Лео Таксиль священный вертеп святые распутники

Вид материалаДокументы

Содержание


Бои за папский престол
Подобный материал:
1   ...   29   30   31   32   33   34   35   36   ...   112

ФАНАТИЗМ




Коснемся мимоходом одного случая фанатизма, который ярко рисует падение человеческого разума под влиянием мистических нелепостей, узаконенных церковными догмами. Во время понтификата Александра второго, вступившего на папский престол после Николая, в Лучеольском монастыре, в Умбрии, жил отшельник святой Доминик, прозванный кольчугоносцем, ибо он вместо вериг носил железную кольчугу. В монастыре жило восемнадцать человек, пили они только воду, совершенно отказались от мяса и масла, вареные овощи позволяли себе лишь по воскресеньям; в остальные дни ели один хлеб, да и то в очень малом количестве. Кроме того, они обрекли себя на полное молчание, и лишь по воскресеньям, между вечерней и всенощной, по ходу службы обменивались несколькими словами.

Святой Доминик считал этот режим недостаточно строгим и увеличил свои постные дни, подвергая себя жесточайшим мучениям. Зимой он спал перед дверью кельи в одной рубахе, связанной из железной проволоки, укрываясь панцирем; он терзал себе лицо и все тело колючими шипами. Как-то раз, представ с окровавленным лицом перед аббатом, он бросился к его ногам с воплем:

— Отец мой, я согрешил тяжко, наложи на меня суровую эпитимию.

Этот святой юродивый вместе с хлебом позволил себе съесть несколько листьев!

Доминик молился, сложив руки в виде креста, прочитывал двенадцать псалмов по восемьдесят раз, прибавляя к ним гимны и литании.

Отличное упражнение!

За несколько лет до смерти, убедившись, что ремни из кожи жестче, чем прутья, он принялся истязать себя ими. В конце концов кожа стала черной, как у негра, от рубцов. Под кольчугой он носил также восемь железных обручей, впивавшихся в его тело.

Утверждают, что этот помешанный прожил очень долго. Уж не оттого ли, что он соблюдал «железный режим»? Вместо того чтобы поглощать белок, лимонную кислоту или другие приправы, он постепенно вгонял в свой организм железную нитку, кольцо из того же металла. Возможно, такая процедура и полезна, но мы не осмеливаемся предлагать ее нашему читателю. Среди «отцов пустыни» многие отшельники приобрели исключительную репутацию святости отчасти благодаря тем неслыханным мучениям, которым они себя подвергали, отчасти благодаря чудесам, приписываемым им. От тяжких истязаний страдал также и их разум, и потому неудивительно, что у этих людей были видения, галлюцинации, принимаемые ими за действительность. Это способствовало еще большему помешательству и без того расстроенного рассудка.


^

БОИ ЗА ПАПСКИЙ ПРЕСТОЛ




Обычно избрание каждого нового папы происходило с согласия германского императора. Несмотря на то что римлянам не раз уж приходилось горько расплачиваться за непослушание королям Священной Римской империи, они после смерти Николая второго попытались провести независимые выборы. Монах Гильдебранд, с которым мы уже познакомили читателя, решил, что юный возраст короля Генриха позволяет римскому двору самостоятельно выбрать папу. Большинство кардиналов и епископов поддержало Гильдебранда, но графы Тосканелли и другие знатные феодалы, чьи интересы шли вразрез с интересами духовенства, выступили на сей раз в роли защитников императорского престижа, а так как они имели веский аргумент — сильную армию, то Гильдебранд не посмел им противиться!

Впрочем, он попытался использовать декрет Николая второго, согласно которому первосвященники должны были избираться из высших чинов римской церкви; только в том случае, если в Риме не окажется ни одного клирика, достойного стать наместником Христа на земле, позволялось избирать иностранного священника, указанного императором. Гильдебранд отправил в Германию нескольких послов к императрице Агнессе, матери короля Генриха и регентше империи, с просьбой разрешить созыв конклава для избрания папы на основании декрета Николая второго.

Через три месяца делегаты вернулись, не добившись аудиенции у Агнессы. Тогда Гильдебранд решил действовать на свой страх и риск: он призвал в Рим норманнские отряды, затем созвал кардиналов и преданных ему вельмож и предложил им возвести на престол Ансельмо, епископа Луккского. Ансельмо провозгласили папой под именем Александра второго.

Бессильная помешать этому избранию, феодальная партия во главе с Тосканелли, в свою очередь, отправила послов к императрице. Хлопоты увенчались успехом: был созван собор, низложивший Александра и провозгласивший папой пармского прелата Кадала Палавиана под именем Гонория второго.

Лучшего кандидата нельзя было и придумать: Кадал Палавиан славился огромным штатом наложниц; мужья всех красивых женщин в его округе удостаивались чести носить почетное звание рогоносцев. Кроме того, Кадал Палавиан имел весьма своеобразное представление о собственности: церковные деньги, проходившие через его руки, чаще всего не доходили до места назначения и попадали в альковы его бесчисленных любовниц. Бедные священники тщетно ожидали жалованья! Правда, большинство епископов одновременно служило и Венере, и Христу. Говоря проще, они содержали публичные дома и так ревностно заботились о своих клиентах, что дела их процветали. Но даже такое прибыльное совместительство не покрывало фантастических расходов самого Кадала Палавиана.

Как видим, Кадал обладал всеми необходимыми качествами для первосвященника!

Тотчас после избрания Кадал, он же Гонорий второй, собрав значительную армию, двинулся на Рим, заблаговременно подкупив сторонников Александра второго. Поняв, что его предали, Александр поспешил покинуть Латеранский дворец и, надеясь заручиться поддержкой герцога Готфрида, бежал в Тоскану. Соблазнившись императорской короной, Готфрид начал собирать солдат, чтобы ринуться в бой против Гонория.

К тому времени Дидье, монте-кассинский аббат, тоже сторонник Александра, пустив в ход золото и дары, склонил римлян восстать против Гонория. Но наемные отряды, состоявшие из недисциплинированных и к тому же не очень храбрых воинов, повернули назад, не выдержав первой атаки. Гонорий отдал приказ беспощадно истреблять отступавших и в священной ярости сам фехтовал более неистово, чем того требовали обстоятельства, ибо расстроенные ряды солдат уже не представляли никакой опасности.

Однако военное счастье переменчиво. В тот момент, когда победа Гонория казалась уже несомненной, герцог Готфрид напал на его банды и вдребезги разбил их; папа, охмелевший от резни, даже не заметил приближения своего противника.

Гонорий второй был взят в плен, но его сторонники подкупили стороживших его офицеров, и он оказался на свободе. Вернувшись в Парму, Гонорий продолжал, несмотря на свое поражение, выступать в роли папы. Пользуясь всеми привилегиями, он торговал должностями, набивая свои карманы. Будь Гонорий поскромнее, он бы жил припеваючи, но его честолюбивые замыслы не позволяли мириться с положением полупапы. После второй попытки захватить тиару этот властолюбец закончил свое земное существование.