Geum.ru

История русский церкви

Вид материалаУчебник
Подобный материал:
1   ...   24   25   26   27   28   29   30   31   ...   68
* * *

После 1953 г. в связи с ослаблением холодной войны и энергичными усилиями советского руководства сделать более интенсивными свои контакты с главами государств и правительств Запада расширяется в сравнении с предшествующим пятилетием и мера вовлеченности церковных деятелей в движение сторонников мира. Из архипастырей Русской Церкви постоянными участниками международных конференций движения сторонников мира в середине 50-х гг. были митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич), архиепископ (с 1955 г. митрополит) Минский и Белорусский Питирим (Свиридов), архиепископ Алеутский и Северо-Американский, с 1956 г. Херсонский и Одесский Борис (Вик), епископ Астраханский и Сталинградский Сергий (Ларин).

В 1958 г. в Праге представители нашей Церкви вместе с богословами ФРГ, ГДР, Чехословакии, Англии, Франции, Нидерландов, США и др. приняли постановление об учреждении постоянно действующей Христианской мирной конференции. В июне 1961 г. в Праге состоялся I Всемирный общехристианский конгресс в защиту мира, организованный Христианской мирной конференцией. Делегацию Русской Церкви возглавлял архиепископ Ярославский Никодим, который выступил с докладом; основной доклад "Мир и земля" зачитан был профессором И. Громадкой, представлявшим евангелическую Церковь Чехословакии. Католическая церковь не участвовала в конгрессе; до II Ватиканского Собора позиция Русской Церкви по отношению к Римско-католической была достаточно жесткой, ее на конгрессе изложил архиепископ Никодим519. Затем с докладами выступили доктор Р. Ульман, Я. Стефанс. Особое впечатление на участников конгресса произвел доклад доктора Нимеллера "Мир в век техники", с кратким выступлением на тему "Мир и христианская справедливость" к участникам конгресса обратился Патриарх и Католикос всех армян Вазген I. Был избран совещательный Комитет для продолжения работы Христианской мирной конференции. От Русской Православной Церкви в него вошли Патриарх Алексий I, председатель ОВЦС архиепископ Никодим (Ротов), епископ Среднеевропейский Иоанн (Вендланд), протоиерей В. М. Боровой, иеромонах Ювеналий (Поярков), профессор Л. Н. Парийский, А. Ф. Шишкин, А. С. Буевский, И. В. Варлаамов, В. С. Алексеев. Председателем избран был профессор И. Громадка, а одним из его заместителей архиепископ Никодим. В состав международного секретариата ХМК вошел А. С. Буевский. Обращение к христианам всего мира, принятое на конгрессе, было выдержано в достойном тоне и чуждо одностороннего поверхностного политиканства. В этом же году был образован Советский фонд мира, в который также вошли представители Русской Православной Церкви. Основной задачей его провозглашался сбор денежных пожертвований для финансирования общественных организаций, ставивших своей целью борьбу за мир.

В 1957 г. священноначалие Русской Православной Церкви, движимое снисходительностью и братской любовью и руководствуясь началами икономии, признало сложившийся автономный статус Финляндской Церкви в составе Константинопольского Патриархата и возобновило каноническое и евхаристическое общение с ней. Но посягательства Константинопольского Патриархата на свободу и братское равноправие православных Церквей Сестер, не прекращавшиеся в течение всего XX в., вызывали серьезную озабоченность у священноначалия Церквей, пострадавших от притязаний Фанара. В сентябре 1957 г., во время пребывания делегации Русской Церкви во главе с Патриархом Алексием I в Болгарии, на торжественном заседании Священного Синода Болгарской Православной Церкви в присутствии высоких гостей предстоятель Болгарской Церкви Святейший Патриарх Кирилл отметил, что положение негреческих монастырей на Афоне не только не улучшилось, а напротив, со дня на день ухудшается вследствие уменьшения числа монастырских братий и материальных затруднений. Ходатайства в последние годы перед Святейшим Вселенским престолом о принятии в афонские негреческие монастыри иноков из наших православных стран не дали никаких результатов. До нынешнего дня святая Афонская гора продолжает быть запретным местом для остальных православных народов, и тамошние их обители медленно, но верно приходят в упадок и запустение.

После избрания в 1958 г. на Римский престол папы Иоанна XXIII складываются предпосылки для нормализации отношений с католической Церковью, на которые отбрасывала тень холодная война, составлявшая главный стержень политических событий этих лет. Папа Иоанн XXIII отличался более широким, чем его предшественники, подходом к взаимоотношениям с остальным христианским миром. Впоследствии это привело к участию представителей Русской Православной Церкви во II Ватиканском Соборе.

В январе 1952 г. в Москву приехал авторитетный немецкий пастор и богослов президент евангелической Церкви земли Гессен доктор Мартин Нимеллер и был принят Патриархом Алексием I. Давая разрешение на подобные контакты, советское руководство стремилось создать у церковной общественности Запада впечатление о благополучном положении Русской Православной Церкви и тем самым расширить круг участников движения сторонников мира. Представителям же западных Церквей контакты с иерархами Русской Православной Церкви давали возможность в какой-то степени благотворно влиять на политику руководства СССР в отношении католических и протестантских религиозных общин в нашей стране. Но и сама Русская Православная Церковь нуждалась в контактах с западным христианским миром, видя в них одно из средств защиты от давления на нее воинственной атеистической власти.

В июне 1956 г. в Москве состоялась встреча представителей Русской Православной Церкви и англиканских Церквей, на которой был выработан план будущей богословской дискуссии. Делегацию англиканской Церкви возглавлял архиепископ Йоркский Михаил Рамсей, а Русскую Православную Церковь представлял митрополит Крутицкий и Коломенский Николай. Миротворческие и экуменические контакты осуществлялись не только на встречах официальных церковных делегаций, имело место также и сотрудничество на академическом, научно-богословском уровне. Так, в сентябре 1955 г. профессоры Ленинградской Духовной Академии Л. Н. Парийский и К. А. Соборовский участвовали во II Международной патрологической конференциии в Оксфорде. В октябре 1959 г. в Академии евангелической Церкви земли Гессен и Нассау в Арнольдсхайме состоялась встреча представителей Русской Церкви и евангелической Церкви Германии, которая положила начало диалогу между ними по темам: "Священное предание" и "Учение об оправдании верой", с которыми связаны наиболее принципиальные расхождения богословских доктрин. Позже подобные диалоги были начаты с богословами евангелической Церкви ГДР и евангелическо-лютеранской Церкви Финляндии.

Новый подход к экуменическому движению выразился в докладе председателя ОВЦС митрополита Николая на торжественном акте в Московской Духовной Академии 13 мая 1958 г.:

"Когда появилась возможность заняться экуменическим вопросом, наша Церковь совместно с другими Церквами — участницами Московского церковного совещания 1948 г. отказалась послать своих представителей на Амстердамскую ассамблею... Этот отказ имел весьма серьезные основания... Экуменическое движение оказалось чрезвычайно противоречивым. В его широкой и разнородной деятельности исканиям обетованной земли христианского единства с самого начала сопутствовали ярко выраженные социально-политические планы, которые в период Амстердамской ассамблеи явно преобладали над задачей догматического единства... Благодаря участию одних православных Церквей и неучастию других в экуменическом движении за последние 10 лет произошли значительные изменения, свидетельствующие о его эволюции в сторону церковности. В этом смысле весьма показательны огромные сдвиги в сфере немецкого протестантского богословия, открывающего мистические глубины православия и преодолевающего свой традиционный рационализм (проф. Шлинк, проф. Бенц, проф. Фогель и др.). Соприкасаясь с нашей церковной жизнью, многие деятели экуменического движения совершенно изменили свое представление о православии... Видимо одобряя декларацию православных участников Эванстонской ассамблеи, мы соглашаемся на встречу с руководителями Всемирного Совета Церквей исключительно во имя нашего общеправославного долга — служить воссоединению всех христиан в лоне Христовой Церкви"520.

Такая встреча состоялась в Утрехте. ВСЦ представлял его генеральный секретарь доктор В. А. Виссерт Хуфт, а Русскую Православную Церковь — председатель ОВЦС митрополит Николай. По существу дела эта встреча предопределила вступление Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей. Контакты с руководством Совета были продолжены сначала на острове Родос в августе, затем в Москве, куда в декабре 1959 г. приезжала представительная делегация ВСЦ во главе с доктором В. А. Виссерт Хуфтом. Эту делегацию принимали Святейший Патриарх Алексий I и председатель ОВЦС митрополит Николай. В октябре и ноябре 1960 г. в Женеве состоялась встреча русской церковной делегации во главе с новым председателем ОВЦС епископом Никодимом (Ротовым) с генеральным секретарем ВСЦ Виссерт Хуфтом и его руководством. 11 апреля 1961 г. Патриарх Алексий I обратился к генеральному секретарю ВСЦ доктору Виссерт Хуфту с официальным заявлением о вступлении Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей. Русская Церковь явилась одной из основательниц образованной в 1959 г. региональной экуменической организации — Конференции европейских Церквей (КЕЦ).

* * *

В мае 1958 г. Русская Православная Церковь впервые торжественно праздновала восстановление патриаршества, правда, с полугодовым опозданием, потому что интронизация святителя Тихона на патриарший престол совершена была в 1917 г. на праздник Введения во храм Божией Матери. Нет сомнения в том, что этот перенос юбилейных торжеств понадобился Совету по делам Русской Православной Церкви для того, чтобы церковный праздник не оказался в тесной близости с очередным юбилеем Октябрьской революции, но официально причиной названы были "зимние холода"521. Москва встречала гостей: в составе церковных делегаций было 27 архиереев из братских Церквей. Патриарх Иерусалимский Венедикт и архиепископ Новой Юстинианы и всего Кипра Макарий прислали Патриарху Алексию I письменные поздравления. Столь представительное участие гостей в юбилейных торжествах явилось еще одним свидетельством высокого авторитета Московского Патриархата в семье православных Церквей.

Торжественный акт состоялся 13 мая в Московской Духовной Академии, и первый доклад "Значение восстановления патриаршества в Русской Православной Церкви" произнес епископ Смоленский и Дорогобужский Михаил (Чуб). Касаться реальных событий того времени, когда восстановили патриаршество, было, видимо, чрезвычайно рискованно, поэтому доклад представлял собой сжатый очерк истории нашей Церкви, начиная от святого Владимира522. Характеризуя реформу церковного управления, осуществленную Поместным Собором 1917–1918 гг., епископ Михаил назвал восстановление патриаршества важнейшим деянием этого Собора. "Восстановленное патриаршество стоит на принципиально новой ступени, чем патриаршество первого периода, поскольку оно является теперь канонически самодовлеющим и призвано удовлетворять только чисто церковные интересы без какого бы то ни было привнесения в церковную сферу посторонних элементов"523. Наряду с именами его преемников в докладе упоминалось и имя Святейшего Патриарха Тихона как подвижника, крайне одиозное для советского руководства и почти запретное для упоминания в церковной печати.

Юбилейные торжества проходили в такой обстановке, когда положение Церкви в Советском государстве казалось относительно устойчивым. Критика "культа личности" в речах партийных руководителей и официальной печати резко усилилась после июньского пленума ЦК КПСС 1957 г., на котором Хрущеву удалось устранить почти всю верхушку партии, вместе со Сталиным возглавлявшую массовый террор в 30-х гг. В обществе укреплялась уверенность в том, что беззаконные репрессии и террор уже в прошлом, а в жизни утверждаются правовые начала; в церковной среде появилась надежда, что и гонения на Церковь не возобновятся.

Между тем возрастающее влияние Церкви, начавшееся в годы Великой Отечественной войны, вызывало у советских властей серьезные опасения, и Хрущеву как победителю на июньском пленуме дело насаждения всеобщего атеизма было особенно важно. Свойственное его политическому стилю прожектерство подстегивало атеистический пыл генерального секретаря, внушало ему уверенность в легкой победе и на этом фронте. Неожиданным развенчанием "культа личности" Сталина Н. С. Хрущев вызвал явное недовольство в партийно-номенклатурных кругах, поэтому ему важно было последовательным проведением антицерковной кампании убедить сталинистов в том, что он твердо стоит на партийных позициях. Политическая "оттепель" как раз и послужила своеобразным камуфляжем запланированной кампании по борьбе с Церковью. В беседе с американским издателем Херстом Хрущев высказал свои мечты о торжестве атеизма: "Народное просвещение, распространение научных знаний, изучение законов природы не оставляют места для веры в Бога"524. Конечно, это было сказано не без лукавства, ведь главная ставка в борьбе с верой не имела отношения к "изучению законов природы".

4 октября 1958 г. ЦК принял секретное постановление под длинным названием "О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам "О недостатках научно-атеистической пропаганды"", которое обязывало партийные, комсомольские и общественные организации развернуть пропагандистское наступление на "религиозные пережитки" советских людей. Государственным учреждениям предписывалось осуществить мероприятия административного характера, направленные на ужесточение условий существования религиозных общин. И первыми в этом ряду были два постановления Совета министров СССР от 16 октября "О монастырях в СССР" и "О повышении налогов на доходы епархиальных предприятий и монастырей". В первом поручалось Советам министров союзных республик, Совету по делам Русской Православной Церкви и Совету по делам религиозных культов в шестимесячный срок изучить вопрос о сокращении количества монастырей и скитов и внести в Совет министров СССР предложения по этому вопросу, предписывалось сократить размеры земельных угодий, находившихся в пользовании монастырей. Постановлением о налогах Церкви запрещалось продавать свечи по ценам более высоким, чем они приобретались в свечных мастерских. Это было серьезным ударом по доходам и бюджету церковных приходов, потому что теперь приобретение свечей в мастерских стало убыточным для храмов, и оно, естественно, сократилось, что в свою очередь привело к закрытию свечных мастерских. Из-за снизившихся доходов храмов распускались и платные церковные хоры. Вследствие драконовских постановлений Совмина финансовое положение некоторых епархий пришло в крайне расстроенное состояние. Епископ Ивановский и Кинешемский Роман (Танг) писал в Патриархию о катастрофическом состоянии его епархии и просил Патриарха о денежной ссуде. Патриарх Алексий I распорядился переводить в епархии средства со счета Патриархии. Исполняя постановление Совмина о монастырях, советские власти отнимали у обителей земельные угодья, оставляя им неудобные, малопригодные для обработки наделы. Но монастырям было крайне трудно использовать и эти земельные участки, потому что привлекать для обработки земли наемную рабочую силу или добровольный и безвозмездный труд паломников было запрещено и квалифицировалось как эксплуатация трудящихся. В монастырях же преобладали пожилые и нетрудоспособные насельники и насельницы, потому что принимать туда лиц моложе 30 лет тоже запрещалось.

Партийное руководство серьезно было встревожено религиозностью младшего поколения, и потому, как и в 20–30-х гг., ударной силой в атеистической пропагандистской кампании должен был стать комсомол. В ЦК ВЛКСМ персональную ответственность за "антирелигиозный штурм" нес заведующий отделом агитации и пропаганды Лен Карпинский (впоследствии известный диссидент). По его инициативе составлен был ряд служебных записок, директивных писем, инструкций, которые призваны были мобилизовать комсомольские организации на антирелигиозную борьбу; подключались к этой работе и государственные учреждения, особенно во время широких политических кампаний, проходящих в стране (например, подготовка к выборам). В одной из этих инструкций указывалось, что мероприятия должны сопровождаться "специальными мерами по улучшению антирелигиозной работы, особенно в плане индивидуальной работы"525. Комсомольские газеты и журналы впервые после эпохи "Воинствующего безбожника" запестрели антирелигиозными статьями с кощунственными заголовками: "Святоши-убийцы", "Кровавые кресты", "Откровения семинариста после похмелья", "Вот они, истинно православные"526. По площадям и улицам городов, как и в 20-х гг., прокатилась волна антирелигиозных карнавалов и шествий. Стали правилом грубые оскорбления религиозных чувств верующих, что по советским законам квалифицировалось как преступление, священнослужители иначе не именовались как "попы", "служители культа" и даже "мракобесы"; священников рисовали толстыми, пьяными, с всклокоченными волосами; послевоенный термин "религиозные убеждения" был забыт, шла война с религиозными "пережитками" и "предрассудками".

Более опасный характер имели политические обвинения верующих в том, что они помогают империалистам развязать войну против свободолюбивых народов и социалистических стран. Пытаясь запугать и терроризировать верующих, комсомольские активисты устраивали дебоши в храмах во время богослужения. Большую тревогу вызвала статья, помещенная в главном партийном журнале "Коммунист". То обстоятельство, что она была анонимной, означало только одно — она являлась директивой и исходила из высших партийных сфер, выводы ее заставляли вспомнить писания соратников Е. Ярославского: "В последнее время церковники и особенно сектанты объявили чуть ли не своей монополией право поучать советских людей правилам нравственности. Они всячески выискивают в нашем обществе недостатки, проявления сохранившихся пережитков прошлого и внушают советским людям мысль о том, что, дескать, причиной их является безбожие, разрыв с религией. Таким образом, получается, что без религии нет морали, что коммунизм безнравствен. Можем ли мы проходить мимо таких фактов, оставлять без ответа клевету на наш строй, на нашу идеологию, на наших советских людей?"527

Священноначалие Русской Православной Церкви не осталось безучастным зрителем агрессивной идеологической и административной войны, развязанной против верующих. Еще в мае 1958 г. Святейший Патриарх Алексий I добился встречи с Хрущевым и выразил озабоченность выпадами против Церкви в средствах массовой информации. Святейший Патриарх просил о содействии в передаче типографии, об ускорении в отселении жильцов из Троице-Сергиевой лавры и о разрешении на открытие нескольких храмов. 10 сентября Святейший встретился с Карповым в своей резиденции в Одессе, Карпов передал ему отказ на просьбу о типографии, правда, пообещал, что церковные заказы будут без задержек выполняться государственными типографиями. Отселение жильцов из лавры начнется через полгода, а для передачи Церкви выбрано 10–12 храмов, "в отношении которых идет согласование с советскими органами на местах"528. Но ни один из этих храмов так и не был передан Церкви, объяснение этому находим в одном из документов Совета по делам Русской Православной Церкви, датированном 1959 г.: "Просьба Патриарха Алексия об открытии 13 церквей по СССР отклонена"529.

Продолжая беседу с Патриархом, Карпов обвинил архиереев в сокрытии и занижении доходов от производства церковных мастерских, от продажи свечей, но особенно опасным было обвинение в том, что епископы "в погоне за количеством рукоположений ставят священниками... лиц, вернувшихся из ссылки и лагерей", тем более что большая часть священнослужителей освобождалась тогда по амнистии, без реабилитации. Карпов потребовал сократить число монастырей, 63 — это слишком много (до 1917 г. Русская Церковь имела более 1000 обителей), не принимать в обители лиц моложе 40 лет. Патриарх, возражая Карпову, настоял на том, чтобы возрастной ценз для поступающих в монастыри насельников и насельниц был определен в 30 лет. Святейший Патриарх высказал озабоченность распространявшимися слухами о закрытии величайшей святыни православной Руси — Киево-Печерской лавры. Он просил Карпова не допустить подобного беззакония и защитить лавру, просил об отводе участка земли в Киеве для строительства здания духовной семинарии — Киевская семинария ютилась в крайней тесноте в крипте Свято-Андреевского собора. Определенного ответа на просьбы не последовало, но зато Карпов пытался бесцеремонно поучать Патриарха. Вся атмосфера беседы внушала опасения за судьбу Церкви, и тогда Патриарх впервые заявил о своем желании уйти на покой, на свое место он предложил митрополита Николая.

Энергичные усилия по защите Церкви от надвигающихся гонений со своей стороны предпринимал и митрополит Николай. Он протестовал против травли и дискредитации духовенства в атеистических публикациях и выступлениях лекторов общества "Знание", грубо искажавших содержание статей, помещенных в "Журнале Московской Патриархии". В такой обстановке он вынужден будет, предупреждал митрополит Николай Карпова, либо закрыть журнал, либо превратить его в чисто информационный бюллетень, печатающий официальные документы, что наверняка будет замечено в определенных кругах за рубежом и получит соответствующий резонанс. Митрополит Николай напомнил и о том, что у монастырей отбирают землю, молодых монахов и монахинь не прописывают в обителях, а постановлением Совмина о налогах на свечное производство подрывается церковный бюджет. Против постановления правительства о повышении налогов на свечи еще раньше протестовал в Совете по делам Русской Православной Церкви епископ Дмитровский Пимен (Извеков). Протопресвитер Николай Колчицкий заявил члену Совета Репину, что если власти не примут никаких мер по снижению налогов, то придется информировать иностранцев о бедственном положении, в котором оказалась Церковь. Такая угроза была крайне рискованной, но и государственные власти грубо нарушали те условия существования Церкви, о которых была достигнута договоренность между руководством страны и священноначалием на исходе Великой Отечественной войны. Епископ Ташкентский Ермоген (Голубев) доводил до сведения Совета по делам Русской Православной Церкви, что из личных бесед и писем ему известно о давлении школьных учителей на верующих детей, посещающих церковь вместе с родителями, и угрозах разлучить их с родителями и поместить в интернат. В Совете, как водится, пообещали принять меры, предупредить директоров школ о недопустимости подобных идеологических приемов, но дальше обещаний дело не пошло.

Священноначалие еще надеялось, что начавшиеся гонения будут остановлены. 16 мая 1959 г. Святейший Патриарх Алексий и митрополит Крутицкий Николай обратились с письмом к Н. С. Хрущеву, сообщая о незаконных административных мерах, предпринимаемых против духовенства и верующих, о закрытии храмов, об оскорблении религиозных чувств в атеистических публикациях и выступлениях. Это письмо было подано председателю Совета Министров через Карпова, который не преминул заметить, что воспринимает его как жалобу на себя и подчиненный ему Совет, но тем не менее передаст адресату. Письменного ответа не последовало, но через несколько месяцев Карпов сообщил иерархам, что факты, изложенные в их письме, при проверке, конечно, не подтвердились, однако Хрущеву пришлось признать клеветнический характер отдельных атеистических публикаций. 21 августа "Правда" опубликовала статью под заголовком "Против религиозных предрассудков", в которой, по словам Карпова, "определены пути, как нужно вести научно-атеистическую пропаганду, и указано на имеющие место недостатки в этом вопросе"530.

Давление на Патриархию тем временем становилось все более жестким и неумолимым: Совет требовал прекратить всякую благотворительность, запрещенную законом, даже доплату к пенсиям священнослужителей, прекратить перечисление средств Патриархии в монастыри и приходы на ремонтные работы. Гонения на Церковь приобретали отчетливые черты административно-запретительных мер, столь памятных по 20-м и 30-м гг. Власти добивались сокращения числа епархий или по крайней мере правящих архиереев. 2 апреля Патриарх Алексий I просил Совет по делам Русской Православной Церкви принять меры по жалобе епископа Ульяновского Иоанна (Братолюбова) на областного уполномоченного Совета, который шантажировал священников епархии, предлагал им снять сан, убеждал верующих не посещать церкви. Карпов ответил Патриарху, что Совет проверил изложенные в жалобе факты и они не подтвердились; в свою очередь он обвинил владыку Иоанна в том, что тот в беседах с уполномоченным повышает голос и не прислушивается к его советам. "Вам известно,— сказал Карпов,— что за аналогичное поведение Иоанн был отстранен от управления Уфимской епархией. Совет рекомендует Патриархии объединить Ульяновскую епархию, в которой всего 17 церквей, с Куйбышевской, а Иоанна отправить на покой"531. Святейший Патриарх был вынужден подчиниться этому требованию. В 1948 г. епископ Иоанн действительно был устранен от управления Уфимской епархией с назначением на местожительство в Жировицкий Успенский монастырь. Это был один из немногих действующих архиереев, чью хиротонию во епископа Березовского 1 августа 1923 г. возглавил святитель Тихон. Митрополит Мануил в своем "Каталоге" характеризует его как "человека необычайно молчаливого и с большими странностями. По-видимому, он временами юродствует, но... в нем видны солидные богословские знания и серьезный ум"532. По-видимому, юродство в те годы было не только подвигом, но и средством самозащиты и выживания. В мае 1959 г. епископ Иоанн был отправлен на покой, а Ульяновская епархия присоединена к Куйбышевской. 27 февраля 1968 г. на 86-м году жизни он скончался.

Закрытие церквей в 1959 г. приобрело массовый характер. В начале года Русская Православная Церковь имела 13 372 действующих храма, а 1 января 1960 г. на учете состояло 13 008, при этом более всего было закрыто сельских храмов533. Если в городах за год закрыли 4 храма, то в рабочих поселках — 12, а количество сельских храмов убавилось на 348 — с 11 267 до 10 919. Столь значительное сокращение сельских приходов только отчасти было следствием массовой миграции населения в города, закрывались и те храмы, которые вполне могли содержаться оставшимися на селе жителями. Число служащих клириков за 1959 г. сократилось с 12 099 до 11 407. Из-за закрытия храмов и сокращения приходских мест священнослужители увольнялись на покой или снимались с регистрации уполномоченными. Упразднение монастырей в 1959 г. носит катастрофический характер. В 1958 г. Русская Православная Церковь насчитывала 63 обители: 20 мужских монастырей с 1 скитом и 36 женских с 6 скитами; к 1 января 1960 г. осталось только 14 мужских обителей с 813 насельниками и 28 женских монастырей и 2 скита с 2911 насельницами. Всего за год закрыли 19 обителей, и среди них — Овручский и Кременецкий монастыри, насельников которых силой выдворяли из монастырских стен.

Священноначалие еще надеялось убедить власти приостановить наступление на Церковь, и самым решительным аргументом в переговорах с Советом представлялась угроза ухода Патриарха на покой. 24 ноября 1959 г. митрополит Николай сообщил в Синоде, что Патриарх получает множество жалоб от архиереев, духовенства и верующих, но принимать меры и помочь не в состоянии, он вынужден давать согласие на ликвидацию епархий и монастырей, потому что "просьбу Совета он считал и считает приказом советского правительства"534. В связи со всем вышеизложенным Святейший считает, что ему целесообразнее уйти в отставку, чем быть бессильным свидетелем ликвидации Церкви. 10 декабря состоялась встреча Святейшего Патриарха, митрополита Николая и протопресвитера Николая Колчицкого с Карповым в Совете по делам Русской Православной Церкви. Они обсуждали бедственное положение Церкви в стране, и Карпов твердо заявил, что научно-атеистическая пропаганда велась и будет вестись — таков закон развития нашего общества. "Однако научно-атеистическая пропаганда не преследует цели дискредитации Церкви в глазах народа и тем более ее физического уничтожения. Задача научно-атеистической пропаганды состоит в воспитании трудящихся, в том числе и верующих, в духе атеизма... Искусственно поддерживать приходящие в упадок храмы не следует, а такие храмы сейчас есть, будут и впредь"535. На основании постановления ЦК КПСС "О ликвидации нарушений духовенством законодательства о культах" от 13 января 1960 г. местные органы советской власти провели массовое изъятие у общин домов для причта и автомашин, приобретенных без санкции уполномоченных, еще более усугубив бедственное положение приходов. Ситуация обострялась с каждым днем, и к концу января Карпов уже открыто угрожал митрополиту Николаю: "Со стороны духовенства имеют место выступления с амвона с проповедями против научно-атеистической пропаганды, что нельзя рассматривать иначе как попытки противодействия Церкви проведению таких мероприятий, а всякие попытки сопротивления этому со стороны Церкви и духовенства будут находить соответствующее реагирование со стороны Совета"536.

Одним из приемов антирелигиозной борьбы на рубеже 50–60-х гг. явилось вовлечение в атеистическую кампанию ренегатов из священнослужителей. В 1958 г. была опубликована атеистическая брошюрка, составленная бывшим преподавателем Одесской семинарии Е. Дулуманом. В печати появились заявления бывших священников П. Дарманского, А. Спасского, Черткова об отречении от Бога; впоследствии к ним присоединились Героднин, Янушкевич и др. На путь предательства Церкви в годы хрущевских гонений удалось склонить около 200 священнослужителей537. Наградой для более способных из них стали ученые степени по атеизму и должности советских служащих в учреждениях атеистической пропаганды. 5 декабря 1959 г. "Правда" опубликовала статью, обличающую Бога и Церковь, профессора Ленинградской Духовной Академии А. Осипова, запрещенного в священнослужении за вступление во второй брак. Один из самых красноречивых и богословски образованных ренегатов, он разъезжал с лекциями по стране, выпускал одну за другой атеистические брошюры. Известный старец игумен Никон (Воробьев), называя людей, подобных ренегату А. Осипову, нравственными ничтожествами, точно определил суть их поступков: они никогда и не верили в Бога и отрекаются не от Него, не от христианства, а от того представления о религии и Боге, которое у них было. "Господь обнаруживает в свое время скрытых Иуд и выкидывает их из Церкви"538. 30 декабря Священный Синод под председательством Патриарха Алексия I вынес постановление: "Бывшего протоиерея и бывшего профессора Ленинградской Духовной Академии Александра Осипова, бывшего протоиерея Николая Спасского и бывшего священнослужителя Павла Дарманского и прочих священнослужителей, публично похуливших имя Божие, считать изверженными из священного сана и лишенными всякого церковного общения... Евграфа Дулумана и прочих бывших православных мирян, похуливших имя Божие, отлучить от Церкви"539.

В стремлении защитить Церковь от начавшихся гонений Святейший Патриарх решил обратиться к общественности на одном из миротворческих форумов. В феврале 1960 г. в Кремлевском театре состоялась очередная Конференция советской общественности за разоружение. В ней участвовали от Русской Православной Церкви Патриарх Алексий I, митрополит Крутицкий и Коломенский Николай и протопресвитер Николай Колчицкий. 16 февраля на утреннем заседании выступил Святейший Патриарх Алексий I и напомнил о многовековом служении Православной Церкви благу России:

"Моими устами,— сказал Святейший Патриарх,— говорит с вами Русская Православная Церковь, объединяющая миллионы православных христиан — граждан нашего государства. Примите ее приветствие и благопожелания. Как свидетельствует история, это есть та самая Церковь, которая на заре русской государственности содействовала устроению гражданского порядка на Руси, укрепляла христианским назиданием правовые основы семьи, утверждала гражданскую правоспособность женщины, осуждала ростовщичество и рабовладение, воспитывала в людях чувство ответственности и долга и своим законодательством нередко восполняла пробелы государственного закона. Это та самая Церковь, которая создала замечательные памятники, обогатившие русскую культуру и доныне являющиеся национальной гордостью нашего народа. Это та самая Церковь, которая в период удельного раздробления Русской земли помогала объединению Руси в одно целое, отстаивая значение Москвы как единственного церковного и гражданского средоточия Русской земли. Это та самая Церковь, которая в тяжкие времена татарского ига умиротворяла ордынских ханов, ограждая русский народ от новых набегов и разорений. Это она, наша Церковь, укрепляла тогда дух народа верой в грядущее избавление, поддерживая в нем чувство национального достоинства и нравственной бодрости. Это она служила опорой Русскому государству в борьбе против иноземных захватчиков в годы смутного времени и в Отечественную войну 1812 г. И она же оставалась вместе с народом во время последней мировой войны, всеми мерами способствуя нашей победе и достижению мира. Словом, это та самая Русская Православная Церковь, которая на протяжении веков служила прежде всего нравственному становлению нашего народа, а в прошлом — и его государственному устройству. После второй мировой войны та же самая Церковь наша, вместе с единоверными Церквами — Сестрами других стран, обратилась в 1948 г. к христианам всего мира с призывом "стать броней против всяких покушений и действий, направленных к нарушению мира". И она же, в лице своего представителя митрополита Николая, начиная с 1949 г. принимала активное участие во всех национальных и всемирных конгрессах сторонников мира"540.

После этих слов Патриарха вместо полагающихся аплодисментов раздались злобные выкрики с мест: "Вы хотите уверить нас, что вся русская культура была создана Церковью... Это неправда!"541 Речь первосвятителя не оградила Церковь от нападок, но, опубликованная в "Журнале Московской Патриархии", она получила широкое распространение в церковном народе и укрепляла дух служителей алтаря Господня и верных чад Церкви.

21 февраля 1960 г. постановлением Совета Министров СССР с поста председателя Совета по делам Русской Православной Церкви был уволен Г. Г. Карпов. Причиной отставки могло послужить то, что он не сумел предотвратить выступления Святейшего Патриарха на конференции в Кремле. Его преемнику В. А. Куроедову предстояло стать исполнителем новых административных и карательных мер против Церкви, призванных не только подорвать ее влияние в обществе, но и подавить попытки сопротивления со стороны священноначалия и духовенства. Главным объектом для травли был выбран самый энергичный из постоянных членов Священного Синода митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, тем более что в Совете по делам Русской Православной Церкви он заявил о своем авторстве "крамольной" речи Святейшего Патриарха на конференции. Большое раздражение вызывали, несомненно, и проповеди владыки в храме святых апостолов Петра и Павла на Преображенской площади и в других московских церквах, куда его часто приглашали служить. По словам известного мемуариста, митрополит Николай в одной из проповедей сказал: "Жалкие безбожники! Они подбрасывают вверх свои спутники, которые вспыхивают и, погаснув, падают на землю, как спички, и они бросают вызов Богу, зажегшему солнце и звезды, которые вечно горят на горизонте"542.

Митрополит Николай как мог противился закрытию подмосковных приходов, которые были в его ведении как митрополита Крутицкого и Коломенского. Даже в миротворческом движении, в той сфере, где деятельность митрополита Николая ранее вызывала полное одобрение властей, владыка счел необходимым изменить тон и общую направленность своих выступлений. Так, в выступлении на сессии бюро Всемирного совета мира в Москве в 1959 г. митрополит Николай отошел от прежней односторонности в оценках международной политики. "Мы стоим,— сказал он,— перед фактом самой интенсивной гонки вооружений, в которой каждая сторона оправдывает себя мотивами самозащиты. Что же означает это противоречие? В поисках ответа на этот вопрос приходится признать наличие каких-то глубоких причин, которые мешают Востоку и Западу проникнуться взаимным доверием"543. Но власти располагали средствами добиться повиновения от священноначалия. Мировая известность митрополита Николая затрудняла открытую расправу с ним и давала ему возможность хоть как-то сопротивляться гонителям Церкви. 15 июня Куроедов встретился с Патриархом Алексием I и заявил, что после детального изучения внешней деятельности Патриархии нашел ее неудовлетворительной в сфере борьбы за мир. "Русская Православная Церковь не выступает объединяющим центром православных Церквей мира, в большинстве случаев занимает пассивную оборону и слабо разоблачает клеветническую пропаганду о положении религии и Церкви в нашей стране. Совет рекомендовал митрополиту Николаю разработать и дать предложения об усилении внешней работы. Однако митрополит Николай представил предложения, которые ни в какой степени не отвечают тем требованиям, о которых шла речь с митрополитом по этому вопросу"544. Куроедов предложил уволить митрополита Николая с поста председателя ОВЦС. Согласившись на отставку митрополита Николая, Патриарх подтвердил, что митрополит Николай тяготится внешнецерковной деятельностью и неоднократно заявлял об этом. В качестве его преемника Патриарх предложил архимандрита Никодима (Ротова), вскоре после этого хиротонисанного во епископа Подольского. На заседании 21 июня 1960 г. Священный Синод принял соответствующее постановление и выразил глубокую благодарность митрополиту Николаю за многолетние труды в сфере церковных сношений с заграницей.

Но Куроедов настаивал на удалении митрополита Николая из Москвы. Святейший Патриарх предлагал митрополиту Николаю перевод на Ленинградскую или Новосибирскую кафедру, он, однако, не согласился. Тогда Совет потребовал увольнения несговорчивого архипастыря на покой. 22 мая 1960 г. митрополит Николай служил Божественную литургию в Вешняковском храме. Зная об опале, много верующих пришло проститься с митрополитом, который уезжал в отпуск в Сухуми. По возвращении он был лишен возможности служить в московских церквах. 16 сентября архипастырь подал прошение об увольнении на покой, сославшись на болезнь сердца, и Священный Синод удовлетворил просьбу архипастыря. Святейший Патриарх в это время также принял решение об образовании редакционной комиссии "Журнала Московской Патриархии" и возложил на преосвященного Никодима, епископа Подольского, общее руководство Издательским отделом Московской Патриархии. На Крутицкую кафедру назначен был митрополит Питирим (Свиридов), занимавший Ленинградскую кафедру с апреля 1959 г. Его преемником в Ленинграде стал перемещенный из Минска митрополит Гурий (Егоров), архипастырь подвижнической жизни, в прошлом многолетний узник концлагерей. Временное управление Минской кафедрой было возложено на епископа Бобруйского Леонтия (Бондаря).

13 декабря 1961 г. митрополит Николай скончался. Обстоятельства его смерти до конца не выяснены и поныне. Во время пребывания в Боткинской больнице он находился в полной изоляции. Воспрещено было возносить в московских храмах гласные молитвы о его исцелении. После кончины тело его в течение 13 часов оставалось в морге. За останками почившего из Патриархии приехали архиепископ Никодим (Ротов) и епископ Киприан (Зернов). Погребли митрополита Николая 17 декабря в крипте храма Смоленской иконы Божией Матери в Троице-Сергиевой лавре. Отпевали почившего архипастыря митрополит Крутицкий Питирим, архиепископ Одесский Борис, епископ Дмитровский Киприан, епископ Таллинский Алексий с сонмом духовенства. Святейший Патриарх Алексий I прочитал разрешительную грамоту.

Митрополит Николай (в миру Борис Дорофеевич Ярушевич) родился в семье священника в 1891 г. в Ковно. Окончив с золотой медалью Ковенскую гимназию, юноша по совету родителей поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, хотя душа его лежала к священству. Проучившись один год, он перешел в Петербургскую Академию. В студенческие годы он много проповедовал в окраинных церквах столицы, где молились в основном простые рабочие люди, каникулы проводил на Валааме. В 1914 г. Борис Дорофеевич Ярушевич закончил академию со степенью кандидата и принял монашеский постриг. Проходя преподавательское послушание в Петербургской семинарии, он к 1917 г. подготовил магистерскую диссертацию "Церковный суд в России до издания соборного Уложения Алексея Михайловича". Это исследование было удостоено Макариевской премии. В предреволюционные годы святитель опубликовал ряд церковно-исторических, патристических и историко-канонических работ, которые создали ему авторитет одного из самых многообещающих деятелей русской церковной науки. В 1919 г. архимандрит Николай был назначен наместником Александро-Невской лавры, а три года спустя хиротонисан в епископа Петергофского.

В 20-х гг. епископ Николай самоотверженно боролся с обновленческим расколом в Петрограде, в 1922–1924 гг. находился в ссылке в Усть-Сысольске, где сблизился с митрополитом Кириллом (Смирновым). Когда петроградские приходы стали опорой для сторонников митрополита Иосифа, отделившегося в 1927 г. от Заместителя Местоблюстителя, епископ Петергофский Николай поддержал митрополита Сергия в борьбе за церковное единство. Удостоенный в 1935 г. сана архиепископа, он управлял Новгородской и Псковской епархиями, после воссоединения западных областей Украины и Белоруссии был назначен туда экзархом. Поставленный в начале войны на Киевскую кафедру, митрополит Николай, оставшись в Москве, одновременно замещал главу Русской Церкви по управлению Московской епархией. Постоянные поездки для богослужения и проповедей в прифронтовую полосу, организация сбора средств на нужды фронта, обследование разрушенных храмов на освобожденных территориях, участие в деятельности Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний снискали ему всенародную известность.

В послевоенные годы по роду своей деятельности митрополит Николай посетил страны Европы и Ближнего Востока. Русские люди в зарубежье принимали его с редкой теплотой и сердечностью как посланца утраченной Родины. Его встречи с русскими эмигрантскими общинами помогли многим священнослужителям и мирянам вернуться под омофор Московского Патриарха. Помимо руководства ОВЦС (с 4 апреля 1946 г.) митрополит Николай также редактировал "Журнал Московской Патриархии", писал статьи для него, был блестящим проповедником и умел найти путь к сердцам и богословски просвещенных слушателей, и светски образованных мирян, и благочестивых простых людей. С 1947 по 1952 г. в четырех томах были изданы проповеди, речи и статьи митрополита Николая на миротворческие темы. Как митрополит Крутицкий и Коломенский владыка Николай был постоянным членом Священного Синода.

Устранением митрополита Николая чистка епископата не ограничилась. 15 сентября 1960 г. по требованию Совета по делам Русской Православной Церкви от управления Ташкентской и Среднеазиатской епархии был устранен архиепископ Ермоген (Голубев), который мужественно защищал Церковь, препятствуя закрытию приходов в своей епархии. Совет обвинил его в том, что он "взял на себя функции религиозных обществ по ремонту и охране молитвенных зданий, создав при епархиальном управлении специальный аппарат во главе с инженером-строителем"545. В указе о его увольнении употреблена своеобразная формулировка: не "на покой", как обычно, а "с предоставлением ему отпуска", срок которого, правда, Синодом не был ограничен и продолжался до июня 1962 г., когда владыка Ермоген получил назначение на Омскую кафедру. Святейший Патриарх и члены Синода высоко ценили этого архипастыря, велика была его популярность и в церковном народе.

В марте 1960 г. от управления Казанской епархией был устранен и уволен на покой архиепископ Иов (Кресович). Он ездил по городам и селам и призывал свою паству твердо стоять за храмы Божии и не допускать упразднения приходских общин. Архиепископ Иов был арестован, и ему предъявили обвинение в сокрытии доходов и неуплате налогов. В июне 1960 г. Верховный суд Татарской АССР приговорил его к лишению свободы и конфискации имущества за неуплату налогов с так называемых "представительских сумм", которые по закону и не подлежали налогообложению. Это был просто предлог, и митрополит Николай (Ярушевич) не скрывал этого в беседе с архиепископом Брюссельским Василием (Кривошеиным): "Архиепископ Иов предложил все уплатить, что с него требуют. Тем не менее его приговорили к трем годам!" Через десять лет сам владыка Иов, в то время занимавший Уфимскую кафедру, рассказывал все тому же архиепископу Василию: "Знаете, когда я попал в тюрьму, все меня бросили, все отреклись от меня... Испугались. Один митрополит Николай (Ярушевич) не испугался. И до суда и после осуждения поддерживал меня чем мог, писал мне. Он один!"546

В одной только Оренбургской епархии в этот год под следствием находилось 26 священников. Число арестованных и осужденных священнослужителей составило тогда несколько сот, среди них были и "повторники", уже отсидевшие за то, что во время войны служили на оккупированных территориях. Закрытие приходов уже в 1959 г. приобрело массовый характер, в следующем году оно осуществлялось с еще более грандиозным размахом, сравнимым разве что с кампаниями эпохи великого перелома. Из 13 008 приходов на 1 января 1961 г. остался 11 571, 1437 храмов были закрыты, многие разрушены или взорваны. Так, в Харькове в 1960 г. был взорван величественный Александро-Невский собор. В городе Инсаре храм был преобразован под клуб сразу после того, как община провела его капитальный ремонт, затратив на это 150 000 руб. В Златоусте церковь была взорвана на глазах у прихожан, причем не разрешили даже вынести утварь. Особенно страшный удар обрушился на монастыри. 1 января 1960 г. Русская Православная Церковь насчитывала 14 мужских монастырей с 813 насельниками и 28 женских монастырей с 2 скитами и 2911 насельницами. На 1 января 1961 г. числилось только 13 мужских и 20 женских монастырей с 721 насельниками и 2327 насельницами.

В сентябре 1960 г. в ЦК КПСС под руководством Ильичева было проведено идеологическое совещание, на котором решено было резко ужесточить борьбу с "религиозными пережитками". Государственным учреждениям было предписано применять административные меры, призванные оградить народ от влияния религиозных общин. По постановлению Совета министров СССР от 16 марта 1961 г. "Об усилении контроля за выполнением законодательства о храмах" решения о закрытии храмов и снятии с регистрации религиозных объединений впредь должны были приниматься не на центральном, а на местном уровне и только по согласованию с Советом по делам Русской Православной Церкви или Советом по делам религиозных культов при Совмине СССР. Эта административная реформа развязала руки местным властям, подталкивая их к произволу, и снимала ответственность за неизбежные при проведении антирелигиозной кампании нарушения закона с центральной союзной власти. В постановлении Совета министров предусматривалось ужесточение налогов на религиозные общины; не только приходские священники, как это было прежде, но и все церковнослужители должны были облагаться налогом по драконовской 19 статье указа Президиума Верховного Совета СССР от 30 апреля 1943 г. "О подоходном налоге с населения". Среди прочего постановление (пунктом 7) разрешало вводить ограничение колокольного звона по усмотрению местных властей, "если это вызывается необходимостью и поддерживается населением"547. Этого было достаточно, чтобы колокольный звон был запрещен почти повсеместно.

В тот же самый день состоялось заседание Священного Синода, на котором по предложению Святейшего Патриарха Алексия I в качестве постоянных членов в состав Синода вошли архиепископ Тульский и Белевский Пимен (Извеков), который еще в декабре 1957 г. стал управляющим делами Патриархии и председатель ОВЦС епископ Ярославский и Ростовский Никодим (Ротов). 31 марта в Совет по делам Русской Православной Церкви были приглашены Святейший Патриарх и находящиеся в Москве постоянные члены Синода митрополит Крутицкий Питирим (Свиридов), архиепископ Пимен и епископ Никодим. Председатель Совета В. А. Куроедов предложил архипастырям провести коренную реформу приходского управления, ссылаясь на недовольство верующих тем, что "в нашей подлинно демократической стране, в которой управление государством осуществляется народом", сохранение в религиозных общинах диктаторской власти одного лица недопустимо. "Надо пересмотреть отдельные пункты "Положения об управлении Русской Православной Церковью", чтобы во главе общины был исполнительный орган, а не настоятель церкви"548. Отделенная от государства Церковь не обязана была следовать в своей внутренней жизни за новыми политическими веяниями, которые к тому же и к демократии никакого отношения не имели. Для осуществления замысла по разрушению церковной организации подчинение приходских общин и самих клириков так называемым "исполнительным органам", с устранением из этих органов настоятеля, призвано было, по мысли инициаторов реформы, внести разлад в приходскую жизнь, подорвать канонический порядок церковного управления и упростить процедуру закрытия приходов. Влияние уполномоченных на священнослужителей было ограничено канонической церковной дисциплиной, священнической присягой, чувством пастырского долга, а состав приходских собраний (двадцаток) и приходских советов (исполнительных органов) находился под полным контролем уполномоченных, и через них было удобнее и проще проводить в жизнь антицерковные решения. Но в своих разрушительных начинаниях государственная власть всегда прибегала к юридическим аргументам, и на этот раз оно требовало якобы просто привести "Положение об управлении Русской Православной Церковью" в строгое соответствие с постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 1929 г. "О религиозных объединениях", по которому священнослужители как лица, лишенные избирательного права, устранялись от участия в хозяйственных делах религиозных общин, хотя это постановление находилось в грубом противоречии с Конституцией СССР 1936 г., предоставившей всем гражданам одинаковые права.

18 апреля в Совете состоялась еще одна беседа Патриарха, митрополита Крутицкого Питирима и архиепископа Тульского Пимена с Куроедовым, его заместителем Фуровым и членом Совета Макарцевым. Патриарх представил выработанный в Патриархии проект изменений, которые предполагалось ввести в 4 часть "Положения об управлении Русской Православной Церковью", регламентировавшую приходскую жизнь. Патриарх Алексий был несколько взволнован и начал беседу с изложения жалоб, поступающих на его имя в связи с неправильными действиями на местах при закрытии храмов, и передал телеграммы из Мурманска, Новгород-Волынска и Харькова. Затем перешли к изложению проекта решения Синода о восстановлении прав исполнительных органов в финансово-хозяйственной сфере. Проект частично оказался неприемлемым из-за отсутствия четкого указания о передаче настоятелями храмов всех финансово-хозяйственных дел исполнительным органам общин. Патриарху пришлось принять замечание и подчиниться диктату власти. В тот же день было составлено постановление Священного Синода (Синод при этом не был созван в полном составе), в котором разграничивались обязанности клира и настоятеля прихода, с одной стороны, и исполнительных органов — с другой. При этом настоятелям и клиру вменялось в обязанность сосредоточить свои заботы на духовном руководстве приходом и на храмовом богослужении, но они освобождались от участия в хозяйственно-финансовой деятельности приходской общины, которая возлагалась на исполнительный орган верующих. Именно этот орган нес ответственность перед гражданской властью за сохранность здания и имущества храма.

Это постановление Священного Синода, которое незамедлительно стало проводиться в жизнь под неусыпным контролем уполномоченных Совета, вызвало тревогу епископов. Свое несогласие со столь радикальной реформой приходского управления высказывали архиепископы Ермоген и Винницкий Симон (Ивановский), епископы Новосибирский Донат (Щеголев) и Черниговский Андрей (Сухенко). Архиепископ Симферопольский Лука (Войно-Ясенецкий), предвидя пагубные последствия реформы, писал, что "отныне подлинными хозяевами Церкви будут только церковные советы и двадцатки, конечно в союзе с уполномоченными. Высшее и среднее духовенство останутся только наемными исполнителями богослужений, лишенными большей части власти в распоряжении церковными зданиями, имуществом и деньгами"549. После таких высказываний руководство Совета по делам Русской Православной Церкви настаивало перед Патриархом на увольнении архиепископа Луки на покой, но Патриарх отказывался это сделать, напоминая о любви верующих к своему пастырю. Трудности разрешились кончиной святителя. Святитель Лука отошел ко Господу 11 июня 1961 г., в день памяти всех святых, в земле Российской просиявших, на 85-м году своего долгого, многострадального, подвижнического жития.

Ужесточая наступление на Церковь, Совет через своих уполномоченных требовал закрытия все новых и новых храмов и монастырей. Двадцатки, подконтрольные уполномоченному, не могли защитить храмы от закрытия, а приходы от самороспуска. Об этом говорил на июньских встречах в Совете с Фуровым Патриарх Алексий, обращая его внимание на то, что "архиерей в настоящее время не управляет, а архиерействует, а уполномоченный управляет"550. Он сетовал, что не может попасть на прием к главе правительства и лично рассказать о закрытии церквей, поэтому в народе его, Патриарха Алексия, считают плохим главой Церкви. Попытки Патриарха склонить руководство Совета к каким-либо уступкам верующим остались тщетными. Более того, Фуров настаивал на удалении личного секретаря Патриарха Даниила Остапова, который энергично противился закрытию церквей и монастырей, а также на увольнении архиепископа Винницкого Симона, епископов Новосибирского Доната, Черниговского Андрея и наместника Почаевской лавры игумена Севастиана. В заключение беседы Фуров заявил: "Страна строит коммунизм, партия и государство заботятся о воспитании человека нового общества, свободного от религиозных предрассудков, и разве не ясно, какова перспектива Церкви лет через 20–30, когда люди будут атеистами?"551 Сам тон беседы чиновника средней руки с предстоятелем многомиллионной православной паствы красноречиво свидетельствует о беспредельном цинизме, с которым давили на Церковь исполнители предначертаний Н. С. Хрущева, мечтавшего о коммунизме, где не будет места религии.