Егидес Аркадий Петрович

Вид материала

Содержание

Комплекс неполноценности
Психическая защита у шизоида развита слабо, он легкораним.
Отношения с людьми
Этакая справедливость судьи из романа Агаты Кристи «Десять негритят».

Подобный материал:

1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 79

Эрудиция

У шизоида она очень глубока и обширна (то есть охватывает очень разные сферы), потому что он обожает рыться в книгах. Он сидит подолгу в библиотеках, читает, делает выписки, полностью конспектирует книги. Сейчас, когда книги малодоступны из-за дороговизны, а в библиотеку попасть трудно, я часто вижу шизоидов в книжных магазинах, сидящих по углам и конспектирующих с разрешения продавцов. Дома книги у шизоида в пыли, многие открыты на прорабатываемых страницах. Они валяются в разных, иногда малоподходящих, местах квартиры. Шизоид роется в книгах, когда нечего делать. А ему всегда делать нечего, так что он в книгах роется постоянно.

Эрудиция шизоида касается сфер, далеких от житейских проблем. Он не расскажет вам, где что купить и сколько что стоит. Из этого и из беллетристики складываются познания истероида. Впрочем, если шизоид — литературовед или теоретик стихосложения, то он может знать и подробности романических текстов или поправить ошибки, обычные при небрежном цитировании: не «тем больше нравимся мы ей», а «тем легче...», не «он, мятежный, ищет бури...», а «он, мятежный, просит бури...». И все же для шизоида гораздо важнее не сколько жен было у Генриха VIII и не как миледи из «Трех мушкетеров» устранила Бэкингема, а, как уже говорилось выше, метафизика Аристотеля, метапси-хология Фрейда, сюрреализм Кафки, гештальтпсихология Коффки, агностицизм Канта, позитивизм Конта...

Память

Мы уже отмечали, что у шизоида цепкая механическая память. Он помнит про каждую бумажку, над которой когда-то работал, помнит, что положил ее в такую-то папку с такими-то материалами.

Но в особенности хороша у шизоида смысловая память (у ги-пертима, напомним, смысловая память посредственная). У пси-хастеноида, напротив, очень плохо с механической памятью. Но шизоид свою механическую память еще и развивает различными мнемотехническими приемами.

■ Он быстрее, чем другие психотипы, построит фразы типа «каждый охотник желает знать, где сидит фазан» для запоминания цветов спектра (красный, оранжевый... синий, фиолетовый). Чтобы запомнить, например, телефон 354-70-61, он построит целую систему: 354 — это 3, 4, 5; только 4 поменялось местами с 5; а 6 и 1 — в середине между 7 и 0, причем 6 рядом с 7, а 1 рядом с 0.

Он может для запоминания анатомического строения сочинить специальные стихи, «опоэтизировав» толстую и прямую кишку.

Он вообще склонен развивать свою память, устраивает ей проверки, тренирует. Разбивает материал на мелкие фрагменты, в каждом из которых не более 7 единиц (запоминается 7 плюс-минус 2), делает карточки по каждому из фрагментов и проверяет себя по этим карточкам.

Старается использовать феномен Б. В. Зейгарник, который заключается в том, что незавершенное действие запоминается лучше. Закладывает значимый материал в края ряда, чтобы использовать «эффект края» Эббингауза (лучше запоминается начало и конец ряда). Он отыскивает закономерности своей «личной» памяти — от нечего делать рефлексирует, развлекается.

Рефлексия

Шизоидный человек вообще живет не рефлекторио, а рефлексивно. Он рассуждает по поводу того, почему и как он мыслит, как рождаются и затухают его чувства, как у него складываются отношения с людьми. Он не может построить эти отношения просто, не задумываясь, он обязательно задумывается. Один шизоидный интеллектуал показал мне кривые его взаимоотношений с сотрудниками, родственниками и друзьями. Эта рефлексия в глазах окружающих выглядит как зануд-ствование. Ведь тот же гипертим плывет себе по течению и ни о чем не думает, живет рефлекторно, реагируя лишь на ситуации. Паранойяльный и эпилептоид деловито отбрасывают всякие размышления как интеллигентское слюнтяйство. А у шизоида само по себе размышление о мышлении, о смысле жизни самоценно.

Комплекс неполноценности

У шизоида выражен, но не сильно. Так, чтобы испытывать гнетущий комплекс неполноценности и стремиться гиперком-пенсировать его, как мы видим это у паранойяльного или хотя бы у истероида, — этого нет. Можно даже сказать, что у шизоидов часто наблюдается неполноценность без комплексов. Он не очень-то переживает свои недостатки, он их не осознает. Но комплекс все же существует. Шизоид бывает стеснителен и уединяется. Уединяясь, занимается интересным для него делом и часто преуспевает в нем. Но это не носит соревновательного характера. Просто делает что-то для него интересное и достигает в этом успеха. Нет собственно гиперкомпенсации, скорее просто компенсация.

Психическая защита у шизоида развита слабо, он легкораним. И если на него кто-то «наезжает», то он переживает. Некоторые любят распекать, высмеивать. Такой начальник скорее всего добьется того, что шизоид не только не сможет участвовать в мозговых штурмах, но и вообще утратит дар речи вместе с творческим даром. С шизоидами стоит быть деликатными из гуманности, так как у них все же может возникнуть комплекс неполноценности.

Но не только поэтому. У психиатров по отношению к шизо-френному дефекту есть выражение «феномен дерева и стекла». Это означает эмоциональную нечувствительность и в то же время ранимость. Нечто подобное отмечается и у шизоидов. Шизоидный человек, будучи эмоционально не слишком отзывчивым, но при этом ранимым, может язвительно защищаться, и это уже для неделикатного человека опасно, поскольку шизоид умен и остроумен.

Отношения с людьми

У шизоидов складываются непросто. Им трудно так выражать мысли, чтобы их легко поняли. Еще труднее быть понятыми в их психологических переживаниях, прежде всего потому, что они косноязычны, говорят с паузами, невыразительно или даже с неадекватными интонациями; сопровождая речь неадекватной же мимикой.

Поэтому общаются они избирательно — с теми, кто понимает их духовные запросы, кто может поддержать интеллектуальный разговор. Шизоид рад общаться и с человеком более эрудированным, чем он сам, и с людьми менее эрудированными. Обычно он не высокомерен, склонен принять чужую точку зрения и спокойно разъясняет свою. Ему интересно содержание поднятой темы. Но он может быть и высокомерен, если это касается его творчества и профессиональной состоятельности.

Шизоиды предпочитают одиночество и не хотят никого пускать в свой внутренний мир. Шизоидка ведет себя по принципу: пусть на меня не обращают внимания, и я не обращаю внимания. Шизоид ходит в одиночку в туристские походы, чтобы уйти от общения с обыденным окружением. В одиночестве часто онанирует, переживая само одиночество и устрашаясь тем «вредом», который врачи прошлого приписывали онанизму. Впрочем, в результате чтения разных книг, в том числе на сексуальные темы, переживания относительно приписанного вреда сейчас все реже. Но онанизм заставляет как бы обращать лишний раз внимание на сексуальное одиночество и страдать от него сильнее.

Когда я написал «предпочитают одиночество», я не имел в виду «любят одиночество». Шизоид стремится к уединению, если ему трудно с определенными людьми, а не вообще стремится быть один. Шизоиды рады бы общению, но не доверяют многим, боятся ударов по психике. Поэтому сближаются они далеко не сразу. А значит, и не набирают большого круга общения.

■ Все же как-то они общаются. Больше с такими, как они сами, одиночками и больше по интеллектуальным интересам. Делятся своими идеями, ходят друг к другу в гости, засиживаясь допоздна, обсуждая отвлеченные проблемы прокуривая воздух, квартиру, дом. Сигаретный дым в их доме — это своего рода психологическое сопровождение их дружбы.

Для шизоида старый друг лучше новых двух, не то что для истероида и паранойяльного. Дружат они годами, расширяя круг общения по воле судьбы.

Шизоиды при определенных обстоятельствах могут быть даже откровенны, «подставлять живот». Но тому, кто проявил уже известную надежность, интеллектуальное сродство.

В школе шизоиды иногда дружат с хулиганьем, которому дают списывать, точнее, хулиганье «дружит» с ними.

Шизоид в своей жизни редко прибегает к вранью. Это не исте-роид и не паранойяльный, которые используют ложь в манипу-лятивных целях, и не гипертим, который врет просто потому, что надо о чем-то болтать, а настоящей темы для разговора нет. А шизоиду зачем врать? Он ничего не выгадывает. Удовольствие его — в размышлениях, поэтому, чтобы получить удовольствие, ему юлить не надо.

Шизоиды не как эпилептоиды и психастеноиды, но достаточно надежны. Вовремя отдают долги, выполняют обещанное, слов на ветер не бросают. Они договариваются, а не манипулируют. Договоры выполняют. Запишут — выполнят. Шизоид более или менее дисциплинирован, редко опаздывает. Он формалист. Доверять ему в целом можно, он не вероломен. Но он может забыть об обещании, не совсем как гипертим, но уж и не как эпилептоид. Шизоид может просто заработаться и забыть. Спохватывается: неудобно, но обещание не выполнено.

Шизоиду небезразлично его доброе имя, но и благодарности особой от него не стоит ждать, он суховат.

Шизоид не будет жертвовать собой ради идеалов, но и жертвоприношений тоже не потребует, так как не ставит перед собой особых целей, для него нет сверхценностей.

Справедливость шизоидная — тоже некая безэмоциональная формальная абстракция.

■ Этакая справедливость судьи из романа Агаты Кристи «Десять негритят».

Там, правда, он и суд творит, и приговор приводит в исполнение. Я имею в виду ту безэмоциональность, с которой он творит этот суд.

И добро шизоид творит абстрактное, это некое служение какому-то абстрактному идеалу. Шизоид не чувствует благодеяний и по отношению к себе. Если он не просил, а ему что-то сделали хорошее, он и не поймет, что это благодеяние.

В отношениях с людьми шизоид в целом, можно сказать, формалистичен, схож в этом с эпилептоидом. Но для эпилепто-ида важно, что он блюдет общественный интерес, а для шизоида важна именно форма, формула.