Школьников, гуляющих рядом с памятником Маршалу Советского Союза Г. К
| Вид материала | Документы |
- Маршалу Советского Союза Жукову. Командовать Парадом Победы Маршалу Советского Союза, 36.96kb.
- Соревнований по огневой подготовке среди впк г. Курска и Курской области, посвященных, 28.25kb.
- Положение, 230.09kb.
- Мероприятия Губернатора Московской области Областное совещание по итогам работы Правительства, 1406.06kb.
- Средняя общеобразовательная школа с. Орлов-Гай, 182.64kb.
- Советского Союза Васильева В. В. с. Большая Шатьма, 2006 Оглавление. Введение Основная, 122.48kb.
- Президиума Верховного Совета ссср, повторно получая высшую награду Советского Государства, 296.17kb.
- А музы не молчали… (Литературно-музыкальная композиция, посвященная Великой Победе), 84.58kb.
- Н. С. Хрущев о международном положении и внешней политике советского союза доклад, 467.08kb.
- Маршала Советского Союза Г. К. Жукова публичный доклад, 483.09kb.
В 3 часа 50 минут 1 мая на командный пункт 8-й гвардейской армии был
доставлен начальник генерального штаба германских сухопутных войск генерал
пехоты Кребс. Он заявил, что уполномочен установить непосредственный контакт
с Верховным Главнокомандованием Красной Армии для переговоров о перемирии.
В 4 часа генерал В. И. Чуйков доложил мне по телефону, что генерал
Кребс сообщил ему о самоубийстве Гитлера. По словам Кребса, это произошло 30
апреля в 15 часов 50 минут. Василий Иванович зачитал мне содержание письма
Геббельса и Бормана к советскому Верховному Главнокомандованию. В нем
говорилось:
"Согласно завещанию ушедшего от нас фюрера мы уполномочиваем
генерала Кребса в следующем. Мы сообщаем вождю советского народа, что
сегодня в 15 часов 50 минут добровольно ушел из жизни фюрер. На основании
его законного права фюрер всю власть в оставленном им завещании передал
Дёницу, мне и Борману. Я уполномочил Бормана установить связь с вождем
советского народа. Эта связь необходима для мирных переговоров между
державами, у которых наибольшие потери. Геббельс".
К письму Геббельса было приложено завещание Гитлера со списком нового
имперского правительства. Завещание было подписано Гитлером и скреплено
свидетелями. (Оно датировалось 4 часами 30 апреля 1945 года.)
Ввиду важности сообщения я немедленно направил моего заместителя
генерал-полковника В. Д. Соколовского на командный пункт В. И. Чуйкова для
переговоров с немецким генералом. В. Д. Соколовский должен был потребовать
от Кребса безоговорочной капитуляции фашистской Германии.
Тут же соединившись с Москвой, я позвонил И. В. Сталину. Он был на
даче. К телефону подошел начальник управления охраны генерал Власик, который
сказал:
- Товарищ Сталин только что лег спать.
- Прошу разбудить его. Дело срочное и до утра ждать не может.
Очень скоро И. В. Сталин подошел к телефону. Я доложил о самоубийстве
Гитлера, о появлении Кребса и решении поручить переговоры с ним генералу В.
Д. Соколовскому и просил его указаний. [324]
И. В. Сталин ответил:
- Доигрался подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп
Гитлера?
- По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжен на костре.
- Передайте Соколовскому, - сказал Верховный, - никаких переговоров,
кроме безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не
вести. Если ничего не будет чрезвычайного, не звоните до утра, хочу немного
отдохнуть перед парадом.
Первомайский парад... Первомайские демонстрации... Как все это близко и
дорого советскому человеку, особенно находящемуся за пределами Родины. Я
отчетливо представил себе, как сейчас к Красной площади движутся войска
Московского гарнизона. Утром они займут свои места и после речи принимающего
парад пройдут торжественным маршем перед Мавзолеем В. И. Ленина, перед
правительством и руководителями партии. Пройдут вдоль стен седого Кремля,
чеканя шаг, с гордостью представляя победную мощь Советских Вооруженных Сил,
освободивших Европу от угрозы фашизма.
Около 5 часов утра мне позвонил генерал В. Д. Соколовский и доложил о
первом разговоре с генералом Кребсом.
- Что-то хитрят они, - сказал В. Д. Соколовский. - Кребс заявляет, что
он не уполномочен решать вопрос о безоговорочной капитуляции. По его словам,
это может решить только новое правительство Германии во главе с Дёницем.
Кребс добивается перемирия якобы для того, чтобы собрать в Берлине
правительство Дёница. Думаю, нам следует послать их к чертовой бабушке, если
они сейчас же не согласятся на безоговорочную капитуляцию.
- Правильно, Василий Данилович, - ответил я. - Передай, что, если до 10
часов не будет дано согласие Геббельса и Бормана на безоговорочную
капитуляцию, мы нанесем такой удар, от которого в Берлине не останется
ничего, кроме развалин. Пусть гитлеровцы подумают о бессмысленных жертвах
немецкого народа и своей личной ответственности за безрассудство.
В назначенное время ответа от Геббельса и Бормана не последовало.
В 10 часов 40 минут наши войска открыли ураганный огонь по остаткам
особого сектора обороны центра города. В 18 часов В. Д. Соколовский доложил,
что немецкое руководство прислало своего парламентера. Он сообщил, что
Геббельс и Борман отклонили требование о безоговорочной капитуляции.
В ответ на это в 18 часов 30 минут с небывалой силой начался последний
штурм центральной части города, где находилась имперская канцелярия и засели
остатки гитлеровцев.
Не помню точно времени, но как только стемнело, позвонил командующий
3-й ударной армией генерал В.И. Кузнецов и взволнованным голосом доложил:
[325]
- Только что на участке 52-й гвардейской стрелковой дивизии генерала
Козина прорвалась группа немецких танков, около 20 машин, которые на большой
скорости прошли на северо-западную окраину города.
Было ясно, что кто-то удирает из Берлина, пытаясь искать спасения в
других местах.
Возникли самые неприятные предположения. Кто-то даже сказал, что,
возможно, прорвавшаяся танковая группа вывозит Гитлера, Геббельса и Бормана.
Тотчас же были подняты войска по боевой тревоге, с тем чтобы не
выпустить ни одной живой души из района Берлина. Немедленно было дано
указание командующему 47-й армией Ф. И. Перхоровичу, командующему 61-й
армией П.А.Белову, командующему 1-й армией Войска Польского С. Поплавскому
плотно закрыть все пути и проходы на запад и северо-запад. Командующему 2-й
гвардейской танковой армией генералу С. И. Богданову и командарму генералу
В. И. Кузнецову было приказано немедля организовать преследование по всем
направлениям, найти и уничтожить прорвавшиеся танки.
На рассвете 2 мая группа танков была обнаружена в 15 километрах
северо-западнее Берлина и быстро уничтожена нашими танкистами. Часть машин
сгорела, часть была разбита. Среди погибших экипажей никто из главарей
гитлеровцев обнаружен не был. То, что осталось в сгоревших танках, опознать
было невозможно.
Ночью 2 мая, в 1 час 50 минут, радиостанция штаба берлинской обороны
передала и несколько раз повторила на немецком и русском языках:
"Высылаем своих парламентеров на мост Бисмаркштрассе. Прекращаем
военные действия".
В 6 часов 30 минут утра 2 мая было доложено: на участке 47-й
гвардейской стрелковой дивизии сдался в плен командир 56-го танкового
корпуса генерал Вейдлинг. Вместе с ним сдались офицеры его штаба. На
предварительном допросе генерал Вейдлинг сообщил, что несколько дней назад
он был лично Гитлером назначен командующим обороной Берлина.
Генерал Вейдлинг сразу же согласился дать приказ своим войскам о
прекращении сопротивления. Вот текст приказа, который он утром 2 мая
подписал и объявил по радио:
"30 апреля фюрер покончил с собой и, таким образом, оставил нас,
присягавших ему на верность, одних. По приказу фюрера мы, германские войска,
должны были еще драться за Берлин, несмотря на то что иссякли боевые запасы
и несмотря на общую обстановку, которая делает бессмысленным наше дальнейшее
сопротивление.
Приказываю: немедленно прекратить сопротивление.
Подпись: Вейдлинг (генерал артиллерии, бывший командующий зоной
обороны Берлина)".
В тот же день около 14 часов мне сообщили, что сдавшийся в плен
заместитель министра пропаганды доктор Фриче предложил [326] выступить по
радио с обращением к немецким войскам берлинского гарнизона о прекращении
всякого сопротивления. Чтобы всемерно ускорить окончание борьбы, мы
согласились предоставить ему радиостанцию.
После выступления по радио Фриче был доставлен ко мне. На допросе он
повторил то, что уже было в основном известно из переговоров с Кребсом.
Чувствовалось, что Фриче был одним из наиболее близких к Гитлеру, Геббельсу
и Борману людей.
Он сообщил, что 29 апреля Гитлер собрал совещание своего окружения, на
котором присутствовали Борман, Геббельс, Аксман, Кребс и другие
ответственные лица из фашистского руководства. Лично он, Фриче, якобы не был
на этом совещании, но позже Геббельс подробно информировал его. По словам
Фриче, в последние дни, особенно после 20 апреля, когда советская артиллерия
открыла огонь по Берлину, Гитлер большей частью находился в состоянии
отупения, которое прерывалось истерическими припадками. Временами он начинал
бессвязно рассуждать о близкой победе.
На мой вопрос о последних планах Гитлера Фриче ответил, что точно не
знает, но слышал, что в начале наступления русских на Одере кое-кто из
руководства отправился в Берхтесгаден и Южный Тироль. С ними посылались
какие-то грузы. Туда же должно было вылететь и главное руководство во главе
с Гитлером. В самый последний момент, когда советские войска подошли к
Берлину, шли разговоры об эвакуации в Шлезвиг-Гольштейн. Самолеты держались
в полной готовности в районе имперской канцелярии, но были вскоре разбиты
советской авиацией.
Больше Фриче ничего нам сказать не мог.
На следующий день он был отправлен в Москву для более обстоятельного
допроса.
Несколько слов о последнем, завершающем бое в Берлине.
248-я (командир дивизии генерал Н. З. Галай) и 230-я (командир дивизии
полковник Д. К. Шишков) стрелковые дивизии 5-й ударной армии Н. Э. Берзарина
1 мая штурмом овладели государственным почтамтом и завязали бой за дом
министерства финансов, расположенный напротив имперской канцелярии. 1 мая
301-я дивизия армии Н. Э. Берзарина (командир дивизии полковник В. С.
Антонов) во взаимодействии с 248-й стрелковой дивизией штурмом овладела
зданиями гестапо и министерства авиации. Под прикрытием пехоты вперед
рванулся артиллерийский самоходный дивизион: А. Л. Денисюк, командир
установки, поставил свою самоходку в проем ограды и в туманной мгле примерно
в ста метрах увидел серое здание имперской канцелярии, на фасаде которого
красовался громадный орел со свастикой. Денисюк подал команду: "По
фашистскому хищнику- огонь!.." Фашистский герб был сбит{98}.
Последний бой за имперскую канцелярию, который вели 301-я и 248-я
стрелковые дивизии вечером 1 мая, был очень труден. [327]
Схватка на подступах и внутри этого здания носила особо ожесточенный
характер. В составе штурмовой группы 1050-го стрелкового полка действовала
старший инструктор политотдела 9-го стрелкового корпуса майор Анна
Владимировна Никулина. Вместе с бойцами И. Давыдовым и Ф. К. Шаповаловым она
пробралась через пролом в крыше наверх и, вытащив из-под куртки красное
полотнище, с помощью куска телеграфного провода привязала его к
металлическому шпилю. Над имперской канцелярией взвилось Красное знамя.
После захвата имперской канцелярии ее комендантом был назначен
заместитель командира 301-й стрелковой дивизии полковник В. Е. Шевцов. А с 4
мая, после того как дивизия была переведена в Трептов-парк, - старший офицер
по оперативной работе штаба 5-й ударной армии майор Ф. Г. Платонов.
К 15 часам 2 мая с врагом было полностью покончено. Остатки берлинского
гарнизона сдались в плен общим количеством более 134 тысяч человек. Многие
из тех, кто дрался с оружием в руках, видимо, в последние дни разбежались и
попрятались.
Это был день великого торжества советского народа, его вооруженных сил,
наших союзников в этой войне и народов всего мира.
В приказе Верховного Главнокомандующего говорилось:
"Войска 1-го Белорусского фронта при содействии войск 1-го
Украинского фронта после упорных уличных боев завершили разгром берлинской
группы немецких войск и сегодня, 1 мая, полностью овладели столицей Германии
городом Берлином - центром немецкого империализма и очагом немецкой
агрессии".
После захвата имперской канцелярии мы поехали туда с
генерал-полковником Н. Э. Берзариным, членом Военного совета армии
генерал-лейтенантом Ф. Е. Боковым и другими участниками штурма, чтобы
убедиться в самоубийстве Гитлера. Геббельса и других руководителей
гитлеровцев.
Прибыв на место, мы оказались в затруднительном положении. Нам
доложили, что все трупы немцы якобы закопали в местах захоронения, а где и
кто закопал - толком никто не знал. Высказывались разные версии, порой
противоречивые.
Захваченные пленные, главным образом раненые, о Гитлере и его окружении
ничего не могли сказать.
Людей в имперской канцелярии обнаружили мало, всего несколько десятков
человек. Видимо, находившиеся там руководящие офицеры и эсэсовцы в самый
последний момент бежали через потайные выходы из здания имперской канцелярии
и попрятались в городе.
Мы искали место сожжения трупов Гитлера и Геббельса, но так и не нашли.
Правда, остались потухшие очаги от каких-то костров, но они были малы:
скорее всего там кипятили воду немецкие солдаты.
Мы уже заканчивали осмотр имперской канцелярии, когда нам доложили, что
в подземелье обнаружены трупы шестерых детей [328] Геббельса. Признаюсь, у
меня не хватило духу спуститься туда и посмотреть на детей, умерщвленных
матерью и отцом. На другой день недалеко от бункера были обнаружены трупы
Геббельса и его жены. Для опознания был привлечен доктор Фриче, который
подтвердил, что это именно они.
Обстоятельства вначале побудили меня усомниться в правдивости версии о
самоубийстве Гитлера, тем более что нам не удалось обнаружить и Бормана. Я
тогда подумают: а не удрал ли Гитлер в самый последний момент, когда уже не
было надежды на помощь Берлину извне?
Такое предположение я высказал в Берлине на пресс-конференции советских
и иностранных корреспондентов.
Несколько позже в результате проведенных расследований, опросов личного
медицинского персонала Гитлера к нам стали поступать дополнительные, более
определенные сведения, подтверждающие самоубийство Гитлера. О том, как
велось расследование, с исчерпывающей полнотой описано Еленой Ржевской в
книге "Конец Гитлера - без мифа и детектива" (Издательство АПН, Москва, 1965
год).
К тому, что написала Е. Ржевская, я ничего добавить не могу
Лично я склонен считать, что для сомнений в самоубийстве Гитлера
оснований нет.
Большинство фашистских главарей, в том числе Геринг, Гиммлер, Кейтель и
Йодль, заблаговременно бежали из Берлина в разных направлениях.
До последней минуты они вместе с Гитлером, как азартные игроки, не
теряли надежды на "счастливую карту", которая может спасти фашистскую
Германию и их самих. 30 апреля и даже 1 мая гитлеровские заправилы все еще
пытались оттянуть время окончательного краха, затеяв переговоры о вызове в
Берлин новоявленного правительства Дёница якобы для решения о капитуляции
Германии.
Генерал Кребс, опытный военный дипломат, всеми способами пытался
втянуть в длительные переговоры генерала В. И. Чуйкова, но эта хитрость не
удалась. Я уже говорил, что В. Д. Соколовский, который был уполномочен вести
переговоры, категорически заявил Кребсу: прекращение военных действий
возможно лишь при условии полной и безоговорочной капитуляции
немецко-фашистских войск перед всеми союзниками. На этом переговоры
закончились.
Так как немцы тогда не приняли наших требований о безоговорочной
капитуляции, советским войскам был дан приказ: немедленно добить врага.
Утром 3 мая вместе с комендантом Берлина Н. Э. Берзариным, членом
Военного совета 5-й армии Ф. Е. Боковым, членом Военного совета фронта К. Ф.
Телегиным и другими мы осмотрели рейхстаг и места боев в этом районе.
Сопровождал нас и давал пояснения сын Вильгельма Пика Артур Пик, воевавший
во время войны в качестве офицера Красной Армии. Он хорошо знал Берлин, и
это облегчило изучение условий, в которых пришлось драться нашим войскам.
[329]
Каждый шаг, каждый кусок земли, каждый камень здесь яснее всяких слов
свидетельствовал, что на подступах к имперской канцелярии и рейхстагу, в
самих этих зданиях борьба шла не на жизнь, а на смерть.
Рейхстаг- это громаднейшее здание, стены которого артиллерией средних
калибров не пробьешь. Тут нужны были тяжелые калибры. Купол рейхстага и
различные массивные верхние надстройки давали возможность врагу
сосредоточить многослойный огонь на всех подступах. Условия для борьбы в
самом рейхстаге были очень тяжелые и сложные. Они требовали от бойцов не
только мужества, но и мгновенной ориентировки, зоркой осторожности, быстрых
перемещений от укрытия к укрытию и метких выстрелов по врагу. Со всеми этими
задачами наши бойцы хорошо справились, но многие в тяжелых боях пали смертью
храбрых.
Колонны при входе в рейхстаг и стены были испещрены надписями наших
воинов. В лаконичных фразах, в простых росписях солдат, офицеров и генералов
чувствовалась их гордость за советских людей, за Советские Вооруженные Силы,
за Родину и ленинскую партию, за то, что, преодолев неимоверные трудности,
они пришли в логово фашизма - в Берлин и в трудных сражениях одержали
победу.
Поставили и мы свои подписи, по которым присутствовавшие там солдаты
узнали нас и окружили плотным кольцом. Пришлось задержаться на часок и
поговорить по душам. Было задано много вопросов. Солдаты спрашивали, когда
можно будет вернуться домой, останутся ли войска для оккупации Германии,
будем ли воевать с Японией и так далее.
7 мая мне в Берлин позвонил И. В. Сталин и сообщил:
- Сегодня в городе Реймсе немцы подписали акт безоговорочной
капитуляции. Главную тяжесть войны, - продолжал он, - на своих плечах вынес
советский народ, а не союзники, поэтому капитуляция должна быть подписана
перед Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции, а не
только перед Верховным командованием союзных войск.
- Я не согласился и с тем, - продолжал И. В. Сталин, - что акт
капитуляции подписан не в Берлине, центре фашистской агрессии. Мы
договорились с союзниками считать подписание акта в Реймсе предварительным
протоколом капитуляции. Завтра в Берлин прибудут представители немецкого
главного командования и представители Верховного командования союзных войск.
Представителем Верховного Главнокомандования советских войск назначаетесь
вы. Завтра к вам прибудет Вышинский. После подписания акта он останется в
Берлине в качестве вашего помощника по политической части. Вы же
назначаетесь Главноначальствующим в советской зоне оккупации Германии,
одновременно будете и Главнокомандующим советскими оккупационными войсками в
Германии, - сказал И. В. Сталин.
Рано утром 8 мая в Берлин прилетел А. Я. Вышинский. Он привез всю
нужную документацию по капитуляции Германии и [330] сообщил состав
представителей от Верховного командования союзных войск.
С утра 8 мая начали прибывать в Берлин журналисты, корреспонденты всех
крупнейших газет и журналов мира, фоторепортеры, чтобы запечатлеть
исторический момент юридического оформления разгрома фашистской Германии,
признания ею необратимого крушения всех фашистских планов, всех ее
человеконенавистнических целей.
В середине дня на аэродром Темпельгоф прибыли представители Верховного
командования союзных войск.
Верховное командование союзных войск представляли маршал авиации
Великобритании Артур В. Теддер, командующий стратегическими воздушными
силами США генерал Карл Спаатс и главнокомандующий французской армией
генерал Ж. Латр де Тассиньи.
На аэродроме их встречали мой заместитель генерал армии В. Д.
Соколовский, первый комендант Берлина генерал-полковник Н. Э. Берзарин, член
Военного совета армии генерал-лейтенант Ф. Е. Боков и другие представители
Красной Армии. С аэродрома союзники прибыли в Карлсхорст, где было решено