Geum.ru

Канон Нового Завета Предисловие Эта книга

Вид материалаКнига

Содержание


Iv. множественность евангелий
V. особенности посланий павла
Подобный материал:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   ...   43

IV. МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ЕВАНГЕЛИЙ


Церковь принимает четырехчастный канон Евангелий как должное, и это мешает увидеть, что множественность авторитетных евангелистов считалась в древней Церкви богословской проблемой. Как показал Кульманн (О. Cullmann) в своем глубоком исследовании600, когда установленного канона еще не было, считалось естественным, чтобы о жизни Иисуса сложилось несколько разных и даже слегка расходящихся601 повествований, которые бы пользовались одинаковым авторитетом. Недовольство порождено мнением: если необходимо иметь несколько рассказов о Его жизни (которые должны стать основанием христианской веры), мы признаем тем самым, что ни один из них не совершенен.

Параллельно с тенденцией к тому, чтобы Евангелий было много, которая заявила о себе с самого начала (Лк 1:1-3), существовала и противоположная — свести их все к одному. Диатессарон Татиана, в котором четыре отдельных Евангелия были соединены в одно связное повествование, был не единственной попыткой древней Церкви преодолеть описанное выше недовольство. Наиболее известный пример стремления придать исключительный авторитет единственному Евангелию — шаг Маркиона, который выделил из всех Евангелие от Луки как единственно аутентичное.

Чтобы защитить Четвероевангелие древней Церкви, Ириней искал возможности показать значение числа “четыре” и в природе, и в деле искупления. Он говорит о четырех сторонах света, которые соответствуют четырем главным ветрам. В своем спасительном промысле Бог заключил четыре завета: с Ноем, Авраамом, Моисеем и Христом. Затем Ириней весьма изобретательно рассуждает о четырех животных из видения Иезекииля (1:10) и Апокалипсиса (4:7). В них он видит символы четырех Евангелий; идея эта впоследствии сильно повлияла на христианское искусство.

Однако Ириней выпускает из поля зрения сугубо человеческий фактор, который играл основную роль до того момента, когда Евангелий стало несколько. Есть основания думать, что довольно долго, до окончательного формирования канона, в некоторых церквах использовалось только одно Евангелие. Выясняется, что в Палестине широко известно было лишь Евангелие от Матфея, в Малой Азии с самого начала пользовались только Евангелием от Иоанна, и так же обстояло дело в других местах с Евангелиями от Маркам от Луки. Ириней не заметил того, на что указывает Кульманн:

Неизмеримость истины о Христе, Который пришел во плоти, не может быть исчерпана евангелистами, поскольку они — по-человечески несовершенные орудия божественного откровения Поэтому было абсолютно необходимо собирать все возможные свидетельства о жизни Христа апостольских времен... Четыре биографии одного и того же лица нельзя поставить рядом и уравнять по своей ценности, их в той или иной форме свели бы в единое согласованное жизнеописание. Но четыре Евангелия, то есть четыре книги, чье содержание связано с верой, так согласовать нельзя; само их существо требует того, чтобы поставить их в один ряд. Вера в любом случае настоятельно требовала многих свидетельств602.

V. ОСОБЕННОСТИ ПОСЛАНИЙ ПАВЛА


В отличие от проблемы, которую создавало наличие нескольких Евангелий, множество Посланий Павла трудностей не вызвало. Как указал Даль в своей тонкой работе603, было не очень легко понять, почему послания, адресованные конкретным церквам по определенному поводу, нужно признавать авторитетными для всех и читать повсюду. Проблема решалась двояко — через попытку богословского обоснования с использованием числовой символики и через редактирование текста.

Числовая символика отражена в специфических выражениях канона Муратори. При обозрении строк 49-50 подчеркнуто, что Павел, как и Иоанн в Апокалипсисе 2:3, написал семи церквам, а значит — всей Церкви. Это соображение повторяется у Киприана, Викторина Петтауского604 и более поздних авторов.

После того как Послание к Евреям включили в корпус посланий, стало трудно сохранить в неизменном виде идею о том, что Павел написал семи церквам. Теперь обычно указывали на то, что число посланий равно 14, т. е. 2x7. Кроме того, в каноне Муратори предлагается особый аргумент в пользу соборности посланий, адресованных отдельным лицам: хотя Павел и писал из любви к Филимону, Титу и Тимофею, “они все по оценке Церкви священны и соборны, так как устанавливают правила ее жизни” (строки 62-63). Этот аргумент почти или совсем невозможно приложить к вопросу о беглом рабе Онисиме; а Послание к Филимону представляет собой единственный известный случай, когда послание Павла открыто отвергали605 только из-за малого объема.

Другой способ, за счет которого несколько Павловых посланий обрели статус общецерковных или “соборных”, состоял в коррекции текстов. Пропуск слов “в Риме” в Рим 1:7 и 15 в некоторых греческих и латинских рукописях, а также сложные текстовые проблемы, связанные с местом славословия (Рим 16:25-7) и окончанием послания, обычно считаются аргументом в пользу существования нескольких версий Послания к Римлянам, одна из которых получила общецерковный статус606.

Маловероятно и то, что географического указания в тексте Послания к Ефесянам 1:1 не было в тексте оригинала. Возможно, экземпляры послания были разосланы нескольким разным общинам, но отсутствие адреса можно истолковать и как результат вторичного “воцерковления”.

Такую же тенденцию, по-видимому, можно выявить в тексте 1-го Послания к Коринфянам. Фраза “вместе со всеми...”, которая не совсем к месту появляется в 1 Кор 1:2b, часто считается указанием на то, что послание предназначалось более широкому церковному кругу читателей. В заключение Даль пишет:

Особенности посланий Павла ощущались как проблема со времени, предшествовавшего опубликованию Corpuspaulinum, до его окончательного включения в полный канон Нового Завета. Позже такой проблемы не было, но тенденция к обобщению осталась. Послания использовались, чтобы обосновать догматические положения; более того, они служили источником для реконструкции общего “библейского богословия”, иначе говоря — системы “паулинизма”... Для самого апостола письма разным церквам по специальному поводу были адекватной письменной формой богословских рассуждений. Это следует учитывать и экзегетам, и богословам, не говоря уже о проповедниках. Особенности посланий Павла указывают на историчность всякого богословствования, даже апостольского607.