Иракская нефть в политике великих держав на ближнем востоке (1932-1941 гг.)
| Вид материала | Автореферат |
- А. В. Сагимбаев Иракская нефть в сфере интересов западных держав и нефтяных компаний, 148.04kb.
- Курс Содержание курса Язык обучения Преподаватель, 74.93kb.
- Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке Под редакцией Сергея Кургиняна, 4763.04kb.
- «Дипломатический мир», 760.34kb.
- Перспективы деятельности некоторых российских компаний содержание, 3452.67kb.
- Министры финансов и главы центробанков стран Большой двадцатки договорились на встрече, 87.55kb.
- Г. И. Мирский Государственный университет, 162.11kb.
- Н. Г. Киреев. Борьба с терроризмом в Турции // Исламизм и экстремизм на Ближнем востоке, 628.32kb.
- Флаг Ливана Герб Ливана, 359.52kb.
- Геополітика І геостратегія, 249.86kb.
^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обоснована актуальность темы, определены объект, предмет, хронологические рамки, цель и задачи исследования, его методологическая основа, научная новизна и практическая значимость, характеризуется степень изученности проблемы в отечественной и зарубежной исторической науке, проанализированы использованные в работе источники.
^ В первой главе «Роль нефтяного фактора в процессе принятия решения об отмене британского мандата на Ирак, 1928–1932 гг.» освещается нефтяной аспект конфликта, возникшего между великими державами в связи с предоставлением Ираку политической независимости.
К нефтяным ресурсам подмандатного Ирака Англия допустила только Францию и США, поддержка которых позволяла сдерживать рост национально-освободительного движения в арабских странах. Нефтяной альянс стал действовать в рамках многонациональной корпорации «Ирак Петролеум Компани» (ИПК). В ее состав с равной долей участия (23,75%) вошли: британская полуправительственная «Англо-иранская нефтяная компания» (АИНК), англо-голландский трест «Ройял Датч Шелл» (РДШ), французская полуправительственная «Компани Франсез де Петроль» (КФП), группа ведущих американских нефтяных компаний во главе со «Стандард Ойл оф Нью-Джерси» и «Стандард Ойл оф Нью-Йорк», объединившихся в «Нир Ист Девелопмент Компани» (НИДК), а также британский нефтяной магнат К.С. Гульбенкян с пакетом акций в 5%. В 1928–1941 гг. ИПК возглавлял Дж. Кэдман, президент АИНК.
В 1925 г. ИПК получила эксклюзивные права на проведение исследовательских операций в провинциях Мосул и Багдад сроком на 75 лет. Открытие крупного месторождения в Киркуке в 1927 г. форсировало процесс выработки условий сотрудничества между европейским и американским капиталом на Ближнем Востоке. 31 июля 1928 г. владельцы ИПК подписали «Соглашение о красной черте», которое оговаривало их совместные действия не только в Ираке, но и во всех арабских странах (кроме Кувейта и Магриба), Турции и на о. Кипр. Соглашение примирило бывших соперников и облегчило процесс приобретения ими совместного контроля над нефтяными ресурсами региона, но не устранило важных противоречий, в связи с чем иракский нефтяной вопрос остался в числе сложных международных проблем. ИПК создавалась на основе компромиссов; группы и поддерживавшие их правительства по-разному оценивали коммерческий и политико-стратегический потенциал иракской нефтяной концессии.
ИПК формально являлась британской компанией; контрольным пакетом акций владели британские держатели. Учитывая, что АИНК также имела монопольные нефтяные права в Южной Персии и на северо-востоке Ирака (район Ханакина), подавляющее английское влияние в нефтяном производстве Ирака и всего Ближнего Востока не вызывало сомнений. Лондон считал «Соглашение о красной черте» инструментом сдерживания активности американского капитала в жизненно важном для Британской империи регионе и средством уклонения от соблюдения там политики «открытых дверей». Разрешив проблему самообеспечения империи нефтью, Великобритания взяла курс на неспешное освоение иракских нефтяных источников. Для Вашингтона соглашение стало символом готовности Уайтхолла к определенным уступкам в перспективном нефтяном районе мира. США, сохраняя нефтяное лидерство за счет месторождений Западного полушария, получили точку опоры на Ближнем Востоке и возможность расширения нефтяной экспансии в Восточном полушарии. В свете мирового кризиса перепроизводства НИДК настаивала на сдерживании темпов роста нефтедобычи в Ираке. В результате в ИПК сформировался англосаксонский блок, выступивший против Франции, которая стремилась за счет форсированной разработки иракской нефти проводить независимую нефтяную политику и освободиться от нефтяного диктата американских и английских трестов. Антифранцузская направленность этого союза была закреплена в условиях секретного Акнакаррийского соглашения (сентябрь 1928 г.), заключенного «Большой тройкой» (АИНК, РДШ, «Стандард Джерси»). Создание Международного нефтяного картеля (МНК) способствовало консолидации усилий его участников в деле проведения согласованной производственной и коммерческой политики в мировых масштабах.
Картельные соглашения 1928 г. не привели к установлению прочного нефтяного мира ни между великими державами, ни между мировыми трестами. Кроме того, они наносили удар по интересам ряда финансово-промышленных групп США, Англии и Франции, которые не были допущены в ИПК, а также оставляли за бортом растущие нефтяные потребности Германии и Италии. С 1928 г. борьба развернулась не только между участниками ИПК и МНК, но также между последними и компаниями-аутсайдерами, которые стремились получить доступ к иракской нефти в обход «красной черты». Грядущая отмена мандатного режима в Ираке возродила проблему «открытия дверей» на Ближний Восток.
Главным конкурентом ИПК стала многонациональная компания «Бритиш Ойл Девелопмент» (БОД), сформированная в 1928–1930 гг. с участием влиятельных представителей Лондонского Сити, чьи интересы были проигнорированы при создании ИПК, а также итальянской полуправительственной корпорации «Ациенда Дженерале Италиана Петроли» (АДЖИП) и финансово-промышленных групп Германии, Швейцарии и Франции. БОД, заручившись поддержкой Берлина и Рима, поставила в Лиге Наций вопрос о нарушении Англией принципа «открытых дверей» на мандатных территориях. Нефтяная политика державы-мандатария подверглась острой критике в Женеве. После подписания 30 июня 1930 г. англо-иракского союзного договора, который прочно гарантировал британские военно-стратегические и экономические позиции в Ираке, Англию уже открыто обвиняли в создании монопольной сферы влияния. Действия Германии и Италии поставили под угрозу срыва британский план перехода к косвенным методам управления в Ираке и сохранения британского контроля над минеральными ресурсами, экономикой и вооружениями страны. Ситуация осложнялась отсутствием единого фронта, который Лондон мог бы противопоставить нажиму аутсайдеров. Франция, главный британский союзник, присоединилась к кампании критики в адрес Уайтхолла в надежде склонить англичан к уступкам в вопросе о маршруте иракского нефтепровода к Средиземному морю, который продемонстрировал наличие острых англо-французских противоречий в рамках военно-стратегического соперничества двух держав в регионе. Правительство Ирака стремилось ослабить британские позиции в стране после отмены мандата и использовало разногласия между всеми заинтересованными в иракской нефти сторонами.
В итоге Англия взяла курс на восстановление фундаментального альянса с Францией на Ближнем Востоке и примирение с Германией и Италией путем их допуска к иракской нефти. Англо-французский конфликт был урегулирован принятием компромиссного решения о строительстве двух веток нефтепровода равной мощности Киркук – Триполи (Ливан) и Киркук – Хайфа (Палестина) с точкой бифуркации в районе Хадиты (Ирак). Под давлением Лондона и Парижа ИПК уступила БОД половину территории своей концессии (районы на западном берегу Тигра в провинциях Мосул и Багдад), иракское правительство форсировало пересмотр нефтяных прав ИПК и выдачу концессии БОД; власти Палестины, Трансиордании, Сирии и Ливана подписали с ИПК соглашения о транзите иракской нефти. Готовность Лондона к компромиссу в нефтяных вопросах обеспечила благоприятную атмосферу в Лиге Наций, члены которой 3 октября 1932 г. единогласно решили предоставить Ираку независимость.
Тем не менее иракские политики не сняли с повестки дня вопрос о пересмотре неравноправных отношений с Англией, в связи с чем Лондон не мог заявить о своей дипломатической победе. Кроме того, угроза потери контроля над Ираком вынудила Уайтхолл пойти на многочисленные уступки. В результате к разработке иракской нефти был допущен аутсайдер – БОД, за спиной которой стояли правительства Италии и Германии. Обострились проблемы национальных и религиозных меньшинств, что привело к дестабилизации обстановки на севере Ирака, где разворачивала свою деятельность ИПК. Намерения Франции освободиться от нефтяной зависимости тоже не увенчались полным успехом: хотя новая концессия обязала ИПК форсированными темпами начать добычу и экспорт иракской нефти, ее транзит в целом остался под британским контролем. В то же время восстановление англо-французского альянса на Ближнем Востоке позволяло Лондону и Парижу совместными усилиями противодействовать укреплению германского и итальянского капитала в арабских странах. На очередном этапе борьбы за сферы влияния на Ближнем Востоке иракской нефти вновь отводилось особое место.
^ Во второй главе «Нефтяные концессии в Ираке в ближневосточной политике великих держав в 1932–1939 гг.» в контексте иракского нефтяного фактора раскрываются методы реализации политико-стратегических интересов Англии, Франции, Германии и Италии в Ираке и в регионе.
^ В первом параграфе «Строительство нефтепровода ИПК и укрепление военно-стратегических позиций Англии и Франции на Ближнем Востоке, 1932–1935 гг.» выявляются причины форсированного сооружения иракского трубопровода к Средиземному морю. Отмена мандата и вступление Ирака в Лигу Наций ограничили британское влияние в стране, но Англия сохранила свои доминирующие стратегические и экономические позиции. Ирак остался важным форпостом на пути между Суэцем и Индией. Ему отводилось важное место в англо-французской системе военной защиты Ближнего Востока, получившей дальнейшее развитие в связи со строительными работами ИПК.
Сооружение нефтепровода началось в сентябре 1932 г. и завершилось через 2 года, в рекордно короткий период, с опережением на 15 месяцев сроков, предусмотренных концессией ИПК. Это объяснялось давлением Лондона и Парижа, которые обязали ИПК ускорить строительство и работать в тесном сотрудничестве с британскими и французскими мандатными и военными властями в регионе. В результате нефтепровод в целом был приспособлен для военных нужд. Насосные станции, оборудованные новейшими образцами радиотелеграфной и телефонной связи, взлетно-посадочными полосами, оружейными складами и т.п., могли быть использованы в качестве военных баз для военно-воздушных и сухопутных сил. Посадочные площадки вдоль линии нефтепровода позволяли производить сосредоточение авиации и применять ее против повстанцев и регулярных частей вражеской армии. Модернизация портов в Хайфе и Триполи обеспечила возможности нефтяного снабжения военно-морского флота Англии и Франции в Восточном Средиземноморье; в случае необходимости их можно было использовать как военно-морские базы и места высадки наземных войск. ИПК также была вовлечена в форсированное развитие транспортной инфраструктуры региона.
Строительство иракского нефтепровода, по сути, стало составной частью широкомасштабных мероприятий Англии и Франции по укреплению своих военно-стратегических позиций на Ближнем Востоке, что вызвало крайнее недовольство арабских националистических кругов. В то же время крупные инвестиции западных монополий оказали стимулирующее воздействие на экономику Ирака и соседних стран-транзитеров. ИПК стала главной нефтедобывающей компанией в Ираке и единственным поставщиком иракской нефти на мировые рынки. Но мощность нефтепровода (4 млн. т в год) ограничила экспортные возможности Ирака и, как следствие, рост его нефтяных доходов. В условиях подъема радикальных националистических настроений в арабских странах, активизации ближневосточной политики Германии, Италии и СССР традиционное для региона англо-французское соперничество утрачивало острые формы, так как Англия и Франция оказались перед лицом одних и тех же угроз.
^ Во втором параграфе «Продвижение интересов Германии и Италии в Ираке через БОД и ответные меры Англии, ноябрь 1932 г. – июнь 1935 г.» выявляется роль иракской нефти в формировании ближневосточной политики Берлина и Рима, рассматривается процесс разработки Лондоном стратегии вытеснения БОД из Ирака.
Великобритания стремилась удержать молодое независимое государство в рамках своей имперской политики, но БОД могла стать одним из важных факторов экономической самостоятельности Ирака и проникновения Германии и Италии в сферу британских интересов. Так как Уайтхолл уже не мог пойти на массированный прессинг в отношении Багдада, он перешел к косвенным, финансово-политическим методам вмешательства в дела БОД. В результате английские и французские банки отказались сотрудничать с БОД. Поддержка БОД Веймарским правительством свидетельствовала о возрождении германского интереса к Ближнему Востоку и его тесной связи со становлением национальной нефтяной политики страны. Незавершенность этого процесса к моменту прихода нацистов к власти и стремление Гитлера избежать трений с Англией на время лишили БОД финансовой подпитки в Берлине. Финансово-политическая слабость британских, германских и французских владельцев БОД создала благоприятные условия для реализации ближневосточных интересов Италии: к весне 1935 г. при финансовом участии Рима АДЖИП приобрела контрольный пакет акций БОД.
К этому времени в Гайяре было открыто крупное месторождение нефти, что подтвердило коммерческую и политическую ценность концессии БОД. Так как обнаруженная нефть имела большое количество тяжелых примесей, что не позволяло перекачивать ее по нефтепроводу, в июне 1935 г. БОД обратилась к правительству Ирака за санкцией на строительство железной дороги Гайяра – Тель-Котчек, где новая ветка протяженностью всего 68 миль могла соединиться с железнодорожной системами Сирии и Турции. Проект БОД реанимировал германские идеи строительства Багдадской железной дороги. С осени 1934 г. в германской нефтяной политике уже не стоял вопрос выбора между природным и синтетическим топливом, в рамках подготовки базы для широкомасштабного перевооружения Берлин приступил к реализации интегрированной программы самообеспечения страны стратегическим сырьем. Гитлеровское руководство фактически продолжило нефтяной курс Веймарского правительства, которое возрождало ближневосточное направление внешней политики Германии в рамках борьбы за нефтяную независимость. По мере укрепления нацистского режима Ближний Восток стал рассматриваться не только как емкий рынок сбыта для германских промышленных товаров и потенциальный поставщик нефти, регион мог быть включен в процесс восстановления былого величия Германской империи и расширения ее границ далеко за пределы Европы. Оказание финансовой и политической поддержки БОД логично укладывалось в общее русло экспансионистской политики Гитлера.
Установление итальянского контроля в БОД при активном участии Рима свидетельствовало об аналогичных тенденциях в нефтяной и ближневосточной политике Италии. Стремясь вытеснить соперника из потенциальной зоны своих экономических и стратегических интересов, обе державы решили на время заручиться сотрудничеством с Англией, казалось бы не возражавшей против усиления иностранного влияния в БОД. Фактически германские и итальянские политики недооценивали многослойную и гибкую игру британской дипломатии, которая пыталась рассорить Берлин и Рим и использовала Италию в качестве инструмента в борьбе с колониальными устремлениями Германии. Когда намерения двух фашистских государств стали очевидными, Лондон отказался от выжидательной позиции и привел в действие весь свой защитный механизм.
^ В третьем параграфе «Участие британского правительства в процессе установления контроля ИПК над концессией БОД, июнь 1935 г. – октябрь 1936 г.» выявляются методы, которые использовал Уайтхолл для сохранения британского доминирующего положения в нефтяной отрасли Ирака и предотвращения сближения Багдада с Германией и Италией.
Инициативы БОД по времени совпали с англо-иракскими переговорами по целому ряду вопросов: о передаче в собственность Ираку железных дорог, построенных Англией; о предоставлении Багдаду военных кредитов и его финансовом вкладе в переселение ассирийцев из Мосула в Сирию. Имея массу поводов и средств нажима на иракское правительство, британская дипломатия включила в условия соглашений эффективные меры против германских планов и угрожающей активности кабинета Я. Хашими, который под давлением националистической оппозиции проявлял готовность к расширению экономических связей с Германией.
Ситуация осложнилась тем, что концессией БОД заинтересовались восточные правительства. Египет, Турция и Сирия конфиденциально предложили Ираку проект создания независимого регионального рынка с недорогими нефтепродуктами, произведенными из нефти БОД на местных национальных перерабатывающих заводах. По сути, правительства ряда стран Ближнего Востока подходили к идее проведения согласованной нефтяной политики. Форсированная разработка нефти БОД в совокупности с планами развития железнодорожной системы Ирака открывали перспективы экономической интеграции и политического сближения ведущих стран на антибританской основе. Под угрозой оказывались не только монопольные позиции английских нефтяных компаний, но и стратегические интересы Британской империи. Принимая в расчет регионально-политические риски, Лондон предпочел воздержаться от давления на местные правительства, но дал понять ИПК, АИНК и РДШ, что поддержит любые их действия, направленные на устранение БОД.
Давая нефтяным трестам «зеленый свет» для захвата БОД через фондовый рынок, Уайтхолл преследовал и другие важные цели – охладить интерес к региону со стороны Германии и независимых американских компаний. Весной 1936 г. последние предложили Берлину совместными усилиями скупить акции БОД и обменять ее концессию в Ираке на нефтяные права в странах Латинской Америки. Несмотря на всю привлекательность этой схемы, особенно в свете провала планов строительства Багдадской железной дороги, германское правительство принимало в расчет высокие финансово-политические риски и не только отказалось вести дела с американскими аутсайдерами, но и перестало рассматривать БОД как один из движущих факторов на пути Германии к нефтяной самостоятельности.
Нефтяная зависимость Италии на фоне ее внешнеполитических и финансово-экономических проблем в связи с войной в Эфиопии позволяла британской дипломатии вести сложную и тонкую игру, чтобы обеспечить АИНК и ИПК возможность действовать за спиной АДЖИП и ввести в заблуждение других акционеров БОД. Италия получала нефтепродукты из районов, находившихся под британским контролем в обмен на отказ Рима от нефтяных прав в Ираке. Перспектива приобретения итальянской доли участия в БОД стала одной из главных причин сдержанной позиции Лондона в Лиге Наций по поводу введения нефтяных санкций против агрессора. Весной 1936 г. с согласия Муссолини итальянский пакет акций в БОД был увеличен до 75%, а затем тайно продан ИПК. К осени 1936 г. из состава БОД вышли и другие группы, получив денежную компенсацию. Таким образом, британское правительство сыграло ключевую роль в устранении германского и итальянского капитала из нефтяной отрасли Ирака, хотя создавалось впечатление его абсолютной непричастности к этому делу.
Крах БОД как независимой многонациональной компании по времени совпал с провозглашением Гитлером 4-летнего плана подготовки Германии к войне (август 1936 г.), созданием «оси» Берлин – Рим (соглашение 25 октября 1936 г.) и военно-гражданским переворотом в Ираке (29 октября 1936 г.). Логика программных установок Гитлера подводила к принятию курса на захват чужих нефтяных источников, в связи с чем нефтяная политика заняла особое место в военной стратегии Германии. Поэтому, хотя превентивные меры Лондона вынудили Берлин отказаться от иракской нефти за несколько месяцев до скупки БОД мировыми трестами, они не только не охладили экспансионистских устремлений Гитлера, но, напротив, форсировали процесс разработки стратегии Кавказского похода и планов последующей оккупации Ирана и Ирака. Провал экономической политики правительства Я. Хашими привел к подъему антибританских настроений в Ираке, усилению социальной напряженности и консолидации оппозиционных сил. Появление на политической арене армии в качестве нового влиятельного фактора и стремительный рост числа сторонников сближения Ирака с гитлеровской Германией в противовес Англии вынуждал Уайтхолл искать новые методы воздействия на Багдад и установления надежного барьера на пути продвижения держав «оси» на Ближний Восток.
^ В четвертом параграфе «Концессия БПК в Басре и политические аспекты финансовой помощи нефтяных компаний правительству Ирака, октябрь 1936 г. – август 1939 г.» выявляются причины взаимной уступчивости Багдада и ИПК в ходе переговоров о пересмотре концессии БОД и нефтяных правах на юге страны, раскрывается роль нефтяного фактора в вопросах получения Ираком британских льготных кредитов и займов.
Масштабные экономические программы и рост военных расходов в связи с усилением вмешательства армии в политические дела поставили вопрос о дополнительных источниках валютных поступлений в казну, и иракские власти сделали ставку на финансовую поддержку извне. В 1937–1939 гг. по инициативе правительства Ирака в Багдаде и Лондоне прошла серия переговоров с британским казначейством, банком «Бэринг Бразерз» и ИПК о предоставлении Ираку финансовой помощи. В результате Ирак получил заем на 1 млн. ф.ст. у банка Бэринга (27 июля 1937 г.), беспроцентный заем на 3 млн. ф.ст. у ИПК (25 мая 1939 г.) и льготный кредит на 3,71 млн. ф.ст. под программы военного и железнодорожного строительства у британского правительства (1 декабря 1939 г.). Взамен иракское правительство предоставило новому филиалу ИПК «Басра Петролеум Компани» (БПК) нефтяную концессию в южных районах страны (29 июля 1938 г.) и санкционировало приостановку исследовательских и экспортных операций БОД (25 мая 1939 г.). ИПК, со своей стороны, обязалась в течение двух лет построить новый нефтепровод Киркук – Триполи с пропускной способностью 3 млн. т в год и провести реконструкцию хайфской линии, нарастив ее мощность на 1 млн. т. Это позволяло удвоить нефтяной экспорт ИПК и нефтяные доходы Багдада, а также в короткие сроки погасить все внешние долги Ирака.
Приобретение эксклюзивных нефтяных прав в Бассорской провинции и пересмотр концессии БОД завершили длительный процесс установления монополии ИПК в нефтяном производстве Ирака. Хотя такое положение позволяло мировым трестам, входившим в состав ИПК, использовать иракскую нефть в качестве резерва, Багдад был вынужден идти на уступки, так как за спиной компании стояло британское правительство, от которого в значительной степени зависела помощь в решении проблем с хроническим дефицитом госбюджета страны. Передавая под контроль ИПК оставшиеся нефтеносные районы Ирака, Багдад устранял главное препятствие к получению внешних займов и кредитов на льготных условиях, а также приобретал гарантии увеличения своих нефтяных доходов.
Готовность британского правительства и ИПК к компромиссу, в свою очередь, была обусловлена угрозой сближения Ирака с державами «оси» и появления в стране конкурентов в лице германского капитала и независимых американских нефтяных компаний. В условиях нарастания международной напряженности нефтяная монополия ИПК наряду с усилением финансовой зависимости Ирака от Англии гарантировала Лондону лояльность иракских властей в деле укрепления британских позиций на Ближнем Востоке. ИПК при этом жестко охраняла свои коммерческие интересы. Дополнительные расходы, связанные с разработкой концессий БОД и БПК, предоставление беспроцентного займа и необходимость обеспечить благоприятные условия для его возврата – все эти факторы вынуждали ИПК увеличивать экспорт иракской нефти. Согласие британского правительства на наращивание триполийской ветки нефтепровода вместо хайфской было обусловлено сохранением дружественных англо-французских отношений, что обеспечивало британскому флоту возможность пополнять свои запасы топлива в Триполи в случае войны. Кроме того, рост напряженности в Палестине не позволял проводить масштабную реконструкцию хайфской ветки.
Очевидная тесная связь ближневосточной политики Великобритании и концессионной политики ИПК вызывала раздражение в кругах иракской политической элиты и общественности. По этой причине уступчивость Лондона и нефтяных компаний в финансовых вопросах не способствовала снижению напряженности в англо-иракских отношениях. Более того, британские кредиты и заем ИПК стали источником постоянных конфликтов между Лондоном и Багдадом, так как в связи с началом мировой войны на эти средства иракское правительство не смогло приобрести большую часть необходимых ему партий оружия и промышленного оборудования.
В третьей главе «Иракская нефть в стратегии и тактике воюющих держав на начальном этапе Второй мировой войны, сентябрь 1939 г. – июнь 1941 г.» рассматривается влияние иракского нефтяного фактора на процесс трансформации ближневосточной политики великих держав и изменения баланса сил на региональной арене в условиях войны.
^ В первом параграфе «Вопрос реконструкции иракского нефтепровода в военных планах Англии и Франции и позиция правительства Ирака, сентябрь 1939 г. – июнь 1940 г.» анализируются причины англо-французских разногласий по поводу участия Ирака в нефтеснабжении союзников; раскрывается влияние первых оборонных мероприятий Англии на нефтепромыслах Ирака на ухудшение англо-иракских отношений.
Ввиду начала войны в Европе ИПК отложила реализацию проекта увеличения нефтедобычи в Киркуке, но Франция потребовала включить Ирак в число главных поставщиков сырой нефти, в этой связи провести реконструкцию нефтепровода и удвоить объемы иракского нефтяного экспорта. Париж делал ставку на иракскую нефть как основной источник снабжения французской армии на Европейском театре военных действий. Фактически правительство Франции продолжало придерживаться курса на нефтяную независимость в условиях войны, но пыталось завуалировать это интересами союзников и национальными интересами Ирака. В политико-стратегическом раскладе Англии Ирак, несмотря на все преимущества использования его нефти, по своей значимости все же уступал Ирану. Кроме того, Лондон включал нефтепромыслы Ирана и Ирака в общую стратегию обороны не собственно Англии, но территорий Британской империи в Азии. Проект увеличения экспорта иракской нефти и реконструкции нефтепровода изначально был обречен на провал, так как разошлись стратегические интересы держав, контролировавших разработку нефтяных ресурсов Ирака. При этом иракское правительство оказалось исключено из процесса принятия решений, касаемых перспектив экономического развития страны.
10 июня 1940 г. Италия вступила в войну и закрыла Центральное Средиземноморье для кораблей союзников. На следующий день ИПК, действуя по инструкции Уайтхолла и с согласия Парижа, перекрыла северную ветку нефтепровода, так как транспортировка нефти из Триполи в Европу теперь была исключена. Вывоз иракской нефти в Хайфу сократился в 2,5 раза, его объемы ограничивались максимальной пропускной способностью Хайфского перерабатывающего завода (800 тыс. т в год), которая, в свою очередь, определялась нефтяными потребностями союзников в регионе. Политические и армейские круги Ирака были возмущены тем, что решения принимались без согласования с Багдадом и без компенсации за потерянные доходы. Обстановка накалилась в связи с капитуляцией Франции: Лондон секвестрировал акции КФП и К.С. Гульбенкяна в ИПК и передал их британской Опеке над вражеской собственностью на весь период войны. Контроль над иракской нефтью перешел английским и американским владельцам ИПК.
Отстранение французов и Гульбенкяна от участия в работе правления ИПК и ее филиалов для Багдада фактически означало потерю своих союзников, тоже заинтересованных в наращивании нефтяного производства в Киркуке. Иракские власти считали, что ради увеличения добычи нефти и нефтяных доходов страны они пошли на значительные уступки вплоть до установления монополии ИПК. Поэтому действия Лондона и ИПК в июне 1940 г. вызвали крайне негативную реакцию со стороны политической элиты страны, укрепив позиции тех ее представителей, которые настаивали на переориентации внешней политики Ирака на сотрудничество с державами «оси». Нисходящая тенденция в англо-иракских отношениях стала набирать обороты также в результате прихода к власти националистической оппозиции во главе с Р.А. Гайлани и военных неудач Англии весной – летом 1940 г.
^ Во втором параграфе «Роль нефтяного фактора в формировании ближневосточной военной стратегии держав “оси” и нарастании кризисных явлений в англо-иракских отношениях, июль 1940 г. – апрель 1941 г.» раскрываются причины отказа Германии и Италии от немедленного захвата иракской нефти и принятия Уайтхоллом решения об оккупации Ирака
Недостаток сырья являлся слабым звеном в военной экономике держав «оси», в связи с чем нефтяной фактор стал одним из ключевых в их военной стратегии. Иракская нефть в определенной степени позволяла решить проблемы с нефтеснабжением, но оккупация нефтепромыслов Ирака предполагала открытие нового фронта на Ближнем Востоке, так как в зону военных действий были бы втянуты страны Леванта и Персидского залива. Поход на СССР и захват Северной Африки в целом могли открыть державам «оси» дорогу в регион. Поэтому разработка ближневосточной стратегии Германии находилась в прямой зависимости от планирования и материальной подготовки агрессии против СССР, а приоритет в установлении и поддержании контактов с арабскими националистами первоначально был закреплен за Италией, за которой в 1940 г. сохранялась ведущая роль в военных операциях в Средиземном море и Северной Африке.
Вместе с тем державы «оси» могли получить целый комплекс стратегических преимуществ в случае нанесения удара по британским позициям на Ближнем Востоке силами арабского националистического движения. Поэтому Берлин и Рим согласились оказать Ираку военную и финансовую помощь в деле ликвидации британского влияния в арабских странах, но без какой-либо конкретной подготовки к военной интервенции, даже несмотря на обещанные Багдадом привилегии в разработке иракской нефти. Сдержанная позиция Германии и Италии также была обусловлена тем, что они не могли пока разграничить свои стратегические и экономические интересы в регионе; в частности, каждая из держав стремилась получить преимущества в освоении нефтяных ресурсов Ирака.
В свете военных побед держав «оси», капитуляции Франции и создания непосредственной угрозы британским позициям на Ближнем Востоке Англия принимала в расчет исключительно реалии мировой войны и собственные имперские интересы. Быстро меняющаяся военная обстановка требовала быстрых и жестких решений. Среди таких решений был курс на демонтаж нефтяных объектов Ирака во избежание расширения мировой войны на Ближний Восток. В связи с очередным военным переворотом в Багдаде 1 апреля 1941 г. британское правительство приняло решение о вводе войск в Ирак, но желание сместить кабинет Гайлани не являлось главным побудительным мотивом. В первую очередь Англия руководствовалась принципами своей военной стратегии, в рамках которой стремилась укрепить безопасность своих военно-воздушных баз и порта в Басре, а также защитить нефтепромыслы Северного Ирака и Южного Ирана. Оккупация Ирака позволяла приступить к масштабным мероприятиям по демонтажу его нефтяных объектов. Это вынудило бы Германию отказаться от планов продвижения на Ближний Восток и направить удар на другой нефтеносный район – советский Кавказ. Разрушение иракской нефтяной промышленности могло способствовать втягиванию Германии в войну против СССР. При этом с военно-воздушных баз в Ираке планировалось нанести бомбовые удары по нефтепромыслам Баку с целью остановить советские поставки нефти в Германию или в случае их захвата Германией.
Уайтхолл понимал, что задевает жизненные интересы Ирака, но они объективно не могли вписаться в сложный сценарий борьбы великих держав за жизненное пространство. Англия и Ирак имели разные «весовые» категории, и Лондон не считал Багдад верным союзником с правом голоса в процессе принятия решений, особенно с тех пор как последний отказался объявить войну Германии, ограничился провозглашением нейтралитета и инициировал секретные переговоры с державами «оси». Активное участие нефтяных компаний в реализации тактических задач военной стратегии Англии на Ближнем Востоке раздражало иракских лидеров, подпитывала идею использования англо-германского антагонизма в деле сокрушения британских доминирующих позиций в Ираке.
^ В третьем параграфе «Нефтяные аспекты англо-иракской войны и военной помощи держав “оси” правительству Гайлани, май – июнь 1941 г.» исследуется влияние нефтяного фактора на исход вооруженного конфликта между Англией и Ираком, освещаются первые мероприятия британских оккупационных властей по реорганизации работы иракских нефтепромыслов.
Наличие действующих нефтепромыслов гарантировало интерес держав «оси» к событиям в Ираке, повышало вероятность оказания ими помощи режиму Гайлани. Поэтому иракские войска взяли под контроль все пункты нефтедобычи, нефтеочистительные заводы и насосные станции в целях безопасности, во избежание их уничтожения или повреждения в результате британских диверсий или воздушных бомбардировок.
Гитлер сомневался в возможности утвердиться в Ираке в данный момент, но иракская война могла отвлечь британские войска от других театров военных действий, облегчив державам «оси» наступление в Северной Африке и на Крите. В случае победы армии Гайлани Германия могла укрепить свой престиж на Ближнем Востоке, получить контроль над иракской нефтью и важными коммуникациями. Участие в военных операциях в Ираке потребовало достижения предварительных договоренностей между Берлином и Римом о паритетных правах на иракскую нефть. Германия также заручилась сотрудничеством правительства Виши, которое разрешило использовать сирийские аэродромы и имевшиеся в Сирии французское оружие и горючее. Затянувшиеся переговоры задержали транспортировку оружия и прибытие военной авиации держав «оси», что предопределило быстрое поражение иракских войск.
Гайлани и его окружение допустили серьезную тактическую ошибку, не обеспечив свою армию запасами горючего, что создало проблемы с нефтеснабжением. Попытки разрешить топливную проблему на месте не увенчались успехом. Прибывшая в середине мая в Багдад секретная германская миссия предложила метод получения авиабензина путем смешивания различных видов горючего, но иракские власти не располагали необходимыми для этого объемами исходных нефтепродуктов. Доставка топлива из Абадана или Румынии исключалась ввиду нейтралитета Ирана и Турции. Единственный для советских нефтяных поставок маршрут тоже пролегал через Иран. Кроме того, СССР воздержался от оказания помощи режиму Гайлани, хотя 16 мая 1941 г., в разгар англо-иракской войны, поддержал инициативу Багдада об установлении дипломатических отношений между СССР и Ираком. В связи с истощением запасов топлива иракское командование не сумело извлечь максимальных выгод от участия военной авиации держав «оси» в боевых действиях против Англии в Ираке.
В Берлине признавали, что существенную помощь режиму Гайлани могли оказать германские воздушные налеты на Абадан; тем самым значительные силы Англии отвлекались из Ирака в зону Персидского залива. Но это означало открытие нового театра военных действий, к чему Германия была не готова, особенно в свете последних приготовлений к нападению на СССР. Разработка конкретных военных планов в отношении Ирака и Ближнего Востока в целом в Берлине и Риме началась уже после британской оккупации Ирака и Сирии и открытия советско-германского фронта.
В ходе англо-иракской войны в мае 1941 г. нефтяные объекты Ирака в целом не пострадали. Гайлани надеялся восстановить свой режим при содействии Германии и Италии, и залогом его успеха в значительной степени являлись действовавшие нефтепромыслы. Германская военная миссия не успела провести взрывные работы ввиду стремительного наступления англо-индийских войск. Британские военные власти были готовы к воздушным налетам, но планировали в конце мая завершить военную кампанию в Ираке. Кроме того, по данным британской разведки, Германия готовила крупномасштабное наступление на СССР, что снижало, хотя полностью не отводило угрозу германской атаки на Ирак. Лондон также опасался, что разрушение нефтяных объектов спровоцирует серьезный конфликт между Англией и пробританской политической элитой Ирака, представители которой должны были прийти на смену кабинету Гайлани.
После оккупации Ирака на нефтепромыслах начались работы по консервации продуктивных скважин, демонтажу и эвакуации движимого оборудования; на весь период войны был введен мораторий на геологоразведочные операции. Вместе с тем возобновились поставки иракской нефти в Хайфу для британского флота, но в случае внезапной германской угрозы все действовавшие нефтяные объекты подлежали уничтожению. Мероприятия оккупационных властей и тесно сотрудничавших с ними нефтяных компаний расценивались Багдадом как проявление антииракской политики, что вело к росту напряженности в англо-иракских отношениях. Подъем национально-освободительного движения в Ираке и других нефтедобывающих и транзитных странах Ближнего Востока, где осуществлялись аналогичные оборонные программы, стал одним из важных факторов, вынуждавших Англию к поиску сильного союзника в деле сохранения британского влияния в регионе после войны.
В четвертой главе «Иракская нефть и возрастание экономической и стратегической значимости Ближнего Востока, 1932–1941 гг.» раскрывается влияние нефтяного соперничества на процесс изменения соотношения сил между великими державами на региональной арене.
^ В первом параграфе «Вклад нефтяного сектора в социально-экономическое развитие Ирака и особенности становления нефтяной политики страны» анализируется специфика концессионной политики нефтяных компаний в Ираке и подхода иракского правительства к решению вопроса об использовании нефтяных доходов.
Отчисления с экспорта нефти и концессионные платежи нефтяных компаний в среднем составляли 15,85% общих доходов страны, являлись вторым по значимости (после внешней торговли) источником валютных поступлений, стали основным, а до 1937 гг. единственным источником финансирования строительства крупных ирригационных и транспортных объектов, и, кроме того, гарантировали Багдаду получение внешних кредитов и займов. В указанный период в Ираке было разработано 7 экономических программ, но ни одна не была реализована ввиду социально-политической нестабильности, частой смены кабинетов, отсутствия отлаженного механизма подготовки и исполнения планов, низкой эффективности использования средств госбюджета. Самый высокий процент инвестиций из фонда капитального строительства, куда в полном объеме направлялись нефтяные доходы, приходился на армию (в среднем 33%), значительно меньшие суммы – на ирригационные схемы (19,4%), сооружение дорог и мостов (15%). Внушительная часть запланированных средств (кроме военных расходов) часто изымалась для покрытия дефицита основного бюджета, из которого до 31% тоже выделялось на оборону. Преимущественное использование нефтяных доходов на военные нужды в немалой степени было обусловлено стремлением политических групп удержаться у власти с помощью армии. При этом именно в армейской среде были особенно сильны антибританские настроения.
Нефтяные доходы стали важным фактором экономического и политического развития Ирака, поэтому иракские власти были нацелены на форсированное развитие нефтяного сектора и проведение в перспективе самостоятельной нефтяной политики. В этой связи Багдад добивался своего участия в акционерном капитале нефтяных компаний, увеличения размера нефтяных отчислений, повышения объемов нефтедобычи, расширения рынка рабочих мест за счет предприятий нефтяной отрасли, оказания концессионерами финансовой помощи и подготовки ими квалифицированных специалистов-нефтяников из числа иракцев, а также предпринимал попытки построить национальный нефтеперегонный завод. Настойчивость иракского правительства создавала весьма напряженную атмосферу в его отношениях с нефтяными компаниями.
По ряду направлений нефтяная политика Багдада была успешной, в некоторых вопросах она принесла плоды лишь в последующие десятилетия. Иракские власти эффективно использовали угрозу конкуренции в качестве одного из средств давления на концессионеров (в сфере их производственной и финансовой политики) и Уайтхолл (в вопросах оказания финансово-экономической и дипломатической поддержки, а также при решении региональных проблем). Иракские лидеры разыгрывали карту своей заинтересованности в сотрудничестве с германским капиталом и американскими независимыми компаниями, дополняя это попытками сближения с державами «оси». В годы Второй мировой войны в связи с ослаблением британских позиций на Ближнем Востоке и очевидным интересом Вашингтона к зоне Персидского залива Багдад пришел к идее посредничества США в урегулировании конфликтов, возникавших с нефтяными компаниями и Лондоном. Изменение соотношения сил между великими державами, кроме того, открывало путь к сотрудничеству нефтедобывающих государств и стран-транзитеров в региональных рамках, создавало условия для их экономической интеграции и политического сближения, что, как показал опыт Ирака, оказалось невозможным в предвоенный период.
В то же время ограничение нефтяного производства исключительно добычей и экспортом сырья привело к сохранению жесткой зависимости Ирака от импорта нефтепродуктов, сравнительно низкой занятости иракцев на нефтяных предприятиях, сужению возможностей для создания корпуса местных профессионалов-нефтяников, отстранению иракских властей от процесса принятия решений по вопросам развития нефтяного сектора. Концессионная политика ИПК, ориентированная на сдерживание темпов и масштабов ввода в эксплуатацию иракских нефтяных ресурсов, органично вписывалась в рамки политико-стратегических установок ближневосточной политики Великобритании. Это, в свою очередь, давало повод для критики нефтяной политики правящих кабинетов со стороны оппозиционных политических и общественных кругов Ирака, акцентировало их внимание на засилье иностранного капитала именно в нефтяной сфере, формировало негативный образ западных нефтяных компаний.
Уступчивость Багдада в нефтяных вопросах объясняется не только финансово-экономической зависимостью от Англии и давлением Уайтхолла. В составе большинства правящих кабинетов доминировали сторонники тесного сотрудничества с Англией. Для их пребывания у власти британская поддержка была более важна, чем поддержка политических групп внутри страны, настаивавших на радикальных преобразованиях в нефтяной сфере. На отношения между иракским правительством и нефтяными компаниями оказывала воздействие ближневосточная и нефтяная политика не только Англии, но также Франции, США, Германии и Италии. Поэтому вопросы темпов и масштабов разработки иракской нефти, от которых зависел объем валютных и иных финансовых поступлений в госбюджет Ирака, во многом определялись раскладом политических сил на международной и региональной арене. Совокупность внешних и внутренних факторов не позволяла Ираку в первое десятилетие независимого существования провести структурную реорганизацию своей экономики на основе использования нефтяных доходов.
^ Во втором параграфе «Влияние иракской нефти на изменение роли Ближнего Востока в мировом нефтяном производстве и трансформацию нефтяной политики Великобритании и США» исследуется роль иракского нефтяного фактора в процессе приятия Лондоном и Вашингтоном решения о проведении совместной нефтяной политики в арабских странах.
В 1935–1940 гг. Ирак занимал 8 место среди главных стран-производителей. Наличие в Ираке крупных месторождений высококачественной нефти подтверждало огромный нефтяной потенциал других арабских стран. Выход иракской нефти на мировые рынки положил начало процессу трансформации системы нефтеснабжения Восточного полушария в плане снижения зависимости последнего от американской нефти и замены ее арабской нефтью. Это предопределило пристальное внимание к региону со стороны правительств, которые были лишены прямого доступа к нефтяным источникам (Германия, Италия), а также способствовало росту конкуренции между мировыми трестами, входившими в состав ИПК и МНК, и аутсайдерами. Главным оружием последних в борьбе с английскими и американскими монополиями был курс на приобретение концессий в новом нефтяном районе мира – на Ближнем Востоке.
Успешное проникновение американских независимых конкурентов (СОКАЛ и «Галф Ойл») в зону Персидского залива и немедленный ввод в эксплуатацию открытых ими в Саудовской Аравии, Кувейте и на Бахрейне крупных месторождений нефти вынуждали МНК вносить кардинальные коррективы в свою коммерческую политику. К концу 1930-х гг. стало очевидно, что «Соглашение о красной черте» выполнило свою основную задачу, обеспечив его участникам при поддержке британской и французской дипломатии контроль над нефтяными ресурсами всех арабских стран за исключением тех, что сотрудничали с СОКАЛ и «Галф Ойл». Теперь соглашение тяготило членов МНК, так как ограничивало их в выборе средств и методов борьбы против опасных соперников. Противодействие КФП попыткам англосаксонских партнеров освободиться от ограничительных статей устава компании привело к разрушению корпоративного примирения в ИПК. Вторая мировая война форсировала этот процесс, дополнив коммерческое соперничество решающим политическим фактором.
Подъем национально-освободительного движения в арабском мире, обострение палестинской проблемы и активизация ближневосточной политики СССР вынуждали Великобританию к поиску сильного союзника в деле сохранения своего влияния на Ближнем Востоке и подводили к идее тесного сотрудничества с США в региональных делах. Фактически уже в 1930-е гг. британская нефтяная политика в арабских странах была вынуждена опираться на американскую поддержку. О готовности Уайтхолла к серьезным уступкам США в нефтяных вопросах свидетельствовал отказ Лондона от активного противодействия проникновению американских независимых нефтяных компаний в зону Персидского залива, а также предпринятые британским правительством в 1940–1941 гг. попытки передать американцам нефтяные права Франции на иракскую нефть.
Фундаментальный альянс двух держав был зафиксирован в англо-американских нефтяных соглашениях 1944–1945 гг., которые гарантировали американскому капиталу благоприятные условия для экспансии в сфере жизненных интересов Британской империи взамен на готовность Вашингтона разделить с Англией политическую и военную ответственность в решении вопросов международной и региональной политики в зоне Персидского залива. Новые условия англо-американского сотрудничества изменили соотношение сил в ИПК в пользу американских владельцев. Это позволило последним приобрести свободу действий в районе «красной черты», объединиться с американскими аутсайдерами и совместными усилиями сместить английский нефтяной капитал с лидирующих позиций на Ближнем Востоке. Наряду с иными факторами это знаменовало начало заката Британской империи и смену позиций в тандеме Великобритания – США не только в ближневосточных и нефтяных делах, но и в глобальном масштабе.
^ В заключении подведены итоги диссертационного исследования, сформулированы выводы обобщающего характера.
В 1930-е гг. нефтяная дипломатия стала одним из ключевых направлений политики великих держав на Ближнем Востоке, а тесное сотрудничество с нефтяными компаниями приобрело исключительную роль в реализации национальных интересов стран Запада в регионе. В этом плане наиболее показательны отношения в триаде «британское правительство – иракское правительство – ИПК» и британские методы использования иракского нефтяного фактора при решении текущих и долгосрочных задач ближневосточной политики в целом.
Взгляд через призму нефтяного фактора более детально высвечивает истинный характер отношений между великими державами. Традиционное для Ближнего Востока англо-французское соперничество постепенно уступало место проведению совместной нефтяной политики, нацеленной на то, чтобы охладить интерес держав «оси» к региону и сдержать рост национально-освободительных движений. Вместе с тем сотрудничество с Францией являлось лишь тактикой Уайтхолла в его общей стратегии сохранения и укрепления британских доминирующих позиций в этой части света. Фактически, выстраивая свои отношения с Францией, Англия исходила из тех же мотивов, что в случае с Германией и Италией – воспрепятствовать нефтяной независимости страны и ограничить ее свободу действий в районах, входивших в сферу жизненных интересов Британской империи. Специфика англо-французских отношений отражались как в фокусе на взаимоотношениях между англосаксонскими и французскими партнерами в ИПК, для которых тоже была характерна достаточно напряженная атмосфера при наличии общей согласованности действий.
Тесная связь ближневосточной политики Великобритании и концессионной политики ИПК вызывала раздражение в кругах иракской политической элиты и общественности. В результате, несмотря на определенную уступчивость Лондона и ИПК в нефтяных и финансовых вопросах, нефтяная проблематика в Ираке приобрела острый политический характер и вышла на острие программных установок антибританских националистических групп различного толка.
Нефть стала важным компонентом экономического и политического развития Ирака и приобрела роль значимого регионально-политического фактора. Приверженность Багдада принципам этатизма вела к нарастанию противоречий между национальными политико-стратегическими и экономическими интересами страны, с одной стороны, и коммерческой политикой иностранных нефтяных компаний, действовавших в русле внешнеполитических доктрин своих правительств, с другой. Ирак постепенно начал использовать нефтяную дипломатию не только при решении вопросов, непосредственно связанных с развитием нефтяного сектора национальной экономики, но также при выстраивании своих отношений с соседними государствами и западными державами.
Хотя в 1930-е гг. Великобритания сумела сохранить за собой доминирующие стратегические и экономические позиции в Ираке и в годы Второй мировой войны смогла защищать свои жизненные интересы на Ближнем Востоке, в региональном раскладе сил появились новые внешние факторы. Проблемы арабской нефти теперь были тесно связаны не только с британскими и французскими интересами, но также с германскими, итальянскими, американскими и советскими. Германия и Италия избрали путь политико-экономической, а затем военной экспансии. За американскими нефтяными интересами пока слабо просвечивались политические цели. Активизация ближневосточной политики СССР была обусловлена политико-стратегическими установками. Но все державы стали активно использовать региональные факторы для вызова Британской империи. В годы Второй мировой войны ближневосточная стратегия Великобритании и Германии преследовала одни и те же цели – обеспечение политического и экономического доминирования в стратегически важном регионе мира. Поэтому у арабов не было иного выхода, кроме как обратиться к третьей силе – США или СССР.
В условиях подъема арабского национально-освободительного движения Великобритания нуждалась в принципиально новых методах сохранения своей сферы влияния в арабских странах, так как уже не могла сдерживать влияние внешнего фактора теми же средствами, которые в 1930-е гг. были эффективны в отношении Германии, Италии и Франции. Активное проникновение американского нефтяного капитала в зону Персидского залива способствовало постепенной трансформации ближневосточной политики Вашингтона в плане включения этого региона в сферу национальных интересов США. Лондон рассматривал складывавшуюся ситуацию через призму глобальных и региональных проблем, решение которых требовало компромисса с США и уступок со стороны Англии. Поэтому формирование англо-американского стратегического альянса на Ближнем Востоке, в котором роль «младшего» партнера постепенно стала переходить Англии, являлось закономерным результатом международной и региональной политики 1930-х гг.