Geum.ru

Николай Михайлович Амосов Голоса времен Аннотация Эта книга

Вид материалаКнига

Содержание


22. 1975 г. Новое здание.
23. 1976-79 гг. Снова: Америка, работа, смерти.
Подобный материал:
1   ...   31   32   33   34   35   36   37   38   ...   44
^

22. 1975 г. Новое здание.



Уже в средине шестидесятых нам стало тесно, хирургия усложнилась, больных много, условий нет. В ЦК решили - нужно новое здание. Стали проектировать. Тут случился взрыв в камере, я "комплексовал", глядел на кибернетику, всё остановилось. Правда, операционную пристроить успели.

Но проблема тесноты осталась, к проекту вернулись. Новое здание построили к концу 1975 года. Шесть этажей, 350 коек, дополнительные операционные, этаж для реанимация, этаж для лабораторий. В старом здании открыли терапию, поликлинику, аптеку, станцию заготовки крови, расширили рентген. Минздрав дал новые штаты.

25 ноября состоялось великое переселение. Создали пять отделений, два для детей, три для взрослых. Выдвинул новых заведующих: Гену Кнышова, Мишу Зиньковского, Леню Ситара. Яша Бендет получил отделение терапии. Скоро они все защитили докторские.

Клиника обрела новое дыхание. Это было четвертое, после 1952 года.

Теперь даёшь план - две тысячи операций, из них половину с АИК. Очередь больных ликвидировали, начали ездить в области, консультировать, жать на терапевтов. По числу операций на миллион жителей Украина, да и Россия отставали от США в двадцать раз ( Увы! И теперь так же!).

Я отставил кибернетику и все силы отдавал клинике. Оперировал много - 3-5 операций в неделю. Моим заместителем оставалась "начальница".

Освоение здания, притирка персонала, требовало времени. И нервов.

И в первую же зиму случилось ЧП, взрыв инфекции.

О! это была драма не меньше чем взрыв в камере, хотя и не столь заметная. Нагноения ран после операции встречались у каждого седьмого больного, но умирали очень редко. Лечили. Было неприятно, но терпимо.

Но тут началось другое - у больных с клапанами рана не расходится, но повышается температура, потрясают ознобы и через 7-10 дней смерть. Диагноз - сепсис. Я брал больного на стол, подключали АИК, открывал сердце, находил на протезе клапана омертвевшие ткани. Заменял протез. Операция во много раз сложнее первой, да и инфекцию удалить невозможно. Так оперировал пятнадцать больных, но спаслись только шесть.

Заведующим операционными был Юзеф Когосов, наш старый кадр.

Накинулся на него:

- Ты, такой-сякой, не следишь за асептикой! Уходи из клиники!

Никого я так не выгонял, не до, не после. Обиделся на меня кровно и справедливо. Мамолат перевёл его в туберкулезный сектор.

То же и я - чувство вины не покидает. Тем более, что прогнал его зря.

Сепсис косил "клапанщиков" около двух месяцев. Провели исследования и оказалось, что микробы попадали в кровь из капельниц в реанимации, а источником были руки сестёр. Операционная была реабилитирована. Юзефу принёс извинения. Но обида прошла только спустя годы.

Система профилактики, принятая на западе, была для нас невыполнима. Принцип её прост: всё должно быть "одноразовым" - раз использовал и выбрось. Повторные обезвреживания от микробов не надежны. Да, мы это знаем. Но сколько же нужно перчаток, капельниц, трубок, шприцов, принадлежностей АИК, если выбрасывать после одного использования! Денег для этого нужно в десять раз больше. Выход только один - химия плюс дисциплина. Дезинфицирующие растворы достаточно сильны, нужно только работать в перчатках и поминутно мыть их в тазиках с раствором. Разумеется, это сочетается с обязательными переодеваниями в стерильное белье, бахилами на ноги, влажными уборками, постоянным бактериологическим контролем.

Инфекция была остановлена. У нас и теперь ещё нет денег, чтобы всё одноразовое. Трубки для АИК из Мексики служили до полного почернения.

Вот что значит социализм!

... ... ...

Но вернемся к истории.

В новом здании сохранили прежний регламент работы.

Точно в 9 утренняя конференция с докладами дежурных врачей, сообщениями о вчерашних операциях и обсуждение предстоящих сегодня. Патологоанатом докладывает вскрытия, идет обсуждение. Заканчивается моими накачками и разносами. Они оспариваются "пострадавшими", иногда довольно резко. Это у нас допускается. Всё вместе занимает до часу.

Потом следует мой обход реанимации. Затем сами операции. Конец рабочего дня не определён, кто раньше управится может уходить.

Операции и исходы фиксируются в таблицу. За каждый месяц - отчёт. Конец года - целая итоговая кампания, доклады заведующих отделениями и лабораториями. И мой - главный. Критика и задачи.

Такой порядок Геннадий сохранил и до сих пор.

^

23. 1976-79 гг. Снова: Америка, работа, смерти.



Позвонил Юлик - умер Кира. Пришёл из гостей, упал и скорая не помогла. Считают, сердце. На похороны не поехал, там чужие люди. Но погрустил - ещё одно место в душе опустело.

Связь с Кирой прервалась после того дня с регистрацией сына и только в последние год-два начала восстанавливаться.

... ... ...

1976 год. Шло освоение нового здания. Нужно увеличить количество операции. Очереди на госпитализацию нет, значит мало пациентов.

1977 год. Новая поездка в Америку. Кардиохирургия попала в соглашение "Никсон-Брежнев", чтобы встречаться, обмениваться опытом. В 75-м году американцы приезжали к нам, их поили, кормили, показывали операции, в театр водили, сорочки вышитые дарили. Теперь нас принимают. Должны посетить клиники и закончить конференцией в Бетезде.

Вот самое интересное: городок Бирмингам, университет Дюка и ...Кирклин. Помню его по первой поездке, 15 лет назад. Не постарел и оперирует столь же блестяще. Гвоздь нового опыта: "кардиоплегия" - остановка сердца химией. Сердце стоит полчаса (можно повторить) и оперировать удобно. Я даже ассистировал, чтобы лучше видеть.

В реанимации больных ведут сёстры. Дело знают лучше наших врачей. Кирклин каждый вечер приезжает в клинику. Используется "контрапульсация" - вспомогательное кровообращение, аппарат подключён через бедренные сосуды, когда своё сердце "не тянет" после остановки АИК-а.

Конференция в Бетезде как у дипломатов. Только что знамёна не выставляли. Пришлось и мне докладывать о тетрадах Фалло. Говорить было не очень стыдно - полтысячи операций и результаты приличные.

В Вашингтоне были в Белом Доме - запросто, раз в неделю пускают всех желающих. И народ не бьётся - ходят, смотрят, слушают гида.

Банкет тоже был. Не лучше нашего.

Про другие клиники и города не буду писать, ничего поражающего. В Нью-Йорке накупил пол чемодана английских книг для Кати и для себя.

Вот и всё.

Вернулся и окунулся в рутину. Впрочем нет, стали осваивать кардиоплегию и контрапульсацию. Аппаратик худенький советский уже был. На собаках пробовали (освоили, но спустя 20 лет).

Событие: Лена Николаевна вышла замуж!

Да-да: в 52 года нашла мужа генерал-лейтенанта. Не только замуж, но и уезжает в Калинин - будут в мединституте заведовать кафедрой хирургии.

Отношения с начальницей последние годы были натянутые. Оперировала мало, но администрировала, как и прежде, хорошо.

Проводы были в столовой института. Не очень пышное застолье и не очень трогательные речи, но все отдавали должное.

1977-й закончили с прибавлением числа операций, без существенного улучшения результатов. Новых вспышек инфекции не было, но страх остался.

Моя личная хирургия? Ничего хорошего, много сложнейших операций. Делал по две и даже три АИК-а. Всё хотел догнать фортуну.

И не смог. Комплексовал.

В конце марта 1978 г. произошло важное событие, Катя вышла замуж. Расписывать это не буду, она взрослая - "вмешательство в личную жизнь" может не понравится. Скажу только, что муж - Володя Мишалов, студент с их курса, приятный, скромный, учится хорошо. Они уже почти врачи, летом заканчивают институт. Решено, что будут жить отдельно, снимем квартиру.

Еще - умерла Чари.

История болезни: "пустовала", гуляли в парке, не доглядел, "согрешила". Зебеременела с ходу, несмотря на свои девять лет. Разродиться не смогла. Дома делал кесарево сечение, анестезиолог оказался плохим, не мог ввести трубку в трахею, пока возился, не дышала - гипоксия. Щенки оказались мёртвыми. Чари проснулась, но с параличами - не глотала, подняться не могла. Развилась пневмония. Антибиотики не помогли. Три дня от неё не отходили. Очень переживали - любимое существо.

Умерла по моей вине. Нужно было свезти в ветеринарную лечебницу.

Что теперь говорить!

Делаю гроб из картонного ящика и слёзы навёртываются.

Наверное, многие, кто прочитает это, осудят: "Стольких людей отправил на тот свет, а тут разнюнился над собакой!" Это не так. Смерть только обострила чувства. Над мёртвой собакой я плачу о людях, о детях, что умирают от операций. В том числе и от моих.

"Мы любим не собаку, а собак. Когда умрёт любимая, скорее берите другую" - эту фразу я прочитал у одного автора. Поэтому всем знакомым было заказано искать щенка, добермана женского пола. Через неделю уже была Чари-вторая, одного месяца от роду. Мы любили её очень. Но первую забыть не смогли. Её фотография лежит у меня дома под стеклом.

... ... ...

События внешние: война в Афганистане. Нет, конечно, войну наши не признают, ввели "ограниченный контингент для помощи афганскому народу". Чтобы отстоять независимость. Есть видите ли, угроза от американцев.

Информация крайне скупа: "Интернациональный долг". Я-то всё знаю из "голосов", мир буквально взорвался возмущением. Американцы отказались послать делегацию в Москву на Олимпийские игры.

Игры прошли очень красочно. Трогательный мишка взлетел в небеса.