Geum.ru

Петр Петрович Вершигора. Люди с чистой совестью Изд.: М. "Современник", 1986 книга

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   58   59   60   61   62   63   64   65   66

генерал Строкач.

На следующий день на рассвете моя команда отбывала в Овруч. А оттуда -

через фронт, и мы дома. Но перед отбытием за несколько часов я был вызван к

генералу Строкачу.

- Вас срочно вызывает Демьян Сергеевич, - сказал генерал.

- Товарищ Демьян?..

Ведь я так и не успел подробно рассказать ему о Карпатских делах. Было

много нового. Он пробыл у нас в соединении более двух месяцев и многих

наших, и живых, и оставшихся навеки в горах, знал лично... Конечно,

интересуется их судьбой, делами...

Было и у меня новое. Перед Карпатами я был принят в кандидаты, а после

Карпат - Ковпак, Базыма и Павловский рекомендовали меня в члены партии.

Прибыв к Демьяну Сергеевичу, я было пытался развернуть свою "простыню".

Он улыбнулся.

- Я знал ее наизусть еще когда мы прилетели... Расскажите-ка своими

словами о Карпатах... Как горы? На своем месте?

И когда я, увлекшись, рассказывал о боях, Коротченко слушал меня

внимательно и устало. Изредка он подходил к карте. Вскоре я заметил, что

думает он о чем-то своем, и остановился.

- Куда вы дошли дальше всего на запад?..

Я показал.

- Жаль...

Помолчали.

- Ну, а разведка ходила дальше?

- Ходила, конечно. В Венгрию... По Румынии дед Велас мотался немного.

Товарищ Демьян несколько укоризненно и разочарованно качнул головой и

прикрыл глаза ладонью.

И я вспомнил первую встречу в лесу, возле белорусского села Аревичи...

и этот самый жест ладонью, прикрывающий усталые или досадливо прищуренные

глаза.

"Неужели опять про сельское хозяйство спросит? Да и какое там, у

гуцулов, хозяйство - ни колхозов, ни МТС... Их самих кормить придется", - с

досадой думаю я, кусая ус.

Но словно не теряя надежды на мою расторопность и догадливость, товарищ

Демьян отнял от глаз ладонь, нашел на карте какой-то пункт. Я прочитал

мелкий шрифт, обведенный почему-то желтым, зеленым и красным карандашами.

Надпись гласила: "Дашава"...

- Сюда разведка ваша доходила?

- Кажется... Был Лисица, нефтепровод взрывал недалеко.

- Нефте- или газопровод... Точнее...

Но я не мог сказать точнее...

Он встал из-за стола и прошелся по кабинету, хмурясь все больше. Затем

кашлянул и, потерев руки, повернулся ко мне на каблуках:

- Газопровод будем строить: "Дашава - Киев". Вы понимаете, что это

такое?..

Глаза его горели так, словно уже не было немца ни в Житомире, ни в

Ровно, ни во Львове, Станиславе, Дрогобыче... По блеску его глаз я понял,

что в этом газопроводе есть что-то важное, увлекательное, чертовски трудное

и нужное товарищу Демьяну.

Я думал еще о патронах, пулеметах и о том, как провезти их через фронт.

А партия уже думает о мире. О том, как его отстоять. Как украсить нашу

Родину дворцами, садами... - О счастье народа и его созидательной мирной

жизни.

И в это время я подумал о будущем. Впервые о будущем не только как о

взятии Берлина. А о будущем как о строительстве коммунизма на нашей

израненной войной прекрасной земле. Как-то легко задышалось, словно из дыма

пожарищ вырвался в степь на вольный воздух.

Видимо, Демьян Сергеевич заметил это и уже не хмурился, а весело

смотрел на меня.

- Воюете хорошо... Вы молодцы. Но думайте, думайте уже и о завтрашнем

дне. Вы боевая разведка. Запомните, нам нужно сразу, за авангардом, вслед за

батальонами везти плуги, за танками - тракторы и нефть... И из ваших

партизан уже сейчас ковать бригадиров для колхозов и прорабов строительств.

Так помогайте нам и в этом, черт возьми... Народ наш заслужил, чтобы сразу

после войны он имел и теплый кров и чистый угол, хлеб и культурную жизнь...

Понятно? Ну, то-то же... Должно быть понятно. Вы уже теперь не тот

беспартийный романтик, каким были когда-то, четыре-пять месяцев назад! Вы

уже коммунист. Молодой, правда, но закаленный в боях. Помните и не забывайте

Семена Васильевича. Он ведь давал вам рекомендацию в кандидаты. Ну да, ну

да, по моей просьбе. Так что за вас и я в ответе. Буду рад не ошибиться...

Живите сегодняшним, реальным днем. Но думайте, всегда думайте о завтрашнем.

Тогда и сегодня будет казаться лучше и красивее...

- И легче... - вставил я.

- И труднее, - поправил он весело. - Почему? Да потому, что нагрузка

больше. Но все же красивее. Ну, до встречи... Где? В Берлине? Нет,

давайте-ка лучше в Киеве. Давайте в Киеве - на открытии газопровода

"Дашава-Киев"... стадиона, Дворца пионеров, метро... Когда хотите... Но

обязательно на мирном поприще, в мирной обстановке. Ну ее к богу - эту

войну. Да и какой вы военный? Вы и козырнуть-то как следует не умеете! Вот

тогда мы достойно помянем и тех, кто не дожил до наших триумфов, но завоевал

право быть помянутым на любом из наших торжеств. Будем надеяться, что так и

будет.

27 декабря 1943 года вместе с излечившимися в госпиталях бойцами нашего

отряда мы выехали к отрядам через "партизанские ворота". До Овруча, по

приказу Ватутина, ехали на 22 грузовиках. Туда я вызвал по радио сто подвод.

Вася Войцехович выслал в Овруч сто пар быков. Там мы перегрузили боеприпасы,

оружие, 6 новых пушек, снаряды...

Помогала 4-я гвардейская дивизия, стоявшая в Овруче...

Новый год встретили мы уже в отрядах... А 3 января тронулись в новый

рейд. На Запад. В Польшу. Хлопцы давно мечтали добраться и до Германии. У

нас было много забот. В рейде мы получили постановление правительства

Украины о переименовании нашего соединения в 1-ю Украинскую партизанскую

дивизию имени дважды Героя Советского Союза Ковпака.

Первому полку было присвоено имя Героя Советского Союза генерал-майора

Руднева.

21

В Киевском театре оперы и балета собрались лучшие люди Украины. На

трофейной машине, прямо через фронт, через "партизанские ворота" под

Овручем, прикатили в Киев Ковпак и Сабуров.

Долгими, как-то по-особенному звучащими аплодисментами, трогающими

сердце, встретил актив столицы Никиту Сергеевича.

Он поднялся на трибуну и впервые в освобожденном Киеве говорил о борьбе

советского народа-победителя, о доблестной Красной Армии, теснящей врага на

Запад. Вот что о нас, партизанах, сказал Никита Сергеевич:

"С начала войны до 15 февраля 1944 года партизаны Украины только по

сведениям, которыми располагает Украинский партизанский штаб, истребили

свыше 175 тыс. солдат и офицеров противника. Наши партизаны уничтожили и

повредили: эшелонов - 2331, паровозов - 2230, бронепоездов - 21, вагонов -

24121, самолетов - 64, танков и бронемашин - 527, речных судов - 30.

Взорвано 792 железнодорожных и шоссейных моста...

Украинские советские партизаны захватили и удержали до подхода частей

Красной Армии 25 переправ через реки: Десна, Днепр, Припять, захватили 16

районных центров Житомирской, Ровенской, Волынской и Каменец-Подольской

областей.

Мы гордимся борьбой наших славных партизан и партизанок, гордимся

героическими походами и рейдами партизанских отрядов.

...Соединение дважды Героя Советского Союза тов. Ковпака прошло рейдом

через 217 районов, 13 областей...

Партизаны этого соединения прошли свыше 10 000 километров и разгромили

гарнизоны противника в 39 районных центрах. Наиболее выдающийся рейд товарищ

Ковпак провел летом 1943 года из Киевской области в Карпаты. Во время этого

рейда было разгромлено 13 крупных гарнизонов противника в районных центрах,

взорвано 34 нефтяные вышки, два нефтеперегонных завода и уничтожено до 50

тыс. тонн нефти. Одно имя "Ковпак" наводило страх и трепет на немецких

захватчиков.

...Они делали все для того, чтобы захватить и уничтожить этого

выдающегося командира партизан. Они даже объявили большую награду за его

голову. Но Сидор Артемьевич Ковпак живет и здравствует и продолжает

замечательное дело, дело украинского народа, дело борьбы с немецкими

оккупантами. Сидором Артемьевичем Ковпаком дорожат и гордятся украинцы,

потому что это верный сын своего народа, он борется за дело своего народа,

борется против врагов советского народа - немецких оккупантов.

...Здесь, на сессии Верховного Совета Украинской ССР, нужно сказать и о

таких замечательных командирах и комиссарах украинско-советских партизан,

как комиссар соединения, где командиром товарищ Ковпак, Герой Советского

Союза генерал-майор Руднев, комиссар соединения, где командиром дважды Герой

Советского Союза товарищ Федоров, Герой Советского Союза товарищ Дружинин,

командир соединения украинских советских партизан Герои Советского Союза

генерал-майор Сабуров, комиссар соединения товарищ Богатырь.

...Немцы страшились мести украинского народа, боялись советских

партизан. Оккупанты построили на всем протяжении железных и шоссейных дорог,

на своих главных коммуникациях укрепления, держали здесь крупные гарнизоны,

которые несли охранную службу. Но это их не спасало. Народные мстители брали

с боем эти укрепления, прорывались на дороги и пускали под откос эшелоны.

Сами гитлеровцы вынуждены были признать грозную силу ударов, наносившихся

украинскими советскими партизанами...

Небезызвестный немецкий генерал Дитмар говорил:

"В тылу германской армии образовался численно сильный враг.

Деятельность вражеских отрядов создала серьезные препятствия германскому

командованию в снабжении фронта и передовых линий, став в конце концов бичом

в этих районах".

Красная Армия продолжает свое наступление и очищает украинские земли от

фашистской нечисти. Украинские советские партизаны и партизанки должны

всемерно усиливать помощь наступающей Красной Армии, громить тылы и штабы

врага, спасать советских людей от истребления и угона их на каторгу в

Германию, беспощадно истреблять немецко-фашистских оккупантов и их

пособников". [Речь на VI сессии Верховного Совета УССР 1 марта 1944 г.]

Сбылись, сбылись слова товарища Сталина, произнесенные им в сентябре

1942 года на совещании партизанских командиров в Кремле!

Обращаясь к Ковпаку и Сабурову, ставя им боевую задачу, Иосиф

Виссарионович сказал еще тогда, указывая по карте на правый берег Днепра:

- Скоро там Красная Армия будет. Помогайте нашей армии с тыла. Пойдете

поднимать народ...

Громом партизанских рейдов, сотнями взорванных эшелонов отозвались эти

слова на правом берегу Днепра, на Украине и в Белоруссии.

Зиму, весну и лето 1944 года 1-я Украинская партизанская дивизия имени

дважды Героя Советского Союза С.А. Ковпака рейдировала по тылам врага.

Совершала она рейды по Украине, в Польшу, по Западной Белоруссии. Сеяла

панику среди оккупантов, мстила за слезы нашего народа, за вдов и сирот, за

смерть наших товарищей, за кровь незабвенного Семена Васильевича.

Ну, а что же было дальше?

А дальше были рейды - в Польшу, под Восточную Пруссию. Были ковпаковцы

и в Чехословакии, и в Австрии.

Ну, а какова судьба знакомых читателю персонажей книги? Каковы их пути?

Какова судьба Руднева?

Долго мы не знали ее. И все больше и больше гасла последняя искорка

надежды, что 18 бойцов и фельдшер Галя Борисенко, может быть, спасли

комиссара.

Но проходили месяцы, годы, а Руднев не возвращался. Б 1946 году

решением правительства Украины была снаряжена экспедиция в горы. Участвовали

в этой экспедиции Панин, Базыма и я. На горе Дил и в урочище Дилок мы нашли

могилы погибших в Делятинском бою. 72 наших товарища остались там навеки.

Подробно опросив гуцулов, хоронивших погибших, мы выяснили, что в двух

могилах в овраге были зарыты: в одной - 18, а в другой - 22 человека. По

фотографии гуцулы указали, где был похоронен еще не старый красивый человек

с черными усами. Разрыв эту могилу, вторым мы увидели череп с черными усами.

"Это он!" - хотелось вскрикнуть мне, лишь только я увидел пулевые

пробоины в височной кости черепа. И как живой встал в памяти комиссар...

"А кому из нас оно светит в последний раз?" И жест тот - навсегда

врезавшийся в память жест - движение пальцев к виску, и резкий щелчок, и

бессильно упавшие по швам руки. А затем еще целая ночь, делятинская ночь и

еще две встречи в темноте, в бою...

- Да, это он, - тихо сказал я Базыме, Вместе с комиссаром лежало 16

бойцов, в том числе и Галя Борисенко. Они грудью своей закрывали раненого

комиссара до последней минуты. В кармане коменданта Петра Скрыльникова были

заржавевшие часы. Стрелки циферблата остановились на двенадцати.

А что сталось с остальными?

Михаил Кузьмич Семенистый, Черемушкин, Чусовитин и многие другие

остались в горах навеки.

Только о Карпенке не было ничего известно. Лишь через полгода, во время

рейда в Польшу, мне пришлось допрашивать пленных из 26-го, 13-го и других

полков, входивших ранее в группировку Кригера.

Они рассказывали, что в Станиславской тюрьме сидели пленные партизаны.

Один из них, раненный в плечо (это был Швайка), другой не называл своей

фамилии, но Швайка звал его Федей. После долгих допросов они, наконец,

"сдались"... Федя заявил, что он знает место в горах, где должен скрываться

Ковпак... Вместе со Швайкой они вызвались указать это место. Поехали в горы

и долго водили за собой гестаповцев... пока в сумерках не бежали, прыгнув

один за другим со скалы... Швайка сломал ногу и был пристрелен разъяренными

гестаповцами. А Федя бежал... Говорили хлопцы, что встречал его какой-то

лейтенант среди чехословацких партизан. И письмо он привез к партизанской

жинке Наташе и маленькому сыну.

Не знаю, что писал он в этом письме.

Многие бывшие ковпаковцы живут и трудятся и по сей день.

Тысячи пройденных километров, сотни боев, тысячи убитых врагов - вот

чем славен путь дивизии имени Ковпака, полка имени Руднева.

Через 9 месяцев, 14 октября 1944 года, в день освобождения Советской

Украины от немецких захватчиков, на той же трибуне в Киеве Никита Сергеевич

Хрущев, говоря о партизанах Украины, так оценивал наши дела:

"Много партизанских отрядов Украины прославило своими блестящими

рейдами по тылам противника. Партизанское соединение славного сына

украинского народа дважды Героя Советского Союза генерал-майора Ковпака с

начала Отечественной войны прошло по тылам врага свыше 18 тыс. километров.

Крупные боевые рейды осуществили партизанские соединения дважды Героя

Советского Союза генерал-майора Федорова, соединение Героя Советского Союза

генерал-майора Сабурова, соединение Героя Советского Союза генерал-майора

Вершигоры, кавалерийское соединение Героя Советского Союза генерал-майора

Наумова, соединение полковника Мельникова и другие.

Украинские советские партизаны вписали много славных героических

страниц в летопись Великой Отечественной войны".

Но здесь в числе других отмечены уже и дела новой смены, второго

призыва ковпаковцев.

Все они твердо знают, что только потому, что партия организовала и

повела за собой весь великий советский народ, - добились мы успехов в борьбе

против врага. И светлый образ комиссара моей жизни Семена Руднева водил нас

в бой.


ПОСЛЕСЛОВИЕ

Автор рассказал в этой книге только об одном отряде, одном боевом

коллективе. В нем было и хорошее, и плохое, и типичное, и частное. Случай и

место, где застала тебя война, определяют меру твоей ноши. Наше место было

на коне, на тачанке, в походах. А ноша - Карпаты... Пусть они никому из моих

товарищей, советских людей, не будут упреком, как мне когда-то:

"А ты был в Петсамо?"

Есть другое мерило долга и совести. И никого из нас не освобождает от

них история.

Есть у советских людей совесть - совесть всего человечества - партия

большевиков... Мудрая, строгая, животворящая сила истории. Не дает она

поблажек ни нытикам, ни маловерам, не прощает сюсюкающих, вдохновляет

миллионы передовых людей и перевоспитывает отсталых.

Победа нашей Родины - страны с чистой совестью - вот что воодушевляло и

подымало всех нас, солдат Советской Армии великого народа.

Еще не кончилась война, когда я начал писать эту книгу... Многое еще

было не узнано и не понято, не было связи событий, были только горькие и

радостные факты и думы о товарищах, о живых и сложивших буйные головы...

Мы знали о главном в этой войне, о подвигах великой армии, о героизме

народа по ту сторону фронта, о героях советского тыла.

Но о чем рассказать раньше всего? Не лучше ли рассказать о том, что

увидел своими глазами, пережил, перечувствовал?

Писалась книга легко. Мне она доставляла удовольствие: вспоминать.

Вспоминать и горести, и ошибки, и небольшие наши победы.

Была лишь одна трудность - найти в себе мужество говорить обо всем

только правду.

Это - не роман и не повесть, а просто - записки-воспоминания.