Geum.ru

Ю. Н. Алешин Региональные угрозы национальной безопасности государств Центральной Азии

Вид материалаДокументы

Содержание


Рейтинги государств Центральной Азии по ИРЧП
Подобный материал:
Ю.Н. Алешин

Региональные угрозы национальной безопасности государств Центральной Азии


Основные угрозы и вызовы национальной безопасности государств Центральной Азии обусловлены проблемами, носящими преимущественно региональный характер. «Все они взрывоопасны по своей природе и могут при неблагоприятных обстоятельствах дестабилизировать ситуацию в регионе» [1, с. 57]. При этом необходимо иметь в виду, что с учетом процесса глобализации актуальность этих угроз в рамках общих вызовов безопасности в Центральной Азии все более возрастает. Опасность в том, что региональные угрозы в совокупности с глобальными и внутренними могут привести к потере экономической, затем и политической независимости государств региона. Какие из угроз представляют наибольшую опасность для центрально-азиатских государств? Как противостоять им? Какие средства наиболее эффективны для борьбы с ними? Чтобы определиться с ответами на эти злободневные вопросы, необходимо сначала в целом дать характеристику основным угрозам, существующим сегодня в области безопасности.

Национальная безопасность государства напрямую связана с его политической системой. Учитывая, что в Центральной Азии политические системы различных стран существенным образом отличаются друг от друга, это отличие можно считать фактором риска для региональной безопасности.

Модели политических систем центрально-азиатских государств непосредственно влияют на определение ими своих национальных интересов и выбор внешнеполитических приоритетов, которые могут не совпадать, а в ряде случаев находиться в прямой противоположности. В свою очередь, это, безусловно, влияет на региональную и национальную безопасность, особую угрозу которой, по нашему мнению, представляет исламский фундаментализм.

Особо стоит отметить возникновение и активизацию деятельности политических движений, которые стремятся «создать в регионе исламские

Алешин Ю.Н. – генерал-лейтенант, соискатель КРСУ, зам. командира в/ч 26047

государства» [2, с. 66], опираются на концепцию и проводят политику обеспечения исламской безопасности [3, с. 156]. Исламская концепция безопасности не исключает возможности войн против нарушителей международных договоров, агрессоров и угнетателей. Хотя подчеркивается, что, «по исламу, войны должны быть не агрессивными, а превентивными и оборонительными... что ислам стоит на стороне мира, всегда выступает против войн и агрессии, за мир и гуманизм» [4]. Б. Койбаев обращает внимание, что «такой подход к проблеме войны и мира является лишь одной из многих возможных интерпретаций идеологии ислама» [3, с. 159].

Идеологи исламского фундаментализма утверждают, что мирные взаимоотношения возможны только после свержения всех прозападных правительств и создания исламского государства по типу халифата. Поэтому для режимов, где руководствуются современными западными идеалами, имеется лишь один ответ мусульманского мира – священная война на пути Всевышнего. А установление всеобщего мира возможно только после восстановления единства всех мусульман. Важнейший гарант «исламской безопасности» усматривается в умении правительства тщательно соотносить национально-государственные цели с наличными и потенциальными возможностями их реализации – пристально и постоянно наблюдая за международной политикой и дипломатическими маневрами других стран [5, с. 116].

XI, XII и XVI конференции министров иностранных дел государств-членов ОИК подтвердили необходимость принятия мер по обеспечению коллективной безопасности мусульманских стран, исходя из принципа, что безопасность отдельной мусульманской страны является делом безопасности всех мусульманских стран, к которым в настоящее время причисляют государства Центральной Азии.

Кроме региональных угроз идеологического плана, в Центральной Азии присутствует множество проблем материального характера. В их число, прежде всего, входят водно-энергетические проблемы.

Водно-энергетическая ситуация в Центральной Азии определяется тем, что одни страны являются производителями углеводородов, другие – гидроэлектроэнергии, в то же время одним странам нужен гидроэнергетический режим работы ГЭС, а другим – ирригационный. Помимо этого в регионе отсутствует единая позиция по вопросу – является ли вода таким же товаром, как и углеводороды. В этом контексте обостряется проблема использования трансграничных рек и водоемов. Все это вместе взятое является основной причиной серьезных межгосударственных противоречий в Центрально-азиатском регионе, представляющих угрозу каждому из его государств.

Во взаимоотношениях ряда центрально-азиатских стран, в частности между Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном, весьма актуальна проблема урегулирования границ, связанная с несовпадением этнического расселения с административно-территориальными границами.

Двусторонние отношения в области пограничного урегулирования и обеспечения безопасности в районе границ можно разделить на 3 группы по степени сложности и потенциалу конфликтогенности. В самую сложную группу можно включить следующие блоки: Узбекистан – Таджикистан, Узбекистан – Кыргызстан, Кыргызстан – Таджикистан, т.е. двусторонние пограничные взаимоотношения в районе Ферганской долины. Во вторую группу входят проблемы пограничного урегулирования между Узбекистаном и Казахстаном, а также между Узбекистаном и Туркменистаном. И третья группа состоит из блоков взаимоотношений между Казахстаном и Кыргызстаном и Казахстаном и Туркменистаном. Государства, входящие в первую группу, имеют даже заминированные участки границ.

Довольно остро в государствах Центральной Азии стоят экологические проблемы. Наиболее актуальными из них являются повышение уровня Каспия, грозящее затоплением обширных территорий, и высыхание Аральского моря, влекущее за собой целый ряд негативных последствий (экологических, социальных и медицинских). Большую опасность представляют захоронения радиоактивных отходов, находящиеся на территории Кыргызстана. По мнению экспертов, они не только представляют угрозу для населения республики, но могут в результате паводка попасть и на соседние территории, что придает этой проблеме трансграничный характер. Сложность экологических угроз заключается в том, что для исправления ситуации требуются огромные финансовые ресурсы, которыми большинство стран региона не располагает.

В целом, можно утверждать, что уровень социально-экономического развития государств региона сам выступает в качестве угрозы национальной безопасности. Его резкое падение было обусловлено распадом СССР, ликвидацией системы централизованного управления экономикой республик, введением собственных систем товарно-денежного обращения и, как следствие, разрушением существовавших экономических связей. К этому следует добавить фактор «географической замкнутости» центральноазиатских государств. По экспертным оценкам, «стоимость транспортировки товаров из географически замкнутых стран более чем на 50% выше стоимости транспортировки товаров из приморских государств» [6, с. 39].

Как отмечает В. Парамонов, «в этих сложных условиях целые отрасли промышленности в странах ЦА оказались нежизнеспособны, экономическая ситуация катастрофически ухудшилась, а социальная сфера подверглась деградации. Особенно в первые годы независимости все это вызвало резкое падение уровня жизни населения, рост социальной напряженности и массовый отток из региона квалифицированных специалистов» [7].

По данным, приведенным в Докладе ПРООН за 2009 г. [8], государства региона имеют следующие рейтинги по Индексу развития человеческого потенциала, который ежегодно рассчитывается на основании сочетания индекса продолжительности жизни, индекса образования и индекса ВВП.


Таблица

Рейтинги государств Центральной Азии по ИРЧП


Государство
Рейтинг страны по ИРЧП

в 2007 г.

Казахстан
82 (0,804)

Туркменистан
109 (0,739)

Узбекистан
119 (0,710)

Кыргызстан
120 (0,710)

Таджикистан
127 (0,688)


Рейтинги интегрально отражают уровень социально-экономического развития и показывают наличие серьезных проблем практически у всех новых независимых государств региона. Ситуация осложняется тем, что страны Центральной Азии не имеют самостоятельных возможностей к капиталовложениям, в силу этого они зависимы от внешних субсидий, что особенно сказывается в последнее время в связи с последствиями азиатского, затем российского кризисов.

Как отмечает В. Ситенко, «угрозы в Центральной Азии в значительной степени обусловлены внутренними факторами развития государств региона, к числу которых следует в первую очередь отнести социально-экономическое отставание большинства входящих в него стран, сохранение кризисных тенденций в экономическом развитии» [1, с. 56]. Следствием этого стало значительное расслоение общества, рост безработицы и бедности. Избыток рабочих рук в сельской местности ведет к вытеснению части сельскохозяйственного населения в города, где оно также не может найти стабильного заработка. Особенно эта проблема актуальна для сельской молодежи, которая, не обладая необходимыми знаниями и навыками, обречена на крайне низкий уровень жизни.

Другим следствием низкого уровня социально-экономического развития, выражающегося в низком уровне доходов, безработице, недоступности образования и медицинского обслуживания, стала массовая легальная и нелегальная миграция из центрально-азиатских государств. А. Уметова выделяет ряд ключевых факторов оттока населения: «непривлекательная экономическая ситуация; неразвитость регионов (недостаточно развитая инфраструктура); безработица и неразвитость локальной политики занятости; низкий уровень жизни населения и отсутствие социальных льгот; низкий уровень заработной платы; отсутствие профессионального и карьерного роста; невозможность получения жилья; безнадежность положения; опасение за свое будущее и будущее своих детей» [9, с. 172].

В свою очередь, миграция, особенно нелегальная, создает внутренние угрозы как для принимающих, так и отдающих государств. Последние «теряют» граждан, обладающих высокой квалификацией, их налоговые поступления; кроме того, изменяется возрастная, социальная, образовательная и этническая структура населения страны. Каждое из этих изменений потенциально конфликтогенно.

Острые социальные проблемы создали питательную среду для религиозного экстремизма. По определению О. Молдалиева, «религиозный экстремизм – ответная реакция беднейших слоев общества на социально-экономические условия, приведшие их к массовому обнищанию, своего рода выражение политического протеста маргиналов» [2, с. 74].

Не менее тяжелым следствием социальной неустроенности является контрабанда наркотиков и расширение наркобизнеса, который «в последнее время стал серьезным фактором, оказывающим воздействие на социально-экономическое развитие региона» [2, с. 109]. Негативную роль в этом сыграла географическая близость Центральной Азии к центрам производства наркотических веществ, главным из которых является Афганистан.

Как отмечают эксперты МККН ООН, 80% героина в Европу поступает из Афганистана. В связи с тем, что конфликты в странах Восточной Европы затруднили перевозку наркотиков по «балканскому пути» через Болгарию и Югославию, наркомафия стала осваивать новые каналы транзита по так называемому «северному пути», через страны СНГ. Ситуация в Таджикистане в начале 1990-х годов сделала возможным освоение наркодельцами нового пути через Горный Бадахшан в южные регионы Кыргызстана, который постепенно превратился в транзитный коридор и перевалочную базу для провоза наркотиков в страны Центральной Азии, СНГ, Европы и в США. «Кыргызский коридор», с точки зрения международных экспертов, является одним из шести основных трафиков доставки наркотиков из Афганистана на международный рынок Европы.

По доле в мировом производстве наркотиков (93%) Афганистан лидирует с колоссальным отрывом от всех известных наркопроизводящих стран. Наркобизнес оказывает все более серьезное негативное воздействие на общую ситуацию не только в Центрально-азиатском регионе, но и в мировом масштабе. Главная опасность наркобизнеса заключается в том, что он не заинтересован в стабильности в регионе, в том числе и в Афганистане, финансирует отдельные вооруженные группировки для создания очагов напряженности с целью отвлечь силы и средства местных властей от борьбы с незаконным оборотом наркотиков.

Вообще, Афганистан является источником целого «букета» угроз, таких как религиозный экстремизм, международный терроризм, контрабанда наркотиков и оружия, нелегальная миграция и другие [10], что, по мнению ряда экспертов, составляет реальную угрозу как национальной безопасности новых независимых государств, так и в целом региональной безопасности [11, 12].

С проблемой наркобизнеса тесно переплетаются такие негативные явления, представляющие угрозу безопасности, как коррупция, организованная преступность, незаконная торговля оружием.

Распад Варшавского Договора и последовавшие изменения приоритетов обеспечения безопасности стран Восточной Европы привели к избытку на рынках вооружения, созданного в странах социалистического лагеря, главным образом в Советском Союзе. С начала 1990-х гг. на внешние рынки стали выходить и бывшие союзные республики с доставшимся им от СССР вооружением. Так, по данным Центрально-азиатского агентства политических исследований, боевики Исламского движения Узбекистана пользуются, в основном, оружием советского и российского производства, что связано с его дешевизной и относительной доступностью [13, с. 8].

Незаконная торговля оружием тесно смыкается с международным терроризмом и религиозным экстремизмом. Эти факторы создают питательную среду для различного рода экстремистских проявлений, роста религиозного радикализма, в частности, распространения идей организации «Хизб ут-Тахрир». Наиболее остро эта проблема стоит в регионах, в большей степени испытывающих груз социальных проблем, прежде всего в Ферганской долине.

Х. Иномжонов, анализируя ситуацию в Центрально-азиатском регионе, пришел к выводу, что «с точки зрения обеспечения основной государственной функциональности безопасности, общего блага и правовой государственности легитимации все страны Центральной Азии следует отнести к категории слабых государств. Соответственно, их хрупкость увеличивается в результате процветающей структурной коррупции, а также стремительного роста населения» [14, с. 271].

Возникает вопрос, каким же образом можно противостоять этим угрозам и вызовам, сведя к минимуму их конфликтный потенциал? Ответ представляется однозначным: общерегиональный характер существующих угроз безопасности в Центральной Азии предполагает, что их преодоление возможно лишь на основе коллективных усилий. Отсюда можно сделать важный вывод о том, что региональные угрозы национальной безопасности центральноазиатских государств являются факторами их региональной интеграции, а, следовательно, препятствия для осуществления интеграции, особенно в области безопасности, можно рассматривать в качестве самостоятельной угрозы.

К этому следует добавить фактор различия моделей политических систем, разновекторного и разноскоростного экономического развития. Как считает О.А. Молдалиев, «интеграция в регионе тесно связана с итогами проводимых ныне реформ и возможна только между теми государствами, национальные интересы которых не будут противоречить. И наоборот, кооперация между теми государствами, которые имеют несовместимые экономические системы, будет затруднена» [2, с. 44].

Самостоятельным фактором, препятствующим проведению скоординированного курса на интеграцию, стала борьба за региональное лидерство между Казахстаном и Узбекистаном. «Конкуренция внешнеполитических инициатив и соперничество между правящими политическими кругами этих стран также создают значительные препятствия на пути продвижения региональной интеграции» [15, с. 266].

Представляется, что снижению роли этих факторов может способствовать участие центрально-азиатских государств в институтах многостороннего взаимодействия, носящих региональный, но не исключительно центрально-азиатский характер. К ним, в первую очередь, относятся ОДКБ, ШОС, ЕврАзЭС. Несмотря на многофункциональность, каждая из них занимает определенную доминирующую нишу: ОДКБ – в военной области, ШОС – в сфере безопасности, ЕврАзЭС – в экономическом измерении.

Бесспорно, на национальную безопасность государств влияет присутствие в регионе таких организаций, как ООН, ОБСЕ и НАТО. Можно сказать, что стратегическая важность Центральной Азии обусловливает заинтересованность мирового сообщества в целом в долгосрочной мирной и стабильной обстановке на ее территории.

В Центральной Азии обеспечение национальной безопасности невозможно без региональной интеграции, поскольку государства региона не способны самостоятельно противостоять угрозам, и что преодоление объективно существующих препятствий региональной интеграции на данном этапе возможно, прежде всего, с помощью использования ресурсов таких организаций, как ОДКБ, ШОС, ЕврАзЭС.

ПРИМЕЧАНИЯ:
  1. Ситенко В. Вопросы безопасности в Центральной Азии в контексте интересов Республики Казахстан во взаимоотношениях с Европейским Союзом и региональными международными организациями // Центральная Азия: внешний взгляд: Международная политика с центральноазиатской точки зрения / Отв. ред. проф. В. Лапинс. – Бишкек, 2008.
  2. Молдалиев О.А. Современные вызовы безопасности Кыргызстана и Центральной Азии. – Бишкек, 2001.
  3. Койбаев Б.Г. Международные организации: информация и безопасность на Ближнем Востоке. – СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2006.
  4. Выступление Муххамеда Хатыба, министра по делам вакуфов Сирии, на Международной конференции «Религиозные деятели за спасение священного дара жизни от ядерной катастрофы // Материалы конференции. Москва, 10–14 мая, 1982 г. – М., 1982.
  5. См.: Шарипова Р.М. Панисламизм сегодня: Идеология и практика Лиги исламского мира. – М., 1986.
  6. Molnar E., Ojala L. Transport and Trade facilitation Issues in the CIS 7; Kazakhstan and Turkmenistan: paper for the Lucerne Conference of the CIS-7 Initiative, 20–22 January 2003.
  7. Парамонов В. Внешняя политика России в Центральной Азии: взгляд из Центральной Азии // URL: ru/wind.php?ID=588332&soch=1
  8. Преодоление барьеров: человеческая мобильность и развитие: Доклад о развитии человека – 2009. – М.: ПРООН, 2009.
  9. Уметова А.Э. Трудовая миграция в Кыргызстане: проблемы и особенности // Центральная Азия и культура мира: Международный научно-образовательный журнал. – Вып. 1–2 (23–24). – Бишкек, 2008.
  10. Подробнее см.: Афганистан и безопасность в Центральной Азии. Вып. 3 / Под ред. А.А. Князева. – Бишкек–Душанбе, 2006.
  11. Лапинс В. Гражданские державы как игроки в Центральной Азии – германская и европейская политика интересов в эпоху перемен //Центральная Азия: внешний взгляд: Международная политика с центрально-азиатской точки зрения / Пер. Р. Султанов. – Бишкек, 2008.
  12. Бакаев Л.К. Военно-политическая безопасность Казахстана // CA&CC Press® AB. – URL: org/journal/cac-04-1999/st_10_bakaev.shtml
  13. См.: Морозов Ю.В., Лутовинов В.И. Агрессивный экстремизм под прикрытием Ислама. – М., 1999.
  14. Иномжонов Х. Региональное институциональное сотрудничество в Центральной Азии // История и самосознание IV: региональная интеграция и история. – Ташкент, 2008.
  15. Allison R. Bloсkaden und Anreize. Autoritarismus und regionale Kooperation // Sapper, Manfred, Weichsel, Volker, Huterer, Andrea (Изд): Machtmosaik in Zentralasien: Traditionen, Restriktionen, Aspirationen. – Бонн, 2007.