Geum.ru

Комментарии к появлению понятия «ноосфера» Александр Н. Павлов Россия, Санкт-Петербург Март 5, 2009

Вид материалаДокументы

Содержание


Человек формирует ноосферу
Разум приведёт нас в духовный мир. Это финиш, им и завершится ноосфера.
Ноосфера – это тайна взаимодействия разума и духа.
Человек не способен съесть пространство, потому что в нём его уже достаточно. Пространство-время в нём сбалансировано под его че
Подобный материал:
КОММЕНТАРИИ К ПОЯВЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ «НООСФЕРА»


Александр Н.Павлов


Россия, Санкт-Петербург

Март 5, 2009


... возникновение мысли представляет собой порог,

который должен быть перейден одним шагом.

П. Шарден.


Один шаг, о котором говорил Пьер Тейяр де Шарден, представляет собой ничто иное, как эволюционный квант, по-существу, и определивший появление человека. Биологическая эволюция постепенно создала высокую структурную напряжённость в слое жизни. Степень его сложности достигла такого предела, при котором развитие по старым правилам уже становилось принципиально невозможным. Биосфера переполнилась продуктами одного сорта. Необходима была смена качества, переход на новую эволюционную парадигму– смена акта веры. И такой рывок был сделан. Если перейти на терминологию теории катастроф и самоорганизации, то можно говорить, что диссипативные структуры биосферы породили бифуркацию. На эволюционном дереве появилась новая ветвь. В биологии сказали бы, что произошла мутация. П.Шарден называл это мутовкой и поразительно точно и глубоко оценил её смысл словами: «Ничтожный морфологический скачок и вместе с тем невероятное потрясение сфер жизни – в этом весь парадокс человека» ( 1987с. 135 ).

Человек формирует ноосферу – ещё одну, новую, оболочку Земли. Понимание этого факта завершилось для человечества тоже в виде одного шага. Как правило, история науки приписывает такого рода шаги какому-то одному человеку. Им почти всегда является тот, кто сделал этот шаг во¢ время. Во¢ время в том смысле, что общество этот шаг уже ждало и готово было услышать его научное оформление как собственное откровение. Немаловажное значение при этом имеет удачность термина. Прекрасной иллюстрацией такой ситуации может служить история с биологическим термином химеризм (от слова химеры). Кажется, где-то во второй половине ХХ-го века в Великобритании проходил международный симпозиум по химеризму, на котором обсуждались многочисленные вопросы, связанные с этим явлением. И вот, якобы какой-то бойкий журналист, отыскал в кулуарах симпозиума уже стареющего профессора и сказал ему, что по его данным впервые это явление описал именно он, этот скромный учёный. Журналист хотел знать, так ли это на самом деле. Профессор ему ответил: «Да, всё правильно. Но я не догадался назвать это явление химеризмом».


Похожая, но более благоприятная для первооткрывателя история произошла и при обнаружении радиоактивности. Вначале события развивались как в хорошем боевике. 28 декабря 1895 г. профессор Вюрцбургского университета Вильгельм Конрад Рентген направил свою статью «О новом роде лучей» со снимком кисти своей жены председателю Физико-медицинского общества университета. Статья быстро была опубликована в виде отдельной брошюры и автор почти тут же разослал её ведущим физикам Европы. А уже 20 января 1896 г. (менее, чем через месяц) американские врачи пустили открытие Рентгена в дело. По случайному совпадению в этот же день проходило заседание Парижской академии наук, на котором А.Пуанкаре сделал сообщение об открытии Рентгена, высказав при этом гипотезу о том, что Х-лучи испускаются при фосфоресценции. Член академии физик Антуан Анри Беккерель тут же поспешил в свою лабораторию, чтобы эту гипотезу проверить. Наверное, она была ему очень интересна и близка, поскольку отец его Александр Эдмон Беккерель, тоже физик и тоже член Парижской академии наук, посвятил свою жизнь исследованию именно фосфоресценции и даже построил для этих целей специальный прибор под названием фосфороскоп. Вначале многочисленные опыты как будто подтверждали гипотезу А.Пуанкаре, о чём 24 февраля (тоже почти через месяц) А. Беккерель и доложил на заседании академии.

Однако, свои опыты он не прекратил. Для вызывания фосфоресценции А.Беккерель выдерживал фотопластинки с кусочками урановой соли на солнечном свете. Но 26 февраля в Париже была пасмурная погода, которая стояла над городом до 1 марта. Всё это время препараты лежали в тёмном ящике. А вот в том, что произошло дальше, основную роль сыграла интуиция экспериментатора. А.Беккерель не вынес пластинки на солнце, появления которого собственно и дожидался, пряча препараты в тёмном ящике. Он решил прежде проявить их. И вот тут-то гипотеза А.Пуанкаре и рухнула. Осенью 1896 г. А.Беккерель сообщил о своих результатах на очередном заседании академии, назвав невидимое излучение урановыми лучами. После этого многие учёные окрестили их беккерелевскими. Но ни первое, ни второе название почему-то не прижилось. Явление вошло в науку и жизнь как радиоактивность. Этот термин принадлежит, как известно, Марии Кюри-Складовской. А.Беккерель был знаком с её мужем – Пьером Кюри, тогда уже известным физиком, и как-то, демонстрируя ему свои эксперименты, предложил проверить нет ли в исследуемых образцах каких-либо специфических примесей, продуцирующих излучение. В 1897 г. Пьер Кюри поставил эту задачу перед своей молодой женой как тему её будущей докторской диссертации.

Работая с многочисленными образцами минералов, Мария обнаружила, что так называемые урановые лучи испускают и другие элементы и потому им лучше дать иное название. Она предложила понятие радиоактивность (англ. слово radiation – излучение, лучеиспускание). Так и пошло ...

В ноябре 1903 г супруги Кюри разделили с А.Беккерелем лавры Нобелевской премии по физике за выдающиеся открытия в области радиоактивности.

Воистину открытия совершаются на небесах. Но дарятся они бескорыстным и преданным науке людям. Ведь ни В.К.Рентген, ни Мария, ни Пьер Кюри, ни А.А.Беккерель результаты своих исследований даже не патентовали, теряя на этом коллосальные деньги. Но они понимали, что патент будет тормозить дальнейшие поиски и как бы дарили свои открытия всему человечеству. Каждый мог продолжать и развивать то, что сделали они, не оглядываясь, как сегодня сказали бы, на прокуратуру.


Сходные события происходили и при вхождении в науку понятия ноосфера. Разница состояла только в том, что цепочка приемственности и развития научной информации Рентген – Беккерель – Кюри была экспериментальной, чётко фиксировалась приборами и исследуемым веществом. Наверное, именно поэтому всё происходило очень быстро. После толчкового открытия В.К.Рентгена участники действия находились на очень малой «сцене» – в Париже. Результаты обсуждались почти сразу, по сегодняшней, хотя и вульгарной, но весьма точной терминологии, на «кухне». И это обеспечивало темп. К тому же прикладные возможности открытий в этой цепочке были почти очевидны. Результаты сразу находили практическое приложение. В случае же с ноосферой учёный мир имел дело с теоретическим обобщением философского уровня, которое какими-либо конкретными экспериментами не проверялось. В их достоверности можно было убедиться только на основе длительных наблюдений, не менее чем исторической протяжённости. Поэтому понятие ноосфера завоёвывало признание и находило своё место в жизни в течение почти полувека. Но сам шаг, который определил будущую дорогу, был один.


Сделал его в 1927 г Эдмонд Ле Руа – французский философ и математик. <Ноос> в переводе с греческого означает разум. Таким образом, речь идёт о сфере (оболочке) разума планеты Земля. Э. Ле Руа рассматривал её как современную стадию существования биосферы.

Естественно, чтобы говорить о новой геосфере, необходимо было знать или верить, что Земля вообще состоит из оболочек. Нужен был свой предтеча, свой Рентген.


Таким предтечей здесь оказался выдающийся австрийский геолог профессор Эдуард Фридрих Зюсс. В своём знаменитом трёхтомном труде «Лик Земли» (1883–1909 г.г.) он впервые обосновал неоднородность нашей планеты и наряду с литосферой, гидросферой и атмосферой подробно разработал понятие биосферы как особой оболочки Земли. Собственно с этого всё и началось, хотя впервые, правда под другими терминами, это понятие обсуждалось ещё в трудах Ж. Б. Ламарка.

Заметим, что именно Зюсс помог супругам Кюри получить для своих экспериментов отходы урановой смолки с очистительных заводов, связанных с изготовлением знаменитого богемского стекла. Вот такой любопытный факт. Так что не будь Э.Ф.Зюсса, возможно, шаг по открытию радиоактивности и шаг к осмыслению существования ноосферы были бы значительно длиннее.

Однако, в своём обобщении Э.Ле Руа опирался не на представления австрийского профессора, трактовавшего понятие биосферы как географический образ, как область жизни, а на разработки В.И.Вернадского, который рассматривал биосферу на уровне истории взаимодействия атомов, противопоставляя живое вещество косному и объясняя, таким образом, биосферу как биогеохимическую систему [1922 –1923 г.г. — лекции в Сорбонне]. Как видим, снова Париж и снова тот, кто, наверное, первым осознал присутствие на Земле ноосферы, не стал её крёстным отцом.

Но во всей этой истории есть ещё одна не менее крупная и значимая фигура – французский геолог, палеонтолог и позже антрополог Пьер Тейяр де Шарден. Этот факт явствует не только из содержания основного труда П.Шардена «Феномен человека», но и прямо указан самим Э.Ле Руа, который подчёркивал, что к представлению о ноосфере он пришёл вместе со своим другом П. Шарденом. Но и у этой выдающейся «команды» были предшественники – два крупнейших американских геолога Д.Д. Дана (1813 – 1895 ) и Д. Ле Конт ( 1823 – 1901 ).


Прежде Ч.Дарвина [до1859г.] они пришли к эмпирическому обобщению, что эволюция живого вещества идёт в определённом направлении. Д.Дана назвал это явление «цефализацией» (совершенствование центральной нервной системы ), а Д. Ле Конт связал его с развитием психики у живых организмов и выделил на этом основании так называемую «психозойскую эру». Но ещё до них Ж.Бюффон (1707 – 1787) — директор Ботанического сада в Париже, автор 36-томного сочинения «Естественная история», опираясь на натурные данные, говорил не только об изменяемости видов под влиянием условий среды, но и о царстве человека, имея в виду его геологическую роль. Общее понимание геологической роли человека было закреплено русским геологом, московским профессором А. П. Павловым (1854 – 1929), который в 1922 г. предложил четвертичный период истории Земли называть антропогеном.


Таким образом, мы видим, что к пониманию ноосферы подходили многие исследователи, но её научное осмысление как самостоятельной и уникальной оболочки Земли началось только после того, как для неё было придумано название. Это хорошо видно из двух писем В.И.Вернадского Б.Л.Личкову – профессору Ленинградского государственного университета и давнего его друга (1936 г.): «Я принимаю идею Леруа о ноосфере. Он развил глубже мою биосферу. Ноосфера создалась в постплиоценовую эпоху – человеческая мысль охватила биосферу и меняет все процессы по-новому, и в результате энергия, активная, биосферы увеличивается ...» (Карлсбад, 7 сентября). И уже 15 ноября из Москвы: «Ввожу новое понятие <ноосферы>, которое предложено Леруа ... и которое позволяет ввести исторический процесс человечества как продолжение биогеохимической истории живого вещества».


Наиболее глубокие научные разработки по ноосфере принадлежат, безусловно, двум учёным – В.И.Вернадскому и П.Т. де Шардену. У каждого из них был свой подход к предмету. П.Шарден исследовал появление, развитие и существование ноосферы как палеонтолог и антрополог, В.И.Вернадский – как геохимик и естественник. Кроме того, у этих учёных по-разному складывалась и жизнь. Это обстоятельство тоже существенно повлияло на популярность их взглядов. Современная наука всё ещё опирается в целом на материалистическое мировоззрение и, возможно, поэтому взгляды В.И.Вернадского для неё ближе и понятней. Однако, я бы не сказал, что построения П.Шардена менее интересны.


Владимир Иванович Вернадский родился 12 марта 1863 г. в Санкт-Петербурге. Его отец был видным общественным деятелем, профессором политической экономии, держал свою типографию и книжный магазин. Сын имел возможность пользоваться любой книгой. Корректором в типографии отца работал троюродный брат Володи В.Г.Короленко (в будущем известный писатель и народоволец), с которым он впоследствии сблизился. Ещё гимназистом, В.И.Вернадский не раз бывал с отцом за границей – Италии, Австрии (Чехословакии), Швейцарии, Германии. Закончил он физико-математический факультет естественно-исторического отделения Петербургского университета, в котором в те годы трудились такие выдающиеся учёные как Д.И.Менделеев, В.В.Докучаев, А.М. Бутлеров, Н.А.Меншуткин, А.А.Иностранцев, Н.Н.Бекетов и другие. Он прекрасно владел многими иностранными языками, будучи уже сформировавшимся и крупным учёным работал в радиевом институте М.Кюри-Складовской в Сорбонне, читал там лекции, трудился в Праге, Берлине и других крупных научных центрах Европы.

К тому же самые активные годы его жизни и творчества попали на период бурных социальных перемен в России. Безусловно, всё это сказалось на формировании личности и жизненного пути, который, вообще говоря, не был безмятежным и простым. Однако, каких-либо крупных взлётов и падений в его жизни биографы не отмечают. Возможно, что-то замалчивалось сознательно, например, такие факты как планируемый выезд его с семьёй из находящегося в руках Врангеля Крыма в Англию на специально присланном в Севастополь английском крейсере, о выборе его ректором Таврического университета в этот же врангелевский период жизни Крыма, или об отказе Академии наук СССР продлить ему научную командировку в Париж (1924 г.) и др. К счастью, эти события не повлияли на его дальнейшую судьбу. Он был крупным общественным деятелем в области организации науки в нашей стране, действительным членом нескольких академий. Почти всё, что он делал, принималось как выдающиеся достижения. Его труды всегда печатались и переводились без особых проблем. Он стал классиком мировой науки. Его авторитет как исследователя огромен до сих пор. Наверное, поэтому современные проблемы экологии, особенно долгосрочные и планетарные прогнозы, рассматриваются в основном на базе ноосферной идеологии В. И. Вернадского.


На мой взгляд, в его трудах по ноосфере довольно чётко просматриваются две стороны. Одну можно назвать внешней, другую – внутренней. Первая наиболее популярна и чаще всего именно её имеют в виду, когда говорят о ноосфере Вернадского. В ней заложено оптимистическое начало – разум это последний продукт эволюции биосферы в геологической истории нашей планеты. Эволюция это закон развития всего сущего, это движение вперёд. От этого не уйти и это хорошо. В последней прижизненной публикации, статье «Несколько слов о ноосфере» [1944 г.] он писал: «Сейчас мы переживаем новое геологическое эволюционное изменение биосферы. Мы входим в ноосферу. ... идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере».

Однако, известно, что медаль имеет две стороны. Развитие как появление новых структур, и рост в связи с этим информационной энтропии, обязательно сопровождается ростом энергетической (больцмановской) энтропии среды. Поэтому эволюция имеет две ветви: прогрессивную и регрессивную. Мир асимметричен и, когда в одной его части порядка становится больше, в другой настолько же больше становится беспорядка.


Ноосфера развивается в недрах биосферы и из неё. Это – новообразование, это – структура высочайшей сложности в сравнении со всеми предшествующими структурами Природы. Понятно, что она формируется не из ничего, а за счёт чего-то. Это что-то и есть, в первую очередь, биосфера и, конечно, другие косные и биокосные составляющие Земли. В.И.Вернадский это прекрасно понимал, поскольку вначале рассматривал


человеческую деятельность как процесс, наложенный на биосферу и чуждый ей по своему существу.


Он видел то, что теперь мы называем техногенезом. Но, вероятно, восхищение достижениями научной мысли, бурное развитие которой происходило на его глазах, заставило поверить в то, что, в конечном счёте, человеческий разум призван творить доброе и вечное.

Человеку трудно допустить, что он может уничтожить сам себя, если он этого не захочет. Человечество, по мнению каждого человека, не похоже на самоубийцу. Он верит, что разум победит даже стихию геологического развития. Такая идея позволяет спокойней жить и думать, что всё как-то обойдётся. Человек верит в свою ноосферу.

Ноосферный оптимизм В.И.Вернадского чётко просматривается в подходе к оценке современных экологических проблем. Достаточно, в качестве примера, привести название, скажем, VII международной дискуссии: «Экобудущее: путь к катастрофе или ноосфере?» или такие названия статей – «Как создать ноосферу», «Экологический кризис и ноосфера» и т.п. Чувствуете, о чём идёт речь? Ноосфера способна исключить экологическую катастрофу. Наш разум нас спасёт, надо только срочно придумать какой-то выход, какую-то сильную идею и реализовать её на практике. Ведь человеку так многое уже удавалось. Неужели теперь не получится, когда ситуация в принципе понятна?

Но что такое человечество и может ли оно остановиться само, ... , по существу, остановиться в своём развитии? Разве оно может не потреблять? Это ведь тоже смерть.


Я не верю во всемогущество ноосферы как царства только разума, потому что не вижу доказательств, что разум всемогущ настолько, что может обуздать сам себя. Пока есть основания лишь констатировать его разрушительную деятельность в отношении той природы, которая его породила. Сегодня об этом говориться так много, что любой пример окажется повторением уже сказанного, написанного или увиденного. Ясно одно:


за что бы разум не взялся, он всё портит и уничтожает.


Так что, навряд ли, ноосфера в том понимании, которое в неё вкладывал В. И. Вернадский, спасёт мир.


Однако ноосфера, навряд ли, исчерпывается только разумом. По-видимому, это ещё и сфера духа.

Ближе всего к пониманию духовного содержания ноосферы подошёл, пожалуй, Мари-Жозеф Пьер Тейяр де Шарден. Он родился почти на 20 лет позже В.И.Вернадского, 1 мая 1881 г. в фермерской семье в Оверни (горная страна в центре Франции). Овернь это, конечно, не Петербург, но всё же весьма примечательная область – родина первого историка франков Григория Турского; математика, философа, реформатора церкви, бывшего даже Папой, Герберта Орийякского; математика и философа Блёза Паскаля; Жака Делиля, оказавшего немалое влияние на развитие мировой литературы. Да и сам Пьер, хотя и родился в семье фермеров, по материнской линии являлся прямым потомком родной сестры Вольтера. Это мы всё к тому, что в жизни человека место рождения играет важную роль, да и генетическая канва тоже.

П. Шарден заканчивает иезуитский коллеж и становится членом ордена иезуитов. Затем он продолжает образование в иезуитской семинарии и преподаёт физику и химию тоже в иезуитском коллеже, но уже в Каире. Его научные интересы формируются в основном в области естественных наук и особенно в направлении геологии и палеонтологии. В 1920 г. он защищает в Сорбонне докторскую диссертацию по млекопитающим нижнего эоцена Франции и становится профессором кафедры геологии в Католическом университете в Париже. Христианские основы в образовании и воспитании, привязанность к ордену и зависимость от него во многом определили трагичность судьбы П.Шардена как учёного естественника. У него не было того «иммунитета» к консерватизму католического образования, которым обладали, скажем, Эрнест Ренан, автор вольнодумной и столь же знаменитой книги «Жизнь Иисуса» и Анатоль Франс – также воспитанников католических школ. К слову сказать, и Чарльз Дарвин заканчивал богословский факультет университета, готовясь стать священником.

Величие этих людей, их вклад в мировую сокровищницу человеческой мысли и духа обязаны их внутренней естественной свободе мышления. Эта свобода, по существу, и позволила им стать теми избранными, которые определили главный потенциал сегодняшней ноосферы.


П. Шардену, может быть больше, чем другим был присущ внутренний конфликт между верой и разумом. Во всяком случае, предписания старших по ордену, он выполнял смиренно, без какого-либо открытого протеста. Запрет преподавать на французском языке заставил его покинуть Францию и по большей части жить и работать в Китае. К счастью, он попал как раз в ту экспедицию, которая открыла синантропа. Но зато с публикацией его научных трудов дело обстояло весьма скверно. Да и сложившаяся при жизни П. Шардена система запретов на открытое обсуждение его идей, по существу, создавало атмосферу их замалчивания. Орден считал, что в трудах учёного различие между человеком и животным показано таким, что делает вмешательство бога в генезис человеческой души ненужным. Это был главный грех П.Шардена перед церковью. Для ортодоксальных же материалистов его грех состоял, наверное, в том, что он, по их мнению, слишком настойчиво обсуждал мир духовный.

П. Шарден смог вернуться во Францию лишь в 1946 г. С собой он привёз готовую рукопись своего главного труда «Феномен человека». Но получить разрешение на публикацию оказалось делом безнадёжным. Пытаясь преодолеть запрет, он несколько раз переделывает первый вариант, пытается опубликовать хотя бы фрагменты, посещает Рим, но всё тщетно. Больше того, ему снова запрещают выступать по философским проблемам, а затем и даже ездить в Париж. Всё это побудило П.Шардена в 1951 г. принять предложение из США по руководству археологическими раскопками в Африке. Но он уже мало что сумел сделать.

Компания замалчивания и неприятия его трудов сделала своё дело – состояние его было тяжёлым. Он умер 10 апреля 1955 г. в Нью-Йорке. Даже посмертная публикация его трудов навлекла на автора новые осуждения, сопровождавшиеся даже изъятием его книг из библиотек семинарий и других католических учреждений. Как пророчество самому себе в его дневнике за год до смерти записаны слова писателя Ж. Бернаноса: «Все приключения в области духа – это Голгофа».

В. И. Вернадский написал о ноосфере немало, но всё же у него нет на эту тему такого крупного и последовательного исследования как у П.Шардена. П.Шарден вводит понятие универсума, которое объединяет внешнюю и внутреннюю сторону вещей, не только материю, но и дух и на этом понятии строит всю историю феномена человека. Он подробно рассматривает преджизнь, появление жизни, возникновение мысли и, наконец, сверхжизнь как завершающий этап развития Земли. Универсум П.Шардена имеет начало – точку альфа и вершину – центр омега. Весь процесс развития универсума строится на ясном и простом тезисе: «Ничто в мире не может вдруг объявиться в конце, после ряда совершаемых эволюцией переходов (хотя бы и самых резких ), если оно незаметно не присутствовало в начале». Иначе говоря, из ничего может быть только ничего.


Внешнее и внутреннее устройство как явление целостного – вот та нить Ариадны, которую постоянно держит в руках П.Шарден. Морфологические особенности эволюции скрывают развитие сознания. Внутреннее прячется за внешним. Парадокс человека как раз и состоит в том, что в ряду антропоидов, мало выделяясь анатомически, он оказался резко обособленным по своей психики. Таким образом, можно говорить, что к вершине биологического ряда подошли многие, но последний принципиальный шаг удалось сделать только Homo sapiens. Именно на его долю выпал тот квант энергии и вещества космоса, который формы психики поднял до уровня разума.


П. Шарден показывает, что любая зоологическая группа окружает себя определённой психологической оболочкой в виде тех или иных инстинктов. И человек здесь не является исключением. Человеческая фила (ветвь) внутри своей оболочки обладает чрезвычайной силой слияния, которая, в конечном счёте, создаёт конвергенцию духа, определяющую неизбежность центра омега как конца филы и высшего её достижения.

Ноосферу он называет то «мыслящим пластом» вне биосферы и над ней, то сам ноогенез рассматривает как развитие духа. Он пишет, что с появлением человека ... «Земля «меняет кожу»» ... и, даже ... «Более того, обретает душу».

Таким образом, в соответствии с теорией П. Шардена ноосфера проявляется как высшая форма психики, как оболочка разума. Но в ней присутствует и духовная составляющая. Именно она и определяет развитие ноосферы, именно она и должна привести её к центру омега как миру духовному.

Разум приведёт нас в духовный мир. Это финиш, им и завершится ноосфера.


Прекрасное согласие с концепцией Шри Ауробиндо. Неправда ли? Таким образом,


своё спасение человек должен видеть не в разуме, а в собственном духе, в тех духовных началах, которые заложены и развиваются в ноосфере.


Некая общность с идеями божественного материализма у П.Шардена, навряд ли, случайна. Биографы отмечают, что ещё со времён работы в Каире его интерес к Востоку и восточной культуре был неизменен и всегда ощутим в его деятельности. Не исключено, что и В.И.Вернадский, работай он в иной социально-политической атмосфере и будь помоложе, пришёл бы к пониманию развития ноосферы до мира духовного. Во всяком случае, в письме к Б. Л. Личкову, к которому мы с вами уже обращались (Москва, 15 ноября 1936 г.) он писал: « ... индийская философия, как живая и большая – возрождающаяся в связи с влиянием точного знания, интереснее западной для науки». (Выделено мной).


Совершенно независимо от В.И.Вернадского и П.Шардена это направление было реализовано Шри Ауробиндо – величайшим мыслителем нашего времени. Глубоко изучив западную культуру и индуизм, он смог найти точку, где западный и восточный миры сходятся. Его постоянная сотрудница и последовательница, Мать, позже назвала это третьим состоянием. Уже после смерти Ш. Ауробиндо (1950 г.) французский писатель и исследователь их учения доверенное лицо Матери, Сатпрем (это имя было дано Матерью), издаёт в 13 томах беседы с ней под названием «Легенда Матери. Хроника супраментального воздействия на Землю», а позже – трилогию о Матери: 1. «Божественный материализм», 2. «Новый вид», 3. «Мутация смерти». В последней своей работе «Разум клеток» он оформляет суть открытия Матери как явление изменения генетической программы и в связи с этим иное видение смерти. Мы сознательно привели названия главных работ Сатпрема, в которых развиты философские взгляды Шри Ауробиндо, потому что они говорят сами за себя, может быть больше, чем дало бы их толкование и чужая интерпретация.

В учении Шри Ауробиндо нет прямых разговоров о ноосфере. Термин ноосфера – это западное изобретение. Но, что, пожалуй, важнее и намного глубже, в нём исследуется эволюция Разума: «Человек – это переходное существо, его становление не закончено ... Шаг от человека к сверхчеловеку станет новым свершением в земной эволюции. Это неизбежно, поскольку это одновременно и стремление внутреннего Духа, и логика природного процесса».

Шри Ауробиндо был исключительно образованным человеком и удивительно талантливым. Родился он, как и великий его современник Рабиндранат Тагор, в Калькутте, но на 11 лет позже – 15 августа 1872 г. Волею отца, законченного англомана, воспитывался как европеец и получил прекрасное западное образование. В совершенстве владел многими европейскими языками, знал греческий, латынь, признан величайшим поэтом. Его поэтический эпос «Савитри» называют в Индии пятой Ведой. К сожалению, у нас в России о нём очень мало известно. Да и не только о нём. От нас многое было скрыто, мы интеллектуально обворованы. Это наша беда. И крупнейшие мыслители тут не причём.

По Ш. Ауробиндо ноосфера породит нового человека и им будет тот, кто остро осознает ужасную нехватку чего-то такого, что не смогут заполнить ни наука, ни церкви, ни наслаждения.


Человека нельзя безнаказанно лишать его тайн.


Тайна человека внутри него. Она и составляет суть ноосферы. Ноосфера – это тайна взаимодействия разума и духа. На мой взгляд, она каким-то образом может быть связана с процессом, происходящим в системе будущее–настоящее–прошлое:


будущее – это чистое время, настоящее – чистое пространство, прошлое – овеществлённое пространство-время.


Такое овеществление происходит как реализация одного из направлений симметрии пространства – верх-низ. Схематически этот процесс можно представить как работу песочных часов. Но прошлое не вечно. Эти «песочные часы» кто-то периодически переворачивает.

Когда это касается человека, то такое переворачивание происходит довольно часто, каждый раз оно связано со смертью. Ведь человек, как впрочем, и любое тело во Вселенной, появившись на свет божий, представляет собой реалию, относящуюся к категории состоявшегося, т. е. пошлого. Иначе говоря, человек – это субстанция пространственно-временная. В его структуру помимо материальных элементов входят разум и душа. Именно последние и отличают Нomo-sapiens от остальной части биосферы. Смерть эту пространственно-временную структуру разрушает. Точнее, разрушение этой структуры и есть смерть. Материальные её остатки формируют новые более устойчивые пространственно-временные формы и переходят в то прошлое, которое у людей принято называть вечностью. На самом деле, такая вечность это просто более длительное прошлое. Новое прошлое! А куда же делись разум и душа?


Этот вопрос напоминает незатейливую, но весьма мудрую загадку. Может быть, помните, в фильме-сказке о соловье-разбойнике солдат выигрывает спор вопросом: когда съедают бублик, куда девается от него дырка? Кажется, на первый взгляд, смешно. Но это только на первый взгляд. Ведь дырка-то была и именно она отличала бублик, скажем, от булочки, пирожка или хлеба. Дырка представляла собой элемент структуры бублика, пространственный элемент, связанный с материальным (в бублике с тестом). Так куда же всё-таки девалась дырка от бублика? Она осталась. Осталась как часть пространства, потому что человек не может её съесть.


Человек не способен съесть пространство, потому что в нём его уже достаточно. Пространство-время в нём сбалансировано под его человеческую суть.


Но кроме дырки в бублике ещё было спрятано время, время изготовления бублика. И какие-нибудь «вмороженные», точнее, в случае с бубликом впечённые в него радиоактивные, например, часы время, прошедшее от изготовления бублика, могли бы довольно точно отсчитать. Куда же делось это «впечённое» время? Оно не исчезает в никуда. Оно должно остаться во времени, т. е. пополнить то будущее, из которого когда-то было взято. А вы хотите предложить другое объяснение? Пожалуйста. Его тоже можно обсудить.

Ноосфера связана с человеком и человечеством, это сфера их разума и духа. Люди приходят и уходят, а ноосфера остаётся и развивается.

НООСФЕРА – ЭТО ТАЙНА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО

РАЗУМА И ДУХА.


Литература

1. Шарден П. Феномен человека. – М.: Наука, 1987. – 240 с.