Кобо Абэ

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   33

28




Жена испытующе взглянула на меня, но промолчала. Может быть, потому,

что я так ничего толком и не объяснил, а скорее всего мой тон просто не

оставлял места для расспросов. Бывают случаи, когда нужно понимать без

объяснений.

Я глядел, как жена с застывшим лицом спускалась на первый этаж, чтобы

переодеться. Приходится признать, что я приспособил самоанализ к

самооправданию. В конце концов для чего я это затеял? Чтобы действительно

защитить жену? Или чтобы использовать ее как послушный инструмент? Это уже

самодопрос. Мне становится стыдно, и я опускаю голову. А почему мне,

собственно, стыдно? В чем моя вина? Этого я объяснить не могу. Или где-то в

глубине души я уже предвидел страшную развязку, которая нас ожидала?

Как бы то ни было, ясно одно: я потерял уверенность. Ничего похожего на

собственное мнение у меня больше нет. Осталось только непомерное

беспокойство. Очень хочется бежать... Хотя странно было бы, если бы я не

испытывал беспокойства. Я не знаю, сын у меня или дочь, это не важно. Мой

ребенок будет иметь жабры, он будет жить под водой. Что же он подумает о

нас, своих родителях, когда вырастет? Одна эта мысль приводит в содрогание.

Это ужас, которого не выразишь никакими словами, который ничего не имеет

общего с понятием об ответственности родителей. Детоубийство на фоне этого

ужаса представляется благороднейшим, гуманнейшим поступком.

По лицу поползли капли пота. Я пришел в себя. Я простоял так минут

десять и еще не умывался. Торопливо спускаюсь вниз. Сую в рот зубную щетку и

ощущаю тошноту, словно с похмелья.

Раздался телефонный звонок. Я вдруг вспомнил про шантажиста - про

отвратительного шантажиста, которому известны все мои действия и намерения,

- не прополоскав рта, бросился к телефону. Звонил Томоясу из комиссии по

программированию.

- Э-э... Я, собственно, по поводу советского предложения о

сотрудничестве.

На этот раз его тягучий голос не раздражает меня, как обычно.

- Предложение отклоняется? - спрашиваю я равнодушно.

- Нет, не то чтобы отклоняется... Мы здесь решили пока выжидать и

наблюдать.

Все по-прежнему. И газеты опять промолчат. Из выжидания и наблюдения

сенсации не получится. Да и вообще интерес к машине за последнее время пошел

на убыль. Вероятно, сработала пропаганда, утверждающая, что

машина-предсказатель несовместима с либерализмом. Но теперь это меня не

задевало. У меня просто не было сил обращать на это внимание. Если бы этот

трус Томоясу, воображающий, будто он держит за шиворот будущее, узнал хотя

бы сотую долю того, что я видел вчера ночью... Я молчал, и Томоясу заговорил

снова:

- Кстати, как у вас с работой? Заседание комиссии состоится

послезавтра, и я предвкушаю...

- Мы готовим интересный доклад. В частности, о характерных показателях

личности.

- А в отношении убийцы?

С губы сорвалась на руку белая капля зубной пасты.

- Я составляю сегодня проект доклада, прики передаст его вам, - быстро

сказал я и повесил трубку.

И сейчас же снова раздался звонок. Вот на этот раз звонил действительно

тот самый шантажист с моим голосом.

- Кацуми-сэнсэй? Как вы быстро взяли трубку! Вы словно ждали моего

звонка... - сказал он со смехом и, не дожидаясь ответа, перешел на серьезный

тон.

Его голос стал еще более похожим на мой:

- Впрочем, вы действительно ждали. Не правда ли?.. Ведь вы собираетесь

совершить поступок, от которого я непременно предостерегу вас...

Да, в глубине души я действительно ждал звонка от этого шантажиста.

Который уж раз он назойливо вмешивается в мои намерения. И все же я

растерялся. Если в моем доме не установлены скрыто подслушивающие

устройства, то один только прики мог предвидеть, что я собираюсь исследовать

жену машиной-предсказателем. Но, с другой стороны, прики слишком ловок,

чтобы так глупо раскрывать себя. Я ощутил близость невидимого соглядатая и

поежился.

- Почему ты решил, что я ждал? Простая случайность!

- Совершенно верно. Ведь до моего звонка ваш телефон был занят.

Я смешался. Я еще допускал, что кто-то использует мой голос, записанный

на магнитофонной ленте при помощи машины-предсказателя, но не представлял

себе, как эта запись может всякий раз точно соответствовать положению вещей

и правильно реагировать на мои слова.

- Вы удивлены? - осведомился мой собеседник. Послышался смешок: видимо,

он догадался о моей растерянности. - Но хоть теперь вы поняли, кто я такой?

- Кто?

- Ну как "кто"... Неужели вы еще не поняли? Тогда даю вам еще один

ключ. Перед этим вам звонил Томоясу-сан из комиссии по программированию.

- Ты прики!.. Нет, ты, конечно, машина. Ты просто голос. Но управляет

тобой прики, это ясно. Он, должно быть, рядом с тобой. Пусть возьмет трубку,

живо!

- Чепуха. Раз я говорю, то я и слушаю. Я позвонил вам по своей воле.

Неужели вы полагаете, что машина способна на быстрые и точные ответы, если

ею кто-то управляет? Кстати, сэнсэй, у вас рот набит зубной пастой. Вас,

наверное, прервали во время умывания, не так ли? Если желаете, сходите и

прополощите рот, я подожду. И прошу прощения, я не шучу. Я просто хочу

доказать вам, что разговариваю по своей собственной воле.

- Тогда лучше скажи прямо и определенно, кто ты такой!

- Да, пожалуй, лучше сказать... Но неужели вы действительно не

догадываетесь? Хотя это тоже возможно. Ну что же, сэнсэй, вы, конечно, уже

обратили внимание на то, что мой голос в точности походит на ваш. Вот вы

сейчас подумали: ага, наверное, это просто случайное сходство. Так? Ладно,

ладно, не будем спорить. Итак, сэнсэй, вы не пожелали узнать меня. То, что

вы не желаете тратить на это усилий, и то, что я вынужден сейчас говорить с

вами по телефону, - это, в сущности, две стороны одной медали. Я должен

сообщить вам одно важное обстоятельство, и само это...

- А почему бы тебе не зайти сюда, ко мне? Ведь с глазу на глаз

договориться было бы проще.

- Вы думаете? К сожалению, это невозможно. К тому же и разговор у нас

не такой уж сложный...

- Тогда говори. И постарайся короче.

- Прекрасно. Постараюсь, - сказал голос выразительно и, помолчав,

продолжал: - Коротко говоря, вы приняли решение совершить непоправимый

поступок.

Я подумал, что нужно быть осторожным. Мой собеседник свободно

пользуется и залихватскими интонациями бродяги и сухим, чиновничьим тоном.

Значит, это не обычный человек, у которого что на уме, то и на языке. Какое

ремесло требует проникновения за внешнюю оболочку человеческого

существования, за маску общественного положения и профессии? Прежде всего,

видимо, ремесло сыщика и шантажиста. Может быть, изображая из себя

всезнайку, он просто хочет выведать мои намерения.

- Ну, знаете ли... - ответил на мое молчание голос, тихонько

откашливаясь. - Хотя в том, что вы меня подозреваете, нет ничего

удивительного. Это мне понятно. Итак, вы сейчас собираетесь выйти, взяв с

собой жену? Так?.. Нет, не подумайте, пожалуйста, что я наблюдаю за вами в

бинокль из каково-либо дома поблизости. Впрочем, действительно в настоящий

момент у вашего дома дежурит наблюдатель. Посмотрите в окно в конце

коридора, живее!

Я послушно оставил трубку и выглянул, как было сказано. Как раз в этот

момент мимо ворот слева направо со скучающим лицом проходил мои шпион. Я

попятился, вернулся к телефону и осторожно, стараясь не производить ни

малейшего шума, взял трубку.

- Ну как? - сейчас же спросил голос. Как он узнал, что я уже у

телефона? - Это тот самый молодой человек, с которым вы тогда подрались.

Между прочим, весьма способный специалист по всякого рода убийствам.

- Ты откуда говоришь?

Терпеливо превозмогая тупую боль, которая поднимается от позвоночника к

голове, я пытаюсь сообразить, откуда, разговаривая по телефону, можно

одновременно наблюдать за моим домом.

- Да нет же, я уже, кажется, сказал, что звоню издалека. Ага, отлично,

вот здесь у меня проезжают пожарные машины. Окно у меня открыто. Вы слышите?

У вас ничего не слышно, не правда ли?

- Любой дурак может проделать такой фокус при помощи магнитофона.

- И это верно... Тогда запишите номер моего телефона. Будете знать

номер, и ваши сомнения исчезнут. Я положу трубку, а вы позвоните, хорошо?

- Хватит с меня! Мне все равно.

- Нет, так не пойдет... - Голос вдруг стал увещевающим. - Это очень

важно. Я-то ведь вижу все насквозь...

- Ну и что из этого?

- Ты так ничего и не понял, бедняга...

Шантажист глубоко вздохнул. В его тоне была такая искренняя печаль, что

меня даже не задел переход на фамильярное "ты".

- И ты до сих пор не догадываешься, кто с тобой говорит? Это же я. Ты

сам... Я - это ты!