История магии и оккультизма

Вид материала

Документы

Содержание Римская империя

Подобный материал:

• Учебник белой магии, 902.38kb.
• Животные в магии, 1046.57kb.
•      Вконце XIX века Артур Уэйт писал, что все, что касается происхождения "Магии Арбателя",, 423.89kb.
• Петров андрей Валентинович Теургия: социо-культурные аспекты возникновения философски, 1822.87kb.
• Искусство магии элементов. Холод Вторая по сложности система элементарной магии магия, 21.24kb.
• Института Магии Атлантида. 2008 Предисловие. Эта книга, 3221.07kb.
• Д. М. Крэг: Современная сексуальная магия, 2684.78kb.
• Л. И. Василенко о магии и оккультизме в наследии отца Павла Флоренского, 284.74kb.
• Эдред Торссон Северная магия: мистеpии геpманских наpодов, 1358.97kb.
• Т. О. Г, 495.44kb.

Две примечательные особенности гностической картины мира - дуализм и доктрина эманаций - были заимствованы из зороастризма (или из учений, зародившихся на его основе). Подобно благому персидскому богу Ормузду, верховный бог гностиков проявляет себя в форме мистического света. Свет этот пронизал все эоны незримого мира и смешался - оставшись недоступным для органов восприятия - с греховной материей мира зримого. Идея вечной борьбы между принципами добра и зла характерна для всех гностических сект. К концу III века н.э. гностицизм пришел в упадок, но знамя дуализма подхватили из его слабеющих рук манихеи, попытавшиеся объединить учения Заратуштры и Христа. Переняв многие элементы гностицизма, манихеи снова подчеркнули непримиримость добра и зла: "Прежде чем возникли небо и земля и все вещи неба и земли, существовало два начала, одно благое, а другое злое".

Из всех изложений учения Христа, собранных вождями гностицизма в бесчисленных трактатах, до нас дошло лишь одно(. Этот коптский манускрипт, обнаруженный в конце XIX века, носит название "Пистис София" ("Вера-Мудрость"). Авторство его приписывается апостолу Филиппу, который якобы составил этот текст по велению Спасителя. Душа, - говорится здесь, - должна пересечь все небесные эоны (сферы духовных сущностей). Восходя на небеса, Христос обнаружил в тринадцатом эоне одинокую и безутешную Софию, которая, однажды узрев высший свет, исполнилась непреодолимого желания подняться к нему. Властитель ее эона, Адамант, покарал Софию за этот мятеж. Он создал мнимый свет, сияющий над водной бездной. София устремилась к нему и рухнула в бездну. Но благодаря вмешательству Спасителя она была освобождена, раскаялась и вместе с Христом взошла через эоны в свою сферу. Завершив повествование о Софии, автор текста переходит к интерпретации гностической доктрины. Главное действующее лицо этой части, Мария Магдалина, спрашивает, в чем состоит первопричина греха, на что Иисус отвечает рассуждением о человеческой душе. Далее следует описание сил, правящих областью адских мук, именуемой также драконом "тьмы внешней".

В туманных метафорических выражениях "Пистис София" сообщает о двадцати четырех тайнах, заключенных в двадцати четырех эонах(. Кроме того, душа, стремящаяся к раю, должна знать также пять меток, семь гласных звуков, пять деревьев и семь "аминей". По всему тексту "Пистис Софии" разбросаны упоминания о мистических печатях, числах и прочих символах, заимствованных частично из иудаизма, а частично из древнеегипетского культа. Повторяясь в загадочной последовательности, эти символы пронизывают собой все мироздание.

Завершается "Пистис София" обширным фрагментом, содержащим молитвы Иисуса. Находясь то на горе, то посреди моря, то в воздухе, Спаситель в окружении учеников взывает к Отцу. Эти обращения предваряются магическими формулами; кроме того, Иисус совершает обряд причащения вином и водой. Затем Он объясняет воздействие знаков Зодиака на душу человека, а также добрые и дурные влияние планет, имена которых заимствованы, по-видимому, из зороастризма. Упоминаются также некоторые египетские божества - Бубастис и Тифон-Сет; а небесной матерью Спасителя оказывается сирийская богиня Барбело.

Следующий далее фрагмент взят из заключительной части текста "Пистис София", созданной независимо от остальных частей. Слова, вкладываемые ее автором в уста Иисуса, - в чистом виде магическое заклинание. Это вовсе не плод фантазии, как может показаться на первый взгляд, а причудливая смесь древнееврейских, египетских и персидских слов, искаженных до неузнаваемости в результате многократного переписывания. Люди повторяли эти слова, не понимая их первоначального смысла. Они следовали древнему правилу, воспрещавшему переиначивать непонятные иноязычные тексты: любое изменение могло разрушить силу заклинания. Наряду с этой убежденностью в магической силе слова здесь очевидна вера в мистическое могущество чисел и "истинных имен", а также некоторые другие элементы египетских и вавилонских магических поверий(:


Затем встал Иисус со Своими учениками у воды морской и воззвал Он к ней в такой молитве, говоря: "Услышь меня, Отец Мой, Отец всякого Отцовства, свет безграничный:

аээиоуо-иао-аоиоиа

псинотер-теринопс-нопситер-загоуре-

пагоури-нетмомаот-непсиомаот-марххата-

тобарран-тарнаххан-зороко-тора-йеоу-сабаот".

Но [когда] Иисус так говорил им, Фома с Андреем и Иаков с Симоном Кананитом, были на западе, обращены лицами к востоку...

Но Филипп с Варфоломеем, бывшие на юге, обращены были лицами к северу. Но остальные ученики с ученицами стояли позади Иисуса. Но Иисус, стоя у алтаря, выкрикнул: "Иисус, Иисус!"; [и] повернулся на все четыре стороны света со своими учениками, облаченными в одеяния льняные, говоря: "иао, иао". Вот истолкование сего: Иота - вселенная порождена Альфой; они повернут их. О - станет концом концов. Но сказав им так, Иисус сказал:

"Йафта рафта моунаэр, моунаэр, эрманоуэр, эрманоуэр", что означает: "О Отец всякого Отцовства, [вот] кого привел Я пред Твое лицо, ибо они поверят каждому слову Твоих истин".

Мы не станем утомлять читателя подробным описанием многоступенчатых небесных иерархий, принятых в гностическом учении. Гностики, без сомнения, надеялись, что пройдя эти запутанные лабиринты, они наверняка достигнут божественного света. Они были убеждены, что путь к спасению лежит через напряжение всех душевных сил. Иудеи скитались по пустыне сорок лет, прежде чем достичь Земли Обетованной. Волею своего Бога они совершили это длительное паломничество - и очистились. Но сколь же труднее и опаснее должен быть путь на небеса! А небеса эти были вотчиной многочисленных божеств, заимствованных гностикам из самых разных религий той эпохи. Триста шестьдесят верховных владык были, в свою очередь были подчинены пяти величайшим властителям: Кроносу, Аресу, Гермесу, Афродите и Зевсу. Эти эллинские имена стоят в одном ряду с "варварскими" восточными. В паре с Зевсом выступал иудейский Иегова. Помощником Ареса был некий дух по имени Йпсантахоунхаинхоухеок. Гермесу, богу-посреднику, помогал явно не столь могущественный дух: имя его состояло лишь из двух слогов - Хайнхух. Тем не менее, Хайнхух все же входит в троицу довольно могущественных "троесильных" божеств. София, дочь Барбело, связана с Афродитой; отношения между ними, очевидно, более дружественные, чем во всех прочих насильственных альянсах такого рода. Наконец, Кронос связан с безымянным духом - некой силой, происходящей от "великого незримого".

Широкое распространение гностицизма свидетельствует о том, насколько привлекательным он оказался для народных масс. Интеллектуалы того времени также питали симпатию к новой вере, позволявшей примирить древние учения с зарождающимся христианством. Святой Павел (умер в 67 г. н.э.), сознавая всю опасность гностицизма, предостерегает эфесскую церковь от соблазнов увлечения "всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения"(. Но другие деятели ранней христианской церкви - например, Синезий (370 - 413), епископ Птолемаиды в Северной Африке, - оказались не столь осторожны. Свой комментарий на алхимическое сочинение, приписывавшееся Демокриту, Синезий посвятил верховному жрецу Сераписа в Александрии. Алхимические трактаты и гностические гимны этого епископа трудно совместить с ортодоксальным христианством.

Гностические секты.

Согласно Валентину, одному из самых видных из проповедников гностицизма (умер в 161 г. н.э.), материя отделена от духовного, небесного мира вовсе не изначально и не навеки. Так, временное отпадение Софии от милости Бога совершается в небесном мире. Во главе всего сущего находится двоица эонов: эон Отца и эон первочеловека. Согласно мифу, первочеловек погрузился в материю и снова поднялся на небеса. Этот падший эон породил душу - Христа (которого не следует смешивать с Иисусом Христом). Искупление совершилось благодаря Гору, ограничителю, имя которого происходит от египетского Гора, сына Исиды.

Главным таинством валентиниан было таинство брачного чертога, где набожный последователь учения созерцал небесный брак Софии со Спасителем, где верующий переживал мистический опыт единения со своим ангелом. В ритуал этого таинства входила следующая формула:


Я изолью милость мою на тебя, ибо отец всего сущего видит ангела твоего перед лицом своим... ныне мы должны стать как одно; прими ныне эту милость от меня и через меня; принарядись, как невеста, ожидающая жениха, дабы стал ты [таким,] как я и как ты; да снизойдет семя света в твой чертог брачный, прими жениха и дай ему место, и распростри руки свои дабы обнять его. Смотри! милость снизошла на тебя.

Мистическим эротизмом проникнуто также учение Симона Волхва, первого из известных нам гностиков. Многочисленные последователи Симона Волхва считали его самого верховным божеством, отцом всего сущего и высочайшей из сил, произведшей посредством эманации женское порождающее начало. Эта мать всех вещей, в свою очередь, породила ангелов, которые сотворили видимый мир. Эти низшие существа из зависти удержали свою мать на земле, и та была вынуждена переселяться из одного женского тела в другое. Когда-то она была Еленой Троянской, а во времена Симона Волхва стала тирской блудницей. Симон сочетался с ней браком ради спасения человечества; спасение же не заслуживалось праведными делами, а даровалось милостью Симона тем, кто верил него и в его Елену.

На христианском Западе Симон стал восприниматься как прототип всех злых колдунов. Согласно Деяниям Апостолов (8:9-24), он был обращен в христианство апостолом Филиппом, чьи чудеса и проповедь произвели на этого мага глубокое впечатление. Симон признал, что Филипп превосходит его в магическом искусстве. Увидев, как Петр и Иоанн крестят людей, возлагая на них руки, Симон попросил научить его этому обряду, дабы и он смог передавать Святой Дух. За эту услугу Симон предложил апостолам деньги. Упреки Петра он принял со смирением и попросил простить его. Однако имя Симона стало нарицательным: "симонией" с тех пор называли торговлю церковными должностями. Согласно другой легенде, Симон пожелал показать народу, что, подобно Христу, он может подняться на небеса. И действительно, он оторвался от земли и взлетел в голубое небо Рима. Многих людей ему удалось соблазнить этим трюком, и Петр испугался, что его паства переметнется к лжепророку. Он взмолился Богу, попросив положить конец этому безобразию. Тогда демоны, поддерживавшие Симона, покинули его, и маг, рухнув наземь, переломал себе ноги.

Выдающимся гностиком был Василид, расцвет деятельности которого пришелся приблизительно на 125 год н.э. О нем много писали ранние католики. Ипполит в своей инвективе против василидиан описывает гностического "отца" как верховную сущность, неопределимую словами: об этом боге невозможно сказать ничего определенного. Однако именно он породил семя, которое заключало в себе все зародыши всех вещей и "троякое сыновство", единосущное "отцу". Первое сыновство вознеслось к высшему божеству; второе, будучи не столь возвышенным, преодолело путь восхождения лишь наполовину; третье же сыновство погрузилось в материю и стало духовным наследием избранных. Затем из мирового семени возник "великий архонт", считавший себя властелином всего мира, верховным существом. Он породил сына, который был мудрее его и заложил основы вселенной. Вместе со своим отцом он властвовал в надлунном мире. Подлунным же миром правил бог иудеев, у которого также был сын. Сын "великого архонта" стал Христом.

Многочисленные гностические секты (перечислять которые здесь было бы неуместно) разделяли между собой некоторые общие верования. Так, все гностики сходились в том, что мир сотворен не верховным божеством, а демиургом. Демиург занимал гораздо более низкое положение, чем верховный бог - "неведомый отец", или, как называет его Симон, "безграничная сила". Этого демиурга называли также Иалдабаофом. Поскольку зримый мир сотворен Иалдабаофом из материи, то по самой своей природе он несовершенен. Различные секты, в зависимости от того, с симпатией или с антипатией они относились к иудаизму, приписывали Иалдабаофу то более высокое, то более низкое положение в иерархии богов, но ни один гностик не считал этого демиурга высшим божеством, сотворившим духовный мир, небеса и ангелов. Крупная религиозная школа офитов решительно выступала против иудейского бога. Офиты наделяли Иалдабаофа чертами характера, вовсе недостойными божества. Он был горд, невежественен и мстителен. Недовольный своим творением, он решил уничтожить его при помощи первой женщины - Евы. Но София послала на землю змея, соблазнившего людей вкусить плод от древа познания - древа, на которое Иалдабаоф наложил запрет, надеясь тем самым удержать людей во мраке невежества. Обретя мудрость, человек смог объявить войну Иалдабаофу; именно таков сокровенный смысл ветхозаветного предания о "грехопадении". Когда верховный Отец посылает Христа спасти человечество, Иалдабаоф подстрекает евреев убить Христа. Но умер только Иисус - человеческая ипостась Спасителя, а Христос остался жив, ибо он - бессмертный бог.

Несколько офитских сект поклонялись змею, даровавшему человеку знание, - Уроборосу. Это драконообразное существо, свернутое кольцом и кусающее собственный хвост, - символ бесконечного цикла метаморфоз. Уроборос объединяет в себе добро и зло.

[Илл. на стр. 66. 16. Гностическая гемма: Абраксас.]


РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ


Магия в эпоху римских императоров.

В 77 году н.э. Плиний Старший посвятил свой труд "Естественная история" императору Титу. Признавая здесь, что магия оказывала и по-прежнему оказывает мощное влияние на многие народы, Плиний, тем не менее, заявляет, что все маги - либо обманщики, либо глупцы, и что их учение родилось из питаемого ими презрения к человечеству. Магия, по мнению Плиния, - это тщета и бессмыслица; просвещенные люди должны быть благодарны римскому правительству, запретившему столь чудовищный магический обряд, как человеческое жертвоприношение. Плиний утверждает, что основателем магии был перс Зороастр; но игнорируя тот факт, что сам Зороастр считал человеческие жертвы отвратительными, Плиний подрывает собственную аргументацию. Да и вообще, рассуждая на эту тему, он постоянно путается и обнаруживает неуверенность. Несмотря на заявленное презрение к "несостоятельной и пустой" мудрости магов, он то и дело включает в собственный труд элементы магических учений и, следуя традиции, превозносит магические свойства трав, камней, животных, амулетов и т.д.

Возмущенно осуждая магию, Плиний ссылается на императора Нерона, который поставил множество магических опытов, но ни разу не добился успеха. Далее он с удовлетворением отмечает, что император Тиберий подверг гонениям магов в Галлии. Действительно, большинство римских императоров были настроены против магии, и, возможно, Плиний как адмирал римского флота счел нужным из политических соображений разделить эту предубежденность. Всем его нападкам на магию явно недостает объективности, - равно как и его постоянным атакам на греческих философов, которых Плиний винил в тщеславии, легковерности и лживости.

Нерон, которого Плиний изображает скептиком, и впрямь относился к магии враждебно. Ненавидел он и философию и даже запретил ее изучение, объявив, что эта наука слишком легкомысленна, поверхностна и служит прикрытием для тех, кто желает заглянуть в будущее. В магии Нерон видел угрозу государственной власти, - и не без оснований: нетрудно представить себе, что произошло бы, научись граждане в самом деле читать по звездам судьбу своих владык. А вдруг звезды предсказали бы заговор против императора?! Но у жены Нерона, Поппеи, был личный гадатель, и в ее покоях вечно толпились астрологи. Да и сам Нерон, вопреки своей официальной позиции, совещался с магами по политическим вопросам. Астролог Балбилл узнавал по звездам имена врагов Нерона - и император предусмотрительно казнил их.

Тиберий, которого Плиний восхваляет за преследования магов в Галлии, обращался за советами к астрологу Фрасиллу. Фрасилл не только предсказал восхождение Тиберия на трон, но и сумел предвидеть опасность, угрожавшую ему самому. Чтобы испытать мудрость Фрасилла, Тиберий решил убить астролога, как только тот ошибется. А затем он предложил Фрасиллу предсказать свою собственную судьбу. Побледнев, астролог воскликнул, что ему грозит смертельная опасность. "Это верно, - отвечал Тиберий, - и точность этого пророчества подтверждает, что и обо мне ты говорил правду". Успокоив дрожащего пророка, он заключил его в объятия.

"Quod licet Jovi, non licet bovi" - "что позволено Юпитеру, то не позволено быку". Цезарь мог совещаться с прорицателями, но простым смертным это было воспрещено. Тиберий запретил общественные и тайные гадания по внутренностям жертвенных животных, и на период его правления маги и астрологи были изгнаны из Италии. Четыре тысячи римлян отправились в ссылку на Сардинию за то, что предавались занятиям магическим искусством. Многие были осуждены на смерть за то, что составляли гороскопы в надежде, что звезды предскажут им почести и возвышение. Но сам император втайне прибегал к тому же методу, дабы проникнуть в замыслы своих соперников. Точно так же поступали Тит, Домициан и Оттон, которому Птолемей предсказал восхождение на трон. Веспасиан снова отправил магов в изгнание, но оставил при себе своего личного астролога. Его предшественник Вителлий распорядился, чтобы к назначенному дню все маги покинули Италию. Астрологи в ответ объявили, что император покинет мир живых еще раньше, - и они не ошиблись.

Как правило, знаменитых астрологов принимали при дворе радушно. До тех пор, пока их пророчества устраивали императоров, их осыпали почестями. Однако время от времени хороший ясновидец оказывался плохим царедворцем, и его предсказания шли вразрез с планами властелина. Такие оригиналы обычно плохо кончали. Вынужденные отвечать за проступки небесных тел, они отправлялись в изгнание, шли в тюрьму или на казнь. Но те, кому чудом удавалось избегнуть смерти, быстро богатели. "Пока астролог, - пишет Ювенал, - не прошел через оковы и темницы, нет ему доверия, и он остается простым смертным. Но вот когда ему удается избегнуть смерти, все бросаются к нему за советом".

У знатных особ, как и у императора, тоже были свои личные астрологи. Ливия, носившая под сердцем Тиберия, обратилась к своему астрологу, и тот предсказал ребенку, которого она родит, блестящее будущее. Такое же пророчество было дано новорожденному Октавиану, которому предстояло стать супругом Ливии. Правление Октавиана, более известного под именем императора Августа, стало самой блестящей эпохой истории Рима. Поначалу Август относился к астрологии скептически, но затем уверовал в нее, когда Феоген, по сути, против воли будущего императора, составил его гороскоп. Едва взглянув на этот гороскоп, Феоген рухнул на колени перед будущим владыкой империи. Позднее Август приказал отчеканить медали с изображением счастливых звезд, под которыми он родился.

Если даже просвещеннейший Август отдавал должное магическим искусствам, то стоит ли удивляться, что философ-император Марк Аврелий, самый добродетельный из всех властителей Рима, обращался за помощью к халдейскому магу? Супруга Марка Аврелия, Фаустина, влюбилась в гладиатора. Не выдержав борьбы с собственным сердцем, она созналась в своем несчастье Марку Аврелию. Вместе они пришли к решению заказать магическое зелье, которое избавило бы Фаустину от недостойной страсти. Маг предписал очень простое средство: убить гладиатора и натереть тело Фаустины его еще теплой кровью. Естественно, что после этого отвратительного обряда императрицу охватывал ужас при одном воспоминании о былой любви.

Бесстрашный воин и любитель изящных искусств Септимий Север был невероятно честолюбив. Оставшись вдовцом, он задумал жениться на женщине, которая могла бы проложить ему дорогу к трону. От халдейских астрологов он узнал, что в Сирии живет некая девушка, которой звезды пророчат в супруги царя. Септимий взял ее в жены. Но он был нетерпелив, и вскоре его охватил страх: что если он поторопился с женитьбой, напрасно доверившись астрологам? Чтобы развеять сомнения, Септимий отправился на Сицилию... посоветоваться с еще одним знаменитым звездочетом! Слухи об этом дошли до императора Коммода, сына Марка Аврелия, и он пришел в ярость. Септимий чудом избежал казни и все-таки взошел на трон после того, как Коммод был убит. Следует добавить, что гороскоп самого Септимия так и не получил подобающего истолкования: ни один из астрологов не сообщил этому императору, что его ожидает смерть от удушения.

Правители Римской империи относились с подозрением ко всем магам - не только к местным, но и к чужеземным. Гадатели и колдуны владели опасными тайнами. Иудейские маги торговали на улицах столицы сновидениями: по ночам люди могли исполнять свои запретные и преступные желания, в которых днем не решались сознаться даже самим себе из страха перед Цезарем. Философы рассуждали о "вечном" и "бесконечном", считая эфемерное счастье императора недостойным даже слов. Кое-кто из них осмеливался даже критиковать правительство и давать государям непрошеные советы в делах политики. Не успели власти и глазом моргнуть, как целые толпы римлян уже поклонялись чужеземным богам, обретшим новые имена, и совершали диковинные церемонии, о которых ни слова не говорилось в священных книгах. Поистине драгоценным был совет, который Меценат когда-то дал императору Августу: "Покарай проповедников чужеземной веры, и не только из почтения к богам, но и потому, что, насаждая чужих божеств, они побуждают многих следовать чужеземным законам. Среди них рождаются заговоры и тайные общества, угрожающие власти единого государя. Не попустительствуй ни тому, кто презирает богов, ни всякому, кто предался искусству магии". Еще в 139 году до н.э. халдейских магов изгнали из Рима, но несмотря на все последующие гонения, они всякий раз умудрялись возвращаться. Август прислушался к увещеваниям Мецената, но проявил снисходительность, повелев всего-навсего сжечь две тысячи халдейских книг.

Для Плиния магия была паразитом, сосущим кровь науки. Но историк Тацит выступил его оппонентом, заявив, что не следует возлагать на истинных магов вину за мошенничество шарлатанов от магии. Сенека не имел твердой позиции по этому вопросу, однако в астрологию и гадания верил безоговорочно. А сатирик Ювенал, напротив, высмеивал и халдеев, и римских матрон, веривших в магическую "дребедень". Наконец, Меценат, как мы уже видели, усмотрел в занятиях магией благотворную почву для мятежей и заговоров. Все эти противоречивые мнения, высказывавшиеся в первом веке нашей эры, свидетельствуют лишь о том, что позиции магии в ту эпоху были еще очень сильны: она заставляла людей смеяться и страшиться, она становилась мишенью для насмешек, и она же внушала благоговейный трепет. При этом всех заботила только частная магическая практика - но никто не считал нужным критиковать официальный культ, вопреки тому факту, что государственная религия Римской империи являлась не чем иным, как легализованной магией. В самом деле, какая разница, кто толковал знамения, - жрец или маг? По закону, который был отменен только Тиберием, ни одно решение государственной важности не могло быть принято без предварительных гаруспиций - гадания на внутренностях. Магический характер имели и прочие гадательные методики, которым обучали в жреческих школах, - предсказание будущего по полету и голосам птиц, по блеску молний и шелесту деревьев. Практически, вся римская религия состояла из наследия этрусков и греков. По самой своей сути это была устаревшая религия, полная "дикарских" пережитков. Защищая ее, цезари преследовали только одну цель - укрепление собственной власти.