Р. И. Нудельман

Вид материала

Документы

Содержание Глава 10 космология и каббала

Подобный материал:

• Лямец Ю. Я., Нудельман Г. С., Подшивалин, 158.17kb.

ГЛАВА 10 КОСМОЛОГИЯ И КАББАЛА

Позволю себе признаться: во всей современной науке самыми интересными областями мне представляются космология с космогонией и молекулярная биология. Это — подлинные горизонты человеческого познания. Мысль человека сталкивается здесь с загадками бесконечно большого и бесконечно малого. Более того, она сталкивается здесь с двумя фундаментальнейшими категориями нашего физического существования — Вселенной и Жизнью.

Современная космология развивается в последние годы необычайно бурно. Идет стремительное накопление новых фактов и рождение новых теорий, и обо всем этом стоит рассказать отдельно — это необыкновенно увлекательно. Однако прежде чем устремляться вслед за непрестанно ищущей научной мыслью и рассказывать о новых, все более и более грандиозных и увлекательных космологических гипотезах, стоит, думается, оглядеться и подвести хотя бы краткий итог того, что науке сегодня уже известно. А заодно взглянуть на сложившуюся в нашем представлении картину с неких общих позиций — что все это значит? К чему, в конце концов, идет человеческий разум? Не творит ли он на наших глазах какой-то новый величественный космогонический миф?

В современной космогонии время от времени заявляют о себе голоса, утверждающие, что дело обстоит именно так. Некоторые ученые (и среди них такие крупные, как, например Поль, Дэвис, Франк Типлер и Джон Барроу) утверждают, что по мере своего развертывания нынешняя космогоническая картина мира все больше приближается к религиозному толкованию, к постижению некого Высшего Замысла, а проще говоря — к признанию существования Бога. Недавно к этим голосам присоединился еще один. Известный американский физик Джоэль Примак выступил со статьей, в которой заявил, что современная космогония во многом перекликается с еврейской Каббалой. Концепции нашей науки; заявил профессор Примак, все больше перекликаются с концепциями этого древнего мистического учения. Космогония оборачивается неким воспроизведением каббалистического мифа.

Дерзновенный Декартов разум, объявляющий своим правом анализировать ВСЁ, не может отворачиваться от необходимости проанализировать и такую возможность. Всё так всё! Если путь познания ведет к идее Бога, то самым антипознавательным было бы прятать голову в песок. Только ведет ли? Что в действительности мы уже знаем о возникновении и строении мира?

Мы живем в мире звезд. Эти гигантские огненные шары не разбросаны беспорядочно во Вселенной — они образуют еще более гигантские, скопления, именуемые галактиками. Около 10 процентов видимых галактик собраны в еще более огромные скопления, образующие грандиозные «листы», или гигантские «нити». Эту сложную организацию ученые называют «крупномасштабной структурой» Вселенной. Иными словами, Вселенная не беспорядочна — она имеет структуру.

Наша галактика — Млечный путь — входит в состав небольшого скопления, расположенного на окраине грандиозного галактического «листа», простирающегося в сторону созвездия Девы. Если мысленно описать сферу радиусом в десяток миллиардов световых лет (это то расстояние, на которое еще могут заглянуть современные телескопы), то внутри такой сферы окажутся миллионы галактических скоплений, в каждом из которых содержатся тысячи, а то и миллионы галактик, каждая из которых, в свою очередь; состоит из миллиардов звезд. Все эти галактики и их скопления непрерывно удаляются друг от друга — об этом свидетельствует растягивание и «покраснение» испускаемых ими световых волн. Чем дальше от нас галактика, тем быстрее она движется.

Процесс разбегания галактик впервые открыл американский астроном Хаббл. Мысленно повернув этот процесс вспять, астрофизики, естественно, пришли к выводу, что в какой-то момент в прошлом все галактики и звезды были очень близки друг к другу, практически сливались в один невообразимо громадный и плотный, чудовищно раскаленный «Пра-Атом». То, что произошло затем, английский физик Фред Хойл насмешливо назвал «большой хлопушкой», или, более уважительно, — Большим Взрывом, по-английски — Big Bang. Теория, выводящая историю Вселенной из такого Бит Бэнга, объясняет наблюдаемый разлет галактик, и даже механизм образования всех наблюдаемых химических элементов. Но она не объясняет всего. В частности, она не объясняет образования галактик и их скоплений.

Одной гравитацией, притяжением частиц первичной материи друг к другу, этого не объяснишь. Если первичная материя расширялась, оставаясь однородной, гравитация могла бы только замедлить это расширение. Чтобы образовать сгустки материи, из которых родились звезды, галактики и их скопления, гравитация нуждается в исходной неоднородности — тогда она может крайне медленно, за чудовищное количество миллионолетий, уплотнить эти неоднородности, нарастить на них новые слои материи и образовать массивные тела. Лет тридцать назад, развивая стандартную теорию Биг Бэнга, астрофизик Гут высказал мысль, что на самых ранних стадиях расширения только что родившейся Вселенной это расширение происходило «экспоненциально», то есть с колоссальным ускорением. На этой стадии шар Вселенной раздувался невообразимо быстро: за миллиардные доли секунды он вырос от размеров атома до размеров футбольного мяча. При этом существовавшие внутри «Пра-Атома» микроскопические неоднородности (вызванные квантовыми свойствами материи на микроуровне) были чудовищно «раздуты», стали макроскопическими. Это «раздутие», или, по-английский, inflation, наградило теорию Гута ее названием — «инфляционная теория». Теория Гута объясняет нынешнюю неоднородную структуру Вселенной наличием уже в первичном «Пра-Атоме» исходных неоднородностей, которые в результате стремительного раздувания стали зародышами звезд и галактик.

Дальнейшая судьба Вселенной зависит от средней плотности материи в ней. Если эта плотность меньше некоторой критической величины, Вселенная будет расширяться бесконечно; если она больше этой величины, расширение — в отдаленном будущем сменится сжатием. Но сейчас нас интересует не будущее, а прошлое. Можно ли в него заглянуть? Можно ли убедиться, что все происходило именно так, как описывает инфляционная теория? Оказывается, можно. Теория предсказывает, в частности, что гигантская вспышка, сопровождавшая Биг Бэнг, породила излучение, которое до сих пор заполняет Вселенную. Постепенно остывая, это первичное излучение должно сегодня иметь температуру около трех градусов по абсолютной шкале. Это предсказание было подтверждено в 1972 году космическим исследовательским комплексом КОБЕ. Более того — было установлено, что это излучение распределяется в пространстве не вполне однородно: оно обнаруживает крохотные неоднородности, которые, видимо, существовали в момент его испускания.

Инфляционная теория достаточно хорошо описывает наблюдаемую структуру Вселенной и объясняет, как эта структура возникла из первичных неоднородностей и как она будет развиваться. В ней недостает только объяснения причин самой инфляции. Но в самое последнее время, буквально в минувшем году, была предложена некая гипотеза, объясняющая и этот факт. Ее автор, астрофизик Андрей Линде из Стэнфорда, утверждает, что инфляция вообще вечна: в «Супервселенной» (совокупности всех возможных Вселенных, подобных нашей) идет непрерывный процесс вздутия и схлопывания своего рода «космических пузырей». Некоторые из них раздуваются до масштабов настоящих Вселенных; другие в силу неблагоприятных начальных условий достигают лишь «детских» размеров; третьи вообще схлопываются сразу — и этот, процесс идет повсеместно и безостановочно, не нуждаясь в «первопричине».

Не будем сейчас вдаваться в детали этой грандиозной научной картины мира; не станем обсуждать и те неожиданные трудности, на которые натолкнулась эта глобальная теория в последнее время, — последуем лучше за профессором Примаком и повторим его простой и «наивный» вопрос: что же это все означает? Каков «смысл» этой космогонической картины?

Сами термины «значение» и «смысл» немедленно возвращают нас в сферу человеческих представлений. Нет иного «смысла», чем тот, который осознается человеком, и нет иного «значения», чем значение того или иного факта для разных людей. Это МЫ наделяем значением и смыслом «сырые» факты и данные наблюдений, и МЫ же связываем их с другими нашими представлениями в некое общее «объяснение» мира.

Самые общие такие представления издавна получили название мифов. У слова этого множество толкований: мифом называют и сами представления, и рассказ о них, и ритуал такого рассказывания (или воспроизведения рассказа в форме обряда или игры). Но в основе всех этих толкований лежит понятие мифа как связного объяснения устройства мира, его важнейших закономерностей. Всякая известная антропологам культура имеет свои мифы, и это не удивительно: человек изначально нуждается в понимании (а стало быть, и в объяснении) окружающего мира — хотя бы для того, чтобы выжить в нем. Еще Платон говорил, что ответом на вопрос «Что это значит?» является миф.

Мифы складываются в систему. Есть миф о происхождении человека; есть миф о «приручении» огня или животных; и есть, разумеется, самый первый и исходный миф о происхождении мира, Вселенной, всего сущего, миф космогонический. Он тоже имеется у всех древних народов и первобытных племен. Да и как же ему не быть? Ведь он, можно сказать, основа всего. Наш иудео-христианский миф знаком нам из Библии, из книги Берешит — в нем заодно просматриваются и следы аналогичных мифов других народов Ближнего Востока; из школы мы знаем о космогоническом мифе древних греков; многие, наверное, читали пересказы мифов других племен и народов. Все мифы всегда играли одну и ту же роль — они объясняли данному коллективу и его отдельным членам, как возникла и устроена Вселенная, чем или кем она управляется, по каким правилам существует. И это давало человеку сознание своего места в таком космическом распорядке вещей, придавало осмысленность его крошечной судьбе, устраняло ужас, порождаемый мыслью о случайности и хаотичности существования. Недаром само слово «космос» по-гречески означает «порядок».

В этом смысле мифы продолжают складываться и сегодня. Стоит появиться чему-то необъяснимому, как тотчас возникают и «объяснения», связывающие этот феномен, например, с пришельцами из космоса. Человеческий разум, как и природа, не терпит пустоты: он жаждет все заполнить причинными объяснениями. Но именно этим, говорит профессор Примак, занимается и современная космогония. По мнению Примака, она создает современный космогонический миф. От того, что мы назовем его «научным», его характер и культурное назначение нисколько не изменятся: структурно и функционально он аналогичен всем древним космогоническим мифам. И из всех этих древних мифов, продолжает Примак, он ближе всего к еврейской Каббале.

Я не стану здесь пересказывать миф Каббалы в соответствии с тем, как его понимает профессор Примак, а попробую изложить его, опираясь на книги выдающих специалистов по религияведению Гершома Шолема и Мирче Элиаде.

Итак, Каббала. Дословно название это означает «традиция», то есть знание, передаваемое из поколения в поколение и получаемое (от ивритского слова «лекабель» — «получать») каждым новым поколением из рук предыдущего. Ранние каббалисты считали, что это тайное знание восходит к самому Моисею, а точнее — к Торе, данной Моисею на горе Синай. Тора, по утверждению древних еврейских книг, была «планом Творения», и каббалисты постигали тайны этого плана посредством мистических озарений. Рациональные термины непригодны для передачи мистического опыта; поэтому космогония каббалистов излагается с помощью метафор и аллегорий. В основу этой космогонии положено представление о бесконечном божестве, Эйн-Соф, обладающем десятью важнейшими ипостасями, или «сефирот». Три из них — Кетер («венец Бога»), Хохма («мудрость, или предвечная идея Бога») и Бина («разум Бога») — имеют прямое отношение к сотворению мира. Но прежде чем говорить, как Каббала мыслит себе это сотворение, следует уточнить понятия «сефирот». Наиболее точную их характеристику дал, по-видимому, Гершом Шолем: сефирот — это атрибуты Бога, его «эманации», каждая из которых действует в своей сфере Божественной реальности.

Еврейский космогонический миф, то есть рассказ о сотворении мира, проходил много стадий усложнения и достиг высшего своего выражения в произведениях великого мистика XVI века Ицхака Лурия из Цфата, который, в свою очередь, развил и переосмыслил идеи знаменитой древней книги «Зоар» (созданной Моше де Леоном в XII веке). Исходный вопрос, поставленный лурианской Каббалой, звучит очень просто: как мог Эйн-Соф создать нечто, отличное от Себя, если Им было заполнено всё? Ответ на этот вопрос, напротив, был величественно-дерзким: Эйн-Соф, утверждал Лурия, претерпел «цимцум» — что на древнееврейском языке, грубо говоря, означает «сжатие», или «стягивание», а точнее — «удаление от Самого себя». Он как бы покинул некую область, освободив в Себе Самом место — этакое пустое предвечное пространство, предназначенное для будущего творения. В первом акте этого творений Эйн-Соф создал Ничто, Небытие: этот этап очень напоминает то, что в научной космогонии описывается сегодня как сжатие предсуществовавшей Вселенной в исходный «Пра-Атом»; такое сжатие в современных космогонических теориях тоже должно было сопровождаться исчезновением материи, а с нею и пространства-времени. В Каббале способность к совершению такого грандиозного действия как раз и обозначается словом «Кетер» — это величие, венец Бога.

На второй стадии в сферу Ничто изливается вторая эманация — Хохма. Она как бы «взрывает» это Ничто и превращает его в Бытие. Согласно «Зоару», такое творение Бытия из Ничто начинается в мистической «предвечной точке» (космогонический «Пра-Атом»?), вокруг которой реализуется весь космогонический процесс. Вот как «Зоар» описывает этот процесс: «Сумрачный пламень из сокрытейшей глубины Эйн-Соф… стал обретать размерность и протяженность, он окрасился разными цветами… В самой середине этого пламени забил источник… он прорвал эфирную ауру, окружающую его (и)…под действием прорыва… засветилась надмировая точка… Она зовется «Решит», то есть начало, первое слово «Творения»». На языке современной космологии мы могли бы назвать эту точку «началом времени» и отождествить ее с началом инфляционной стадии расширения Вселенной. Каббалисты отождествляют эту точку с «Хохмой» — мудростью Бога, ибо, по их мнению, в ней уже изначально заключена вся эта мудрость, весь Божественный Замысел Творения. Иными словами, каббалистический миф на своем языке говорит примерно то же, что утверждает сегодняшний миф научный: будущая структура Вселенной была уже заключена («записана») в структуре «Пра-Атома» (в тех квантовых неоднородностях, из которых возникли «морщинки» и «складки», давшие начало галактикам и их скоплениям).

На третьем этапе Творения точка, по утверждениям каббалистов, развивается в «дворец», или «строение» — то, что таилось в точке в свернутом состоянии, теперь развертывается в мироздание. Эманация, движущая этот процесс, есть «Бина», разум Господень, и, как пишет Шолем, «это слово обозначает в Каббале не только разум как таковой, но и то, что «разделяет вещи, дифференцирует их»». И здесь мы снова видим аналогию со второй стадией расширения Вселенной (после инфляции), когда происходит образование ее крупномасштабной структуры.

Эти идеи дополняются у Лурии представлением о Божественном свете, который заполнил созданный в этом процессе мир. Так и тянет отождествить этот «первичный свет» с тем космическим «праизлучением», которое было обнаружено в эксперименте КОБЕ. Но, разумеется, у Лурии это совершенно иной свет. Подобно тому, как его «цимцум», добровольное «самоизгнание» Бога, был грандиозной метафорой и аналогией только что произошедшего изгнания евреев из Испании (тем самым это изгнание обретало смысл нового «начала», что пережить уже гораздо легче), так и Первичный Свет в мифе Лурии играл роль «движителя» всего последующего исторического процесса. «Сосуды», предназначенные для этого Света, не выдерживают его гигантского излияния, они разбиваются, и возникает мир «тогу вавогу» (хаоса); обломки сосудов вносят в мир зло, и отныне задача человечества — «починить», «исправить» этот мир, произвести «тиккун хаолам» («починку мира»); возглавить это исправление, по мнению Лурии, предназначено еврейскому народу, а признаком завершения процесса станет явление Мессии.

И здесь мы отчетливо видим, что при всей аналогичности двух мифов между ними пролегает и глубочайшее различие. Каббалистический миф был культурным порождением трагического опыта средневекового еврейства, только что изгнанного из Испании, он был своеобразным «ответом», реакцией на этот опыт, дающей силы перенести трагедию и надежду на новое возрождение. Это не наука и не предвосхищение современной науки, что и следует заявить со всей определенностью, ибо находится немало охотников утверждать, будто «всё уже есть в Торе» или «всё уже предугадано в Каббале». Вернемся теперь к профессору Примаку — он как раз об этом различии (и сходстве) давно уже рвется сказать. А рвется он сказать следующее: «Каббала и современная космогония — это две системы метафор, описывающих создание и строение космоса. Эти системы различны: Каббала использует представления о «надмировой точке», «эманации Бога», «предвечном Разуме» и так далее, тогда как космогония говорит о «Пра-Атоме», «инфляционном расширении» и «крупномасштабной структуре Вселенной». Каббала говорит о путях Бога и человека, наука — о путях материи, времени и пространства. Поразительно, однако, что Каббала как метафорическое описание фундаментальных закономерностей мира оказывается намного ближе к метафорам современной космогонии, чем, скажем, к представлениям космогонии Ньютона или даже Эйнштейна. Поэтому современную космогонию можно с достаточным правом назвать научным аналогом каббалистического мифа».

Профессор Примак настолько увлекается своей аналогией, что даже пытается, подобно великому Лурии, наметить свой план «исправления» мира: сегодня, говорит он, индустриальное общество переживает период чудовищно быстрого роста («инфляционное расширение» в терминах космогонии); но не бойтесь: наука предсказывает, что эта стадия сменится периодом бесконечного и вполне спокойного расширения (как и во Вселенной). Иными словами, возьмем на вооружение космогонический миф современной науки и будем уверенно править в открытое море будущего, руководствуясь мифом, как компасом. Но мы не последуем за увлеченным американским астрофизиком в это бурное море. Мы останемся на твердой почве фактов: Каббала как «метафорическая космогония» поразительно СРОДНИ космогонии научной, но, конечно, ее НЕ ПРЕДВОСХИЩАЕТ. Чем же тогда объяснить это сродство? Быть может, единой структурой человеческого мозга, которая навязана ему природой и, как следствие, единой структурой человеческого мышления? Не случайно многие специалисты по Каббале указывают, что ее «процесс истечения эманаций» во всех своих стадиях поразительно напоминает последовательные стадии психологического процесса развертывания логического мышления. Но такое объяснение сродства современной космогонии и древней каббалы предполагало бы, что это не мир обладает структурой, а наше мышление навязывает свою (космогоническую или каббалистическую) структуру миру. Переход к такому представлению равносилен переходу от «материалистической» парадигмы сознания к парадигме «идеалистической». Не будем на бегу замахиваться на парадигмы. Лучше остановимся здесь и просто снимем мысленно шляпу — перед автором «Зоара» и автором общей теории относительности, перед Ицхаком Лурией и Альбертом Эйнштейном. Перед величием человеческой мысли…