А. Н. Стрижев Седьмой и восьмой тома Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова, завершающие Настоящее издание, содержат несколько сот писем великого подвижника Божия к известным деятелям Русской прав
| Вид материала | Документы |
- А. Н. Стрижев Настоящий том Полного собрания творений святителя Игнатия содержит капитальный, 10608.08kb.
- А. Н. Стрижев Пятый том Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова содержит, 9915.36kb.
- А. Н. Стрижев Шестой том Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова содержит, 11081.98kb.
- Сочинения святителя игнатия брянчанинова, 5555.11kb.
- Собрание сочинений 47 печатается по постановлению центрального комитета, 6273.8kb.
- Слово о человеке, 3502.6kb.
- Содержани е, 4681.3kb.
- Святитель Игнатий Брянчанинов [2] Во второй половине прошлого века появилась книга, 230.41kb.
- Мы едем к старцу Антонию. Кто он схимонах, иеросхимонах, послушник, инок, архиерей, 1855.2kb.
- Символический реализм Достоевского в 40-50 годы 10 § Понятие реализма к 40-м годам, 286.21kb.
Познакомились они в апреле 1829 г. в Брянской Белобережной Иоанно-Предтеческой пустыни Орловской епархии, куда два молодых послушника, Дмитрий Александрович Брянчанинов и Михаил Васильевич Чихачев, прибыли в надежде найти пристанище после вынужденного выхода из Площанской Богородицкой Казанской пустыни. Несмотря на недолгое их общение, отец Варфоломей произвел на Дмитрия Александровича самое благоприятное впечатление, которое он сохранил на всю свою жизнь (так же, как было с Павлом Петровичем Яковлевым, с Петром Дмитриевичем Мясниковым, будущим Угрешским архимандритом).
{стр. 115}
Через месяц молодые люди переместились в Оптину пустынь, где еще раньше обосновался их старец, отец Леонид (Наголкин). Отсюда, из Оптиной пустыни и началась переписка Дмитрия Александровича — святителя Игнатия с Белобережскими знакомцами. В первых письмах Дмитрий Александрович рассказывал им об известных событиях своей жизни до возведения в сан архимандрита и назначения настоятелем Сергиевой пустыни. А уже в письме от 8 ноября 1836 г. архимандрит Игнатий советует отцу Варфоломею принять на себя настоятельство в Югской Дорофеевой пустыни Ярославской епархии. В это время в Петербурге находился на чреде архиепископ Ярославский Филарет (будущий Митрополит Киевский). По-видимому, архимандрит Игнатий рассказывал ему о положительных качествах отца Варфоломея и Архипастырь пожелал заполучить его в свою епархию [76].
Из писем видно, что отец Варфоломей обладал весьма нерешительным характером и был полон сомнений. Почти год пришлось архимандриту Игнатию убеждать его «не испортить нашего доброго начинания». Только к концу 1837 г. отец Варфоломей наконец решился и был назначен строителем Югской пустыни. Но к этому времени бывший архиепископ Ярославский Филарет был уже Митрополитом Киевским, а нового Владыку отец Варфоломей заподозрил в неблагожелательном к себе отношении и собирался писать прошение об увольнении. И снова архимандрит Игнатий, проявляя удивительное терпение и заботливость, взял на себя улаживание этого дела.
В конце концов отец Варфоломей оказался весьма деятельным руководителем Пустыни. Но святителю Игнатию еще не раз приходилось удерживать этого своего подопечного от опрометчивых поступков и улаживать у начальства их последствия.
Только дважды за всю их жизнь свиделись они снова. Первый раз, в 1848 г., когда отец Варфоломей навестил архимандрита Игнатия в Николо-Бабаевском монастыре. Архимандрит Игнатий писал тогда своему наместнику в Сергиеву пустынь: «На днях посетил меня и оказал мне много любви Южский Отец Игумен Варфоломей». И другой раз, в феврале 1853 г., когда отец Варфоломей вынужден был приехать в Санкт-Петербург, чтобы объясниться перед Святейшим Синодом по поводу своего отказа от настоятельства в Соловецком монастыре. {стр. 116} Тем не менее отношения между ними оставались прежними. «Весьма утешаюсь, — писал архимандрит Игнатий отцу Варфоломею в 1845 году, — видя, что Вы сохраняете прежнюю ко мне любовь; и я по милости Божией пребываю постоянно в тех же чувствованиях любви к Вам». Подобные слова неоднократно встречаются в письмах. Соответственно чувствам, и письма носили откровенный характер: иногда из них можно узнать подробности некоторых обстоятельств. Например, из письма от 17 мая 1840 г. видно, что в известном искушении, которое пришлось пережить святителю Игнатию из-за истории с французским посланником Барантом, определенную роль, хотя и непредумышленно, сыграл Андрей Николаевич Муравьев. Из писем от 30 ноября 1840 г. и последующих узнаем о работе Святителя над переводами книг святого Исаии Отшельника и святого Кассиана Римлянина. Из письма от 29 октября 1843 г. — о получении отцом Варфоломеем игуменского сана. В этом же письме Святитель сообщал «приятную для всего монашества новость»: о решении четы графов Потемкиных восстановить Святогорский монастырь на Украине [77].
В переписке святителя Игнатия с отцом Варфоломеем упоминаются некоторые из братии Площанской Богородицкой Казанской пустыни. В этой Пустыни молодые послушники, Дмитрий Александрович Брянчанинов и Михаил Васильевич Чихачев, провели зиму 1829 г. Здесь, с разрешения отца Леонида, они отделились от многолюдного собрания его учеников, жили уединенно, избегая празднословия, проводя время в богомыслии и молитве. Братия монастыря очень к ним благоволила. И они тоже запомнились братии своим добросердечием. Из переписки с отцом Варфоломеем площанцы знали, что архимандрит Игнатий сохранил это добросердечие и потом, став влиятельным настоятелем столичного монастыря. Поэтому они не преминули обратиться к нему за советом и помощью в возникшей настоятельной потребности увеличить штат в их Пустыни. Суть дела видна из приведенных ниже писем Площанских монахов и их Владыки. Результаты хлопот, скорее всего, были положительными, так как 31 января 1838 г. архимандрит Игнатий писал отцу Варфоломею: «Им [плащанцам] обещают прибавить штат».
Всего за 32 года известны 58 писем святителя Игнатия отцу Варфоломею. Последнее из них написано 23 апреля 1862 г.
{стр. 117}
Письма
святителя Игнатия
к игумену Югской Дорофеевой пустыни
Варфоломею
№ 1
Молитвами Святых Отцев наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас.
Дражайшие и Почтеннейшие Отцы!
Отец Варфоломей и Отец Алимпий!
Усердно желаем вам радоваться и здравствовать о Господе!
Приехав в Оптину пустыню, нетерпеливо хотели писать к вам; но моя болезнь, увеличенная путешествием, останавливала то, к чему влекло сердечное чувство. — Принятые о. Строителем весьма ласково, мы остались жить в монастыре: к сему побудили нас обстоятельства наши, монастырские и скитские. Келлии отведены нам наверху, в том деревянном флигеле, который находится против новой трапезы и составляет симметрию с настоятельскими келлиями. Михайло Васильевич ходит на клирос; — я, как больной, пристанищем моей надежды должен иметь не труды свои, не заслуги, — милосердие и заслуги Богочеловека Иисуса.
Прежде всего описали мы вам свои обстоятельства, ибо нам представляется, что вы сопровождаете нас вашим участием, и мы бы виноваты были пред сим драгим и одолжительным участием, если б не удовлетворили оного, хотя несколько, описанием наших обстоятельств. Может быть, оно уже пеняло нам с снисхождением и упрекало с любовию за нашу медлительность…
Иисус уготовал добрым делам сторичные награды, и делающему добро излишни похвалы человеческие: и потому кратким, но искренним благодарением за вашу любовь, ласки, гостеприимство, удовлетворяя требованиям нашего сердца, оставляем все комплименты, сии наряды, в кои по большей части одевается нечистосердечие, — блудница — лесть.
Наконец, прося ваших святых молитв (особливо при служении Святыя Литургии) и благословения, честь имеем пребыть
Честнейшие Отцы! Ваши недостойные послушники многогрешные:
Дмитрий Брянчанинов и Михаил Чихачев.
{стр. 118}
П. С. Вам кланяется с прошением святых молитв и благословения о. Митрофан, наш сосед по келлиям; бедный! — его мучит лихорадка.
Если это от нас не слишком дерзко, то просим вас сказать наш усердный поклон о. Моисею с прошением его святых молитв и благословения с благодарением за его ласковое гостеприимство.
Скажите наш поклон о. Феофилакту; также о. Иоасафу иеродиакону— не может успокоиться наша совесть от того, что мы уехали, с ним не простившись. Просим простить великодушно виноватых.
Новость. В Александро-Свирском монастыре скончался один монах; его похоронили подле покойного знаменитого о. Феодора, и при сем случае смотрели остатки сего Старца. И тело и одежда совершенно истлели, остались одни кости желтого цвета. Рассказывал нам сие о. Гавриил Иеромонах — Скитянин, читавший о сем в письме, пришедшем из Свирского к о. Леониду, и, рассказывая, к словам желтого цвета, прибавлял: как воск.
О чернилах. Для составления чернил берем 1/2 фунта чернильных орешков и, раздробив на крупные куски, кладем в кастрюлю; и, налив 3/4 штофа сивухи, оставляем стоять 2 суток (лучше на теплой лежанке); потом пережегши 1/8 фунта сапожного купороса в печи на тарелке, кладем в кастрюлю и на угольках кипятим 1 раз, так, чтобы не сбежало; если же сбежат, то будут хуже. Остудив, сливаем. Так получаются чернила, годные для уставного письма. Вот они:
Слив сей первый номер чернил, на гущу наливаем столько чайной воды, сколько налито прежде было вина, и, положив столько же купоросу, кипятим раз до трех; получится второй номер чернил, годных для скорописания и для прибавления в первые, когда сии слишком сгустятся.
Сие письмо пролежало у меня в келлии, уже написанное с неделю. Сегодня вечером приехал послушник, бывший у вас для доставления о. Феофилакту его денег и вещей, и сказывал нам то, что вы ему приказали сказать и что я уже предугадывал, и на что потому написал ответ предварительно. — О. Антоний Скитский сказывал нам от вас поклон, за что благодарим всепокорно.
{стр. 119}
№ 2
Молитвами Святых Отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!
Ваше Преподобие!
Почтеннейшие Старцы!
Отец Варфоломей и Отец Алимпий!
Снова принимаюсь писать к вам; к сему побуждает меня любовь ваша, оставившая в моем сердце неизгладимое впечатление. — Уже писал я к вам по приезде моем в Оптину Пустыню; не знаю, мое ли письмо не достигло вас, или ваш ответ на оное не мог придти ко мне, а задержан был на каком-либо мытарстве. Не хочу входить в тонкое о сем исследование; не хочу назвать по имени того человека, которого можно б было подозревать не без основательных причин; обвиню Того, Кто повелел нам обвинять Себя, дабы мы умиротворялись и избегали осуждения, человечески — правильного и неправильного; скажу: видно, так угодно Богу!
Хотя вы, вероятно, не нуждаетесь совершенно в нашем благодарении, но мы обязаны исповедать устами то, что чувствуем сердцем: и потому позвольте принести вам искреннейшую нашу признательность за ваши ласки, гостеприимство и любовь. Ваше собственное чувство может вас уверить, что сие пишем мы не из лести, но от избытка сердца.
Ныне живем мы в Вологодской губернии, где, по-видимому, можем избрать наивыгоднейшее и основательнейшее место для жительства. Однако и до сих пор здоровье мое при всех пособиях находится в весьма слабом состоянии. — Что сказать вам о нашем пребывании в Оптиной пустыне? Оно было довольно тягостно, и очень бы мы расстроились, если б не поспешили выехать. О. Митрофан был нашим добрым соседом; он раза два при нас хворал лихорадкою; обещали мы ему написать письмо, но никак не можем решиться; ибо и письма к голове козельскому Брюзгину, по-видимому, не доходят; сие заключаем из того, что пишем, а ответов не получаем. — Поелику письмо сие не должно быть в Козельской Почтовой Экспедиции, то я имею причину надеяться, что вы оное получите; и потому прошу вас не оставьте нас без ответа, если сия переписка для вас не тягостна. Мой адрес: в Вологду, Дмитрию Александровичу Брянчанинову.
В прошлом письме моем помещен был следующий анекдот: {стр. 120} В Свирском Монастыре, 1829 года, на святой неделе скончался рясофорный монах Израиль, бывший учеником Схимонаха Феодора. Пред кончиною своею просил он, чтоб тело его положено было при останках его Старца, что и исполнено. По сему случаю сделалось известным, что тело покойного о. Феодора совершенно истлело, также и одежды; остались одни кости желтого цвета; сие рассказывал нам о. Гавриил Скитский Иеромонах.
В том же письме описывал вам способ делать чернила, что и здесь повторяю: 1/2 фунта чернильных орешков, раздробив их на куски, положить в чугунчик и налить 3/4 штофа полугарного вина, дав постоять двои сутки на лежанке, вложив 3 или 4 золотника мелко истолченной камеди, да 1/8 фунта пережженного купороса; все скипятить на угольках, наблюдая, чтоб не сбежало; если сбежат, то хотя и будут хороши, но уже не таковы, как несбежавшие. Потом, остудив, процедить, чрез что получится 1 № чернил, годный для уставного письма. — Оставшуюся гущу истереть, чтоб сделалась как тесто; потом налить полуштофом крепкой чайной воды и дать постоять столько же времени, потом, вложив 4 или 5 золотников камеди и 1/8 ф. пережженного купороса, скипятить, как выше сказано; остудив и слив, получите 2 № чернил, годных для писания писем и для прибавления в 1 №, когда сей последний слишком сгустится.
Письмо сие писано 2-м номером.
Вот образчик и 1-го номера:
Нарочно написал столь толстыми буквами, чтоб вы видели доброту сих чернил, кои при всем своем блеске нисколько не марают и весьма скоро сохнут.
Наконец, поздравляя вас с прошедшим праздником Рождества Христова и с наступающим новым годом, желая вам всех благ, прося ваших молитв и благословения, честь имеем пребыть Вашего Преподобия недостойные послушники
Дмитрий Брянчанинов и Михаил Чихачев.
1829 года Декабря 31 дня
{стр. 121}
№ 3
Преподобнейший и возлюбленнейший о Господе Отец Варфоломей!
Приятнейшее письмо Ваше к большому моему удовольствию получил. Простите меня за мою леность, по причине которой не отвечал я Вам на последнее письмо Ваше ко мне в Лопотов монастырь написанное. В сей обители Вологодской местоположение низменное, атмосфера наполнена гнилыми испарениями; все сие вместе с большим вредом действовало на мое здоровье, при слабом состоянии коего был я до избытка обременен трудами телесными. Прошлого 1833-го года в Мае месяце был произведен в Игумны. Между тем Государю Императору, коего был я воспитанником, угодно было приказать, чтоб разыскали и уведомили Его, где я нахожусь. В то время указом Святейшего Синода был я переведен в Московский Николаевский Угрешский Монастырь. Государь Император повелел Митрополиту вытребовать в С.-Петербург, и потом дал мне Сергиевскую Пустыню, в которой нахожусь и поныне. При мне живет о. Михаил, и правит должность Головщика на правом крылосе. Здоровье моего тела в здешней обители немного поправилось; видно еще Господь дает мне время на покаяние.
Затем простите, Почтеннейший Отец Варфоломей; поздравляю Вас с наступающими праздниками, прошу святых молитв и честь имею быть
Вашим покорнейшим слугою и молитвенником
Архимандрит Игнатий.
1834 года апреля 17 дня
№ 4
Ваше Преподобие!
Честнейший и Возлюбленнейший о Господе Отец Варфоломей!
Желаю Вам здравствовать и радоваться о Господе. По поручению Его Высокопреосвященства Архиепископа Ярославского Филарета имею честь спросить Вас, согласны ли Вы принять на себя настоятельство общежительной Южской Пустыни, находящейся в Ярославской Епархии?
Высокопреосвященнейший Филарет полагает, что столп нашей Православной веры есть монашество, а столп монашества {стр. 122} суть общежительные монастыри. Но общежития севера, где наиболее похваляется телесный труд, стоят ниже по благоустройству своему общежитий южной России, где, при телесном труде, особенное внимание обращается на очищение души и благоуправление ее частым исповеданием помыслов и сердечных браней, частым советом с искусными [старцами], исследованием писаний Отеческих, — и, наконец, с множеством Божественного славословия. — Южская Пустыня есть один из лучших общежительных монастырей Российского Севера, — если не наилучший. По ее средствам она может содержать до двухсот человек братии; отстроена прекрасно; церкви в ней благолепно украшены; стоит на красивом месте, в здоровом климате. Недостает в ней порядка: ибо нет искусного Настоятеля. Благочестивый и добродетельный Пастырь Ярославский, всеми и более всех любимый за Христианское милосердие и непоколебимое православие, обратил на Вас внимательный взор свой, с полною надеждою, что в сей Пустыне порядок будет Вами водворен, стекутся братия благоговейные, пустыня сделается рассадником монашества в Епархии, — светилом, коего лучами будут обильно озаряться и прочие соседние обители.
Владыка полагает, что необходимо Вам взять с собою несколько единодушных братий из Белобережской Пустыни для первоначального устройства обители Южской. Вероятно, и Вы так думаете. Заботу о перемещении возложите на Высокопреосвященнейшего; с Вашей стороны благоволите только уведомить меня письмом о Вашем согласии.
Затем, в ожидании Вашего ответа имею честь быть с истинною моею к Вам преданностию
Вашим покорнейшим слугою
Архимандрит Игнатий.
№ 132
1836 года ноября 8-го дня
Сергиева Пустынь
№ 5
Ваше Высокопреподобие!
Возлюбленнейший о Господе Отец Варфоломей!
Продолжительная болезнь не позволяет мне и поныне быть в Петербурге. Между тем Владыка Ярославский очистил для Вас вакацию настоятельскую Южской Пустыни и, видя, что я к нему {стр. 123} не еду по болезни, послал ко мне письмо [78], которое при сем к Вам препровождаю.
Письмо Ваше я возил к нему, на что он сказал, что все, что сочтет полезным и нужным завести о. Варфоломей, я готов одобрять и всеми силами поддерживать. — Я с своей стороны советую Вам никак не отказываться, ибо лучшего случая в жизни Вам не может представиться. Сей Архипастырь есть лучший из всех Российских Архиереев. Вы из письма его увидите, сколько он благонамерен и сколь хорошего он о Вас мнения. Путевые деньги он Вам вышлет. Я на словах ему сие говорил, да и ныне в письме напоминаю.
Не отказывайтесь от Вашего счастия, которое рука Божия Вам подает! Потрудившись в юности или в мужеском Вашем возрасте, вы можете ожидать приятного успокоения в старости, — и самый духовный успех при сем может быть гораздо успешнее и обильнее. Я советовал Преосвященному Ярославскому, чтобы он предположение свое, приписанное в его письме, исполнил и вместе с сим послал бы вам путевые деньги. О. Варфоломей, не испорьте нашего доброго начинания. Письмо Преосвященного Ярославского обратите ко мне.
Желая Вам доброго здоровья, прося святых молитв и скорого ответа, имею честь быть
Ваш покорнейший слуга
Архимандрит Игнатий.
2 марта [1837 г.]
№ 6
Ваше Преподобие!
Возлюбленнейший о Господе Отец Варфоломей!
Извините — много не могу писать по болезни глаз, а присылаю письмо ко мне Ярославского Владыки, из коего увидите ход дела и окончание оного. Повторяю: не отвергайте подаемого Промыслом!
Простите! Прошу Ваших Святых молитв и имею честь быть Ваш покорный слуга и сомолитвенник
Архимандрит Игнатий.
№ 45-й
23-го марта 1837 года
{стр. 124}
№ 7
Христос Воскресе!
Ваше Преподобие!
Возлюбленнейший о Господе Отец Варфоломей!
Честь имею поздравить Вас с наступившим Праздником Светлого Христова Воскресения! Митрополит Киевский Филарет благословляет Вам отказаться от Строительства Южской пустыни. Он Вам готовил Игуменский жезл по приезде Вашем в Ярославль; ныне же поговаривает о Архимандритском; исполнения сих слов добрейшего Архипастыря я усердно желаю! Его весьма тронуло Ваше последнее письмо ко мне, в коем Вы изображаете, что не желаете настоятельства южского, если Он не останется на Ярославской Епархии.
Желая Вам всех благ, имею честь быть
Ваш покорнейший слуга
Архимандрит Игнатий.
1837-го года
26-го Апреля
№ 8
†
Ваше Преподобие!
Честнейший Отец Строитель Варфоломей!
Простите, что опять беспокою Вас своим писанием; но на это есть основательная причина. Вскоре должен быть сюда Преосвященный Митрополит Киевский Филарет, столько в Вас участвующий о Господе. Он будет непременно спрашивать у меня о Вас — и ему весьма странным покажется, что я о Вас ничего не знаю. Почему прошу покорнейше хотя малыми строками уведомить меня, довольны ли Вы настоящим Вашим состоянием, дабы я мог дать приличный ответ Вопрошающему.
Впрочем, — желая Вам всех благ от щедрыя десницы Господней и прося Ваших святых молитв, с истинным почтением и братскою любовию имею честь быть
Ваш покорнейший слуга
Архимандрит Игнатий.
1837
15-го сентября
{стр. 125}
№ 9
Ваше Преподобие!
Возлюбленнейший о Господе Отец Строитель Варфоломей!
Письмо Ваше имел честь получить, — и вижу, сколь я виновен, что не писал к Вам ранее, ожидая от Вас по приезде письма, чем бы встретившиеся ныне неприятности могли быть предупреждены. Согреших, яко человек: прости Бога ради.
С часу на час ждем Киевского Митрополита, но его еще и до сих пор нет. Только что приедет, не премину представить ему икону и письмо Ваше. Относительно всех Ваших дел, кои могут здесь быть исправляемы, распоряжайтесь мною как указным послушником Югской Дорофеевской Пустыни. Желаю о Господе Вам послужить по силам. Когда Киевский Митрополит приедет и что мне скажет, то я немедленно постараюсь Вам отписать.
Батюшка дражайший! Приехали Вы не на чужом, видно, основании здать! И не чужими трудами питаться, а свои положить. И я, когда приехал в Сергиеву Пустыню, то не имел, где главу приклонить, должен был остановиться в постороннем доме и в нем жить первую зиму. Начиная с Соборной Церкви, все представляло одни развалины. А с братиею пришлось не только слезы, но и кровь пролить. Что уж делать? Такова судьба настоятелей. И от Епархиального Начальства сперва досталось, так что запрещен был выезд из монастыря мне самому. А как то, что без скорби сделаешь, то непрочно бывает. И что посеешь, да слезами не польешь, то худо всходит. Простите, батюшка, моему пустословию. От избытка сердца и участия моего сие Вам сказал.