Geum.ru

Юлия Горишняя, г. Харьков

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
«ЗВЁЗДНЫЙ МОСТ - 2007»

UNIVERSITAS STUDIORUM SALAMANCAE

Арканарская Патриотическая Школа

.

Юлия Горишняя, г. Харьков.

Биполярность фэнтезийного мира: архетип или коньюнктура?

(Почти стенограмма.)

* * *

Постараюсь обозначить тему.

Обычная рецензия. "Борьба Бобра с Козлом происходит в усредненно средневековых декорациях, посредством меча и магии". Значит, фэнтези.

Вопросительный знак здесь можно ставить на всем. Прежде всего, нужно напомнить, что организация пространства в фантастической литературе включает в себя пространство, в котором находится читатель. Именно это дает жанровое разделение, жанровую спецификацию. Не только и не столько разделение пространства, хронотопов внутри текста, но - первично - их взаимодействие с пространством воспринимающего сознания, читателя.

Проведем разграничение терминов. Сейчас явился термин, вроде как направление "городская фэнтези", как примеры, Ночные и далее дозоры, Тайные города, приведем еще пример, трилогия "Преступившие" нашего уважаемого автора Валентинова. Классически некорректное, неточное построение термина. На деле это жанр - мистический саспенс, относится к тому жанру, как знаменитый фильм "Ребенок Розмари", или "Матрица", первая часть. Вторая и третья части - это уже нормальные философские боевики в киберпространстве.

Сюжетный смысл - обыкновенные дома, подъезды. И в этих подъездах начинает вылазить бесовщина, чертовщина, вампирщина, эльфовщина, дхаровщина... и далее по списку. Смысл именно - в коротком замыкании, которое возникает в пробое смыслов, в стяжении двух миров в одну точку. В возврате, в постоянном напоминании про обыкновенную дорожную разметку, что все в метро. И рядом продолжают быть обыкновенные люди, которые ничего не знают. Из заурядной, из нашей действительности выныривают отвратительные или притягательные, для кого как, лики. То, из-за чего читатель читает - именно это ощущение. Эффект узнавания. То, что, может, вампир в соседнем подъезде... ах, это только литература, слава богу. Социологи и всякие психоаналитики объясняют, какой жизненный ряд так моделируется: стигматизации и вытеснения из сознания, от наркоманов и торговцев наркотиками, до бомжей, ночующих в метро. Чуждой, неприличной сексуальности, преступности, и пр. Того, на что каждый приличный человек, а именно они читают, каждый миг может наткнуться. Мы это маскируем и превращаем.

Это они вольны объяснять. На самом деле и это, но не только это, оно глубже, но говорить надо отдельно.

Сайнс фикшн позиционирует свое пространство как хронотоп нашего собственного мира, только измененного каким-либо рациональным способом, обычно техническим, или социальным. Можно историческим - альтернативная история.

Классическая фэнтези - это иной мир, и в традициезадающих образцах он к нам не лезет. Мы туда не можем попасть, и мы можем только читать или играть в ролевые игры. Или если попасть - это уникальная, разовая случайность, как ее устроить, каждый автор изобретает сам в меру таланта – как правило, перемещает так героя. Порой автор перебрасывает группу приключенцев, или даже супружескую пару, это для продвинутого варианта. В конце автор может его выдернуть обратно, - как, к примеру, в "Три сердца и три льва", или позволить осесть там, обретя свое место - "Дракон и Георгий". То есть налицо эпическая дистанция. Это термин в фольклористике. Король Артур с двором жили НЕКОГДА. Это абсолютное эпическое прошлое. В него нельзя попасть, двигаясь назад по временной шкале. Имеет место разрыв непрерывности.

Это НЕКОГДА и ВСЕГДА, НИГДЕ и ПАРАЛЛЕЛЬНО. Сами авторы рыцарских романов (к примеру) это писали, не ведая что творят, а выявила лишь структуралистика в 20 веке.

Теперь еще одно. Фэнтези - формульная литература. Надо это признать. Она формульная, как вестерн, как женский роман. В таком же эпическом времени живут герои комиксов, они не стареют, хотя сороковой сезон выпуски, и если сложить все упоминания о времени, Малютке Энни уж сто пятьдесят. В эпическом времени живет Шерлок Холмс.

Она не могла бы существовать не в виде массовидных текстов, в условиях возможности производства дешевой, компактной, поточной литературы. Она такая потому что - для всех. От пионеров до пенсионеров. Печатный станок выполняет функции бродяги шпильмана, который очень дешево обходится обществу. В итоге вопрос, что рассматривать, вершины или формат.

Основоположники и преобразователи давали парадигму, магистральный сюжет, и просто верно брали момент. И мне лично просто больше нравится говорить о тех, кто мне нравится, кого люблю. Ввиду сжатости вынужденно крупными блоками. Эпоха Инклингов, после них: нестандарт - слом - наше время.

1.О генезисе. В Европе шли литературные сказки, с семнадцатого века. Еще, со времен романтизма и предромантизма, сочиняли готику. Тогдашняя фантастика была фантастикой повседневности, такая гофманиана. Это была тогдашняя городская фэнтези. Многие литературные сказки позднего викторианства и конца 19 века, многие мистические вещи постромантизма и неоромантизма, будь напечатаны в одном массиве с фэнтези, были бы приняты за нее - но сами они себя еще не осознали. Неоромантизм открыл стремление писать про условную страну приключений. Но эта страна была локальна. Фразы «Это не наша реальность-мир» не звучало. Остаточной естественной волной после неоромантизма - прошла неоготика, всякий Лавкрафт. Говард с Конаном и разными пиктами - почти фэнтези, предфэнтези, слово было уже даже сказано, и пошел прорыв, но все-таки еще сильны родимые пятна хоррора. Настоящую создали все-таки Инклинги.

Можно допустить, что именно формульность побуждает к упрощению, черно-белой дихотомии: белокурые друзья - рыжие враги. Потому на поверхность вылазит архетип. Как вестерн: оппозиции Восток - Запад. Цивилизация - Дикость. Закон - Свобода. Хилый никчемный европеец - настоящий крепкий парень ковбой.

Но выясняется, сами архетипы живут исторически. И архетип, который в мозгах у белого англосаксонского протестанта - или белого англосаксонского католика - был не изначала. Немного фольклорной археологии. Возможно, напомню известное, это в любом мифологическом справочнике. Исторически персонажи прошли цепочку: трикстер - колдун - воин. У чуть продвинутых народов - колдуны и кузнецы. Если до того все в мифе воровали, то теперь все либо изготовляют, выковывают, либо все решается магией. Эпоха, когда словом останавливали реки, словом покоряли города. Историки фольклора выявляют: потом следующая стадия, у иных народов - у других так и не будет, - вдруг нечто происходит. Появляются герои, богатыри, витязи. Магию они отвергают в принципе. Как сказал один персонаж: "Колдун может убить человека колдовством, но джентльмен не СТАНЕТ этого делать".

Чем больше какой-нибудь богатырь использует магию, тем больше либо народ, чей это эпос, архаичнее. Либо сам герой - осколок старины, как у кельтов в Мабиногионе - Мену, витязь-чародей, который на деле адаптированный к королевству Артура Манавидан, сын Ллера, - бог. Считается, это фиксируется технология - появление мощного оружия, делающего воина неограниченно опасным для невоина. И вдруг оказывается, что - от прямого в челюсть и укола мечом Конана Киммерийца валится любой колдун, и какая угодно нечисть, а психологическая обработка типа леденящего ужаса и эманаций тьмы на него не действует, по отсутствию мозгов и психологии.

Интересно очертить этапы вестерна. Вестерн - это тоже фэнтези, только он в этом не признается. Там и мистика, и очень много реминисценций из рыцарского романа.

Период - 00-е 30-е. Герой выступает медиатором между Цивилизацией и Дикостью, упорядочивает мир. Период классики - 30-е - 50-е - герой споспешествует наступлению Цивилизации, однако сам с ее порчей несовместим и одиноким всадником уезжает на закат. 60-е - размывание, несколько русел, жестокий вестерн, вестерн с этническим героем, и пр. 70-е - 80-е - уход серьезных, самобытных авторов, пишущих серьезную литературу в вестерне, неоконсерватизм, Луи Ламур.

Первый этап - что происходит, когда Тарзан является в затерянный город или Конан громит очередной храм темного бога? Происходит естественный цивилизационный процесс ликвидации воинами-кшатриями власти колдунов-брахманов. Прямо можно подумать, вправду как-то вылазит архетип.

Классика фэнтези создала иной мегасюжет.

Даже при монотеизме древле Бог был достаточно могуч и равнодушен, чтобы на своих плечах вынести ответственность за несовершенство этого мира. Трудно верится, но Враг изобретен около т.н. осевого времени, а окончательно введен в эксплуатацию близ 1 века н.э. И притом - даже не во всех высоких мировых религиях. А прочие так обходились. Иногда думают - там все время войны, боги с асурами, асы с ванами. Это читали Вагнера, а не первоисточники. Войны происходят. Но в общем, в эпосе, в том числе мифическом, о богах, получают почтение обе стороны, - если выполняют определенные принятые нормы. Если нет, то не получают. Даже в самых разорванных, дихотомических эпосах - Иран против Турана, рыцари против сарацин - благородный сарацин уважение всегда получит. А по большей части, не поверите, герои месятся меж собой. Спортсмены. Выясняют, кто круче. Клан Ланселота против других, и т.п.

А самая главная проблема авторов эпоса была - когда он уже делался не отрывочным, а организованным, так называемый Большой Эпос, и уже почти с персональными авторами, - объяснить, почему богатырей в наше время нет. Ведь понятно, что они бессмертны, и смерть им просто на бою не писана. Потому всякий устоявшийся эпический цикл - это история о том, как погибает эпический мир. Это история крушения. В конце у него предательство Мордреда и битва на Камлане. Словом, эпос - кончается очень плохо. И он не о добре и зле, а о Расцвете и о Смерти, что рыщет, все губя. В конце - плач на развалинах о Нибелунгах, Амалунгах и гуннах, которые перемесились из-за злобной бабы и мелкого недоразумения.

Отметим, что в первых великих текстах фэнтези это соблюдено. Авторы вроде уже знают, что это иной мир, и объясняться незачем. Но инерция! Несмотря на победу, эльфы все равно черт его знает зачем уплывают на запад. А Нарния возникает, а потом кончается в битве Армагеддона, а на земле все нужные персонажи погибают в железнодорожной катастрофе. Но зато, правда, переселяются в Рай.

2. Читатели знают, компас мог быть разный. Уже у Инклингов – для Толкиена сакральное направление - запад, а у Льюиса в Нарнии - наоборот, восток. А к примеру в "Операции Хаос" ориентировано вертикально: Мидгард, под ним нижний мир, Ад, а наверху – Рай (но тот не задействован, так что лагерей практически - два).

Как в традиции? Так же, у каждого народа свое. Пространственное описание отвечает либо сакральной геометрии, либо гомологу реальной. Зато, у каждого Пэра четкое разделение: лагерь, в том числе сакрально-пространственный, наших - и Не Тех. На языческую свободу сверхестественного сверху наложена христианская, почти манихейская дихотомия. Фатально Не Тех. К примеру в Нарнии - этот лагерь постоянно перемещается, то у Белой Колдуньи, потом - в халифате Орландии, то восседающий тиран, то под землей, и это даже в самой лучезарно-прекрасной Нарнии, где небольшая часть повестей ухитряется обходиться просто без врагов. Зато сакральный центр постоянно в одном месте - в Кэр-Паравеле, на тронах сыновей Адама.

О том, что битва за Гондор и поход Хранителей - Вторая Мировая война, не потоптался только ленивый. Мне лично интересней - и возможно, не так задергано: утопление Кольца Всевластия в Ородруине - это требование полного запрета атомного оружия? Но может, тоже уже общее место. Скромные литературоведы избавляют Дж.Р.Р. от подобной заполитизированности. Может, зря.

А мне лично, например, нравится - Андерсон вот человек откровенный, патриархальный, простодушный консерватор. Он любит аж подчеркивать параллельность: в том мире сражаются со Злом - в этом герои предотвращают появление у Гитлера ядерной бомбы. В "Операции Хаос", если сбросить приключения, первоначальная война - это Вторая Мировая, а церковь иоаннитов - это распространяющийся коммунизм, и демонстрация, что призывают-то они к хорошему, но обмануты дьяволом.

Еще одна черта этапа - доверие сверхъестественным расам. Вервульфы и ведьмы служат в армии. Эльфы, коварные и опасные в традиции - тут бело-светлые. Все расы мирятся для войны с общим Врагом. Нарния - просто заповедник гоблинов. Я человек не язвительный, но так и вспоминается - как раз во Вторую Мировую благородно негров стали призывать в армию, и даже порой не как уборщиков. И даже некоторых индейцев. Не предвидели, что неблагодарные негры ответят Малькольмом Икс и черным расизмом.

Так попробуем вспомнить. Нам сейчас не верится, что могло. Позитивизм 19 века тоже ни во что не верил, все похерив рефлексиею. В какую эпоху всего шестьдесят лет назад люди думали, что живут в последние дни, и искренне верили, что сражаются за святое дело? Вспоминается "Затемнение в Грэтли" у Пристли, обычный шпионский роман, это тот Пристли, что написал "31 июня", мистическую "Дженни Вильерс", наш человек, фэнтезийщик. Но это после. "Затемнение" написано и издано в войну. Ощущение именно это, написано прямым текстом - погашенные окна, орды погрузили весь мир во тьму, и надо сражаться с ними насмерть, и скромный контрразведчик в маленьком городке бьется до последнего.

Этап отрабатывал после. Облигатно злые расы оставались. Опять можно понять. Недавно был Нюрнбергский процесс, Лондон разрушен фау.

Правда, начали меняться детали. Побежденного врага стало не обязательно переколоть до младенцев. Например, в "Последнем Единороге" у Бигля и король-тиран погибает, и бык ужаса выгнан в море, и единорогов Леди-Единорог освободила, но королевство людей все равно остается, и в преобразованном в нем остается править собственный короля приемный сын, хороший парень, принц-герой. А Единорог возвращается трагически в волшебный лес. Вообще это больше о взаимоотношениях сверхъестественного и людского миров, но чуть позже. Муркок, скажем, кроме традиционных Света и Хаоса вводит уже новую сущность - Равновесие, и заставляет Космического Чемпиона служить именно ему. Если в перевесе – Зло, тот помогает Добру, если перетягивает Добро - так помогает немного Злу. Главное - поддерживать паритет. Не дать миру взаиморазрушиться.

Есть парадигмы, которые лучше всего выявляются ломкой. Когда Запад стал индустриализироваться, а литературный вестерн умирать - стало ясно, что светлый миф вестерна держался подпиткой реала.

Дуальный мир фэнтези продолжал держаться не только на инерции жанра. Уникальная ситуация - сперва ВПРАВДУ весь мир переполовинила ось и союзники, потом уникальный миропорядок - тридцатилетнее дуальное равновесие холодной войны.

3. Любопытно сопоставить вестерн с этническим героем. Самоопределение героя-индейца в преобразующемся, новом цивилизованном мире. В фэнтези тоже является фэнтези с этническим героем. Здесь - естественно - мифические создания, и как им жить с людьми. Весь «Последний Единорог» - о бессмертных и людях (точнее богатырях). Мои любимые «Дети морского царя», где опять-таки похождения - соус, а главное - искания магического мира, попытки нащупать правоту-неправоту, и взаимное перетекание людского и сверхъестественного заканчиваются ничьей: дочь Царя крестится и обретает душу, и отказывается от своей магической сути, а земная женщина уходит к Морскому народу.

Все меняется, когда в фэнтези приходит Мастер - автор "новой волны". Это было целое течение – бунтарей шестидесятых. Желязны вошел в пантеон – и по праву. "Этот бессмертный", несравненный "Бог света", вся трилогия о Фрэнсисе Сандоу, "Джек из тени". В том числе даже и совсем клинический случай, "Создания света, создания тьмы". Магистральный сюжет: одинокий бог - или постепенно обзаводящийся союзниками - бунтующий против собственного пантеона или против всего вселенского миропорядка, яростно - или не очень, хитростями, правдами и неправдами, войной и лукавством, или просто добивающийся в этой неласковой вселенной неких своих целей. Микроизложение этого сюжета - отточенное и гениальное в краткости, рассказ "Любовь - мнимая величина".

Ключевое слово «бог»: бунт одной из вселенских сил, не маленького человека из «Шинели» Гоголя. Разница призывника и добровольца. Приключенца с позиции обороны, и с позиции "сам нарвался". Во-вторых, бог - этических ограничений не имеет, в отличие от человека, даже кшатрия-богатыря.

Этот магистральный сюжет - отрабатывали, пример, наши Олди чуть не в половине текстов «Бездны Голодных Глаз», и в «Люди, боги и я», но часто с одномирной серьезностью.

Но обратите внимание - у Желязны непременно среди перелетов звездолетов, по меньшей мере нескольких космических рас, даже Джек одно время на другой половине мира поработал в университете с компьютерами. А ведь вы же помните: сайнс фикшн – это НАШ хронотоп. То есть на деле опять идет эффект "замыкания", контраста, когда из-под начальника земного управления культуры и туризма выглядывает вдруг бог Пан бессмертный, а из-под офицера-звездолетчика, демагогически изображающего Будду - настоящий Будда. Эффект - не открытие, взят из "Кентавра" Апдайка, в свое время в Америке прогремевшего. Апдайк из того же поколения бунтарей. Хотя у нас за фэнтези не держат.

Два плана: школьный учитель, он же - Хирон, воспитатель героев, задерганная филологичка - Афродита, скованная обычаями и бунтующая против тирана-отца Зевса. Модель маленького американского городка, из страны себурбии, который, как наш город Градов, моделирует вселенную.

Мы тоже знаем такой текст, и даже почти тогда же напечатан, где из-под города с Патриаршьими прудами - выглядывает Ершалаим, а из-под писателя в психиатричке - Иешуа Га-Ноцри.

То есть на самом деле - это опять не-фэнтези, городская фэнтези, та же "Матрица". Где хакер вдруг - оказывается Буддой, постигающим, что реальность иллюзорна.

Замечено - когда большие мастера приходили в вестерн, тут же начинали писать формулами. Т.е. формулами вестерна. Не значит хуже, - иначе.

Вероятно, часть из вас читала «Хроники Амбера». (Тут должен явно быть смайлик ;-) Когда Желязны написал первую часть Амбера, это опять его схема - бог, бунтующий против своего пантеона. Каким образом читатели ощутили, почувствовали - зацепило? Дернулась какая-то веревочка?

Вы знаете, как делают сериалы, - не телесаги, мыльные оперы, а сериалы вроде «Человек-невидимка», «Прыжок во времени», «Зена-принцесса воин», тому подобное, где каждая серия - отдельная новелла. Сначала запускают пилотный эпизод. Во всяком случае, зрители-читатели, они же издатели - почуяли, буквально вцепились автору в штаны, привязали к креслу и сказали - пиши.

Лабораторно чистый случай.

Во-первых - декалогия писалась двадцать лет, все изменения видны. Во-вторых, гений - точный прибор.

Вы же знаете, он другое вовсе хотел писать. Он хотел те же самые события обрисовать с точки зрения всех девяти принцев. Нет - сказали: давай продолжение!

И надо же - уже во второй части объявились черные силы, черные дороги, и Хранители Круга под командой козлорогого. Кроме того - очень показательно - Корвина тут же спускают рангом ниже, в герои фэнтези, экс-короля Артура плюс Карла Великого (недаром появляются Ланселот, Ганелон), обычного богатыря.

Потом был перерыв, автор думал - отбылся. Занялся другими проектами. Не тут-то было!

В конце первого пятикнижия апдайковский парень, - а не забывайте, недаром Корвин в начале приходит в себя в психиатрической лечебнице Гринвуда где-то в городке в штате Нью-Йорк, - вдруг с несравненным смущением обнаруживает, что оказывается, его городок моделирует вовсе не всю вселенную. То есть он раньше подозревал о существовании Латинской Америки, в Мексику даже отдыхать ездил. Про Париж он что-то знает, даже помнит, как однажды чуть не замерз во время кампании в России.

Оказывается, на другом конце мира в другом полушарии есть другая реальность - Владения Хаоса. Не забывайте - ведь это мы с вами, именно мы тогда казались исчадиями ада, приходящими в цивилизованный мир по адской черной дороге, или несчастной Дарой, замученной своим фанатизмом, - и все благородные Корвины готовы были костьми лечь, защищая от нас свой единственно возможный Амбер до последнего.

Следующая пенталогия, про его сына Мерлина, писалась при разрядке и перестройке, горбимании. Вдруг оказывается, во Владениях Хаоса, за железным занавесом, вроде люди. Люди как люди. Потом оказывается, что обе системы - в нашей терминологии было бы "големы" - используют людей, натравливают друг на друга, ради своих целей. Желязны вспомнил про свой радикализм. Удивительное совпадение - последняя часть выходит в 91 году, пора лучезарных надежд, в ней во Владениях Хаоса, которые, очевидно, ждут преобразования, на трон садится Мерлин, гарвардский... пардон, калифорнийский мальчик с ноутбуком, а у нас - Ельцин.

Мир застыл в ожидании, что-то будет?..

4. Эпоха конца холодной войны, нью эйдж, new age, новая эра, новый возраст, смертоносные для Голливуда девяностые. Все мы помним, как они страдали, в сюжете внезапно исчез Враг, агенту 007 приходилось бороться с какими-то торговцами икрой. Полная потеря ориентиров. Барочное фэнтези, гигантских размеров миры с разветвленной интригой, борьба всех против всех. Интервью с вампиром, и его многотомные продолжения - это уже??? предел или еще что-то?

5. Вашингтонский консенсус, как ни странно, не действовал в фэнтези. Мультикультуральность и терпимость. Толерантность, доходящая до бесстыдства домов терпимости. Мы согласны терпеть все и всех, потому что ни во что не верим и ничего не любим.

6. Новая консервативность. Не только в российской и пророссийской фантастике. (Славянская фэнтези, это уже согласитесь, диагноз.) Про Перумова вам только что уже рассказывали [доклад Дм. Бадаева «От Арканара к Мельину: социальная эволюция жанра» - Ред.] То же - и в американской. Терри Пратчетт, потому как его тоже люблю, а во вторых, беру вершинные ориентиры. Гений как барометр. Идеи совершенно банальные, но эти банальности - гигантские. Он жутко неровен, где плохо - это ужас, но когда он делает, - верх.

Анк-Морпорк - это Нью-Йорк, без всякого сомнения. То есть здесь символичность и прорастание символами - подспудными божественными - нашими ликами, оборотничество уже открытое. Так задумано. Никто не сомневается, что Плоский Мир - это мы, что отважная Ночная Стража - это 57-й участок в Большом Яблоке. Когда он пишет про дракона - всем понятно, что это про тоталитаризм, авторитаризм и т. п. Когда он пишет про смерть в отпуске и оживающие в небесных городах механизмы... ну, это непонятно про что и видимо, именно про смерть в отпуске, мне «Темный Жнец» вообще не нравится. Вообще две никак не связанные интриги - это композиционная ошибка. Когда он пишет про мультирасовую терпимость и про вервульфов, троллей и горгулий, служащих в Страже, - это вообще понятно про что.

Но обратите внимание, король все-таки появляется. Цитата из короля-гнома, отчима Моркоу: «Странные эти люди». Как называть человека, который всем распоряжается? Король. И Моркоу именно ухитряется при помощи меча, мускулов, личного обаяния и крайне простодушного личного примера, как говорится, при помощи доброго слова и пистолета, всегда ухитряется добиться того, чтобы люди делали то, что он хочет. Это именно в книге с выверенной точностью прямо написано. То есть Арагорн возвращается, но вместо того, чтоб напяливать корону, и смещать Денетора - Лорда Витинари, он преспокойно - "К оружию! К оружию!" - уже видимо сознательно остается в Страже капитаном. Абсолютно несущественно - как называется формально должность, в которой некто всеми распоряжается. Оказывается, теперь, в наше время, - это капитан Городской Стражи. Если в этом кому-то хочется видеть сползание Америки к полицейскому государству... Нечем возражать. На этой оптимистической ноте хотелось бы и закончить.

Но здесь написан P.S.

Элитность - родовая черта фэнтези. Элитность, избранность, элитарность. Боги, богатыри, герои, витязи - не простые смертные, не вовсе смертные, не просто люди, и вообще-то вовсе не люди. Это "медное поколение", исчезнувший род существ, как кентавры и горгоны. Людей в фэнтези нет. В фэнтези действуют богатыри, гномы, драконы, фавны и кентавры. И они представительствуют за нас. ВСЕ они. Спасибо за внимание.