Программа вступительного экзамена по специальности 10. 01. 01 Русская литература

Вид материала

Программа

Содержание Произведения писателей Анненский И.Ф Брюсов В.Я Вересаев В.В Гиппиус З.Н Гумилев Н.С Замятин Е.И Клюев Н.А Мандельштам О.Э. Мережковский Д.С Пришвин М.М Розанов В.В. Сергеев-Ценский С.Н Толстой А.Н Ходасевич В.Ф История русской литературы: 1918-2010 годы.

Подобный материал:

• Программа вступительного экзамена по специальности 10. 01. 01 «Русская литература», 417.23kb.
• Программа вступительного экзамена по специальности 10. 01. 01 Русская литература, 2911.66kb.
• Ф-программа вступительного экзамена в аспирантуру Утверждаю, 449.45kb.
• Ф-программа вступительного экзамена в аспирантуру Утверждаю, 464.74kb.
• Ф-программа вступительного экзамена в аспирантуру Утверждаю, 565.01kb.
• Программа вступительного экзамена по специальности 10 01 -«Русская литература» по филологическим, 391.43kb.
• Программа вступительного экзамена в магистратуру «Русская литература» по направлению, 110.08kb.
• Программа вступительного экзамена в аспирантуру по специальности: «Теория и история, 693.88kb.
• Программа вступительного экзамена в докторантуру по специальности 6D071800 -"Электроэнергетика, 170.01kb.
• Программа вступительного экзамена в докторантуру по специальности 6D071800 -"Электроэнергетика, 164.27kb.

I

^ Произведения писателей


Андреев Л.Н. Баргамот и Гараська. Большой шлем. Бездна. Мысль. Жизнь Василия Фивейского. Красный смех. Иуда Искариот. Тьма. Рассказ о семи повешенных. Мои записки. Полет. Дневник Сатаны. Жизнь человека. Дни нашей жизни. Собачий вальс.

^ Анненский И.Ф. Тихие песни. Кипарисовый ларец. О современном лиризме.

Ахматова А.А. Вечер. Четки. Белая стая. Эпические мотивы (из сб. «Anno Domini»).

Бальмонт К.Д. Под северным небом. В безбрежности. Горящие здания. Будем как солнце. Только любовь. Литургия красоте. Ясень. Сонеты солнца, меда и луны. Из записной книжки. Элементарные слова о символической поэзии. Поэзия как волшебство.

Белый А. Золото в лазури. Пепел. Симфония (2-я драматическая). Петербург. Магия слов. Священные цвета. Символизм как миропонимание. Символизм. Символизм и современное искусство. Апокалипсис в русской поэзии.

Блок А.А. Ante Lucem. Стихи о прекрасной даме. Распутья. Пузыри земли. Город. Снежная маска. Фаина. Вольные мысли. Страшный мир. Возмездие. Ямбы. Итальянские стихи. Кармен. Соловьиный сад. Родина. Балаганчик. Песня судьбы. Роза и Крест. Безвременье. О лирике. О драме. Народ и интеллигенция. Стихия и культура. Молнии искусства. О современном состоянии русского символизма.

^ Брюсов В.Я. Juvenilia. Chefs d’oenvre. Me eum esse. Tertia vigilia. Urbi et orbi. Stephanos. Огненный ангел. О искусстве. Ключи тайн. Свобода слова. Священная жертва. Театр будущего.

Бунин И.А. Стихотворения 1896-1917 гг.: Листопад. Ночь. Одиночество. Запустение. Сапсан. Сенокос. Слово. Вечер. В горах и др. На перевале. Антоновские яблоки. Деревня. Суходол. Захар Воробьев. Братья. Сны Чанга. Господин из Сан-Франциско. Легкое дыхание. Чаша жизни.

^ Вересаев В.В. Без дороги. Поветрие. На повороте. Записки врача.

Волошин М.А. Годы странствий. Amori amara sacrum. Звезда. Полынь. Алтари в пустыне. Corona astra is. Anno mundi ardentis.

^ Гиппиус З.Н. Собрание стихов (1888-1909). Последние стихи. 1914-1918.

М. Горький. Макар Чудра. Старуха Изергиль. Песня о Соколе. Песня о Буревестнике. Челкаш. В степи. На плотах. Ярмарка в Глотве. Однажды осенью. Мальва. Двадцать шесть и одна. А.П.Чехов. По Руси. Фома Гордеев. Мать. Исповедь. Городок Окуров. Детство. В людях. Мещане. На дне. Дачники. Враги. Васса Железнова. Исповедь.

^ Гумилев Н.С. Романтические цветы. Жемчуга. Чужое небо. Колчак. Костер. Огненный столп. Письма о русской поэзии. (Наследие символизма и акмеизм).

Есенин С.А. Радуница.

Зайцев Б.К. В дороге. Тихие зори. Деревня. Миф. Аграфена. Голубая звезда.

^ Замятин Е.И. Уездное. На куличках. Кряжи. Чрево.

Иванов В.И. Кормчие звезды. Прозрачность. Cor ardens. Нежная тайна. Две стихии в современном символизме. Заветы символизма. О поэзии И.Анненского.

^ Клюев Н.А. Сосен перезвон. Лесные были. Мирские думы. Избяные песни.

Кузмин М.А. Осенние озера. Вожатый. Крылья. О прекрасной ясности.

Куприн А.И. Впотьмах. Молох. Олеся. Поединок. Штабс-капитан Рыбников. Река жизни. Гамбринус. Изумруд. Гранатовый браслет. Каждое желание (Звезда Соломона). Памяти Чехова. О кнуте Гамсуне. Редиард Киплинг.

^ Мандельштам О.Э. Камень. Tristia. Утро акмеизма. Барсучья нора (А.Блок). О природе слова. Буря и натиск.

Маяковский В.В. Стихотворения 1912-1917 гг. Владимир Маяковский: трагедия. Облако в штанах: тетраптих. Флейта-позвоночник. Война и мир. Человек: вещь.

^ Мережковский Д.С. Стихотворения 1883-1910 (сб. «Символы»). Христос и Антихрист: I. Смерть богов (Юлиан Отступник). II. Воскресшие боги (Леонардо да Винчи). III. Антихрист (Петр и Алексей). О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы. В обезьяньих лапах. О Леониде Андрееве. Не святая Русь (религия Горького).

^ Пришвин М.М. В краю непуганых птиц. За волшебным колобком. У стен града невидимого. Черный араб. Дневники 1905-1917 гг.

Ремизов А.М. Пруд. Часы. Посолонь. Крестовые сестры. Пятая язва. Слово о погибели Русской земли. Заповедное слово русскому народу.

^ Розанов В.В. Опавшие листья. Мимолетное. Апокалипсис нашего времени. На границах поэзии и философии (стихотворения В.Соловьева). С вершины тысячелетней пирамиды (размышление о ходе русской литературы). Апокалиптика русской литературы.

Северянин И. Громокипящий кубок. Златолира. Ананасы в шампанском. Victoria Regia.

Серафимович А. На льдине. Среди ночи. У обрыва. Пески. Город в степи.

^ Сергеев-Ценский С.Н. Печаль полей. Пристав Дерябин. Движения. Медвежонок.

Соловьев В.С. Стихотворения. Три свидания. Краткая повесть об антихристе.

Сологуб Ф. Стихи («Пламенный круг»). Тело и душа. Голодный блеск. Жало смерти. Красота. Мелкий бес. Творимая легенда. Речь на «Диспуте о современной литературе». Искусство наших дней.

^ Толстой А.Н. Мишука Налымов (Заволжье). Приключения Растегина. Хромой барин.

Тэффи Н.А. Святой стыд. Светлый праздник.

Хлебников В. Стихотворения. И. и Э. Шаман и Венера. Зангези. Ка. Зверинец. Заклятие смехом. Кузнечик. Свобода приходит нагая.

^ Ходасевич В.Ф. Молодость. Счастливый домик. Некрополь.

Цветаева М.И. Волшебный фонарь. Версты.

Черный С. Сатиры и лирика. Кн. 1-3.

Шмелев И.С. Человек из ресторана. Неупиваемая Чаша.


II

Учебная и научная литература

0. Азадовский К. Николай Клюев: Путь поэта. Л., 1990.
   
1. Аверинцев С.С. Судьба и весть Осипа Мандельштама // Мандельштам О. Сочинения: В 2 т. М., 1990.
   
2. Альфонсов В. Нам слово нужно для жизни: В поэтическом мире Маяковского. Л., 1983.
   
3. А.Блок в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1980.
   
4. Бавин С., Семибратова И. Судьбы поэтов серебряного века. М., 1993.
   
5. Базанов В.Г. С родного берега: О поэзии Н.Клюева. Л., 1990.
   
6. Басинский П.В. Русская литература конца XIX - начала ХХ века и первой эмиграции. М., 2000.
   
7. Баран Х. Поэтика русской литературы начала ХХ века. М., 1993.
   
8. Барковская Н.В. Поэтика символистского романа. Екатеринбург, 1996.
   
9. Белый А. Собрание сочинений. Стихотворения и поэмы. М., 1994.
   
10. Белый А. Собрание сочинений. М., 1994.
    
11. Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2 т. М., 1994; Он же. Символизм как миропонимание. М., 1994.
    
12. Белый А. Проблемы творчества: Статьи. Воспоминания. Публикации. М.,1988.
    
13. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала ХХ века / Гл.10 // Мыслители русского зарубежья. Бердяев. Федотов. СПб., 1992; Он же. О русских классиках. М., 1993.
    
14. Богомолов Н.А. В зеркале “серебряного века”: Русская поэзия начала ХХ века. М., 1990.
    
15. Богомолов Н.А. Михаил Кузмин: Статьи и материалы. М., 1995.
    
16. Богомолов Н.А., Малмстад Дж.Э. Михаил Кузмин: искусство, жизнь, эпоха. М., 1995.
    
17. Бугров Б.С. Драматургия русского символизма. М., 1993.
    
18. Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1990.
    
19. Волошин М. Лики творчества. Л., 1988.
    
20. Воспоминания о серебряном веке. М., 1993.
    
21. Воспоминания об Анне Ахматовой. М., 1995.
    
22. Воспоминания об Андрее Белом. М., 1995.
    
23. Вячеслав Иванов. Материалы и исследования. М., 1996.
    
24. Гиппиус З.Н. Стихотворения. Живые лица. М., 1991. Вып. 1-4.
    
25. Гумилев Н. Исследования и материалы. Библиография. СПб., 1994.
    
26. Гумилев Н.С. Pro et contra. Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб., 1995.
    
27. Долгополов Л.К. На рубеже веков: с русской литературой до конца XIX начала ХХ века. Л., 1984. Он же; А.Блок: Личность и творчество. Л., 1978; Он же. А.Белый и его роман «Петербург». Л., 1988.
    
28. Ежов И.С., Шамурин Е.И. Русская поэзия ХХ века. М., 1991. (репринт 1925).
    
29. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989.
    
30. Жолковский А. Блуждающие сны: Из истории русского модернизма. М., 1992.
    
31. Замятин Е.И. Современная русская литература. Техника художественной прозы // Литературная учеба. 1988. № 5, 6.
    
32. Захарова В.Т. Импрессионистические тенденции в русской прозе начала ХХ века. М., 1993.
    
33. Зотов И.А. Человек и природа в творчестве М.Пришвина. М., 1982.
    
34. Иванов Вяч.И. Родное и вселенское. М., 1994.
    
35. ссылка скрыта / Сост. Б.В.Аверина, Д.Риникера, К.В.Степанова, коммент. Б.В.Аверина, М.Н.Виролайнен, Д.Риникера, библиогр. Т.М.Двинятиной, А.Я.Лапидус. СПб., 2001.
    
36. Ильев С.П. Русский символистский роман: аспекты поэтики. Киев, 1991.
    
37. История русской литературы конца XIX - начала ХХ века: Библиографический указатель / Под ред. К.Д.Муратовой. М.-Л., 1963.
    
38. История русской литературы конца XIX - начала ХХ века: Библиографический указатель. Общая часть / Под ред. К.Д.Муратовой. СПб., 1993.
    
39. История русской литературы: В 4 т. Т. 4. Л., 1983.
    
40. История русской литературы. ХХ век. Серебряный век / Под ред. Ж.Нива, И.Сермана, В.Стради, Е.Эткинда. М., 1995.
    
41. История русской поэзии: В 2 т. Т. 2. Л., 1969.
    
42. История русской драматургии: вторая половина XIX - начало ХХ в., до 1917. Л., 1987.
    
43. Карабичевский Ю. Воскресение Маяковского. М., 1990.
    
44. Келдыш В.А. Русский реализм начала ХХ века. М., 1975;
    
45. Келдыш В.А. На рубеже художественных эпох: о русской литературе конца XIX - начала ХХ века // Вопросы литературы. 1993. Вып. II.
    
46. Келдыш В.А. Повесть Леонида Андреева «Жизнь Василия Фивейского» и духовные искания времени // Русская литература. 1998. № 1.
    
47. Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-ХХ вв. М., 1990
    
48. Колобаева Л.А. Право на субъективность. А.Ремизов и Л.Шестов // Вопросы литературы. 1994. Вып. 5.
    
49. Колобаева Л.А. Русский символизм. М., 2000.
    
50. Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания ХХ века. Иваново, 1993; 1996. Вып. 1-2.
    
51. Корецкая И.В. Над страницами русской поэзии и прозы начала ХХ века. М., 1995.
    
52. Крученых А. Кукиш прошлякам. М.; Таллинн, 1992.
    
53. Лавров А.В. Андрей Белый в 1900-е годы: Жизнь и литературная деятельность. М., 1995.
    
54. И.А.Бунин и русская культура XIX-ХХ веков. Воронеж, 1995.
    
55. Лакшин В. Толстой и Чехов. 2-е изд. М., 1975.
    
56. Лаптев С.В. Проза русских символистов: Пособие для учителей. М., 1994.
    
57. Леонид Андреев. Материалы и исследования. М., 2000.
    
58. Лившиц Б. Полутораглазый стрелец: Воспоминания. М., 1991.
    
59. Литературно-эстетическая концепция в России конца XIX - начала ХХ века. М., 1975.
    
60. Логинов В. О Короленко и литературе. М., 1996.
    
61. Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М., 1992.
    
62. Максимов Д.Е. Русские поэты начала века. Л., 1986.
    
63. Максимов Д.Е. В.Брюсов: Поэзия и позиция. Л., 1981.
    
64. Максимов Д.Е. Поэзия и проза А.Блока. Л., 1981.
    
65. М.Горький и его эпоха. Материалы и исследования. М., 1989-1995.
    
66. Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. М., 1992.
    
67. Марченко А. Поэтический мир Есенина. М., 1972.
    
68. Мережковский Д.С. Соб. соч.: В 4 т. М., 1990.
    
69. Мережковский Д.С. Эстетика и критика: В 2 т. М., 1994.
    
70. Мережковский Д.С. Акрополь. Избранные литературно-критические статьи. М., 1991.
    
71. Мережковский Д.С. В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет. М., 1991.
    
72. Минералов Ю. И. История русской литературы ХХ века. 1900-1920-е гг. М., 2004.
    
73. Минералова И.Г. Русская литература серебряного века: поэтика русского символизма. М., 2004.
    
74. Минц З.Г. Блок и русский символизм // Лит. наследство. Т. 92. Кн. 1. Александр Блок. М., 1980.
    
75. Михайлов О.Н. Жизнь Куприна: «Настоящий художник – громадный талант». М., 2001.
    
76. Неизвестный Горький (к 125-летию со дня рождения). М., 1994.
    
77. Н.Гумилев в воспоминаниях современников. М., 1990.
    
78. Новелла серебряного века. М., 1994.
    
79. Орлов В. Перепутья: из истории русской поэзии начала ХХ века. М., 1976.
    
80. Опульская Л. Художественное Евангелие от Льва Толстого // Толстой Л.Н. Божеское и человеческое. Произведения 1903-1910 гг. М., 1994.
    
81. Пайман А. История русского символизма. М., 2000.
    
82. Поэзия серебряного века. 1880-1925. М., 1991.
    
83. Поэтические течения в русской литературе конца ХIХ - начала ХХ века: Литературные манифесты и художественная практика: Хрестоматия / Сост. А.Г.Соколов. М., 1988.
    
84. Розанов В.В. Собрание сочинений. О писательстве и писателях. М., 1995; Он же. Несовместимые контрасты жития. Литературно-эстетические работы разных лет. М., 1990; Он же. О себе и о жизни своей: Уединенное. Смертное. Опавшие листья. Апокалипсис нашего времени. М., 1990.
    
85. Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов). В 2-х кн. М., 2000-2001.
    
86. Русские поэты «серебряного века». Сб. стих.: В 2 т. Л., 1991.
    
87. Русские писатели. 1800-1917: Библиографический словарь. Т. 1 (А-Г). М., 1989; Т. 2 (Г-К). М., 1992; Т. 3 (К-М). М., 1994.
    
88. Русская литература ХХ века. Исследования американских ученых. СПб., 1993.
    
89. Русская литература рубежа веков (1890-е – начало 1920-х годов): В 2-х кн. М., 2000-2001.
    
90. Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. М., 1993 / Вступ. ст. М.Л.Гаспарова «Поэтика серебряного века».
    
91. Русская новелла начала ХХ века. М., 1990.
    
92. Русская литература ХХ века Дооктябрьский период: Хрестоматия / Сост. Н.А. Трифонов. М., 1987.
    
93. Саакянц А. М.Цветаева: Жизнь и творчество. М., 1997.
    
94. Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма: проблема «жизнетворчества». Воронеж, 1991.
    
95. Связь времен: Проблема преемственности в русской литературе конца XIX - начала ХХ века. М., 1992.
    
96. Серебряный век / Воспоминания. М., 1990.
    
97. Серебряный век русской литературы: Проблемы, документы. М., 1996.
    
98. Соколов А.Г. История русской литературы конца XIX - начала ХХ века. М., 1999.
    
99. Соколов А.Г. История русской литературы конца XIX - начала ХХ века. М., 2007.
    
100. Сологуб Ф.И. Творимая легенда. Кн. 1-2. М., 1991. Кн. 2. Приложения: Статьи. Биографические материалы.
     
101. Соловьев В.С. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М., 1990.
     
102. Соловьев В.С. «Неподвижно лишь солнце любви»: Стихотворения. Проза. Письма. Воспоминания современников. М., 1990.
     
103. Соловьев В.С. Философия искусства и литературная критика. М., 1991.
     
104. Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве. Статьи. Стихотворения и поэма. Из «Трех разговоров»: Краткая повесть об Антихристе. СПб., 1994.
     
105. Смирнова Л.А. Золотой сон души. О русской литературе рубежа XIX - XX вв. М., 2009.
     
106. Смирнова Л.А. Русская литература конца XIX - начала ХХ века. М., 2001.
     
107. Струве Н. Осип Мандельштам. Томск, 1992.
     
108. Творчество Евгения Замятина: проблемы изучения и преподавания. Тамбов, 1992.
     
109. Творческое наследие Евгения Замятина: Взгляд из сегодня. Тамбов, 1994-2004. Ч. I-XIII.
     
110. Федоров А. Иннокентий Анненский: Личность и творчество. Л., 1984.
     
111. Фомин А.Г. Библиография новейшей русской литературы // Русская литература ХХ века. 1890-1910 / Под ред проф. С.А.Венгерова, М., 1915. Ч. 1. Т. 2. С. 135-202.
     
112. Хазен-Леве А. Русский символизм. СПб., 1999.
     
113. Холодова З.Я. Творчество М.М.Пришвина и литературный процесс. Иваново, 1994.
     
114. Царственная свобода. О творчестве И.А.Бунина. Воронеж, 1995.
     
115. Чалмаев В.М. Воскресивший слово: В художественном мире А.Ремизова // Ремизов А. Неуемный бубен. Роман, повести, рассказы, сказки, воспоминания. Кишинев, 1988;
     
116. Чалмаев В.М. В купели слова // Ремизов А. Царевна Мымра. Тула, 1992.
     
117. Черников А.П. Проза И.С.Шмелева: Концепция мира и человека. Калуга, 1995.
     
118. Чеховиана. Чехов в культуре ХХ века. М., 1993.
     
119. Чеховиана. Чехов и серебряный век. М., 1996.
     
120. Швейцер В. Быт и бытие Марины Цветаевой. М., 1992.
     
121. Энциклопедия символизма. М., 2003.
     
122. Эрос. Россия. Серебряный век: М.Цветаева, М.Кузмин, А.Ремизов, Г.Иванов, Ф.Сологуб, В.Ходасевич. М., 1992.
     
123. Якобсон Р. Футуризм // Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987.
     

часть вторая


История русской литературы 1918-1950-х годов и перспективы ее развития в последующие десятилетия


^ ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: 1918-2010 ГОДЫ.

К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ОБЩЕЙ КОНЦЕПЦИИ


Закономерности развития истории русской литературы XX – начала XXI веков внимательно изучались и изучаются многими поколениями исследователей на протяжении всего столетия. В процессах создания тех или иных концепций на разных этапах определяющую роль играли разные факторы: индивидуальность критиков, политический прессинг, степень достаточности достоверной информации и т. п. Сегодня многое изменилось, но многое и сохраняет как бы стабильность, неизменность. Спокойное, взвешенное и успешное решение вопроса об особенностях литературной жизни столетия как единого культурного контекста возможно лишь с учетом всего художественного многообразия и имеющихся подходов. Однако заведомо ясно, что в любом случае не удастся избежать естественной схематизации и упрощения сложных и противоречивых литературных явлений одного из ярких исторических периодов. Историю русской литературы XX века в силу ее специфики не только поступающим в аспирантуру, но и уже сложившимся ученым, постигать необычайно трудно. Для выработки общей методологии оценок следует многое дифференцировать. Принципиально важной оказывается мысль из статьи М.Кузмина «О прекрасной ясности...»: «Есть художники, несущие людям хаос, недоумевающий ужас и расщепленность своего духа, и есть другие, дающие миру свою стройность. Нет особой надобности говорить, насколько вторые, при равенстве таланта, выше и пленительнее первых...» (Аполлон. 1910. № 4. С. 27). Потребность в ясности и призывы, по Кузмину, к «кларизму» росли в прямом соответствии процессам усложненности в философии и поэтике искусства.

Предстоит изучить многие факты и явления, не только противоречивые, но и взаимоисключающие. Ранее всего, очевидно, необходимо прояснить и определить характер историко-литературного промежутка протяженностью в целое столетие. Заметные специфические черты литературного движения нового столетия складывались уже к концу предшествующего, яснее становились на фоне завершающегося XIX «золотого века» русской культуры. И, разумеется, они, эти черты, станут еще более понятными, когда сформируется фон искусства XXI столетия.

В качестве одной из наиболее сложных историко-литературных проблем XX века закономерно обозначается проблема периодизации литературного процесса. Здесь есть разные точки зрения, однако оптимальной и наиболее аргументированной представляется следующая периодизация: русская литература конца XIX - начала XX веков (период с 1918 года по 1921 можно считать в равной степени как сложившимся, завершенным, так и «переходным»); русская литература 1920-2005 годов. Внутри этих крупных этапов логично выделять и анализировать менее продолжительные, но яркие и вполне самостоятельные рубежи и периоды.

Историко-литературный этап 1920-2005 годов связан с теми переменами в общественно-политической, экономической, социокультурной, нравственно-философской жизни России, нации, народа, отдельного человека, которые обусловлены масштабными переменами и потрясениями в периоды Октябрьской социалистической революции, гражданской войны 1918-1921 годов, индустриализации и коллективизации народного хозяйства конца 1920-1930-х, Великой Отечественной войны, «оттепели» конца 1950 - начала 1960-х годов, “реформирования» страны конца 1980-2005 годов. Он, этот этап, начался, скорее всего, в 1918 году и в начале XXI столетия не завершен.

В автобиографии, создававшейся в годы Великой Отечественной войны, Н.А. Бердяев (1874-1948) констатировал: «Мне пришлось жить в эпоху катастрофическую и для моей родины, и для всего мира» (Самопознание. Опыт написания философской автобиографии. М., 1990. С. 8). Философ оценивал XX век как «эпоху катастрофическую», и, это важно подчеркнуть, не только для России. Широкое распространение получила идея вечного противостояния ''добра» и «зла». Укоренялся пессимистический подход к художественному воплощению этой идеи, выраженный Л.Андреевым в «Дневнике Сатаны» (1919), заострившим мысль о вечной капитуляции «добра», о генетической порочности человека. На страницах этого романа, завершившего творческий путь очень противоречивого художника экзистенциального склада, романа, обращенного к проблемам существования человека и человечества, происходит диалог Вандергуда и Магнуса: «Вы не находите, Вандергуд, что человек в массе своей существо отвратительное?..». Он засмеялся: «Любовь к людям?... Видите ли: все, что делает человек, прекрасно в наброске - и отвратительно в картине. Возьмите эскиз христианства с его нагорной проповедью, лилиями и колосьями, как он чудесен! И как безобразна его картина с пономарями, кострами и кардиналом X!». Начинает гений, а продолжает и кончает идиот и животное. Чистая и свежая волна морского прибоя ударяет в грязный берег - и, грязная, возвращается назад, неся пробки и скорлупу. Начало любви, начало жизни, начало Римской империи и великой революции - как хороши все начала! А конец их? И если отдельному человеку удавалось умереть так же хорошо, как он родился, то массы, массы, Вандергуд, всякую литургию кончают бесстыдством!

- О! А причины, Магнус?

- Причины? По-видимому, здесь сказывается самое существо человека, животного, в массе своей злого и ограниченного, склонного к безумию, легко заражаемого всеми болезнями и самую широкую дорогу кончающего неизбежным тупиком. И оттого так высоко над жизнью человека стоит его искусство!..

- Я не понимаю!

- Что же здесь непонятного? В искусстве гений начинает и гений кончает. Вы понимаете: гений! Болван, подражатель или критик бессилен что-нибудь изменить или испортить в картинах Веласкеса, скульптуре Анджело или стихах Гомера. Он может их уничтожить, разбить, сжечь, сломать, но принизить их до себя не в силах - и оттого он так ненавидит истинное искусство. Вы понимаете, Вандергуд? Его лапа бессильна...» (Андреев Л., Анатэма. Избр. произведения. Киев, 1989. С. 411-412).

Именно о возможностях творческого гения и помехах на пути их раскрытия размышлял Н.А. Бердяев. Первые десятилетия XX столетия он назвал «русским культурным ренессансом», «одной из самых утонченных эпох в истории русской культуры», когда произошел поворот к религии, совершился творческий подъем поэзии и философии. Вместе с тем в отличие от эпохи европейского Ренессанса автор «Самопознания...» начало XX века в культурной жизни России одновременно характеризовал и как «конец Ренессанса». «Это была вместе с тем эпоха появления новых душ, новой чувствительности... русскими душами овладели предчувствия надвигающихся катастроф» (с. 153), - уточнял философ.- У меня нарастало глубокое разочарование в литературной среде и желание уйти из нее. Мне казался Петербург отвратительным... во мне вызывало протест литературное сектантство» (с. 147), был «разрыв с традицией «просвещения», «разрыв с этической традицией литературы XIX века», «ослаблен социально-этический элемент, столь сильный в XIX веке». Н.А.Бердяев пишет: были «ядовитые испарения», ''что-то двоящееся», «не было волевого выбора», «назревала мистическая чувственность», которой раньше в России не было. Русские люди того времени, по оценкам Н.А. Бердяева, «жили в разных этажах и даже в разных веках. Культурный ренессанс не имел сколько-нибудь широкого социального излучения», «не хватало нравственного характера». Это была эпоха ''большого обогащения душ, но и размягчения душ».

В других не менее известных своих работах (Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы. Изд. 2. Раris: YМСА-РRЕSS, 1969; Судьба человека в современном мире. Paris, 1932; доклад на съезде лидеров Мировой Христианской Федерации (май 1931) «Духовное состояние современного мира» - о них подробно, с перепечаткой целых исследований и фрагментов пишет Р. Гальцева в публикации: ''Н.А. Бердяев. Судьба человека в современном мире. Статьи, письма» на страницах журнала ''Новый мир» (1990. № 1) - Н.А. Бердяев говорил о полном контексте мировой культуры XX века, в котором пребывала и русская литература. Философ ретроспективно выводил свои оценки за пределы начала столетия и констатировал, что русская литература продолжала традиции отечественной классики в отстаивании драгоценности человеческой личности и пыталась спрогнозировать ее судьбу: литературу занимали исторические коллизии и мутации человека. Автор «Смысла истории...» в литературе XX века отмечал борьбу между христианским «мир во зле лежит», и его надо спасать и романтически-гностическим «мир есть зло», и его надо разрушить; между призывами хранить «верность попираемому прошлому» и достоинству человеческого лика, оказывать сопротивление «духу времени» и жаждой; потребностью безудержного рассвобождения человека в творческом акте и революционной расправы с воплощенными формами мирового бытия. Он писал о выходе на историческую арену новых человеческих масс, о равнодушии интеллектуальной элиты к народу. В работе 1918 года «Кризис искусства» Н.А. Бердяев констатировал и прогнозировал: «То, что происходит с миром во всех сферах, есть апокалипсис целой огромной космической эпохи... В том вихре могут погибнуть и величайшие ценности, может не устоять человек, может быть разодран в клочья. Возможно не только возникновение нового искусства, но и гибель всякого искусства, всякой ценности, всякого творчества» (см.: Новый мир. 1990. № 1. С. 209).

Автор книги «Смысл истории...» много размышлял об исторической роли России, об особенностях ее культурной эволюции, оказавшей огромное влияние и на состояние литературы. Он писал: «Нужно указать еще и на то, что Россия занимает совершенно исключительное положение в этом процессе окончания Ренессанса. В России мы переживаем конец Ренессанса и кризис гуманизма острее, чем где бы то ни было на Западе, не пережив самого Ренессанса. В этом - своеобразие и оригинальность русской исторической судьбы. Нам не было дано пережить радость Ренессанса, у нас, русских, никогда не было настоящего пафоса гуманизма, мы не познали радости свободной игры творческих избыточных сил. Вся великая русская литература, величайшее наше создание, которым мы можем гордиться перед Западом, - не ренессансная по духу своему. В русской литературе и русской культуре был лишь один момент, одна вспышка, когда блеснула возможность Ренессанса, - это явление пушкинского творчества, это - культурная эпоха Александра I. Тогда и у нас что-то ренессансное приоткрылось. Но это был лишь короткий период, не определивший судьбы русского духа. Русская литература XIX века, в начале которой стоял чарующий гений Пушкина, была не пушкинская: она обнаружила невозможность пушкинского творчества и пушкинского духа. Мы творили от горя и страдания: в основе нашей великой литературы лежала великая скорбь, жажда искупления грехов мира и спасения. Никогда не было у нас радости избыточного творчества» (Смысл истории... С. 215-216)...

Называя Гоголя, Толстого, Достоевского, Бердяев заключал: «Все их творчество не гуманистическое и не ренессансное. Весь характер русской мысли, русской философии, русского морального склада и русской государственной судьбы несет в себе что-то мучительное, противоположное радостному духу Ренессанса и гуманизма. Сейчас мы переживаем во всех сферах нашей общественной жизни и культуры кризис гуманизма... Вся диалектика Достоевского направлена против существа гуманизма, его собственный трагический гуманизм глубоко противоположен тому историческому гуманизму, на котором была основана ренессансная история, который исповедовали великие гуманисты Европы. Эти особенности русского Востока означают своеобразную его миссию в познавании конца Ренессанса и конца гуманизма. Именно России дано здесь что-то обнаружить и открыть, и именно в России высказывается какая-то особенно острая мысль о конечных исторических судьбах. Не случайно на вершинах русской религиозной философии мысль всегда была обращена к Апокалипсису...» (С. 216).

О «кризисе гуманизма», наступившем в XX веке, о «срыве культуры» говорил и другой русский философ, Г.П.Федотов (1886-1951). В статье 1928 года «Carmen saeculare» и в итоговой своей работе «Христианская трагедия» (1950) он отмечал чреватое катастрофой «противоречие между ростом активных сил личности, динамизмом культуры и ростом коллективного сознания, начал авторитета и повиновения». Это противоречие Г.П. Федотов считал «основным противоречием» XX века. Его опасения были связаны с разложением классического реализма, разложением, ставшим почвой для современных модернистских течений, с «взрывом антропоцентрической цивилизации», «утратой цельности», с «ощущением «краха» литературной традиции. Он писал о нарастании «огромных технических и социальных энергий, которые... грозят раздавить человека в столкновении безличных коллективов и разрушительных материальных сил» (Вопросы лит. 1990. № 2. С. 220). Более всего Г.П.Федотов опасался «искусства мертвых реальностей», «конструктивизма», «полной объективированности», «полного преодоления психологизма» в искусстве, то есть преодоления в нем человека.

Эти оценки русских философов возвращают нас к Достоевскому, который, как известно, предчувствовал процессы дегуманизации задолго до наступления XX «железного» века. В исповеди перед Алешей («Братья Карамазовы») Иван размышляет: «Чтобы полюбить человека, надо, чтобы тот спрятался, а чуть лишь покажет лицо свое - пропала любовь», «выражаются иногда про «зверскую» жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток»; «я думаю, что если дьявол не существует и, стало быть, создал его человек, то создал он его по своему образу и подобию» (Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 12 т. М., 1982. Т. 11.С. 278, 280, 281).

Вопросы о природе гуманизма и причинах его «крушения», о природе жестокости и путях борьбы за человечность оказались в эпицентре поисков и открытий русской литературы всего XX века, со всеми ее «рукавами» и «потоками» и остались не менее болезненными к его концу.

Испанский философ и социолог Ортега-и-Гассет отмечал «кризис гуманизма» как системы духовной ориентации, пошатнувшееся доверие к его ценностям. В искусстве XX столетия он подметил оттеснение чувственного мира потребностями воплотить мир идей, тягу к «супра- (или инфра-) реализму», ничего общего не имеющему с принципами достоверной картины жизни. Этим обстоятельством он объяснял возникновение всевозможных форм деформирования, иронии, травестирования. Основные тенденции мирового искусства XX века Ортега-и-Гассет формулировал следующим образом: «1) тенденция к дегуманизации...; 2) тенденция избегать живых форм; 3) стремление к тому, чтобы произведение искусства было лишь произведением искусства; 4) стремление понимать искусство как игру, и только; 5) тяготение к глубокой иронии; 6) тенденция избегать всякой фальши и в этой связи тщательное исполнительское мастерство, наконец; 7) искусство... безусловно чуждо какой-либо трансценденции» (Ортега -и -Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. М., 1991. С. 227-228).

Испанский философ в искусстве XX века наблюдал исчезновение характера, понимаемого как «чеканное воплощение личности», развернутого сюжета, который заменяется подчас ''психологическим пуантилизмом», отмечал исчезновение движения внутри произведения, отсутствие в персонажах социальных типов или хотя бы психологически узнаваемых, из жизни взятых прообразов.

Н.А. Бердяев, в 1922 году насильственно выдворенный из России, эмигрант по принуждению, оценивая литературу XX столетия, с горечью писал об образовании в русской литературной истории такого феномена как «литература русского зарубежья». Она начала формироваться в первые годы советской власти, включает несколько поколений писателей и продолжается сегодня. Бердяев квалифицирует образование русской литературной эмиграции как трагедию русской культуры, «насильственный» перерыв традиций, как «русские разрывы, которых в такой форме не знали народы Запада» (Новый мир. 1990. № 4. С.322).

Как видим, русская философская мысль, наиболее глубокие и объективные идеологи мировой культуры были озабочены прежде всего состоянием философии гуманизма в искусстве XX века, состоянием традиций в изображении личности, ослаблением процессов влияния искусства на прогрессивные тенденции в развитии человечества, укоренением позиций позитивизма, угрозой исчезновения искусства, превращения его в предмет утилитарных потребностей, в игру. Вместе с тем в своих оценках и прогнозах отечественные философы учитывали характер русского человека, русской жизни, «своеобразный русский хилиазм», веру в тысячелетнее царствование Христа перед «концом света». Н.А.Бердяев, например, писал: «Но апокалиптическое настроение... у русских всегда связано и с великой надеждой. Русский народ подобно еврейскому, - народ мессианский», он верит не только в Божий суд, но и в Божью правду. Автору «Самопознания...» не случайно особенно ценной представлялась философия космизма Н.Ф. Федорова (1829-1903), его опыт активного понимания Апокалипсиса. По Федорову, «конец мира» зависит от активности человека. Апокалиптические пророчества условны, а не фатальны, и человечество через «общее дело» может избежать разрушения мира, Страшного суда и вечного осуждения. Апокалипсис - не фатум. В конечном итоге, вся мировая литература XX века, в том числе и русская, являет собой очень сложную картину противоречий, столкновений, противоборств. поисков гармонии между человеком и обществом, человечеством и миром, в котором перекрещиваются соблазны, незнакомые человеку предшествующих эпох.

В общем философско-нравственном контексте литературной эпохи XX века особенно жизнеутверждающей оказалась «русская идея», в связи с которой В.С.Соловьев в лекции 1888 года «Русская идея» писал: «Русская идея, исторический долг России требует от нас признания нашей неразрывной связи с вселенским семейством Христа и обращения всех национальных дарований, всей мощи нашей империи на окончательное осуществление социальной троицы, где каждое из трех главных органических единств, церковь, государство и общество, безусловно свободно и державно, не в отъединении от двух других, поглощая или истребляя их, но в утверждении безусловной внутренней связи с ними. Восстановить на земле этот верный образ божественной Троицы - вот в чем русская идея. И в том, что эта идея не имеет в себе ничего исключительного и партикуляристического, что она представляет лишь аспект самой христианской идеи, что для осуществления этого национального призвания нам не нужно действовать против других наций, но с ними и для них, - в этом лежит великое доказательство, что эта идея есть идея истинная. Ибо истина есть лишь форма Добра, а Добру неведома зависть» (Русская душа. Тысяча лет отечественного любомудрия. М., 1994. С. 154).

Пессимистические прогнозы и оценки тенденций литературного движения в России на протяжении всего XX столетия (к философам можно добавить многочисленные высказывания писателей: Мережковского, Бунина, Блока, Замятина, М.Горького, Солженицына, Розова, Айтматова и других) имеют под собой почву, вызывают серьезную тревогу, сигнализируют нашей историко-литературной памяти. Можно согласиться с Н. Струве, видным деятелем русской эмиграции, литературоведом, публицистом, религиозным мыслителем, много лет руководившим парижским издательством произведений русских писателей YМСА-PRESS, который в интервью «Литературной газете» (1998. 28 окт.) заметил, что XIX век - «великий век русской литературы, в течение которого произошло становление и языка, и литературы», а в конце XX столетия вместе с другими литературами мира наша художественная словесность как бы устала и не представляет собой крупного явления.

И тем не менее подобные оценки - все же не повод для утверждений о гибели, крахе, конце русской литературы вместе с концом XX столетия. В том-то и состоит парадокс культурной мысли, что одновременно с резкими оценками общей литературной атмосферы одно за другим публиковались ( и публикуются) или ждали своего часа художественные творения, на всем протяжении XX века восхищавшие мир высокой художественностью и заботой о душевной гармонии человека. Блистательные имена: Бунин и Маяковский, Есенин и Шмелев, М.Горький и Цветаева, Платонов и Распутин. Шолохов и Пастернак, Ахматова и Шукшин, Булгаков и Зайцев, Л.Андреев и Астафьев... - поистине ''серебряный век» русской литературы, воспринимаемый нами как духовная основа нашего бытия.

Русская литература столетия в лучших своих творениях с самого начала заявила о приверженности традициям «золотого века» и объявила эти традиции своим фундаментом. При всем прогрессировании процесса дегуманизации общественной атмосферы, когда цена человеческой жизни под конец столетия снизилась до нулевой отметки, решительным пафосом литературы долгое время оставалась и в целом ряде произведений приобрела, накапливала энергетический, самоиспепеляющий накал идея «Все в Человеке - все для Человека!» (Горький М. Человек // Горький М. Собр. соч.: В 18 т. М., 1960. Т. 4. С. 10). Она продолжала, эпизировала и героизировала подход античного искусства к человеку как «мере всех вещей”.

Образ человека в литературе рубежа XX- XXI веков (прежде всего в прозе) претерпел определенную трансформацию, утратил целостность и былую соотнесенность с идеалом, религиозно-нравственным или социально- историческим. Герои рефлектирующие (медитирующие) сменили активно действующих, стремящихся пересоздать действительность. Место персонажа, включенного в сложную иерархию социальных связей и отношений, занял человек, отчужденный от социума, мира, нередко - и от самого себя.

Реалистическая и постмодернистская эстетика и поэтика, практически не вступая в диалог и полемику, стремились привлечь внимание читателя к воссоздаваемой ими картине мира: устойчиво- конфликтной в первом случае и бессмысленно- хаотичной – во втором. При этом конфликт «человек и время» («человек и эпоха») модифицировался в конфликт «человек и социум», где ипостась «я» в оппозиции «я» и «мы» заменилась «эго», духовное начало в человеке потеснилось биологическим. По мнению ряда критиков, в начале XXI века создается некая информационная картина мира, и литература переходит от подражания реальности к подражанию технологиям, по которым реальность творится в умах. «Литература, чтобы быть современной и не выпадать из общих информационных циркуляций, вынуждена «забывать» многое из того, чему она научилась, пребывая в контакте с миром, бесконечным в силу бесконечности глобального Автора. (…) Литература, стремящаяся попасть в «струю», также вынуждена существовать в режиме программы новостей» (Славникова О. Спецэффекты в жизни и литературе // Новый мир. 2001. №1. С.189 -201).

Однако борьба за человека – в литературе и жизни – продолжается, принимая, нередко, форму соперничества ментального и глобального.

В русской литературе XX - XXI веков, в творчестве писателей, чьи произведения публиковались сразу или их публикация по разным причинам откладывалась на продолжительный срок, на страницах книг авторов, творивших дома или в Париже, Берлине, Праге, Харбине и других центрах русского зарубежья, на разных этапах соседствовали, доминировали, сотрудничали или противоборствовали разные художественные системы. Но ведущими наряду с разными формами модернизма и непродолжительными романтическими тенденциями оставался реализм, представленный его типами: «неореализм», в котором соединились программы символизма и ироничного реализма; «утверждающий», «социалистический» реализм, вполне отвечающий требованию М. Цветаевой: «быть современником - творить свое время, а не отражать его, а если отражать, то щитом» (см.: Лит. газета. 1998. 14 янв.), так называемый «универсальный» реализм и традиционный русский «критический» реализм. Определение понятий и границ этих художественных систем, как, впрочем, и многих иных теоретико-литературных дефиниций, весьма условно. Однако оно необходимо в качестве инструмента в процессе изучения сходств и различий, специфики как целых литературно-художественных направлений, так и отдельных творческих индивидуальностей писателей.

История русской литературы XX века измеряется в первую очередь вполне конкретными имманентными, присущими ей художественными ценностями, создаваемыми писателями разных поколений. В закономерностях появления историко-литературных открытий и перемен доминирует творческая индивидуальность художника, находящаяся в «магнитном поле» постоянного воздействия эпохи. Наиболее сложным массивом в процессе освоения «Истории русской литературы XX века» могут оказаться не только непростые для интерпретации и анализа художественные творения М. Горького и А.А.Блока, В.В.Маяковского и М.А.Шолохова, И.А.Бунина и В.В.Набокова, С.А.Есенина и М.А.Булгакова, А.А.Ахматовой и Е.И.Замятина, А.П.Платонова и И.С.Шмелева, М.М.Пришвина и Л.М.Леонова, В.Г.Распутина и В.П.Астафьева, А.Т.Твардовского и В.М.Шукшина, Б.Л.Пастернака и А.И.Солженицына, других писателей, но и так называемые «дискуссионные» вопросы истории русской литературы XX века, среди которых в качестве наиболее полемичного к концу столетия выдвинулся вопрос об общем взгляде на литературную историю столетия в контексте единой национальной культуры (см. фрагменты приведенной выше дискуссии за ''круглым столом»). Чтобы найти ответы на них, предстоит хорошо усвоить соответствующие разделы теории литературы, истории литературной критики, знать конкретные документы и материалы из литературной жизни досоветского, советского и постсоветского периодов, а также иметь представление о состоянии современного литературоведения, обращенного как к общим вопросам развития истории русской литературы XX - XXI веков, так и к творчеству отдельных художников.