Радиотехнический университет

Вид материала

Методическое пособие

Содержание Культура информационного общества В.с. поликарпов Человек на изломе цивилизаций Искусство и смысл жизни человека Поликарпов В.С. Многомерный мир современного человека. С.129-149.

Подобный материал:

• Таганрогский Государственный Радиотехнический Университет Зикий А. Н. программа, 237.24kb.
• Научно-производственное объединение «московский радиотехнический завод», 62.76kb.
• Таганрогский государственный радиотехнический университет, 6423.65kb.
• Информационное письмо таганрогский государственный радиотехнический университет, 46.86kb.
• Программа государственного экзамена по специальности 010503 «Математическое обеспечение, 450.74kb.
• Секция Методы и алгоритмы обработки спутниковых данных, 88.41kb.
• Отчет промежуточный по договору elsp/B3/Gr/001-017-05 от 01 ноября 2005г на развитие, 1377.77kb.
• Методические указания к выполнению выпускных квалификационных работ для студентов дневной, 684.89kb.
• Т. С. Скворцова Рязанский государственный радиотехнический университет, 39.64kb.
• Е. И. Коняева Рязанский государственный радиотехнический университет, 38.53kb.

Культура информационного общества

Наиболее распространенным пониманием культуры в XX в. является рассмотрение ее в качестве системы верований и кодов (символов), с помощью которых в процессе коммуникации (взаимосвязи, возникающей в процессе общения) транслируется накопленное знание и усваивается новое. Во всех обществах человечество существовало в символической среде и действовало через нее. Новые информационные технологии позволяют объединить все виды коммуникации в единое целое, что в свою очередь приводит к возникновению явления, которое один из крупнейших исследователей информационного общества М. Кастельс называет «культура реальной виртуальности». Разделяя понятия «виртуальный» (существующий на практике, хотя не строго в данной форме или подданным именем) и «реальный» (фактически существующий), он опирается на идею изначальной виртуальности нашего культурного опыта, которая усиливается средствами новых информационных технологий, и становится фундаментальной чертой культуры информационного общества. С точки зрения М. Кастельса, благодаря неоднозначности языка вся реальность воспринимается виртуально. Особенностью культуры реальной виртуальности является то, что она образует систему, в которой сама реальность полностью погружена в виртуальные образы, в выдуманный мир, в котором внешние отображения сами становятся опытом.

Процессы, происходящие в культуре информационного общества, по своему революционному значению сопоставимы с изобретением в Греции алфавита (около VII века до н.э.), позволившего преодолеть разрыв между устной речью и языком, отделить сказанное от говорящего, что в свою очередь привело к созданию абстрактного мышления (философии, науки) и на многие века вперед определило направления развития вначале античной культуры, а впоследствии и европейской.

Господство рационального мышления, разрыв письменного сообщения с речевой и образной (аудиовизуальной) системой символов и восприятий привели к одностороннему развитию человеческого мышления. Мир звуков и изображений был отодвинут на задний план, что до сих пор проявляется в противопоставлении научного и художественного. Хотя в XX в. аудиовизуальная культура повысила свое влияние через кино, радио и телевидение, все же в интеллектуальной среде этот вид культуры рассматривался как развлекательный, вторичный по отношению письменной культуре.

Возникновение нового типа культуры в рамках информационного общества связано прежде всего с изменением:

• характера хранения и трансляции информации;
  
• способов коммуникации;
  
• самих кодов (символов).
  

В конце XX в. происходит коренной перелом в способах кодирования и передачи информации. Практически все ее виды поддаются преобразованию в цифровую форму и могут храниться предельно компактно (в заархивированном виде на CD-диске может храниться около 600 000 страниц печатного текста). Революционные изменения произошли и в доступе к информации. Современные поисковые системы за доли секунды по заданному набору слов находят нужный фрагмент в массиве информации, сопоставимой с книгой в 700 страниц.

В современных условиях достаточно широко оцифровываются тексты, образная (визуальная) и звуковая информация. Создаются электронные библиотеки, художественные порталы и электронные звуковые коллекции. Наблюдается тенденция к их объединению и представлению информации в единстве ее словесной (вербальной), визуальной и звуковой составляющих. Результатом такого объединения является новый тип информационных ресурсов – мультимедиа. Ведутся эксперименты и уже созданы первые экспериментальные проекты по оцифровке информации об осязании, обонянии и вкусе (органолептика). Современный уровень развития науки и техники позволяет воспроизводить и моделировать объекты окружающего мира

и человеческого сознания в их целостности. Создаваемый при этом виртуальный мир может ничем не отличаться от реального, а в некоторых случаях превосходить его по своим возможностям и насыщенности. Возникает своеобразная «конкуренция» между «реальным» и «виртуальным» мирами, которая при определенных условиях (одиночество, нереализованность и т.п.) может окончиться «победой» последнего и вызвать стойкую зависимость от виртуального мира.

Изменения в характере коммуникационных взаимодействий выражаются прежде всего в их принципиальной интерактивности. Новая информационная культура реабилитировала права личности на внимание к ее своеобразию. Если индустриальная экономика и соответствующая ей массовая культура ориентировались на «среднего потребителя» единообразных материальных благ и развлечений, то современная «цифровая экономика» и тесно связанная с ней «информационная культура» стремятся учитывать все многообразие интересов личности, разрабатывая изощренные технические средства для реализации этой цели. Появившиеся в последнее время различного рода «виртуальные менеджеры» при вступлении в контакт с потребителем способны анализировать и обрабатывать информацию о его культурной принадлежности, вкусах, чертах характера и т.д. Это делается с целью построения диалога с учетом индивидуальных особенностей его участников. В начале XXI в. были созданы первые проекты программ, позволяющих при взаимодействии реагировать на эмоциональное состояние человека, анализируя выражение его лица, считывая физиологические показания с пальцев рук и т.д. Данные тенденции свидетельствуют о том, что эпоха «массовой культуры» уходит в прошлое.

В процессе интерактивных компьютерных коммуникаций появляются новые возможности для повышения творческой активности человека. Благодаря быстрому и легкому доступу к значительным массивам информации наше сознание получает более широкие возможности выбирать, объединять смыслы, изображения и звуки, которые создаются через нашу коллективную практику или индивидуальные предпочтения. Если раньше среда, воздействуя на человека, во многих чертах предопределяла характер его деятельности, то теперь возможно активное формирование самой среды в соответствии со своей индивидуальностью. Японский специалист Юичи Ито, изучавший развитие средств массовой коммуникации в информационном обществе, выявил четко прослеживающуюся тенденцию эволюции от массового общества к «сегментированному обществу» (деление аудитории по идеологиям, ценностям, вкусам и стилям жизни). В новой системе коммуникаций «сообщение есть средство», т.е. особенности сообщения будут формировать особенности средства. Штучная работа на отдельный заказ станет, по всей вероятности, определяющим принципом функционирования коммуникационных средств.

Компьютерные коммуникационные технологии создают новые возможности для участия в политической жизни. Разработка Интернет-порталов позволяет решать проблемы официально-правовых контактов с государственными органами (оформление виз, паспортов, получение лицензий, выплаты штрафов и т.д.). Специализированные проекты по развитию «цифровой демократии» позволяют человеку, не выходя из дома, высказать свое мнение по наиболее актуальным вопросам политической жизни, участвовать в выборах.

Изменяется и характер кодирования информации. В культуре, основанной на письменной фиксации информации, исходя из самого характера печатного слова, кодирование опиралось на принципы системности (концептуальность), детерминизма (линейная логическая последовательность причин и следствий), объективности (стремление к беспристрастности). Возможность выбора в ней была строго ограничена определенными условиями. В основе культуры информационного общества лежит принципиальная возможность одновременного выбора нескольких вариантов кодирования, восприятия и творческой переработки информации.

Символом культуры информационного общества стал гипертекст. Понятие «гипертекст» было введено в употребление в 1965 г. математиком Теодором Нельсоном. По Нельсону, гипертекст – это определенная нелинейная последовательность фрагментов текста, находящихся на разных уровнях и соединенных гиперссылками – указаниями на различные его элементы. Последовательность восприятия выбирается самим читателем в зависимости от его интересов, интуиции, а иногда и просто прихоти. Главной характерной чертой гипертекста является отсутствие непрерывности – прыжок: неожиданное перемещение позиции пользователя в тексте. Гипертекст базируется не только на многообразии возможностей его восприятия, но и на многообразии способов создания. Он допускает возможность множественности авторов, размывания функций автора и читателя. Сетевые литературные игры, стихотворения, романы строятся на принципах коллективного творчества, реализующего инвариантность гипертекста.

Аналогичные процессы происходят и при восприятии телевизионной информации. В начале XXI в. при просмотре телевизионных передач широко распространяется практика «сёрфинга» (одновременного слежения за несколькими программами). Человек создает свою собственную визуальную мозаику, получая новые возможности для выражения индивидуальности.

Изменяется и организация жизнедеятельности индивида. В индустриальном обществе достаточно жестко были разграничены такие сферы деятельности человека, как работа, домашние дела и досуг (развлечения, участие в общественных, политических организациях, отправления религиозных культов и т.д.). Каждой из сфер соответствовали свои культурные коды и своя система символов. С расширением компьютерных коммуникаций грани, разделяющие данные сферы, стираются. Телеработа (работа из дома с помощью Интернета) занимает все большее место в экономической жизни общества. В то же время она порождает ряд культурных и социальных проблем. С одной стороны, люди, использующие компьютеры дома, могут самостоятельно управлять временем и пребыванием в определенном пространстве, но, с другой стороны, отсутствие четкого разграничения между работой и досугом, семьей и бизнесом приводит к целому ряду психологических проблем. Это противоречия в кодах собственного поведения (переутомление или недостаточная организованность), возникновение непонимания со стороны членов семьи (пребывание дома провоцирует требование участия в семейных делах), сложности в отношениях с начальством и другими сотрудниками (отсутствие информации об их эмоциональном состоянии, взаимоотношениях друг с другом).

Широкое внедрение информационных технологий в бытовую жизнь человека (компьютеры контролируют приготовление пищи, следят за маленькими детьми и т.д.) приводит к утрате традиционных форм общения. Чрезмерное повышение интереса к виртуальному общению наиболее отчетливо можно проследить на основе динамики роста виртуального секса. В условиях распространения СПИДа и роста преступности люди, боясь заражения и агрессивности при личном общении, ищут альтернативы для выражения своей сексуальности с помощью компьютерной коммуникации, позволяющей реализовать самые несбыточные фантазии и в то же время скрыть свою идентичность. По данным исследовательской фирмы Datamonitor, клиенты Сети с 1998 г. уже потратили 970 млн. долл. на доступ к сайтам «для взрослых», к 2003 г. эта цифра должна вырасти до 3 млрд. Только в Рунете насчитывается более 40 тысяч эротических сайтов. В то же время в начале Ш тысячелетия четко прослеживается тенденция борьбы с засилием порнографии в Интернете. Введение цензуры в сетях, относящих себя к элитным (например, LBE, RB1, RB2 и др.), появление новой должности модератора (цензора сети) свидетельствуют об осознании необходимости прекратить вседозволенность в Интернете.

Важнейшим символом культуры информационного общества является символ распределенной (не имеющей единого центра) Сети. Флуктуации (спонтанные объединения), происходящие в Сети, порождают виртуальные сообщества. Под термином «виртуальное сообщество» обычно понимают самоорганизующуюся электронную сеть интерактивных коммуникаций, объединенных вокруг общих интересов или целей. Коммуникации при этом могут быть относительно постоянными и случайными. Доминирование тех или иных сообществ и будет определять дальнейшее развитие Глобальной Сети. Создаются и другие сети (Интернет 2, Интранет и др.), правда, возможности их пока ограничены. Дифференциация виртуальных сообществ будет сопровождаться и разделением пользователей на взаимодействующих и включенных во взаимодействие. Возникает принципиальная разница между теми, кто способен выбирать свои цепи виртуальных коммуникаций, и теми; кого будут снабжать ограниченным количеством заранее «упакованных» вариантов. Стратегически важным при этом становится создание виртуальных сообществ, опирающихся на традиционные национальные и общечеловеческие ценности.

Глобалистика…….


В.С. ПОЛИКАРПОВ

Человек и виртуальные реальности

Поворотным моментом в развитии современного человека является начавшийся переход от «дробной» и «эгоцентричной» жизни к жизни, когда полюса личных и общественных интересов объединяются, что дает возможность индивиду обрести целостность и раскрыть себя миру. Это значит, что каждый индивид сможет найти себя в мире и признать себя равным среди равных, что влечет за собой испытание пределов человеческих возможностей.

Феномен ощущения предельных возможностей человека уже зафиксирован в истории мировой культуры. Его красочно описывает Б. Лоу в своей книге «Красота спорта»: «Ощущение скорости в беге на коньках – это феномен, который трудно сравнить с каким-либо другим ощущением... Это действительно восторг; вы испытываете ощущение счастья, ваше тело чувствует, что все слилось в одном-единственном усилии... И вы достигаете такой силы, такой инерции, какая вам нужна, и достигаете скорости, которая феноменальна; вы бы никогда не поверили, что можно мчаться так быстро... Это опьянение простым скольжением по льду... Интересно, что несмотря на все те усилия, которые вы при этом затрачиваете, в тот момент, когда достигается упоение набранной скоростью, кажется, что вы движетесь без усилий... Разумеется, всего несколько раз в жизни вам доводится ощутить скорость именно так» (25). Подобного рода описания встречаются в воспоминаниях спортсменов, летчиков, альпинистов, художников, писателей, ученых, политиков и пр. Их обозначают по-разному: экстаз, творчество, откровение, катарсис, самадхи, измененные состояния сознания и т.д. И объяснений тоже существует целый спектр – от рефлексов и биохимических реакций до мистических и метафизических подходов. Очевидно, неправомерно укладывать все многообразие необычных человеческих переживаний в одну какую-то схему или теорию.

В современной науке наблюдается интерес к исследованию таких явлений, о чем свидетельствует четыре прорыва в традиционном естественнонаучном представлении о том, что значит существовать. Во-первых, в физике элементарных частиц обнаружены эфемерные, или виртуальные, частицы, которые возникают и существуют только в акте взаимодействия. Их особенность состоит в следующем: они не существуют потенциально в других частицах (т.е. их как бы нет), но они есть в процессе физического взаимодействия. Виртуальные частицы существуют только «здесь» и «теперь», выполняют свои функции в ходе интеракции и метаморфоз других частиц; они никогда не фигурируют в начальных и конечных условиях эксперимента.

Во-вторых, удивительный феномен зафиксирован в компьютерной технике. Если в компьютер ввести несколько разных программ, то он может выполнять совершенно различные функции или выступать в качестве непохожих друг на друга объектов: пишущая машинка, калькулятор, экспериментальный стенд или игровой автомат. Компьютер в зависимости от целей человека во взаимодействии с ним образует особый, виртуальный объект. Ведь в сам компьютер не вложены калькулятор или игровой автомат– они возникают в ходе активности человека, использующего компьютер, и существуют лишь во время взаимодействия.

В-третьих, разработанные новые поколения ЭВМ и новые принципы программирования позволили моделировать так называемые «виртуальные реальности». Объекты виртуальной реальности воспринимаются наблюдателем как реальные. Одна из систем подобного моделирования – это особый «шлем» вместе с «перчаткой», чьи датчики управляют изображением. Имеются тренажеры, где управляющие воздействия регулируются при помощи речи, движений глаз, рук, головы или тела. Иногда к разным частям тела прикрепляются датчики, передающие человеку ощущения от взаимодействия с виртуальным объектом. В этом случае индивид физически чувствует происходящие с объектом изменения.

Можно моделировать весьма определенного человека, который будет реагировать на поведение реального субъекта. Оказывается, что возможно создание единого виртуального пространства для нескольких индивидов и моделировать любые реальные и воображаемые ситуации. В виртуальном пространстве наблюдатель может менять точку зрения. Например, находясь в автомобильном тренажере, можно сидеть в кресле автомобиля, летать вокруг него, сидеть на колесе, бешено вращаясь, обожествляться с любой частью автомашины. «Этот прорыв в новую реальность, – отмечает Н.А. Носов, порождает качественно новые этические проблемы, суть которых в определении принципов поведения в искусственной «жизни» и взаимодействия с искусственными «людьми», например такие: каковы должны быть нормы поведения в условиях абсолютной свободы воздействия на искусственного человека, как те или иные способы взаимодействия с виртуальной реальностью скажутся на психике и социальности самого человека»²⁸. Пока эти вопросы формулируются и осмысляются, происходит стремительное расширение сферы применения виртуальных технологий: мультипликация, кинематограф, театр, индустрия развлечений, наука, образование, авиация и пр.

В-четвертых, имеющая дело с системами «человек– машина» эргономика установила появление особых объектов в проекции решения той или иной задачи системой и их исчезновение после ее решения. Так, при выполнении фигур высшего пилотажа летчик воспринимает самолет только как аэродинамический объект, который необходимо вывести из состояния перегрузки. Возникает необычная и физически, и психологически напряженная ситуация, разряжающаяся после выхода из состояния перегрузки. Таким образом, при объединении человека и технической системы возникают виртуальные объекты или виртуальные реальности. Здесь можно выделить консустальные (обыденные) и виртуальные (виртуалы) состояния человека, причем виртуал относительно консустального состояния представляет собою необычное и непривычное состояние. Сам виртуал характеризуется либо повышенной энергией (человек ощущает свободу, раскрепощенность, творческий полет, когда все получается само собой) – это гратуал, либо творческим спадом (ничего не получается, все валится из рук) – ингратуал.

Виртуальная реальность является особым типом реальности; ее освоение окажет сильное влияние на современного человека и социум. Она требует специального философского, культурологического, социологического и психологического анализа. В новейших методологических исследованиях перечисляются следующие особенности виртуальной реальности: она существует только «здесь» и «теперь» (для находящегося в ней человека не существует прошлого и будущего); индивиду кажется, что он непосредственно включен в события виртуальной реальности; зрительная перспектива виртуала всегда сопряжена с человеком (он все видит со своей точки зрения); она сотворена, ибо порождена активностью компьютера или человека. Весьма интересно то, что свойства виртуальной реальности аналогичны сновидению.

В виртуальной реальности образы внутреннего мира ничем не отличаются от образов внешней действительности. Разные культуры, используя одну и ту же характеристику виртуального состояния, по-своему порождают различные виды виртуальной реальности. Так, в китайской культуре выработаны методы достижения спонтанной активности, возникающей при измененном состоянии воли, когда все идет само собой, без всяких забот и раздумий со стороны человека. Не случайно стержнем даосизма является отсутствие мыслей или «забытье» как отсутствие мыслей о чем-либо: «Это средоточие своего и чужого, всеобщего и родного и превыше всего самозабвенную устремленность в безбрежное Чжуан-цзы называет «забытьём» и толкует акт забвенья с присущей ему виртуозной двусмысленностью. Забытье – это реальность, затемненная и скрытая от нас объективизацией слова. Но открыть реальность – значит забыть всякий субъективный голос»²⁹.

В западноевропейском мистицизме то же свойство виртуала в центре внимания астролога: «Он знает, что управляющие космические силы действуют во всем и всех, и нужно лишь уметь слышать голос звезд. Но чтобы услышать тот голос, нужно заставить замолчать свой, нужно, чтобы понятийные ограничения дали возможность обнаружиться простейшим движениям. С этой целью он стремится у обратившегося к нему приостановить ясный контроль сознания...»³⁰. То же самое свойство виртуала обозначается как принцип недеяния в каратэ: «Когда стоишь перед противником, нельзя думать ни о чем. Твой разум должен уснуть, и ты обязан войти в состояние отрешенности. Лицо твое должно выражать лишь ненависть и неотвратимость победы. Только в этом случае ноги и руки будут действовать сами – легко и свободно»³¹. Виртуальные образы напоминают художественное творчество; они вносят существенный вклад в кардинальное преобразование психики человека постиндустриальной цивилизации.

Виртуальные технологии дают возможность человеку сравнительно легко восстанавливать древние адаптивно-генетические программы. Интересно заметить, что такого рода процесс наблюдается весьма ярко при переселении человека из одной местности в другую. Новые условия пробуждают одну из спящих в организме жизненноадаптивных программ. Так, русские казаки-землепроходцы приобретали свойства, характерные для северных народностей, т.е. изменялись и психически, и физически. Американец М. Мэрфи провел замечательный опыт по осуществлению такой программы. Обследовав тысячи людей, обладающих какими-либо интеллектуальными и физическими уникальными способностями, он составил лечебные программы. Его метод состоит в том, чтобы пробудить в человеке нереализованные способности, нераскрытый талант, и тем самым вытеснить болезнь. В течение нескольких месяцев «лечения» происходило нечто неожиданное: человек без музыкального образования писал музыку и исполнял ее сам с оркестром, неумелый в живописи начинал писать картины, третий становился способным сочинять стихи, выращивать цветы и т.д. Таким образом, пробужденный талант эффективно излечивал человека.

Благодаря виртуальным технологиям человек постиндустриальной цивилизации сможет осваивать и уже известные, и еще неизвестные «пространства» своей психики. Американский исследователь Дж. Лилли в ходе полувекового поиска смысла жизни испытал на себе феномен предельных возможностей «гомо сапиенса». Он пишет: «Я обнаружил, что побывал в большинстве из тех грандиозных сфер, которые описаны в мистической литературе... Сатори, Самадхи или Нирвана охватывают широкий спектр состояний сознания далеко за пределами того, что можно описать словами. Каждый опыт высокого уровня убеждает нас в безбрежности нашего «я» и в безбрежности вселенной, убеждает как непосредственное прямое восприятие... Я глубоко убежден, что опыт высоких состояний сознания необходим для выживания человеческого вида. Если каждый из нас сможет испытать по крайней мере низшие уровни Сатори, есть надежда, что мы не захотим взорвать нашу планету или каким-нибудь другим способом уничтожить жизнь» (34).

Виртуальные реальности обладают немалыми возможностями в самоактуализации человека, так как они позволяют высветить новые грани человеческого опыта, новые свойства сознания. Наше сознание можно уподобить радару, обычно настроенному на восприятие земного плана бытия, однако его можно перенастроить, о чем свидетельствует факт существования измененных состояний сознания или виртуальных миров. Виртуальные технологии как бы растормаживают сознание человека, перенастраивают его радар в самом невероятном варианте. «Одним из последних по времени мощных технологических толчков явилось, – подчеркивает А. Орлов, стремительное развитие компьютерной анимации и видеоигр. Эстетика компьютерных образов (и шире – виртуальная компьютерная среда в целом) предоставляет нам сегодня любопытнейший и во многом, пожалуй, уникальный материал в плане воспроизведения некоторых измененных состояний сознания, обладающих экзистенциальной значимостью с точки зрения эволюции психики». Эти странные и непривычные образы используются для создания художественных эффектов, чтобы эстетически воздействовать на человека. Виртуальные миры – миры электронных образов и уровней сознания раскрывают новые стороны феномена человека в наше время.

Человек на изломе цивилизаций

Сейчас не подлежит сомнению, что человечество вступает в новую эпоху, или фазу своего развития; это специалисты квалифицируют как излом цивилизаций. Вместе с тем среди них нет единого мнения относительно характера новой фазы: одни считают, что общество входит в «новое Средневековье» (У. Эко), другие усматривают в ней появление цивилизации «занятий» (А. Шафф), третьи говорят об отличном от постиндустриального информационном обществе (Н.Н. Моисеев) и т.д. Необходимо отметить, что ныне приобретают влияние и незападные модели возможного развития общества. Ситуация такова, что Западу неизбежно придется адаптироваться к современному миру, чье развитие в значительной степени непредсказуемо. Так как внутренние ресурсы и тайные механизмы мира постоянно подпитываются традициями и установками неевропейских культур, то Запад начинает терять над ними контроль. Вполне вероятно, что уже в не очень отдаленном будущем Запад окажется под контролем Азии и вся его система ценностей гипериндивидуализма может кардинально измениться. Он будет вынужден мириться с чуждыми ему интеллектуальными построениями и заново учиться ощущать себя одним из многих элементов человеческого сообщества.

По нашему мнению, будущее человеческого общества связано не с технотронным обществом, абсолютизирующим технологическую сторону прогресса, не с коммунистической перспективой, в которой человек превращается в безликий элемент тоталитарного государства, а с гуманистическим обществом. Последнее должно стать подлинно человеческим обществом, где человек будет ощущать себя свободным существом, стремящимся к знаниям. Это будет общество социального гуманизма, когда гуманистические отношения будут реализованы не только в сфере культуры, но и во всех остальных сферах и структурах общества.

Подлинной целью и основой гуманистической цивилизации будет являться действительно целостно развитая личность. Она станет поистине творческой индивидуальностью, представляющей собою своего рода «микрокосм». Человек – это рефлективная «монада» вселенной, поэтому он есть высшее творение и ценность мироздания. Индивид как мыслящий «атом» обладает волей к познанию, т.е. подсознательным и осознанным желанием, хотением познания мира. Разумеется, вселенная не может осознавать себя через человека, который не познает ее. Целостное знание о мироздании и роли человека в нем и будет являться основой формирования целостной личности гуманистической цивилизации.

Кратко рассмотрим основные черты гуманистического общества, которые могут дать о нем определенное представление. Во-первых, главная ценность – это достоинство и свобода человека, т.е. достоинство личности должно лежать в основе образования и развития всех отношений гуманистического общества. Достоинство человека определяется не его знатным происхождением, не материальным богатством, а знаниями, добытыми и освоенными им в его жизни, что является самым ценным духовным богатством. Во-вторых, в гуманистическом обществе должен быть принцип гармонического сочетания духовного и материального богатства личности при приоритете, разумеется, духовного самосовершенствования человека. Более того, духовное богатство должно стать основой получения материального вознаграждения благодаря интеллектуальной частной собственности. Идеал гуманистической идеологии – это духовно и материально богатая личность.

Вместе с тем духовное богатство человека, в-третьих, в будущем обществе станет основой подавления эгоистического самолюбия и других антигуманных проявлений (эгоизм, злость, ненависть и пр.). Чувство собственного достоинства человека и уважение им достоинства других индивидов явится нравственным «рычагом», которым будет преобразовано общество зла в общество добра и справедливости. Подавление в себе зла – это один из основных нравственных принципов гуманизма. Если человек не научится подавлять в себе зло сам, то общество будет вынуждено подавлять его злодеяния сначала добром, а затем после неподчинения зла добру подавлять его насилием³². Законы должны защищать добрых и справедливых людей и карать злодеев. Знание как сила должно устрашать невежд, ибо самое страшное на свете – это деятельное невежество, как подчеркивал И. Гете. Не зря сказано, что пусть все «скоты» на Земле дрожат, когда совершаются великие открытия.

В отношениях между неравными от природы, в-четвертых, должно стоять милосердие и человеколюбие, а не отношения рабов и господ, как утверждал Ф. Ницше.

Дифференциация людей на элиту, сверхлюдей, и толпу – антигуманна в своем основании. Иисус Христос и Ф. Ницше создавали новую мораль, но христианская мораль гуманна, ницшеанская – антигуманна. В новом гуманистическом обществе, очевидно, будет действовать новая мораль, основанная на гуманистических традициях человечества: не стоящая по ту сторону добра и зла, как у Ницше, и не христианская мораль, принижающая роль человека и его достоинство перед Богом. Это – мораль, находящаяся по эту сторону добра и зла и возвышающая достоинство человека как высшую ценность, доводя его до нравственного самосовершенствования. Гуманизм будет идеологией не «рабов божьих», а идеологией свободных и достойных граждан мира.

В-пятых, с достоинством человека тесно связан принцип чести и честности личности гуманистического общества. Честность новой личности (сверхчеловека, по Ницше) имеет смысл лишь при условии наполнения его гуманистическим содержанием. В основе нравственных ценностей должны лежать знания разумного поведения человека. Совесть как внутренний критерий поведения человека определяется именно внутренними знаниями, которые индивид освоил в своей жизни (понятие «совесть» происходит от древнерусского слова «ведать», что означает знать, обладать знаниями).

Кроме указанных выше принципов, в-шестых, в будущем обществе должен действовать принцип всеобщего согласия между индивидами, группами, партиями, нациями и странами. Именно данный принцип служит фундаментальной основой решения извечной проблемы «индивид – общество». Он будет пронизывать все сферы человеческой деятельности. Следовательно, и культура будущего гуманистического общества тоже станет системой согласований. Ведь современная культура отнюдь не является согласованием, что в конечном счете приведет к потере ее смысла, а без него общество просто рассыплется, лишится ценностей и целей. Недостаточная согласованность, или некогерентность, ценностных представлений и цели приводит к психическим и физическим страданиям индивидов. Поэтому необходимо достижение согласованной культуры, когерентного общества. Только тогда человек обретет творческую свободу, возникающую спонтанно, без всякого насилия.

Поэтому, в-седьмых, принцип свободы творчества человека во всех ее формах становится важнейшим принципом гуманистической цивилизации. Общество обеспечивает одинаковые социальные «стартовые» условия жизни для всех, а далее все зависит от способностей, трудолюбия и потенциальных возможностей человека в процессе его свободного труда и творчества. Для свободного творческого труда должны существовать стимулы человека в его труде. Одним из них должно быть справедливое вознаграждение за труд, причем – чем более труд является творческим, тем больше он должен стоить, значить для человека и общества. Вершиной творческого труда является труд по производству новых знаний. Идеальный вариант, к которому будет стремиться гуманистическое общество – дать возможность каждому человеку развить свои способности и в соответствии со своими талантами и интересами найти себя в той сфере деятельности, где бы он смог заниматься творческим трудом и утвердить себя.

В-восьмых, важнейшим и определяющим в гуманистическом обществе будет являться его идеология. Ее основу составляет учение, которое определяет становление и развитие новой цивилизации на базе знаний о мире и роли человека в нем. В свою очередь знание будет представлять собой единство философского, научного, художественного, нравственного, правового, политического, экономического и экологического знаний. Идеология гуманизма – это также система ценностей и ценностных ориентации, принципов организации и управления общественной жизнью, идеалов и директив действия, идеологических чувств и веры. Интегрирующая роль идеологии гуманизма состоит в том, что она дает возможность гармонического, т.е. целостного, а не одностороннего развития экономики, политики и культуры.

Так как высшей целью нового общества явится формирование и развитие целостной личности, а сущность человека определяется совокупностью знаний, освоенных индивидом в жизни, а не совокупностью всех безличных общественных отношений, то в процессе становления гуманистического общества будет происходить переориентация общества с производства материальных благ на производство духовных ценностей. Главной задачей общества гуманизма станет повсеместное производство знаний как важнейшей государственной проблемы, а производство материальных товаров – как результат производства знаний. В этом – основное отличие гуманистического общества от современного западного и постсоциалистического общества. Гуманистическое общество будет обществом знаний, при этом определяющими станут нравственные знания и ценности человека.

Наконец, следует отметить, в-девятых, и такую немаловажную черту общества социального гуманизма, как существование палитры этнических культур. Нельзя не согласиться с утверждением Н. Моисеева, который пишет: «Общество в обозримом будущем неизбежно сохранит свою мозаичность и всю палитру национальных культур, вероисповеданий и политических воззрений. Как бы ни были сильны тенденции к экономической интеграции, мир, во всяком случае ближайших десятилетий, останется разобщенным (хотя в нем и появятся объединения типа Западноевропейского) и полным разнообразных противоречий непредсказуемой остроты. Но это будет мир «нового индивидуализма», стремящийся к тому, чтобы личность могла максимально проявить свои творческие способности. Какие общественные структуры смогут его обеспечить – об этом говорить не берусь».

Само собой разумеется, в-десятых, что в гуманистической цивилизации будет неуклонно соблюдаться экологический императив. Эта тенденция для своего осуществления с необходимостью приведет к определенному ограничению свободы личности и выработки некоторых новых нравственных начал (о биоцентризме, например, шла речь у нас во второй главе). «Создание такого рационального общества, – подчеркивает Н. Моисеев, – условие для необходимого выживания. Без этого наша будущность проблематична».

Изложенная абстрактная модель будущего гуманистического общества будет иметь конкретно-исторические формы своего развития, т.е. национальные модели со своими особенностями и спецификой в каждой стране. В России вполне возможно осуществление этой модели с учетом ее этнического разнообразия; ведь наше отечество является уникальным, ибо оно на протяжении длительного времени развивалось одновременно и по пути создания аристократической, имперской нации, и по пути формирования демотической, этнической нации. В результате российское государство терпело трижды крах в своей истории – в начале XVII столетия, в 1917–1921 и 1990-1991 годах. Исходя из этого, американский историк Дж. Хоскинг задается вопросом о том, сможет ли Россия возродиться как нация без империи, и дает такой ответ: «Ответ на этот вопрос потребует десятилетий. Очевидно, однако, одно. Империя, столь необходимая когда-то, становилась все более тяжелой обузой для всех наций, и прежде всего для самих русских, номинальных хозяев этой империи. Коллапс империи приносит войны, разрушения и нищету. Но он же дает возможность и лучшей жизни, если у приходящих на смену империи государств хватает мудрости создать новый тип сообщества, которое позволило бы им жить в мире друг с другом и обеспечить сносную жизнь для собственных граждан. Этот вызов время бросило всем нациям бывшего Советского Союза, но прежде всего – русским».

Предпосылки будущего гуманистического общества в настоящее время уже формируются в наиболее развитых посткапиталистических странах мира. Будущее человечества, таким образом, не за обществом техники, даже гуманизированной, не за обществом всеобщего потребления, а за обществом социального гуманизма.

Искусство и смысл жизни человека

Для феномена человека на изломе цивилизаций, когда пришел конец «холодной войне» и когда большинство человечества стало свободнее, характерным является обращение к осмыслению смысла человеческой экзистенции. Это проявляется в такой одной из мегатенденций мирового развития, как приход на смену спорту интереса к исполнительному и изобразительному искусству. «От США и Европы до побережья Тихого океана, повсюду, где нашла распространение процветавшая экономика, – подчеркивают Дж. Нэсбитт и П. Эбурдин, – за этим процессом следовала необходимость пересмотреть смысл жизни с помощью искусства». И действительно, сейчас наблюдается ренессанс изобразительных искусств, поэзии, танца, театра и музыки во всем цивилизованном мире. Этот взлет искусства финансируется, например, в США большим бизнесом – все чаще корпорации и фирмы используют искусство для создания своего имиджа, чтобы более эффективно сбывать продукцию. Однако главное здесь все больший престиж корпораций и фирм, обусловленный различными видами искктсств, а не просто сбыт продукции. Ренессанс иску сена определяется и возрастающим интересом к сакральному, к природе самого человека, что стимулирует осмысление проблемы смысла жизни.

И в данном случае происходит процесс синтеза архаического и суперсовременности, ибо в искусстве неявно существует сакральное ядро. Этим и объясняется стремление «схватить» смысл человеческой экзистенции посредством искусства в его многообразных формах, а также возросшим интересом к традициям восточного искусства. Ведь традиционное искусство по своей сути носило сакральный характер – фетиш был признан прекрасным тогда, когда его стали оценивать независимо от его сакральной силы, когда он перестал быть предметом веры и молитвы, а превратился в произведение искусства. В своей книге «Голова из обсидиана» известный культуролог и друг Пикассо А. Мальро показывает, что искусство только тогда получило автономию, когда оно вырвалось из плена сакрального. Искусство стало самостоятельным только в эпоху итальянского Ренессанса, когда оно приобрело мирской характер.

Теперь же происходит уточнение и переосмысление представлений об искусстве и сакральном, что вызвано углубленным исследованием проблем искусства и религии. Антрополог К. Бреле-Руэф пишет о современной интерпретации сакрального, восходящей к изысканиям Мирчы Элиаде, следующее: «Постараемся не смешивать понятия сакрального и религию, сакрального и магического, сакрального и суеверия. В этой книге мы будем осваивать область сакрального мышления, время от времени приближаясь к понятию магического. Потому что магия зачастую является ничем иным, как особым способом «преломления» синтетических познаний о человеке и Вселенной в проекции на великие сакральные традиции. Под сакральным мы подразумеваем любые направления, имеющие своей целью установить гармонию, равновесие «внутреннего» и «внешнего», того, что «в пределах» и «за пределами», гармонию между индивидуальным и коллективным, между микрокосмом и макрокосмом, между Человеком и Вселенной». В ходе научно-технического прогресса XX столетия человек обнаружил для себя (это было известно архаическим цивилизациям!) равновесие и ритм Вселенной и необходимость адаптироваться ему к ним. С таким пониманием сакрального перекликается определение искусства, данное нашим талантливым психологом Л. С. Выготским: «... искусство есть необходимый разряд нервной энергии и сложный прием уравновешивания организма и среды в критические минуты нашего поведения. Только в критических точках нашего пути мы обращаемся к искусству...»³³.

Исходя из таких представлений об искусстве и сакральном, будем рассматривать поиски искусства в сфере смысла человеческого существования.

Заслуживают внимания размышления ацтекских поэтов-мудрецов (тламатиниме) о значимости искусства в разрешении извечной проблемы смысла человеческой жизни. В новейших этноисторических исследованиях тексты тламатиниме рассматриваются как уникальное духовное наследие, содержащее особое мировоззрение, которое существовало наряду с официальной религиозной идеологией ацтекской империи. В этих текстах используется оригинальный язык, говорящий о весьма интересном «пути цветов и песен». Религиозно-сакральный дух ацтекских поэтов-мудрецов своими корнями уходит в древнюю идею Наивысшего Бога-Творца. В XVI веке его знали под разными именами, представляющими собой скорее символические обозначения отдельных свойств его невообразимой и непроницаемой сущности, чем имя конкретного бога из древнего пантеона. Тлок Науак («Господин того, что близко и рядом»), иначе «Господин Непосредственной Близости»; Йоалли-Еэкатль («Ночь и Ветр»), невидимый, как ночь и неуловимый, как ветр; Ипальнемоу-ани («Даритель Жизни», «Тот, которому мы все обязаны своему существованию»); Мойокоацин – «Творец самого себя»:

Во всех сторонах света возвышается дом

Создавшего самого себя!

Бог, господин наш, отовсюду привлекаемый,

во всех сторонах почитаемый.

Он есть тот, который создал вещи,

Он есть тот, который сотворил сам себя: Бог.

Бог тех песен является не только таинственной силой,

но также равнодушен к судьбам людей.

В этом же самом гимне далее читаем:


Доводит нас до безумия

Даритель жизни,

морочит нам голову.

Никто не будет ему товарищем

в управлении, в царствовании на земле...

Мысль о далеком и неразгаданном боге может при вести к безумию. Необычно в контексте реалий архаических культур звучат слова другой песни:

Даритель Жизни насмехается над нами

о, друзья.

Только за грезами гонимся,

наши сердца доверчиво к нему тянутся, однако он над нами насмехается....

Бог, который издевается над людьми, является почти последним символом сомнения, охватившего тламатиниме. Практически через все тексты проходит сквозная мысль о неуловимости и непрочности вещей и людей. Земная жизнь является бренной, может быть, даже иллюзией: «все есть сон», «разве люди действительно существуют?»

Подвергая сомнению реальность существования, а также возможность обнаружить хотя бы малую истину о бытии, ацтекские мудрецы ставят вопрос следующим образом: «Что в действительности существует? Что является конечной реальностью?» И дают ответ, что единственно истинным и вечным являются «цветы и песни», или, говоря на современном языке, произведения искусства. Такой ответ представляет собою следствие развития идеи, что человек реально существует только в воображении. Над миром повседневной жизни простирается иной мир, цеменауак – «загадочное творение воображения человека, пользующегося символами» (М. Леон-Портилья), бесконечное пространство грез, видений, интуиции...

Искусство, которое задерживает образы воображения и напоминает нам о них все время, не подвержено метаморфозам времени. Поэтому оно является более реальным, нежели изменчивое сознание человека, нежели краткая («хрупкая как жадеит и нежная как перья кецаля») человеческая жизнь. Произведения искусства возникают по таинственному вдохновению, являются формой интуиции, неподвластной даже художнику. Разве что творческое вдохновение исходит от самого бога? «Из сердца неба происходят прекрасные цветы, прекрасные песни». Очевидно, что искусство, или «цветы и песни», и есть то, что позволяет человеку приблизиться к божественному существу, почувствовать связь с космосом и благодаря этому получить подтверждение реальности своего существования. Иными словами, в соответствии с текстами ацтекских мудрецов искусство является «дыханием вселенной, попыткой трансцендентального опыта: оперирование символами должно будить воображение так, чтобы ощутить неуловимое».

«Цветы и песни» – это иероглифы воображения, которое дает грезящему возможность полного переживания бытия. Ведь «мечтание концентрирует бытие вокруг грезящего, дает ему иллюзию умноженного бытия» (Г. Башляр). Понятно, что такого рода переживание оторвано от реалий обыденной жизни, ибо таинство искусства переносит индивида в иное измерение, лишенное страданий, одиночества, бренности. Здесь человек достигает высшего счастья и радости (иными радостями жизни являются смех, сон, наслаждение пищей, сила, здоровье и сексуальный акт). В этом смысле воздействие искусства является наркотическим, так как «цветы и песни» хотя бы на краткое мгновение дают возможность забыть о темных сторонах жизни и о смерти, прикоснуться к вечности. Таким образом, искусство у ацтекских поэтов-мудрецов выступало единственным средством поиска смысла человеческой экзистенции. Вместе с тем нужно помнить следующее замечание К. Бреле-Руэф: «В этой цивилизации все находится под воздействием грибов (речь идет о галлюциногенных грибах. – В.П.): искусство, религия, социальная организация и даже язык... Пророческая сила, индуцированная галлюциногенами, позволяла индивидуумам привыкнуть к своей собственной смерти...». Поэтому нет ничего удивительного в том, что ацтеки не боялись смерти и относились к ней спокойно. Необходимо отметить, что галлюциногены, или психоделики, оказали влияние на ряд направлений современной рок-музыки и информационной технологии – от «Битлз» до виртуальной реальности.

В плане нашего рассмотрения значимости искусства в поисках смысла жизни существенным является то, что художник обладает измененным (расширенным) состоянием сознания, позволяющим осознать подлинные измерения сознания и космоса. Олдос Хаксли так пишет об этом: «То, что остальные видят только под воздействием мескалина, художник, по природе своей, с рождения видит постоянно. Его восприятие не ограничено тем, что полезно биологически или социально. Капля знания, принадлежащего Всемирному Разуму, просачивается мимо редукционного клапана мозга и эго художника в его сознание. Это знание о внутренней значимости всего сущего. Для художника, как и для принявшего мескалин, ткани – живые иероглифы, которые неким своеобразным, выразительным способом символизируют непостижимое чудо чистого бытия. Даже более, чем стул, хотя, вероятно, менее, чем те абсолютно сверхъестественные цветы в вазе и складки на серых фланелевых брюках, они наполнены «есть-ностью». Чему они обязаны своим привилегированным положением, я сказать не берусь». Во всяком случае известно, что многие из творцов европейской культуры (художники, композиторы, писатели, архитекторы и мыслители) на протяжении последних 500 лет созидали культурные ценности благодаря необычным состояниям сознания, которые либо возникали спонтанно, либо в ходе индивидуальных психопрактик. «В этих расширенных и необычных состояниях они видели – подчеркивает В. Майков в предисловии к книге Т. Маккенны «Пища богов», – больше, выражали оригинальнее и глубже, точнее и неожиданнее соответствовали своему времени».

Следует иметь в виду, что в принципе любой человек потенциально является художником; просто повседневная жизнь не дает многим индивидам проявить свои художественные таланты. Об этом свидетельствуют опыты о поведении человека в экстремальных ситуациях, в частности в условиях изоляции. Отечественный психолог В.И. Лебедев пишет о проявлении талантов художника у обычных индивидов, находящихся в сурдокамере, следующее: «Когда наши испытуемые выходили из сурдокамеры, они признавались с изумлением, что вовсе не подозревали у себя способностей к рисованию, литературному и поэтическому творчеству и совсем не ожидали от себя такой острой жажды выговориться, поразмышлять, сочинить нечто в ином жанре. В условиях изоляции человек получает возможность сосредоточиться на одной идее. Внешние факторы не нарушают здесь его сосредоточенности, имеющей одну определенную направленность». Нелишне заметить, что к самоизоляции прибегали и многие художники, писатели и композиторы в своей творческой деятельности (достаточно вспомнить Айвазовского, Бальзака, Чайковского и др.).

И это неудивительно, ибо занятие художественной деятельностью делает жизнь человека полной и осмысленной. Ведь искусство как концентрация эстетических ценностей имеет свои нейрофизиологические предпосылки, о чем уже шла речь выше. Искусство неотъемлемо от человеческой природы в целом. Как отмечает известный западный мыслитель Дж. Сантаяна, между ощущениями и абстрактными рассуждениями лежит область синтетического представления или эстетического воображения. Эта область содержит удовольствия более грациозные и светлые, чем дают ощущения, более основательные и восторженные, нежели дает ум. Коррелятом этой области выступают сотворенные человеком произведения искусства, позволяющие ему проникнуть в неведомые миры и соприкоснуться с бесконечностью, что придает смысл экзистенции индивида.

Искусство можно сравнить с китайской иероглифической письменностью, фиксирующей не звуки, а понятия. И если в китайской письменности насчитывается свыше 50 тысяч иероглифов, то искусство в своей универсальности и вселенскости содержит в себе бесконечное число иероглифов. Перед нами неисчерпаемое число возможностей бытия, выраженных посредством самых различных звуков, линий, форм, цветов и пр. Каждое произведение искусства само содержит бесчисленное число виртуальных миров – ведь его можно представить в виде пышной буханки хлеба, где «пузырьки» и есть неопределенные локусы произведения искусства. При восприятии произведения искусства эти неопределенные локусы (виртуальные миры) заполняются воображением человека, что дает ему возможность вести диалог с бесконечной вселенной, прислушиваться к ее ритмам и обнаруживать смысл собственного бытия.

Магия искусства проявляется и в искусстве сновидения, которое дон Хуан у Кастанеды называет «вратами в бесконечность». Искусство контролируемого сновидения (об этом уже шла речь выше) дает человеку путешествовать в иных мирах: «Сновидение раскрывает перед нами возможность восприятия иных миров. Мы можем описывать эти миры, но не способны описать то, что позволяет нам их воспринимать. И в то же время нам дано ощутить, каким образом сновидение открывает перед нами вход в иные сферы бытия». Причем ценным в этих других сферах бытия оказывается так называемая человеческая полоса – океан человеческих мыслеформ. Она едина для всех человеческих индивидуумов в многомерном пространстве магического мира и может содержать в себе «коллективное подсознательное» со всеми его архетипами, мечтами и фантазиями рода человеческого.

Искусство сновидения позволяет человеку вступить в контакт с так называемым «человеческим шаблоном» – своеобразного отражения энергетической модели homo sapiens, порожденной эманациями человеческой полосы. Ле Горда так рассказывает о своей встрече с «шаблоном»: «Я пошла однажды... к водной дыре, и он был там. Это было лучистое светящееся существо. Я не могла смотреть на него. Оно ослепило меня. Я ощущала счастье и прилив сил. Ничто другое не имело значения. Ничто. Мне просто хотелось быть там. Нагваль сказал, что иногда, когда у нас достаточно личной силы, мы можем уловить проблеск шаблона, даже если и не являемся магами. Когда это случается, мы говорим, что видели Бога. Он сказал, что если мы называем его Богом, то это правда. Шаблон – это Бог» (57). Здесь встреча человека с «прекрасным существом» и дает ему смысл его собственной экзистенции; ведь индивид подсознательно переживает интимную близость к великолепному сиянию бесконечности. Хотя в действительности мы «вместо вечности созерцаем лишь одну единственную проекцию, в которой отражается драгоценная уникальность, делающая нас людьми – со всеми пороками и добродетелями. Наш любимый Бог – это наш образ и наше подобие» (58). Следовательно, искусство сновидения, как и любое иное искусство, показывает, что смысл человеческой экзистенции находится в самой природе человека, неразрывно связанной по своему генезису и существованию со Вселенной, называемой и Богом, и Природой.

В заключение для понимания значимости искусства в поисках смысла человеческой жизни можно привести следующую философскую притчу о Непреклонном Императоре и не угодившем ему Великом Художнике. Тогда Непреклонный Император приказал Великого Художника повесить. Он опирался о землю только большими пальцами ног. Когда он устанет, то наступит смерть. Великий Художник не хотел умирать и поэтому он нашел выход. Он оперся о землю одним большим пальцем. А другим большим пальцем нарисовал мышей на песке. Мыши были нарисованы так хорошо, что они вскарабкались вверх по нему и перегрызли веревки. И так как Непреклонный Император сказал, что вернется, когда Великий Художник ослабнет и закачается в петле, Великий Художник тихонько ушел восвояси. И увел за собою мышей.

Поликарпов В.С. Многомерный мир современного человека. С.129-149.