А. Н. Стрижев Седьмой и восьмой тома Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова, завершающие Настоящее издание, содержат несколько сот писем великого подвижника Божия к известным деятелям Русской прав
| Вид материала | Документы |
- А. Н. Стрижев Настоящий том Полного собрания творений святителя Игнатия содержит капитальный, 10608.08kb.
- А. Н. Стрижев Пятый том Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова содержит, 9915.36kb.
- А. Н. Стрижев Шестой том Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова содержит, 11081.98kb.
- Сочинения святителя игнатия брянчанинова, 5555.11kb.
- Собрание сочинений 47 печатается по постановлению центрального комитета, 6273.8kb.
- Слово о человеке, 3502.6kb.
- Содержани е, 4681.3kb.
- Святитель Игнатий Брянчанинов [2] Во второй половине прошлого века появилась книга, 230.41kb.
- Мы едем к старцу Антонию. Кто он схимонах, иеросхимонах, послушник, инок, архиерей, 1855.2kb.
- Символический реализм Достоевского в 40-50 годы 10 § Понятие реализма к 40-м годам, 286.21kb.
О себе еще ничего лучшего сказать не могу, — места постоянного по сию пору не имею. О сыне Павле сожалею, что далеко назначено ему место и в той стране, в которой — не знаю, может ли что добро быть? — Со временем буду беспокоить Вас и о нем опять, чтоб его оставить где-нибудь поближе к столице или родной стороне — в недрах матери России.
Простите Достопочтеннейший Отец! И не оставьте Бога ради в нуждах Вашим покровительством и защитою навсегда преданнейшего Вашего всепокорнейшего слугу и недостойного богомольца
иеромонаха Арсения.
Ч<етверг> 13 сентября 1842 года
№ 2
Ваше Высокопреподобие,
Достопочтеннейший Отец архимандрит Игнатий!
Христос Воскресе!
Надеясь на Ваше благорасположение и за непременную почитая обязанность осмеливаюсь поздравить Вас с праздником Светлого Христова Воскресения, и желаю сердечно Вам препроводить оный в радости и веселии духовном, ко благу ближних и прославлению Воскресшего Спасителя. Иеромонах Серафим, выбывший из Вашей обители, недавно был здесь, но не более как шесть часов; ибо настоятель нашего монастыря его не принял и ночевать даже не позволил, зная его прежнее житье; не бегу ли он от Вас ялся? Он сказал мне весть о Павле моем, что он здоров, — это меня порадовало; но опечаливаюсь тем, что он удалится скоро в полк. — Я писал было ему, что у {стр. 279} нас в Вологде лекарское место праздно, — акушера нет — и чтоб он просился о помещении на оное, — лучше бы места желать не надобно: но нет — не отвечает мне на это ни слова. Огорчен будучи сим, я прибегаю к Вам с покорнейшею просьбою — склонить его на то, чтоб он пожелал сюда переместиться, ежели это по ходу службы его возможно, и — Бога ради постарайтесь в сем случае помочь ему Вашим ходатайством. Ежели же он, не послушав меня, отправится в такую даль; то должно терзаться несчастное сердце мое. Здесь ли не житье лекарям? Живут во много лучше барина.
Ежели он (сын Павел) — будет у Вас ныне; не поставьте себе в тягость передать ему мои мысли и желания. Ему теперь не пишу, потому что он и на прежнее мое письмо не отвечал. — Впрочем — Бога ради простите меня, что беспокою Вас много, не к кому более прибегнуть в сих тягостных для меня обстоятельствах. Остаюсь с глубочайшим к особе Вашей почитанием Ваш всенижайший слуга
иеромонах Арсений.
Спасоприлуцкий монастырь.
Апреля 9 дня
1843 года
№ 3
Ваше Высокопреподобие,
Достопочтеннейший Архимандрит Игнатий!
Долгом моим поставляю поздравить Вас с наступающим праздником Рождества Христа Спасителя нашего, и с грядущим Новым годом. Сердечно желаю, чтоб с оным и здравие Ваше было постоянно в лучшем положении, и писанное Вами в последнем ко мне письме — нечто для меня загадочное, разрешилось приятнейшим для Вас событием, имеющим и мне послужить во благое:
О, если ли бы когда, при ясном Неба ведре,
Игнатия узреть на Пастырской Кафедре!
От сына Павла получил я письмо из Варшавы, и в ответ на оное побранил его за молчание пред своим Благодетелем. — Он доехал туда благополучно и здоров. — В полк (только не пишет, в какой именно), вблизи от Варшавы тогда находившийся в лагере, называемом Пованзенавские бараки, поступил 16 августа и принял должность полкового лекаря. — И там Господь Бог на{стр. 280}вел его на человека доброго, соземца вологжанина, с коим живет бок о бок и почасту разделяет время с приятностию. — Это однополчанин, батальонный и учебной команды начальник, подполковник Иосиф Григорьевич Гаряинов, Грязовецкий дворянин, родственник бывшего нашего соседа Илариона Федоровича Гаряинова.
Высокопреподобнейший Отец!
С радостным предчувствием ожидая Нового года, а с оным вместе и разрешения загадочного для меня, относительно Вас, вопроса, остаюсь в полной уверенности, что Вы в прежней моей просьбе не откажете, и какие имеют встретиться в жизни Вашей новые и благоприятные обстоятельства, о том известить меня за большой труд себе не поставите.
С истинным высокопочитанием и таковою же преданностию есмь и навсегда буду Вашего Высокопреподобия всепокорнейший слуга и богомолец,
недостойный иеромонах Арсений.
Спасоприлуцкий монастырь
Декабря 14 дня
1843 года
№ 4
Получено 1844 года февраля 2
Ваше Высокопреподобие,
Отец Архимандрит Игнатий!
В прошедшем моем письме писал Вам, что я, может быть, около 25-го числа сего января отправлюсь отсюда в Вашу обитель; но предсказание сие исполниться не могло, и я еще все здесь. Прошение подал я о паспорте 22-го сего месяца, Владыка положил резолюцию: рассмотреть Консистории, в которой уже и журнал написан и сего дня обещал Секретарь снести ко Владыке, в пятницу, то есть 28-го числа, может быть, желаемое получу. Исподволь хлопочу и о подводе, но ездоков до вторника первой недели поста нет, в сие время дворники обещают довольно оных. И потому тогда уже надеюсь наверно отправиться в путь.
Великий Отец и Благодетель! Не прогневайтесь, о чем Вас попрошу, — благоволите снабдить сколько-нибудь финансами для отправления моего отсюда; поверьте — так теперь стал неимущ, что на паспорт и бумагу занял 5 р. ас. Ежели милость Ваша {стр. 281} будет, то я в чистый Понедельник еще получить могу, что и будет в настоящую пору. Простите меня великодушно за дерзновение таковое; засим честь имею остаться
Вашего Высокопреподобия
Всепокорнейший послушник
Иеромонах Арсений.
26 ч. Января
1844 года
Письма
оптинского монаха Иоанникия
к святителю Игнатию [177]
№ 1
Ваше Высокопреподобие
Достопочтеннейший Отец архимандрит Игнатий
По выезде моем 15 апреля из Петербурга, прибыл я с сопутником моим Спиридоном в нашу обитель 8 мая и благодаря Бога застал все благополучно, батюшка Отец Леонид живет в монастыре покойно и мирно, благодарит вас за ряску, а паче за любовь и память вашу к нему. Отец строитель кланяется вам и благодарит за писание ваше к нему, он пишет вам особо; а с ними вместе и мы с Спиридоном в полной мере чувствуем вашу хлеб, соль, упокоение и всякое утешение истекаемое от Вас, и желаем получить вам от Господа Бога мир, радость и все просимое к Спасению и благоденствию вашему. А наконец просим Святых ваших молитв и благословение остаюсь
Вашего Высокопреподобия
Ваш покорный слуга многогрешный
Монах Иоанникий.
Мая 12-го
1836 года
Сия вернейшая оказия и благодеяние оказанное вашим высокопреподобием не по достоинству моему; понудило мою унылость, изъяснить сим мою преиначувствительнейшую благодарность, да вознамерит Сам всемилостивый Господь наш Иисус Христос своею благодатию и милосердием за ваше таковое бла{стр. 282}годеяние и памятование о моем непотребстве, ваш вашего высокопреподобия всемилостивейшего отца и благодетеля, недостойнейший богомолец многогрешный иеросхимонах Леонид всеуниженно заочно кланяюсь.
(В это письмо вложен отдельный лист с следующим текстом)
Доношение из Московского Цензурного комитета в Святейший Синод с приложением рукописи: краткое известие о жизни Задонского Богородицкого монастыря Затворника Георгия, — послано прошлого 1838 года октября 19 числа.
Содержание сего доношения состоит в следующем:
«Профессор философии протоиерей Феодор Голубинский представил в цензурный комитет следующее мнение о рукописи: «Краткое известие» (и проч.).
«Сие известие о Жизни Затворника не заключает в себе ничего не согласного ни с чистым учением Христианским, ни с духом и правилами подвижнической жизни, предначертанными в писаниях и житиях Св. Отцев, и может служить средством к возбуждению в верующих ревности и подвигам благочестия и к подкреплению в них надежды на успех, при помощи Божией: ибо пример добродетелей подвижника, близкий к нам по времени, с особенною силою действует на сердца».
«В прочем по слову в сем известии находятся сказания о свыше сообщенном затворнику Георгию даре прозорливости (стр. 61, 62, 64–67, 69, 70–78), о случаях сверхъестественных (стр. 69, 72), о видениях бесов (44–48), об особенной славе Затворника (74), об исцелениях его молитвами (75, 76): то цензурный комитет не имел права сам по себе дать решительное суждение о сих особенных дарованиях благодати Божией, должен испросить разрешения и благословения Святейшего Синода на одобрение сих сказаний к напечатанию. Цензурный комитет, соглашаясь с мнением Цензора, полагает одобрить сию рукопись к напечатанию; но не приводя сего заключения в исполнение, долгом поставляет испросить на сие благословения Святейшего Синода».
№ 2
Ваше Высокопреподобие!
Достопочтеннейший отец Архимандрит.
Прошлого года, хотя и находился я в сие время в Санкт-Петербурге, но по неведению моему не исполнил долга своего, лично не поздравил ваше Высокопреподобие со днем вашего ангела, в ка{стр. 283}ковой моей вине, после удостоился получить от вас прощение, но желая загладить сию мою погрешность, памятуя приближающееся празднество святого священномученика Игнатия богоносца, которого имя вы изволите на себе носить, в обязанность себе поставляю, поздравить Вас с оным, и пожелать вам на многая лета, праздновать сей день во здравии и душевном мире и спокойствии; которые да ниспослет на вас премилосердый Господь. Оказанные вами мне в бытность мою, с сопутником моим о. Спиридоном, в святой вашей обители, странноприимство и любовь, потщусь содержать в памяти моей незабвенно, и чувствовать сердечную мою благодарность; а при слабых моих к Богу молитвах, молить о здравии и спасении вашем. — В надежде вашего благорасположения, осмеливаюсь нижайше испрашивать вашего благословения, и вручая себя в ваши святыя молитвы, с достодолжным моим к вам высокопочитанием пребыть честь имею:
Вашего Высокопреподобия всепокорнейший послушник
многогрешный монах Иоанникий.
9-го декабря 1836-го года
Оптина монастыря Скит
При сем и я ничтожнейший имею честь поздравить вас, ваше Высокопреподобие, с наступающим днем Вашего Ангела, и да дарует вам премилосердый Господь, встретить оный и препроводить в вожделенном здравии и благоденствии, ваш недостойный сомолитвенник многогрешный иеросхимонах Леонид.
№ 3
Ваше Высокопреподобие
Достопочтеннейший отец Архимандрит!
На худые мои строки, вы удостоили меня собственноручным ответом при всех ваших занятиях, уделили время и для меня последнего; чувствуя таковую вашу милость, давно побуждался принести вам всенижайшую мою благодарность, но удерживался от сего, дабы не отвлечь от важнейших предметов, ничтожными моими строками, но теперь уже осмеливаюсь дерзать на сие, по случаю приближения высокоторжественного праздника воскресения Господа нашего Иисуса Христа; и за непременный долг считаю, поздравить Вас с сим всерадостным праздником; примите сердечное мое желание, да утешит Вас премилосердый Господь, во дни сего торжества, нетленным своим утешением, и дарует мир и спокойствие душевное, при совершенном здравии телесном.
{стр. 284}
Позвольте, почтеннейший отец, напомнить вам прошедший год; сие время останется для меня всегдашнею памятью, как мы с братом отцом Спиридоном в вашей обители торжествовали, и пользовались вашею отеческою любовию, чувства моей благодарности не в силах изъявить, но при слабых моих молитвах должен молить премилосердого Господа о здравии и спасении Вашем. Осмеливаюсь и себя поручить вашим святым молитвам, и с нижайшим моим высокопочитанием и земным поклонением имею честь прибыть
Вашего Высокопреподобия
нижайший послушник
многогрешный монах Иоанникий.
10-го апреля 1837-го года
Оптина Монастыря Скит
№ 4
Ваше Высокопреподобие
Достопочтеннейший батюшка
Отец Архимандрит!
По прибытии нашем в обитель свою 5 числа сего генваря, осмеливаюсь о сем донести вашему высокопреподобию. Благодеяние и милость Ваши изъявленные, как мне лично, так и ходатайство наше подавшее нам средство к снисканию для обители пользы, остается впечатленными в сердце моем, и счастием себе поставляю при первом сем убогом моем к вам начертании, изъявить всенижайшую мою и чувствительную благодарность. Исполняя послушания, находясь в волнении мира, находили мы тихое пристанище в вашей святой обители; а отеческая ваша любовь и ласковое обращение служили нам утешением; в обители вашей мы забывали понесенный нами труд, и совершенно успокоевались, но без вашего ходатайства и приступ к исполнению нашего послушания был бы весьма затруднителен. Еще же любовь ваша к батюшке отцу Леониду и сострадание о его положении тронули меня до глубины сердца; все сие чувствуя, не мог пройти молчанием, не изъявить чувств моих, пред вашим высокопреподобием. Позвольте принести вам усерднейшее мое поздравление с наступившим новым годом, и желаю вам новых сил, и нового счастия, и как в течение сего года, так и во многия будущия, желаю вам телесного здравия и душевного мира и всякого спокойствия, и да ниспослет великодаровитый Господь на Вас и на всю вашу обитель свое благословение.
{стр. 285}
Припадаю к отеческим вашим стопам, испрашиваю ваших святых молитв и благословения, и с нижайшим моим к Вам высокопочитанием и преданностью пребыть честь имею Вашего Высокопреподобия нижайший послушник
многогрешный монах Иоанникий.
Генваря 24-го дня 1838 года
Оптина монастыря Святого Иоанна Предтечи Скит
При сем и я, непотребный Леонид, вас, достопочтеннейший отец Архимандрит, честь имею приветствовать моим поздравлением с наступившим новым годом и пожелать вам здравия, спасения, и благоденствия и за принятие нашего ближайшего собрата отца Иоанникия, недостает сил и чувств вашей любви изъявить благодарность и в надежде вашего благорасположения пребыть честь имеем ваши недостойные сомолитвенники.
Позвольте также и мне, вашему высокопреподобию, принеся поздравление с наступившим Новым годом, пожелать мира, здравия и спасения; с нижайшим моим высокопочитанием, имею честь пребыть
Вашего Высокопреподобия
нижайший послушник
Иеромонах Макарий.
{стр. 286}
Ольга Шафранова
Птенцы гнезда Игнатиева
Те наставники похвальны, которые приводят не к себе, а к Богу.
Митрополит Филарет Киевский
Ко времени назначения будущего святителя Игнатия Брянчанинова настоятелем Троице-Сергиевой пустыни ему не исполнилось еще 27 лет, а весь его монашеский опыт заключался в трехлетнем пребывании в звании послушника в разных монастырях и почти двухлетнем настоятельстве в заштатном Лопотовом Пельшемском монастыре. Как и Лопотов монастырь, так и Троице-Сергиева пустынь достались ему в крайнем упадке и материальном и нравственном. Братство Пустыни составляло всего 13 человек: 8 монашествующих, трое послушников и двое подначальных — а распущенность среди них «царила во всей силе».
Несмотря на молодость, архимандрит Игнатий прекрасно понимал, что общее состояние монастыря зависит, прежде всего, от нравственного уровня монашествующих и что одна из важнейших обязанностей настоятеля заключается в воспитании подведомственной ему паствы. Поэтому и труды свои по возрождению Пустыни он начал с приведения в достодолжный порядок богослужений и введения строгой дисциплины среди ее насельников.
В своих отношениях с братством Сергиевой пустыни архимандрит Игнатий стремился следовать учению святых Отцов Православной Церкви и многое перенял из уроков, преподанных ему самому незабвенным отцом Леонидом (в схиме Львом) {стр. 287} Наголкиным. Широкая образованность, глубокая проницательность, собственный опыт постоянного самонаблюдения помогали ему находить правильные пути к совершенствованию «ищущих душ». Ближайший ученик его, впоследствии преемник писал: «он приучал быть откровенным с ним не только в делах, но и в помыслах. Такая откровенность и близость отношений не допускала учеников до грубых погрешностей». Архимандрит и сам показывал примеры откровенности и терпеливости. Об этом, в частности, можно судить по его пространному письму ученику, «письменно обличавшему его в изменяемости его расположения к окружающим и к нему»: «Понеси убо мои немощи; а я постараюсь понести твои, как доселе старался … Мои немощи тяжелы более для тебя, нежели для меня; а твои ощутительны для меня, нежели для тебя» (полностью приведено ниже).
Методы воспитания архимандрита Игнатия, приучение братства к безусловному послушанию, откровенности, смирению неопытному взгляду часто казались суровыми, даже жестокими (как, в свое время, методы отца Леонида Наголкина). Не все выдерживали такую систему. «Были и такие в числе братства, которые никак не могли привиться к своему отцу, и это большею частию — которые получили начальное воспитание в других монастырях». Не желая жить по правилам отеческим, они затевали интриги и враждовали против тех, которые ходили на исповедь и откровение помыслов. «Много пострадал о. Архимандрит за них, много вынес на своих плечах клеветы и порицания». Кончалось, однако, тем, что они вынуждены были покинуть Сергиеву пустынь. Так что уже в 1841 г. архимандрит Игнатий писал своему другу Стефану Дмитриевичу Нечаеву: «Все почти прежние жители монастыря выбыли; теперь первые лица — это те послушники, которые вступили в обитель вместе или вслед за мною. Они уже иеромонахи» [178].
Несмотря на суровость воспитания, архимандрит Игнатий «умел любить чад своих духовных»; он старался излишне «не стеснять их и не воспрещал веселости между собой, даже в его присутствии». Он «ненавидел несогласия и споры: если случалось кому поссориться, он немедленно призывал их к себе и мирил, чтобы не оставалось неприязни до другого дня». Его отношение к «чадам» было прямо отеческое, о чем свидетельствуют выдержки из его писем. Так, в 1843 г., по должности благочинного, он совершал путешествие по монастырям Санкт-Петербургской епархии {стр. 288} в сопровождении нескольких монахов и послушников: «Моим спутникам в дороге все нравилось, а мне приятно было смотреть на их любопытство… Как [они] за мною ухаживают, как услуживают! Право, подобного внимания можно ожидать от одних только ближних родных. Как [они] между собою милы! Как Марк весел! Лицо его играет от радости, как весеннее солнце». В 1847 г., отправляясь для поправки здоровья в Николо-Бабаевский монастырь, он взял с собой двух послушников, также нуждавшихся в лечении. «Степану получше, — писал он своему наместнику — Когда я кончу курс декокта, то и его хочу заставить попить: потому что по пробе оказалось полезным». Или: «Думаю, что Николушка уже отправился ко мне. Если не отправился, то отправь; Сисой все еще лежит; Степана временами схватывает, да и ему надо тоже полечиться и во время леченья быть безвыходно в келлии. Я по сим причинам выписал из деревни моего родителя мальчика, вкупе и повара, который теперь у меня и прислуживает». Или: «Употреби на Власа оставшиеся мои деньги; очень рад, что он поправляется. Сисою лучше, хотя до сих пор он не выходит из комнаты, где лежит… Я нанял для него прислугу и трачу деньги на лечение; также по получении от тебя 170 руб. серебром купил ему зимнее платье. С сего дня начинает лечиться Стефан уже у здешних докторов, какие есть» и т. д.
Также и братия, «привившаяся» своему наставнику, отвечала на его любовь сыновними чувствами: «А. Н. Муравьев пробыл здесь по сегодняшний праздник [Рождества Господа нашего Иисуса Христа], с коим Вас, дражайший Батюшка, имею честь усерднейше поздравить; как-то Вы его проводите? Но у нас до чрезвычайности заметно, что нет нашего доброго, радушного хозяина-отца, умеющего соединить приятное с полезным — и тем составить истинный, радостный праздник» [179].
Умелое, продуманное руководство архимандритом Игнатием братства Сергиевой пустыни приносило свои плоды. Пустынь становилась примером благонравия и образованности иноков, становилась рассадником благочестия. Начальство все чаще начинало выбирать из насельников Пустыни кандидатов для занятия настоятельских должностей. Архивные материалы сохранили сведения о некоторых из них. Так, в 1839 г. из Пустыни вышли двое: ризничий иеромонах Сергий Рудаков, впоследствии в сане игумена наместник Толгского монастыря, а затем благочинный и уставщик Александро-Невской Лавры, и эконом иеро{стр. 289}монах Израиль Андреев, впоследствии архимандрит Рождественского Коневского монастыря. В 1846 г. вышел ризничий иеромонах Герасим Грязнов, впоследствии архимандрит Переславо-Залесского Никитского монастыря. В 1837–1838 и 1840–1844 гг. послушником в Сергиевой пустыни был знаменитый впоследствии игумен Череменецкого Иоанна-Богословского монастыря Антоний Бочков, называвший архимандрита Игнатия своим «духовным отцом и первым наставником в монашеской жизни» [180]. Еще, по словам архимандрита Игнатия Брянчанинова: «Архимандрит Большого Тихвинского монастыря и Игумен Малоярославецкого монастыря поступили из мира прямо в Сергиеву пустынь». А в 1857 г. 13 апреля он писал игумену Варфоломею: «У нас в монастыре имеется новость: бывший мой Наместник Иларион произведен во Игумена Владимирской епархии в третьеклассный Юрьевский монастырь».
Но были и такие, которые, выйдя из Пустыни и потеряв строгого руководителя, растеряли и приобретенное там благонравие. Один из них, это о. Феофан (в миру Александр Федорович Комаровский), бывший наместником в Сергиевой пустыни в 1836–1841 гг. Он оказался личностью весьма противоречивой. Святитель Игнатий, тогда еще послушник Дмитрий Александрович Брянчанинов, познакомился с ним в 1830 г. в Кирилло-Новоезерском монастыре, и они оба очень понравились друг другу. По отбытии оттуда из-за болезни, Дмитрий Александрович в письмах постоянно передавал ему поклоны, называя «возлюбленнейшим по духу собратом». После назначения отца Игнатия настоятелем Сергиевой пустыни, о. Феофан стал проситься к нему. Архимандрит Игнатий писал о нем Преосвященному Стефану, епископу Вологодскому и в 1835 г. Комаровский был уже в Пустыни. В 1841 г. он был переведен строителем в Кирилловский Новоезерский монастырь. До 1844 г. они переписывались, а после этого времени сведений об их сношениях не имеется.