А. Н. Стрижев Настоящий том Полного собрания творений святителя Игнатия содержит капитальный богословский труд «Аскетическая проповедь» ибольшой массив вновь публикуемых текстов, собранных в разделе «Приложение»

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 69

Плодом таких действий следопроизводства являются: с одной стороны, свободная жизнь этого помещика и спокойное управление им имением даже в продолжение самого производства следствия, в котором он представляется лицом, едва-едва прикосновенным, отстраненным от всякого законного ограничения и взыскания, продолжающим отягощать состояние и насиловать волю (в браках) крестьян своих, в чем содействуют ему местные власти и воинская, находящаяся в деревнях, команда. С другой же стороны, извращение вызванных угнетениями и оскорблениями жалоб в непокорство, в бунт навлекли воинскую экзекуцию, жестокие наказания многих и смерть других; проявление пристрастных допросов, неправильных действий, чрезвычайного злоупотребления власти, противного всем законам, кощунства; посрамление духовного сана, поругание, угнетение священника, преследование его семейства и обвинение других духовных лиц.

Особенно важно здесь и то, что действиями сего рода народ, очень ясно уразумевающий их значение, убеждается, что правда, которой Правительство во всем ищет, и в этом деле не могла восторжествовать в течение трех с половиной лет, и что орудия, законом для защиты справедливости употребляемые, {стр. 633} открыто прибегая к подобным средствам, формами закона и принадлежащею им властью, только заглушают жалобы слабых, пресекают им все пути к защите и, попирая истину, ввергают людей сперва в тоску, потом в недоверие, в непокорность и наконец в отчаяние.

Вот характер этого, заслуживающего особенного внимания, дела и значение исследования и, к сожалению, «переследования», по Высочайшей воле назначенного. В Записке старшего депутата они подробно объяснены по следам самого делопроизводства. Приводимые ниже указания на главные факты могут, облегчив отыскание их, как в упомянутой записке, так и в самом делопроизводстве, выяснить чрезвычайную неправильность его и проистекшие из нее противные истине заключения.

Из прямого розыска о причинах, побудивших донос священника Ивановского, необходимо выяснилась бы тотчас вся истина о поведении Страхова. Она не могла укрыться и от поверхностного исследования, собственно к сей цели направленного, потому что известность о ней (молва, слухи), была столь же обща в стране, сколько оскорбления были живы, продолжительны и беспрерывны, порожденное же ими чувство глубокой, вкоренившейся многолетием, нелюбви к беззаконнику, обнаружась после долгого терпения, не могло уже быть скрыто. Самые яркие о сем свидетельства рассеяны по делопроизводству почти при каждом показании и сведении, их можно найти едва ли не на всяком листе записки (особенно же на л. 41–43; 128–135).

Чтоб застенить Страхова, надлежало совершенно отвлечь от него внимание и для того перестановить предметы и извратить значение событий. Недостаточно было воспользоваться встречным доносом его о взволновании будто бы его Избищских крестьян священником, еще надлежало, противно духу обстоятельств и закону, направить все делопроизводство к исследованию не поведения настоящего виновного, но поступков мнимого и, в этом усильном наклонении всех частностей дела, стараться оставлять всегда в стороне главное лицо. Несмотря на трудность такого предприятия, на него решились, вероятно, надеясь достигнуть цели быстротою и строгостью, вынужденными будто бы важностью события.

Первая попытка осталась безуспешною. Никак не могли доказать существования бунта в Избищах; несмотря на усилия, {стр. 634} там не услышали ничего, кроме тех же горьких, но уже не умолкавших ни перед чем жалоб (все допросы, показания и особенно л. 168 зап<иски>), при совершенном повиновении крестьян и исполнении ими обязанностей. Жалобы эти хотя и были оставляемы без внимания, не выслушиваемы, скрываемы исправником и предводителем при первых разведаниях, — извращаемы неправильностью действий и угрозами первой Комиссии (л. 52 на об., 53; 174 на об., 175; и в мног. друг, в Записке), и не переследываемы второю, вопреки Высочайшему повелению, (почти все заключения статей ее журналов), — все же оставили в делопроизводстве факты яркие, достаточно полные и ничем не отраженные, кроме голословных, лишенных юридического достоинства собственных заключений о них следователей.

Родственники Страхова в первой Комиссии, председатель ее (тот же уездный предводитель князь Ухтомский) и член (Андреянов, пристав 1-го стана) соорудили громаду обвинений на Ивановского и, вертя все производство дела исключительно на этом пункте, как на оси, приводя к нему все, не допускали ни допрашиваемых отвечать, показывать о чем-либо ином, ни себя разведывать, разъяснять и видеть что-либо, кроме этой виновности. Все делопроизводство (а, следовательно, и вся записка лист за листом) служат сему доказательством.

Не только отклонение от прямого пути, но, в противность закону, сокрытие истины и превышение власти, отбирание показаний от запуганных угрозами людей (во многих мест<ах>, особенно л. 110–118 Запис<ки>), кощунство, публичное унижение духовного сана, насилие над особою священника, преследование его семейства (л. 114; 85; 86; 93–110 Зап<иски>), — все было употреблено для достижения цели. Исследование начато, не ожидая депутата с духовной стороны, с экстренностью, ничем не оправдываемою и не вынужденною, в самый день Рождества Христова, с приказанием взять священника силою, если он не явится тотчас (л. 52 и друг. — Зап<иски>); он был удержан на ночь в нетопленой комнате и, будто от виновного, от него отбирали ответы, — быстротою мер хотели решить все; в то же время по жалобе Страхова, указавшего зачинщиков будто бы бунта, который грозил опасностью, зачинщиков этих допрашивали 20 месяцев спустя и когда уже из них самые важные по тем показаниям, какие они могли {стр. 635} бы сделать, померли! (л. 145–178 Запис<иски>). — Всякое обстоятельство, даже ничтожные предлоги были обращаемы Ивановскому в обвинение, без внимания к событиям, к объяснениям, отвергая представления духовного депутата, не разбирая существа, извращая или укрывая все противное цели, чтоб задушить, так сказать, количеством обвинений их качество и подавить священника Ивановского (л. 16–44 Записки, почти весь первый отдел). Но как вопреки всему истина, выказываясь все в тех же жалобах, волновала страсть следователей, то сан Ивановского подвергли по пустому поводу публичному поруганию, а его самого — оскорблению (л. 76–86 Запис<ки>), — вопреки закона заперли его самого в острог, в секретную, где томили столько же без нужды, сколько без права (л. 86–93 Запис<ки>); семейство его преследовали и угнетали (л. 93–101 Запис<ки>); и коснулись обвинением или стеснили других духовных лиц, которые заслуживали признательность (л. 101–111 Запис<ки>).

Во всем этом действия следователей постановляли Страхова в положение лица почти неприкосновенного к делу.

И вот какое следствие вторая Комиссия, назначенная для «переследования» оного по Высочайшему повелению, — по предварении ее «о неправильности и упущениях», вызвавших самое переследование, — признала, как сказано выше, правильным, а дело обвинения, им, как показано, созданное, совершенно исследованным. — Ринувшись в путь, первою Комиссиею проложенный, после столь решительного признания, вторая Комиссия уже не могла ничего собственно переследовать, разъяснять фактами; она старалась только усиливать ими действия первой, прибегая для сего к выводам, противным разуму фактов сих, к неправильному применению законов, к уклонению себя от предписываемых ими повальных обысков, передопросов, очных ставок и пр<очего> в каждом случае, где они могли бы вывести настоящего виновного на определенное ему в деле его действиями место.

Едва ли не в каждой статье записки являются точные о сем свидетельства. Независимо от сего Комиссия, не уважая мнений духовного депутата (л. 91 и др<угие> Зап<иски>), допускала себя до неправильностей, неверности в изложении, в показаниях смягчала или вовсе исключала то, что считала нужным для большего согласования своих заключений, для ослабления виновности Страхова (л. 163–169 Запис<ки>): {стр. 636} о самых важных показаниях, дававших делу совершенно иной вид, она молчала, будто о несуществовавших (л. 23–26. — 186 Запис<ки>); а взамен отстраняемого ею повсюду «переследования», вызываемого и обстоятельствами и объяснениями обвиняемого священника, закрывала ему последние пути к доказанию несправедливости обвинений странною полемикою председательствовавшего (л. 70–76 Зап<иски>). — С другой стороны, все, что относилось в деле до Страхова, было рассматриваемо и обсуждаемо как непреложное свидетельство его невинности и безукоризненности его поступков. В этом убедит прочтение любопытных сведений (и вывода из них Комиссии) об обращении его с крестьянами, к которым, — по ее заключению, решительно противоречащему фактам, — он был более слаб, нежели строг (л. 143–147. — Запис<ки>); — об обременении их работами и оброками, где выводы ее столь же поверхностны, сколь неверны (л. 135–143. Запис<ки>); о насильных браках, которым, в угождение Страхову, содействовала воинская команда и начальник ее, находившиеся в его имении (л. 147–157. Запис<ки>); о блудных его связях и о насиловании им девок, где розыск ее так же странен, как странно принятие его голословия и упорного запирательства, будто бы за формальное опровержение многочисленных улик (л. 157–163 Запис<ки>).

Нужно прочитать вполне второй и третий отделы Записки, на некоторые статьи которой здесь представлены только летучие указания.

Таков характер этих необыкновенных исследований. — Сколько ни затемнялись факты, не вполне в них собранные, сколько ни были они односторонне рассматриваемы, изменяемы в значении, — все же они остались в делопроизводстве как факты и, несмотря на неразъяснение их, сами собою разъясняют дело с такою очевидностию, что, отстраняя необходимость всякого переследования, ведут к заключениям, как в общем, так и в частностях, решительно противоположным тем, которые выводятся из личных мнений о них Комиссий.

Записка эта, хранившаяся в Директорской комнате, по приказанию Его Превосходительства Михаила Абрамовича приобщена к делу 16 июня 1860 г.

Коллежский асессор Богословский

{стр. 637–643 — автографы страниц сочинений о. Игнатия}

{стр. 644}

Библиография

трудов святителя Игнатия

и литературы о нем

(за 1847–2001 гг.)

От составителя

В настоящей библиографии представлены прижизненные и посмертные публикации текстов Святителя и литература о его жизни и творчестве, изданные на русском языке в 1847–2001 гг. в России и отчасти за рубежом. За пределами данной работы остались переводы сочинений святителя на иностранные языки. Материал систематизирован по следующим разделам: Творения: (Сочинения и письма: отдельные издания и публикации в сборниках и периодических изданиях); Материалы для изучения жизни и творчества: (Общие работы; Вологодский период, 1807–1833 гг.; Троице-Сергиева пустынь Санкт-Петербургской епархии, 1834–1857 гг.; Кавказская кафедра в Ставрополе, 1857–1861 гг.; Николо-Бабаевский монастырь Костромской епархии, 1861–1867 гг.; История рода Брянчаниновых; Усадьбы Брянчаниновых; Воспоминания, записки и письма современников; Письма разных лиц свт. Игнатию); О сочинениях и письмах; Святитель Игнатий и русские писатели XIX века; Святитель Игнатий, его духовно-нравственное влияние: современники и потомки; Канонизация, прославление: (житие, службы, акафист, иконы, освящение церквей; Общество по изучению православной культуры им. Игнатия Брянчанинова); Образ святителя Игнатия в художественной литературе и изобразительном искусстве; Справочные и библиографические издания. Внутри разделов литература распо{стр. 645}ложена в хронологическом порядке, в пределах одного года — в алфавите авторов и заглавий. Переиздания во всех разделах помещены в хронологическом порядке (за исключением № 144, 174, 626, 667, 797, 956). Все материалы библиографии описаны de visu, исключения отмечены звездочкой. Библиографическое описание дается по принятой системе.

Для выявления материала были просмотрены государственные библиографические указатели Книжной палаты, текущие указатели ИНИОН РАН, отраслевые и тематические библиографические пособия (см. раздел «Библиографические и справочные издания»), а также каталоги и картотеки Российской национальной библиотеки; Библиотеки Академии наук России; Библиотеки С.-Петербургской Духовной академии; Российской государственной библиотеки (Москва); Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. Рудомино (Москва); Библиотеки Оптиной пустыни.

Составитель благодарит сотрудников Вологодской универсальной областной библиотеки им. И. В. Бабушкина, Ярославской государственной областной универсальной библиотеки им. Н. А. Некрасова, Костромской областной универсальной научной библиотеки им. Н. К. Крупской, Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США), иерея Геннадия Беловолова (С.-Петербург), Ю. Р. Редькину (С.-Петербург), Л. Ф. Соколову (Вологда), А. Н. Стрижева (Москва) за предоставленные материалы и помощь в работе.

* * *

Крупнейший русский духовный писатель-аскет и подвижник XIX века, выдающийся ученый-богослов, архипастырь, человек высокой духовности и культуры, святитель Игнатий (Д. А. Брянчанинов) известен всему христианскому миру как творец бессмертных духовных произведений.

В 1988 году Поместным Собором Русской Православной Церкви, посвященным юбилею 1000-летия Крещения Руси, он был причислен к лику святых, в земле Российской просиявших, «за святость жизни, которая раскрывается в его творениях, написанных в духе подлинного православного святоотеческого Предания».

Начало литературной деятельности святителя Игнатия положено еще в дни его юности. Из «Жизнеописания», составленного ближайшими учениками, известно, что в годы {стр. 646} учебы в С.-Петербурге в Инженерном училище Димитрий Александрович посещал дом президента Академии художеств и директора Императорской Публичной библиотеки А. Н. Оленина, где на литературных вечерах был любимым чтецом-декламатором и своими первыми поэтическими опытами приобрел благосклонное внимание А. С. Пушкина, И. А. Крылова, К. Н. Батюшкова, Н. И. Гнедича. Опыты эти не сохранились до нашего времени, но незаурядное литературное дарование впоследствии нашло свое выражение в его аскетических сочинениях и сообщило им высокую поэзию слова, а по образу изложения, наружной форме и по слогу многие его произведения стали новостью в русской духовной литературе. Преобладающим содержанием их является учение о борьбе с грехом, о внутреннем совершенствовании и духовном возрождении человека через покаяние и очищение сердца от страстей. Прекрасный русский литературный язык творений свидетельствует о том, что автор учился русской словесности в эпоху Жуковского и Пушкина. В письме к игумену Антонию Бочкову свт. Игнатий писал: «Мне очень нравился метод Пушкина по отношению к его сочинениям. Он подвергал их самой строгой собственной критике, пользуясь охотно и замечаниями других литераторов. Затем он беспощадно вымарывал в своих сочинениях излишние слова и выражения, также слова и выражения сколько-нибудь натянутые, тяжелые, неестественные. От такой вычистки и выработки его сочинения получали необыкновенную чистоту слога и живость смысла. Как они читаются легко! В них нет слова лишнего! Отчего? От беспощадной вычистки… Смею сказать, что и я стараюсь держаться этого правила» (Игнатий (Брянчанинов). Собрание писем. М.; СПб., 1995. С. 120). Святитель Игнатий также принял для себя за правило и часто повторял совет Н. И. Гнедича, «чтоб сочинения, писанные до сорока лет, без всякого исключения считать решительно неоконченными вследствие незрелости ума, опыта и вкуса, и поэтому не издавать их печатно, а оставлять до этого периода жизни, чтобы пересмотреть, исправить и после этого отдать в печать или уничтожить». (Игнатий (Брянчанинов). Собрание писем. М.; СПб., 1995. С. 845). Поэтому ранние литературные труды святителя или не опубликованы, например, «Некоторые советы к сохранению заповедей Господних» (1827), или тщательно переработаны в разные годы и включены самим автором в конце {стр. 647} жизни в собрание сочинений, таковы ранние сочинения: «Древо зимою пред окнами кельи» (1827), «Сад во время зимы» (1829), «Плач инока о брате его, впадшем в искушение греховное» (1830) и другие.

Впервые в печати произведения сорокалетнего святителя Игнатия появились в журнале «Библиотека для чтения» в 1847 г.: «Валаамский монастырь», подписанный И. И. И.; «Воспоминание о Бородинском монастыре», подписанное И. В 1849 г. в этом же журнале напечатан «Иосиф. Священная повесть, заимствованная из Книги Бытия», с подписью И. Эти произведения вышли отдельными брошюрами в С.-Петербурге в типографии К. Крайя в 1847 и 1849 гг. под теми же криптонимами, которые не учтены в «Словаре псевдонимов» И. Ф. Масанова. Не раскрыт также в «Словаре» псевдоним Православный, которым свт. Игнатий подписал свою статью, помещенную в журнале «Домашняя беседа» за 1864 г., вып. 3–5. Отдельный оттиск ее вышел в С.-Петербурге в 1864 г. под названием «Отзыв Православного на рецензию "Слова о смерти"…». Святитель Игнатий вынужден был не ставить свою фамилию под сочинениями, т. к. по распоряжению высших лиц духовенства цензорам было приказано так исправлять его сочинения, чтобы отбить желание отдавать их в печать. Это распоряжение было сделано по поводу вышедшей из печати в 1849 г. брошюры «Чаша Христова», она сразу разошлась, но второго издания уже не последовало из-за цензурных исправлений, исказивших статью неузнаваемо. Одна из причин нерасположения части духовенства к свт. Игнатию заключалась в несходстве научного образования. Получив образование в одном из лучших светских учебных заведений и затем перейдя к самостоятельному изучению святоотеческих писаний в монастырском уединении при деятельной монашеской жизни, свт. Игнатий отличался от собратий своих богословской научностью, основанной на опытном знании аскетической жизни и отчасти проникнутой началами светской учености. Вследствие этого было недоверие в большой массе ученого духовенства к сочинениям свт. Игнатия как не сходящимся с духом академической схоластики, несмотря на их глубоко православный характер. После напечатания «Чаши Христовой» долгое время все труды свт. Игнатия ходили в рукописях между лицами, пользовавшимися его духовными советами.

{стр. 648}

Живя с 1861 г. на покое в уединении Николо-Бабаевского монастыря, свт. Игнатий сам лично пересмотрел и подготовил к печати свои сочинения в составе четырех томов, которые вышли в свет в 1865–1867 гг. Пятый том «Отечник», подготовленный также самим святителем, вышел из печати в 1870 г. уже после его смерти. Труды по изданию этого собрания сочинений и предшествующих публикаций в журнале «Домашняя беседа» и вышедших отдельными изданиями в Санкт-Петербурге в начале 1860-х годов, принял на себя брат святителя П. А. Брянчанинов, посвятивший последние 30 лет жизни собиранию материалов и изданию его трудов. Первоначально издателем их был И. И. Глазунов, посмертные издания сочинений перешли к И. Л. Тузову по соглашению с наследниками святителя, им были изданы 2-е и 3-е собрания сочинений в 1886 и 1905 гг.

В 1917 г. журнал «Русский паломник» объявил о подготовке к печати нового собрания сочинений в связи с пятидесятилетием со дня смерти святителя, но само издание уже не могло быть осуществлено. В России только в 1993 г. вышло первое послереволюционное репринтное собрание сочинений в семи томах, подготовленное издательством Московского Донского монастыря. В 1996–2001 гг. вышло репринтное издание в издательстве Московского Сретенского монастыря, в 2001 г. — в московских издательствах «Благовест» и «Лепта». В настоящее время, с 2001 г. московским издательством «Паломникъ» предпринято первое комментированное издание полного собрания творений святителя, в четвертый том которого входят настоящие материалы к библиографии. Что касается публикаций в периодической печати и сборниках, то поток их, начиная с 1988 г., стремительно увеличивается.

Составитель будет признателен за любые дополнительные сведения о публикациях по теме указателя. Замечания и пожелания просьба присылать по адресу: 191069 Россия, Санкт-Петербург, Садовая ул., 18. Российская национальная библиотека. Заместителю директора по научной работе или непосредственно составителю: e-mail: litref@servicenlr.ru (Татьяне Николаевне Семеновой).

{стр. 649}

Святитель Игнатий

(Д. А. Брянчанинов)

(1807–1867)

Творения

Сочинения

1. Сочинения епископа Игнатия: В 4 т. — СПб.: тип. И. И. Глазунова, 1865–1867. Т. 1. Аскетические опыты архимандрита Игнатия, ныне епископа, жительствующего на покое в Николаевском-Бабаевском монастыре Костромской епархии. Ч. 1. — СПб., 1865. — 654, II с.

Т. 2. Аскетические опыты архимандрита Игнатия, ныне епископа, жительствующего на покое в Николаевском-Бабаевском монастыре Костромской епархии. Ч. 2. — СПб., 1865. — VIII, 816, II с.

Т. 3. Аскетическая проповедь епископа Игнатия, жительствующего на покое в Николаевском-Бабаевском монастыре Костромской епархии. — СПб., 1866 (обл. 1867). — 6, IV, 610, II с.

Т. 4. Приношение современному монашеству, заключающее в себе правила наружного поведения для новоначальных иноков и советы относительно душевного иноческого делания. Составлено епископом Игнатием, жительствующим на покое в Николаевском Бабаевском монастыре Костромской епархии. — СПб., 1867. — 6, IV, IV, 489 с, I л. портр.

{стр. 650}

2. Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова: В 5 т. — 2-е изд., испр. и пополн. — СПб.: изд. книгопродавца И. Л. Тузова, 1886.

Т. 1. Аскетические опыты. — 570 с, 1 л. портр. Т. 2. Аскетические опыты. — 413 с. Т. 3. Аскетические опыты. — 316 с.

Т. 4. Аскетическая проповедь и письма к мирянам. — 549, II с. Т. 5. Приношение современному монашеству. — 464 с.

3. Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова: В 5 т. — 3-е изд., испр. и пополн. — СПб.: изд. книгопродавца И. Л. Тузова, 1905.

Т. 1. Аскетические опыты. — 570, II с, I л. портр. Т. 2. Аскетические опыты. — 413 с. Т. 3. Аскетические опыты. — 316 с.

Blog