Geum.ru

Рабочий университет имени И. Б. Хлебникова www prometej

Вид материалаДокументы

Содержание


Товар и деньги
Капитал и труд
Основа капиталистического способа производства
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

^ Товар и деньги


Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, представляется огромным скоплением товаров, отдельный же товар — его элементарной формой.

Вещь, которая присваивается с тем, чтобы удовлетворить человеческие потребности того или иного вида, служить предметом потребления, есть потребительная стоимость. Чтобы стать товаром, она должна приобрести еще и другое свойство — меновую стоимость.

Меновая стоимость есть отношение величин, в котором полезные вещи сравниваются между собой и потому становятся обмениваемыми друг на друга, к примеру, 20 локтей холста = (равно) 1 центнеру железа. Но различные вещи являются сравнимыми величинами, только если они являются одноименными величинами, т.е. множествами или частями одного и того же единства, чего-то им общего. Таким образом и в нашем примере 20 локтей холста может быть равно 1 центнеру железа только до тех пор, пока холст и железо представляют нечто общее, чего в 20 локтях холста содержится именно столько, сколько в 1 центнере железа. Это третье, общее обоим, есть их стоимость, которой каждая из обеих вещей обладает независимо от другой. Отсюда следует, что меновая стоимость товара является только способом выражения его стоимости, только формой, которая делает видимым его стоимостное бытие и тем самым служит средством его действительного обмена. Позднее мы вернемся к этой форме стоимости, а сперва обратимся к ее содержанию, к товарной стоимости.

Стоимость товара, которая выражается в его меновой стоимости, состоит не из чего иного, как из труда, который израсходован на его изготовление или же в нем опредмечен. Но все же надо добиться полной ясности, в каком смысле труд является единственным источником стоимости.

В неразвитых общественных состояниях один и тот же человек выполняет попеременно работы весьма различных видов; он то возделывает землю, то ткет, то кует, то строит и т.д. Но как бы ни были многообразны его занятия, они всегда есть всего лишь различные полезные способы, посредством которых он применяет свой собственный мозг, свои нервы, мускулы, руки и т.д., словом, расходует свою собственную рабочую силу. Его труд постоянно остается затратой силы — просто трудом, — в то время как полезная форма этой затраты, вид труда, изменяется согласно целесообразно определенному им полезному назначению.

С общественным прогрессом шаг за шагом уменьшается число различных полезных видов работ, которые подряд осуществляет одно и то же лицо; они все больше превращаются в самостоятельные, одновременно протекающие профессиональные занятия различных лиц и их групп. Но капиталистическое общество, где производитель с самого начала производит не для собственной, а для чужой нужды, для рынка, где его продукт с момента появления на свет обречен играть роль товара, а потому служить самому производителю только средством обмена, — это капиталистическое общество возможно лишь постольку, поскольку производство уже развилось в многочленную систему самостоятельно, рядом друг с другом функционирующих полезных видов труда, в широкоразветвленное общественное разделение труда.

То же, что ранее имело значение для индивидуума, который попеременно выполняет различные работы, теперь имеет значение для этого общества с его расчлененным разделением труда. Полезный характер каждого особого вида труда опять отражается в особой потребительной стоимости его продукта, т.е. в своеобразном изменении формы, благодаря которому он сделал определенное природное вещество способным служить определенной человеческой потребности. Самостоятельное движение каждого из этих бесконечно многообразных Полезных видов труда ничего, однако, не меняет в том, что тот или другой из них является выражением человеческой рабочей силы и только в этом их общем свойстве затраты человеческой силы они образуют товарную стоимость. Стоимость товара означает, далее, не что иное, как то, что изготовление этой вещи стоило затраты человеческой рабочей силы, а значит, и общественной рабочей силы, так что при развитом разделении труда любая индивидуальная рабочая сила действует еще и как составная часть общественной рабочей силы. Любая масса индивидуального труда — в смысле затраты силы — измеряется поэтому также только как большая или меньшая совокупность общественного среднего труда, т.е. средней затраты общественной рабочей силы. Чем больше среднего труда опредмечено в товаре, тем выше его стоимость.

Будь необходимый для изготовления товара средний труд постоянно тем же самым, оставалась бы неизменной и величина его стоимости. Однако это не так, потому что производительная сила труда может определяться средней степенью сноровки рабочего, ступенью развития науки и ее технической применимостью, общественными комбинациями процессов производства, объемом и производительностью средств производства и природными отношениями, а стало быть, весьма разнообразно. Чем больше производительная сила труда, тем меньше требуемое для выпуска изделия рабочее время, тем меньше кристаллизируемая в нем масса труда, тем ниже его стоимость. Наоборот, чем меньше производительная сила труда, тем больше необходимое для выпуска изделия рабочее время, тем выше его стоимость. Само собой разумеется, что речь здесь идет только о современной общественно нормальной производительной силе и соответствующем ей общественно необходимом рабочем времени. Чтобы изготовить определенное количество холста, ручному ткачу, к примеру, требуется больше работы, чем ткачу машинному. Поэтому он не производит более высокую стоимость, как только внедрилось машинное ткачество. Напротив, в последующем вся работа, которой требуется при ручном ткачестве больше, чем было бы нужно для выпуска такой же товарной массы посредством ткачества машинного, становится бесполезной тратой силы и потому не образует никакой стоимости.

Вещи, которые возникли не посредством труда, как, к примеру, воздух, дикорастущий лес и т.д. (etc.), могут, пожалуй, иметь потребительную стоимость, но не стоимость. С другой стороны, вещи, которые производит человеческий труд, не становятся товарами, если они служат только для удовлетворения потребностей их непосредственного производителя. Чтобы стать товаром, вещь должна удовлетворять чужие потребности, а значит иметь общественную потребительную стоимость.

Вернемся теперь к обмену стоимостей, а стало быть, к форме, в которой выражается стоимость товаров. Эта стоимостная форма постепенно развивается из обмена продуктами и вместе с ним.

До тех пор, пока производство направлено исключительно на собственное потребление, обмен совершается только изредка и только применительно к тому или другому предмету, избытком которого непосредственно располагают обменивающиеся. Будут обмениваться, к примеру, звериные шкуры на соль, причем первоначально, конечно, в совершенно случайном отношении. При более частом повторении торговли меновое отношение становится уже определеннее, так что звериная шкура обменивается только на известное количество соли. На этой низшей ступени обмена продуктами изделие другого служит каждому из обменивающихся эквивалентом (равноценностью), т.е. стоимостной вещью, которая как таковая не только обмениваема на произведенное им изделие, но и является зеркалом, в котором отражается стоимость его собственного изделия.

Последующие более высокие ступени обмена мы находим еще сегодня, к примеру, у охотничьих племен Сибири, которые охотятся для того, чтобы поставлять определенные, только для обмена предназначенные вещи, а именно звериные шкуры. Все чужие товары, которые им доставляются, ножи, оружие, водка, соль и т.д. (etc.), служат им точно так же в качестве многих различных эквивалентов их собственной вещи. Многообразие выражений, которое таким образом приобретает стоимость звериной шкуры, сделало привычным представлять ее оторванной от потребительной стоимости продукта, в то время как, с другой стороны, необходимость исчислять ту же самую стоимость в постоянно растущем числе различных эквивалентов вело к твердому установлению ее величины. Меновая стоимость звериной шкуры обретает здесь, следовательно, уже значительно более выраженный вид, нежели ранее при только единичном обмене продуктами, и потому теперь эти вещи уже сами обладают также в несравненно большей степени характером товара.

Рассмотрим теперь торговлю со стороны пришлых (fremden) товаровладельцев. Любой из них должен выразить по отношению к сибирским охотникам стоимость своего изделия в звериных шкурах. Так последние становятся всеобщим эквивалентом, который не только непосредственно обмениваем на все иные товары, но и является для них всех общим стоимостным выражением, а потому также служит измерителем и сравнителем стоимостей. Другими словами: в рамках этой области обмена продуктами звериная шкура становится деньгами. В данном виде вообще то один, то другой товар играл роль денег в относительно узкой или в относительно широкой сфере. С распространением товарного обмена эта роль переходит на золото и серебро, т.е. на те виды товаров, которые от природы лучше всего пригодны к этой службе. Они становятся всеобщим эквивалентом, который прямо обмениваем на все другие товары и в котором последние все вместе выражают, измеряют и сравнивают свои стоимости. Выраженная в деньгах стоимость товара называется ценой. Величина стоимости 20 локтей холста, к примеру, выражается в цене 10 талеров, если 20 локтей холста = 1/2 унции золота, и 10 талеров являются денежным наименованием для 1/2 унции золота.

Как и всякий товар, золото может выразить величину своей собственной стоимости только в других товарах. Его собственная стоимость определяется потребным для его производства рабочим временем и выражается в количестве всякого другого товара, в котором сгустилось столько же рабочего времени. Когда читают отдельные статьи прейскуранта наоборот, то находят стоимостную величину денег выраженной во всех возможных товарах.

При посредничестве денег обмен продуктов распадается на два различных и взаимодополняющих процесса. Товар, стоимость которого уже выражена в его цене, превращается в деньги и затем из своего денежного образа обратно превращается в другой, предназначенный для потребления равноценный товар. Что же касается торгующих лиц, то товаровладелец сперва отчуждает свой товар владельцу денег, продает, а потом выменивает на вырученные деньги вещь другого товаровладельца, покупает. Продажа осуществляется ради купли. Совокупное движение товаров именуется товарообращением.

На первый взгляд представляется, будто бы масса обращающихся в данный отрезок времени денег определяется лишь суммой цен всех подлежащих продаже товаров, между тем это не так. Если, к примеру, 3 фунта масла, 1 библия, 1 бутылка шнапса и 1 военная памятная медаль одновременно отчуждаются четырьмя различными продавцами четырем различным покупателям по цене 1 талер, то на деле для осуществления этих четырех продаж нужно всего 4 талера. Но один продает свое масло и несет полученный талер торговцу Библиями, который, со своей стороны, опять-таки за 1 талер покупает шнапс, а винокур обзаводится за этот талер военной памятной медалью, так что для осуществления оборота товаров, которые вместе имеют цену 4 талера, нужен лишь 1 талер. Как в малом, так и в большом. Поэтому масса обращающихся денег определяется суммой цен предназначенных для продажи товаров, деленной на число оборотов названных денежных единиц.

Для упрощения процесса обращения определенные весовые единицы признанных в качестве денег вещей нарекаются собственными именами и отчеканиваются по установленным образцам, т.е. делаются монетой.

Поскольку, однако, золотые и серебряные монеты в обращении изнашиваются, они частично заменяются металлами низшей ценности. Наименьшая доля самых мелких золотых монет, к примеру, заменяется марками из меди и др. (разменная монета); наконец, клеймятся в качестве денег вещи, почти не имеющие ценности, к примеру, бумажные листки, которые представляют определенное количество золота или серебра символически (аллегорически). Последнее — это всецело и непосредственно случай государственных банкнот с принудительным курсом.

Если деньги изымаются из обращения и придерживаются, происходит образование сокровища. Кто продает товары без того, чтобы тут же таковые купить, является ваятелем сокровища. У народов с неразвитым производством, к примеру у китайцев, образованием сокровища занимаются так же усердно, как и беспорядочно; золото и серебро закапывают.

Но и в обществах с капиталистическим способом производства образование сокровища необходимо. Там масса, цена и скорость оборота находящихся в обращении товаров подвержены постоянному изменению, а их обращение требует то больше, то меньше денег. Таким образом нужен резервуар (накопитель), куда оттекают деньги из оборота и откуда они по мере надобности опять поступают в оборот. Развитой формой такого приливно-сточного канала денег, или сокровищницы, являются банки. Как необходимость такие учреждения проявляют себя тем больше, чем меньше товарное обращение в развитом буржуазном обществе: товар = деньги = товар — это осуществляется по отношению к деньгам в непосредственно постигаемой форме. Применительно к мелкой частной торговле деньги функционируют, наоборот, преимущественно как просто счетные деньги и в конечной инстанции как средство платежа. Покупатель и продавец становятся должником и заимодавцем. Долговые отношения устанавливаются расписками, посредством которых различные лица, участвующие в товарном обращении, то покупающие, то продающие, погашают взаимно ссуженные суммы. Только разница время от времени погашается собственными деньгами. Если при этой практике наступает всеобщий застой, то это именуется денежным кризисом, который делает себя ощутимым тем, что каждый требует живых денег и признает только идеальное разорение.

Особую важность резервуары сокровищ имеют для международного обмена, где мировые деньги, как правило, выступают в форме золотых и серебряных слитков.


^ Капитал и труд


Как же деньги превращаются теперь в капитал? О капитале речь вообще может идти только в обществе, которое производит товары, в котором возникает товарное обращение, которое занимается торговлей. Только при этих исторических предпосылках может возникнуть капитал. Современная биография капитала датируется созданием мировой торговли и мирового рынка в XVI в.

Исторически капитал повсюду прежде всего противопоставляется земельной собственности в образе денег, денежного богатства, купеческого и ростовщического капитала, деньги как деньги и деньги как капитал различаются прежде всего различными формами своего обращения.

Рядом с непосредственной формой товарного обращения, — продать, чтобы купить (товар = деньги = товар), выступает и другая форма обращения, а именно: купить, чтобы продать (деньги = товар = деньги). Здесь деньги играют теперь уже роль капитала. В то время как при простом товарном обращении посредством денег товар обменивается на товар, при денежном обращении посредством товара деньги обмениваются на деньги.

Если бы на этом пути деньги обменивались на столько же денег, к примеру, 100 талеров на 100 талеров, то это была бы совершенно бессмысленная акция; было бы много разумнее с самого начала эти 100 талеров придержать. Такой бесцельный обмен никогда, однако, и не предполагался, а обменивают деньги на бóлъшие деньги, покупают, чтобы дороже продать.

При простом товарном обращении выпадает из обращения как товар, который поступил вначале, так и товар, который поступил в конце, и др.; если, напротив, начальный и конечный пункты обращения образуют деньги, то деньги, появляющиеся в конце, всегда могут опять заново начать то же самое движение, они вообще остаются капиталом до тех пор, пока они это проделывают. Только тот владелец денег, который заставляет свои деньги совершать этот вид обращения, и есть капиталист.

Итак, потребительная стоимость не должна рассматриваться как непосредственная цель капиталиста. И единичная прибыль тоже, но только неустанное движение прибыли. Эта абсолютная тяга к обогащению, страстная охота за меновой стоимостью общи капиталисту и собирателю сокровищ, но в то время как собиратель сокровищ есть лишь помешанный капиталист, капиталист есть разумный собиратель сокровищ.

Нагляднейшим образом тенденция — купить, чтобы дороже продать, — проступает у торгового капитала, но и индустриальный капитал имеет совершенно ту же самую тенденцию.

В большинстве случаев принято считать, что прибавочная стоимость возникает потому, что капиталисты продают свои товары выше их собственной стоимости. Те самые капиталисты, которые продают, должны, однако, тоже покупать, должны, стало быть, точно так же оплачивать товары выше их стоимости, так что, если бы было правильно это предположение, класс капиталистов никогда не мог бы достичь своей цели. Когда отвлекаются от класса и рассматривают только отдельных капиталистов, выделяется следующее: капиталист может, конечно, обменять, к примеру, вино стоимостью 40 талеров на зерно стоимостью 50 талеров, так что он приобретет в обращение 10 талеров, однако сумма стоимостей этих обоих товаров остается, как и до того, 90 талеров и только по-другому разделена. Прямо укради один у другого 10 талеров, иначе не станет. «Война есть грабеж, — говорит Франклин, — торговля есть надувательство». Значит прибавочная стоимость таким способом не возникает. И ростовщик, который прямо обменивает деньги на большие деньги, не производит прибавочной стоимости. Он лишь перекладывает наличную стоимость из чужого кармана в свой. Поэтому прибавочная стоимость не возникает, как бы отдельные капиталисты взаимно ни надували друг друга, только посредством купли и продажи. Более того, она создается вне сферы обращения, а в ней только реализуется, воплощается в серебро.

Деньги сами собой не рождаются, как и товары не увеличиваются, сколь бы часто они ни переходили из рук в руки. А это значит, что с товаром после того, как он куплен, и прежде, чем он продан, должно произойти нечто такое, что повышает его стоимость. Он должен быть потреблен на промежуточной стадии.

Однако, чтобы извлечь из потребления товара меновую стоимость, владельцы денег должны найти на рынке такой товар, который имел бы чудесное свойство превращаться во время своего потребления в стоимость, потребление которого, следовательно, было бы производством стоимости. И действительно, владелец денег находит на рынке такой товар: рабочую силу.

Под рабочей силой, или способностью к труду, мы понимаем совокупность физических и духовных способностей, которые существуют в телесности, живой индивидуальности человека и которые он приводит в движение, поскольку производит потребительную стоимость какого-либо вида.

Для того, чтобы человек выставил свою рабочую силу как товар на продажу, он прежде всего должен распоряжаться ею, быть свободным лицом и, чтобы оставаться таковым, постоянно иметь возможность продавать ее только время от времени. Если бы он продал ее раз навсегда, то превратился бы из свободного в раба, из товаровладельца в товар.

Свободный человек вынужден выносить свою рабочую силу как товар на рынок, поскольку он не в состоянии продать другие товары, в которых уже овеществлен его труд. Если кто-то хочет воплотить свой труд в товары, он должен приобрести средства производства (сырье, инструменты и др.) и к тому же средства существования, которыми он живет до продажи своего товара. Лишенный таких вещей, он решительно не в состоянии производить, и ему остается для продажи только собственная рабочая сила.

Итак, чтобы превратить деньги в капитал, владелец денег должен найти на товарном рынке свободного работника, свободного в том двояком смысле, что он как свободное лицо распоряжается своей рабочей силой как своим товаром, что он, с другой стороны, не имеет для продажи никаких других товаров, полностью избавлен, свободен от всех вещей, нужных для проявления на деле его рабочей силы. Иными словами, работнику нельзя быть рабом, но и нельзя иметь никакой собственности, кроме своей рабочей силы; он должен быть неимущим, если владелец денег должен найти его вынужденным продавать свою рабочую силу.

Во всяком случае, это не такое отношение, которое может быть основано на естественном законе, ибо земля не производит на одной стороне владельца денег и товаров и на другой — просто владельца рабочей силы. Только историческое развитие и целый ряд экономических и социальных переворотов создали это отношение.

Товар «рабочая сила» обладает, как и любой другой товар, стоимостью, которая определяется необходимым для производства — здесь также для воспроизводства — изделия рабочим временем. Поэтому стоимость рабочей силы равна стоимости необходимых для содержания ее владельца средств существования. Под содержанием здесь, естественно, надо понимать длительное содержание, которое охватывает и продолжение рода. Так определяется меновая стоимость рабочей силы, ее потребительная стоимость проявляется только при потреблении последней.

Расходование рабочей силы, как и любого другого товара, совершается вне сферы товарного обращения, поскольку мы должны покинуть последнюю, чтобы последовать за владельцем денег и владельцем рабочей силы на место производства. Здесь обнаруживается не только то, как капитал производит, но также и то, как капитал производится.

Если до сих пор мы видели только общающихся между собой свободных, равных, короче, равноправных лиц, которые по усмотрению распоряжаются своим добром, покупают или продают, то замечаем уже с отдалением от нашей бывшей арены и по мере следования за действующими лицами к месту производства, что физиономии таковых изменяются. Прежний владелец денег шагает вперед как капиталист, владелец рабочей силы следует за ним как его работник: один — исполненный значения, ухмыляющийся и деловитый, другой — робкий, внутренне сопротивляющийся, как тот, кто снес свою собственную шкуру на рынок и теперь не должен ожидать ничего другого, кроме дубления.


^ Основа капиталистического способа производства


Потребление рабочей силы есть сам труд. Покупатель рабочей силы расходует ее, заставляя ее продавца работать.

Процесс труда состоит прежде всего в том, что человек изменяет форму природного материала согласно своим целям. Сами природные материалы имеются в наличии изначально. Все, что человек непосредственно отторгает у земного целого, есть данные природой предметы труда, напротив, вещи, которых уже коснулся человеческий труд и которые только будут перерабатываться далее, есть сырье. К первым принадлежит, к примеру, руда, которая выламывается из своего пласта, к последним — уже выломанная руда, которая плавится.

Средства труда есть те вещи, которые человек использует для обработки предметов труда. Такие средства труда могут быть просто продуктом природы или уже содержать в себе человеческий труд; всеобщим средством труда является и остается сама земля.

Результат процесса труда есть продукт. Продукты могут выходить из процесса труда в различных формах. Они могут годиться только для личного потребления или только как средство труда, или применяться только как сырой материал (полуфабрикат), который подлежит дальнейшей обработке, или служить различным образом, как, к примеру, виноград, и в качестве средства потребления и в качестве сырого материала для вина. Поскольку продукты применяются для изготовления других продуктов, они превращаются в средства производства.

Возвратимся теперь после этих всеобщих разъяснений к капиталистическому процессу производства!

После того как владелец денег купил средства производства и рабочую силу, он заставляет последнюю потреблять первые, т.е. превращать в продукты. Равным образом работник расходует средства производства, изменяя их формы. Результатом этого процесса являются преобразованные средства производства, в которые во время их трансформирования вливается, опредмечивается новый труд.

Но эти преобразованные вещи, продукты, принадлежат не работникам, которые их изготовили, а капиталисту. Ибо он купил не только средства производства, но и рабочую силу, и первые благодаря вкладу последней приведены, так сказать, в состояние брожения. Работник играет при этом только роль самодействующего средства производства.

Капиталист выпускает изделия не для собственного домашнего потребления, а для рынка, следовательно, выпускает товары, при том одно это не служит ему никоим образом. Ему важно выпускать товары, стоимость которых выше, чем сумма стоимостей, нужных для изготовления средств производства и рабочей силы, короче, он добивается прибавочной стоимости.

Получение прибавочной стоимости является собственно единственной пружиной, которая побуждает владельца денег превращать свои деньги в капитал и производить. Посмотрим же, как эта цель достигается!

Как уже отмечалось, стоимость каждого товара определяется необходимым для его выпуска рабочим временем, поэтому мы должны и выпущенный капиталистом товар представить в воплощенном в нем рабочем времени.

Предположим, сырой материал для выпуска изделия стоит 3 талера и то, что входит в средства труда, стоит 1 талер, предположим далее, что эти 4 талера представляют собой стоимостное выражение продукта двух двенадцатичасовых рабочих дней, таким образом, получится, что первоначально в готовом изделии опредмечено два рабочих дня. Однако сырой материал и средства труда становятся товаром не сами по себе, а только посредством труда; надо, следовательно, посмотреть, сколько рабочего времени потребует упомянутый процесс производства. Если предположить, что он продолжается только шесть часов, то тогда и было бы нужно именно только шесть часов, чтобы возместить стоимость примененной рабочей силы. Дневная стоимость рабочей силы определяется стоимостью товаров, повседневно расходуемых для ее со­здания и, соответственно, содержания. Если поэтому их выпуск стоит шесть рабочих часов, дневная стоимость рабочей силы возмещается шестью рабочими часами и выражается, согласно нашему вышеуказанному предположению, в цене 1 талер. В готовый продукт вкладывается, таким образом, всего два с половиной рабочих дня, или его общая цена составляет 5 талеров; но капиталист сам заплатил за это 5 талеров, 4 — за сырой материал и средства труда, 1 — за рабочую силу. То, что в таком случае не может возникнуть никакая прибавочная стоимость, ясно, как на ладони. Однако это не устраивает капиталиста; он хочет иметь прибавочную стоимость, иначе он не действует. Сырой материал неумолим, средства труда тоже. Они содержат столько-то и столько-то рабочего времени и имеют свою определенную стои­мость которую капиталист должен оплатить, но они не увеличиваются. Остается еще купленная рабочая сила. Капиталист признает, что работник ежедневно нуждается в таком количестве средств существования, которое может производиться за шесть рабочих часов, т.е. в жизненных средствах ценой в 1 талер, таким образом он платит ему за его дневную рабочую силу 1 талер. Он, однако, не признает, почему, собственно, купленная рабочая сила должна действовать ежедневно также только шесть часов; более того, он требует, чтобы она действовала ежедневно 12 часов, т.е. в течение времени, которое в нашем случае производит стоимость в 2 талера. Загадка разрешается. Мы видим, что в рамках шести часов сырой материал на 3 талера и средства труда на 1 талер превращаются рабочей силой, которая тоже стоит 1 талер, в продукт, который имеет стоимость 5 талеров, или содержит, соответственно, два с половиной рабочих дня. Однако, не давая за рабочую силу больше 1 талера, хитрец-управляющий капиталиста теперь заставляет ее действовать не шесть, а 12 часов, заставляет ее за это время расходовать сырой материал не за 3, а за 6 талеров и средства труда не за 1, а за 2 талера и получает таким способом продукт, в котором опредмечено пять рабочих дней и который тем самым стоит 10 талеров. Но расходует он только на сырой материал 6 талеров, на средства труда — 2 талера и на рабочую силу — 1 талер, всего 9 талеров. Готовый же продукт содержит теперь прибавочную стоимость в 1 талер.

Очевидно, прибавочная стоимость может возникнуть только вследствие того, что рабочая сила действует в большей степени, чем это необходимо для возмещения ее собственной стоимости. Говоря яснее, прибавочная стоимость возникает из неоплаченного труда.

Чтобы определить степень, в которой рабочая сила создает прибавочную стоимость, надо раздробить примененный для производства капитал на две части, из которых одна вкладывается в сырой материал и средства труда, другая — в рабочую силу. Если, к примеру, при производстве израсходовано 5000 талеров таким образом, что использованы сырье и средства труда на 4100 талеров и рабочая сила — на 900 талеров и получена стоимость готового товара в 5900 талеров, то кажется, будто бы создана прибавочная стоимость 18%, если, конечно, вообразить, что полученная прибавочная стоимость происходит из всего затраченного капитала. Однако сырой материал и средства труда на 4100 талеров остались по своей стоимости неизменными, только их форма стала другой; напротив, рабочая сила, на которую авансировано 900 талеров, добавила к ним во время потребления сырого материала и средств труда стоимость в 1800 талеров и вместе с тем создала прибавочную стоимость в 900 талеров. Поэтому капиталист выколотил прибавочную стоимость в 100% из рабочей силы, ведь она дважды возместила цену своего производства, только получил он это просто: она в течение половины рабочего времени расходовалась даром.

Капиталисты и их профессора могут сколько угодно вертеть и крутить, болтать о «плате за издержки», о «риске» и т.д. и т.п., все зря. Материал труда и средства труда остаются, как они есть, и сами по себе не создают никакой новой стоимости; это делает рабочая сила и только рабочая сила, которая в состоянии создать прибавочную стоимость.