Geum.ru

Егидес Аркадий Петрович

Вид материалаДокументы

Содержание


Память и эрудиция
Там что-то увидел, тут что-то услышал, здесь кого-то спросил, а то и пробежал глазами аннотацию важной книги — смотришь, и нахва
Речь и письмо
Подобный материал:
1   ...   57   58   59   60   61   62   63   64   ...   79

Обучение


Учится гипертим урывками, в противовес эпилептоиду, но подобно паранойяльному и истероиду, хотя и с еще меньшей последовательностью и абсолютно поверхностно. Он ходит в институт для общения или по мелким делам, часто прогуливает, опаздывает, на занятиях болтает. Но удерживается в вузе за счет балагурства, за счет умения помочь по мелочам, в том числе физически (перетащить мебель и т. п.). Он списывает у шизоидов, пользуется дружбой с истероидами, которые делятся с ним тем, что смогли манипулятивно выманить у шизоидов.

Гипертим карьеры не делает. Все так как-то, как бог даст. Он, как правило, не поднимается по иерархической лестнице.

Рефлексия


У гипертима рефлексия, прямо скажем, отсутствует. Он живет рефлексами. Позвали — пошел. Рассказали анекдот — рассмеялся. А сознание — это рефлексия, а не рефлексы. Так что можно сказать, что у гипертима сознания меньше, чем нужно, чтобы человек стал человеком. Но это тоже «дело наживное».

■ У русского писателя конца XIX века с псевдонимом Скиталец (подумайте, кстати, над психотипом писателя с таким псевдонимом) в рассказе «Октава» есть персонаж — участник хора, бас с узким лбом и массивным телом. Так вот, после одного из занятий в хоре он подходит к руководителю и, подбирая слова, вопрошает: «В чем смысел жизни ?»

Память и эрудиция


Смысловая память у гипертима посредственная, не то что у шизоида. В этом он проигрывает даже истероиду. Зато у него прекрасная механическая память, в этом отношении он не проигрывает даже шизоиду. Он хорошо помнит услышанные истории, может легко найти дом в закоулке, где был лишь раз, помнит все повороты. Но из-за слабой смысловой памяти гиперти-му трудно выучить стихи. Еще хуже обстоит дело с математикой и прочими точными науками. Запомнить концепции даже в гуманитарных науках ему тоже часто не под силу. Он начинает множество книг, но прочитывает еще меньше страниц, чем истероид. Он держит раскрытыми сразу несколько томов. Читает с середины или до середины. Или начало и конец. Последнее время гипертимы вообще предпочитают не книги читать, а телевизор смотреть. Телевизионная болезнь поражает их больше, чем другие психотипы. Они в основном ограничиваются переключением кнопок на пульте...

Но, вращаясь во множестве компаний, он запоминает множество фактов, и в очередной компании он безудержный рассказчик.

Если это не просто компания собутыльников, а интеллектуальная студенческая или научная элита, где он слышит много разных разностей, то он усваивает и многие сложные рассуждения и термины.

■ Там что-то увидел, тут что-то услышал, здесь кого-то спросил, а то и пробежал глазами аннотацию важной книги — смотришь, и нахватался сведений.

Но получить глубокие знания от других людей гипертиму мешает его гиперактивность и постоянное перепрыгивание на другие дела. Поэтому в целом его эрудиция все-таки поверхностная, хотя бывает и довольно обширной. Сравним: у паранойяльного она очень глубокая, но узкоспециальная, у психастеноида — очень глубокая во многих областях, у эпилептоида — глубокая и затрагивает несколько сфер, у шизоида эрудиция очень глубокая и охватывает великое множество областей. Даже истероид по уровню эрудиции опережает гипертима. Ведь истероид, чтобы произвести впечатление, может даже целую поэму выучить наизусть.

Часто гипертим — все же неплохой развлекатель. Он свободно говорит, не скованно, легко вступает в контакт. Так что он держит тонус общения в группе.

Речь и письмо


Гипертим не заботится о понятности и убедительности своих слов. Его речь носит скорее экспрессивный, эмоциональный характер.

Говорит он быстро и сбивчиво, нечленораздельно, захлебываясь.

Дикция недостаточно четкая. Она получше, чем у шизоида, но похуже, чем у эпилептоида и тем более истероида. Фразы и даже слова он не заканчивает, они набегают друг на друга. Говорит громко, напористо, часто с подъемом. Но обычно он не орет на человека, это за него делают паранойяльный и истероид.

Он всех перебивает, не дает перебить себя, говорит одновременно с перебивающим партнером. Типична фраза: «Не, ты послушай, что я тебе скажу».

Жестикуляция у него просто экспрессивная, он не показывает жестами схему, как шизоид или паранойяльный, он просто размахивает руками.

Мимика у гипертимов тоже чрезмерная. Это называют гипермимией. Но она у них невыразительная, то есть нет тонкого соответствия мимики содержанию высказываний. Впрочем, нет и особого несоответствия содержанию, какое свойственно шизоидам в их парамимии.

Содержание высказываний носит чисто бытовой характер. Термины и иностранные слова встречаются в рамках принятого на рынках. Так что какие-нибудь там «агностицизм», «эмпириокритицизм» и прочее в его лексику не войдут вообще. Поэтому речь его предельно понятна.

Интонации у гипертима менее яркие, чем у истероида, у него меньше модуляций, больше голоса. У него все получается невыразительно, но очень громко. Нет эпилептоидного «первое, второе, третье...», да это и не нужно, ведь говорит он только на бытовые темы, понятные для окружающих.

Пишут гипертимы быстро, неаккуратно, размашисто, иногда и бумагу рвут. Пишут с большим количеством ошибок, чем исте-роиды (ведь тем надо показать грамотность), чем эпилептоиды (эти стараются соблюдать правила) и чем психастеноиды (боязнь ошибиться). Конечно, гипертим может и выучиться писать грамотно, как говорится, за компанию, но это уже реже.