Geum.ru

Общественно-политические взгляды г. Р. Державина в контексте политических реформ начала XIX века

Вид материалаДокументы
Подобный материал:

Коршунова Н.В.


г. Челябинск

ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ Г.Р. ДЕРЖАВИНА


в контексте политических реформ начала XIX века


Г.Р. Державин – великий русский поэт, «первосвященник в храме российской словестности», как назвал его Н.И. Греч. Однако несмотря на всю значимость литературного насления Державина, его деятельность была значительно шире. Более того, сам Державин мыслил себя, прежде всего, государствен­ным деятелем, чиновником, именно таким знали его и современники. Несмотря на постоянные конфликты, отставки и перемещения, Державин дорожил службой, а перо брал в руки лишь когда выпадали на то свободные минуты. Державин начал службу солдатом, а завершил дей­ствительным тайным советником. Эта сторона его жизни почти не изучена, тем более нет работ, посвященных общественно-политическим взглядам Державина.

Гаврила Державин родился 3 июля 1743 в Казани, в благородной, но не знатной семье. Он считал, что его род восходит к мурзе Багриму, «выехавшему из Орды» на Русь при Василии Темном. Его отец, Роман Николаевич Державин, в 1754 г. вышел в отставку полковником и вскоре после этого умер. Семья осталась фактически без средств, без связей, а, следовательно, и возможностей. В 1758 г. Гаврила Державин был определен в открывшуюся в Казани гимназию, в 1760 г. в числе отличившихся он был записан кондуктором в инженерный корпус, но оставлен в гимназии «для окончания наук». Однако через три года выяснилось, что в Петербурге что-то напутали с бумагами казанских гимназистов и Державин оказался зачисленным солдатом в лейб-гвардии Преображенский полк с отпуском до 1 января 1862 г. Хотя этот срок уже миновал, документы пришли в феврале того же года, Гаврила Державин немедленно отправляется в Петербург.

Без денег и связей он едва ли мог надеяться на успешную карьеру, поэтому Державин отважился на довольно решительный шаг. В 1773 году во время пугачевского бунта, он без рекомендаций отправился к генерал-аншефу А.И. Бибикову, назначенному главнокомандующим войсками, направленными на подавление восстания. Бибиков, вопреки традициям того времени, принял Державина. Участвуя в подавлении восстания, а затем и в секретной следствен­ной комиссии по делу Емельяна Пугачева, Державин зарекомендовал себя грамотным исполнителем, его имя стало известно императрице, а у самого Державина появились могущественные друзья и не менее могущественные враги. Правда, он почувствовал это не сразу и, разочаровавшись в военной службе, ушел в отставку в феврале 1777 года. В августе того же года он вновь поступает на службу, теперь статскую, экзекутором в первый департамент Сената. В рамках своих служебных обязанностей Державин наблюдает за делопроизводством в Сенате. Он был Олонецким и Тамбовским губерна­тором, кабинет-секретарем императрицы, президентом коммерц-коллегии, сенатором, государственным казначеем, министром юстиции и генерал-прокурором. Он ревностно служил и при Екатерине II, и при Павле I, и при Александре I. Несмотря на страстное желание подняться наверх, сделать успешную карьеру, Державин редко шел на сделки с совестью, всегда стремился отстаивать закон и интересы страны, а уже потом свои личные интересы. Так, в 1796 он был назначен членом Комиссии по рас­следованию хищений в Государственном заемном банке. Президентом этой комиссии был поставлен П.В. Завадовский, бывший фаворит Екатерины II, продолжавший сохранять определенное влияние при Дворе. Державину удалось установить, что именно председатель Комиссии был главным расхитителем. Завадовскому удалось оправдаться, а Державин, дерзнувший посягнуть «на сильных мира сего», получил выговор за плохое ведение дел.

Державин участвовал в разработке и проведении в жизнь важнейших преобразований, особено в начале XIX века, после вступления на престол Александра I. Его взгляды имели четкую консервативную направленность. В силу специфики своей деятельности Державин не оставил большого публицистического наследия, как, например, М.М. Щербатов. О его взглядах мы можем судить по «государственным» запискам, докладам монархам, выступлениям в Сенате.

Необходимо также учитывать, что с первых же дней царствования Александра I стало очевидно, что впервые в русской истории к власти пришли либералы. Консерваторов не устраивали либеральные устремления нового императора. Особенно настораживали аристокра­тию и чиновничество его антикрепостнические настроения. Поэтому один за другим составлялись проекты преобразований высших государственных органов, реально или формально ограничивавших власть монарха, между тем как либералы (парадокс того времени!) отстаивали необходимость сохранения самодержавной власти. Не остался в стороне от законотворческой деятельности и сенатор Державин.

После вступления на престол Александра I влияние Державина возросло в силу и объективных, и субъективных причин. Он не был приближенным императора Павла, не запятнал себя участием в заговоре против него, но в то же время, как один из первых вельмож екатерининского царстволвания, оказался в гуще событий в начале правления Александра. Он был одним из немногих государсвенных чиновинкив, который осмелился предложить Александру Павловичу провести расследование «обстоятельств гибели его отца». Правда, первоначально, опасаясь независимого мнения Державина, его вчерашние друзья и покровители дистанцировались от него. П.А. Пален, П.А. Зубов и другие приложили определенные усилия, чтобы Державин не попал во вновь образованный «Непременный совет». Император пожаловал его перстнем, но лишил достаточно влиятельного поста госудаственного казначея. Обиженый чиновник-поэт написал эпиграмму под портретом Александра I:

Се вид величия и ангельской души;

Ах если б вкруг него все были хороши!

Платон Зубов ответил Державину, которому он помогал и покровительствовал в свое время:

Тебя в Совета нам не надо:

Паршивая овца всё перепортит стадо.

Однако в дальнейшем Державин не пожалел, что не был назначен в «Непременный Совет», который после отставки Палена, утратил свое значение. Обсуждение и подготовка реформ стала проводиться в Сенате и «Негласном комитете».

Формальным поводом начала Сенатской реформы стало тянувшееся в Сенате еще со времен Павла I частное дело супругов Котловских. Оно повторно рассматривалось в Сенате 29 апреля 1801 года, и Державин отказался подписать общий приговор Сената, изложив собственное мнение по делу. Генерал-прокурор А.А. Беклешов поднес императору доклад Сената, в котором особое мнение Державина указано не было. Державин был в гневе. По закону, установленному Петром I, подтвержденному Екатериной II, но отмененному Павлом I, если хотя бы один сенатор не согласен был с решением дела, то оно передавалось монарху. Державин испросил аудиенции у Александра и напомни ему о данном правиле. Монарх обещал разобраться.

За возвращение былого величия Сената выступали и другие государственные деятели - А.В. Воронцов, Д.П. Трощинский, П.А. Зубов. 9 мая 1801 года Трощинский официально подал императору записку «О причинах унижения Сената». В отличие от Державина, Трощинский был достаточно активным участником заговора, еще во время его подго­товки сочинил манифест, в котором было сказано, что «государь импе­ратор вследствие болезни принимает в соправители великого князя Александра Павловича». Он же составил манифест о восшествии на престол Алексан­дра I. Вероятно, тогда же состоялось «примирение» между Г.Р. Державиным и П.А. Зубовым – личные амбиции отошли на второй план перед взаимными политическими интересами.

5 июня 1801 года император издал указ «О сочинении Сенату особого доклада о правах и обязанностях его для утверждения оного силою закона, на незыблемом основании». Как писал А. Шторх, России, «впечатление, произведенное этим указом в Сенате, было всеобщим и несколько дней оно сообщалось всей образованной публике столицы». От имени Сената было поручено П.В. Завадовскому, давнему врагу Державина, подготовить доклад обо всех указах, касающихся данного учреждения. Петр Васильевич не только выполнил это поручение сенаторов, но и подготовил свою записку «о правах и преимуществах» Сената.

Большинство сенаторов горячо поддержали доклад П.В. Завадовского, Однако, в июне 1801 года при обсуждении доклада об общем собрании Сената Державин подал особое «Мнение» по обсуждаемому вопросу. Державинский проект реформы Сената был подвергнут серьезной критике, как в Сенате, так и на заседаниях «Негласного комитета», но Александр I проявил интерес к этому документу и предложил Державину доработать его «через князя Зубова». Державин и Зубов согласились с этим, забыв литературную перепалку. В сентябре 1801 года на заседании «Негласного комитета» рассматривались уже два проекта Зубова и Державина, как отмечает Строганов, но речь, скорее всего, идет о двух редакциях одного проекта. Однако если державин­ский проект сохранился полностью, то зубовский – нет. Последний фаворит Екате­рины II не был ни реформатором, ни даже крупным государственным деятелем. Участие в перевороте лишь на некоторое время вернуло ему власть, поэтому Александр I и решил привлечь его к обсуждению и подготовке проекта реформы Сената.

Согласно проекту Державина предлагалось существенно расширить функции Сената: он освобождался от чрезмерной зависимости от генерал-проку­рора. Кроме того, предлагалось наделить Сенат исполнительной, судебной и обере­гательной функциями, но ни в коем случае не законодательной, и во главе каждой поставить министра, имеющего доступ к монарху. Исполнительной властью в рамках Сената предлагалось наделить Императорское верховное правление. Судебную власть следовало, согласно проекту, передать особому судебному депар­таменту, которая стала бы высшей инстанцией всех судов империи. Надзор за пра­вильностью исполнения законов Сенатом и подчиненными ему местами могла бы осуществлять Оберегательная дума. Сенат Державин предлагал сделать выборным. По его мнению, сенаторов следует избирать следующим образом: «собрание знатнейших государственных чинов и пятиклассных чинов­ников всех присутственных мест Москвы и Петербурга» выбирает из первых четырех классов по три кандидата на каждое место, а монарх назначает сенатором одного из них. Законодательная власть целиком находится в руках императора.

Данный, весьма умеренный проект на прямую не ограничивал власть монарха. Державин предлагал лишь существенно расширить аристократический контроль над верховной властью. Это, по его мнению, стало бы гарантией против деспотизма. Данный проект во многом шел в русле предложений Завадовского, но содержал два принципиальных отличия: введение принципа разделения властей и выборов (вместо назначения) сенаторов.

Кроме того, Державин полагал необходимым значительно расширить функции и компетенцию Сената. Он предложил все назначения долж­ностных лиц проводить через Сенат и наделить сенаторов правами «генерал-прокурора» для наблюдения за вверенными губерниями. Это фактически означало контроль за действиями исполнительной власти. Также Державин предлагал наделить Сенат контрольно-ревизионными функциями: каждый год проверять отчеты государственного казначея. Наконец, по его мнению, все законопроекты должны были проходить через Сенат. В случае двукратного отклонения царского законопроекта всем сенаторам полагалось бы уйти в отставку.

Таким образом, Державин мыслил преобразовать Сенат в достаточно независимый от монарха орган управления, соединяющий судебные, административные, контрольно-ревизионные функции, и даже надзор за законодательной деятельностью монарха. Это заставило бы монарха действовать в рамках законов. Формально самодержавная власть царя полностью сохранялась, но сокращались возможности произвола.

При чтении державинского проекта создается впечатление что перед нами чуть ли не «конституция», предусматривающая «законное» ограничение власти монарха. Однако Державин и его единомышленники прежде всего преследовали цель разгрузить монарха от выполнения некоторых второстепенных функций, переложив их на плечи чиновников, что, по их мнению, гарантировало бы некую стабильность власти. Таким образом, консервативно настроенная административная элита намеревалась принять активное участие в реформировании высших органов власти. Причем реформирование им было необходимо не для установления «нового», а для упрочнения «старого» порядка.