Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре. Трактаты / Пер с фр
| Вид материала | Книга |
- Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре. Трактаты / Пер, 2268.2kb.
- Идея общественного договора, 101.8kb.
- Реферат идея общественного договора, 106.35kb.
- «философия права»: история и современность, 2029.31kb.
- "Философия права" Гегеля (1770-1831) одна из наиболее знаменитых работ во всей истории, 2387.72kb.
- Иммануил Кант, 1779.71kb.
- Руссо Жан-Жак. Рассуждение о науках и искусствах, 2124.35kb.
- Успехи ясновидения (трактаты для а.), 2934.34kb.
- Театрализованная экскурсия по Москве, 51.36kb.
- Уроки 38 40 Задания на дом Прочитать фрагменты из романа Руссо «Юлия, или Новая Элоиза»., 2496.72kb.
Конец формы
Жан Жак Руссо
Об Общественном договоре, или Принципы политического Права
---------------------------------------------------------------
Перевод с франц. А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова.
По изд.: Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре. Трактаты / Пер. с фр. - М.:
"КАНОН-пресс", "Кучково поле", 1998. - 416 с.
---------------------------------------------------------------
Foederis aequas
Dicamus leges
Virg. [ilius]. Aeneid, XI*
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
Этот небольшой трактат извлечен мною из более обширного труда (1),
который я некогда предпринял, не рассчитав своих сил, и давно уже оставил.
Из различных отрывков, которые можно было извлечь из того, что было
написано, предлагаемый ниже - наиболее значителен, и, как показалось мне,
наименее недостоин внимания публики. Остальное уже более не существует.
________________
* Мы расскажем о справедливых законах, основанных на договоре.
Верг.[илий]. Энеида, XI, [321] (лат.).]
КНИГА 1
Я хочу исследовать, возможен ли в гражданском состоянии какой-либо
принцип управления, основанного на законах и надежного, если принимать людей
такими, каковы они, а законы - такими, какими они могут быть (2). В этом
Исследовании я все время буду стараться сочетать то, что разрешает право, с
тем, что предписывает выгода, так, чтобы не оказалось никакого расхождения
между справедливостью и пользою (3).
Я приступаю к делу, не доказывая важности моей темы. Меня могут
спросить: разве я государь или законодатель, что пишу о политике. Будь я
государь или законодатель, я не стал бы терять время на разговоры о том, что
нужно делать, - я либо делал бы это, либо молчал.
Поскольку я рожден гражданином свободного Государства и членом суверена
(4), то, как бы мало ни значил мой голос в общественных делах, права
подавать его при обсуждении этих дел достаточно, чтобы обязать меня уяснить
себе их сущность, и я счастлив, что всякий раз, рассуждая о формах
Правления, нахожу в моих розысканиях все новые причины любить образ
Правления моей страны.
Глава I
ПРЕДМЕТ ЭТОЙ ПЕРВОЙ КНИГИ
Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах (5). Иной мнит себя
повелителем других, что не мешает ему быть рабом в большей еще мере, чем они
(6). Как совершилась эта перемена? Не знаю. Что может придать ей законность?
Полагаю, что этот вопрос я смогу разрешить.
Если бы я рассматривал лишь вопрос о силе и результатах ее действия, я
бы сказал: пока народ принужден повиноваться и повинуется, он поступает
хорошо; но если народ, как только получает возможность сбросить с себя ярмо,
сбрасывает его, - он поступает еще лучше; ибо, возвращая себе свободу по
тому же праву, по какому ее у него похитили, он либо имеет все основания
вернуть ее, либо же вовсе не было оснований ее у него отнимать. Но
общественное состояние - это священное право, которое служит основанием для
всех остальных прав. Это право, однако, не является естественным;
следовательно, оно основывается на соглашениях. Надо выяснить, каковы эти
соглашения. Прежде чем приступить к этому, я должен обосновать те положения,
которые я только что выдвинул.
Глава II
О ПЕРВЫХ ОБЩЕСТВАХ
Самое древнее из всех обществ и единственное естественное - это семья
(7). Но ведь и в семье дети связаны с отцом лишь до тех пор, пока нуждаются
в нем. Как только нужда эта пропадает, естественная связь рвется. Дети,
избавленные от необходимости повиноваться отцу, и отец, свободный от
обязанности заботиться о детях, вновь становятся равно независимыми. Если
они и остаются вместе, то уже не в силу естественной необходимости, а
добровольно; сама же семья держится лишь на соглашении.
Эта общая свобода есть следствие природы человека. Первый ее закон -
самоохранение, ее - первые заботы те, которыми человек обязан самому себе, и
как только он вступает в пору зрелости, он уже только сам должен судить о
том, какие средства пригодны для его самосохранения, и так он становится сам
себе хозяином.
Таким образом, семья - это, если угодно, прообраз политических обществ,
правитель - это подобие отца, народ - детей, и все, рожденные равными и
свободными, если отчуждают свою свободу, то лишь для своей же пользы. Вся
разница в том, что в семье любовь отца к детям вознаграждает его за те
заботы, которыми он их окружает, - в Государстве же наслаждение властью
заменяет любовь, которой нет у правителя к своим подданным.
Гроций отрицает, что у людей всякая власть устанавливается для пользы
управляемых (8): в качестве примера он приводит рабство*. Чаще всего в своих
рассуждениях он видит основание права в существовании соответствующего
факта. Можно было бы применить методу более последовательную, но никак не
более благоприятную для тиранов.
_____________
* "Ученые розыскания о публичном праве часто представляют собою лишь
историю давних злоупотреблений, и люди совершенно напрасно давали себе труд
слишком подробно их изучать". - (Трактат (12) о выгодах Фр [анции] в
сношениях с ее соседями г-на маркиза д'А[ржансона], напечатанный у Рея в
Амстердаме). Именно это и сделал Гроций.
По мнению Гроция, стало быть, неясно, принадлежит ли человеческий род
какой-нибудь сотне людей или, наоборот, эта сотня людей принадлежит
человеческому роду и на протяжении всей своей книги он, как будто,
склоняется к первому мнению. Так же полагает и Гоббс (9). Таким образом
человеческий род оказывается разделенным на стада скота, каждое из которых
имеет своего вожака, берегущего оное с тем, чтобы его пожирать.
Подобно тому, как пастух - существо высшей природы по сравнению с его
стадом, так и пастыри людские, кои суть вожаки людей, - существа природы
высшей по отношению к их народам. Так рассуждал, по сообщению Филона (10),
император Калигула, делая из такой аналогии тот довольно естественный вывод,
что короли - это боги, или что подданные - это скот.
Рассуждение такого Калигулы возвращает нас к рассуждениям Гоббса и
Гроция. Аристотель прежде, чем все они (11) говорил также, что люди вовсе не
равны от природы, но что одни рождаются, чтобы быть рабами, а другие -
господами.
Аристотель был прав; но он принимал следствие за причину. Всякий
человек, рожденный в рабстве, рождается для рабства; ничто не может быть
вернее этого. В оковах рабы теряют все, вплоть до желания от них
освободиться (13), они начинают любить рабство, подобно тому, как спутники
Улисса (14) полюбили свое скотское состояние*.
___________
* См. небольшой трактат Плутарха, озаглавленный: О разуме бессловесных.
Уступать силе - это акт необходимости, а не воли; в крайнем случае, это -
акт благоразумия. В каком смысле может это быть обязанностью?
Итак, если существуют рабы по природе, так только потому, что
существовали рабы вопреки природе. Сила создала первых рабов, их трусость
сделала их навсегда рабами.
Я ничего не сказал ни о короле Адаме, ни об императоре Ное (15), отце
трех великих монархов, разделивших между собою весь мир, как это сделали
дети Сатурна (16), в которых иногда видели этих же монархов. Я надеюсь, что
мне будут благодарны за такую мою скромность; ибо, поскольку я происхожу
непосредственно от одного из этих государей и, быть может, даже от старшей
ветви, то, как знать, не оказался бы я после проверки грамот вовсе даже
законным королем человеческого рода? Как бы там ни было, никто не станет
отрицать, что Адам был властелином мира, подобно тому, как Робинзон (17) -
властелином своего острова, пока он оставался единственным его обитателем, и
было в этом безраздельном обладании то удобство, что монарху, прочно
сидевшему на своем троне, не доводилось страшиться ни мятежей, ни войн, ни
заговорщиков.
Глава III