Geum.ru

С. Г. Кара-Мурза "Манипуляция сознанием"

Вид материалаДокументы

Содержание


§ 4. Ложная мудрость
Прием строгого мужика
§ 5. Волшебная флейта перестройки: фильм «Город Зеро» как учебная задача
Подобный материал:
1   ...   35   36   37   38   39   40   41   42   ...   60

§ 4. Ложная мудрость


* Разберем подробнее тот ложный афоризм, который взял как безотказное оправдание С.Кириенко в 1998 г. - надо жить по средствам . Для начала заметим, что широко бытует ошибочное убеждение, будто выход из кризиса - проблема экономическая и ответ должны дать экономисты. На деле экономиста можно уподобить инженеру-эксплуатационнику, который обеспечивает нормальную работу данной хозяйственной машины (или даже ее подсистемы - смазки, питания и т.д.). Такой инженер часто не знает и даже не обязан знать теоретических принципов всей машины - например, термодинамики как теории паровой машины. И уж тем более инженер, специалист по дизелям, не обязан знать теории машины совсем иного рода (например, ядерной физики как основы атомного реактора) [270] .

* Жить по средствам - понятие, далеко выходящее за рамки экономики. Оно говорит о жизнеуст­ройстве . Когда Кириенко говорил, что новый курс реформ в том, чтобы «жить по средствам», в этом был и большой скрытый обман, которым мы в массе нашей соблазнились и не хотим его видеть. И это уже - дело не Кириенко или Чубайса, но дело нашего собственного ума и совести. А раз соблазнились, то говорить об этом непросто, а слушать неприятно.

* Упрекая нас в том, что мы привыкли жить не по средствам, Кириенко отводит внимание от главного: вся реформа Горбачева-Ельцина только потому и стала возможной, что всех нас, весь наш народ, долго соблазняли - и наконец соблазнили - жить не по средствам. И жить не по средствам в главном, в самом существенном. Это вопрос не экономики, а культуры, духа. Нас соблазнили отказаться от одного из главных устоев русской жизни - непритязательности и нестяжательства. Эти вещи связаны.

* Из сути общества как семьи вытекал и принцип хозяйства - думать обо всей семье и жить по средствам. На этом строилась вся наша цивилизация. Помню, после войны у нас в доме была старая бутылка с хорошей пробкой - для масла. Кончалось масло, я шел в магазин, и мне из бочки черпаком наливали. Я ощущал рукой форму, фактуру стекла, вес. Это была одна из простых вещей, которые полвека «держали» семью.

* В какой-то момент началась модернизация нашей жизни. Сначала исчезли бочки с маслом, потом и поставленные было автоматы для розлива (помните: бросил полтинник - получай в свою бутылку). Исчезли и старые бутылки. Появилась удобная упаковка из пластика. Пустую - в мусор. Мы стали переходить к «цивилизации упаковки» - а значит, к разрушению России как семьи. Оплатить упаковку можно было только через обеднение части народа.

* Пластиковая бутылка для масла - мелочь, для примера. В целом на Западе совокупные затраты на упаковку потребительских товаров примерно равны стоимости этих товаров. Россия как семья могла жить только скромно - иногда есть сласти, но из простого бумажного пакета. Решив тратиться на упаковку, мы должны были так сократить количество самих сластей, что их могло хватить лишь меньшинству. А чтобы это узаконить и отодвинуть большинство, надо было уничтожить советский строй. Впрочем, большинству дали рекламу сластей по телевизору - людям и незачем теперь жевать их, они, глядя в экран, представляют себе их вкус даже более прекрасным, чем он есть на самом деле.

* В этом суть того поворота, на который согласился русский народ. Согласился по незнанию, по лени, под влиянием обмана - неважно. Важно не то, почему согласился, а то, что не видно никакой воли к тому, чтобы осознать тот выбор, во весь голос заявить о нем - признать его или отвергнуть.

* В советское время мы жили именно по средствам - долгов не набирали и даже концессий иностранцам не давали. Но и армия была сыта и вооружена, и шахтеры не голодали, и хоккеистов не продавали. Дело, конечно, в советском типе хозяйства, ему по эффективности не было равных. Но советское плановое хозяйство было бы само невозможно без этих двух духовных условий - непритязательности и нестяжательства народа.

* Образно говоря, для того, чтобы иметь и надежный достаток, и безопасность, и независимость, и возможность постоянно улучшать понемногу жизнь, требовалось, чтобы народ был согласен ходить в домотканом . И народ был до поры до времени согласен - те поколения, что знали цену и безопасности, и независимости. Но то меньшинство стяжателей, которое страдало от такой жизни, обратилось к молодежи, которая, в общем, была нами избалована. И молодежь возмутилась всем домотканым и потребовала себе модной фирменной одежды. Затем и все вошли во вкус, шахтеры захотели ездить на «тойоте» и помогли уничтожить советскую власть. Сейчас у них «тойоты» уже развалились, на бензин денег нет, и шахтеры недовольны. Но я не слышал, чтобы они раскаялись в главном, они только просят сменить Ельцина на Лебедя. Пока сменят, и шахтеров не будет, поскольку шахты будут закрыты. Наши шахты - это тоже вещь «домотканая». Не уметь самим делать «тойоты», а ездить на них - это и есть «жить не по средствам».

* Соблазн проводили в два этапа. Сначала нам всеми средствами показывали и объясняли, какие плохие товары выпускает советская промышленность по сравнению с западной. Тут и Аркадий Райкин старался, и Рина Зеленая, не говоря уж о профессиональных идеологах. При этом яд подавался даже с патриотической ноткой: ведь можем же делать прекрасные истребители и ракеты, почему же мясорубки плохие! Сравнение было такое сильное, что мало у кого приходил на ум вопрос: а есть ли у нас средства на то, чтобы все делать на таком высоком уровне качества - и истребители, и мясорубки? И если средств недостаточно, то правильно ли было бы делать хорошие мясорубки, но плохие истребители?

* Второй этап соблазна ударил еще сильнее: при Горбачеве отменили план и монополию внешней торговли, в страну хлынули импортные товары и почти каждый смог пощупать их руками, попробовать в деле. Пожалуй, сегодня едва ли не большинство мечтает, чтобы демократы поскорее прикончили все отечественное производство, чтобы вообще наши товары под ногами не болтались, полки не занимали.

* Мне могут сказать, что просто люди получили свободу и поступают вполне разумно - выбирают лучшие товары. А раньше, при тоталитаризме, плановая система всех заставляла пользоваться плохими советскими мясорубками и ездить на «запорожце». Чтобы показать ложность такого объяснения, я и применил слово «домотканый». Ведь главное в домотканой одежде не то, что она хуже фирменной, а то, что она не покупается, а делается дома. Почему же русский крестьянин ее носил? Почему он носил лапти? Разве не было в лавках хороших сюртуков и сапог? Какой Госплан ему не разрешал?

* Дело было в том, что крестьянин держал двор и должен был гарантировать жизнь семьи, внуков и правнуков. Поэтому он глядел далеко вперед и соотносил все доходы и расходы. Он именно жил по средствам, и на потребление выделял лишь то, что оставалось после надежного обеспечения производства и главных условий выживания. Конечно, сапоги ему нравились больше лаптей, но он их не покупал, пока не купит лошадь и плуг. Он ходил в домотканом.

* Наш советский строй вырос из крестьянской культуры - она перемолола просвещенных троцких и бухариных. Но крестьянин не умеет объяснять свой взгляд на вещи, особенно тем своим детям, которые кончили университет. Наш средний интеллигент, когда-то сдавший экзамен по политэкономии, выдвинет убедительный для него довод: домотканая одежда не только хуже, но и дороже, требует больше труда. То ли дело промышленное производство, разделение труда и т.д. - и лучше, и дешевле. Он будет прав с точки зрения политэкономии - науки о рыночной экономике. Но крестьянский двор - не рыночная экономика, не все здесь измеряется деньгами. Если нет денег на лошадь, то приходится бессонными ночами ткать дома полотно на портки. Другого источника экономии у крестьянина нет, транши от МВФ он не получал и не хотел получать. Поэтому если взять все в целом, то домотканая вещь, несмотря на ее низкое качество и перерасход труда, для крестьянина лучше, чем покупная.

* При рыночной жизни, конечно, выгоднее продать свой труд, в котором ты поднаторел, и купить продукт труда другого специалиста, а не делать его самому. Но зимой труд крестьян никто не покупал, и они при лучине пряли и ткали для себя. Так было и с СССР - нас на мировой рынок не пускали, за икру и за водку много валюты не получишь. Немного вздохнули в 70-е годы с нефтью и газом, но все это были крохи. Приходилось почти все делать самим - топорно и трудно.

* Чтобы можно было «ходить в домотканом», накапливая хозяйственные силы, нужно было быть независимой страной - иначе соблазнят и разорят. Так англичане вторглись в слабую Индию со своим дешевым текстилем и разорили многомиллионное сословие индийских ткачей. Индия стала колонией, а ткачи умерли с голоду - а потом и другие индусы стали голодать (а до этого Индия голода вообще не знала). Нас защищало сильное советское государство. Сегодня Чубайс и Черномырдин впустили в Россию «англичан», и все наши рабочие и инженеры - как индийские ткачи. Чтобы они не шумели, им не дают умереть с голоду, им дают угасать.

* А до революции крестьянство держалось своей культурой, своим умом. Настолько еще трудно жило русское крестьянство в целом, что мало кто в деревне считал свое хозяйство достаточно прочным, чтобы уклониться в потребительство. Лев Толстой, обходя во время голода деревни, двор за двором, с удивлением узнал, что хлеб с лебедой едят поголовно все, даже зажиточные крестьяне. Не потому, что им лебеда нравилась. Он писал: «В том дворе, в котором мне в первом показали хлеб с лебедой, на задворках молотила своя молотилка на четырех своих лошадях... Так что оказывалось, что хлеб с лебедой был в этом случае не признаком бедствия, а приемом строгого мужика для того, чтобы меньше ели хлеба. «Мука дорогая, а на этих пострелят разве наготовишься! Едят люди с лебедой, а мы что ж за господа такие!».

*  Прием строгого мужика - так это понял Толстой. Хотелось бы спpосить наших демократов - что же они не посоветовали молодежи бpать пpимеp с этого «спpавного мужика», о  котором они столько кpичали, а взяли пpимеp с тех, кто пpоматывал отцовское достояние?

* И вот интересный факт из потребительской статистики: пока русская деревня до первой мировой войны была на подъеме и улучшала производство, крестьяне не покупали белого хлеба и сладостей. Когда во время войны село было разорено, деревня стала покупать сладости. Именно это было признаком катастрофы - крестьянин опустил руки, он потерял надежду купить и лошадь, и молотилку.

* В каком же смысле продукты ширпотреба, которыми мы пользовались в советское время, были «домоткаными», хотя выпускались уже промышленностью? Во-первых, эти продукты, выпускаемые «для себя», а не «для рынка», были принципиально иными, они следовали иным критериям качества.

* Соответственно складывалась технология и инженерная культура. То, что производило наше хозяйство как конечный продукт, годилось именно в советском обществе и в принципе совершенно не годилось для западного рынка, для «общества потребления». Так, усилия у нас вкладывались в достижение долговечности изделия, а не в дизайн. Рынок же стремится сократить срок жизни изделий, заставляя людей «потреблять» - как товары, так и услуги. Вот разница двух автомобилей одного класса, произведенных один «для семьи», другой «для рынка» (я испытал на личном опыте). В «Жигулях» все основные агрегаты мотора, в которых обычно возникают неполадки, установлены так, что они открыты для доступа вне мастерской. Можно десяток лет пользоваться машиной и не обращаться к мастеру - устранять неполадки самому. В «ситроене» того же класса те же агрегаты совершенно недоступны. По каждому мелкому случаю надо покупать услуги. Заменить контакты прерывателя - 80 долларов, раскрошилась щетка генератора - надо платить 300 долларов за генератор, заменить ремень насоса - надо поднимать мотор.

* Ровно половина усилий и затрат в производстве потребительских товаров на Западе уходит на упаковку. Что значит создать в России промышленность, способную конкурировать «на рынке» - об этом трещат министры, экономисты, губернаторы [271] ? Это значит создать производство, ориентированное на критерии людей иного типа жизни, что само по себе абсурдно. Без сомнения, 90% населения России предпочтет покупать сахар в свой мешочек и разливное масло в свою бутылку, нежели «конкуренто­спо­собный» продукт по цене вдвое дороже за счет упаковки. Но перейти на западные критерии в дизайне - значит и создать совершенно новое производство как минимум такого же масштаба («производство упаковки»), что в принципе невозможно просто из-за нехватки ресурсов.

* Есть и вторая сторона вопроса - реальный, исторически обусловленный уровень развития нашего хозяйства. По многим (далеко не по всем!) своим качествам наши домотканые продукты уступали зарубежным товарам, и из-за отсталости технологии часто требовали для своего производства намного больше труда, чем за рубежом. Хотя всем известно, что наше советское «домотканое» это были уже не лапти, а сапоги, вполне добpотные, хотя и не модные. И они улучшались. Но это не главное - пусть бы и лапти. Мы имели то, на что хватало наших средств без того, чтобы гpабить ближнего. И только так можно было подняться - так поднялись и Япония, и Китай, так поднималась и Россия, пока ее не сломали.

* Всякому здравомыслящему человеку понятно, что причина нашей вынужденной непpитязательности была прежде всего в том, что по уровню промышленного развития и особенно по своим техническим возможностям СССР не мог, конечно, тягаться со всем Западом. А технологий нам, как известно, не продавали, даже безобидные научные приборы мы покупали втридорога у международных спекулянтов.

* Мне это доходчиво объяснили еще в молодости. Я поехал работать на Кубу и довелось мне побывать на кухне отеля «Гавана Либре» (бывший «Гавана-Хилтон»). Меня поразила рациональность и качество этой кухни - все из нержавеющей стали и латуни, никаких деревяшек и закутков, вечером все обдают из шлангов перегретым паром - чистота, некуда таракану спрятаться! Я и говорю коллеге-металлисту: молодцы американцы, вот и нам бы так, а то такие убогие у нас в столовых кухни. Он удивился: «Ты что, спятил? У нас такая нержавеющая сталь идет только на самую ответственную технику, кто же отпустит ее тебе для кухонь! Мы и так спецстали прикупаем за золото. Ну ты даешь, а еще химик».

* Стыдно мне стало своей наивности, полез я в справочники. Смотрю: один американец потребляет в восемь раз больше меди, чем житель СССР. В восемь раз! Вот откуда и латунь, и красивые медные ручки на дверях. Медь и олово из Чили и Боливии, Малайзии и Африки. А мы медь ковыряем в вечной мерзлоте Норильска, дверные ручки из нее делать - значит жить не по средствам. И когда в конце перестройки магазины в Москве наполнились импортной кухонной утварью из прекрасной стали и медными дверными ручками, а по телевизору стали убеждать, что стыдно пользоваться советскими товарами, я понял, что готовится подлое дело. Людей соблазняют на уничтожение России.

* Летом 1998 г. у меня дома случилось прискорбное событие - окончательно сломалась стиральная машина «Вятка», честно послужила. Прохудился бак, намок и сгорел мотор. Делать нечего, поднатужились и пошли искать новую. Продавцы говорят: берите итальянскую, лучше и дешевле. Один даже сказал: «Нет ничего хуже нашей «Вятки»!». Так и купили итальянскую. Наверное, с точки зрения просто потребителя тот продавец прав, «Вятка» похуже - домотканая вещь, топорно сделана. Но если бы мы не стали изолированными потребителями, а имели бы народное хозяйство, то продавец так бы сказать не мог. Потому что на деньги, что я заплатил за машину, два человека в России получили бы месячную зарплату. Работали бы для всех нас и кормили бы две семьи. Сейчас эти мои деньги уплыли в Италию. Поэтому «Вятка» была бы для нас лучше, как лапти бывают лучше сапог. Сейчас, когда промышленность у народа отобрали, кто же станет покупать «Вятку». Чтобы какой-нибудь «акционер» переправил эти деньги в ту же Италию и купил там виллу?

* Кто-то скажет: выпускали бы мы товары не хуже западных - и не было бы проблем. Как говорится, лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным. Глупые речи. Нас обманули, заставив поверить, будто стоит сломать плановую систему и советский строй, и наши вятские рабочие сразу начнут делать стиральные машины лучше итальянских. Сейчас, наверное, всем уже видно, что это было вранье, что первыми уничтожили как раз самые лучшие заводы и науку, так что никаких шансов на рост качества своих товаров нет. А отношение к технологической дисциплине сегодня на гpани с дикостью.

* Но и десять лет назад надо было бы нам понять, что не могли мы выпускать такой же ширпотреб, как на Западе, мы могли к этому только шаг за шагом идти - что мы и делали. Мне приходилось видеть западные КБ и лаборатории дизайна для ширпотреба. Впечатление такое же, как от сравнения кухни в отеле «Хилтон» с кухней нашей колхозной столовой. Ну что же делать, не работали на нас ни бразильцы, ни малайцы.

* Да и не только это. Главное, не вышколен еще был наш советский рабочий, не выдублена его шкура, как за триста лет на Западе, не был он еще оболванен психотропным телевидением и не превратился еще в робота. Мучился он какими-то проблемами, часто бывал нетрезв и зол, и неинтересную ему работу делал плохо. Улучшать дело можно было не через оболванивание, а через повышение культуры, но на это надо было время. А захотелось получить красивый ширпотреб здесь и сейчас. Продать все, что можно - и накупить. Вот и соблазнились - уничтожить вообще отечественное производство, а на остатки газа покупать всякую утварь и барахло на Западе. На всех денег от газа, понятно, не хватит. Так вогнать в нищету большинство сограждан - приказать им, чтобы «жили по средствам».

* Сегодня хозяйство России, как известно, почти разрушено. Что делает рачительный хозяин в таком положении, как сегодня? Собирает и вкладывает все доступные средства в производство, прежде всего в сельское. Тут не до комфорта, все деньги - на плуг, на трактор, на грузовик. Что же мы видим? Что начал делать С.Кириенко под прикрытием своего афоризма? Вот продолжение его дел. «Проект Федеральной адресной инвестиционной программы на 1999 год» (приложение к госбюджету) гласит: «В рамках Бюджета развития в машиностроении намечается привлечение частных отечественных и иностранных инвестиций для реализации важнейших проектов в автомобильной промышленности, например: проекты сборочного производства автомобилей «Фиат», легковых автомобилей моделей «Ассоль», «Орион», «Кондор», легковых автомобилей «Форд»... и т.д.».

* Итак, строительство автомобильных заводов по западным лицензиям. Туда - все деньги. Туда - металл, горючее, рабочие руки. Даже не на автобусы и вагоны, которые рассыпаются, а на элегантные автомобильчики. Но ведь это абсурд, господа-товарищи! У нас что, стоят очереди за автомобилями, и люди не знают, куда пристроить лишние 10-15 тысяч долларов? Тракторов нет, зато автомобиль «Ассоль» будет. Бегущая по волнам! Романтика... «Кондор»! Да в Россию скоро уже настоящие кондоры слетаться будут, на пир стервятников.

* Массовая автомобилизация - один из тупиков Запада. Россия в него не лезла, и слава богу. Даже богатейшие страны не могут содержать одновременно две массовые транспортные системы - на базе собственных автомобилей и на базе общественного транспорта. Но они хотя бы могут содержать массу автомобилей - за счет перекачки огромных средств из «третьего мира», а мы же этого не сможем. В США владелец автомобиля оплачивает лишь 2/3 реальных затрат на содержание шоссе, остальное - из местных налогов. Федеральные государственные субсидии на обслуживание шоссе составляют от 68 до 85 млрд. долларов в год. В Германии государство на каждый пассажиро-километр на автомобиле расходует вдвое больше средств, чем стоил бы авиабилет - расходует за счет всех налогоплательщиков. Не говоря уж о затратах энергии. Что означало бы резкое увеличение числа автомобилей в России, даже если бы их реально купили? Дальнейшее резкое обеднение тех, кто автомобилей бы не купил, и полный паралич производства из-за нехватки топлива.

* Многие из тех, кто вел и подталкивал к такому повороту, сами оказались в нищете. Прежде всего, либеральная интеллигенция. Она почему-то не подумала, что и козла-провокатора иногда загоняют на бойню - если нового стада не предвидится.

§ 5. Волшебная флейта перестройки: фильм «Город Зеро» как учебная задача


* За десять лет телевидение всего пару раз показало фильм Карена Шахназарова «Город Зеро» (1988 г.). Скупо, если учесть ранг фильма. Его полезно было бы посмотреть всем, кто стремится понять, какой технологией разрушается общество.

* Фильм сделан в жанре «масонского искусства». Это не значит, что режиссер - обязательно масон. Это жанр, в котором философская или политическая идея передается в художественных образах в виде шифровки, доступной немногим, но влияющей на подсознание зрителя. Шифром служат аллегории, иногда красивые и легкие, иногда тяжелые и страшные. Одно из лучших и самых красивых творений Моцарта, опера «Волшебная флейта» - пример такого жанра. В ней изложена философская идея масонства, согласно которой истина доступна лишь посвященным. Даже герой, движимый любовью и стремлением к добру - пешка в их руках. Лишь в финале он узнает, что злой волшебник, похитивший девушку и заточивший ее в темницу, где ее домогается страшный Мавр - борец со злом. Взял он в заложницы дочь Царицы ночи, чтобы оказать на нее давление - вроде как ООН давит на Саддама Хусейна, убивая голодом иракских младенцев. «Волшебная флейта» красива и легка, «Город Зеро» тяжел и страшен, а жанр тот же.

* Работа над фильмом началась в 1987 г., а когда возник замысел, неизвестно. Неизвестно также, помогал ли советом папа режиссера, ближайший помощник Горбачева. Когда фильм вышел на экран, он воспринимался просто как хороший фильм абсурда. Странно, что даже через пять лет, когда все уже могло стать ясно, один из ведущих актеров фильма, с которым я смог побеседовать, так и считал его фильмом абсурда. Во всяком случае, во время съемок, по его словам, никто из его коллег скрытых смыслов не заметил.

* На деле в фильме сжато и талантливо изложена программа перестройки. В нем показано, как можно за два дня довести нормального и разумного советского человека до состояния, когда он полностью перестает понимать происходящее, теряет способность различать реальность и продукты воображения, в нем парализована воля к сопротивлению и даже к спасению. И все это без насилия, лишь воздействуя на его сознание и чувства.

* Вся перестройка Горбачева и была такой программой, и когда советских людей довели до такого состояния, как героя фильма, можно было безопасно сделать абсолютно все: расчленить СССР, ликвидировать советскую власть и все социальные права граждан, отнять собственность и даже личные сбережения. Всякой способности к борьбе они были лишены.

* Как художественное произведение фильм сделан блестяще, вдохновенно. Плотность смыслов достигнута невероятная. Актеры играют безупречно. И силы были собраны мощные (Л.Филатов и Е.Евстигнеев, В.Меньшов и Джигарханян, Басилашвили и другие). Примечательно, что явно незаурядный фильм никогда как следует не рекламировался. Он как будто был сделан для узкого круга.

* Сейчас, после опыта десяти лет, соответствие хода реальных событий с программой, зашифрованной в фильме, очевидно. В 1996 г. при Комитете по безопасности Госдумы полгода работал семинар, посвященный технологии разрушения «культурного ядра» общества. Это был редкий тип собраний, где встречались и находили общий язык, хотя и не без трений, специалисты и от демократов, и от оппозиции. Одно из последних заседаний семинара как раз и было посвящено разбору фильма «Город Зеро» (все участники специально его просмотрели). Все сошлись на том, что фильм весьма точно предвосхищает процесс разрушения «культурного ядра» советского общества. Мнения разделились по второстепенному вопросу: предписывает ли фильм программу разрушителям (то есть служит ли он им методикой) или он предупреждает об опасности? Точно ответить на этот вопрос невозможно, да и вряд ли сейчас необходимо. Важно использовать фильм как урок. Ведь многие части программы начинаются по второму, а то и по третьему кругу.

* В кратком разделе затрону лишь главные удары по сознанию «совка», показанные в фильме. Первый удар - помещение человека в ситуацию невозможного, запрещенного всеми культурными нормами абсурда, при том, что окружающие люди воспринимают его как нечто вполне нормальное. Сюжет таков: инженер Варакин из Москвы приезжает в командировку на завод, идет к директору и видит, что секретарша в приемной сидит голая. Люди входят и выходят, отдают ей что-то срочно перепечатать - и никто не удивляется. Директор, которого предупреждает потрясенный Варакин, выглядывает в дверь и подтверждает: «Действительно, голая. Так в чем ваш вопрос?». Варакин раздавлен, ряд нелепостей в поведении директора лишь подкрепляют главный удар. Он выходит уже больным, привычные атрибуты порядка - портрет Ленина, доска соцсоревнования - уже не защищают от хаоса [272] . Снято одно из табу, сохранявших общество и ставящих любого человека в «систему координат».

* Создание ситуаций абсурда в связи с самыми обыденными нормами очень широко использовалось в перестройке. Помните, в солидных театрах в пьесы стали включать постельные сцены, в печати узаконили мат, а «Московский комсомолец» стал расписывать прелести «орального секса». Газета ЦК ВЛКСМ! Потом усложнили. Вот, Сахаров на съезде депутатов вдруг заявил, что в Афганистане командование Советской армии при малейшей опасности окружения приказывало уничтожать собственные войска с воздуха. Обвинение дикое, у некоторых женщин-депутатов вызвало шок до слез. Какой-то депутат-афганец стал протестовать, а Сахаров ему ответил: «Докажите, что я неправ». Опять абсурд: он, рыцарь правового государства, как будто не знает, что бремя доказательства возлагается на обвиняющую сторону. И при этом сидит спокойно Горбачев, улыбается весь Президиум, молчит генерал Громов. Секретарша голая, а все считают, что так и надо!

* Отдельно в фильме развита тема абсурда, связанного с кровью: в ресторане гостиницы Варакин отказался попробовать приготовленный для него поваром торт (в виде головы самого Варакина), и повар на его глазах застрелился. Когда абсурд сопряжен с кровью, человек почти сломан - все нормы и права кажутся ничтожными.

* В августе 1991 г. абсурд с кpовью обрушили на нас прямо установками залпового огня. Возьму лишь мелкие эпизоды. «Арестовывать» министра СССР Пуго поехал Явлинский, тогда вообще частное лицо (для непосвященных). Не успел аpестовать - Пуго и его жена «застрелились» (почему? зачем?). Но ощущение абсурда надо было еще усилить, и Явлинский вытащил тему пистолета. Конечно, умом Явлинский даже не Спиноза, но не такой же он болван, чтобы не видеть нелепости своего объяснения. Мы, мол, удивились, как это Пуго смог после выстрела аккуратно положить пистолет на тумбочку у изголовья. Но потом все разъяснилось - ведь из того же пистолета после него застрелилась его жена (она лежала на полу посреди комнаты). Этот комментарий Явлинского мог быть рассчитан только на то, чтобы создать у граждан шок от абсурда.

* А возьмите другой кровавый спектакль: трое молодых людей, в антикоммунистическом угаре поджигают в туннеле БМП советской армии и в результате несчастного случая гибнут. Их награждают - за что? А главное, как! Им присваивают звание Героев Советского Союза с Орденом Ленина в придачу! Даже присуждение им Нобелевской премии мира было бы менее абсурдной наградой.

* Конечно, сила фильма в том, что он показал воздействие абсурда на сознание и подсознание наглядно, в чистом виде, как в научном эксперименте. А уж прикладные разработки делало множество практиков.

* Но это - лишь артподготовка. После нее идет наступление широким фронтом, и главное оружие - разрушение исторической памяти . Здесь самый длинный эпизод фильма - экскурсия Варакина в краеведческий музей с пояснениями смотрителя (Евстигнеев). «Осмотр» истории города начинается на глубине 28 метров. В начале перестройки, когда нас уже начали поражать «историческим» бредом о войне и репрессиях, мы еще и не подозревали, на какую глубину будут перекапывать историю. Лишь весной 1991 г. мне пришлось быть в Гарварде с целой делегацией философов из АН СССР, которые с серьезным видом доказывали, что Россия стала «империей зла» уже потому, что приняла Православие и породила Александра Невского. Тогда же начались и споры о том, кто владел Воронежской областью в VII веке, не является ли Венеция славянским городом, а чеченцы - единственными на свете арийцами.

* В фильме угол музея украшен красноречивым плакатом: «В правде истории - наша сила». Нечто подобное сказал создатель другого важного фильма («Земля и воля») англичанин Кен Лох, чьи слова уже упоминались: «Тот, кто пишет историю, господствует над будущим. Сегодня историю пишем мы». В музее города Зеро для советского инженера хватило всего-то десятка экспонатов, чтобы лишить его всякой опоры в родной истории. Правда, абсурдную «историческую правду» надо было подкрепить авторитетом профессора Ротенберга, анализа ДНК, компьютера, восстановления портретов по методу М.М.Герасимова - авторитетом «науки».

* Всякая история мифологизирована, но человек может опираться на нее, если она связана единой «цепью времен». Чтобы разрушить сознание человека (или народа), самое главное - рассыпать историю, ввести в нее абсурдные, ни с чем не сообразные эпизоды, как вирусы в компьютерную программу. Смотритель ошарашивает Варакина уже первым экспонатом - саркофагом основателя города, троянского царя Дардона (да и костями, как-то глумливо разложенными в саркофаге). Дальше - когорта древних римлян, якобы забредших в город по пути из Британии. Кровать вождя гуннов Атиллы, на которой он обесчестил вест-готскую царицу и с которой собрал сперму для анализа проф. Ротенберг. (Буквально то же самое делает сегодня один академик-математик, утверждая в своих pоскошно изданных книгах, что Дмитpий Донской, Мамай и Иван Гpозный - это одно и то же лицо).

* Затем смотритель выбирает экспонаты очень точно - как будто указывает эпизоды, которые должны стать в идеологической вакханалии перестройки забойными темами. Вот эти темы: спор о выборе религии у Владимира; Смута и Лжедмитрий; Сталин в 1904 г.; Азеф и революционный террор; pасстрел царской семьи; Гражданская война и сталинские репрессии; Отечественная война - через упоминание об американской помощи и нелепый миф о подвиге нашего летчика; тупость официальной идеологии и диссидентство. Все это подано поразительно емко и точно, с замечательной игрой Евстигнеева. Он как будто урок давал ведущим нашего перестроечного телевидения: говоря о чьей-то гибели, он начинал странно смеяться.

* Во время осмотра подчеркивается значимость фигур, которые нас нисколько не интересовали в 1988 г., но которые почему-то всплыли чуть позже. Например, брат Свердлова, усыновленный Горьким Зиновий Пешков (Авербах) - масон и международный авантюрист, советник от Франции при штабе Колчака. Почему в перестройке ему придали такое значение, что Э.Рязанов подготовил о нем чуть ли не серию телепередач? Разбирая «осмотр», можно предположить, что у «совка» важно было создать ощущение, что вся история пишется и делается по команде из одного центра, что «все схвачено» и нет места никакой личной и народной воле и деятельности.

* Сначала над всеми поставлен Азеф, потом паpа братьев - Свердлов и Пешков. Даже Махно, который, как нам говорили, громил еврейские местечки, имел, оказывается, еврейскую артиллерию. Революцию в идеологии, которая через тридцать лет станет «перестройкой», в городе начинает сотрудник МВД (он первым танцует на молодежном вечере рок-н-ролл). То есть, помимо устройства хаоса в сознании, такая «история» делает то же, что в отношении современности делает сегодня передача «Куклы». Убеждает в том, что все мы - марионетки, а нити в руках неведомой нам целенаправленной силы. И всякое сопротивление бесполезно.

* В фильме изложена и кадровая установка. Дирижером (явным) идейной революции в городе Зеро и хранителем ее смыслов оказывается пошлый и подловатый председатель писательской организации. Авторы не перегибают палку, их писатель Чугунов хотя и идет всю жизнь от одного предательства и покаяния к другому, все же не сделан такой фигурой гротеска, как, скажем, реальный Евтушенко. Важна суть.

* Торжество перестройки показано в виде учреждения «Клуба рок-н-ролла им. Николаева» (того следователя ОБХСС, что танцевал рок 30 лет назад, после чего был уволен из МВД и стал поваром, которого то ли убили, то ли он застрелился накануне). Теперь рок-н-ролл танцует вся верхушка города, вплоть до престарелого полковника КГБ и следователя. Прекрасно показано, что все это - программа, которая кропотливо выполняется уже 30 лет, что в ней есть посвященные, а есть и наивные, не знающие ее смысла участники. И все это - лишь часть, пусковой механизм большой программы. Не с приватизации завода начинают демонтаж государства, а с рок-н-ролла и краеведческого музея.

* Блестяще, на мой взгляд, изложена в фильме идейная программа будущей оппозиции - патриотов-державников. Сжато и точно. Она вложена в уста прокурора города. Он человек с комплексами («всю жизнь мечтал совершить преступление»), чувствительный патриот, не желает пить пиво «за прогресс» и поет купеческие романсы под гитару. В номенклатурной шайке он занимает невысокое положение, им помыкают. Главное, он бессилен - даже застрелиться не может, у его пистолета вынут боек. Максимум, что он может сделать для советского человека (Варакина), которого он обязан защищать, это шепнуть ему: «Бегите».

* Это он шепчет в момент конца, когда вся шайка из начальников, теневиков, писателя, девиц легкого поведения набрасывается на «дерево Российской государственности», ветки которого олицетворяют власть, начинают это дерево крушить и расхватывать ветки.

* А куда бежать? Через лес, болота, до безлюдного озера. Прыгает Варакин в какую-то дырявую лодку без весел и отталкивается от берега. Нет ему спасения.

* Мы обязаны изучать и методики наших губителей-манипуляторов, и тайные знаки-предупреждения из их среды. К какой категории относится фильм «Город Зеро» и ему подобные, нам неведомо, но мы должны их внимательно смотреть.