Н. Я. Болотников могила таме-тунга приключенческо-фантастический роман "Могила Таме-Тунга" вторая книга
| Вид материала | Книга |
- Николаевич Верстовский "Аскольдова могила", 105.67kb.
- Е. Е. Черный замок: Фантастический роман": армада: "Издательство Альфа-книга, 6811.04kb.
- Александр Дюма-сын арман дюваль. Маргарита готье роман в 2-х частях Инсценировка Натальи, 459.36kb.
- Содержание урока, 132.75kb.
- Orbita@peterlink, 187.86kb.
- Мировая и зарубежная художественная литература, 625.65kb.
- Еженедельные программы по Москве «Дорогая моя Столица», 98.41kb.
- Автобусные экскурсии по субботам и воскресеньям, 331.63kb.
- Дорогая моя столица Осень-зима 2011, 129.55kb.
- На семи холмах агентство путешествий, 36.73kb.
Прощай, Саор! Прощай, друг!
Отель "Отдых капитанов" оказался не чем иным, как обычным бордингхаузом
- гостиницей для безработных моряков. Он помещался в старом дебаркадере,
стоявшем на приколе в дальнем углу порта. К нему-то и пристала гайола
наших знакомцев.
Хозяин бордингхауза Мануэль Контрерос, отставной боцман с физиономией
остепенившегося пирата, стоял за стойкой тесного бара, устроенного в
переднем помещении дебаркадера. Из этого салуна, заставленного несколькими
столиками, двери вели в спальни обитателей гостиницы. Мануэль
подозрительно исподлобья на Руи, на его культю, потом поочередно ощупал
всех глазами.
- Комнату? Я даю приют честным морякам, а не лесным бродягам, - буркнул
он.
- С каких это пор, боцман, наш общий друг Мартино стал моряком? - тихо
сказал Руи, перегибаясь через стойку.
- Держись, дружок, от меня подальше, не наклоняйся, а то у меня иногда
кулак, не пойму отчего, сам выскакивает. Никакого Мартино я не знаю. Иди
справляйся у инспектора полиции сеньора Педру Маттиаса.
- Обязательно воспользуюсь вашим мудрым советом, сеньор боцман, но
бесчеловечно оставлять истекающего кровью товарища, когда он нуждается в
медицинской помощи, - громко, чтобы слышали сидевшие в салуне гости,
сказал Руи и уже тише добавил:
- Мы ищем Мартино, чтобы передать ему привет от папаши и крестных.
Кстати, где отыскать Одноглазого Чарли? Намечается небольшой заказик от
папаши Мартино.
Понятно?
- Ну, если истекает кровью, то нате ключ, волоките его в ту комнату. Я
сейчас принесу белье, - уже миролюбивей громко ответил Мануэль.
Обстановка тесной комнатки состояла из трех двухъярусных коек,
скамеек-рундучков и стола посредине. Широкое и высотой чутъ ли не во всю
стену окно выходило на реку.
- Ребята, снимите с меня эти вонючие тряпки, - взмолился Сергей.
- Потерпи, Саор. Сейчас отдышишься, - успокоил Отега, освобождая Сергея
от тряпок.
- Выходит, кровотечение кончилось, так, что ль? - спокойно Мануэль,
входя в комнату со стопкой белья и одеял. - А теперь ты, культяпый, быстро
выкладывай, что у тебя за душой!
Руи повторил, что их прислали Макалуни и Грасильяму, чтобы передать
Мартино ряд инструкций, и попросил помочь переправить Сергея к
чехословацкому консулу.
- Ладно! Ждите! - открыв дверь в салун, крикнул он с порога. - Жратву
сейчас принесу, только денежки вперед! На кредит не надейтесь!
Через несколько минут Мануэль снова вошел с подносом, на котором стояла
бутылка кашасы, стаканы, тарелки с жареной рыбой, накрытые полотенцем.
Поставив поднос на стол, он вдруг сорвал полотенце, схватил с подноса
кольт и направил его на Руи. В тот же миг в окне появилась еще чья-то
фигура с автоматом.
- Ни с места! Руки вверх! - тихо проговорил Мануэль.
- Я, боцман, гимнастикой обычно занимаюсь по утрам, - спокойно сказал
Руи, подымая руки. Все последовали его примеру.
- Руи, погляди, дружище, в окошко. Не узнаешь? - спросил Лоренцо.
- Ба! Никак Мартино! Крест господень! Какая встреча! Оркестр - туш!
Наследный принц собственной персоной, - раздались иронические реплики.
- Довольно болтать! Вы зачем явились сюда? - спросил Мартино,
перешагнув через подоконник в комнату и не опуская автомата.
- Вознеся руки к небу, я обычно разговариваю с богом, а не со смертными
сеньорами, - ответил Руи. - Убери-ка, Мартино, эти штучки, если хочешь
получить письмецо от своего августейшего папаши и ученых старичков.
- Кстати, Мартино, - вставил Кано, - Агурто и Фаб приказали долго жить.
Вели этому старому пирату поставить нам вместо кашасы пинту доброго
американского виски, помянем грешников.
- Ладно, опускайте руки. Садитесь! Ты, Мануэль, иди в салун, чтоб никто
сюда не заглядывал. Ну, кто у вас за главного? - спросил Мартино,
усаживаясь на рундук.
- Вот этот русский парень. Его зовут Саор. Знакомьтесь, - ответил Руи.
- Надо ему помочь выбраться отсюда на родину.
Сергей дал Мартино письмо Грасильяму. Тот не спеша прочел его, поднял
голову, обвел всех взглядом:
- Простите, друзья. Не поверил вам...
- Давай, парень, без этих штучек! Ближе к делу!.. - оборвал его Руи.
Через час Руи уехал на первом же проходящем пароходике в Манаус, где,
по наведенным справкам, находился Одноглазый Чарли. Свидание Сергея с
чешским консулом должен был устроить Мануэль. В этот день Карела Грдлички
дома не оказалось, он был в отъезде и поэтому пришел по вызову только на
следующее утро.
Его провели к "раненому".
Выслушав просьбу Сергея, Грдличка ответил, что он может предоставить
Сергею убежище, если ищущий убежища, то есть Сергей, поставит его,
консула, перед свершившимся фактом - переступит границы его усадьбы, на
которую распространяется право экстерриториальности. В противном же случае
он, консул, обязан предварительно испросить согласие своего посольства в
Рио.
- Сегодня воскресенье. Наверно, все работники посольства на пляже в
Копакабане, - подумал вслух Грдличка. - Дежурный сам этого не решит,
значит, ответ придет только завтра. Вам здесь пока, ничто не угрожает,
соудруг Гратчев, потерпите еще сутки. Ну, а если... Кстати, если вздумаете
прокатиться по реке, то имейте в виду, к моей усадьбе можно подплыть на
лодке. Она находится вон у того створа на мыске. Там стоит
пристань-купальня с флагом, а с наступлением темноты горит трехцветный
фонарь. Сейчас я удаляюсь. Повязку на голове смените: оставляю для этого
бинт. На всякий случай, - тут Грдличка лукаво улыбнулся, - можете
пожаловаться посетителям вашего отеля на мою жадность. Я, мол, отказался
осматривать раненого, так как у него нет денег заплатить мне за визит, но
я был все же великодушен, оставив ему бинт, - еще раз улыбнулся чех и
откланялся.
- Что-то я не понял этого доктора. Почему он сам не "перевязал тебе
голову? - спросил Лоренцо, когда закрылась дверь.
- Он же не только врач, но и консул. Представь себе, что меня захватит
полиция.
Тогда сразу же обнаружится, что я не ранен. Возникнет вопрос: зачем же
было тогда вызывать врача и зачем он делал перевязку здоровому человеку?
Следовательно, он пособник мой и пытался мне помочь скрыться. Для
консульского работника это означает вмешательство во внутренние дела
государства, в котором он аккредитован. Теперь же Грдличка может хоть на
костре клятвенно присягнуть, что он меня не осматривал, поэтому не знает:
ранен я или нет. И это правда.
- Верно! - ударил Отега ладонью по столу. - Теперь я понял его намек и
насчет пристани-купальни. Он сказал это неспроста и нам надо иметь это в
виду.
Давайте-ка заранее поглядим, где эта пристань?
- Я знаю где. Вон на том мыске со створом, - сказал Мартино. - Надо
только, чтобы ваша гайола была все время наготове.
- Все в порядке, - отозвался Отега. - Она здесь, прямо под окном.
Заводится мотор с пол-оборота. Я наладил его еще с вечера.
Как вскоре пригодились эти предосторожности!
Репортер сантаренской вечерней газеты Муано Мармаре в поисках сенсаций
частенько заглядывал в порт. Правда, пока он еще не подцепил ни одной
сенсации, кое-как перебиваясь хроникерскими заметками о драках между
матросами, мелких кражах, найденных утопленниках. За эти честно
выстраданные заметки он получал от шефа-редактора по двадцать пять -
пятьдесят сентаво за строчку. Мало, очень мало, но, слава мадонне, было
хоть на что жить. Конечно, если б он, Мармаре, был чуть-чуть побойчее, не
так... робок. Робкий репортер! Это же нонсенс, бессмыслица! Но что
поделаешь, если он от рождения робок. И каждый раз, когда надо было взять
интервью, Мармаре долго ломал голову, внутренне краснел, не зная с чего
начать, какой вопрос задать.
Вот и вчера шеф чуть не избил его за то, что, дав заметку о приезде в
Сантарен футбольной команды "Зеленые ягуары", Мармаре назвал фамилию
антрепренера команды, какого-то там полковника, и не упомянул фамилии
тренера. И все произошло из-за того, что в суматохе, когда футболисты
сходили с парохода, он не расслышал и постеснялся переспросить у тренера
его фамилию. Боже, что творилось в редакции!
- Святые апостолы! - бесновался шеф. - Ну, что мне делать с эдакими
безмозглыми балбесами, бездельниками, босяками... - У шефа-редактора была
особенность:
обозвав провинившегося подчиненного каким-нибудь прозвищем, он тут же
нанизывал несколько других с той же буквы, - блажными идиотами, как вы
все! Читаешь другие газеты - душа радуется. Что ни номер - сенсация,
фитиль! То пишут о таинственных белых индейцах, то о золотом кладе
какого-то индейского вождя. Это же вещь! А еще лучше выдают гринго. Вот,
поглядите, что пишут янки: "Летающие тарелочки русских над Флоридой!"
Сенсация? Шлягер? Вот у кого надо учиться! Найдите мне хоть одного
паршивого большевика, и я вас озолочу! Да куда вам! Вы десятистрочной
заметки не можете написать! Вот, к примеру, Мармаре. Нужно быть круглым
ослом, оболтусом, остолопом... - тут пошли ругательства на "о", -
обормотом, как Мармаре, чтобы не сказать, что тренер "Зеленых ягуаров" не
кто иной, как сам, понимаешь ли ты, сам Молос Ромади! Молос Р-р-ромади! Да
знаешь ли ты, пижон, паршивец, подонок, параноик... - далее все шло на "п"
- подлец, что Ромади - это некогда прославленный инсайд "Лафиата!"
Экс-король футбола! Кумир толпы! Еще бы ему тогда два мяча, и он огреб бы
миллион крузейро! Он был низвергнут завистниками, а теперь Ромади вырастил
одиннадцать парней. Нет, каких к черту парней! Одиннадцать, действительно,
ягуаров! Я видел, как они играли в Обидусе на той неделе! Святая Бригитта!
Какие удары! Какая пасовка! Какая слаженность! Ставлю сто, двести, нет,
пятьсот крузейро, если эта команда скоро не станет гордостью страны! Вот
где сенсация! С-е-н-с-а-ц-и-я! СЕНСАЦИЯ! - накаляя голос, как бы
выкрикивая это слово все более крупным шрифтом, бесновался шеф. - И этот
сопляк, слюнтяй, сволочь, сукин сын - и еще на "с" - прошляпил такую... -
тут крик перешел на трагический шепот, - сенсацию! Вон отсюда!
Смотреть на тебя не могу! Ротозей, размазня, разгильдяй, рохля... -
выдал в заключение шеф серию ругательств.
Нагоняй подействовал. Сегодня Мармаре, набожный католик, даже не пошел
на торжественную мессу в храм святого Себастьяна, чтобы успеть с утра
пораньше застать в отеле "Отдых каштанов", где остановились футболисты, их
тренера.
Может, удастся все же выудить у него какую-нибудь сенсацию, будь она
проклята.
По пути Мармаре заглянул к знакомому сторожу пакгауза, который
частенько подбрасывал ему материальчик о случившемся в городе и порту. Вот
и сейчас сторож подтвердил, что "Зеленые ягуары" живут у Мануэля, но
что-то они непомерно уж тихие, не похожие на футболистов: непьющие, за
весь вечер каждый выпил по такому малюсенькому стаканчику кашасы. Ни
дебоша, ни песен. Сидят и что-то чертят на столе.
Привратник сообщил также репортеру, что к Мануэлю вчера прибыли,
видимо, издалека, еще пятеро каких-то парней и привезли с собой шестого,
тяжело раненного в голову. Один из них, с культей на левой руке, вчера же
уехал вверх по реке, а к раненому сегодня приезжал врач...
На приветствие репортера Мануэль буркнул что-то в ответ, что никак не
походило на пожелание доброго здоровья, а скорее было советом провалиться
сквозь землю.
Но привыкший к подобным встречам ловец новостей не обратил на это
внимания и заказал бутылочку содовой.
Мармаре сел за столик у открытого окна. В салуне было тихо и пусто.
Лишь справа, через один столик, сидели - Мармаре узнал их - полковник,
антрепренер "Зеленых ягуаров" и тренер, о чем-то мирно беседуя. Тишину
нарушали мерные удары колокола, призывавшие прихожан на мессу да неясный
шум мужских голосов и взрывы смеха, доносившиеся из соседней комнаты.
Мармаре повернулся правым ухом к дверям - на левое он был туговат, - но,
заметив мрачный взгляд Мануэля, отвернулся и с безразличным видом стал
глядеть в окно.
Ослепительные солнечные зайчики плескались в реке, отражались на
потолке салуна, дробились в запотевшем бокале с содовой. С севера из-за
реки наползала огромная грозовая туча, волоча за собой длинные полосы
дождя...
Но Мармаре метеорологические наблюдения не интересовали. Он мучительно
напрягал мозг, силясь придумать какую-нибудь шутку или остроумную фразу, с
которой можно было бы подсесть к экс-королю футбола.
В этот самый момент шквальный ветер обрушился на город, на реку.
Сильная волна встряхнула плавучий отель. На кухне раздался грохот. Мануэль
с криком: "Ой, никак тарелки летят!" бросился в кухню. Из окна, у которого
сидел Мармаре, посыпались стекла, чудом не задев репортера. Шквал
распахнул дверь в соседнюю комнату, и оттуда в салун полетели игральные
карты и длинные полосы белого бинта...
Кано чертовски не везло. В шестой раз он оставался в дураках. За время
пути Сергей научил своих спутников русской картежной игре в подкидного
дурака, и все свободное время компания коротала за картами.
После ухода чеха-врача пришел Мартино с неприятной вестью: только что
возле храма святого Себастьяна он видел Фесталя Фалькони.
- Вам нельзя попадаться Фесталю на глаза. Черт его знает, что у него на
уме, - сказал Мартино. - Сидите здесь. Отправим Саора - тогда сообразим,
как действовать дальше. А пока я пойду в город понаблюдать за Фесталем...
От нечего делать компания засела играть в дурака. По уговору
проигравший получал удар колодой по носу. И вот, в тот момент, когда
Лоренцо, прищурив глаз, нацелился хлопнуть Кано по носу, налетел шквал.
Сергей, сидевший у двери, забыв об осторожности, бросился в салун
подбирать с пола карты и бинт и чуть ли не носом к носу столкнулся с
полковником Кольешем.
- Те-те-те! Да это же русский! Гратшофф! Здесь? - воскликнул изумленный
полковник.
Но Сергей уже был в объятьях Молоса и ничего не слышал.
- Молос! Дружище! Ты?
- Саор! Ты что, с неба свалился?
- Ну, конечно, с неба... - рассмеялся Сергей.
Мануэль в это время подбирал на кухне битую посуду, а то он постарался
бы выпроводить репортера, но репортер был в салуне и слышал слова
"русский", "с неба свалился", "тарелки летят". Он вспомнил вчерашнюю
накачку шефа: шеф так хотел найти хоть одного коммуниста. А русский-то,
наверно, коммунист? Забыв про свою робость, Мармаре бросился к Кольешу.
- Полковник! Вы говорите, этот парень - русский? Почему он здесь?
- Не знаю. Сам чертовски удивлен, - пожал плечами Гарсия Кольеш. -
Гратшофф работал у меня на плантациях, потом сотрудники итальянского
посольства отправили его на самолете в Манаус. Что случилось с этим
самолетом и с пассажирами - неизвестно. А вот этот русский, видите, живой.
На самолете находился и мой единственный сын. Бедняга Жоан! Я не успел с
ним помириться и теперь никак не могу простить себе нашей ссоры. Я был
несправедлив к нему...
- Как, Жоан Кольеш - ваш сын? - удивился Сергей, случайно услышав слова
полковника. - Да он же жив! Мы только двое спаслись. Он должен быть в Рио!
- Какое счастье! О, сеньор Гратшофф, я так виноват перед вами, а вы
принесли мне счастливую весть!
Мармаре чувствовал, что за этими репликами скрывается что-то
интересное, но что именно, понять не мог.
"Русский большевик в Сантарене, - шевелилось в его цыплячьем мозгу. -
Он свалился с неба. Прикидывается тяжелораненым, хотя на нем нет и
царапины.
Значит, он скрывается от полиции. Надо дать знать инспектору", -
наконец додумался он и бросился к телефону.
- Стоп, малыш! - раздался позади голос Мануэля. - Не торопись. Телефон
нужен мне самому...
Мануэль снял трубку, вызвал знакомого маклера и впервые в жизни стал
почему-то интересоваться биржевыми курсами турецких лир, индейских рупий,
японских иен, а потом акциями "Дженерал моторс", "Дьюпириал", "Ханна
эксплорейшен" и других компаний. Выслушивая ответ, Мануэль старательно
записывал цифры, укоризненно качая головой.
- Ай-яй! Что делается! Куда катимся? - сокрушался Мануэль, хотя до
иностранной валюты и курса акций ему было такое же дело, как до того, чем
изволила сегодня завтракать ее величество королева Нидерландов.
Заметив неприязненные взгляды окружающих, репортер бросился было к
дверям, позабыв про интервью с Ромади, но дружная четверка была уже у
дверей и затеяла ожесточенный спор, не слыша просьб Мармаре пропустить
его. Когда, промешкав так с четверть часа, он наконец выскочил из дверей,
ему на трапе встретилась вся футбольная команда.
Мармаре испуганно прижался к перилам, но футболисты не обратили на него
внимания, возбужденно разговаривая о каком-то убийстве.
Мармаре поторопился в город. Всюду ему попадались взволнованные люди.
От них Мармаре узнал, что в храме святого Себастьяна какой-то сумасшедший
убил Марио Монтейра, метнув ему в спину наваху.
В храм Мармаре опоздал. На площади он столкнулся со своим сослуживцем,
тоже репортером, Энрике. Увидев Мармаре, Энрике потряс блокнотом:
- Сенсация! Наш старик сейчас обалдел от радости. Шикарное убийство!
Считай, Муано, бутылка рому за мной! Пока!
Проклиная свою невезучесть, Мармаре поплелся в редакцию. Он было
заикнулся шефу насчет свалившегося с неба русского, как шеф набросился на
него:
- Ты - шляпа, шалопай, шантрапа, придумай что-нибудь свое, а не
долдонь, как попугай, то, что я разжевал и вложил тебе в рот. Учись у
Энрико! - ткнул шеф в мокрый оттиск полосы, с которой кричал аршинный
заголовок: "Убийца Монтейра предлагает горы золота и алмазов за четыре
месяца свободы!" Это была сенсация.
Вечером, угощая Муано и других приятелей настоящим душистым ямайским
ромом, Энрико в сотый раз рассказывал взахлеб подробности своей беседы с
Фалькони, как вдруг в бар вошел инспектор Маттиас и направился к стойке.
- Хэлло, инспектор! С нами стаканчик рому, - окликнул его Энрико.
- А, пресса! Салудо! Охотно пропущу. Есть для вас новость, ребята!
Только что Фалькони убит неизвестным. Так-то! За ваше здоровье!
- За удачу, инспектор!
Не успел инспектор проглотить содержимое стаканчика, как Мармаре
хлопнул себя по лбу, вскочил:
- Я знаю, кто убил Фалькони! Инспектор, мы едем сейчас и захватим убийц.
Остальные остаются на месте. Эта сенсация моя. Завтра ставлю всем виски
"Наполеон"!
Мануэль успел заметить в окно, как полицейский джип подлетел к трапу
его отеля и резко затормозил, подняв тучи пыли. Из джипа выскочил
инспектор и давешний репортер.
Дальше все происходило поистине с кинематографической быстротой.
Путь в салун был прегражден "Зелеными ягуарами", стоявшими спиной
вплотную к дверям и распевавшими во всю глотку псалом "О, славься, земля
Ханаанская!". Они не слышали, как инспектор расталкивал их и именем закона
требовал пропустить его. Расступиться их заставил выстрел в потолок. Но
тут перед полицейским предстал полковник Гарсия Кольеш.
- Инспектор! Кто дал вам право открывать стрельбу, когда мои футболисты
молятся перед состязанием? Вы их нервируете! Я буду жаловаться губернатору
штата!
- С дороги, сеньор! Именем закона! - выскакивая на середину салуна,
рявкнул Маттиас. И обернулся к репортеру: - Где?
Мармаре сделал было шаг к дверям комнаты, как тут же повалился плашмя
на пол.
Это Молос применил запрещенный в футболе прием: подножку. Инспектор
перескочил через репортера и рванул дверь.
В комнате он увидел поистине идиллическую картинку. Антонио и Кано с