Geum.ru

Архангельский колледж телекоммуникаций (филиал) Санкт-Петербургского -государственного университета телекоммуникаций им проф. М. А

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5

Реутов, А. П. Радиолокация в годы войны / А. П. Реутов // Электросвязь : история и современность. - 2005. - N 3. - С. 33-35


Среди крупнейших достижений науки, определивших ход развития человеческого общества, очень важ­ным было открытие в 1895 г. А.С. Поповым способа передачи информации посредством электромагнитных волн. Это обусловило рождение в XX в. новых областей науки и техники, связанных с изучением радиоволновых физических явлений. Бурное развитие получили радио­физика, радиотехника, радиоэлектроника, радиовещание, радиосвязь, радионавигация, радиоуправление, радио­локация.

В последние 70 лет прошлого века радиолокация сформировалась как важнейшее направление науки, с ее помощью можно обнаруживать различные объекты на Земле, в воздухе, в космосе в любых метеоусловиях, днем и ночью, определять их координаты, распознавать по структуре отраженных сигналов или адресного запроса и обратного ответа для выявления государственной при­надлежности объекта.

Радиолокационная техника - непременная интеллек­туальная часть большинства оборонных комплексов армии. ВВС, космических войск, флота, она составляет основу радиоэлектронного вооружения.

История развития этого вооружения во всех странах, в том числе и у нас, началась с создания радиолокационной техники, ибо именно она повышает эффективность при­менения оружия. В дальнейшем эта техника объединялась с оружием в единое целое, как, например, в зенитно-ракетных комплексах. Великая Отечественная война во многом определила развитие радиоэлектронного воору­жения пашей армии.


Разработка и применение радиолокационных станций в предвоенные и военные годы.


В 1930 г. командование Красной Армии приняло решение о проведении исследований радиотехниче­ских методов обнаружения самолетов по радиосигналам, отраженным от воздушной цели. В первую очередь речь шла об обнаружении бомбардировщиков. Уже тогда было ясно, что акустические методы рассчитаны на малую дальность, ненадежны и неперспективны для противовоздушной обороны. Следует заметить, что в то время в мировой научно-технической литературе не было достаточной информации об эффективности отражения электромагнитных волн от самолета. Цикл проведенных в нашей стране научно-исследовательских работ позволил в 1934 г. получить важные как для военных специалистов, так и для ученых результаты, показывающие, что с помощью облучения воздушного пространства и приема отраженных от самолетов сигналов можно обнаружить воздушные цели в охраняемом пространстве и определить их пеленг. Этот результат, с одной стороны, обнадежил ученых и военных, но, с другой стороны, озадачил. Как определить расстояние до цели? Появилась идея импульс­ной установки, которая позволяла по времени запаздыва­ния отраженного импульсного радиосигнала по отноше­нию к излучаемому определять дальность. Это дало возможность в 1935 г. развернуть широкий фронт работ в области радиолокации, так что к началу войны на вооружении войск ПВО находились первые надежные радиолокационные станции (РЛС) дальнего обнаружения, такие как РУС-1 (до войны серийно было выпущено 45 комплектов).

В исключительно сжатые сроки (1939-1940 гг.) была создана импульсная автомобильная РЛС дальнего обнару­жения "Редут" с дальностью действия 100 км. В мае 1941 г. появилась наземная РЛС дальнего обнаружения с большей дальностью действия - РУС-2, а вскоре - РУС-2С.

Радиолокационная станция РУС-1


Эти станции в начале войны получили высокую оценку военных за хорошие тактико-технические характеристики, надежность и простоту обслуживания. Работы проводились под руководством Главного артил­лерийского управления и непосредственно его начальника

- генерала Н.Д. Яковлева. Разработку нового научно-технического направления возглавили выдающиеся уче­ные страны Б.А. Введенский, Ю.Б. Кобзарев, М.А. Бонч-Бруевич, M.T. Грехова, Н.Д. Девятков, В.В. Тихомиров, Ф.А. Миллер, Д.Е. Мареров и многие другие.

Важнейшим достижением предвоенного периода яви­лась разработка к 1938 г. ряда многорезонаторных магнетронов в диапазонах 2,5 см, 5 см, 7,5 см, 9 см, 10 см, определивших многолетнюю перспективу развития радиолокации в Советском Союзе. Говоря о важности этих работ, хотелось бы сослаться на статью, опублико­ванную в 1945 г. в одном американском научном журнале. В ней приводился анализ развития электроники за десятилетие, и была дана высокая оценка магнетрона, созданного Н.Ф. Алексеевым и Д.Е. Мареровым. Самым важным нововведением, как указывалось в статье, явля­лось то, что вместо обычных внешних контуров русские инженеры применили полые резонаторы. Это позволило получить на волне 9 см колебательную мощность 0,3 кВт. Для того чтобы оценить значение этого типа магнетрона, говорилось в американском журнале, "...полезно вспом­нить, что когда Кильгер из Восточного Питтсбурга сообщил о полученной им на той же частоте от магнет­рона мощности 1 Вт, эта мощность рассматривалась как ужасно большая".

К 1940 г. в Советском Союзе были разработаны теория и практика построения отражательного клистрона

- основы приемной части радиолокационной техники на будущие десятилетия. Работы выдающегося отечествен­ного ученого А.А. Пистолькорса определили создание широкого класса антенн для военной аппаратуры пред­военного, военного и послевоенного периодов. Под руководством А.А. Пистолькорса получили развитие важнейшие, опережающие зарубежный уровень новые научные направления: волноводно-ферритовая техника, многозеркальные антенны, широко внедренные в системы радиолокации и связи.

Опыт применения РЛС дальнего обнаружения и целеу­казания в комплексе с батареями зенитной артиллерии в годы Великой Отечественной войны предопределил рож­дение радиоэлектронного вооружения и радиотехнической промышленности. Работа РЛС дальнего обнаружения в сочетании с зенитной артиллерией была тщательно про­анализирована командованием Главного артиллерийского управления (ГАУ). Интересен, например, боевой опыт подразделения, расположенного в московской зоне ПВО в деревне Зюзино (теперь это Москва). В октябре-ноябре 1941 г. подразделение вело с помощью радиолокационных станций точный прицельный зенитный огонь по 127 фашистским бомбардировщикам. Более 80% самолетов, пытавшихся прорваться через зону огня, были сбиты или повернули обратно. Средний расход снарядов на каждый отраженный самолет составил 98 штук. Для того, чтобы оценить этот факт, приведем такие цифры. Всего при отражении налетов вражеской авиации на Москву в этот двухмесячный период было израсходовано 471 тыс. снаря­дов, из них на прицельную стрельбу - только 26 тыс. Средний расход боеприпасов на один отраженный самолет в подразделениях, не оснащенных радиолокационными средствами, составил 2775 снарядов. Итог: 98 снарядов при использовании РЛС и 2775 - при традиционных методах стрельбы. Разительные цифры! Здесь уместно привести высказывания наших ветеранов-зенитчиков, очень многие из которых уже ушли из жизни: "А ведь каждый артснаряд стоил тогда пары хромовых сапог!".

Дальнейшее развитие радиолокационной техники тре­бовало государственных решений и, прежде всего, конеч­но, решения И.В. Сталина. Ему нужно было доложить, что представляет собой радиолокационная техника, что она дает, каковы ее перспективы. Кто мог взять на себя смелость в то грозное время пойти с этим вопросом к И. В. Сталину? Трудно сказать точно, кто это был. Но долгие годы работы в области радиоэлектронного вооружения, знакомство со многими учеными, инженерами, высоко­квалифицированными специалистами позволяют мне вы­сказать мнение, что таким человеком мог быть А.И. Берг, с которым я некоторое время работал. Еще в довоенное время он был известным ученым в области радиотехники, профессором Военно-морской академии. До Великой Отечественной войны в звании капитана 1-го ранга А.И. Берг возглавлял Институт связи флота, а в молодые годы будущий ученый был штурманом одной из первых подводных лодок.

А.И. Берг рассказывал, что когда он заговорил у И.В. Сталина о радиолокации, радиопромышленности и вооб­ще о широком применении радио в военном деле, тот многого не понял, начал раздражаться. Но настойчивость А.И. Берга, очевидно, взяла свое, и он убедил И.В. Сталина, что речь идет о необходимом для армии новом виде вооружения. Особенно сильное впечатление на вождя произвел показ результатов применения радиолокацион­ных станций в сложных метеоусловиях для наведения зенитной артиллерии на цели и эффективность их по­ражения. В это время радиолокация была высоко оценена не только ПВО. Уже в 1940 г. авиаторы пришли к выводу, что радиолокационные установки нужны и им. Особенно много сделал для развития радиолокации в ВВС Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации С.А. Да­нилин. Он был участником беспосадочного перелета экипажа М.М. Громова из Москвы в Америку через Северный полюс. Наблюдая впоследствии за работой отечественной радиолокационной станции "Редут" во время боевых действий на Карельском перешейке зимой 1939-1940 гг., С.А. Данилин загорелся идеей создания всепогодного истребителя, вооруженного радиолокацион­ной станцией, которая могла бы обнаружить вражеский самолет в воздухе в любых условиях и обеспечить прицельный огонь по нему из бортового оружия.

В июле 1942 г. такая станция под руководством В.В. Тихомирова была создана и запущена в серийное производ­ство ("Гнейс-2"). Интересно, что вес РЛС составлял около 500 кг. Возник вопрос, как ее разместить в одноместном маленьком истребителе?




Радиолокационная станция РУС-1


Оригинальный выход был найден известным летчиком, Героем Советского Союза СП. Супруном. Он предложил установить РЛС не на одно­местном истребителе, а на маневренном двухместном бомбардировщике Пе-2. При наличии двух членов экипажа один из пилотов мог быть освобожден от задачи обнару­жения воздушной цели на дальности 3,5—4 км по радио­локационным сигналам и ведения по ней огня. Это было смелое решение. Интересно оно еще и потому, что первый самолетный радиолокатор, по существу, определил рожде­ние нового типа самолета - всепогодного перехватчика воздушных целей. Боевое крещение эти самолеты получили в конце 1942 г. под Москвой, затем они были направлены под Сталинград для перехвата немецких машин, снабжав­ших армию Паулюса. Успешно действовали перехватчики Пе-2 и под Ленинградом в феврале-мае 1943 г.

Моряки также высоко оценили значение радиолока­ционной техники. Незадолго до начала Великой Отече­ственной войны радиолокационная станция "Редут-К", специально сконструированная для кораблей, была уста­новлена на одном из крейсеров Черноморского флота. При первых налетах фашистской авиации на Севастополь радиолокатор давал весьма точные данные о воздушной обстановке, которые передавались по линиям связи на командный пункт ПВО, что позволило зенитным бата­реям заблаговременно подготовиться к отражению воз­душного налета. Во время войны, в частности, на Северном флоте, радиолокационные станции применя­лись не только для обнаружения фашистских самолетов, но и для борьбы с кораблями противника в сложных метеоусловиях и ночью.

В марте 1943 г. профессор А.И. Берг был назначен заместителем наркома электропромышленности. 4 июля 1943 г. перед началом битвы на Курской дуге вышло постановление Государственного Комитета Обороны (ГКО) "О создании Совета по радиолокации при Государ­ственном Комитете Обороны". Председателем Совета был назначен член ГКО, секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков, заместителем председателя - А.И. Берг. В истории советской радиолокации это постановление сы­грало очень важную роль, так как дальнейшее развитие нового научно-технического направления и отрасли в целом проводилось под непосредственным контролем высшего военно-политического руководства страны, что в тот период имело решающее значение. В состав постоянных членов Совета были введены народные комиссары оборонных отраслей промышленности Д.Ф. Устинов, М.В. Хруничев, А.А. Горегляд, И.К. Кабанов, руководящие работники Госплана СССР, наркоматов обороны и Военно-Морского Флота. В составе Совета работали заместитель начальника Генерального штаба генерал армии А.И. Антонов, многие видные ученые, военные инженеры. Научный отдел Совета вначале воз­главил профессор Ю.Б. Кобзарев, а затем академик А.Н. Щукин. Во главе промышленного отдела стоял А.И. Шокин, впоследствии, в течение 27 лет - бессменный министр электронной промышленности, ее организатор, выдающийся инженер и ученый.

С образованием Совета по радиолокации была выра­ботана стратегическая линия в области не только радио­локационной, но и радиоэлектронной техники в целом, разработаны программы по созданию радиолокационной аппаратуры для ПВО, ВВС, ВМФ, сухопутных войск. Началась организация или перепрофилирование специа­лизированных научно-исследовательских институтов, конструкторских бюро, заводов. Были приняты важные решения по подготовке технических, инженерных и на­учных кадров радиотехнического профиля для промыш­ленности, армии и флота.

Совет придавал большое значение унификации про­изводственной и технической документации на радио­аппаратуру для ускоренного развертывания массового производства радиолокационных и других радиотехниче­ских средств, повышения их качества, эксплуатационной надежности и снижения себестоимости. Совет по радио­локации провел важнейшую работу, связанную с созда­нием и серийным выпуском высококачественных ком­плектующих радиодеталей и изделий; в дальнейшем это послужило основой создания такой важнейшей отрасли, как электронная промышленность. Совет блестяще орга­низовал распространение научно-технической информа­ции, касающейся важнейших достижений науки, техники, методов конструирования новейших видов радиоаппара­туры. Показывались свойства радиоволн различного диапазона, отражательные способности объектов, особен­но важных для радиолокации. Совет по радиолокации способствовал всплеску активности научных работников.

Подводя итог сказанному, хочется подчеркнуть, что радиолокационные системы как новое научно-техническое направление, родились в бою. Выдающиеся наши пред­шественники, талантливые ученые, конструкторы и орга­низаторы производства, военные специалисты смогли доказать значимость этого направления на государствен­ном уровне и найти форму консолидации усилий многих замечательных людей в Совете по радиолокации, кото­рый сформировал основы новой научно-технической от­расли. За годы войны были выпущены 651 наземная РЛС дальнего обнаружения и целеуказания типа РУС-1 и РУС-2, 124 артиллерийские РЛС орудийной наводки типа СОН-2, 255 самолетных РЛС типа "Гнейс", некоторое количество корабельных РЛС "Гюйс".

Следует отметить, что во время войны немецкие РЛС в качестве трофеев попадали к нам крайне редко. В районе Берлина в апреле 1945 г. были обнаружены радиолока­ционные станции орудийной наводки "Малый Вюрцбург" и звукоулавливатели, но ничего существенно нового нашим инженерам и военным специалистам в этой аппаратуре обнаружить не удалось.

Союзники СССР во Второй мировой войне (США и Англия) помогли нам и поставили отдельные РЛС, в основном, для ПВО. Но гигантский фронт 1941-1945 гг. требовал значительного количества техники. Поэтому зарубежные образцы только дополнили то, что было создано молодой отечественной радиопромышленно­стью. Однако мы с большим вниманием следили за научно-исследовательскими и конструкторскими- работа­ми, которые проводились в США и Англии. Особую роль в наших разработках впоследствии сыграли труды Мас-сачусетского технологического института (США) в обла­сти радиолокации. Наибольшую известность среди совет­ских специалистов получила радиолокационная станция орудийной наводки SCR-584, которая выпускалась фир­мами "Дженерал Электрик" и "Вестинхаузен". В ней использовалось коническое сканирование диаграммы на­правленности антенны при ширине луча 4°. Это позво­лило осуществлять пеленг цели равносигнальным мето­дом и автоматическое сопровождение обнаруженного самолета противника.

Станция работала на длине волны примерно 10 см с параболической антенной диаметром 1,8 м. Эта РЛС на вооружение армии США начала поступать в 1944 г. В конце этого года РЛС SCR-584 прибыла в Советский Союз, на радиолокационный полигон Западного фронта ПВО в районе Вильнюса, где начальником радиолока­ционной службы был майор Н.Н. Алексеев (впоследствии - маршал войск связи, заместитель министра обороны по вооружению). Для предварительной подготовки к эк­сплуатации в США на учебные курсы была направлена группа советских офицеров - слушателей военного факу­льтета Института связи им. В.Н. Подбельского. Молодые офицеры быстро освоили новую американскую станцию и по окончании теоретического и практического курсов прекрасно сдали экзамены. Они обучались параллельно с американскими военнослужащими, но оценки на выпус­кных экзаменах наши офицеры получили существенно более высокие, чем американцы. Это было так неожидан­но и удивительно, что Конгресс США сделал специальный запрос в Сенат - чем можно объяснить такой факт. Не знаю, какой ответ получили конгрессмены, но могу заметить, что у нас в те времена - сложные, военные, для работы на новых направлениях подбирали умных, перспективных молодых людей с большим чувством ответственности перед Родиной. Например, среди совет­ских офицеров, направленных в США, был К.Н. Трофи­мов, впоследствии генерал-лейтенант, много лет прора­ботавший с А.И. Бергом, когда последний был замести­телем министра обороны. К.Н. Трофимов - автор ряда работ по радиолокации, кроме того, блестящее знание английского языка позволяло ему активно следить за периодической зарубежной научно-технической литерату­рой и делать переводы наиболее интересных статей, что, конечно, очень помогало нашим специалистам.

После Великой Отечественной войны начался новый этап развития советской радиолокационной техники и крупных систем радиоэлектронного вооружения.


Холин, А. Т. Радисты штаба фронта в битве за Сталинград / А. Т. Холин // Электросвязь : ежемесячный научно-технический журнал по проводной и радиосвязи, телевидению, радиовещанию. - 1980. - N 5 . - С. 4-6


В должности начальника радиоузла штаба фронта Александр Тихонович Холин прошел путь от Сталинграда до Берлина, был начальником связи советской деле­гации на Нюрнбергском процессе. В послевоенные годы работал главным инжене­ром, а затем начальником Рижского радиоцентра. С 1967 г. А. Т. Холин — заме­ститель министра связи Латвийской ССР, в настоящее время — персональный пен­сионер, начальник Станции технического радиоконтроля и Госинспекции электросвя­зи Латвии, заслуженный работник связи Латвийской ССР. А. Т. Холиным подготов­лена рукопись воспоминаний «Радисты фронта — дорогами войны», отрывок из которой публикуется ниже.

Август 1942 года. Радиоузел связи, состо­явший из радиоприемного пункта на 12 при­емников, радиобюро и восьми автомобиль­ных радиостанций, обеспечивал Командова­ние штаба Сталинградского фронта радио­связью с Генеральным штабом в Москве, штабами соседних фронтов и подчиненных армий и соединений. Радиоузел обслужива­ли радисты радиороты 66-го Отдельного полка связи.

В радиоприемном пункте, расположенном на Елецкой улице в кирпичном двухэтаж­ном здании бывшей школы, находились рабочие места дежурных радистов, оборудо­ванные приемниками типа УС-Зс и телеграф­ными ключами. Автомобильные радиостан­ции были рассредоточены по окраинам го­рода. Эти радиостанции сами не поддержи­вали радиосвязи — их передатчики манипулировались с рабочих мест дежурных ради­стов, а коммутацию рабочих мест и пере­датчиков осуществлял старший радист. В глубине двора в земляном укрытии распола­галась автомашина с приемной аппаратной радиостанции PAT, предназначенной для быстродействующей радиосвязи с Москвой.

Быстродействующую радиосвязь с Ген­штабом осуществляло радиобюро, которое вместе с аппаратными проводного узла свя­зи находилось на Командном пункте (КП) штаба фронта, расположенном в штольне. Она была врыта в подножье высокого лево­го берега реки Царица, пересекающей город. Почти двадцатиметровый слой земли обес­печивал полную неуязвимость КП при нале­тах вражеской авиации.

Штольня представляла собой длинный Г-образный коридор, стены и потолок были обшиты фанерой. В этот коридор выходили двери из небольших помещений, где разме­стились Командование и Военный Совет фронта, отделы штаба, аппаратные узла связи. Вдоль коридора, ближе к выходу из штольни, стояли столы с быстродействую­щей аппаратурой радиобюро; оставался лишь узкий проход между стеной и стулья­ми дежурных операторов. Проводная связь с Москвой часто терялась, хотя и на непро­должительное время, поэтому нагрузка на радиосвязь была большой; аппаратура рабо­тала почти беспрерывно. Пришлось органи­зовать в радиобюро пять рабочих мест для считывания с ондуляторной ленты и перепе­чатки шифровок.

У входа в штольню находилась радиоэкс­педиция. Экспедитор вел журналы учета по­ступающих на передачу и принятых с эфира радиограмм. Шифровки на Москву экс­педитор после оформления отдавал рабо­тающим за соседним столом пуншеристкам радиобюро, а в адрес соединений, подчи­ненных штабу фронта, — на установленный там же телеграфный аппарат СТ-35, свя­занный с радиоприемным пунктом. При остром дефиците СТ-35, недостаточной обеспе­ченности аппаратами проводного узла связи штаба фронта, факт выделения их радиоузлу говорил о признании большой роли радио в управлении войсками. Связь по СТ-35 изба­вила от необходимости доставлять шифров­ки на радиоприемный пункт посыльными. Это дало возможность разворачивать ра­диоприемный пункт не на КП штаба, вбли­зи проводного узла связи, как было раньше, а в удалении, в расположении радиороты. Радисты уже не должны были ходить через весь город на дежурства.

Принимаемые по радио шифровки теперь направлялись в шифротдел не написанными от руки, а напечатанными на телеграфной ленте, наклеенной на бланк. Это способ­ствовало ускорению обработки радиограмм, уменьшению ошибок, возникавших из-за неразборчивости почерка радиста. Чтобы от­личать шифровки, принятые по радио, в за­головке писали: «Радио из...», далее шел условный телеграфный адрес («Радио из Сапфира»).

Усложнение обстановки на фронте вызва­ло резкое увеличение нагрузки на радиосвя­зи. Начались задержки в передаче шифро­вок из-за нехватки свободных передатчиков. Обратились к начальнику Сталинградского радиоцентра Наркомата связи А. Л. Бадалову, который с пониманием отнесся к нашим нуждам и выделил радиоузлу штаба стационарные мощные передатчики. Такое под­крепление, конечно, ускорило прохождение радиограмм, но их количество продолжало расти, и дежурный радист беспрерывно или отстукивал на ключе Морзе очередную шиф­ровку, или принимал ее с эфира на слух.

Всех взволновал зачитанный перед стро­ем приказ наркома обороны, устанавливаю­щий классность радистов, в зависимости от их квалификации и скорости приема — пе­редачи азбуки Морзе на слух, с присвоени­ем соответствующих воинских званий, от сержанта до старшины. Внешне подтянутые, прибыли радисты на первый экзамен. Были подготовлены три шифровки по 50 цифро­вых групп, которые передавались через трансмиттер со скоростью 12, 15 и 18 групп в минуту. Радист, сидя за столом с голов­ным телефоном, должен был принять эти шифровки без пропусков и искажений.

Пятеро радистов радиороты выполнили нормативы скорости для первого класса; это старший радист приемной аппаратной PAT А. М. Смирнов и четверо бывших ра­диолюбителей-коротковолновиков из Москвы, прибывших на фронт добровольцами, — Лева Антонов, Борис Золотаревский, Валя Величкин и Миша Федоров. Остальным зачли нормативы второго класса» Подавляющее большинство девушек, пришедших в радио­роту в конце 1941 года, после окончания курсов, выполнили нормативы третьего клас­са. Таня Шамрай и Лиза Москвичева вы­держали экзамен на второй класс. Присвое­ние воинских званий старших сержантов и старшин очень льстило самолюбию молодых радистов.

Время дежурства в боевых радиосетях спо­собствовало повышению квалификации ради­стов радиороты; это показали результаты экзаменов. Что же касается быстродейст­вующей радиосвязи с Генштабом, то она осуществлялась на вполне профессиональ­ном уровне.

В штольне, в радиобюро, нам довелось видеть прибывших из Москвы представите­лей Ставки — генерала армии Г. К. Жукова и генерал-полковника А. М. Василевского. Их приезды подтверждали, что мы на пороге важных событий, которые должны привести к давно ожидаемому перелому в военных действиях. Об этом же говорило принятое Командованием решение создать северо-западнее Сталинграда .вспомогательный пункт управления (ВПУ) штаба фронта. На ВПУ была направлена группа радистов для организации небольшого радиоузла. Возглавил группу офицер радиоотдела Б. Я. Поляков.

Утром 23 августа комиссар Управления связи фронта Б. Н. Гайдамака выехал на автомашине на северо-западное крыло на­шего фронта в 4-ю танковую армию, захва­тив меня с собой. Стояла задача ознако­миться с организацией радиосвязи и ока­зать практическую помощь в повышении ее устойчивости.

Мы ехали вдоль Волги на север; по доро­ге завернули в батальон связи, обслуживав­ший воздушные линии связи штаба фронта, идущие из Сталинграда в сторону Москвы и к войскам северо-западного крыла фрон­та. Командир батальона рассказал о рас­становке людей, имеющихся обходных ли­ниях связи на случай повреждений, об орга­низации контроля за состоянием линий.

После нескольких часов езды мы остано­вились в узле связи вновь организованного ВПУ штаба фронта, размещенного на хуто­ре недалеко от села Малая Ивановка. И тут выяснилось, что узел внезапно потерял все телефонные и телеграфные связи со штабом фронта и с некоторыми армиями. Попытки уточнить участок повреждения оказались безрезультатными. Пробовали связаться обходными путями, через штабы других ар­мий, но и это не удалось сделать.

Комиссар Гайдамака послал меня в ра­диогруппу узнать, есть ли у нее связь со штабом фронта, и попробовать с ее помо­щью восстановить потерянную проводную связь. На окраине хутора в одной из ком­нат красного кирпичного домика — бывшей сельской школы — разместился радиоприем­ный пункт, оснащенный четырьмя приемни­ками. Единственная радиостанция РАФ, ко­торую можно было подключать на рабочие места дежурных радистов, была замаскиро­вана в лесу, в нескольких километрах от хутора.

Приятно было увидеть дежуривших за радиоприемниками знакомых радистов — Карпова, Лейбович, Лебедеву и Половинкину. Оказалось, что они тоже не имеют ра­диосвязи со штабом фронта. Больше того, радиостанции штаба фронта не отвечали на вызовы армейских радиостанций, безуспеш­но предлагавших принять от них особо важные шифровки.

Возвращаясь на узел связи, я заметил около опушки леса несколько замаскирован­ных самолетов связи У-2. Доложив комис­сару положение с радиосвязями, я предло­жил выйти в эфир позывными штаба фрон­та, принять от армейских радиостанций шифровки и направить их в Сталинград са­молетом связи. План был одобрен, и я дал указание радистам приемного пункта отве­тить позывными штаба фронта и принять особо важные шифровки от радиостанций под­чиненных штабов.

Вскоре самолет связи вылетел в Сталинград, забрав с собой толстый пакет с шифровка­ми, принятыми нашими радистами, и с те­леграммами, скопившимися на узле связи.

Истекло время, нужное для возвращения самолета, посланного в штаб фронта, а его все не было. Проводная и радиосвязь со Сталинградом по-прежнему отсутствова­ла. Радисты успели уже принять новые шиф­ровки, их скопилась целая кипа. Было ре­шено занять всех свободных людей снятием копий радиограмм; рассчитывали, как толь­ко восстановится связь со штабом фронта, продублировать их, а пока снова отправить самолет связи в Сталинград. И вот вторая машина с пакетом шифровок и телеграмм вылетела в штаб фронта.

Я вернулся на радиоприемный пункт, где на всех рабочих местах шел непрерывный прием радиограмм. Вдруг ко мне обрати­лась радистка Половинкина и сообщила, что ее только что вызвала неизвестная ра­диостанция и задала вопрос открытым тек­стом: «Вы находитесь в Сталинграде или нет?». Это было весьма странно, тем более, что радиостанция осуществила вызов по­зывными Генштаба, обусловленными для нашей радиосети взаимодействия с соседни­ми фронтами. Я позвонил Гайдамаке и спросил его, что делать. Он сказал: «Отве­чайте — нет». После такого ответа неиз­вестная радиостанция перестала нас вызы­вать. К имевшимся неясностям добавилась еще новая — оказалось, что Москва тоже потеряла радиосвязь со Сталинградом, со штабом фронта и ищет пути для ее вос­становления, прослушивая работу радиосетей.

Причина потери всех связей стала ясной только после того, как вернулся из Ста­линграда второй самолет связи и летчик рассказал, что Сталинград в огне. На город волнами налетают вражеские самолеты и бомбят его. Горят приаэродромные построй­ки, самолеты, не успевшие взлететь.

Летчику удалось посадить самолет. Он вручил пакет с шифровками дежурному, с тем чтобы пакет доставили в штаб фронта. Начался новый налет; летчик под бомбеж­кой поднял машину в воздух, перелетел че­рез Волгу и кружным путем возвратился обратно. Судьба самолета связи, посланно­го первым, осталась неизвестной: на ВПУ он не вернулся.

Позже стало известно, какая тяжелая обстановка была в Сталинграде и какие ис­пытания выпали на долю наших радистов. За один день 23 августа фашисты совер­шили свыше двух тысяч самолетоналетов на город. Зенитные установки сбили над горо­дом более 100 фашистских стервятников; авиабомбы, сброшенные на жилые кварта­лы, превратили многие улицы города в руи­ны. Дома вблизи радиоприемного пункта на Елецкой улице сильно пострадали от бом­бежки. Рядом упало несколько фугасных и зажигательных бомб, вокруг горели дома, едкий дым проникал в помещение пункта, затрудняя Дыхание. Все стекла из окон зда­ния пункта вылетели, ранило нескольких ра­дистов. Сильнее других пострадала радистка Хиленко, но оставить дежурство отказалась и продолжала работать за приемником.

Толстые кирпичные стены оказались хорошей защитой от осколков авиабомб. Заме­ститель начальника связи фронта по радио полковник А. И. Кожевников, находивший­ся в это время на радиоприемном пункте, при первых взрывах дал команду передви­нуть приемники в простенки между окон, а затем разрешил поставить их на пол с тем, чтобы радистки могли принимать радио­граммы лежа под защитой стен. Присутствие старшего командира действовало успокаи­вающе на радистов, большинство из кото­рых были девушки.

Взрывы авиабомб и их осколки порвали все провода, идущие от радиоприемного пункта к радиостанциям. Вновь и вновь предпринимались попытки срастить порван­ные провода, но они продолжали рваться то в одном месте, то в другом. По этой причине ни один из радиопередатчиков КП штаба фронта не отвечал на вызовы армей­ских радиостанций.

Выход в эфир нашей радиостанции на ВПУ позывными штаба фронта и прием шифровок от радиостанций штабов армий дали возможность радистам основного КП в Сталинграде перехватывать все адресо­ванные им шифровки. Мы, находясь на ВПУ, совершенно не подозревали, что по­могли в такой сложной обстановке принять радиограммы, адресованные Командованию фронтом, благодаря чему оно было в кур­се всей обстановки и знало о ходе боев с прорвавшимися вражескими соединениями.

Вечером было подготовлено новое место для радиоприемного пункта КП штаба фронта — приемники разместили в небольшой сторожке в овраге на окраине города, в районе кладбища. За ночь передислокация всех радиосредств была завершена. Как только к приемному пункту были подтянуты линии связи от установленных неподалеку передатчиков, радисты Сталинграда вышли в эфир и взяли радиосвязь на себя.

С чувством большого облегчения радисты вспомогательного пункта управления услы­шали в эфире уже под утро позывные шта­ба фронта. Радиосвязь была восстановлена.


ЛИТЕРА ТУРА

1. Клоков И. В. Боевая вахта связи­стов. — Электросвязь, 1975, № 5.

2. Б а д а л о в А. Л. Из воспоминаний участника Сталинградской битвы.— Электросвязь, 1975, № 5.