Geum.ru

Понятие и современные концепции техники

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   13
дело не в технике, а том типе социальности, который сложился в последние два-три столетия. До тех пор пока мы будем думать, что техника – это главное, что основные социальные проблемы решаются на ее основе, что благополучие человечества непосредственным образом связано с развитием современных технологий – мы будем и дальше способствовать углублению кризиса нашей цивилизации. Вероятно, нужно работать над тем, чтобы развести понимание социальности и техники. Хотя в нашей техногенной цивилизации именно техника играет колоссальную роль, с точки зрения перспектив развития, нужно способствовать пониманию того, что это вещи разные. Сложившийся тип социальности нас больше не может удовлетворять, убеждение, что основные социальные проблемы можно решать на основе техники, все больше становится деструктивным моментом. Любой социум и культура предполагают технику, но не определяются последней. В настоящее время мы вступили в период активного обсуждения новых возможных типов социальности. Некоторыми соображениями на этот счет я и хочу завершить свою книгу.


3. Мегатенденции современности


Исследования показывают, что эффективность среднесрочных и долгосрочных прогнозов невелика. "Осуществление подобных прогнозов, - пишет Федерико Майор, - необходимая, но, несомненно, рискованная задача, в особенности когда приходится ставить неудобные вопросы, когда затрагиваются глубоко укоренившиеся критерии и чувства. Это хорошо известно Римскому клубу, чьи доклады о поисках новых подходов чаще подвергались формальной критике, нежели добросовестному анализу" [45, с. 183-184]. Но дело не только в неудобных вопросах и укоренившихся чувствах. Прогрессирующее увеличение сложности будущего делает проблематичным его прогнозирование ("по своей динамике и запутанности будущее становится недоступным для понимания большинства людей. И тем не менее необходимо стремиться к тому, чтобы сделать его понятным") [45, с. 184].

К мнению Ф.Майора добавлю, что современное развитие наук о культуре, науке, образовании таково, что не позволяет создавать строгие прогнозы в этих областях. Конечно, философия, науковедение, культурология вооружают прогнозистов и сценаристов будущего знаниями, но это не те знания, на которые можно опереться с уверенностью. Как правило, эти знания носят академический характер и в своей концептуальной основе исходят из традиционных, охваченных кризисом парадигмальных представлений.

Другое, не менее важное обстоятельство - слабое отражение в современных методах и концепциях прогнозирования искусственной природы будущего. Будущее, аналогично, культура, наука, образование - это не только то, что складывается естественно, само собой, но также результат целенаправленной деятельности людей, в частности, их замышления будущего и усилия, направленные на его осуществление. Сценарные прогнозы в прогнозировании учитывают это обстоятельство, но только частично. Вопрос в том, как отразить при составлении прогнозов собственную активность человека, творящего будущее? Определяя суть перехода от нашей индустриальной эпохи к следующей супериндустриальной, У.Тан писал, что уже не ресурсы ограничивают решения, а решения создают ресурсы. Это - глубокое революционное изменение, может быть, наиболее глубокое из тех, которые знал человек.

Все сказанное не означает отказ от прогнозирования, речь идет о другом - более правильном понимании его природы и характера. Это понимание сегодня имеют в виду, когда говорят о мегатенденциях. Происходит отказ от нерефлексированного и методологически неконтролируемого прогнозирования. Традиционное дистанцирование в метатеории предмета исследования от исследуемого объекта снимается, преодолевается практикой синтезирования не столько методов различных наук, сколько синтезированием гносеологических положений, предпосылаемых конкретному научному исследованию. В рамках анализа мегатенденций предпринимаются попытки нахождения аутентичной самому объекту логики его интерпретации. При этом на второй план отходит обсуждение тех характеристик, которые данный объект будет иметь через пять или более лет. Методика футурологической экстраполяции заменяется более внимательным отношением к аутентично присущим данному объекту связям с другими объектами. Вновь приобретает свое принципиальное значение одна из фундаментальных идей западноевропейской культуры: характер существования объекта теснейшим образом связан с характером его познания.

Кроме того, в исследованиях мегатенденций тщательным образом исследуются ценностные и моральные основания научной деятельности. Даже когда исследование ведется человеком глубоко верующим, перед которым не стоит в качестве концептуальных проблем факты творения и причастности человеческого бытия более высоким божественным инстанциям, все равно проблема транслирования и, следовательно, скрытого изменения указанных смыслов достаточно остра.

Наконец, если в прогностике основная ценностная ориентация - будущее, причем слабо связанное с настоящим и прошлым, то в исследованиях мегатенденций главный акцент делается на выявление потенциальных возможностей настоящего с широким использованием прошлого опыта. Делается попытка отыскания ключа к прошлому, с тем, чтобы актуализировать настоящее. И уже на основе этого медленно строить будущее. Исследования подобного рода позволяют вскрыть неявные причины, почему тот или иной аспект жизни общества, причем иногда только потенциально возможный, наделяется статусом актуальной проблемы. Причем актуальность эта имеет такой характер, что общество жадно ищет ответ на вопрос, как поведет себя эта проблема в будущем, пусть и совсем близком. Часто под магатенденциями понимают некоторые латентно протекающие, но склонные мощно о себе заявить в будущем, параметры сегодняшних проблем.

Правда, встает сложная проблема: если в анализе мегатенденций делается акцент не на анализе тенденций изменения самого объекта, а скорее изучении изменений в подходах к нему, не столько замышляемых, идеальных образах этого объекта, сколько на сегодняшней актуальности, так сказать, "беременной" завтрашними затруднениями то, как такой подход сочетается с нашим желанием иной жизни, с нашей готовностью строить эту жизнь?

Ну, вероятно, нужно прежде всего осознать эту проблему. Затем в явном виде зафиксировать, описать наши желания и идеалы. Следующий шаг - критический анализ этих желаний и идеалов, как с точки зрения возможности их реализации и следствий, вытекающих из возможной реализации для наших других желаний или наших ценностей, так и с точки знания тех проблем, которые сегодня актуальны, и тех традиций, а также тенденций, которые связывают нас с прошлым. Должен осуществляться разумный компромисс между нашими желаниями и нашей готовностью их реализовать, с одной стороны, а также уяснением природы нашего "настоящего-прошлого" и нашей преобразующей активностью - с другой. Важно подчеркнуть, что подобный компромисс осуществляется не только в сфере мышления, но и в самом опыте жизни, например, через нравственное усилие, образование, практическую деятельность и т.д.

Первой мегатенденцией современности несомненно является дальнейшее ускоренное развитие процессов (как конструктивных, так и деструктивных), характерных для техногенной цивилизации. В качестве второй мегатенденции современности можно назвать как раз формирование новых форм социальности. Анализ показывает, что переход к новым типам хозяйственной деятельности, втягивающих в свою орбиту экономику разных стран, новым типах власти (власти знаний, информации, экономических отношений), создание новых социальных институтов (например, международных, транснациональных), новых технологии (например, информационных) с необходимостью влечет и становление новой социальности, новых социальных организмов. С одной стороны, происходит медленное становление институтов, ставящих своей целью преодоление противоречий техногенной цивилизации и реализацию нового социального проекта (сохранение жизни на земле, безопасное развитие, поддержание природного, культурного и личностного разнообразия (многообразия) и сотрудничества, способствование становлению новой цивилизации, новой нравственности, новым формам жизни и мышления), с другой стороны – идет формирование различных новых форм социальности, например, “метакультур”, международного терроризма, антиглобалистского движения. Рассмотрим, например, что собой представляют метакультуры.

Как правило, современного человека мы называем личностью, говоря о ее правах, свободе и прочем. При этом забываем, что человек, пусть он даже будет сверхсовременный, продолжает оставаться социальным индивидом. Последний же действует не самостоятельно, а по законам социума, в свою очередь, социальный организм действует через него и посредством него. Для социального индивида его собственная жизнь неотделима от культурной. Когда в древнем мире, например, Ассирии или империи Ацтеков, цари демонстрировали ужасающую жестокость, принося в жертву богам тысячи пленников, они действовали не лично от себя, а реализовали волю своих богов. В то время это было вполне оправдано, поскольку цари древнего мира рассуждали так: если мои боги не смогут уничтожить чужих богов, мой народ ждет печальная участь, его поработят окружающие царства.

Если учесть, что культура как социальный организм, осуществляет себя в людях, нельзя уже удивляться, что в периоды, когда речь идет о становлении социума или вопросах его выживания, многие социальные индивиды начинают действовать только исходя из интересов целого, какими бы странными и жестокими с этической позиции они ни казались. В этом отношении не уникальна и современная ситуация – мы живет при становлении новой цивилизации, где на место привычных культур и национальных государств встают “метакультуры” и другие глобальные социальные образования.

Действительно, начиная со второй половины ХХ века, можно говорить о становлении супероганизмов социальной жизни – лагерей социализма и капитализма (“политические метакультуры”), экономических зон США, Общего Рынка, Японии, Китая и Юго-Восточной Азии (“регионально-хозяйственные метакультуры”), буддийского, мусульманского, христианского мира (“конфессиональные метакультуры”), наконец, единого социального пространства Земли (“планетарная метакультура”). Для каждого их этих социальных суперорганизмов характерно (в прошлом или в настоящее время) постепенное формирование общих институтов, становление единых условий хозяйственной и экономической деятельности, сходных структур власти, принятие общих политических деклараций, создание союзов и других политических объединений. В некоторых случаях, как например, для социалистического лагеря речь шла даже о единых картине мира, хозяйстве и системе управления (власти). К этому же фактически движется Общий Рынок.

Становление метакультур современности связано с новыми возможностями, которые постепенно осознаются, начиная со второй половины прошлого столетия. Современные транспортные системы (прежде всего авиация, быстроходные корабли, скоростные железные дороги), средства связи (радио, телевидение, электронная почта, Интернет), высокие технологии, новые экономические схемы и системы в корне изменили многие социальные процессы, позволив сблизить и объединить отдельные, до того не связанные между собой, территории, социальные структуры, сообщества. Под воздействием новых возможностей (к ним относятся даже ядерные войны или международный терроризм) меняются и основные системы жизнеобеспечения культуры.

В чем отличие метакультур от обычных культур? Субстрат метакультур включает в себя не только людей, технологии и сети, но и отдельные культуры и национальные государства, прежде существовавшие самостоятельно. Подобно тому, как в свое время при становлении первых культур формировались институты и хозяйство, обеспечивающие базисные, а затем и производные потребности людей, сегодня метакультуры начинают обеспечивать потребности отдельных культур и государств, входящих в метакультуры. И обратно, отдельные культуры и государства как субстрат метакультуры начинают трансформироваться, приспосабливаясь к выполнению специализированных функций в суперорганизме метакультуры.

Нетрудно понять, что в метакультурах будут заново структурироваться все основные подсистемы социальной жизни, прежде всего картины мира, власть и общество. В свою очередь, это потянет за собой изменения в других сферах культуры. В качестве иллюстрации можно взять право. Уже сейчас в выступлениях антиглобалистов, на международных конференциях с участием сырьевых или слаборазвитых стран разворачивается острая критика существующих представлений о социальной справедливости и предлагаются проекты перераспределения в международном масштабе ресурсов и продуктов труда. Уже сегодня признается верховенство над национальными законодательствами правовых норм международного характера. И это только самое начало процесса.

Становление метакультур современности это, конечно, не одномоментный акт и процесс, а длительный исторический процесс, даже много разных процессов. Сюда входит манифестация ведущих идей и ценностей данной метакультуры, борьба с картинами мира отдельных культур, попадающих в подчинение данной метакультуры, создание систем жизнеобеспечения (хозяйственных и экономических институтов, новой системы власти и образования и др.) и много чего другого, включая борьбу с другими метакультурами. Вспомним, какая идеологическая борьба велась между лагерями социализма и капитализма. Вероятно, всегда становление нового социального организма предполагает нахождение антипода, врага, системы представлений, относительно которых можно осознать и оформить свои собственные представления.

Чтобы выжить, метакультуры начинают рефлексировать как собственные картины мира, так и системы жизнеобеспечения. Перспектива здесь, вероятно, в том, чтобы опираясь на полученные знания и схемы, периодически обновлять и перестраивать картины мира и системы жизнеобеспечения. Другими словами, метакультуры пытаются стать бессмертной формой жизни. Отдельному человеку этот замысел не удался, вряд ли это получится и у метакультур. Но обрести в этих усилиях новые степени устойчивости и выживания они, безусловно, смогут.

Мыслим и имеет определенную, впрочем, не очень большую, вероятность и такой сценарий: отдельные метакультуры и культуры станут субстратом единой планетарной метакультуры. В этом случае сбудется мечта многих философов и мыслителей, однако, возникший при этом социальный суперорганизм вряд ли будет похож разумный Солярис; судя по нашему исследованию (“Теория культуры”), от социальной формы жизни и организма этого ожидать невозможно. Но и в этих двух случаях человечеству придется длительное время жить и бороться с терроризмом. Такова суровая реальность современной жизни.

Стоит отметить и такой момент. Новые формы социальности весьма различны и не все они выживут. Одно дело метакультуры типа США, Китая, Общего рынка, возможно, при определенных благоприятных условиях, России, а также мировые религии – католичество, православие, ислам, буддизм, которые сегодня тоже задают новые формы социальности. В оппозиции к ним складываются такие формы социальности как движение «зеленых», эзотерические движения, терроризм, антиглобализм. В отличие от первых метакультур последние менее устойчивы.

Если же говорить об альтернативе «развитие в направлении «постава» и реализации нового социального проекта (сохранение жизни на земле, безопасное развитие, поддержание природного, культурного и личностного разнообразия (многообразия) и сотрудничества, способствование становлению новой цивилизации, новой нравственности, новым формам жизни и мышления)», то пока, как уже отмечалось, идет ускоренное развитие процессов, характерных для техногенной цивилизации, и медленный, можно сказать, мучительный поворот к новому социальному проекту. При этом в рамках обеих тенденций наблюдаются попытки, и небезуспешные, использовать новые формы социальности.

Не свидетельствует ли все это о том, что наша цивилизация, с одной стороны, еще не достигла «дна пропасти», то есть, что глобальный кризис современности еще не осознан и не принимается сознанием большинства людей, с другой – о том, что современная цивилизация еще не вошла в точку бифуркации, из которой возможен выбор одной из альтернатив развития? Еще один вопрос, возможен ли синтез и снятие указанных здесь противоположных тенденций на основе (с включением) новых форм социальности, и каких именно? Особая проблема, каким образом можно стимулировать и активизировать участие заинтересованных субъектов и населения в решении всех этих проблем? Решение этих и многих других глобальных проблем во многом зависит от того, какой тип культуры придет на смену существующей.

В цитированной в первой главе книге “Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру” С. Бенхабиб пишет, что, действительно, если бы посмодернисты были правы, то перестали бы работать основные принципы либерализма и демократии, поскольку никогда нельзя было бы понять другого, договориться, и как следствие, добиться равенства. А С.Бенхабиб стремится именно к пониманию и миру при том, что одновременно она признает - есть границы компромисса. “Практика уступок мультикультурализму может привести к своего рода “холодной войне” между культурами: возможными станут мир, но без примирения, заключение сделок, но не взаимное понимание... В качестве граждан нам следует понимать, когда мы доходим до пределов своей терпимости; тем не менее нам нужно научиться сосуществовать с “особостью” других, чей образ бытия, возможно, серьезно угрожает нашему собственному” [7, с. 155].

Критика теории “рамочного релятивизма” в лице Жана-Франсуа Лиотара и Ричарда Рорти позволяет С.Бенхабиб сформулировать важные тезисы: представители постмодернизма абсолютизируют различие подходов, закрывая глаза на наличие общих условий; на самом деле, несмотря на различия, мы в состоянии понять друг друга; реальное общение не ограничивается только семантикой, оно ведет также к установлению взаимозависимостей; общее пространство описание культурных взаимодействий включает в себя такие три плана как моральный, этический и оценочный.

“Реальное столкновение между разными культурами, - утверждает С.Бенхабиб, - создает не только сообщество обсуждения, но и сообщество взаимозависимости… В моральном плане мы стали современниками, если не партнерами, захваченными в сеть взаимозависимости, причем наши действия будут иметь и вневременные последствия…не следует, что если мы уважаем людей как создателей культуры, то мы должны либо “классифицировать или упорядочить” их миры в целом, или отказать им в уважении, вообще отстранив от себя их жизненные миры. Мы может не соглашаться с каким-то из аспектов их моральных, этических или оценочных практик, при этом не отвергая их жизненные миры как таковые и не проявляя неуважения к ним” [7, с. 42, 43, 48].

То есть, с точки зрения автора, в обществе возможно не только добиваться согласия, но и сравнивать разные подходы и наррративы. При этом в плане взаимодействия и установления взаимозависимостей нужно ориентироваться на идеи “совещательной демократии”, сформулированные Хабермасом и другими теоретиками социальной философии. Предварительным условием последней, по убеждению С.Бенхабиб, является, “удовлетворение требований экономического благополучия и потребности в коллективной идентичности” (стоит отметить, что власти в нашей стране часто считают эти требования и потребности не столь уж существенными). Сама же совещательная демократия, по мнению С. Бенхабиб, предполагает выработку публичных решений, основанных на общении и диалоге, в равной мере отвечающих интересам всех. Из подобного понимания социального действия, вероятно, и нужно исходить при решении многих проблем современности, в частности, касающихся техники. Например, Д.Ефременко, обсуждая современные партиципативные (то есть предполагающие участие общественности) методы оценки техники в Западной Европе, пишет следующее.


«Выводы и рекомендации консенсус-конференций в принципе не являются обязательными для депутатов парламента или представителей других органов власти. Партиципативные методы оценки техники, как правило, не имеют цели предопределить то или иное решение. Их основная задача состоит в расширении информационного базиса в процессе принятия решения. Однако опыт Дании, Нидерландов, а также других стран, где подобные формы участия общественности в оценке техники получили широкое распространение, показывает, что в ряде случаев консенсус-конференции оказывают достаточно существенное влияние на процесс принятия решений. Вместе с тем, как выводы участвующих в оценке техники граждан, так и – в особенности – готовность политиков прислушаться к этим выводам нередко определяются текущей экономической и политической конъюнктурой и соотношением интересов различных групп и акторов».


Признавая, что «в целом партиципативные методы оценки техники не приводят к радикальному изменению механизмов принятия решений, характерных для институтов представительной демократии», Д.Ефременко отмечает, что более важна сама процедура, в ходе которой по крайней мере достигается более глубокое и комплексное понимание дискуссионных проблем, а сами участники дискуссий учатся находить общий язык друг с другом. Например, если развитие технологии электромобиля организовано как процесс социального обучения, то в его итоге начинают изменяться представления потребителей о мобильности (включая ограничения ее радиуса и скорости), а общество в целом начинает ценить преимущества «спокойного» транспорта. Тем самым социальные акторы, вовлеченные в этот процесс, вольно или невольно обучаются новых техническим стандартам, изменившейся рыночной конъюнктуре, совершенствуют действующие институциональные структуры и т. д. [29, с. 157, 159, 163].


Понятно, что участие общественности в обсуждении и оценке современной техники, безусловно, является одной из предпосылок становления нового понимания техники и преодоления кризиса техногенной цивилизации. Но только одной. Не менее важны усилия в других направлениях: разведение техники и социальности, обсуждение новых типов социальности, необходимых для современного человека и на перспективу, анализ и минимизация негативных последствий научно-технического развития, критика технократического дискурса, смена традиционной научно-инженерной картины мира, реформы в сфере технического и гуманитарного образования, создание социальных институтов, ориентированных на новые типы социальности, и многое другое. Движение в этом направлении уже видно, хотя пока – это только тенденции, только отдельные ростки и очаги новой жизни, которые с трудом пробивают себе дорогу на фоне постава и бурного развития структур техногенной цивилизации.


Литература.


1. Апулей. Апология, или речь в защиту самого себя от обвинения в магии // Апулей. Апология. Метаморфозы. Флориды. М., 1960

2. Аристотель. Аналитики. Первая и вторая. М., 1952

3. Аристотель. О софистических опровержениях // Аристотель. Соч. в 4-х т. Т.2. М., 1978

4. Аристотель Метафизика. М., -Л., 1934

5. Аристотель. О Душе. М., 1937

6. Ахутин А. В. Открытие сознания // Человек и культура. М., 1990

7. Бенхабиб С. Притязание культуры. М., 2003

8. Бержель Ж. Общая теория права. М., 2000

9. Берман Г.Д. “Западная традиция права: эпоха формирования”. М., 1998

10. Бибихин В.В. "Третья волна"? (О футурологии А.Тоффлера) // Социальные проблемы современной техники.(Препринт) ИФРАН. М., 1986

11. Бондарь А.В. Основоположения и главные проблемы социальной философии техники инженериата. Хабаровск, 2001

12. Бостром Н. (http: // www. Nicbostrom.com)

13. Бруно Дж. Изгнание торжествующего зверя. СПб., 1914

14. Бэкон Ф. Великое восстановление наук // Бэкон Ф. Сочинения в двух томах. Т.1. М., 1971

15. Бэкон Ф. Новый органон. Л., 1935

16. Вопросы теории и психологии творчества. Харьков, 1914. Т. 5.

17. Галилей Г. Беседы и математические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки // Галилей Г. Избранные труды: В 2-х т. – М., 1964, Т.2

18. Гемуев И. Н. Мировоззрение манси: дом и космос. Новосибирск, 1990

19. Горохов В.Г. Петр Клементьевич Энгельмейер. М., 1997.

20. Горохов В.Г. Первые философы техники // Розин В.М., Горохов В.Г., Алексеева И.Ю., Аронсон О.В. Философия техники: история и современность. ИФ РАН. М., 1986

21. Горохов В.Г. Методологический анализ развития теоретического знания в современных технических науках. Дисс. докт. философ. наук. М., 1985

22. Грант Д.П. Философия, культура, технология: перспективы на будущее. // Социальные проблемы современной техники (Препринт). ИФ РАН. М., 1986

23. Грасиан Б. Карманный оракул. Критикон. М., 1981

24. Гюйгенс Х. Три мемуара по механике. М., 1951

25. Давыдов Ю. "Общество" // НФЭ. Т.3. М., 2001

26. Данилова И.Е. О композиции итальянской картины кватроченто // Советское искусствознание 73. М., 1974

27. Дильс Г. Античная техника. М., - Л., 1934

28. Длугач Т.Б. Просвещение // Новая философская энциклопедия. М., 2001

29. Ефременко Д.В. Введение в оценку техники. М., 2002

30. История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т.1. М., 1962

31. Казютинский В.В. Научная картина мира и вселенная // Человек. Наука. Цивилизация. К семидесятилетию академика В.С.Степина. М., 2004

32. Канке В.А. Семиотическая философия. Обнинск, 1997

33. Кант И. Критика практического разума. Собр. соч. в 4-х т. М., 1997. Т. 3

34. Капп Э., Кунов Г., Нуаре Л., Эспинас А. Роль орудия в развитии человека. Л., 1925

35. Кастельс Э. Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. - М., 1999

36. Клочков И.С. Духовная культура вавилонии: человек, судьба, время. М., 1983.

37. Косырева Л.М. Методологические проблемы исследования развития науки: Галилей и становление экспериментального естествознания // Методологические принципы современных исследований развития науки, Р.С. М., 1989

38. Кудрин Б.И. Введение в технетику. Томск 1993

39. Кудрин Б.И. Введение в науку о технической реальности. Автореферат докторской дисс. М., 1996

40. Кудрин Б.И. Технетика: Новая парадигма философии техники (третья научная картина мира) Препринт. Томск, 1998

41. Кузанский Н. Собрание соч. в 2 т. Т.2. М., 1980

42. Леон-Портилья М. Философия Нагуа. М., 1961

43. Леонардо да Винчи Книга о живописи // История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. М., 1962

44. Литенецкий И.Б. На пути к бионике. М., 1972

45. Майор Ф.С. Завтра всегда поздно. М., 1989

46. Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1998

47. Маркс К.и Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М., 1960

48. Мелетинский Е.М. "Поэтика мифа". М., 1976

49. Мелещенко Ю.С. Техника и закономерности ее развития. Л., 1970

50. Мирандола П. Дж. Речь о достоинстве человека // История эстетики. М., 1962. Т. 1

51. Начала Евклида. Книги I-VI. М.,-Л., 1950

52. Нейгебауер О. Точные науки в древности. М., 1968.

53. Неретина С.С. Концепт // Новая философская энциклопедия. В 4-х т. Т. 2. М., 2001

54. Неретина С.С. Марионетка из рая // Традиционная и современная технология. ИФ РАН. М., 1999

55. Неретина С.С. Слово и текст в средневековой культуре. История: миф, время, загадка. М., 1994.

56. Неретина С.С. Верующий разум. К истории средневековой философии. Архангельск, 1995

57. Огурцов А.П. Философия науки эпохи Просвещения. ИФ РАН. М., 1993

58. Перепелкин Ю.Я. Частная собственность в представлении египтян Старого царства // Палестинский сборник. М. – Л., 1966

59. Платон. Апология Сократа // Платон собрание соч. в 4-х т. Т. 1. М., 1994

60. Платон. Федр // Платон собрание соч. в 4-х т. Т. 2. М., 1993

61. Платон. Государство // там же, Т. 3. М., 1994

62. Рачков В.П. Техника и ее роль в судьбах человечества. Свердловск 1991

63. Розенбергер Ф. История физики. Часть третья. Вып. 1. М.,- Л., 1935

64. Розенбергер Ф. История физики. Часть третья. Вып. 2. М.,- Л., 1936

65. Розин В.М. Философия техники. От египетских пирамид до виртуальных реальностей. М., 2001

66. Розин В.М. Культурология. М., 1998-2002; Культурология. Второе издание. М., 2002-2003

67. Розин В.М. Специфика и формирование естественных, технических и гуманитарных наук. Красноярск 1989

68. Розин В.М. Типы и дискурсы научного мышления. М., 2001

69. Розин. В.М. Теория культуры. М., 2004

70. Розин В.М. Право, власть, гражданское общество. Алматы, 2004

71. Розин В.М. Семиотические исследования. М., 2001

72. Розин В.М. Визуальная культура и восприятие. Как человек видит и понимает мир. М., 1996

73. Розин В.М. Сущность и природа техники // Философия техники: история и современность. ИФ РАН. М., 1986

74. Симоненко О.Д. Электротехническая наука в первой половине ХХ века. М., 1988

75. Степанов А.А., Бахтин Т.Е., Свердлова Т.А., Желтов С.Ю. Обзор технических средств систем виртуальной реальности. // Технологии виртуальной реальности. Состояние и тенденции развития. М., 1966

76. Табачникова С. Мишель Фуко: историк настоящего // Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996.

77. Тертуллиан. Избранные сочинения. М., 1994

78. Тимофеев-Ресовский Н. Воспоминания. М., 1995

79. Тэйлор Э. Первобытная культура. М., 1939

80. Философский словарь. М., 1991

81. Фичино М. Комментарий на пир Платона // История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т.1. М., 1962

82. Фролов К.В. Роль Леонардо да Винчи в развитии механики // Творческое наследие Леонардо да Винчи. Международная научная конференция 18-21 ноября 2002 г. Избранные научные доклады. М., 2003

83. Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996.

84. Фуко М. Что такое Просвещение? // Вопросы методологии. N 1-2, 1996.

85. Хайдеггер М. Вопрос о технике // Мартин Хайдеггер Время и бытие: Статьи и выступления. М., 1993

86. Хейердал Т. Аку-Аку. М., 1959

87. Хёсле В. Философия техники М.Хайдеггера // Философия Мартина Хайдеггера и современностьМ., 1991

88. Хюбнер К. Истина мифа. М., 1966

89. Шеркова Т. Выхождение в день // Архетип. 1996. № 1

90. Шпенглер О. Деньги и машины. М., 1922

91. Щадов М.И. Чернегов Ю.А. Чернегов Н.Ю. Методология инженерного творчества в минерально-сырьевом комплексе. Т.1, М., 1995

92. Эллюль Ж. Другая революция // Социальные проблемы современной техники. ИФ РАН. (Препринт) М., 1986

93. Эллюль Ж. Технологический блеф. // Перспективы мирового развития в западной литературе. Ч.2. М., ИФРАН 1990

94. Энгельмейер П. Философия техники // ALMA MATER. 1997 N 3

95. Энгельмейер П. Технический итог XIX века. М., 1898

96. Энгельмейер П. Философия техники. Вып. 1-4. М., 1912-1913

97. Эртель М. А. Древний Восток // Очерки всеобщей истории. – М., Польза, 1910.

98. Bijker W.E., Law J. Shaping Techology – Building Society. Cambridge, Mass.: Mit Press, 1992

99. Kapp E. Grundlinien einer Philosophie der Technik 1977

100. Medows D. Techology and the Limits of Increase // Technology and the Future. N. Y. 1986

101. Mestin E. The Role of the Technology in Society // Technology and the Future. N. Y. 1986

102. Morison R. Illusions // Technology and the Future. N. Y. 1986

103. Rattansi P. The Social Interpretation of Science in the Seventeen Centure. – In: Science and Societi, 1600-1900. L., 1972

104. Toffler A. Future Shock. London: Pan Books, 1971

105. Weinberg A. Can Technology Replace Social Engineering // Technology and the Future. N. Y. 1986

106. Wig D. N. Techology, Phylosophy and Politics // Technology and politics. Daham, L., 1988


Оглавление


Введение.


Глава первая. Методологические установки и исходные онтологические представления.


1. Принципы исследования

2. Культура и человек.

3. Социальный индивид и «латентная личность»

4. От латентной личности к личности как таковой

5. Современная личность


Глава вторая. Концепции техники П. Энгельмейера, Э. Каппа, М. Хайдеггера, Б. Кудрина и Х. Сколимовски


1. Концепция техники П.Энгельмейера и Э.Каппа.

2. Концепция техники М.Хайдеггера

3. Концепция техники Б.Кудрина

4. Концепция техники Х.Сколимовски


Глава третья. Понятие и сущность техники.


1. Понятие как методологический концепт

2. Техника как артефакт.

3. Техника как концептуализация и искусство изготовления изделий

4. Техника как опосредование

5. Техника как условие и один из механизмов социальности

5.1. Как египетские жрецы пришли к идее пирамиды

5.2. Техническое истолкование социальных институтов и хозяйства

5.3. Расширительные трактовки техники. Техницистские редукции.

5.3.1 Беседа на тему дальнейшей эволюции вселенной

5.3.2. Путешествие в будущее.


Глава четвертая. Формирование техники в культуре нового времени.


1. Предпосылки

2. Особенности нового социального проекта

3. Становление электротехники как один из примеров развития техники в культуре нового времени.

4. Формирование техногенной цивилизации.

Глава пятая. Кризис техногенной цивилизации и пути выхода из него



1. Традиционная научно-инженерная картина мира и технократический дискурс

2. В поисках выхода из кризиса техногенной цивилизации

3. Мегатенденции современности


Литература