Событие недели. 7-13 июня
| Вид материала | Документы |
- Основные формулы теория вероятностей, 110.25kb.
- 1 страница Событие в «храме муз», 432.4kb.
- Ассоциация риэлторов Санкт-Петербурга и Ленинградской области получила официальное, 8179kb.
- Развитие эмбриона и плода, 363.23kb.
- Акция недели: Есть контакт, 44.3kb.
- Недели, 10.24kb.
- Александр Поламишев Событие – основа спектакля, 1792.41kb.
- Отчёт о проведении недели естественных наук. Время проведения, 26.04kb.
- Событие воспитания и воспитание как событие, 169.62kb.
- Рекомендации к проведению Недели «Итальянские каникулы» в библиотеках «цбс», 161.36kb.
Событие недели. 7-13 июня
Событие-процесс
За прошедшую неделю истинным Событием стал процесс, состоящий из двух, вроде бы не связанных друг с другом событий. Такое бывает часто – несколько событий (или процессов) объединяются в один, на примере которого можно сделать очень важные выводы относительно происходящего и истинной роли участников.
Любой процесс, по какому бы закону ни шёл, проходит на своём пути точки перегиба, когда количественные изменения вдруг резко переходят в качественные. Это можно сравнить с набирающейся по капле водой в водохранилище, или снежинками на леднике когда наступает момент и сосредоточенная масса достигает таких величин, что нет уже сил, которые были бы способны удержать создавшуюся массу в её прежнем состоянии. Тогда, согласно законам физики, потенциальная энергия вдруг переходит в кинетическую несущегося с бешеной скоростью потока, лавины сметающего всё на своём пути. И каждый раз возникает вопрос: куда смотрели власти, «почему президент» не знал и т.д.? Но редко кто хочет увидеть реальные последствия этого процесса. И реальные причины.
Для приведённой аналогии с ледником у человека, чей дом находится на пути стихии, есть два пути избежать катастрофы: либо каждый день следить за развитием опасности и не позволять «вызревать» критической массе, либо, если он проморгал опасность и предотвратить несчастье уже нельзя, постараться пустить стихию по другому пути. Если ничего не предпринимать – стихия сметёт его.
Наши власти за весь новейший период истории занимались активным разрушением всех систем безопасности страны, поэтому любые геополитические события заставали нас врасплох. И реакция на них со стороны властей была противоречива, невразумительна и не доведенная до конца. Если какая-то борьба и имела место, то только с последствиями, причины всегда так и остались нетронутыми.
Сегодня, когда развитие ситуации вокруг России готово разорвать нашу страну, История ставит вопрос ребром: или пора определяться и РЕАЛЬНО ДЕЙСТВОВАТЬ, или нас сметёт лавина.
Определяющих события за неделю два. Во-первых – ситуация с Южной Осетией. Всё происходящее вокруг этого района прозрачно донельзя. Заявления грузинского президента «о восстановлении целостности Грузии» – не цель, а повод. Если подойти к этому вопросу с точки зрения независимого наблюдателя, то практически все стороны имеют равные права на свои точки зрения. Но, как говорится, «все животные равны, однако некоторые равнее других», и поэтому «витязь в волчьей шкуре» (при поддержке звёздно-полосатого дяди) готов смахнуть дипломатические фишки со стола и сыграть в «Чапаева». Наше руководство в ситуации, когда мы реально теряем Кавказ, словно объято параличом. Высказывания противоречивы, действия судорожные и непоследовательные. И если ситуацию с Аджарией ещё удалось объяснить «недопущением кровопролития» и сказками, что «абхазы сами захотели в Грузию», то народ Южной Осетии стремится к объединению с Северной Осетией в составе России. Подавляющее большинство населения – с российскими паспортами, т.е. граждане России.
И в такой ситуации обращение представителей Южной Осетии к парламенту России об объединении так и осталось гласом вопиющего в пустыне! Народ, стоящий на пороге оккупации и целиком состоящий из граждан России, живущий на земле своих предков, просит о помощи. Что ещё надо правительству РФ? Если власть отреагирует «как всегда» и допустит тупо-покорное следование за событиями, которые разыгрываются не нами, а противником, то Россия потеряет моральное право иметь свою политику и интересы на Кавказе. Что противнику и нужно. Если власть не захочет отстаивать интересы государства, если самоустранится и поплетётся в хвосте американской политики, то нас уже никто ни о чём больше спрашивать не будет. Следствием будет полный крах и сужение контролируемой «российской властью» территории до размеров МКАДа. У власти должен сработать хотя бы инстинкт самосохранения. Южная Осетия – последний рубеж обороны, когда ещё можно хоть что-то отстоять. Сдадим его – дальше «дело техники», раздробят нас на кусочки и Россия исчезнет как реальное понятие из всех словарей.
Причём работа в этом направлении противником ведётся, и очень напряжённо. Последние статьи С. Караганова и Л. Радзиховского, когда с одной стороны объясняется, что «интересов у России в Южной Осетии нет и быть не может», а, с другой стороны, те, кто отстаивает эти интересы, выставляются полными идиотами и именуются «пикейными жилетами», наглядно показывают: такого рода «политологи» будут отрабатывать гонорары на совесть. Для них Россия – дойная корова, мерзкое недоразумение, не имеющее право на существование.
Во-вторых – ситуация с нашими пленными в Катаре. Именно пленными. Независимо от того, участвовали или не участвовали захваченные и насильно удерживаемые в тюрьме офицеры, в спецоперации, они выполняли, находясь в Катаре, свою работу по обеспечению нашей с вами безопасности. Причём в условиях объявленной «цивилизованным миром» войны с террористами. Лидеры чеченских бандформирований вольготно чувствуют себя за границей. Чего стоит хотя бы Закаев, легально перемещающийся по европейским дорогим отелям и не признаваемый сверхтолерантной Европой террористом. Попробовал бы он ТАМ проделать хоть десятую долю того, что совершил в России – его тут же объявили бы очередным «терроистом №1» и любую страну, которая только бы заикнулась о его правах, сравняли бы с землёй. А если дело касается России, то это не преступление, это «самоопределение нации» и «борьба за суверенитет» «доблестных комбатантов».
Нашим властям давно пора приучить мир, как это было ещё пару десятилетий назад, что мы своих врагов не оставим в покое. Человек, на руках которого кровь наших соотечественников, не должен спокойно жить на свете.
Те, кто борется с нашими врагами – солдаты переднего края обороны. Никто не смеет безнаказанно издеваться над Россией и, особенно – над теми, кто рискует жизнью и защищает нашу страну.
В сложившейся ситуации ЕДИНСТВЕННО ПРИЕМЛИМОЕ И РАЗУМНОЕ решение для нынешней власти – любыми, пусть самыми жесткими и даже жестокими методами добиться освобождения наших офицеров. У нашей страны есть средства воздействия и есть люди, которые могли бы эти средства применить на практике. Нет воли. И если власть спустит ситуацию на тормозах, если позволит пособникам чеченских террористов осудить наших офицеров – это будет означать, что о будущем своей страны власть не заботится. И либо нас будут хватать по всему миру без суда и следствия, пытать и выбивать показания, либо поостерегутся. Тут дело даже не в том, что «государство» Катар осмелилось поднять руку на граждан страны, которую её президент иначе чем «великая» и не называет. Дело в том, что нашим врагам бояться нечего, пока наша власть прощает им всё. Кто же тогда будет бороться за интересы страны, если власть предаёт защитников на каждом шагу? Это – разрушение основ безопасности нашей Родины. У властей один выход: вернуть офицеров домой целыми и невредимыми либо признаться в диверсионной работе против России.
Оба эти события, составляющие реальное Событие, могут наглядно показать реальные цели и задачи современной власти в РФ.
13 лет спустя
Прошло почти 13 лет после победы «номенклатурной революции», сломавшей советское жизнеустройство. Готовилась она долго, но 1991 год — ее явный триумф. Добивание советского строя идет трудно, но главное сделано, и мы можем подвести итог. Десять лет — хватит, чтобы понять.
Крах СССР — событие вселенского масштаба. Недаром говорят — Новый мировой порядок. И речь не просто о пресечении советского проекта — прерван тот путь мировой цивилизации, начиная от Просвещения, который в ХХ веке опирался на СССР. В явном виде эту роль СССР показала схватка с фашизмом. А против глобального фашизма встать пока что некому. Потому и стараются добить Россию и растлить молодежь всего мира. Попутно лихорадочно меняют систему права, на которой мир простоял триста лет. Устраняют суверенитет народов над территорией их государств. «Золотой миллиард» желает стать хозяином планеты на законных основаниях.
Крах СССР — трагедия человечества. Это начинают понимать — молча, под гнетом цензуры новых хозяев. Гораздо раньше, чем у нас, это поняли проницательные люди на Западе. Я удивлялся, когда слушал их речи в 1989 г. Думал: вам-то что, буржуи, до предательства Горбачева — радоваться должны. Но не все радовались, видели, что судьба всего мира без СССР и, как обещает Бжезинский, без России, проблематична. Оголтелая клика «хозяев мира» впала в утопию нео-язычества. То вымаривают голодом целые страны, то устраивают миллионную резню в Руанде, то бомбят страну в центре Европы или обрушивают экономику половины континента. Понятие ответственности исчезло из мышления, а о совести давно забыли.
Такие огромные сдвиги надо рассматривать с самых разных сторон. И сегодня, подводя итог десятилетию, мы должны задуматься о нашей судьбе в целом. Парализована промышленность, почти задушена наша наука, ломают выстраданный Россией тип школы, добивают русское крестьянство и сам деревенский образ жизни. Все это — одно целое. Эта статья — лишь мазок в общей картине. За одну ниточку хочу я потянуть, но все они связаны и спутаны в клубок. Я хочу сказать о сдвиге, что произошел в духовной сфере.
Ясно, что согласие в вопросах добра и зла — условие выживания народа. Не то чтобы благоденствия, а именно выживания. После войны наше хозяйство, жилье, даже состав населения были подорваны сильнее, чем сегодня. Мы остались тогда «нацией вдов и инвалидов». Но так мы понимали друг друга в главном, настолько ясными были для всех нас задачи, что за пятилетку восстановили страну и даже накопили большой задел для рывка.
Сегодня на той же земле, из благополучного хозяйства, мы без войны вошли в состояние паралича. Как зачарованные, смотрим, на приближение катастрофы. Иссякают запасы, отказывает изношенная техника, но не вкладывается и десятой доли средств, чтобы поддержать хотя бы добычу газа, последнего источника доходов. Ведь распродажа земли — акт отчаяния, как в голодомор продать ребенка. На слушаниях в Госдуме объявили, что для запуска хозяйства надо 2 трлн. долларов. Не для развития, а только для запуска, как будто это заглохший двигатель. Два триллиона — а за всю пашню России (100 млн. га), если ее продавать по цене саратовских черноземов (10 долларов за гектар), выручат 1 млрд. долларов, в две тысячи раз меньше.
Понятно, что в нынешней «рыночной» системе хозяйство России запущено быть не может. Куски его будут отмирать, оно будет съеживаться и прокормить сможет все меньше и меньше людей. Прогнозы известны.
Как такое стало возможно? Ведь все перед глазами, никто не скрывает, и люди, скажем прямо, все это знают. Но не то что пошевелиться, а даже и высказаться не желают. Какая сила заставляет их принять эту судьбу? Ведь чудес не бывает, и судьба эта наступает неотвратимо. В общем, насилия над людьми не было. Значит, они сделали свой выбор в результате того, что какой-то поворот произошел в их душе. Они приняли такое жизнеустройство, при котором народ и страна должны исчезнуть. Пусть и не вполне приняли, но достаточно, чтобы не сопротивляться. А большего и не требуется тем, кто на этом умирании надеется сделать бизнес.
По многим признакам видно, что окончательно этот поворот не совершился, мы еще не сожгли мосты, мы пока в состоянии соблазна. Но чем дольше он длится, тем больше потери. В чем же соблазн?
Средства, которыми располагает народ для удовлетворения потребностей, предопределены исторической судьбой — той землей, на которой удалось расселиться, и теми средствами культуры, которые удалось накопить. Кое-кто пограбил другие народы и земли, но это для нас неактуально.
Среди потребностей есть абсолютные, чтобы человек просто мог жить — питаться, согреваться. Но это малая часть, главное — потребности культурные. Питаться так, как прилично в данной культуре, одеваться «достойно» и т.д. И в этой части потребностей диапазон широк.
С развитием капитализма и «мирового рынка» произошло огромное изменение. Раньше потребности людей изменялись под действием национальной культуры, которая задавала баланс между запросами людей и наличными ресурсами. Теперь, по словам Маркса, потребности стали «производиться точно так же, как и товары». И фабрикой потребностей стал Запад. А, начиная с середины ХХ века, когда во все уголки проникли кино и телевидение, никто не смог избежать воздействия «витрин Запада» — потребности стали интенсивно экспортироваться в незападные страны.
Разные страны по-разному закрывались от этого экспорта, стремясь сохранить равновесие между новыми потребностями и реально доступными средствами для их удовлетворения. Например, важным барьером были сословные и кастовые рамки культуры — ими защищено население Индии и в большой степени Японии. Ими было закрыто и крестьянство в дореволюционной России — крестьяне не претендовали на то, чтобы «жить как баре», они копили деньги на лошадь и на плуг, а до этого ходили в лаптях.
В советское время нас защищало осознание смертельной внешней угрозы, формирующей потребности «окопного быта». Средства шли на развитие науки и промышленности, а не на бытовую роскошь, с согласия населения (хотя оно и кряхтело). Барьером против непозволительных потребностей бывает и мессианизм национальной идеологии. Это в разные моменты было и в СССР, и в Японии, и в Китае.
При ослаблении этих защит в какой-то момент происходит срыв, — по выражению Маркса, «ускользание национальной почвы» из-под производства потребностей. Они начинают полностью формироваться в центрах мирового капитализма. Это тяжелый кризис культуры — болезни «общества потребления» в незападных обществах переживаются очень тяжело. Так индейцы массами вымирали от незнакомых им безобидных европейских болезней.
Этот процесс протекал в СССР начиная с 60-х годов, указанные выше защиты ослабевали. Но в годы перестройки они рухнули обвально — под ударами всей идеологической машины. Людей убедили, что надо жить «как на Западе» — и люди в это поверили. Они забыли о «лошади и плуге», возненавидели свои лапти и стали чахнуть от того, что не хватает денег на итальянские сапожки. При этом новая система потребностей была воспринята при резком сокращении отечественного производства, а значит, и сокращении возможностей для их удовлетворения. Это породило массовое расщепление сознания и быстрый регресс хозяйства. При страшной разрухе в Россию ввозится огромное количество дорогих автомобилей, мебели, предметов роскоши — за счет куска хлеба половины сограждан.
Такая ненормальная, лишенная «национальной почвы» система потребностей обладает инерцией и растет в уродливой форме. Поэтому даже если бы удалось «закрыть Россию», противоречие не было бы решено. Молодежь не желает и слышать о «лошади и плуге», и у нас есть реальный шанс «зачахнуть» едва ли не в большинстве.
Казалось бы, инстинкты самосохранения и продолжения рода должны были образумить людей. Но нет, без поддержки культуры инстинкты слишком слабы, чтобы преодолеть соблазн нагнетаемых потребностей. Телевидение и реклама сильнее.
И мы оказались в исторической ловушке. До начала ХХ века 90% населения России жили с уравнительным мироощущением, укрепленным Православием (».рестьянский коммунизм».. Поэтому нашей культуре было чуждо мальтузианство — отрицание права на жизнь для бедных. В России всякому рождавшемуся было дано это право — община выделяла для него землю. Даже при нашем суровом климате и малоплодородной земле средств хватало для жизни растущему населению. И были средства для сильного государства, развития культуры и науки.
В начале ХХ века капитализм стал разваливать это жизнеустройство, но кризис был разрешен через революцию, которая сделала уклад жизни более уравнительным и производительным. Задачи, которые ограничивали личные потребности, были понятны: обеспечение безопасности и устранение источников главных, массовых страданий — безработицы, бедности, социальных болезней. Тон задавали люди, знающие, что такое народное бедствие.
Жизнь улучшалась, но баланс между ресурсами и потребностями поддерживался благодаря инерции «крестьянского коммунизма» и советской системе. Как и раньше, у нас не было мальтузианства и стремления к конкуренции, так что население росло и осваивало территорию.
После 60-х годов большинство переселилось в город и обрело тип жизни «среднего класса». В сознании стал происходить сдвиг от коммунизма к социал-демократии, а потом и либерализму. Возник соблазн выиграть у ближнего в конкуренции. Право каждого на жизнь стало ставиться под сомнение — сначала неявно, а потом все более громко. Этот сдвиг сдерживался и советской идеологией, и памятью старших поколений. Именно за последнее десятилетие оба эти якоря были вырваны. И нас понесло...
Отрицание равного права на жизнь стало частью официальной идеологии. Это право требовало самоограничения каждого, теперь тормоз снят. Именно самоограничение как опора нашей культуры было отвергнуто и осмеяно. «Не дай себе засохнуть!» — вот принцип, который без устали вбивается в сознание. И люди поддаются.
Одновременное снятие норм официального коммунизма и иссякание коммунизма общинного изменило общество так, что оно впало в демографический кризис, обусловленный не столько бедностью, сколько мировоззренческими причинами. Новое население ни по количеству, ни по типу сознания уже не сможет не только осваивать, но и держать территорию России. Оно начнет стягиваться к «центрам комфорта», так что весь облик страны будет быстро меняться.
Последние десять лет заставляют нас понять, что русские могли быть большим народом с высоким уровнем культуры и населять Евразию только при комбинации Православия с аграрным коммунизмом и феодально-общинным строем или при советским строе. При капитализме, хоть либеральном, хоть криминальном, они стянутся в небольшой народ Восточной Европы с утратой державы и высокой культуры.
ссылка скрыта
СТРАТЕГИЯ ОТСТАЛОСТИ СИБИРИ (Д. Верхотуров)
О стратегии экономического развития Сибири Правительства РФ
7 июня 2002 года российское правительство приняло и утвердило Стратегию экономического развития Сибири до 2015 года. Казалось бы, документ важный и нужный, определяющий развитие огромного региона на долгосрочную перспективу. Подобные документы обладают очень большим влиянием на экономическое развитие, даже тогда, когда о них забывают. На основании выкладок таких долгосрочных программ составляются программы развития, программы вложения в основной капитал, то есть инвестиций. Эти проекты, будучи реализованными, оказывают воздействие на дальнейшее развитие экономики.
В качестве примера можно привести план Государственной электрификации России, принятый в декабре 1920 года. Он непосредственно определял развитие советского хозяйства, и энергетики особенно, до 1934 года, пока наметки плана не были выполнены. После этого влияние плана проводилось через разработку стратегий развития электроэнергетики, через осуществление разных энергетических проектов, через размещение промышленности по территории Советского Союза. Будучи давно превзойденным, план ГОЭЛРО и позднее был документом, определяющим политику экономического развития страны.
Так и здесь. Стратегия экономического развития – это не просто писулька, от которой можно вскоре отказаться. Это документ, который будет оказывать непосредственное влияние на развитие сибирской экономики по меньшей мере до 2015 года, а потом будет оказывать влияние через реализованные проекты.
Однако, читать этот документ невозможно без чувства недоумения. С самого начала возникает ощущение, что что-то здесь не так. Уже с первых строк понятно, что его составляли люди, далекие от Сибири не только территориально, но и духовно. С первых страниц начинаются, и до последних продолжаются рассуждения об огромных богатствах Сибири: нефти, газе, угле, рудах металлов, о транспортных коридорах, и о том, как бы сибирские ресурсы подешевле добывать и подороже продавать.
Итак, разберем этот план по основным пунктам.
В программе написано: «Долгосрочные интересы Российской Федерации, состоящие в создании современной экономики инновационного типа, интегрированной в евро-азиатское экономическое простанство, определяют особую роль Сибири в силу ее географического положения и наличия значительного ресурсного, производственного, научно-технического, образовательного и кадрового потенциала. Между тем в последнее время наметилась тенденция оттока населения из Сибири и относительного замедления темпов экономического роста».
Этой фразой программа открывается. В ней формулируются генеральные цели стратегии. «Создание современной экономики инновационного типа», - ни больше, ни меньше. Эту фразу мы запомним, она нам пригодится на будущее. А пока же скажем, что при придирчивом чтении документ можно отбросить с первого абзаца. Вообще-то экономисты, также как и военные, оперируют точными данными и точными сроками: финансовым годом, или, например, пятилетками. А что же такое «в последнее время»? Как это понимать? И от какого срока отсчитывать это самое «последнее время». От восшествия на царствие В.В. Путина, или от восшествия Б.Н. Ельцина? Вот ведь вопрос вопросов.
Тезис не подкреплен доказательствами, статистикой. Это снова к вопросу о точным сроках. Использование статистики вынуждает говорить: «вот в таком-то году был такой-то прирост, а вот в таком-то году был такой-то». Но, поскольку в качестве единицы измерения времени авторы программы приняли «последнее время», то, понятно, использование статистики очень затруднено.
Здесь можно было бы просто привести две небольшие таблицы с данными об изменении численности населения Сибири и с данными о росте ВВП региона и промышленного производства. На это много бумаги не потребовалось бы, и была бы видна доказательная база. А пока, за неимением цифр, мы рассуждаем о «тенденциях оттока» и об «относительном замедлении».
Ответы на эти вопросы, точные и конкретные, имеют самое непосредственное отношение к программе долгосрочного экономического развития Сибири. Необходимо точно ответить на вопрос об оттоке населения, об его динамике и возможных перспективах. Необходимо иметь точное представление о темпах экономического роста в Сибири, чтобы составить себе представление об экономических возможностях региона.
Авторы программы просто ошиблись с «относительным замедлением» темпов. В сибирских регионах с 1990 года произошел сильнейший спад промышленного производства, по разным регионам составивший от 37% до 61,6% уровня 1990 года. За истекшие 14 лет сибирская промышленность потеряла в среднем около половины своего производства, своих мощностей. Причем в наиболее промышленно развитых регионах потеряно более половины: 55-60% производства.
Это спад, вполне сопоставимый с военным разгромом. Назвать его «относительным замедлением» ни в коем случае нельзя. Этот спад и его последствия – есть ключевой момент для составления программы экономического развития Сибири. Первое, что должно быть расписано в такой программе, так это меры по преодолению последствий спада 90-х годов.
Нельзя сказать, что составители программы не знали об этом спаде. Знали, конечно. Но пошли на этот маневр с формулировкой «в последнее время наметилась тенденция», для того, чтобы отвернуть от тех мер, которые реально необходимы.
Восстановление сибирской промышленности после спада 90-х годов требует серьезных капиталовложений на нужды обновления основного капитала и технологического перевооружения. Средний износ фондов составляет 40%. Оборудование имеет большой возраст: 20% его старше 20 лет. Задача технического перевооружения сибирской промышленности по масштабам вполне сравнима со сталинскими пятилетками индустриализации.
То, что вложения окупятся, в этом никто не сомневается, в том числе и авторы программы, рассуждающие о большом потенциале Сибири. Но вот вкладывать им в развитие сибирской экономики не хочется ни одного рубля. Правительство надеется достичь удвоения ВВП России, не вкладывая средств в экономику, что ярко отразилось в программе экономического развития России до 2010 года. То же самое происходит и в Сибири. Авторы программы хотят экономического роста в сибирских регионах, но таким образом, чтобы ни одного рубля не вкладывать.
Что же тогда вложить в экономический рост? Трудовой энтузиазм. Что вложить в основные фонды? Его же. Вот рецепт экономического развития, разработанный правительством.
Авторы программы, должно быть, надеются на то, что рост будет обеспечен незадействованным оборудованием. Если об этом не говорить, то впоследствии может сложиться впечатление, что достигнут сногсшибательный прирост производства, ВВП региона. Но на деле этот рост представляет собой результат использования старых запасов.
Вот этим и объясняется этот маневр с расплывчатой формулировкой. Нужно было создать у членов правительства и остальных граждан России впечатление, что в Сибири не было никакого экономического спада, а что был в 90-х годах прирост, который «относительно замедлился». А потом пустить в ход стоящие мощности. Получится сразу быстрый рост промышленного производства, который можно будет выдать за успех программы.
Насколько его хватит, этого прироста за счет стоящих мощностей? Ненадолго. По сибирским регионам, в среднем 20% незадействованных мощностей. Если принять, что прирост будет в 5% в год, то такого прироста хватит всего лишь на 4 года. Если 2,5%, то на 8 лет. При 2%-м приросте на 10 лет. Одним словом, на имеющихся мощностях можно протянуть до 2015 года при очень низких темпах, всего в 2% в год.
В программе стоит цель создания экономики «инновационного типа». Однако на 2% прироста в год не выйдет не то, чтобы создать инновационную экономику, но и просто произвести перевооружение промышленности в Сибири.
Хотя есть и другой способ: не растягивать резерв мощностей на годы, и максимально использовать его в 2-3 года, дать прирост промышленного производства 8-9% и выдать это за успех программы экономического развития Сибири. Этот же вариант, очевидно, приняли и в правительстве. Они сделают рывок, исчерпают имеющиеся возможности, и бросят регион на произвол судьбы. У них уже сейчас есть на это отговорка: «Все экономисты говорили, что производство в Сибири невыгодно».
Вот две альтернативы развития на имеющихся мощностях: или короткий рывок и полная загрузка за 2-3 года, или же растягивание ввода на 8-10 лет при очень низком приросте промышленной продукции. Что лучше? Оба варианта хуже. Первый вариант быстро растратит имеющийся экономический потенциал и оставит сибирскую экономику без возможностей дальнейшего развития. Второй вариант – это медленное колебание вокруг 60% уровня 1990 года, растянутое на 10-15 лет.
Скажут, легко критиковать правительство, когда нет собственной программы. Возможно. Однако лично я бы выбрал первый вариант – короткий рывок. Но только при одном условии, что этот рывок будет стартовым для программы коренного перевооружения сибирской промышленности, для массовых капиталовложений в нее, наподобие программы первой пятилетки.
Далее, в стратегии написано: «Экономика Сибири в современных условиях по многим видам продукции оказывается неконкурентноспособной. К числу факторов, сдерживающих экономическое развитие Сибири, относятся следующие:
Качественное ухудшение сырьевой базы. Наиболее освоенные нефтегазоносные месторождения Сибири находятся на последней стадии разработки, когда происходит падение уровня добычи нефти и газа. Доля трудноизвлекаемых запасов нефти составляет 55-60% и продолжает расти. Некоторые месторождения практически исчерпаны; высокие затраты на транспорт, обусловленные удаленностью Сибири от густонаселенной и наиболее развитой европейской части России и промышленно развитых стран Европы и Азиатско-Тихоокеанского регион, низкой плотностью населения в самой Сибири и недостаточным уровнем развития транспортной инфраструктуры».
Отметив тенденцию «относительного замедления», авторы программы должны были указать на какие-то причины возникновения этой тенденции. Но указать на промышленный спад было нельзя, ибо это указание подрывает в корне саму основу предложенной стратегии, основанную на желании правительства не вкладывать в экономику Сибири ни одного рубля.
Тогда в качестве причин были выдвинуты «объективные условия»: ухудшение условий эксплуатации нефтяных месторождений Западной Сибири, высокие затраты топлива, плохое развитие транспорта. Вообще, надо сказать, в этом отрывке отразись все взгляды авторов документа на Сибирь и на ее место в экономике России. Ошибочные взгляды.
Во-первых, в Сибири есть не только нефть и газ, а также еще крупнейшие в мире запасы угля, в том числе коксующегося. Кузбасс в конце 80-х годов давал 21% союзной добычи угля и 98% добычи угля по Сибири. Есть большие запасы железной руды (например, Бокчарское месторождение в Томской области с запасами руды 110 млрд. тонн и содержанием железа 46%). Есть руды цветных металлов и неметаллические полезные ископаемые. Академик А.Е. Ферсман выделял южную Сибирь в отдельный Алтае-Саянский геохимический узел, характеризующийся богатыми и чрезвычайно разнообразными полезными ископаемыми. По богатству полезных ископаемых мы можем поспорить с центральным Казахстаном и Горным Бадахшаном.
Собственно, это не наши проблемы, что некоторые московские "эксперты" ничего, кроме нефти и газа, не знают.
В стратегии много говорится о развитии топливно-энгергетического комплекса. Но непонятно, почему не затронуты проблемы двух угольных бассейнов, из числа крупнейших в России: Кузнецкого и Канско-Ачинского. Это 98 млн. тонн каменного угля (1998) и 56 млн. тонн бурого энергетического угля (1998) в год с хорошей перспективой прироста. В 1990 году Кузбасс добывал 146 млн. тонн угля, а Канско-Ачинский бассейн 120 млн. тонн.
По запасам угля и возможностям его разработки Кемеровская область опережает все соседние регионы Сибири и все соседние центральноазиатские государства. По углю мы опережаем даже Казахстан с его крупными запасами. В последнее время заявку на открытие крупных угольных месторождений сделали китайские геологи. Однако, наши, кузнецкие, 756 млрд. тонн – это разведанные запасы, тогда как их 2,1 трлн тонн – это прогнозные запасы, которые будут существенно уточнены в сторону сокращения.
Этот источник топлива может обеспечивать наши потребности в энергии и тепле в течении сотен лет. На основе Кузнецкого бассейна, этого практически полного аналога германского Рура, мы можем развить свою сильную и мощную тяжелую промышленность, сильную индустриальную экономику. Обойти вниманием кузнецкий бассейн – это, значит, допустить самый грубый просчет в программе экономического развития региона.
Во-вторых, авторы программы по-настоящему одержимы идеей добывать сибирские нефть и газ (о других видах ископаемых речи даже не идет) и продавать их на мировом рынке. Для этого нужно вывозить их в основные потребляющие регионы: Европу и АТР. Действительно, возить туда далековато и затраты на перевозку велики.
Однако этот тезис был настолько распропагандирован, что даже в Сибири повторяют: «высокие издержки на транспорт». Только позвольте задать вопрос, а какая франко-станция назначения? То есть, куда везут груз?
Вот на этот вопрос прямого ответа не получить. Потому что если прямо признать, что сибирские ресурсы будут вывозиться исключительно за рубеж, то недолго получить ярлык "колонизатора". За дело, надо сказать. Потому пускаются в ход самые разные эвфемизмы: "на мировой рынок", "в промышленно развитую европейскую часть", "на экспорт" и так далее.
Это с одной стороны. С другой стороны, разве в Сибири нечего возить, кроме нефти, газа и леса? Основную часть погрузки на железных дорогах составляет уголь, который развозится от угольных шахт и карьеров к потребителям: городам и заводам. Например, уголь Канско-Ачинского бассейна почти целиком потребляется внутри Красноярского края, и только 10% его вывозится в Иркутскую область. Плечо перевозок не превышает 1000 километров. Уголь Кузнецкого бассейна почти целиком потребляется в Западной Сибири, и только 4% угля идет на экспорт. И здесь львиная часть угля не перевозится на расстояние более чем в 1500 километров.
Другая часть погрузки: руда (железная, нефелиновая) и глинозем для алюминиевых заводов. От Ачинского глиноземного комбината до Красноярского алюминиевого завода, куда поступает вся продукция первого, 180 километров по железной дороге. От глиноземного завода в Белово до Новокузнецкого алюминиевого завода и того ближе, 30 километров.
Третья часть погрузки: нефтепродукты для северного завоза. От Ачинского нефтеперерабатывающего завода до Красноярского порта по железной дороге 220 километров. Омский нефтеперерабатывающий завод, один из крупнейших в Сибири, снабжает нефтепродуктами весь южносибирский регион, и вывозит продукцию в Среднюю Азию, вплоть до Афганистана.
То есть, большая часть перевозок по сибирским железным дорогам осуществляется для снабжения промышленных предприятий топливом и сырьем. Представление о том, что из Сибири только все вывозят, и что внутреннее сообщение не играет роли – совершенно неверное. Если говорить о развитии транспорта, то в первую очередь должен быть поставлен вопрос о развитии внутренней транспортной системы. Например, в Кемеровской области, в центре сибирской тяжелой промышленности сложилась парадоксальная ситуация: небольшие районы вокруг промышленных городов, с густой сетью дорог и коммуникаций, соседствуют с большими районами, в транспортном отношении не освоенными. В 80-х годах экономисты сделали убийственный вывод о том, что восточная часть Кемеровской области не освоена транспортом, а существующая система сообщений нерациональна.
В-третьих, авторы программы не замечают, что население в Сибири размещено очень неоднородно. Северные территории малонаселенные, а в южных территориях сосредоточено почти все население Сибири, и плотность его здесь сравнима с плотностью населения в европейской части России. Это можно видеть на примере Минусинской котловины и Алтайского края с густонаселенными сельскими районами.
Именно в этой части Сибири находятся крупные города: Омск, Тюмень, Новосибирск, Кемерово, Новокузнецк, Томск, Красноярск, Барнаул, Абакан. Именно в этой части Сибири сосредоточен весь научный и кадровый потенциал экономики.
Вот ведь странно, авторы программы говорят о научном и кадровом потенциале Сибири, однако плохо представляют, где он находится. Сравнив Сибирь и европейскую часть, и определив последнюю как густонаселенную, они показали, что плохо понимают особенности размещения населения в этом регионе. Есть упоминание о Сибирском отделении Академии наук (что уже хорошо), но нет указания, что это отделение находится в одном из крупнейших городов Сибири – в Новосибирске.
«Сибирскому отделению Российской Академии наук (в документе слово «академия» отчего-то написана с прописной буквы. Или авторы не знают, что это официальное название главной научной организации страны? – Д.В.) при участии органов исполнительной власти целесообразно было бы разработать программы развития наукоградов, создания технопарковых зон и инновационно-технологических центров в рамках утвержденных федеральных целевых программ…».
Нельзя не обратить внимание на стиль документа. Это не стратегия экономического развития, это только соображения на тему, которые премьер-министр подмахнул не читая. «Целесообразно было бы» – это не язык программы, обязательной к исполнению. Непонятно также, почему авторы коверкают официальные названия и пишут их с прописной буквы.
Кроме всего этого, совершенно недопустимого в документах такого уровня, видно, что авторы просто не знают, что наукограды в Сибири уже есть. Если бы знали, то перечислили бы их: Зеленогорск, Железногорск, Сосновоборск в Красноярском крае, Омск-15 в Омской области, Томск-45 в Томской области. Это все бывшие секретные центры разработки вооружений, ядерных технологий, производства стратегических материалов. Кроме них есть еще тысячи закрытых и ныне открытых производственных центров и предприятий с сильнейшими научными коллективами. Можно назвать академические города в Новосибирске и Красноярске. Все это – научный и технологический потенциал региона.
"Технопарковые зоны" – модный ныне термин, за которым, однако, не стоит ничего реального. В Красноярском крае пытались в конце 90-х годов создать технопарковую зону. Была организована фирма «Конверсионный технопарк», которая так ничего и не добилась, за отсутствием средств, специалистов и технических разработок. Приоритет в высокотехнологичном машиностроении так и остался за «Красмашем», «Сибтяжмашем» и Красноярской аэрокосмической академией. Этот пример показывает, что науку и высокие технологии надо развивать с опорой на уже имеющиеся заводы, научные организации и специалистов.
От этого же можно пойти и к промышленности. Если авторы программы не знают, что в Сибири есть крупные города, то откуда же им узнать, что в Сибири есть крупные заводы? Откуда им узнать, раз в институте не довелось изучить экономическую географию России, что Сибирь – это как раз промышленно развитая территория?
Стратегия призывает строить "экономику инновационного типа". Однако авторы этой стратегии проявляют потрясающее незнание именно технологического, научного и инновационного потенциала Сибири. Не упомянуты и не названы сибирские наукограды, академические города, ведущие институты, конструкторские бюро и предприятия. Авторы программы призывают создавать "технопарки", и приходят мимо уже реально существующих технопарков, вроде «Красмаша», способного выпускать машины и оборудование от межконтинентальных ракет до стиральных машин. Ударили в лоб, теперь зайдем с фланга. Интересно, в какой книжке авторы программы вычитали о том, что "инновационная экономика" не должна опираться на высокоразвитое машиностроение? Любое изобретение, любая новая технология, любая новая машина должна быть исполнена в "металле", и испытана. Для реализации инноваций нужна развитая машиностроительная база, способная изготавливать опытные образцы и опытные мелкие серии.
Если стоит цель создания "экономики инновационного типа", то вопрос о поддержке и развитии машиностроения, в особенности сложного и точного, должен стоять если не первым пунктом, то, во всяком случае, в первой пятерке пунктов. Однако, перечитав всю программу сначала и до конца, мы не найдем предложений и мер, направленных на развитие точного и сложного машиностроения. Этой проблемы для составителей стратегии не существует. От нее они отписались одной фразой: «реформирование оборонно-промышленного комплекса с ориентацией на производство наукоемкой продукции и оборудования для топливно-энергетического и транспортного комплексов».
Вот такое развитие "экономики инновационного типа"! Оказывается, что даже в области хай-тека желательным является производство оборудования для ТЭКа и транспорта. Оказывается, что эта цель "развитие экономики инновационного типа" – есть ложь, вранье, маскирующее другую цель программы – превращение Сибири в сырьевой источник.
Вот еще причина "относительного замедления" экономического роста Сибири: «Повышенный расход топливно-энергетических ресурсов на производственные и социальные нужды из-за суровых природно-климатических условий».
Да, это так. Расходы на отопление и производство электроэнергии у нас повыше, чем в Малайзии и Тайланде. Однако, это не повод заламывать руки, посыпать голову пеплом и отказываться от экономического развития. Тем более, что советские хозяйственники изобрели способ обойти воздействие природных условиий.
Топливо бывает разным. Бывает высококачественным, как нефть, горючие сланцы или коксующийся уголь, а бывает и низкокачественным, как бурые угли и торф. Низкокачественное топливо в России есть практически повсеместно, особенно много бурого угля и торфа. Запасы и того и другого в Сибири колоссальные. Только в небольшой Томской области имеется 1,1 трлн тонн торфа. В Тюменской области торфа 30 трлн тонн. Есть торф также в других областях Западной Сибири. Бурого угля тоже много. Канско-Ачинский бассейн обладает запасами в 120 млрд. тонн бурого угля. Это еще не все, поскольку есть более мелкие бассейны и месторождения углей и торфа.
Эти виды топлива имеют теплотворную способность в 2,5-3 тыс. кКал. Не сравнить с нефтью (14,5 тысяч) или каменным углем (7 тысяч), но все же 2-3 тонны бурого угля или торфа вполне заменят тонну каменного угля или полтонны нефти.
Еще в 1919 году Г.М. Кржижановский выдвинул принципиальное решение развития советской энергетики: не гнаться за использованием высококачественного топлива, и обратить внимание на низкокачественные его виды, которые есть повсеместно, легки в добыче и дешевы. Еще он призывал обратить внимание на гидроэнергетический потенциал, как его тогда называли, «белый уголь». Итак, бурый уголь, торф плюс гидроэнергия – это и есть советская энергетика. Каким образом развивалась сибирская энергетика? По рецепту Кржижановского, на использовании местного топлива (газ в Тюменской области, экибастузский уголь в Омской области, Алтайском крае, кузнецкий уголь в Кемеровской, Новосибирской и Томской областях, канско-ачинский уголь в Красноярском крае) и гидроэнергии (Енисей и Ангара – в Красноярском крае и Иркутской области). То есть основа нашей энергетики – низкокачественные, дешевые виды ископаемого топлива и гидроэнергии.
Пишут ли об этом в программе? Нет, не пишут. Написано там вот что: «Для повышения эффективности энергообеспечения Сибири необходимо:
завершение строительства Богучанской ГЭС…, реконструкция Братской ГЭС, начало строительства каскада гидроузлов на р. Нижняя Ангара;
расширение и техническое перевооружение действующих Сургутской ГРЭС-1 и Тюменской ТЭЦ-1;
развитие атомной энергетики в Сибири…;
развитие энергоснабжения изолированных потребителей, наибольшее количество которых расположено в северных районах Сибири…»
Авторы программы призвали замахнуться аж на строительство на Нижней Ангаре, однако забыли о том, что первоочередная задача развития энергетики Сибири – это обеспечение энергией регионов Западной Сибири, страдающих от ее нехватки. Это, особенно, Кемеровская область, получавшая в 1995 году 7 млрд. кВт/ч, и Алтайский край, получавший в 1995 году 5,2 млрд. кВт/ч, с плохо развитой энергосистемой, и зависимые от поставок энергии извне. Вот здесь нужно электростроительство в первую очередь.
Необходима кардинальная перестройка энергетики Кузбасса. На первые времена необходимо, чтобы в области производилось не менее 40 млрд. кВт/ч в год, и в перспективе дальнейший рост выработки энергии. Если считать от сегодняшнего уровня примерно в 25 млрд. кВт/ч, это значит прирост в 38%. Такой прирост нельзя достичь реконструкцией существующих станций. Необходимо введение в строй новых мощностей, необходимо довести мощность кузнецких электростанций минимально до 6,2 млн. кВт. То есть, надо построить минимально или две ГРЭС, размером и мощностью с Березовскую ГРЭС-1, или четыре ГРЭС, размером и мощностью с Назаровскую ГРЭС.
Почему в программе упомянуты только две тепловые станции: Сургутская ГРЭС-1 и Тюменская ТЭЦ-1? Это потому, что они работают на газе, и в глазах московских "экспертов" олицетворяют все передовое в Сибири. Однако основа нашей энергетики – это тепловые станции на угле: девять станций в Красноярском крае, две в Томской области, четыре в Новосибирской, четыре в Кемеровской области, и одна в Омской. Вот их и надо реконструировать в первую очередь, и строить дополнительные, чтобы отказаться от передачи энергии извне, в частности, от закупок в Казахстане.
Говоря только о нефти и газе, стратегия развития Сибири призывает к тому, чтобы отказаться от дешевой энергетики, основанной на низкокачественном топливе, имеющемся в изобилии, и перейти к дорогой энергетике: на газе, нефти, атомном топливе, на покупной энергии. Об этом говорится четко и прямо: «Необходима дальнейшая газификация регионов Сибири, в том числе крупных промышленных центров южной части Восточной Сибири». Уже сейчас доля газа в толпивном балансе региона достигла 48%, и в стратегии есть боевой призыв увеличить долю газа еще. Но это шаг назад от того, что было достигнуто советскими хозяйственниками, это шаг назад от дешевой энергетики. Это значит отказаться от энергетической независимости региона и добровольно сунуть голову в ярмо поставщиков нефти и газа.
В менее щепетильную сталинскую эпоху таких хозяйственников, как авторы этой программы, просто расстреляли бы. Или отправили бы бесплатно поработать на великих стройках коммунизма.
Но это еще не все. В программе далее написано: «В целях экономии топлива, снижения нагрузки на окружающую среду и повышения эффективности работы многочисленных разрозненных теплоснабжающих предприятий необходимо изменение принципов и структуры хозяйственного управления теплоснабжением и тепловым хозяйством регионов и городов. Основными направлениями совершенствования и развития систем теплоснабжения являются оптимизация соотношения централизованных и автономных источников тепла, совершенствование схем и оборудования систем теплоснабжения, снижение участия государства в финансировании теплоснабжения бытового сектора, повсеместное регулирование систем отопления, оснащением их приборами учета».
Во-первых, авторы программы ошиблись. Теплоснабжение сибирских городов идет как угодно, но только не "разрозненными" предприятиями. Нередко на миллионный город (Красноярск или Новосибирск) имееются два или три источника тепла. На меньшие по численности населения города – по одному. Теплосети охватывают десятки квадратных километров, и простираются на расстояния 20-30 километров. К примеру, в Ачинске, снабжение части жилых кварталов города теплом идет по магистральному теплопроводу от котельной НПЗ протяженностью 33 километра. В Красноярске отдельные районы города соединяются теплопроводами длиной 15-20 километров, причем некоторые пересекают Енисей по подземным туннелям.
В последнее время идет много разговоров о том, как бы диверсифицировать снабжение теплом и устроить "рынок тепла", кое-кому очень выгодный и перспективный. Но в настоящий момент свыше 90% потребителей тепла получают его из централизованных сетей.
Чем они выгодны? Во-первых, они выгодны тем, что потребляют низкосортный уголь. Проекты же автономных источников теплоснабжения предполагают переход на мазут, нефть, газ и прочие дорогие и высококачественные виды топлива. Во-вторых, мощности производства тепла совмещены с производством электроэнергии. В-третьих, централизованные сети обеспечивают теплом и предприятия, и жилые кварталы, что удешевляет энергию. Вообще, вопрос выгодности централизованного теплоснабжения в России перед автономными источниками был принципиально решен еще в начале 30-х годов. В пользу централизованных систем.
Попытка же "оптимизации соотношения", или разделения части централизованных систем, чтобы переключить их на автономные источники и создать "рынок тепла" (как вариант: прекратить финансировние, чтобы тепловые компании сами отказались от "лишних теплосетей"), это также шаг назад от достигнутого советскими хозяйственниками достижения. Это также отказ от энергетической независимости региона в пользу ярма поставщиков газа, нефти и мазута.
Как видно, предложения стратегии, даже если они касаются, например, энергетики и развития высоких технологий, так или иначе фокусируются на генеральной цели, которая в документе не названа, но четко вытекает из контекста всей программы в целом.
Главная цель Стратегии экономического развития Сибири – превратить Сибирь исключительно в сырьедобывающий регион.
Вокруг этого и вращаются все остальные предложения и меры. Развитие транспорта в интересах сырьедобывающих компаний, для максимально дешевого вывоза сырья. Развитие энергетики тоже в интересах сырьедобывающих, особенно нефтяных и газовых, компаний, чтобы создать "рынок энергоносителей" и загнать всю Сибирь в ярмо поставщиков нефти, мазута и газа. Даже развитие высоких технологий тоже планируется в интересах сырьедобывающих компаний, чтобы сибирские предприятия производили оборудование преимущественно для ТЭКа и транспорта.
Целью сталинских пятилеток было превращение Сибири в развитый промышленный район. Стратегия же правительства России есть в чистом виде программа экономической отсталости Сибири, превращения ее из развитого промышленного, в слаборазвитый сырьевой регион.
//16.02.2004
ГИМН (Инь Юэ Шин)
В начале 1943 г. после Сталинградской Битвы исход войны был практически предрешен, и советский народ томился в горько-сладком ожидании. Томился и товарищ Сталин, приложивший немало интеллектуальных и эмоциональных усилий в правильном русле.
«Скоро наш славный народ выиграет Великую Отечественную войну, и излишний дух большевизма станет еще менее уместен в эту патриотическую эпоху. Форму старую мы уже вернули, в церквях читают молебны за Победу Русского Оружия, а Государство наше продолжает пользоваться Интернационалом вместо настоящего Гимна. Что-то в этом не то…»
Чтобы успокоить сознание Тиран решил послушать свой любимый музыкальный сборник немецких композиторов. В этот раз его особенно поразила «Весенняя песнь» Роберта Шумана, где двое друзей, чьи отношения в начале романтического похода находятся на уровне высокого гомоэротизма, к концу третьего куплета рассираются по полной программе. «А ведь из этого можно было сделать неплохой Гимн», - подумал Хозяин и вспомнил про бравого композитора А.В. Александрова, который был далеко неравнодушен к песням и пляскам, в том числе Красной Армии, начиная аж с 1928 г.
Приглашение Вождя явилось действительно приятной неожиданностью для Александра Васильевича. Нутром Александров тоже чувствовал величие момента, поэтому к заказу Гимна отнесся с энтузиазмом, как некогда Руже де Лилль – неизвестный в широких кругах создатель Марсельезы. Не смутил его и элемент плагиата, потому как был отменным профессионалом, закончившим еще Санкт-Петербургскую Консерваторию. Через три недели Александров представил вождю проект Гимна, который исполнил специальный оркестр, состоящий из немецких военнопленных музыкантов (все они сразу после прослушивания были расстреляны).
Сочиненная Александром Васильевичем музыка оказалась столь совершенна в своем имперском пафосе, что Вождь, тонкий ценитель изящного, был сражен наповал: всю ночь после первого прослушивания в голове его звучали мощные аккорды, сокрушающие любое слабосилие и недоволие. «Летом этого года объявим конкурс на лучший текст и музыку для Гимна Победы», - сказал Диктатор, прощаясь с Александровым. Единственным требованием Сталина была конфиденциальность – никто не должен был знать об их уговоре и о «Весенней песне».
Этой ночью Иосиф Виссарионович не просто ворочался – он вскакивал с постели, ходил по комнате взад и вперед, смотрел долго в окно, снова приседал на свое лежбище. В конце концов, он понял, что не может больше носить в себе, внезапно пришедшее вдохновение. Вдохновение не простое, а поэтическое, которое не посещало его с времен кавказской юности, овеянной агрессивными мифами и красным вином.
Сталин переместился за письменный стол, и ручка со скрежетом вонзилась в бумагу:
«Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь
Да здравствует созданный волей народов
Единый, могучий Советский Союз!»
Дело всей его жизни воплощалось в этих строках, дело к которому он пришел отнюдь не сразу, дело, за которое одни его ненавидели пуще смерти, а другие любили больше жизни. Больше жизни. Эй товарищ! Товарищ, эй… Как у Дунаевского и Лебедева-Кумача.
Под стать великой музыке рождался великий текст: он был пропитан истинно религиозным духом воплощавшимся в Вере в любимою Отчизну. Когда Гимн был закончен, Вождь почти без сил сполз на ковер и лежал на нем добрых полчаса. В четыре утра Страна обрела свой новый Оберег. Мощным щитом Заговора и Молитвы Гимн укрыл Русскую Землю. Базальтовые слова и Гранитные лады образовали могучий эгрегор в теле Небесной России.
Сталин очнулся, приподнялся с ковра – в кабинете пахло дубовыми листьями и порохом, ножки стула мироточили... Он терзался важными мыслями: «Теперь Гимн нужно отдать Народу. Но как это сделать? Сталин – автор Гимна… Скажут – уж и поэзию под себя подмял, чёрт усатый. И все же Народ и Страна обязательно должны получить этот Гимн…». Верховный подошел к книжному шкафу и вытащил телефонный справочник Союза писателей СССР. Наугад открыл страницу и также наугад ткнул в нее пальцем. Палец точнехонько возлежал на фамилии Михалков. «Михалков, Сергей Владимирович, родился 28 февраля 1913 г., русский советский писатель. Родился в семье служащего. Учился в Литературном институте им. М. Горького (1935—1937 гг.). Печатается с 1928 г. Известностью пользуются стихи М. для детей, в которых он в живой и увлекательной форме сумел, по выражению А. А. Фадеева, дать «основы социального воспитания» («Правда», 1938, 6 февраля). Автор поэм «Дядя Стёпа», «А что у вас?», сочинитель остропублицистических басен антибуржуазной направленности. Лауреат Государственной премии СССР 1941, 1942 гг., - прочитал Сталин, - ну что ж, значит судьба…».
Он набрал Поскребышева и потребовал соединить его с поэтом Михалковым. Через две минуты сонный баснописец общался с Вождем:
– Товарищ Михалков, здравствуйте.
– Здравствуйте, товарищ Сталин.
– Мы тут всю ночь думали после прослушивания варианта музыки Александрова для Гимна и решили, что вы должны написать к нему слова.
– Товарищ Сталин, да я…, да у меня…
– Не волнуйтесь, Сергей Владимирович, Гимн уже написан, вам нужно быть только официальным автором текста. А летом вы победите на открытом конкурсе поэтов.
– Иосиф Виссарионович, а кто написал текст?
– Неважно. Официально автором, сочинившим Гимн, будете вы.
– Я все понимаю, товарищ Сталин, но как же это? Я ведь детский поэт. Возникнет некий налет несерьезности, что ли, - заюлил Михалков.
– Подумаешь. Если партия прикажет, то детский писатель, тьфу, поэт, не только Гимн, но и новый пятилетний план напишет. Премию получите. Или… Вы меня понимаете, Сергей Владимирович?
– Что вы, Иосиф Виссарионович, я прекрасно вас понимаю, прекрасно … И все-таки, мне как-то одному неудобно. Может, в соавторстве? – перестраховывался потомок постельничего Ивана IV, генетически впитавший царскую милость.
– Хм… Тогда, вероятно, вы его вместе с Твардовским написали? Не так ли?
– С Твардовским? Он, безусловно, замечательный поэт, гораздо больше, чем я, но он ведь тоже русский.
– И что?
– Я опасаюсь, что могут начаться разговоры о возрождении великодержавного шовинизма и т.п., опять-таки, памятуя некоторые моменты, возникшие в нашу суровую военную пору, - тянул резину детский классик.
– Ну хорошо, тогда пусть еще Эль-Регистан написал! И точка.
Сталин повесил трубку, а «дядя Стёпа» отнюдь не чувствовал себя дядей…
Прослушивание Государственного Гимна, подводящее итоги конкурса, состоялось 26 октября 1943 года. Для создания образа здоровой конкуренции в среде творческой интеллигенции дали два варианта музыки – Александрова и Шостаковича. Правда, Дмитрий Дмитриевич, как это за ним иногда водилось, написал полную лажу. Варианты Гимна, конечно же, исполнял Краснознаменный ансамбль песни и пляски Красной Армии под руководством профессора А. В. Александрова. Первого января 1944 г. по Всесоюзному радио Народ Великой Страны услышал новый Гимн Союза Советских Социалистических Республик.
Много лет Великий Гимн исполнялся без слов – Тень Деспота преследовала мелкотравчатых детей оттепели и ее сельскохозяйственного вдохновителя. В моде были легкая музыка Зацепина и стихи Окуджавы, светлое кино Марлена Хуциева и Георгия Данелии; Гагарин слетал в космос, народ же потихоньку распускался…
Через некоторое время наступила самая счастливая пора для советского обывателя: целинные авантюры оказались в прошлом, добыча нефти росла с каждым годом и, благодаря нашим арабским друзьям и недругам, высокие цены на этот полезный продукт оплодотворяли плесневеющие большевистские обряды и идеалы, – большинство довольствовалось стабильными ценами на водку, а избранные счастливчики приобретали кооперативные квартиры.
Мечталось о социальном рае. Коммунизм. Он близился. В каждую форточку заглядывала голова товарища Суслова. Михаил Андреевич разбирался в идеологии и часто давал ценные советы многоуважаемому Генеральному Секретарю. Суслову не нравилось, что Гимн исполняется без слов, а Брежнев любил слушать величественную музыку во время награждения советских олимпийцев. Посему решили аксакалы поиметь новые слова для Священной Песни. А кому заказать? Конечно, Михалкову – другой придворный соавтор скончался еще в 1945 г.
Сергей Владимирович был рад и не рад этой вести. Страшно подумать – придется ведь самому писать. Гимн Великой Страны. Слушания на Политбюро. Опозориться можно перед честным народом. Да что народом – перед всем миром можно попасть впросак. Такие вести – удостоился чести…
Однако отказаться заслуженный деятель культуры не мог, хотя очень хотел. На помощь, как это часто случается, пришла жена – незабвенная Наталья Петровна Кончаловская. В результате совместных усилий супругов появилась новая редакция Гимна, вполне удовлетворившая застольных властителей Страны, не обладающих особо изысканным вкусом в отличие от проклинаемого худобщественностью Тирана. Впрочем, благодаря внучке Сурикова, в литературном отношении новая версия сохранила вполне приемлемый уровень.
Новая редакция оказалась пронизана импотенцией престарелых обитателей Кремля. На Пленуме ЦК КПСС 24 мая 1977 г., посвященному 60-летию Октябрьской социалистической революции, товарищ Суслов вещал:
«Постановка вопроса о Государственном гимне Советского Союза обусловлена тем, что нынешний гимн был принят, как известно, в 1943 году и, естественно, ряд положений в его тексте ныне устарел. В нем содержатся, в частности, такие слова: "Нас вырастил Сталин" и т.д. В то же время в гимне ничего не было сказано о Коммунистической партии и ее исторической роли в нашем обществе.
На текст гимна большой отпечаток наложили условия Великой Отечественной войны, которую вел тогда советский народ. В тех условиях актуально звучали слова гимна:
"Захватчиков подлых с дороги сметем!
Мы в битвах решаем судьбу поколений".
В нынешних условиях эти слова утратили свое прежнее значение, а вторая строка может быть неправильно понята за рубежом».
Строку «Нас вырастил Сталин - на верность народу» Наталья Петровна заменила на «На правое дело он поднял народы» (имеется в виду Ленин). Обрезанный политкорректный Гимн Страны был утвержден указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 мая 1977 г.: с пяти полных строф Государственной Песни, всеобъемлюще соответствующей символизму Коммунистической Алхимии, она скуцилась до четырех, – выбросили про захватчиков и битвы. А без битв не бывает Побед…
Прошло еще почти четверть века. Сергей Владимирович сидел у себя дома в гостиной перед телевизором и мирно попивал чай с вкусными безделицами. Внезапно в квартиру вломился любимый сын Никита:
– Здравствуй, отец! Ты еще стихи кропать не разучился?
– Да я еще хоть куда! - молодцевато прихлебнул чаю Сергей Владимирович.
– Я вчера вечером был у Владимир Владимировича. Обсуждали госсимовлику. Понимаешь, куда я клоню?
Михалков старший не верил своим ушам: «Неужто Бог и, вправду, Троицу любит?»
– Так вот отец, президент говорил мне о том, что российским спортсменам не плачется под Глинкину песнь. Нет, ни хрена не плачется. Не берет, - упоительно продолжал Никита Сергеевич.
– А при чем тут я, - банально слукавил Сергей Владимирович.
– Как это, при чем?!? Путин хочет вернуть музыку Александрова, а ты первый спец по соответствующим словам.
– Да стар я уже для всех этих дел, а сам подумал: «Как же я без Наташи-то?».
– Ты что, батя… Президент просит. Бабла срубим, пропиаримся на полную катушку. Род Михалковых (делая ударение втором слоге), как дуб, все дела. Ты же сам мне все время говорил. Короче, как хочешь, а через месяц – дедлайн.
«Потом под эту шнягу лаве привлечем для кино или для ресторана в твоем доме литераторов», - бросил энергично Никита на ходу, вылетая из комнаты. Этой ночью Сергею Владимировичу не спалось. С утра уборщица заметила изодранный в клочья телефонный справочник союза писателей…
В октябре 2000 г. на рабочем столе Президента лежала очередная новая редакция Гимна. Путин внимательно вчитывался в текст. Начало показалось ему более менее сносным, но когда он дошел до строчек «Предками данная мудрость народная!» его настигло подобие легкого тика: «Каков фольклорист…», - впрочем, это были всего лишь цветочки. Владимир Владимирович продолжал чтение, и поэтические тучи чернее сгущались в его сознании:
«От южных морей до полярного края
Раскинулись наши леса и поля».
«Почти что “Широка страна моя родная”, ебёныть», - уже с меньшим пиететом оценивал эффективность творчества старшего поколения Президент. Однако осмыслив предфинальный пассаж:
«Широкий простор для мечты и для жизни
Грядущие нам открывают года», -
Владимир Владимировичу оставалось только недоумевать: «А как же в сорок третьем этот долбанный дядя Стёпа умудрился написать очень даже приличные стихи?!?».
Так Сергей Михалков открыл светлые горизонты для наших ветеранов и пенсионеров. Утверждение нового-старого Гимна и прочей государственной символики состоялось на заседании Думы 6 декабря 2004 г. Тем же вечером в Туркмении, недалеко от города Небит-Даг, произошло землетрясение силой 8 баллов по шкале Рихтера. Плачь российский спортсмен, плачь… Плачь и гордись.
//11.06.2004
«НАДО УЧИТЬСЯ РАСПОЗНАВАТЬ ЛОЖЬ…»
Л. Критская
– В 1980 году вы иммигрировали в США. Что повлекло успешную советскую пианистку и композитора на Запад?