян все время повышал цены, к весне 1996 года уже брал за литр
спирта по шестьдесят центов. Но спрос по-прежнему намного превышал
предложение, Григорян чувствовал себя полным хозяином положения.
Иметь с ним дело было непросто. Иногда все бумаги подписывал не глядя,
но мог упереться, и ни в какую. Все зависело от настроения. Если накануне
проигрался в казино, к нему лучше было не подходить. Секретарши,
благожелательность которых Тимур покупал дорогой французской косметикой,
всегда предупреждали его: не в духе. Пренебрегать такими предупреждениями не
следовало. Тимур давно понял: рынок рынком, но есть и человеческий фактор. В
Осетии даже сторожу не прикажешь открыть ворота, если при этом не дашь
понять, как ты уважаешь его самого и его ответственную должность открывателя
ворот.
Приехав однажды утром в офис "Спиртсервиса", Тимур сразу понял, что
сегодня не лучший день для деловых переговоров с Григоряном. Приемная была
залита ярким мартовским солнцем, но атмосфера в ней царила мрачная,
напряженная. Секретарши с каменными лицами отвечали на звонки. Покупатели
вполголоса переговаривались, хмуро поглядывали на дверь в кабинет Григоряна,
из-за которой доносились раздраженные, на повышенных тонах, мужские голоса.
Только один человек уверенного московского вида, свободно расположившийся в
глубоком кожаном кресле в углу приемной, не разделял всеобщей озабоченности.
Грузный, с короткими жесткими волосами в проблесках седины, с темными тенями
под глазами, он рассеянно листал яркие автомобильные журналы, которыми был
завален журнальный стол, время от времени оглядывал приемную с добродушным
интересом стороннего наблюдателя. Когда появился Тимур с охранником,
тащившим сумку с деньгами, внимательно посмотрел на них, будто
сфотографировал, и вновь принялся листать журналы.
- Что происходит? - вполголоса спросил Тимур, подсовывая секретарше
коробочку теней "Лореаль-Париж".
- И не спрашивайте, мрак, - отозвалась она, смахивая презент в ящик
письменного стола.
- Опять проигрался?
- Не то слово!..
Голоса в кабинете стали громче, дверь распахнулась, в приемную
выпятился высокий белобрысый прибалт с красным от возмущения лицом.
- Вы нарушаете договор! - кричал он Григоряну, как бы подталкивающему
его к выходу небрежными движениями руки. - Это не есть правильно! Так не
делают бизнес! Я буду жаловаться!
- Иди отсюда, пока я не вызвал охрану! Жаловаться он будет! Да хоть в
ООН!..
Григорян исподлобья оглядел приемную, кивнул Тимуру:
- Заходи.
Пока кассирша считала деньги, тяжело ворочался в кресле, бурчал:
- Он будет меня учить, как делают бизнес! У себя в Риге пусть учит!
- Миллион восемьсот, - доложила кассирша.
- Сколько? - переспросил Григорян, останавливая руку с "паркером",
которым уже был готов подписать накладные и распоряжения на отгрузку спирта.
- Почему миллион восемьсот?
Тимур объяснил:
- Пятьдесят цистерн по шестьдесят тонн. Три миллиона литров по
шестьдесят центов. Миллион восемьсот. Все правильно.
- Кто тебе сказал, что по шестьдесят центов? По семьдесят два!
- С каких пор? - возразил Тимур. - Мы договаривались по шестьдесят.
- Тоже будешь учить меня, как делать бизнес? - разъярился Григорян. -
По семьдесят два! Не нравится - не бери. У меня есть кому отдать! Короче, с
тебя еще триста шестьдесят тысяч. Плати - и спирт твой.
- Ашот, мы с тобой работаем не первый год и всегда понимали друг друга,
- попытался Тимур разрядить атмосферу. - Ты назначаешь цену - мы не спорим.
Но нельзя же так, без предупреждения.
- Я всех предупредил!
- Когда?
- Вчера!
- Над этой поставкой я работаю уже месяц, - напомнил Тимур. - Мы не
отказываемся платить. Но я не ношу в кармане триста шестьдесят тысяч
долларов. Нужно время.
- Сколько тебе нужно?
- Недели две.
- Три дня! - отрезал Григорян. - Все, разговор окончен!
Тимур сгреб неподписанные бумаги, вышел в приемную и обессиленно
опустился в кресло возле журнального стола с автомобильными журналами. Удар
был болезненный. Триста шестьдесят тысяч долларов. Сукин сын. Таких денег не
было у Тимура с собой. Но их не было и на банковском счету во Владикавказе
после того, как купили и запустили ликероводочный завод в Беслане. Все
свободные средства уходили на строительство спиртзавода и закупку
технологического оборудования. Перед отъездом в Германию Алихан обнулил
счет, чтобы сразу проплатить контракты. Лететь домой и брать кредит? Но это
- время. Три дня. Ничего не успеть за три дня. Сукин сын!
- Проблемы? - поинтересовался москвич, доверительно наклоняясь к
Тимуру.
- Что хочу, то и ворочу! - вырвалось у Тимура. - У нас говорят: не имей
дела с цыганами и армянами. Никогда не понимал, почему так говорят. Теперь
понимаю.
- Вы откуда?
- Из Осетии.
- Я почему-то так и подумал. Хотя на осетина вы не похожи.
- Почему? - удивился Тимур.
- Все осетины черные.
- Как видите, не все.
- Вижу. Чему вы усмехаетесь?
- Усмехаюсь? - переспросил Тимур и машинально потрогал шрам на губе,
придающий его лицу выражение постоянной легкой насмешливости. - Да нет, мне
сейчас не до смеха.
- Пойдемте покурим, - предложил москвич.
- Я не курю.
- Я тоже.
Он встал с неожиданной для его грузного тела легкостью и вышел из
приемной, зачем-то прихватив автомобильный журнал. Тимур последовал за ним,
не очень понимая, почему он это делает, но чувствуя невозможность остаться
один на один с неожиданно свалившейся на него тяжелой проблемой. Когда
расположились за столиком открытого летнего кафе и взяли минералки, москвич
представился:
- Панкратов. Михаил Юрьевич.
- Русланов, Тимур.
- Скажите, Тимур, вы давно знаете Григоряна?
- Давно.
- И до сих пор не поняли, что это за тип?
- Чего тут понимать? - огрызнулся Тимур. - Беспредельщик!
- Удивительно хороши украинские девушки, - неожиданно сменил тему
Панкратов, разглядывая струящуюся мимо кафе толпу. - А вот женщины - уже не
то. Расплываются, теряют свежесть. В тридцать лет уже тетки. Как думаете,
почему?
- Понятия не имею. Никогда об этом не думал.
- Осетинские женщины такие же?
- Нет, что вы! У нас они остаются молодыми до самой старости! - горячо
запротестовал Тимур. - Особенно в горах. Издали не сразу и разберешь,
девушка идет или старуха.
Он представил, как бежит ему навстречу гибкая, как лозинка, Алина, и
засмеялся.
- Я почему об этом заговорил? - спросил Панкратов и сам ответил: -
Чтобы показать вам, как важно вовремя отвлечься от проблем, переключить
внимание на что-то другое. И все начинает казаться не таким уж безвыходным.
Не так?
- Пожалуй, - подумав, согласился Тимур.
- Так вот, о Григоряне. Это довольно распространенный тип мужчин,
которые не доиграли в детстве. И добирают свое. Особенно, когда получают
возможности - власть, деньги...
- Он плохо кончит. Так нельзя обращаться с партнерами.
- Не исключено. Но сейчас он - как избалованный капризный ребенок.
Истеричный. Вы правильно заметили: "Что хочу, то и ворочу". А как можно
прекратить истерику у такого ребенка? Отвлечь, подсунуть ему другую игрушку.
- К чему это вы? - насторожился Тимур. - Какую игрушку?
- Вот такую.
Панкратов раскрыл журнал и подвинул Тимуру. На цветной вкладке была
фотография огромного, устрашающего вида черного джипа с десятком фар на
верхней консоли, сходу форсирующего ручей с галечниковыми берегами. Реклама
гласила: "Шедевр канадского автостроения. Нам равных нет!".
Тимур прочитал: "Шевроле-субурбан", мощность двигателя 350 л.с., вес
3,5 тонны, вместимость салона 10 человек, цена базовой модели $ 62 000.
Список дилеров...
- Впечатляет? - поинтересовался Панкратов. - Вот о такой игрушке
Григорян мечтает. Спит и видит.
- Откуда вы знаете?
- Я уже три дня сижу в приемной. Секретарши не раз звонили на
завод-изготовитель в Канаду. Непонятно, почему в Канаду, дилеры есть и в
Европе. Не умеют у нас читать инструкции.
- И вы хотите, чтобы мы подарили ему этот джип? - недоверчиво спросил
Тимур.
- Я ничего не хочу, - усмехнулся Панкратов. - Но на вашем месте об этом
подумал бы. Как знать, не будет ли это решением ваших проблем.
Тимур возмутился:
- Джип ему подарить? За шестьдесят тысяч баксов? Хрен ему, а не джип!
Перетопчется! Пусть сам себе покупает такие игрушки!
Панкратов пожал плечами:
- Решать вам. Но все же подумайте.
Вечером из Ганновера позвонил Алихан, сообщил, что покупает три
ректификационных колонны всего по восемьсот тысяч долларов, завтра
подписывает контракт.
- Отложи, - хмуро посоветовал Тимур.
Выслушав рассказ о беспределе Григоряна, Алихан выругался и надолго
умолк. Чтобы прервать тягостную паузу, Тимур рассказал о странной идее
москвича. Он ожидал, что Алихан разразится новыми
ругательствами, но тот неожиданно заинтересовался, потребовал
подробности. Выслушав, решительно заключил:
- Все понял. Занимаюсь. Жди.
- Ты хочешь купить ему тачку? - изумился Тимур.
- Мы не тачку покупаем, мы покупаем его дружбу.
Через два дня поздно вечером в гостиничный номер Тимура ввалился
Алихан, просидевший двадцать три часа за рулем. Рано утром заехали на мойку
и к началу рабочего дня подогнали машину к офису "Спиртсервиса". При дневном
свете джип выглядел даже эффектней, чем на рекламе, возле него сразу
образовалась толпа любопытных. Алихан остался у машины, а Тимур поднялся в
офис.
За эти дни настроение Григоряна не стало лучше.
- Принес? - хмуро спросил он.
- Да что мы все о делах? - весело отозвался Тимур. - Все дела, дела. А
жизнь-то проходит! Пойдем, я тебе кое-что покажу. Пойдем, пойдем, не
пожалеешь!
При виде джипа мрачность на лице Григоряна сменилась растерянностью,
даже какой-то детской.
- Это чья тачка?
- Твоя! - заверил Тимур и вложил ему в руку брелок с ключами.
- Моя?!
- Чему ты удивляешься? Да, твоя. Это наш подарок ко дню рождения.
- День рождения у меня уже был.
- А другого не будет? Будет. В чем дело, Ашот? Ты даешь заработать нам,
мы это ценим. Неужели мы не можем сделать другу небольшой подарок? Обижаешь!
С изумлением ребенка, все еще не верящего, что получил игрушку, о
которой давно мечтал, Григорян обошел джип, сверкающий на солнце хромом и
глубоким черным лаком. Нажал брелок охранной сигнализации. Фары мигнули.
Залез в салон, вставил в замок ключ зажигания. Ровно, мощно заурчал
двигатель. Григорян еще раз обошел машину, потом удобно устроился на
водительском сиденье и мягко тронулся с места. Метров через сто вдруг резко
затормозил, сдал назад и выскочил из кабины с сияющим лицом. Закричал
Тимуру:
- Зверь тачка! Ни у кого такой нет! Давай бумаги. Быстро давай, некогда
мне с тобой!
На капоте подписал все распоряжения и накладные, запрыгнул в кабину и
взял с места так, что задымилась, прокрутившись на асфальте, резина.
- Кажется, получилось, - с облегчением проговорил Тимур, глядя вслед
"Субурбану", затерявшемуся в потоке машин на Крещатике. - Даже не верится.
- Получилось, - подтвердил Алихан.
- Все в порядке? - поинтересовался Панкратов, наблюдавший за
происходящим со стороны.
- Познакомься, - обернулся Тимур к Алихану. - Михаил Юрьевич Панкратов.
Он сэкономил нам триста тысяч долларов.
- Спасибо за ценный совет, - улыбнулся Алихан, пожимая Панкратову руку.
Тот отмахнулся:
- Спасибо говорите себе. Все любят давать советы, но немногие им
следуют. Правильно, чаще всего. Хотя бывают и исключения.
- А вы-то что здесь делаете, Михаил Юрьевич? - спросил Тимур. - Что у
вас за дела с Ашотом?
- Да какие дела! Хотел купить спирта, но не очень-то получается. Со
спиртом проблемы, с транспортом проблемы.
- Сколько вам нужно?
- Две цистерны, сто двадцать тонн.
- Всего-то? - удивился Тимур. - Ну, это мы вам устроим без проблем. Где
пятьдесят цистерн, там и пятьдесят две. Теперь Григорян не сможет отказать
нам ни в чем. Правда, цена будет новая -семьдесят два цента, тут он будет
стоять на своем. Устроит?
- Вполне.
- Тогда готовьте наличные.
- Интересно было познакомиться с вами, - прощаясь, проговорил Алихан.
Панкратов внимательно посмотрел на него, будто сфотографировал:
- Мне тоже.