Иво Будинов Панчев
| Вид материала | Документы |
- Джона Пола Джонса. Монумент Линкольна. Переезд в штат Вирджиния и знакомство с монументом, 20.38kb.
- Всоответствии с Федеральным законом от 25. 12. 2008 №273-фз «О противодействии коррупции», 104.93kb.
- Провідним завданням шкільної освіти в умовах реалізації «Національної доктрини розвитку, 408.12kb.
Иво Будинов Панчев
Институт болгарского языка БАН
София, Болгария
К ОБРАЗУ ДОБРА И ЗЛА В БОЛГАРСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ (на материале метафор)
И.Б.Панчев
Настоящий доклад является частью более обширного сопоставительного лингвокультурного исследования концептов добро и зло в болгарском и русском языках. До сих пор в различных публикациях мы питались рассмотреть смыслы, входящие в состав концептов, их содержание, при помощи материала из словарей [12], пословиц [10] и опросов [11].
В этой работе производится попытка реконструкции образа концептов добро и зло, исходя из способа восприятия этих абстрактных сущностей со стороны болгарской и русской языковой личности.
Под образом понимаем такую “форму психического явления, имеющую в идеальном плане пространственную организацию и временную динамику” [13]. В образе воплощается всякое абстрактное содержание, а его материалом могут послужить пространственно-временные ощущения (зрительные, слуховые, тактильные, мускульные, вестибулярные, вкусовые и обонятельные) [4].
Метафора является основным способом познавания объектов действительности, их номинации, создания художественных образов и порождения новых значений. В создании метафоры участвуют четыре компонента: две категории объектов и свойства каждой из них. Метафора принимает признаки одного из классов объектов и относит их к другому классу/индивиду, который является актуальным субъектом метафоры [6]. Этот перенос признаков – способ раскрыть образ добра и зла в языке данного народа, который образ иначе остался бы на непостижимом уровне абстракции.
По мнению С.Г. Воркачова у каждого концепта образный компонент (кроме него есть еще понятийный и смысловой), который состоит из коннотативных и метафорических ассоциаций, характерных для каждого отдельного этноса [5: 115]. Эти ассоциации - “наглядное моделирование” неподлежащего чувственному восприятию концепта. Например, при рассмотрении концепта счастье С.Г. Воркачов выводит следующие метафоры, создающие его образный компонент: универсальная ориентационная метафора – счастье как нечто высокое; предметная метафора – счастье как жидкость или воздух; антропоморфная и зооморфная метафора – счастье как человек или животное; вещная метафора – счастье как нечто, которое можно обнаружить, украсть, поделить и т.п.; осязательная метафора – счастье как нечто, имеющее собственный вкус или цвет [5: 115].
Чтобы выявить метафоры для счастья в русском языке, С.Г. Воркачов использует материал из русского поэтического наследия. Это решение – удачное, поскольку счастье прежде всего связано с эмоцией, а человеческие эмоции из века в век находят «сконцентрированное» выражение именно в поэтическом творчестве. В данном докладе, однако, мы намерены рассмотреть метафоры добра и зла – широко охватных концептов, для которых выбор языкового материала различен, охватывает иной «набор» текстов. Для болгарского языка рассмотрено употребление существительных имен добро и зло на материале из новейшего электронного корпуса Института болгарского языка, объединяющего ресурсы Секции компьютерной лингвистика и Секции лексикологии и лексикографии [2] и на материале лексической картотеки Секции лексикологии и лексикографии [7]. Материал охватывает преимущественно тексты художественные (в том числе и поэтические), публицистически, научные, религиозные, мемуарные и др. Для русского языка материал почерпнут из электронного корпуса “Национальный корпус русского языка” [8]. Широкий спектр текстов, в которых находим добро и зло, отличается от болгарских текстов более сильным присутствием текстов религиозной (христианской, восточно-православной) направленностью.
В болгарском языковом материале мы нашли следующие метафоры, составляющие образ добра: вещную, антропоморфную, зооморфную, ботаническую. Вещная метафора присутствует больше всего, образ добра часто предметен – оно может являться товаром (недвижимостью или иной человеческой собственностью), которым можно торговать: Отворил е в душата им бакалница и търгува с доброто и злото (Е. Пелин), которым можно платить: Плащането за добро с добро е борч на секиго, ама за злото плаща с добро сал честният челяк (П.Р. Славейков) и которым владеют: Чудно ли е сега, гдето и о царска заповед ни се повърнаха отнетите черковни правдиви и предостави ни се да бъдем господари на своя дял, стопани на своето добро и свободни да се разполагаме с нашите черковно-народни работи както щем, а ние и тук, ако на една страна се напрягат с все сила да работят за наредбата на общото ни добро, на друга седим втрещени, та гледаме сеир отдалеч, като че ли сме от друг народ, от друго племе? (Х.Г. Данов). Добро может быть чем-то спрятанным (кладом), которое ищут: Доброто дирихме – не сполучихме...(Ив. Вазов), Ще има да търсите това добро, но няма да го намерите! (М. Грубешлиева). Доброто также является содержимым, жидкостью, заполняющей контейнер: Злото и доброто се преливаха и месеха в една приятна измама,...(Ел. Пелин) и водой, способной утолить человеческую жажду: А всеки знае, че малката ни Земя е прекрасно място за живот. Хората жадуват за благо и добро. (Д. Кирков).
^ Добро осязаемо, его можно увидеть:... заразправя колко хора са видели добро от него и .... накара го да слуша какво беше направил и за селото; От тия пари аз не видях добро, не видя добро и Братоя. (Й. Йовков).
Антропоморфная и зооморфная метафора также предоставляют возможность раскрыть образ добра: Той знаеше, че доброто и злото се излюпват в човека...., Таков е живото –/ Се заедно ходят/ Доброто и злото. (Ел. Пелин), Доброто добро ражда, а злото – зло, Панко. (Д.Ангелов). Трудно разграничить когда добро принимает образ человека, и когда – животного, но, несомненно то, что ему се приписывают качества (например способность репродуцироваться) живого организма.
Лишь в единичном употреблении зафиксирована ботаническая метафора: ^ Под бурените ни кълни доброто. (Д. Пашкулев).
Образ зла составлен в большей своей части теми же типами метафор – вещная (если обратить внимание на вышеприведенные примеры для добра, то там присутствует и зло) антропо/ зооморфная, осязательная, ботаническая. Есть, однако, и определенные отличия в построении метафор.
^ Зло – разменная монета, но не недвижимость, которой владеют. Зло определенно не является кладом, который ищут. Зло может быть жидкостью, заполняющей контейнер человеческого бытия: И къде щяха да останат доброто и добродетелта, честността и всички човешки нравствени ценности, ако животът ни бе изпълнен само със зло, пороци, убийства и побоища? (Ст. Тодоров), но этой жидкостью не утолить жажду, как это можно сделать добром.
У зла в целом более сильные антропоморфные и зооморфные черты в сравнении с добром, оно является живым и опасным созданием, которое преследует человека и от которого человек бежит: Всеки от нас бяга от някакво зло – било сиромашия, било тирания...(Ал. Бабек), От зло е побягнала мойта дъщеря – добро дано намери. (П.Ю. Тодоров). Зло – охотник/хищник: Тая нощ злото е будно и всички трябва да бъдем на щрек. (Ив. Вазов). Оно репродуцируется:....злото, което всяка заран се излупваше като хаплива змия. (Ел. Пелин). Зло прячется в ком-нибудь или в чем-нибудь: ....злото не се таи в него самия, а във влиянието на околната среда. (Ал. Константинов). Зло нужно убивать: Злото трябва да се убива на всяка крачка. (Д. Немиров); И няма на света да има вече зло,/ тъй като ний – да, ний! с оръжие в ръката/ ще го премахнеме навеки от земята.(П.П.Славейков). Существенной для создания образа зла является метафора антропоморфного типа, представляющая зло властителем, у которого свое владение: Ако не лъже нази облеклото,/ И ти видял си светлите зари/ В тоз горки град, къде царува злото.(К. Величков).
Живой образ зла раскрыт и ботаническими метафорами (их больше по сравнению с добром) – оно представлено как растение с семенем, корнем и порослями: По стъпките ми редом никне злоба,/ Аз семето на зло неволно сея вред.... (П. Яворов); - Тъй да знаеш от мене: в празна глава злото скоро дава кълн... (А. Христофоров).
Образ добра для русской языковой личности, который можно конструировать на основе русского языкового материала, создается предметными, ботаническими и антропоморфными метафорами.
Чаще, чем в болгарском языке образ добра представлен метафорой жидкости – добро наполняет человеческую душу: Наполняйте и переполняйте души ваши христианскими добродетелями: любовью и добром, верой и надеждой, правдой и милосердием, кротостью и смирением. (еп. Вениамин); Бывает, я полон добра и любви, но не знаю, кому это выразить, как подступиться. (С. Юрский). Человек жаждет добро: ...слишком связаны с кровеносной системой всего романа: перемена от жажды добра к жажде зла есть перемена от детской любви к Алеше к недетской страсти к Ивану (М. Туровская).
Ботаническая метафора тоже является способом изображения добра в русском языковом материале: Добро, содеянное ими, подобно зерну, которое, упав в землю, приносит плоды. (ж. “Жизнь Национальностей”).
^ Добро есть ценная вещь, которую следует беречь: Добро следует помнить, хранить его и с ним жить.
Добро – государь со своей “армией”: На сцену «храма искусств», как его уже назвали будапештцы, вышли герои драмы Имре Мадача «Трагедия человека», отражающей борьбу сил добра и зла, вечное стремление людей к свету и справедливости. (ж. “Культура”).
Характерная черта образа зла, бытующем в сознании русской языковой личности, это то, что оно представлено (намного больше, чем добро) властителем: Мне кажется, суть новой драмы заключается в том, чтобы это царство зла было разрушено и началось обновление театра. (Е. Губайдуллина); Научный позитивизм был лишь орудием для утверждения царства социальной справедливости и для окончательного истребления тех метафизические и религиозных идей, на которых, по догматическому предположению интеллигенции, покоится царство зла. (К. Паустовский). Из примеров можно вывести, что речь идет о войне, в которой армия зла противостоит армии добра: И против всего этого ополчаются силы зла, как дракон на иконе, готовые растерзать эту красоту, так, чтобы не осталось ничего, кроме смерти, разрушения и пораженности — не только нас самих, но и Бога. (Антоний (Блум), митрополит Сурожский). Зло также коварный манипулятор, способный воспользоваться человеком для постижения своих целей: ...он предельно одарен талантом не задумываться и именно поэтому является идеальным орудием Зла (ж. “Театральная жизнь”).
^ Зло предметно, у него измерения (объем, площадь): Потому и в политике: где крупное зло, там всегда рядом и серьезный интеллектуал.(Ю. Гладильщиков).
Зло тоже принимает образ жидкости для русской языковой личности: ^ Любовь и ненависть, добро и зло самозабвенно булькают в одном котле, и попробуй расщепи их. (Г. Щербакова).
У зла своя ботаническая метафора – растение с корнем: Зло непобедимо, неискоренимо. (в. “Марийская правда”); Корень зла в нашей нынешней системе здравоохранения надо искать не в больницах и поликлиниках, а в самой организации этой системы. (в. “Известия”).
Специфическими метафорами являются огонь: ^ Как огонь не тушит огня, так и зло не может потушить зло (И. Мардов) и болезнь: Только добро, встречая зло и не заражаясь им, побеждает зло. (И. Мардов).
Можно сделать попытку представить образы добра и зла в табличном виде.
Таблица 1.
| ^ БОЛГАРСКИЙ ЯЗЫК | РУССКИЙ ЯЗЫК | ||
| добро | зло | добро | зло |
| вещь, нечто предметное | вещь, нечто предметное | | вещь, нечто предметное |
| | | | (предмет) с размерами |
| товар | товар | | |
| недвижимость, клад | | ценная вещь | |
| разменная монета | разменная монета | | |
| жидкость | жидкость | жидкость | жидкость |
| осязаемый (видимый) объект | | | осязаемый (видимый) объект |
| нечто, которое можно увидеть | | | огонь |
| живое существо (животное, человек) | | живое существо (животное, человек) | живое существо (животное, человек) |
| | хищник, охотник | | |
| | | владетель | владетель |
| | | | манипулятор |
| | | | болезнь |
| (часть) растения | (часть) растения | (часть) растения | (часть) растения |
| | семя | семя | |
| | корень | | корень |
| поросль | поросль | | |
Выведенное выше не претендует на всеобъемность – это только наброски образов добра и зла в болгарском и русском языке. Для этих образов есть основания предположить, что они гораздо богаче, что у них многопластовая структура и изменчивый облик (по многим показателям: период развития языка, жанровая принадлежность языкового материала, характеристики индивида-носителя языка и т.д.).
Если отнестись критически к выбору существительных имен добро и зло в качестве единственного объекта исследования, то можно сказать, что этот выбор в определенной степени ограничивает выраженный метафорически образ добра и зла. Т.е. для раскрытия этого образа (и смыслового заполнения концептов) вероятно можно использовать и оценочные предикаты хороший и плохой1, хорошо/плохо, которые относятся к ситуации ‘X оценивают как лучше или хуже для Y’, в которой X – предмет, явление (скорее всего действительного мира), а Y – тот, кто оценивает. Тогда вероятно получим языковое подтверждение, метафоры пространственной ориентации, цвета, осязания, владения, пола, входящие в оппозиции высокое/низкое, чистое/грязное, белое/черное, теплое/холодное, свое/чужое, правое/левое, сладкое/горькое, мужчина/женщина и др., тоже являются существеннейшей частью образа добра и зла. Однако, сведение выбора до основных языковых реализаций двух концептов (существительных добро и зло) оправдано тем, что в большой степени снимает субъективное, неразрывно связанное с оценкой определение всего как ‘добро/зло для меня’. Таким образом, языковая картина меньше размывается и у исследователя улучшается возможность заглянуть в сущность концептов добро и зло.
Литература
- Арутюнова Н.Д. Об объекте общей оценки. //ВЯ. 1985. №3.
- Български национален корпус. (Електронен корпус на Института за български език, обединяващ ресурсите на Секцията по компютърна лингвистика и Секцията по лексикология и лексикография.): ссылка скрыта.
- Божилова М. От Вавилонската кула до Двуликия Янус (Опит за антропологична таксономия на българската езикова картина на света). //Националният език в условията на чужди влияния и глобализация. Отг. ред. Емилия Пернишка, Изд. на СУБ, С. 2006.
- Валькман Ю.Р., Исмагилова Л.Р. О языке образного мышления // Труды Международного семинара Диалог 2004 «Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии». 2004.
- Счастье как лингвокультурный концепт. М. 2004.
- Онлайн энциклопедия «Кругосвет», статья «Метафора».
- Лексикална картотека на ссылка скрыта към Института за български език.
- Национальный корпус русского языка: ссылка скрыта.
- Павлова Н. Българският етнокултурен контекст и названията “лош”, “лошо”. //Българска реч, №3, 1996.
- Панчев И. Разбиранията за „добро” и „зло” като лингвокултурни концепти, отразени в българските и руските пословици. // Българска реч. – 2006.– № 2, 3.
- Панчев И. Разбиранията за „добро” и „зло” като лингвокултурни концепти у носителите на български и руски език. Анализ на анкетен материал. // “Научни изследвания в чест и в памет на академик Иван Дуриданов” В. Търново, 2006.
- Панчев И. Лингвокултурният концепт добро – ядро и периферия (върху речников материал от български и руски език). // Български език. – 2008. –№ 4,
13. Психологический словарь. // Под общ. ред. А.В. Петровского. – М.: Политиздат, 1990.
1 Общеоценочные предикаты хороший и плохой в роли определяющих механизм оценки в русском языке рассмотрены Н.Д. Арутюновой [1]. М. Божилова пишет об оценочных семах ‘добър’ и ‘лош’ в болгарском языке [3: 95], а Н. Павлова пишет о названиях лош, лошо [9].