Юрий Дроздов. Записки начальника нелегальной разведки
| Вид материала | Документы |
- Павел Агафонович Голицын. Записки начальника разведки. Источник, 5886.39kb.
- Юрий дроздов, 6104.44kb.
- Юрий Дроздов: Россия для США не поверженный противник, 300.35kb.
- Программа семинара, 31.81kb.
- «Технология геологической разведки», 948.07kb.
- Рассказ натуралиста, 16.42kb.
- Дроздов Н. И., Артемьев Е. В., Чеха, 794.14kb.
- Технология геологической разведки, 453.89kb.
- Лозинский Виктор Бонифатович Маринин Виктор Иванович Мишучков Николай Михайлович Музыка, 34.3kb.
- Рабочая программа по курсу ен. Р. 01 «Общее мерзлотоведение» Направление: 130200 «Технология, 255.34kb.
В последние годы в распоряжении пытливого читателя оказалось как
никогда много публикаций о деятельности разведывательных служб. Их большая
часть повторяет или подает в новом свете хорошо известные специальные
операции, тем самым способствуя сохранению интереса широкой публики к теме,
совсем недавно в своем общедоступном варианте носившей исключительно
исторический или сугубо пропагандистский характер. Лишь отдельные, весьма
немногочисленные книги и статьи содержат впервые упоминаемые факты, а заодно
и имена, которые раскрывают многообразие разведывательной деятельности и
некоторые колоритные фигуры ее участников.
Примечательно, что почти во всех публикациях говорится о прошлом и
совсем не затрагивается будущее. Очень редко делаются попытки очертить
складывающиеся новые контуры работы спецслужб. Тем не менее недавно
появившиеся в открытой печати суждения ряда маститых разведчиков
свидетельствуют о том, что процесс модернизации разведывательных сообществ
идет вовсю.
Наблюдатели отмечают, что повсеместно совершенствуется мастерство
оперативных и руководящих работников разведки, более взвешенно
распределяются материальные и кадровые ресурсы по основным направлениям и
объектам разведывательной деятельности, последовательно и с прицелом на
будущее внедряется новейшая специальная техника, разумно пересматриваются
приоритеты. В этой творческой работе перед кругом лиц, занятых поиском и
разработкой эффективных нововведений, встает вопрос о целесообразности
отказаться от некоторых форм разведывательной практики - тех самых, которые
пережили свое время и сейчас уже не соответствуют складывающемуся новому
характеру международных отношений.
Было бы неправильно и бессмысленно пускаться в рассуждения об отмирании
разведки. Государствам, как и прежде, нужно знать, что происходит по
периметру их границ, а порой и дальше. Им требуется, и притом на самых
законных основаниях с точки зрения международного права, информация о
возможном распространении средств массового поражения, о международном
терроризме и транснациональной мафии, действующей в сфере незаконного
оборота наркотиков, оружия и других средств, несущих угрозу здоровью
населения. По-прежнему сохраняют разведывательное значение и сведения о
назревающих переменах в политической жизни отдельных стран. Такого рода
материалы были и остаются актуальными на протяжении очень длительного
периода. В качестве иллюстраций можно привести ряд примечательных событий из
отечественной и иностранной истории.
Накануне русско-турецкой войны 1677-1678 гг. казацкий атаман Иван Сирко
послал в Турцию запорожца-разведчика, в совершенстве владевшего турецким
языком. Тот раздобыл и привез фирман (указ) Магомета IV о предстоящем походе
на Украину. Сирко направил документ в Москву, где тот сохранился до наших
дней в архиве Посольского приказа.
Русские и украинские войска были заблаговременно стянуты под Чигирин,
нанесли туркам удары, которые заставили их отказаться от завоевательных
планов и пойти на заключение в 1681 году Бахчисарайского мира.
Осенью 1776 года командующий вооруженными силами американских
повстанцев генерал Вашингтон, осуществлявший непосредственное руководство
разведывательной деятельностью, принял и лично проинструктировал молодого
офицера Натана Хейли, отправлявшегося со специальным заданием в город
Нью-Йорк, занятый английскими войсками. Под видом странствующего учителя
Хейли проник в расположение противника и собрал необходимые сведения. На
обратном пути он был задержан и арестован, найденные у него записи не
оставляли сомнений о цели его пребывания на острове Лонг-Айленд.
Хейли отверг предложение спасти жизнь ценой измены и был повешен. Он
стал национальным героем США. На территории штаб-квартиры Центрального
разведывательного управления ему воздвигнут памятник.
В ночь на 12 (24) июня 1812 года началась Отечественная война России
против Франции. Получив сообщения о переходе французскими войсками русской
границы, Александр I приказал генерал-адъютанту Балашову отправиться к
Наполеону с предложением мирного урегулирования конфликта.
Миссия Балашова не принесла желаемых результатов. Широкой публике этот
факт хорошо известен по роману Л.Н.Толстого "Война и мир". Однако в
художественном произведении ничего не говорилось о другой задаче, с которой
была связана поездка Балашова, - "получить сведения о состоянии французских
войск". Выполнение ее было возложено на поручика М.Ф.Орлова, через два года
прославившегося тем, что подписал акт о капитуляции Парижа и в 26 лет стал
генералом.
Александр I лично распорядился прикомандировать М.Ф.Орлова к
А.Д.Балашову, так как считал его способным провести важную разведывательную
операцию. Храбрый офицер, получивший боевое крещение в битве при Аустерлице
и отличившийся в сражении под Гейльсбергом, М.Ф.Орлов занимал ответственный
пост в штабе главнокомандующего, принимал донесения военной разведки,
обобщал их и передавал Барклаю де Толли.
По возвращении в Главную штаб-квартиру он поручил М.Ф.Орлову
представить докладную записку. Орлов в ней сообщил, что первоначальный план
Наполеона предусматривал дать генеральное сражение под Вильно, однако отход
русских войск не позволил его осуществить. Принятый французами новый план
"состоит в сковывании нашего левого фланга, чтобы разбить разделенную на
части русскую армию".
С учетом изложенных М.Ф.Орловым сведений и соображений, русское
командование отказалось от намерений дать сражение Наполеону в пределах
Литвы и приняло решение продолжить отступление, чтобы обеспечить соединение
армий Барклая де Толли и Багратиона.
За блестяще выполненное разведывательное задание М.Ф.Орлов получил
звание флигель-адъютанта и был произведен в штабс-ротмистры.
В 1821 году население Греции, ряда районов Валахии и Молдавии восстало
против турецкого ига. Командование Второй армии, расквартированной на юге
европейской России, приняло срочные меры по получению достоверной информации
о положении во владениях соседней Турции и особенно о деятельности Гетерии -
организации греческих повстанцев. В город Яссы с негласной миссией был
направлен адъютант главнокомандующего Второй армии подполковник Пестель.
Когда министр иностранных дел Нессельроде, прочитав донесение Пестеля о
повстанческом движении в Турции, спросил у Александра I, кто этот дипломат,
который так умно и верно сумел описать положение Греции и христиан на
Востоке, царь, улыбнувшись, ответил: "Не более и не менее как армейский
подполковник. Да, вот такие у меня служат в армии подполковники".
Спустя полгода Пестель был произведен в полковники и назначен
командиром Вятского пехотного полка.
Вряд ли можно исключать повторения подобных или схожих разведывательных
операций и в наше время. Во всяком случае они представляются закономерными и
оправданными, как это и было в прошлом. Однако совсем по-иному сейчас
смотрится другая специальная операция, проведенная в отношении России в тот
момент, когда народ Греции поднялся на восстание против турецкого
господства. Эта акция имела самые серьезные последствия.
Через российского посла в Константинополе до сведения турецкого
руководства было доведено мнение царя о том, что греческие мятежники
достойны осуждения, поскольку они выступают против легитимной власти. Россия
не оказала тогда помощи национально-освободительному движению в турецких
владениях. Борьба греков только через восемь лет, т.е. в 1829 году,
закончилась победой и привела к независимости страны. Что касается волнений
в Валахии и Молдавии, то они были подавлены, и местному населению удалось
освободиться от турецкого владычества лишь спустя 50 лет.
Почему царь занял позицию, которая не совпадала с точкой зрения ряда
близких ему лиц и противоречила общественным настроениям в его собственной
стране? Судя по письму Александра I министру духовных дел и просвещения
А.Н.Голицыну из Лайбаха от 10 (22) марта 1821 года, российский император
считал, что восстания в Испании, Неаполе, Пьемонте и Греции организованы
каким-то руководящим революционным комитетом, находящимся во Франции. В этой
связи автор одной исторической работы, кстати, посвященной Пестелю,
утверждает: "Австрийский канцлер Меттерних сумел как нельзя лучше сыграть на
колебаниях и опасениях Александра I. На основании подложных документов он
представил Гетерию отраслью какой-то всеевропейской подпольной организации".
Документальные фальшивки ведут свое начало с очень давних времен.
Прогремевшей, можно сказать, на весь мир является подложная грамота римского
императора Константина I, правившего в IV веке н.э., согласно которой, папе
Сильвестру I и его преемникам была предоставлена власть над Римом, Италией и
западным провинциями империи, а также признавалось главенство папы над всеми
другими владыками.
Вдумчивые исследователи, хотя и не сразу, но все же докопались, что так
называемый "Константинов дар" был составлен по поручению папы Николая I в
середине VIII века реймскими и аахенскими богословами. Этот документ на
протяжении всего Средневековья использовался папской властью для
подкрепления своих теократических притязаний. Однако в конце концов его
постигло заслуженное разоблачение. Сомнения в достоверности "Константинова
дара" высказывал известный философ Николай Кузанский, а неопровержимо
доказал его подложность в 1440 году итальянский гуманист Лоренцо Валла,
приверженец философии и этики Эпикура.
Другой известной фальшивкой, прочно вошедшей в европейскую историю,
стало подложное письмо, призванное скомпрометировать Прокопия Ляпунова,
выдающегося деятеля национально-освободительного движения русского народа на
одном из этапов Смутного времени.
Ляпунов сорганизовал рязанских дворян на вооруженное сопротивление
иностранной интервенции, вступил в союз с воеводой из Зарайска князем
Дмитрием Пожарским и стал главой Первого ополчения, которое осадило польский
гарнизон в Москве, изолировав его от внешних сил, стремившихся прорваться к
столице и оказать ему поддержку.
Власть в ополчении осуществлял постоянно действовавший Земский Собор,
получивший наименование Совета всей земли. 30 июня 1611 года Совет утвердил
документ, который стал своего рода земской конституцией, показавшей, что в
России народилось новое, невиданное прежде правительство, не стесненное
опекой Боярской Думы и высшего духовенства, подотчетное лишь сословным
представителям.
Ляпунов первым осознал необходимость объединения всех патриотических
сил в момент общенационального кризиса. Его имя стало олицетворением
российского единства в борьбе против попыток вновь установить на Руси
иностранное господство. Возникла реальная перспектива скорого освобождения
Москвы, изгнания интервентов и возрождения государственной
самостоятельности. И вот тогда в земский лагерь было привезено письмо,
составленное от имени Ляпунова, якобы приказавшего хватать повсюду казаков,
занимавшихся самовольными поборами с населения, и "побивать их на месте либо
присылать под Москву". Казаки спешно собрали Круг и потребовали вождя
ополчения к ответу. По прибытии Ляпунова они убили его. Это событие привело
к развалу и поражению Первого ополчения.
Правда все же раскрылась. Спустя некоторое время после победы,
одержанной Вторым ополчением, руководителями которого выступили Минин и
Пожарский, после освобождения Москвы появились достоверные сведения о том,
как начальник осажденного польского гарнизона пан Гонсевский, не имея сил
одолеть Первое ополчение в открытом бою, решил погубить Ляпунова обманным
путем, натравив на него казаков. Была подготовлена фальшивая грамота насчет
истребления "воров- казаков", снабженная поддельной подписью Ляпунова. Ее
доставил в таборы ополчения казацкий атаман Сидорка Заварзин, побратима
которого, Александра Корвина, накануне выпустили из польского плена. Обо
всем этом поведал в своих воспоминаниях международный авантюрист
Н.Мархоцкий, бывший одно время помощником Гонсевского.
Самой известной и, пожалуй, наиболее изощренной акцией по изготовлению
фальшивок является операция французских спецслужб, распространивших накануне
вторжения армии Наполеона в Россию так называемое "Завещание Петра
Великого". Это было сделано при прямом участии сотрудников "Бюро по контролю
за общественным мнением", которое входило в состав Министерства полиции и
известно как "ведомство Фуше".
В 1807 и 1811 годах это государственное учреждение пустило в обращение
два варианта брошюры, включавшей текст "Завещания", в основу которых было
положено сочинение польского эмигранта М.Сокольницкого, написанное в 1797
году. Данные материалы в свою очередь были использованы французским
чиновником, занимавшимся делами печатной пропаганды, по имени Мишель Лезюр,
который, будучи одновременно историком, написал книгу "Возрастание русского
могущества с самого начала его и до XIX века".
Произведение Лезюра было предназначено для того, чтобы двинуть в
широкую публику "Завещание" с целью убедить ее в неизменно агрессивных
устремлениях российской внешней политики, поскольку Петру Первому
приписывалась идея о необходимости для России осуществлять территориальную
экспансию в северном, южном и восточном направлениях, вплоть до покорения
значительной части Европы, Персии и Индии.
Можно было бы разобрать несколько мест из "Завещания" и тем самым
наглядно продемонстрировать его фальшивое нутро. Однако это было сделано еще
в прошлом веке историками, специализировавшимися в области внешней политики
России и Франции, так что повторяться не стоит. И все же представляется
небесполезным упомянуть об одном исследовании, проведенном библиотекарем
отдела "Россика" бывшей Императорской публичной библиотеки Петербурга
Г.Беркхольцем. Немец по происхождению, он опубликовал в Брюсселе в 1863 году
брошюру, где утверждается, что автором текста "Завещания" варианта 1811 года
является Наполеон. Если вспомнить характеристики, данные чисто человеческим
качествам этого великого полководца крупным французским историком Ипполитом
Тэном и наполеоновским послом в России Арманом Коленкуром, то вряд ли
возникнет желание торопиться с опровержением тезиса Беркхольца.
В период, когда на межгосударственные отношения накладывало свой
отпечаток идеологическое противостояние, фальшивые документы порой оказывали
влияние на международную обстановку и внутриполитическое положение отдельных
стран. Известно, например, что исход парламентских выборов в Великобритании
в 1924 году был в значительной степени определен опубликованным газетой
"Дейли мейл" подложным "Письмом Коминтерна". Консервативные английские круги
ухватились за этот фальшивый документ и использовали его, чтобы свалить
лейбористское правительство Р.Макдональда и разорвать дипломатические
отношения с Россией. Сделано это было по сугубо политическим мотивам под
влиянием момента и второпях, так что британские спецслужбы не смогли
технически квалифицированно подготовить и провести сложную операцию. Когда
спустя несколько десятилетий, т.е. уже в послевоенное время, были
предприняты попытки найти оригинал этого "документа", то в архиве
Министерства иностранных дел Великобритании смогли обнаружить лишь черновой
текст... написанный рукой хорошо известного нам Сиднея Рейли. Эта рукопись
была доставлена им в Лондон из Берлина, где в то время действовала потайная
контора российских эмигрантов, занимавшихся изготовлением и продажей
документальных подделок.
С русскими эмигрантскими кругами связано происхождение и другой, также
наделавшей много шума, фальшивки. Судя по всему, вследствие своего
технического несовершенства, она довольно длительное время хранилась под
спудом. Ее, видимо, опасались пускать в ход, не желая подставляться легкой
критике, и впервые реализовали после XX съезда КПСС. Речь идет о "служебном
письме" заведующего Особым отделом департамента полиции Министерства
внутренних дел царской России полковника Еремина от 12 июля 1913 года на имя
начальника Енисейского охранного отделения А.Ф.Железнякова, в котором
Джугашвили-Сталин назывался источником ценных агентурных сведений.
Не вызывает сомнения, что решение об использовании этого документа в
пропагандистских целях было в спешке принято весной 1956 года, когда мировая
общественность находилась под шоковым воздействием доклада Н.С.Хрущева о
"культе личности". Специалисты сразу разглядели многие недочеты и явные
промахи в этой грубой и в общем-то неумелой работе. Обнаружилось, что:
перепутаны инициалы Железнякова; искажено название служебного подразделения
- Енисейского охранного отделения не существовало в природе, а был
Енисейский розыскной пункт; подпись Еремина, сверенная с подлинными
образцами, была признана поддельной; пишущая машинка "Адлер" из числа тех,
которые были изготовлены в Германии и начали поступать в Россию в 1912 году,
т.е. всего за год до напечатания документа, оказалась со старым, давно
изношенным шрифтом; бланк служебного письма не соответствовал сохранившимся
образцам, принадлежность которого к 1913 году не вызывала сомнений. Главный
же просчет изготовителей заключался в том, что полковник Еремин 19 июня 1913
года был назначен начальником Финляндского жандармского управления и не мог
подписать 12 июля 1913 года документ, исходящий от заведующего Особым
отделом департамента полиции.
Поиски исследователей привели к первоисточнику "письма Еремина". Им
оказался жандармский полковник В.Н.Руссиянов, который до эмиграции из России
служил некоторое время в Сибири и вывез оттуда, по одним данным, некоторые
служебные документы, по другим - бланки деловых бумаг. Оказавшись в Шанхае,
он вступил в контакт с русским эмигрантом М.П.Головачевым и то ли продал, то
ли подарил ему "письмо Еремина".
Опубликовавший эту фальшивку в журнале "Лайф" американский советолог
И.Левин сообщил, что сам он получил "письмо Еремина" еще в 1947 году от трех
лиц безупречной репутации - Вадима Макарова, сына известного русского
адмирала, Бориса Бахметьева, российского посла в США при правительстве
Керенского и Бориса Сергеевского, одного из пионеров русской авиации, - к
которым оно поступило от Головачева.
Если проследить процесс реализации этой документальной акции и
внимательно вглядеться в способы привязки ее к "первоисточнику", то вывод о
причастности к ней одной из солидных и влиятельных западных спецслужб
представляется очевидным.
Сейчас мы уже не наблюдаем тех бушующих страстей, которые были
характерны для 1956 года, отношения между США и нашей страной стали более
спокойными. Начинает складываться ситуация, когда постановка любого вопроса,
интересующего непредвзятых исследователей, не вызывает болезненной реакции.
Почему бы не попытаться разобраться в некоторых загадках истории? Так,
например, некоторые специалисты утверждают, что вряд ли полковник Руссиянов
вывез из России бланки служебных документов, которые ему в то время просто
незачем было переправлять в Китай. Скорее всего, это были сами документы,
относящиеся к 1914-1915 гг., по образцам которых впоследствии и составили
"письмо Еремина". Технически вполне возможно определить, когда оно было
изготовлено. Если раньше (до 90-х годов) американские власти вряд ли были