Geum.ru

Лео Таксиль священный вертеп святые распутники

Вид материалаДокументы

Содержание


Варфоломеевская ночь
Новые жертвы религии
Подобный материал:
1   ...   77   78   79   80   81   82   83   84   ...   112
^

ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ




Четыре посланца папы разработали план и направились в кабинет Карла девятого.

Роковой час настал. Перед Карлом девятым стоял выбор: либо разделить славу с адмиралом Колиньи, либо быть преданным вечному позору с Екатериной; либо искупить грехи молодости, либо навлечь на себя проклятия современников и потомства. От слова человека неуравновешенного, почти полоумного зависела судьба Франции; одно слово могло предотвратить неисчислимые бедствия, избиение многих тысяч.

По слухам, король какое-то время боролся с матерью и ее зловещими советчиками, но в конце концов, когда его обвинили в трусости, взревел: «Вы хотите убить адмирала? Клянусь богом, и я этого хочу! Но тогда и остальных гугенотов во Франции! Всех до единого! А не то они явятся упрекать меня! Клянусь богом, отдавайте приказ! Но только скорее, скорее!» Собственно говоря, все давно уже было подготовлено к избиению: по всем дорогам королевства мчались курьеры с тайными приказами губернаторам провинций. Накануне праздника святого Варфоломея, в достопамятную ночь 24 августа 1572 года, по сигналу из Лувра раздался звон с колокольни Сен-Жерменской церкви, а затем крики, вопли, звон клинков, стрельба мушкетов известили о парижской заутрене. Банды разбойников врывались в дома протестантов, и в течение двух только дней тысячи французов — мужчин, женщин, детей — были уничтожены благочестивыми католиками.

Так завершилось святое дело, над которым Пий пятый, наместник милосердного бога, потрудился с таким усердием. 28 августа, спустя четыре дня после страшной трагедии, духовенство, гордясь своими подвигами, торжественно отпраздновало кровавую победу; Карл девятый и его двор не постыдились принять участие в благодарственных молебствиях и в прочих религиозных фарсах.

Массовое избиение гугенотов, последовавшее сразу за восшествием на престол Григория тринадцатого, почти совпало с церемонией коронования нового папы.

Римский двор встретил сообщение о резне с неописуемым восторгом. В замке Святого ангела гремели пушечные салюты. Его святейшество распорядился устроить народные празднества в ознаменование счастливого исхода Варфоломеевской ночи, а затем в окружении кардиналов торжественно проследовал в три римских храма, чтобы вознести благодарность за радостную весть.

Кроме того, Григорий приказал отчеканить памятную медаль, а также заказал известному итальянскому художнику Вазари картину, изображающую избиение еретиков, с надписью: «Папа одобряет убийство Колиньи». Картина и теперь еще красуется в Сикстинской капелле. В свою очередь, кардинал Лоррен (один из Гизов) приказал поместить в храме святого Людовика благодарственную надпись по поводу позорной победы, одержанной сыном Екатерины Медичи благодаря советам и молитвам святого отца.

Во всех церквах Италии, даже в Венеции, церковные проповедники, главным образом иезуиты, произносили пламенные речи, восхваляя Карла девятого и его мать.

Филипп второй Испанский ликовал не меньше папы. Вся же остальная Европа приняла весть с ужасом и отвращением.

Всем известно, что Варфоломеевская ночь привела к четвертой религиозной войне, ибо, несмотря на массовое избиение, не все гугеноты были истреблены; вскоре они стали еще сильнее и еще более независимыми, чем прежде.

Кроме того, произошло еще нечто невероятное: кровавая резня уничтожила старую, средневековую церковь; ее вдохновители считали, что стоят на верном пути, но их победа оказалась самоубийством. Именно с той поры от католичества отвернулись многие честные, прямодушные верующие. Варфоломеевская ночь вызвала также возмущение многих иностранных правительств, а королевская власть и церковь во Франции стали подвергаться нападкам и оскорблениям.

В то время как почтенный Григорий тринадцатый и его верные иезуиты прославляли подвиги Карла и его преступной мамаши, испанцы опустошали Фландрию и совершали там столь же гнусные злодеяния. Казалось, герцог Альба хотел перещеголять Екатерину Медичи и ее сына.

Прежде чем покинуть Нидерланды, герцог утопил в крови несколько городов.

Он хвастался, что его солдаты уничтожили более ста пятидесяти тысяч бельгийцев, а двадцать тысяч человек он замучил в застенках.

Но Григорий тринадцатый не удовлетворился расправой над еретиками, он стремился также захватить их имущества Папа потребовал, чтобы Карл девятый учредил суд инквизиции во Франции и провел в жизнь знаменитые постановления Тридентского собора — те самые, которые были отвергнуты парламентом. Естественно, претензии папы вызвали всеобщее недовольство. И вот в тот момент, когда считали, что с реформаторами покончено, они подняли голову, укрепились в ряде городов и объявили, что двинутся к Лувру требовать у короля отчета за страшное избиение их единоверцев.


^

НОВЫЕ ЖЕРТВЫ РЕЛИГИИ




Карл девятый, напуганный угрозами гугенотов, стал смиренно заискивать перед теми, чьих братьев он беспощадно истребил. Король пытался снять с себя вину за Варфоломеевскую ночь и взвалить ответственность на Гизов и римскую курию. Он дошел до того, что наперекор папскому легату приказал возвратить гугенотам конфискованное имущество, а в конце концов вообще объявил себя покровителем реформаторской церкви.

После смерти Карла девятого королевский скипетр достался его брату Генриху третьему. При нем французский двор превратился в настоящий вертеп. «Жизнь королевского двора, — рассказывает один летописец, — проходила в балах, пирах и оргиях, после которых Генрих третий вместе со своими фаворитами шатался по ярмаркам, рынкам, площадям, оскорблял честь женщин и девушек, насилуя мальчиков, избивая отцов и матерей, посмевших защищать своих детей. Повеселившись, распутники устраивали комедию покаяния, обряжались в рясы с красными, черными, синими, зелеными или белыми капюшонами и отправлялись в церковь, а затем шли к астрологам и гадателям: старики покупали любовные снадобья, молодые — яды для устранения старых мужей своих возлюбленных. В эту эпоху растления нравов мужчины и женщины без угрызения совести пользовались кинжалом или ядом, чтобы избавиться от соперников».

Таковы были нравы набожного двора содомита Генриха третьего, верного друга и союзника Григория тринадцатого.