Благодарю Джейсона Кауфмана за его великолепное руководство
| Вид материала | Руководство |
- Благодарю Джейсона Кауфмана за его великолепное руководство, 5931.57kb.
- Stephen King "The Shining", 5979.84kb.
- Ученом Совете Института философии ран 14 июня 2007 г. Почтеннейшие коллеги, благодарю, 349.51kb.
- Петр Аркадьевич Столыпин и современность; профессор В. Ф. Колесник декан исторического, 53.22kb.
- А. М. Степанова александра Михайловича благодарю за то, что он развивает основную тему, 80.58kb.
- Руководство по эксплуатации, 3324.72kb.
- Благодарю своего любимого сына, 4247.61kb.
- Майские праздники, 416.67kb.
- На свете лучше не найти, 427.31kb.
- На свете лучше не найти, 402.79kb.
Майкл Толланд лежал на боку, положив голову на вытянутую руку. Он больше не чувствовал ее. Веки страшно отяжелели, но Майкл из последних сил пытался держать глаза открытыми. Он прощался с миром. Сейчас от всего мира остались только вода и лед, да и те в странном, перевернутом положении. Что ж, подходящий конец для дня, в котором все было не таким, каким казалось.
Над плавающей льдиной повисло жуткое спокойствие. И Рейчел, и Корки молчали. Чем дальше они отплывали от шельфового ледника, тем тише становился ветер. Толланд чувствовал, как немеет его тело. Он хорошо слышал свое дыхание. Оно постепенно замедлялось, становясь все слабее. Тело уже не могло бороться с чувством тяжести, которое возникало оттого, что кровь отливала от рук и ног, словно команда стремительно покидала тонущий корабль. Следуя заложенному природой инстинкту, тело пыталось поддержать работу жизненно важных органов и в то же время сохранить сознание.
Толланд знал, что борьба будет проиграна.
Боли уже не ощущалось. Нигде. Эта стадия миновала. Сейчас ему казалось, что его надувают, как шарик. Онемение. Головокружение. Скоро нарушилась первая из рефлекторных функций - моргание, - и взгляд Толланда помутился. Влага, которая обычно циркулирует между хрусталиком и роговицей глаза, начала медленно застывать. Толланд смотрел на расплывчатый контур шельфового ледника Милна, кажущийся белым пятном в призрачном лунном свете.
Майкл чувствовал, как душа его смиряется с неизбежным. Балансируя на границе сознания и обморока, он смотрел на бесконечные океанские волны. Слушал, как поет свою волчью песню ветер.
Начались галлюцинации. Странно, но в последние секунды, перед тем как уйти во тьму, он не грезил о спасении. Не мечтал о тепле и уюте. Последние видения оказались ужасающими.
Возле айсберга, с жутким грохотом вздымая воду, из океанской пучины поднялось чудовище. Огромное, словно мифический морской дракон. Оно приблизилось - скользкое, черное и страшное, все в пене. Толланд заставил себя моргнуть. Зрение немного прояснилось. Зверь был совсем близко. Теперь он бился о льдину, словно огромная акула, атакующая маленький плот. Блестя мокрой кожей, всем своим огромным телом хищник навис над Майклом.
Потом туманный образ померк, и остались лишь звуки. Звук удара металла о металл. Звук зубов, грызущих лед.
Рейчел...
Толланд почувствовал, что его грубо схватили.
И все пропало.
ГЛАВА 64
Гэбриэл Эш поднялась на третий этаж, влетела в студию корпорации Эй-би-си. Но даже в своем нетерпении она двигалась медленнее тех, кто работал здесь сейчас.
Напряженность производственного процесса не ослабевала круглые сутки, но в данный момент разделенная на отдельные отсеки огромная комната выглядела словно фондовая биржа в разгар кризиса.
Редакторы с выпученными глазами что-то кричали друг другу через разделительные барьеры. Репортеры, размахивая факсами, метались от сектора к сектору, сравнивая данные. Замученные практиканты в перерывах между поручениями пожирали «Сникерсы».
Гэбриэл примчалась в Эй-би-си, чтобы встретиться с Иоландой Коул.
Обычно Иоланду можно было найти в привилегированном отсеке этого сумасшедшего дома - в одном из кабинетов со стеклянными стенами, где обитали те, кому по должности полагалось принимать ответственные решения. Считалось, что стеклянные стены позволяют им думать в этом бедламе. Сегодня, однако, Иоланда носилась вместе со всеми, в самой гуще толпы. Увидев Гэбриэл, она издала свой обычный воинственный клич:
- Гэб!
На Иоланде была какая-то причудливая накидка и очки в черепаховой оправе. Как всегда, на ней висело несколько фунтов блестящих украшений, похожих на мишуру рождественской елки. С радостным приветствием Иоланда ринулась навстречу Гэбриэл.
Шестнадцать лет Иоланда работала в корпорации редактором отдела новостей. Полька с веснушчатым лицом, она казалась настоящей матроной, которую все дружно величали «матушкой». Солидная внешность и добродушие уживались с абсолютной жесткостью в отношении работы.
Гэбриэл познакомилась с этой дамой на семинаре «Женщины в политике», который посещала сразу после приезда в Вашингтон. Они болтали о семье Гэбриэл, о том, как сложно в этом городе быть женщиной, и, наконец, об Элвисе Пресли, когда обнаружили, что разделяют страсть к этому кумиру. Иоланда взяла девушку под свое крылышко и помогла со связями. С тех пор Гэбриэл примерно раз в месяц забегала сюда, чтобы немножко поболтать.
Она крепко обняла подругу. Энергия и энтузиазм Иоланды заметно улучшили ее настроение.
Та внимательно посмотрела на Гэбриэл:
- Ты выглядишь так, словно прожила на свете сто лет, девочка! Что с тобой приключилось?
Гэбриэл перешла на шепот:
- У меня крупные неприятности, Иоланда.
- Странно слышать, ведь твой герой явно на подъеме.
- Мы можем где-нибудь поговорить наедине?
- Ты пришла не в самое удачное время, милая. Президент собирается проводить пресс-конференцию уже через полчаса, а мы все еще понятия не имеем, о чем пойдет речь. Я должна обеспечить комментарий эксперта, но пока блуждаю в темноте.
- Я знаю тему пресс-конференции.
Иоланда весьма скептически взглянула поверх очков.
- Гэбриэл, даже наш корреспондент в Белом доме ничего не знает. Ты хочешь сказать, что команда Секстона обладает эксклюзивной информацией?
- Нет, я хочу сказать, что именно я обладаю эксклюзивной информацией. Удели мне пять минут, и я все тебе расскажу.
Иоланда перевела взгляд на красный конверт с печатью Белого дома, который Гэбриэл все еще держала в руке.
- Это же внутренняя документация аппарата президента. Где ты ее раздобыла?
- На частной встрече с Марджори Тенч сегодня днем. Выражение лица Иоланды изменилось.
- Иди за мной.
Если кабинет со стеклянными стенами можно назвать укромным местом, то именно в этом укромном месте Гэбриэл поделилась с подругой своими переживаниями. Она рассказала о минутной слабости и о вечере, проведенном с сенатором в его кабинете; о том, что Тенч все знает и, хуже того, располагает фотографиями.
Иоланда широко улыбнулась, а потом покачала головой, с трудом сдерживая смех. Она уже давно вращалась в журналистских кругах Вашингтона, поэтому ничто не могло ее шокировать.
- О, Гэб, я уверена, что вас с Секстоном просто поймали на крючок. И неудивительно. Он имеет соответствующую репутацию, а ты очень хорошенькая девушка. Фотографии - это, конечно, плохо. Но я бы не стала из-за них волноваться.
- Не волноваться по поводу фотографий?
Гэбриэл объяснила, что Тенч обвинила Секстона в незаконном получении огромных сумм от частных космических компаний; рассказала и о том, что слышала у сенатора на квартире. Все подтвердилось!
И снова Иоланда не проявила ни удивления, ни волнения. Она оставалась спокойной до той минуты, пока Гэбриэл не поделилась своими планами, рассказав, что собирается предпринять.
Услышав о намерениях подруги, журналистка забеспокоилась:
- Гэбриэл, если ты хочешь официально признать, что переспала с сенатором Секстоном, а потом спокойно стояла рядом с ним перед камерами, когда он открыто врал, отрицая все на свете, - это твое личное дело. Но предупреждаю: шаг дурной. Подумай спокойно и не спеша, представь, что за этим последует.
- Ты не поняла! У меня совсем нет времени!
- Я тебя внимательно выслушала и прекрасно поняла, дорогая. Но независимо от скоротечности времени существуют вещи, которые просто нельзя делать. Ты не должна вмешивать сенатора в скандал, связанный с сексом. Это прямое самоубийство. Еще раз повторяю, девочка: если ты действительно решила открыто сдать кандидата в президенты, то лучше возьми машину и срочно уезжай как можно дальше от Вашингтона и вообще округа Колумбия. Иначе ты сразу окажешься в полной изоляции. Множество людей вкладывают огромные деньги в то, чтобы поднять того или иного человека наверх. В деле замешаны и колоссальные финансовые средства, и власть. Причем такая власть, за которую многие готовы убрать со своего пути каждого, кто пытается помешать.
Гэбриэл молчала.
- Лично мне кажется, - продолжала Иоланда, - Тенч взялась за тебя в надежде, что ты запаникуешь и совершишь какую-нибудь явную глупость, например, признаешься в связи с сенатором. - Журналистка показала на красный конверт: - Эти снимки, даже если на них действительно ты и Секстон, не имеют ни малейшего веса до тех пор, пока вы не признаете их истинность. Белый дом прекрасно понимает, что если покажет эти бумажки сенатору, тот заявит, что они фальшивые, и просто швырнет их в лицо президенту.
- Я об этом думала, но все-таки дело о взятках во время избирательной кампании...
- Детка, рассуди хорошенько. Если до сих пор Белый дом не выступил с заявлением об этих взятках, значит, и не собирается. Президент решительно настроен против всякого негатива в своей кампании. Мне кажется, он решил замять скандал по поводу космоса и напустил на тебя Тенч, чтобы ты испугалась и признала сексуальную интрижку. То есть стоит задача спровоцировать на удар в спину сенатора кого-то из его же сторонников, а именно тебя.
Гэбриэл задумалась. Журналистка, конечно, говорила дело, и все-таки что-то в ее рассуждениях не складывалось. Гэбриэл показала через стекло на студию, напоминающую пчелиный улей.
- Иоланда, но ведь вы готовитесь к большой пресс-конференции. Президентской. А если президент не собирается говорить ни о взятках, ни о сексе, тогда о чем же?
Казалось, Иоланда не ожидала такого вопроса.
- Подожди. Ты считаешь, эта пресс-конференция имеет что-то общее с вашей с Секстоном интрижкой?
- Или с коррупцией. Или и с тем, и с другим. Тенч предупредила, что времени у меня совсем немного - до восьми вечера. Я должна дать письменные показания, или президент объявит...
Хохот Иоланды потряс стеклянные стены кабинета.
- О, ради Бога!
Но Гэбриэл было не до веселья.
- Что тут веселого?
- Послушай, Гэб, - сквозь смех с трудом проговорила журналистка, - поверь мне: вот уже шестнадцать лет я имею дело с Белым домом. То, о чем ты говоришь, просто невозможно. Ни при каких условиях Зак Харни не поднимет на ноги все мировые службы связи лишь для того, чтобы рассказать о своих подозрениях насчет сенатора Секстона - будь то нелегальные пожертвования, которые он принимает, или интрижка с тобой. Информация, подобная этой, обычно легко просачивается. Популярность президента отнюдь не вырастет, если он нарушит весь запланированный ход вещания лишь для того, чтобы, подобно грязной сплетнице, рассказывать истории насчет предосудительного секса или какого-то туманного нарушения порядка в избирательной кампании.
- Какого-то туманного? - возмутилась Гэбриэл. - Продавать свою позицию в отношении космического законопроекта за миллионы на раскрутку собственной персоны! И это ты называешь туманным нарушением?
- А ты уверена, что он делает именно это? - В голосе журналистки зазвучали жесткие нотки. - Настолько уверена, что даже пришла на национальное телевидение? Подумай-ка хорошенько. В наши дни очень нелегко сделать что-нибудь серьезное. Финансирование кампании вообще крайне запутанное дело. А вдруг эта встреча Секстона вполне легальна?
- Он нарушает закон, - не могла успокоиться Гэбриэл. - Верно?
- Или так тебя заставила думать Марджори Тенч. Сколько стоит мир, столько кандидаты принимают закулисные деньги от крупных корпораций. Вполне возможно, что это не очень красиво, но тем не менее не выходит за рамки закона. В реальной жизни большинство сомнений в законности возникает не по поводу источника средств, а по поводу способа их траты.
Гэбриэл засомневалась. Теперь она вовсе не была уверена в собственной правоте.
- Девочка, ты откровенно попалась на удочку Белого дома. С тобой просто играли. Постарались настроить тебя против твоего шефа. А ты и купилась на весь этот блеф. Если бы мне пришлось искать точку опоры в жизни, то я скорее доверилась бы Секстону, а не прыгала бы с корабля так поспешно, тем более в объятия особы, подобной Марджори Тенч.
На столе Иоланды зазвонил телефон. Она слушала, кивая, ахая, что-то помечая в блокноте.
- Интересно, очень интересно, - наконец ответила она в трубку. - Обязательно буду. Спасибо. - Наконец она повернулась к Гэбриэл: - Ну вот, кажется, тебе не о чем волноваться, как я и предсказывала.
- В чем дело?
- Я еще полностью не уверена в деталях, но могу сказать в общих чертах, что пресс-конференция президента не будет иметь ни малейшего отношения к похождениям сенатора Секстона - ни к финансовым, ни к сексуальным.
Гэбриэл вздохнула почти радостно. Как хочется в это верить!
- Откуда ты знаешь?
- Один сведущий человек только что поведал, что вся суматоха имеет отношение к НАСА.
Гэбриэл резко выпрямилась:
- НАСА?
Журналистка лукаво подмигнула:
- Сегодняшний вечер мог оказаться для тебя решающим. Мне кажется, президент Харни поддался давлению всей этой болтовни Секстона и решил, что Белому дому не остается иного выбора, как только приостановить программу Международной космической станции. Этим и объясняется такой широкий, на весь мир, резонанс.
Гэбриэл с трудом могла представить пресс-конференцию, открыто приговаривающую к смерти космическую станцию. Иоланда поднялась:
- А насчет твоего разговора с Тенч сегодня днем... Скорее всего это просто последняя попытка взять верх над Секстоном до того, как президент объявит о своей сдаче. Секс-скандал - лучшее средство для отвлечения внимания от неудачи президента. Что бы там ни было, девочка, мне пора приниматься за дело. А тебе добрый совет: налей чашку кофе, и побольше, сядь возле телевизора - прямо здесь, у меня - и посмотри все собственными глазами, как и все прочие граждане нашей великой страны. До начала еще двадцать минут. Уверяю, президент не будет заниматься ерундой. Ему предстоит выступить перед всем миром. И слова его непременно окажутся весомыми и значимыми. - Она улыбнулась. - Ну, а теперь дай-ка мне свой злополучный конверт.
- Что?
Иоланда требовательно протянула руку:
- Эти картинки полежат у меня в столе, под замком, до тех пор, пока все не успокоится. Хочу иметь гарантии - вдруг ты все-таки выкинешь какую-нибудь глупость!
Гэбриэл с неохотой протянула конверт. Журналистка положила страшные фотографии в нижний ящик стола, повернула ключ и спрятала его в карман.
- В итоге ты скажешь мне спасибо. - Иоланда по-матерински ласково взъерошила Гэбриэл волосы. - Сиди спокойно и смотри внимательно. Думаю, новости должны оказаться хорошими.
Гэбриэл осталась в стеклянном ящике в одиночестве. Изо всех сил пыталась она проникнуться оптимистичным настроением подруги. Почему-то ничего не выходило. Вспоминалась лишь довольная улыбка, несколько часов назад гулявшая на отвратительной физиономии Марджори Тенч. Трудно предположить, что именно собирается сообщить городу и миру президент, но почти наверняка новости будут не в пользу сенатора Секстона.
ГЛАВА 65
Рейчел Секстон казалось, что она горит заживо. Шел огненный дождь!
Она попыталась открыть глаза, но все, что удалось различить, - это туманные силуэты и странные слепящие огни. Повсюду вокруг нее шел дождь. Горячий дождь. Он безжалостно обрушился на обнаженную кожу. Рейчел лежала на боку, снизу ее обожгло что-то горячее. Она плотно сжалась в комок, свернулась в позе зародыша, пытаясь хоть как-то защититься от огненного потока. Пахло какой-то химией, может быть, хлором. Рейчел попыталась уползти, но не смогла. Сильные руки удержали ее, взяв за плечи.
- Отпустите! Я сгорю!
Снова и снова инстинктивно пыталась она спастись, но каждый раз сильные руки возвращали ее на место.
- Потерпи! - прозвучал властный мужской голос. Говорил американец, причем явно привыкший отдавать распоряжения. - Не двигайся. Скоро все закончится.
Что скоро закончится? Рейчел ничего не понимала. Боль? Жизнь? Она попыталась рассмотреть хоть что-то. Свет был очень резким. А сама комната, судя по всему, очень маленькой. Тесной, с низким потолком.
- Я сгорю!
Вопль Рейчел - как ей казалось - был всего лишь шепотом.
- Все в порядке, - ответил тот же человек. - Вода просто теплая. Поверь мне.
Рейчел поняла, что почти раздета - на ней лишь промокшее белье. Но это ее вовсе не смутило. Мозг был занят совсем иными вопросами.
Вдруг бурным шквалом нахлынули воспоминания. Ледник. Сканер. Нападение. Кто? И где она сейчас? Она усиленно пыталась сложить воедино разрозненные кусочки мозаики. Мозги работали очень плохо, словно несмазанный двигатель. Неожиданно из тумана выплыла первая четкая мысль: Толланд и Мэрлинсон. Где они? Что с ними?
Рейчел видела только стоявших вокруг людей. Все одеты в одинаковые голубые комбинезоны. Ей хотелось говорить, но губы не подчинялись. Ощущение ожога немного ослабло, но начали накатывать мощные волны боли.
- Потерпи еще немножко, пусть пройдут судороги. Это кровь возобновляет нормальную циркуляцию. - Незнакомец говорил как доктор. - А теперь постарайся как можно резче подвигать руками и ногами.
По телу словно изо всех сил били молотками. Рейчел лежала на кафельном полу, с трудом справляясь с дыханием.
- Двигайся, двигайся! - настойчиво повторил человек. - Терпи. Пусть будет больно.
Она слушалась и делала все, что ей говорят. Каждую секунду будто кто-то втыкал острый нож в мышцы и связки. Поток воды снова стал горячим. Вернулось ощущение ожога. Нестерпимая боль. В тот момент, когда ей казалось, что больше она терпеть не сможет, Рейчел почувствовала укол. Сделали инъекцию? Боль быстро отступала, с каждой секундой становясь слабее. Пропали и судороги. Появилась возможность свободно дышать.
Но пришло новое ощущение - укусы множества иголок. Везде, по всему телу. Острее и острее. Миллионы крошечных жал, с каждым движением ранящих все больнее. Рейчел пыталась лежать неподвижно. Вода продолжала хлестать ее, а стоящий рядом человек держал ее руки, двигая ими.
Господи, как же больно! Сил бороться не было. По лицу текли слезы - она плакала от боли и изнеможения. Потом плотно закрыла глаза, словно отгородившись от жестокого мира.
Наконец укусы иголок начали понемногу ослабевать. Прекратился и обжигающий дождь. Рейчел отважилась открыть глаза. Зрение прояснилось, и она наконец увидела...
Майкл и Корки лежали рядом, корчась и дергаясь, полураздетые и мокрые. Судя по застывшему на их лицах выражению муки, они пережили то же самое. Карие глаза Майкла Толланда казались налитыми кровью, стеклянными. Увидев Рейчел, он слабо улыбнулся, хотя посиневшие губы при этом дрожали.
Рейчел попыталась сесть и разглядеть, где они находятся. Все трое лежали почти вплотную на кафельном полу крохотной душевой.
ГЛАВА 66
Сильные руки подняли Рейчел. Она почувствовала, как несколько человек растирают ее полотенцем и заворачивают в махровую простыню. Потом ее положили на высокую кровать и снова принялись яростно растирать, массируя руки, ноги, все тело. Еще один укол - в руку.
- Адреналин! - прозвучал чей-то голос.
Рейчел почувствовала, как вместе с лекарством по жилам разливается живительная сила, возвращая телу способность двигаться. Хотя внутри еще царила мертвящая пустота, жизнь постепенно брала свое, и кровь начинала циркулировать в нормальном, ровном ритме.
Воскрешение из мертвых.
Она попыталась оглядеться. Неподалеку, на таких же кроватях, завернутые в такие же махровые простыни, лежали Толланд и Мэрлинсон, и их тоже нещадно растирали и разминали. Им тоже сделали уколы. Сомневаться не приходилось - это странное сборище мужчин только что спасло всем троим жизнь. Многие из них промокли до нитки, очевидно, попали под душ, помогая. Кто они такие и каким образом оказались рядом, оставалось загадкой. Да это и не имело сейчас значения. Главное, и Майкл, и Корки живы.
- Где мы? - удалось произнести Рейчел.
Эти два слова дались с невероятным трудом - сразу катастрофически разболелась голова.
Растирающий ее человек ответил по-военному четко:
- Вы находитесь в медицинском отсеке судна класса «ЛосАнджелес»...
Рейчел попыталась сесть, сразу почувствовав оживление вокруг. Один из людей в голубых костюмах начал помогать, поддерживая под спину и натягивая ей на плечи простыню. Рейчел потерла глаза и увидела, что кто-то еще входит в комнату.
Это был чернокожий человек огромного роста и могучего сложения. Красивый и властный. Одетый в форму цвета хаки.
- Вольно! - скомандовал он и направился к Рейчел. Остановился возле кровати и начал пристально рассматривать спасенную. - Гарольд Браун, - наконец произнес он глубоким, хорошо поставленным голосом - было видно, что он привык отдавать распоряжения. - Капитан субмарины Соединенных Штатов Америки «Шарлот». А вы?..
Субмарина «Шарлот», подумала Рейчел. Название казалось смутно знакомым.
- Секстон, - ответила она, - меня зовут Рейчел Секстон. Капитан, казалось, немного растерялся. Он подошел ближе и принялся разглядывать ее еще внимательнее.
- Черт возьми! И правда, это же вы!
Теперь растерялась Рейчел. Он знает ее? Сама она не могла узнать его, хотя, переведя взгляд с лица на грудь, увидела хорошо знакомую эмблему военно-морских сил: орла, сжимающего якорь.
Теперь понятно, почему название «Шарлот» показалось таким знакомым.
- Добро пожаловать на борт, мисс Секстон, - любезно приветствовал капитан. - Вы не раз составляли для нас сводки донесений разведывательных кораблей. Прекрасно вас знаю.
- Но что выделаете здесь, в этих водах? - удивилась Рейчел. Лицо капитана сразу стало жестким и официальным.
- Вообще-то, мисс Секстон, я хотел задать тот же самый вопрос вам.
Толланд медленно сел, собираясь что-то сказать, но Рейчел, решительно покачав головой, заставила его молчать. Не здесь. И не сейчас. Она не сомневалась, что и Толланд, и Корки первым делом начнут говорить о метеорите и нападении. Но это вовсе не та тема, которую следует обсуждать здесь, в присутствии команды подводной лодки. В мире разведки правит закон осторожности. Ситуация вокруг метеорита должна пока оставаться тайной.
- Мне необходимо срочно связаться с начальником НРУ Уильямом Пикерингом, - решительно проговорила Рейчел, обращаясь к капитану. - Один на один и как можно быстрее.
Капитан поднял брови. Он явно не привык получать приказы на своем собственном судне.
- У меня имеется секретная информация, которую необходимо передать немедленно, - объяснила Рейчел.
Капитан пару секунд внимательно смотрел на странную гостью.
- Давайте-ка сначала собьем вам температуру, а уже после я организую связь с мистером Пикерингом.
- Дело очень срочное, сэр. Я...
Рейчел внезапно замолчала. Взгляд ее замер на часах, висящих над белым медицинским шкафом. 19. 51. Рейчел поморгала, не веря собственным глазам.
- Эти часы... они правильно идут?
- Вы на военно-морском судне, мисс Секстон. Наши часы всегда точны.
- И это время... восточное?
- Именно. 19. 51 по восточному единому времени. Мы находимся у берегов Норфолка.
Господи, пронеслось в голове у Рейчел, без девяти восемь? А ей казалось, что прошли долгие-долгие часы. Значит, президент еще ничего не сказал о метеорите! Еще можно его остановить!
Она стремительно соскочила с кровати, плотнее завернувшись в махровую простыню. Ноги не слушались.
- Мне прямо сейчас, сию же минуту, необходимо поговорить с президентом!
Казалось, капитан смутился.
- С президентом чего?
- Соединенных Штатов Америки!
- Но вы только что требовали связать вас с Уильямом Пикерингом.
- Нет времени. Мне нужно поговорить с президентом. Капитан не пошевелился, своей мощной фигурой преграждая ей путь.
- Насколько я знаю, президент сейчас готовится к очень ответственной пресс-конференции. Вряд ли в такую минуту он будет отвечать на частные звонки.
Рейчел как можно тверже уперлась в пол плохо подчиняющимися ногами и посмотрела капитану прямо в глаза:
- Капитан, я вовсе не нуждаюсь в разъяснении ситуации. Президент сейчас может совершить страшную ошибку. А я обладаю информацией, которую он непременно должен получить. Именно сейчас. Поверьте!
Капитан окинул ее долгим пристальным взглядом. Нахмурился, посмотрел на часы.
- Девять минут? За такое короткое время мне не удастся надежно связать вас с Белым домом. Все, что я могу предложить, - это радиотелефон. Причем не защищенный. А кроме того, придется погрузиться на глубину работы антенны, что потребует еще...
- Так делайте же!