А. Н. Стрижев Седьмой и восьмой тома Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова, завершающие Настоящее издание, содержат несколько сот писем великого подвижника Божия к известным деятелям Русской прав

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 63

Мое настоящее положение очень похоже на то, в каком я был при оставлении мирской жизни. Многие судили и рядили о нем; но редкие — при правильном взгляде на предмет. Отречение от мира может ли быть понято, истолковано теми, которые вполне пленены миром, погружены умом, сердцем, телом в наслаждения мира? Учение Отцов Церкви извлекло меня из мира: оно помогало в терпении скорбей от мира, оно зовет в уединение, чтоб там всмотреться в вечность прежде вступления в ее неизмеримые области. Читаю, вижу в себе, что, побыв в уединении, {стр. 93} сделаюсь окончательно неспособным ко всякого рода наружным должностям!.. уединение действует, как отрава: умерщвляет.

Вы являете столь обильное расположение ко мне, что я считаю излишним просить Вас о чем-либо. Открывая пред Вашим Высокопреосвященством мое состояние по душе и телу, я предоставляю все прочее на Ваше рассуждение. Вы, как имеющий практические духовные сведения, столь чуждые людям одного лишь светского образования и направления, можете оказать мне существенную помощь, сообщив моим обстоятельствам направление, соответствующее моим целям, облегчить мне стремление к ним, а потому и самое достижение их. Этим сделаете мне благодеяние не земное, благодеяние столь достойное Святителя Христова, благодеяние, которому награда — на небеси!

Испрашивая Ваших святых молитв и Архипастырского благословения, с чувствами глубочайшего почтения и совершенной преданности имею честь быть Вашим покорнейшим послушником

Архимандрит Игнатий.

мая 1847 года

Архиепископ Курский Илиодор (в миру Иван Борисович Чистяков; 179?-2 февраля 1861) родился в селе Воскресенск Калужской губернии, в семье священника. В 1816 г. окончил Калужскую семинарию, в 1820 г. — Московскую Духовную академию и в этом же году пострижен. В 1821 г. — иеродиакон, затем иеромонах, в 1825 г. — архимандрит; в 1827 г. — ректор Новгородской семинарии и настоятель Антониевского монастыря; в 1832 г. — епископ Курский и Белгородский, 24 марта 1844 г. — архиепископ. В 1860 г. уволен на покой.

В начале 1847 г. архиепископ Илиодор, находясь на чреде в Святейшем Синоде, посетил Сергиеву пустынь и беседовал с архимандритом Игнатием. Он был одним из немногих, кто выражал сочувствие к архимандриту Игнатию, находящемуся в это время в тяжелых обстоятельствах (о которых он рассказывает в письме). 14 августа 1847 г., уже из Николо-Бабаевского монастыря, архимандрит Игнатий писал своему наместнику в Сергиеву пустынь: «При свидании потрудись сказать мой усерднейший поклон Высокопреосвященнейшему Илиодору и благодарность за его расположение ко мне». В 1857 г. епископ Игнатий Брянчанинов по пути в Ставрополь посетил по приглашению Преосвященного Илиодора Курск и 15 декабря служил там соборне Литургию.

{стр. 94}

VIII

Письмо

Преосвященного Николая (Соколова),

епископа Калужского,

к святителю Игнатию Брянчанинову

и ответ на него [57]

№ 1

Высокопреподобный Отец Архимандрит Игнатий! Милостивый Государь!

По желанию Вашему послушник Алексей Герасимов, ныне уже иеродиакон Аполлинарий, с миром отпущен мною в Вашу святую обитель. Молодые, способные люди нужны бы и в здешних монастырях. Мое намерение было Аполлинария перевесть в свой дом. Но когда провидение воззвало его на поприще лучшее, то, не пререкая, умоляю Господа, да будет он, Аполлинарий, всегда угоден Вам и в пользу пустыни, вверенной управлению Вашему.

С искренним почтением имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга

Николай, Епископ Калужский.

1835 года

сентября 18 дня

Калуга

№ 2

Ваше Преосвященство! Милостивейший Архипастырь! Великодушная снисходительность Вашего Преосвященства, которую оказали, и уволив Аполлинария в Сергиеву Пустыню, и наградив меня почтеннейшими строками, непременно требуют от меня и сугубой благодарности. Приношу оную всеискренне! Принося, паки прошу Вашего Архипастырского благословения и святых молитв, коими благоволите осенить, имеющего честь быть с истинной преданностью и высокопочитанием Вашего Преосвященства всепокорнейшим слугою

Архимандрит Игнатий.

1835 года ноября 25 дня

С.-Петербург. Сергиева Пустынь

{стр. 95}

Преосвященному Николаю

Епископу Калужскому

Преосвященный Николай (Соколов; † 1851) — из ректоров Тамбовской семинарии, 8 июня 1831 г. возведен в сан епископа Дмитровского; 2 октября 1834 г. — Калужского.

IX

Архиепископ Ириней (Нестерович)

Архиепископ Ириней (Нестерович; ок. 1785 — 18 мая 1864) — выпускник Киевской Духовной академии, в 1813 г. пострижен и возведен в иеромонахи; в 1817 г. — архимандрит; в 1820 г. — ректор Кишиневской семинарии; в 1826 г. — епископ Пензенский; с 26 июля 1830 г. — архиепископ Иркутский.

Он запомнился современникам и вошел в историю из-за своего необычного поведения. Вскоре по прибытии в Сибирь, у него произошли столкновения с иркутским полицмейстером Александром Николаевичем Муравьевым [58] и с генерал-губернатором Лавинским. 13 января 1831 г. А. Н. Муравьев писал своему доброму знакомому, Стефану Дмитриевичу Нечаеву, который в то время занимал должность Обер-прокурора Святейшего Синода: «Упомяну нечто о здешнем архиепископе Иринее, который, с одной стороны, всеми силами старается исправить Иркутскую епархию. Употребляет на то средства, [которые] кажутся мне, неприличными архиерею, как-то: брань и шум во время служения, остановление обедни для разных мелочных замечаний и наставлений… даже выходя из границ благопристойности, сжимая кулаки и телодвижениями, походящими на драки и побои.

…Великий почитатель Фотия [59], архимандрита где-то в Новгороде, он бранит все, что не Фотий и не от Фотия» [60].

28 июня 1831 г. состоялось Высочайшее повеление об удалении Иринея от управления епархией. Заподозрив подлинность синодского указа по сему случаю, Преосвященный Ириней отказался выехать из Иркутска и даже начал сеять смуту среди населения. Пришлось прибегнуть к силе. «Государь желал, чтобы это поручение было выполнено быстро, решительно и без огласки, и поинтересовался у Бенкендорфа, нет ли у него спо{стр. 96}собного для этого людей. Бенкендорф указал ему на Никиту Петровича Брянчанинова [61], и, когда тот явился пред Государем, тот остался удовлетворенным, заметив: «Этот вывезет» [62].

Действительно, Никита Петрович прекрасно справился с поручением: благополучно доставил архиепископа Иринея в Спасо-Прилуцкий монастырь Вологодской епархии, который был назначен для его местонахождения с 1200 рублей содержания в год, — да еще остался в дружеских отношениях с опальным архиереем.

Из приведенного ниже письма архиепископа Иринея к архимандриту Игнатию Брянчанинову видно, что ему не хотелось оставаться в Спасо-Прилуцком монастыре, где он находился как бы в заключении. Но лишь через несколько лет начальство, на основании объяснений Иринея, пришло к выводу, что его поступки в Иркутске были вызваны временным помрачением умственных способностей. Ему было разрешено священнодействовать и дан в управление Толгский монастырь, в котором в мае 1862 г. его навестил Преосвященный Игнатий и где он скончался.

Письмо Преосвященного Иринея (Нестеровича) к святителю Игнатию [63]

Ваше Высокопреподобие, почтеннейший Благодетель!

Пишу к Вам в самый важный день для Вас, в день Вашего Ангела Игнатия Богоносца. Да сияют дни Ваши славою Небес для славы Церкви Святой на земли, ходатайством у Господа Угодника Его Ангела Вашего. И блага Рождества Христа Бога нашего и милости Его в Новолетии да преизбыточествуют для Вас многие лета в такой мере, какою Богоносец Ваш обиловал во дни подвигов своих на земли.

Но, может быть, я утруждаю Вас. Еще выслушайте, Вы мой Благодетель, следовательно, не захотите не взять участия в важном обстоятельстве жизни моей. Мне бы хотелось преселиться на юг, а именно в Бессарабию, в Кишинев, к тамошнему Владыке, моему старому Благодетелю Димитрию [64]. Святитель Божий согласен принять меня в Архиерейский Дом свой для жительства. Он уже в преклонных летах, и я мог бы выполнять Его Богоугодные повеления: священнодействовать и вспомоществовать {стр. 97} Ему в переводах на тамошний язык. Архипастырь писал от 23 ноября сего 1838 года к Высокопреосвященнейшим Митрополитам Серафиму и Филарету, писал и я от 20 декабря сего. Оба мы просили Их милосердия. Для памяти Угодника Божия — Вашего ангела окажите мне благодеяние: исходатайствуйте по величию доброты души Вашей у сих великих Архипастырей — и далее у кого следует, — дабы я в Кишинев к Владыке Димитрию, ими же Христос Бог и Они возжелают судьбами мог быть перемещенным. Умоляю Вас, не оставьте моей всепокорнейшей просьбы и не откажите написать ко мне два-три слова.

Повторяя и душевные желания Вам всех благ от Господа, молитвами Угодника Божия Игнатия, и свою всенижайшую просьбу, с истинным высокопочитанием и глубочайшею преданностию имею честь быть Вашим всепокорнейшим слугою

Ириней, архиепископ.

20 декабря 1838

Вологда, Спасо-Прилуцкий монастырь

X

Два письма

архиепископа Херсонского и Таврического

Гавриила (Розанова)

к святителю Игнатию

и ответ Святителя

(на первое из них) [65]

№ 1

Высокопреподобнейший Отец,

Любезнейший о Господе Сослужитель!

Поклон Ваш, приписанный мне в письме Вашем к Михайле Леонтьевичу [66], принял я с восхищением. Не витийствую, но говорю сие правдодушно.

Коль он чудодействен! Отодвинулась завеса, я узрел; и мгновенно перенесся от моря Черного к пределам моря Белого. Вхо{стр. 98}жу в скромный и благочинный приют незабвенного друга моего Александра Семеновича, просвещаюсь его беседою, услаждаюсь угощением; и доволен собою, как нельзя лучше. Но что это за юные нежные отрасли окрест нас? Что за птенцы голубиные? Что за прелестные Херувимы? Это милые детки друга моего; в том числе и Вы, достопочтеннейший Отец! вот к каким предметам, к какому времени возводит мысль мою Ваш мне поклон!

И так, благодаря за оный, я ничего более не желаю, как дабы и впредь подобную радость Вы мне присылали. Свет Твой светится пред человеки, дела блистают и церковь славится чрез Тебя. Будучи вдалеке, я то тем яснее вижу и свидетельствую. Вторая причина для меня восхищаться Вашим меня воспоминанием.

К усугублению радости, ежели рассудите почтить меня и письмецом, то уведомьте о состоянии Вашего Батюшки. Родительница Ваша кончила свой век. Это мне известно. Но который Вы в ряду братцев ваших, как пчелки летавших около меня в саду, в оранжерее, по полям и по лугам? Где ненаглядный Сенюша? Один из братцев Ваших, служивший при Муравьеве адъютантом, посещал меня в Екатеринославле. Но время было кратко! Почему и не успел я извлечь из него нужнейшие и приятнейшие для меня сведения. Надеясь тем усладиться чрез сношение с Вами, о котором и прошу Вас, имею честь пребыть Вашего Высокопреподобия любезного о Христе брата Препокорный Слуга и почитатель

Гавриил, Архиепископ Херсонский и Таврический.

25 Генваря 1839

Одесса

Заутра, аще Господь сохранит, стукнет мне 58 лет, сколько Вам и Батюшке Вашему? Последний, думаю, мне ровесник. То самое и Павел Алексеевич Шипилов. Но за письмом и другое родится письмо; если все знакомое и милое исчислять. Отложу до Вашего ответа.

№ 2

Ваше Высокопреосвященство!

Милостивейший Архипастырь!

Доселе не могу опомниться от письма Вашего: я утешен, упоен утешением! Читаю письмо Ваше, перечитываю, радуюсь, и {стр. 99} паки к чтению письма влекусь желанием ненасытно. Как! Ни дальность времени, ни перемена многих разнообразных обстоятельств, ни новые союзы дружбы не могли ослабить в Вас того милостивого, искреннего расположения, которое Вы получили к моему родителю и всему нашему семейству! Кажется, время, истребляющее, по крайней мере весьма ослабляющее впечатления, в Вас только дало им более жизни и силы. Это чудо, восхитительное чудо, Вы пролили в сердце мое радость небесную! Да вознаградит Вас Бог за чувство сладости райской, которое Вы излили в сердце мое письмом, дышущим любовью! Спешу уведомить Вас, что письмо Ваше застало Родителя моего в те минуты, как он хотел ехать обратно в Вологду из Сергиевой Пустыни, куда приезжал на две недели для свидания со мною после пятилетней разлуки. Он прочитал письмо, он рыдал от бесчисленных, разнородных чувствований, скопившихся в сердце, он просит Вашего Архипастырского благословения и молитв. Из детей я старший, Димитрий, который и прежде пользовался особенным Вашим расположением, о котором Вы говаривали Александру Семеновичу: уступите его в монашество! Ненаглядный Сенюша с другим братом служат в Семеновском полку. Четвертый брат, по старшинству вторым, есть тот, который имел счастие быть у Вас в Екатеринославле. Три сестры, две замужем, одна вдовствует. При вступлением моем в разряд Послушников, спешил я в Орловскую епархию, монашеством обильную, надеясь найти в ее Пастыре [67] и Покровителя и Наставника. — Достигаю Орловских пределов и искомого не обретаю. Промыслу угодно было малыми скорбями доставить мне малую опытность, столько нужную в жизни, особенно монашеской. Мне от роду 32 года, родителю моему 54; столько же или немногим более Павлу Алексеевичу Шипилову, которого на днях ожидают сюда. Как родитель мой, так и Павел Алексеевич Шипилов уже старцы, покрытые сединами. Шипилова Елизавета Николаевна, лишившись двух старших детей, сына, онаго доброго и даровитого Алексея, убитого на сражении, и дочери, скончавшейся скоропостижно, крайне повредилась в здоровье. Одно ее утешение — единственный сын Леонид, коего едва ли Вы знаете. Вот малейшая часть моего отчета, которую Вам представляю, впредь надеюсь дополнить.

Сто крат повторяю мою благодарность за столь нежную память Вашу. Поручая себя Вашим молитвам и благословению, имею честь {стр. 100} быть, Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейший послушник

Архимандрит Игнатий.

1839 года 15 февраля

Его Высокопреосвященству Гавриилу,

Архиепископу Херсонскому и Таврическому

№ 3

Высокопреподобнейший Отец,

Любезнейший о Господе сослужитель и Сомолитвенник!

Податель сих черт есть пламенный почитатель Вашего Высокопреподобия. Поелику же и мое к Вам усердие огню подобно: то, при случае отъезд оного в С.П. я не мог не писать к Вам, достопочтеннейший. Предмет сие: Поздравляю Вас с настоящим Новым Годом. Сколько предлежит нам малитися, столко Вам расти и возвышаться, да дарует Господь.

Очевидный свидетель может Вам рассказать, что если спросить обо мне соизволите. А Ваше благополучие (в другом виде я не хочу представлять Вас) кто мне опишет, кроме Вас самих? И так о том прошу я Вас искреннейше, с тем, дабы Вы уведомили меня о состоянии Вашего батюшки, братцев и, если можно, всего того, чрез что и до сих пор мила мне Вологда.

Кичлив бы я был, если бы сказал, что по Петербургу мне ни посредник, ни благодетель не нужен. Позвольте мне впредь прибегать к Вам с моими просьбами и с надеждою благосклонного Вашего на них взора. Впрочем, имею честь быть, Высокопреподобнейший Отец, Вашего Высокопреподобия Покорнейший слуга и почитатель

Гавриил, Архиепископ Херсонский.

22 Генваря 1840

Одесса

Преосвященный Гавриил (в миру Василий Федорович Розанов; 1781–1858) — в 1811 г. пострижен в монашество, в 1814 г. — ректор Вологодской семинарии, в 1820 г. — настоятель Толгского монастыря; в 1821 г. — епископ Орловский, в 1828 г. — архиепископ Екатеринославский, в 1837 г. — Херсонский и в 1848 г. — Тверской. 15 февраля 1857 г. уволен на покой. Во время службы в Вологде и близ нее (1814–1820) дружил с семейством А. С. Брянчанинова.

{стр. 101}

XI

Письма

Преосвященного Феодотия (Озерова),

епископа Старорусского,

к святителю Игнатию [68]

№ 1

Ваше Высокопреподобие,

Любезнейший во Христе Брат!

Сердечно благодарствую Вам за любовь Вашу, и за нарядное выражение оной, и за писание, которые имел я честь вчера получить.

Прекрасно Ваше сравнение камышовой трости с состоянием нашего духа. С своей стороны присовокуплю к сему, что выпрямление большею частию зависит при непрестанно действующей на нас благодати Божией от нас самих. Что говорить о примерах?

Доселе с душевным услаждением воспоминаю я те часа с два — с три, которые провел я с Вами в Хутыни, расширяя душу откровенною Вашею беседою. После того я, кажется, доселе не говорил. Размыслите о таком состоянии человека — существа не бессловесного. Ну!

Еще приношу Вам благодарность мою за любовь Вашу, и с отличным уважением и братскою во Христе любовию имею честь быть

Вашего Высокопреподобия Возлюбленнейшего брата покорнейшим слугою

Феодотий, Епископ Старорусский.

19 августа 1840 года

Хутынь

P. S. Сбирался я писать к Вам ныне после Светлой недели и благодарить Вас за ласковое Ваше обращение с моим Казначеем. Но не знал, куда писать к Вам. О. Аполлос говорит, что в Стрельну. Сему теперь и следую.

{стр. 102}

№ 2

Ваше Высокопреподобие,

Любезнейший брат!

Некогда хвалили Вы мне Новоезерского монастыря Казначея. В прошлый Великий пост я его видел, и нашел соответствующим Вашему о нем доброму отзыву. Теперь рекомендую я его в Игумены Отенского монастыря. Посодействуйте сему; а о записке этой помолчите.

Ваш брат и верный слуга

Феодотий, Е<пископ> Старорусский.

26 сентября [1840]

P. S. Прошу передать мой добрый поклон о. Михаилу.

№ 3

Ну, дело важное сделано: Новоезерский Казначей утвержден Строителем Савоишерского монастыря. Не думаете ли, что цель сего письма есть благодарность Вам за содействие? Совсем нет. Иначе не был бы я Новгородец.

Уж и Питерцы — то народец! Вот проходит пятый день после торжества, а что там у Вас было, никто о том ко мне ни строчки. Такие! — Если мы не пишем, то совсем другое дело. Иногда написал бы, да хорошей бумаги нет. А на худой как писать к хорошим людям? — У Вас другое дело. Бумага — загляденье! Даже попросил бы, чтобы прислал кто такой бумажки, кабы не было стыдно. Посмотрим, не пришлют ли без спроса, — так, сами не догадались ли.

Что-то я опечален. От того так и пишется.

Ну, что делать? Видно, написать уж спасибо, что пособили сделать строителя. Спасибо! —

Ваш брат и верный слуга

Феодотий, Е<пископ> Старорусский.

10 декабря 1840

P. S. Покорнейше прошу Ваше Высокопреподобие передать мое душевное уважение доброму о. Михаилу.

Высокопреосвященный Феодотий (Озеров, † 1858) — в 1823 г. окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию; в 1837 г. — ректор Рязанской семинарии; с 11 июля 1837 г. — епископ Старорусский; с 7 августа 1842 г. — епископ Симбирский.

{стр. 103}

XII

Архиепископ Туркестанский и Ташкентский

Софония (Сокольский)

Единственное сохранившееся в архиве П. П. Яковлева официальное письмо святителя Игнатия Брянчанинова к архимандриту Софонии, будущему архиепископу Туркестанскому и Ташкентскому, отнюдь не характеризует всех их взаимоотношений, описанных, в частности, их современником протоиереем Михаилом Путинцевым [69].

Архиепископ Софония (Сокольский, † 26 ноября 1877) по окончании Санкт-Петербургской Духовной академии в 1827 г. был пострижен в монашество и назначен инспектором Вологодской семинарии; с 1831 по 1835 г. — он инспектор семинарий, а с 1835 г. — архимандрит и до 1847 г. — ректор семинарий в разных епархиях; с 11 февраля 1848 г. — он настоятель посольской церкви в Константинополе, с 2 октября 1855 и до 1860 г. — в Риме. 10 февраля 1863 г. он был произведен во епископа Новомиргородского и 12 ноября этого же года — Туркестанского и Ташкентского.

В 1828 г., будучи в Вологде, о. Софония познакомился и сдружился с Дмитрием Александровичем Брянчаниновым. Особым поводом к их сближению послужила любовь к чтению святоотеческих творений. «Мечтою их было удаление в какой-либо глухой монастырь», где они желали трудиться в неизвестности, в самых тяжелых послушаниях. 28 июня 1831 г. иеромонах Софония подводил Дмитрия Александровича к пострижению.

Впоследствии Преосвященный Софония часто говорил: «Знакомство с Брянчаниновым было одно из памятных и дорогих для меня знакомств, по той искренности и задушевности, какою оно отличалось».

Мечтам о пустыне не суждено было осуществиться: обоих их ожидала святительская кафедра. «Преосвященный Софония до конца своей жизни простоял на страже Церкви Христовой среди многомятежного мира и умер в такой стране, где нет ни одной иноческой обители и где он был единственный монах».

В 1845 г., будучи членом Консистории, о. Софония навестил архимандрита Игнатия в Сергиевой пустыни. «Видя богатую обстановку его келлии, он спросил: «Что же, о. Игнатий? Где наши {стр. 104} мечты о пустыне, о строгих подвигах и лишениях?» Архимандрит Игнатий молча повел его в одну из отдаленных комнат своего настоятельского дома, и что же увидел там вопросивший? — Голые стены, одну небогатую икону с неугасимою лампадою пред нею, убогую рогожку на полу, и только! Архимандрит Софония понял этот безмолвный ответ своего друга: вся роскошь, все великолепие жизненной обстановки о. Игнатия были только наружные, в действительности же он был аскет в подлинном значении этого слова».

Blog