Женщина Весна Любовь праздничное шоу к 8 Марта 130 136 Золушка года и Рыцарь года сценарий
| Вид материала | Сценарий |
- Об участии аэролакс в utf весна 2010 с 23 по 25 марта 2010 года, 107.82kb.
- Принят Государственной Думой 4 марта 1998 года Одобрен Советом Федерации 12 марта 1998, 494.6kb.
- Принят Государственной Думой 4 марта 1998 года Одобрен Советом Федерации 12 марта 1998, 2099.71kb.
- Сценарий праздника посвящёного дню 8 марта «мисс весна 2008» Звучит приятная мелодия., 76.19kb.
- План выполнения работ, 95.17kb.
- Конкурс литературно-музыкальных композиций «О, весна без конца и без краю!» ( А. Блок, 41.51kb.
- Сто дней до переписи населения в г. Бузулуке продолжаются подготовительные мероприятия, 24.06kb.
- Зайцева Любовь Васильевна, учитель истории (мбоу селецкая оош максатихинский район), 443.09kb.
- В сфере хозяйственной деятельности: Постановление Правительства РФ от 11 марта 2011, 106.04kb.
- Программа мероприятий, посвященных празднованию Нового 2012 года и Рождества Христова, 99.34kb.
«Я помню руки матери моей…»
(Литературно-музыкальная композиция для молодежи и взрослых
ко Дню Матери)
ВЕДУЩИЙ: У каждого человека есть мать, или была…
Великое чувство! Его до конца
Мы живо в душе сохраняем;
Мы любим сестру, и жену, и отца,
Но в муках мы мать вспоминаем!
Мы посвящаем эту композицию памяти матерей, которых уже нет на свете, незабвенных матерей, явившихся воплощением любви, доброты, заботы, всепрощения, беззаветной преданности. А для тех, у кого, к великому счастью, мамы живы, пусть услышанное станет назиданием и напоминанием о великом долге перед матерью, о заботе и любви к ней. Учите детей и внуков чтить свою мать.
ЧТЕЦ (1):
О той, кто жизнь дарует и
тепло,
Звучащее в напеве
колыбельном.
О той, кто нас в терпенье
беспредельном
Растит, лелеет, ставит на
крыло.
О матери…
Зачем так дни спешат?
Зачем так незаметно и без спросу
Ей седина вплелась в густую
косу?..
…Дохнуло стужей, горечью
утрат…
Летящий с гор, в теснинах гор
клубимый,
Речной поток не обратиться
вспять.
…Останешься без матери
родимой –
Стократ скорей поймешь, что
значит мать.
Не первым, не последним на земле
Кричу: «И кто придумал это?»
Земля и небо не дают ответа,
Зарницы гаснут дальние во мгле…
Родиться стоит поздно или рано
Хотя бы для того на этот свет,
Чтоб вымолвить впервые имя
«мама»,
Которого священней в мире нет.
А.Шахиев
ВЕДУЩИЙ: Действительно, лучше своей мамы нет никого на свете.
(Звучит песня Д.Тухманова «Здравствуй, мама».)
ВЕДУЩИЙ: Поэт Расул Гамзатов посвятил поэму всем матерям, которые «душа дома и мира», без которых нет жизни на земле. Послушайте отрывок из этой поэмы – сцену прощания отца с сыном.
ЧТЕЦ (2):
– Ты, сынок? –
Чуть приоткрылись веки,
Взгляд чуть-чуть зажегся –
и погас.
Эту ночь мне не забыть вовеки.
– Вот и наступил прощанья час.
Смерти угодил я под копыта,
Видно, в стремя встал не с той
ноги…
Душу дома, маму, береги ты;
Слышишь, сын мой,
маму береги!
И замолк навек. Отца не стало…
Но звучаньем прерванной
строки
Все кругом гудело, рокотало,
Повторяло:
– Маму береги!
Хлынул дождь – и все в горах
намокло
Разбежались по воде круги…
Слышу: через крышу, через
стекла
Молят капли:
– Маму береги!
Слышу листья шепчут за
стеною:
– Мама, это – дерево родное!
Голосом отца твердит земля:
– Мать – весь мир, и рощи,
и поля.
Яростно бушует непогода.
В черном небе не видать ни зги…
Грохот грома – голос твой,
природа, –
Просит каждый час любого года:
– Душу мира – маму береги!
Р.Гамзатов.
«Берегите матерей!»
ВЕДУЩИЙ: По давно сложившейся традиции в Международный женский день мы поздравляем наших мам.
ЧТЕЦ (3):
Знаешь, мама, в странах разных,
Где случалось мне бывать,
Есть один хороший праздник, –
День, когда в почете мать.
В эту праздничную дату
Поспешают в дом родной
Люди, словно бы ягнята
На зеленый луг весной.
Астронавт из дали звездной,
Водолаз из глуби вод
В этот день, пусть даже поздно,
В гости к матери придет.
И забыв о прежних спорах,
Для нее найдут слова
Те счастливцы, у которых
Мама старая жива…
Вот и стало мне обидно:
Просчитал я четки лет,
Дней таких у нас не видно,
Праздника такого нет.
Мы, душевно уважая
То, чем наша жизнь крепка,
Знаем праздник Урожая,
День врача, День горняка…
Как же мы, гордясь трудами
Городов и деревень,
Вечной труженице – маме
Посвятить забыли день?!
«День?!» –
себя прервал я гневно
Только день из многих дней?!
Разве мы не ежедневно
Всей душой стремимся к ней?!
Не всегда нам светит разве
Нежности ее звезда?..
Так ли нужен этот праздник,
Если в сердце мать всегда?!
Смысла мало в укоризне!
Календарь нам не указа!
Каждый день разумной жизни –
Праздник матери – для нас!
Р.Гамзатов
ВЕДУЩИЙ: Нет ничего святее и бескорыстнее любви матери. С первого дня рождения ребенка мать живет его дыханием, его слезами и улыбками. Мать нужна ребенку. В этом смысл ее жизни. Любовь к малышу своему для нее также естественна, как цветение садов весной. Как солнце посылает свои лучи, согревая все живое, так и любовь матери согревает жизнь ребенка. Мать приобщает дитя к человечеству. В его уста она вкладывает родной язык, вобравший богатства разума, мысли и чувства народа. Она наполняет его духовной силой, помогает постичь вечные ценности. Не это ли держит мир?
У матери самое доброе сердце, в котором никогда не гаснет любовь, самые ласковые руки, которые умеют все.
ЧТЕЦ (1):
Отшумит и умчится любая беда,
Как весенней порою
грохочущий гром,
Если с вами она, если рядом
всегда
Человек, на котором держится
дом.
Может быть тридцать три ей
иль семьдесят три –
Сколько б ни было ей, возраст
тут ни при чем:
В беспокойстве, в делах
от зари до зари
Человек, на котором держится
дом
Очень редко, но все же бывает
больна,
И тогда все кругом кувырком,
кверху дном,
Потому что она, потому что
она –
Человек, на котором держится
дом.
Нас куда-то уносит
стремительный век.
В суете мы порой забываем
о том,
Что она – не фундамент,
она – человек,
Человек, на котором держится
дом.
Чтобы было и в сердце и в доме
светло,
На ее доброту отвечайте добром.
Пусть всегда ощущает любовь и
тепло
Человек, на котором держится
дом.
П.Градов
ЧТЕЦ (5): «И вспомнилась Олегу мама с мягкими добрыми руками…
…Мама, мама! Я помню руки твои с того мгновенья, как я стал сознавать себя на свете. За лето их всегда покрывал загар, он уже не отходил и зимой, – он был такой нежный, ровный, только чуть-чуть темнее на жилочках. А может быть, они были и грубее, руки твои, – ведь им выпало столько работы в жизни, – но они всегда казались мне такими нежными, и я так любил целовать их прямо в темные жилочки.
Да, с того самого мгновения, как я стал сознавать себя, и до последней минуты, когда ты в изнеможении, тихо, в последний раз положила мне голову на грудь, провожая в тяжелый путь жизни, я всегда помню руки твои в работе. Я помню, как они сновали в мыльной пене, стирая мои простынки, когда эти простынки были еще так малы, что походили на пеленки, и помню, как ты в тулупчике, зимой, несла ведра на коромысле, положив спереди на коромысло маленькую ручку в рукавичке, сама такая маленькая и пушистая, как руковичка. Я вижу твои пальцы с чуть утолщенными суставами пальцы на букваре, и я повторяю за тобой «бе-а-ба, ба-ба». Я вижу, как сильной рукой своею ты поводишь серп под жито, сломленное жменью другой руки, прямо на серп, вижу неуловимое сверкание серпа и потом это мгновенье плавное, такое женственное движение рук и серпа, откидывающего колосья в пучке так, чтобы не поломать сжатых стеблей.
Я помню твои руки, несгибающиеся, красные, залубеневшие от студеной воды в проруби, где ты полоскала белье, когда мы жили одни, – казалось, совсем одни на свете, – и помню, как незаметно могли руки твои вынуть занозу из пальца у сына и так они мгновенно продевали нитку в иголку, когда ты шила и пела – пела только для себя и для меня. Потому что нет ничего на свете, чего бы не сумели руки твои, что было бы им не под силу, чего бы они не погнушались! Я видел, как они месили глину с коровьим пометом, чтобы обмазать хату, и я видел руку твою, выглядывавшую из шелка с кольцом на пальце, когда ты подняла стакан с красным молдавским вином.
А.Фадеев.
ЧТЕЦ (6):
МАТЕРИ МОЕЙ:
Мне кажется, что я помню
Жизни моей начало,
Вихрь голубых снежинок,
Мелькающих за окном.
Мне кажется, что я помню,
Как мама меня качала
И ласково напевала
Всегда об одном и том.
О том, что у ней – радость
И что ей всего дороже
Лежащее на ладонях
Беспомощное существо:
«Сынок у меня хороший.
Сынок на меня похожий.
Такого, конечно, не было
Нигде и ни у кого».
А ветер стучал по стеклам,
А солнце в глаза било…
А мама смотрела на люльку –
Влюбленный и гордый взгляд.
Мне кажется, что я помню,
Мне кажется, это было
Недавно,
Совсем недавно –
Несколько лет назад…
Но годы прошли незаметно:
Свидания да разлуки…
И мама сидит в сторонке,
Голову наклоня.
Когда она постарела?
Когда она поседела?
Кого она держит?
Внука,
Похожего на меня.
Н.Старшинов
ВЕДУЩИЙ: Мать не только волнуется и печется, чтобы ребенок был сыт, здоров, жизнерадостен, счастлив. Мать – это окно в большой мир. Она помогает ребенку понять красоту леса и неба, луны и солнца, облаков и звезд, реки и радуги. Эти уроки красоты – на всю жизнь… Мать – чудо мира. Бесконечной готовностью к самопожертвованию, беззаветной преданностью и любовью она внушает своему чаду чувство надежности и защищенности.
ЧТЕЦ (7): «Но больше всего, на веки вечные запомнил я, как нежно гладили они, руки твои, чуть шершавые и такие теплые и прохладные, как они гладили мои волосы, и шею, и грудь, когда я в полусознании лежал в постели. И когда бы я ни открыл глаза, ты была всегда возле меня и ночник горел в комнате, и ты глядела на меня своими запавшими очами, будто из тьмы, сама вся тихая и светлая, будто в ризах. Я целую чистые, святые руки твои!
Ты проводила на войну сыновей, – если не ты, так другая, такая же, как ты, – иных ты уже не дождешься навеки, а если эта чаша миновала тебя, так она не миновала другую, такую же, как ты. Но если и в дни войны у людей есть кусок хлеба и есть одежда на теле, и если стоят скирды на поле, и бегут по рельсам поезда, и вишни цветут в саду, и пламя бушует в домне, и чья-то незримая сила подымает воина с земли или с постели, когда он заболел или ранен, – все это сделали руки матери моей – моей, и его, и его».
А.Фадеев.
ЧТЕЦ (8):
Эти добрые, эти милые,
Никогда не знавшие лени,
Руки в старческих трудных
жилах,
Что покоятся на коленях,
Восхвалений дешевых
не ждущие,
Не томившиеся от скуки,
Всепрощающие, всемогущие
Руки матери,
Мамины руки…
Я.Белинский
ЧТЕЦ (9): «Спало все во дворе….
Одна бедная мать не спала. Она приникла к изголовью дорогих сыновей своих, лежавших рядом; она расчесывала гребнем их молодые, небрежно всклоченные кудри и смачивала их слезами; она глядела на них вся, глядела всеми чувствами, вся превратилась в одно зрение и не могла наглядеться. Она вскормила их собственной грудью, она взрастила, взлелеяла их. «Сыны мои, сыны мои милые! Что будет с вами? Что ждет вас?» – говорила она, и слезы остановились в морщинах, изменивших ее когда-то прекрасное лицо. Молодость без наслаждения мелькнула перед нею, и ее прекрасные свежие щеки без лобзаний отцвели и покрылись преждевременными морщинами. Вся любовь, все чувства, все, что есть нежного и страстного в женщине, все обратилось у ней в одно материнское чувство. Она с жаром, с страстью, слезами, как степная чайка, вилась над детьми своими. За каждую каплю крови их она отдала бы себя всю.
Месяц с вышины неба давно уже озарял весь двор, … а она все сидела в головах милых сыновей своих, ни на минуту не сводила с них глаз и не думала о сне».
Н.Гоголь
(Звучит песня Я.Френкеля «Матери»)
ЧТЕЦ (10): «Оглянись же и ты, юноша, мой друг, оглянись, как я, и скажи, кого ты обижал в жизни больше, чем мать, – не от меня ли, не от тебя, не от него, не от наших ли неудач, ошибок и не от нашего ли горя седеют наши матери? А ведь придет час, когда мучительным упреком сердцу обернется все это у материнской могилы.
Мама, мама!.. Прости меня, потому что ты одна, только ты одна на свете можешь прощать, положи на голову руки, как в детстве, и прости…»
А.Фадеев
ВЕДУЩИЙ: Как жаль, что мамы наши не вечны, и они уходят от нас, как бы мы этого не хотели отдалить, как бы ни противились этому всем своим существом.
ЧТЕЦ (11):
Мама! На душе – тяжелый гнет,
Жжет меня раскаянье и давит.
С каждым часом боль моя
растет –
Никогда, наверное, не оставит.
Мама! В ночь мучительную ту
Я, твой сын, с тобою не был
рядом.
Тщетно ты меня искала
взглядом,
Уходя во тьму и немоту.
Облегчить твоих не смог я мук,
Долг последний свой не отдал
маме
И не смыл горячими слезами
Стужи я с твоих усталых рук.
И не я в февральскую метель
Провожал тебя в твой путь
прощальный:
Был тога я на чужбине дальней,
От тебя за тридевять земель.
Р.Гамзатов
ЧТЕЦ (12): «Ярко светило солнце, но дул низовой ветер и было холодно. Ветер гнал через двор космы серого снега пополам с землей, раскидывал полы пальто, рвал с головы шапку, слезил глаза. А с крыши падала капель, и на земле вдоль крыльца наросли бугорки зеленоватого льда, похожего на расплавленное бутылочное стекло.
Я прошел в сени, потом в переднюю – везде были люди, много людей, больше женщины, в скорбных позах они стояли по обе стороны, освободив проход в горницу. В горнице тоже были женщины, две сидели слева на скамейке, и еще несколько столпились в правом углу у стола, заваленного печеньем, пряниками, кренделями. Но это я рассмотрел после, а сейчас я видел только ее, маму, она лежала в гробу у окон, в которые светило солнце. На этом месте раньше стоял диван, на нем она любила сидеть, теперь здесь стоит гроб, и она лежит в нем.
Как же так могло случиться? Как же мы будем теперь без нее? Хотя мы давно не дети и ей уже завершался девятый десяток, но все равно – как же так? Мы никогда не думали, что придет то время, когда ее не станет, казалось, она будет вечно и будет вечно о нас заботиться; мы будем постоянно приезжать к ней в свое гнездо, видеть ее счастливые заплаканные глаза при встрече, слышать ласковые слова – мудрые и всегда добрые, и снова ее слезы при прощании, которые она хотела скрыть, смахивала то одной, то другой рукой и говорила виновато: «Не обращайте внимания, то уже старческое, наверное… Прощайте». И она крестила нас: «Сохрани вас Бог»».
М.Колосов
ЧТЕЦ (1):
Вот и все. Уже вещи собраны,
Посидим на прощание, мать.
И молчат твои руки добрые,
Хоть о многом хотят сказать.
Руки мамы…
Люблю их с детства.
Где б дорога моя ни шла, –
Никуда мне от них не деться,
От душистого их тепла.
Руки мамы…
В морщинках, в родинках,
Сколько вынесли вы, любя…
С этих рук я увидел Родину,
Так похожую на тебя,
Мама…
А.Дементьев
ЧТЕЦ (12): «А ее Бог не сохранил, умерла… Как же мы теперь будем – куда, к кому придем – приедем, кто нас встретит, кто приласкает, кто приголубит, кому принесем свою радость, кто нас утешит в беде, кто похвалит за добрые дела, кто пожурит за оплошность, кто помирит нас, детей твоих, в случае размолвки?
– Мама…
Вот так, значит, и кончилась твоя долгая, по человеческим меркам, жизнь? И как же ты жила, что перетерпела?.. И почему именно это слово первым приходит на ум, когда думаешь о твоей жизни – слово «терпение»? Какие невзгоды, какие бури пронеслись над твоей головой?
«Да разные, сынок…» – слышу твой голос. – Многое и ты, должно, помнишь».
Помню, как не помнить? В 28 лет ты осталась вдовой с тремя малыми детьми. В 28 лет! Ведь это еще совсем девичий возраст, а на тебя свалилось такое бремя. И ты устояла.
Помню, как в страшные 32-33-е годы, когда люди мерли от голода, ты всеми силами старалась накормить и сохранить нас. Из больницы, где ты работала сиделкой, приносила нам кусочки хлеба, оставшиеся от больных, и жидкий пшенный суп, который ты сливала из котлов, прежде чем помыть их. Помню, как ты вспоминала голод 21-го года, когда съели всю солому с крыш и стояли тогда хаты с голыми стропилами, будто с обглоданными ребрами. А в тяжелую, голодную годину оккупации, помню, ты вспоминала голод и 21-го и 32-го. А в 47-м, тогда я после демобилизации застал тебя пухлой от голода, – лицо у тебя было тогда набрякшее, кожа на нем туго натянута, словно резиновая маска, и было оно в темных синих пятнах. Я привез тогда из Берлина с десяток буханок хлеба, килограмма по два крупы, сахара, муки, – подарок от командования, и ты облегченно сказала: «Ну, вот и опять Бог не дал помереть, прислал тебя…»
И так всю жизнь, из года в год борьба то с голодом, то с холодом. «Две беды меня мучили – холод и голод», – жаловалась ты. Помню, как мы постоянно ходили с тобой собирать уголь на железнодорожную насыпь и как нас преследовали обходчики. Помнишь, мама? «Как не помнить? А при немцах, когда ходили с тобой менять вещи на дальние хутора и ночью в степи заблудились? Поднялась пурга, и мы чуть Богу душу не отдали. То ты, наверное, забыл?» Нет мама, не забыл. Но как же так, неужели же у тебя так и не было светлых дней, радостных событий?
«Ну, как же! Были! Радостно было мне, когда ты уже в школу пошел. Думала: «Вот наконец-то одного уже определила, вырос». Радовалась, когда ты приносил хорошие отметки. А как мы радовались, когда купили тебе по талонам ботинки и костюмчик из чертовой кожи! Это ты уже большой был, в 9-м учился. А то разве не радость была, когда я поступила на работу на товарную станцию и получила рабочую карточку, и ты по тем карточкам покупал продукты, и первый раз у нас в доме была целая буханка хлеба! Были радости, как же. Грех Бога гневить».
Ах, мама, мама! Да ведь то все должно быть нормой жизни, а тебе эта норма выдавалась как подачка, к тому же так редко и в таких малых дозах!..»
«И за то спасибо… У других еще хуже было…»
М.Колосов
ЧТЕЦ (2):
У матерей священные права:
Казнить и миловать,
Надеяться и плакать.
И жребий свой,
Приобретя едва,
Нести сквозь радости,
Сомнения
И слякоть.
У матерей обязанность одна:
Себя забыв,
В заботах распыляться.
И плоть, и душу
Выложив до дна,
Душой и плотью
В ком-то повторяться.
И ничего не требовать взамен!
Лишь жертвенно
Надеяться и верить,
Любя такой любовью без измен,
Что мерками земными
не измерить.
У матерей и чаянья одни:
Самоотверженно
У жизни на исходе
Стоять за жизнь.
И в чем-то тут сродни
Они великой
Матери – Природе.
И пусть за все
Воздастся щедро ей!
Собрав в букет
Любовь и откровенье,
Придите, дети,
К матери своей
И станьте перед нею
На колени.
В.Романчин
(Звучит «Песня о матери» А.Градского.)
ЧТЕЦ (12): «Из горницы слышалось быстрое чтение Псалтыри, человек пять пожилых женщин в нужных местах пели: «Аллилуйя, аллилуйя, слава тебе, Господи!» Я не решился войти, чтобы не помешать панихиде, и остановился у двери. Неожиданно я четко расслышал слова, произнесенные нараспев: «Господи, прости ей вольные и невольные прегрешения ее и дай ей место в раю». Слова эти меня так тронули, что в груди заклокотали слезы от вспыхнувшей благодарности к певчим за такую просьбу.
И я невольно продолжил эту молитву про себя: господи, да какие у нее грехи? Она – страдалица и великомученица, как многие женщины – матери, женщины-вдовы, только, пожалуй, в гораздо большей степени. Она была мать-великомученица, великая терпеливица, великая страдалица, умерла великая душа человеческая. С ее смертью разрушилось многое, еще одного человеческого гнезда не стало на земле. Какая немощная в последние годы она ни была, она все равно объединяла нас, держала возле себя, берегла в нас все человеческое. Она была не просто родительница, но – и кормилица, и наставница; ради детей она часто шла на риск, на самопожертвование. Теперь ее нет, и никакие добрые воспоминания о ней не заменят нам ее живую…
Господи, дай ей место в раю…»
М.Колосов
ЧТЕЦ (3):
Я помню руки матери моей,
Хоть нет ее, давно уж нет на свете,
Я рук не знал нежнее и добрей,
Чем жесткие, мозолистые эти.
Я помню руки матери моей,
Что утирали слезы мне когда-то,
В пригорошнях приносили мне с
полей
Все, чем весна в родном краю
богата.
Я помню руки матери моей,
Суровой ласки редкие мгновенья.
Я становился лучше и сильней
От каждого ее прикосновенья.
Я помню руки матери моей,
Широкие, шершавые ладони.
Они – что ковш. Приникни к
ним и пей,
И не сыскать источника
бездонней.
Я помню руки матери моей,
И я хочу, чтоб повторяли дети:
«Натруженные руки матерей,
Святее Вас нет ничего на свете!»
Н.Рыленков
ЧТЕЦ (12): «Когда кончилось чтение и женщины, гомоня, усаживались в уголке на стулья, я прошел к покойнице. Теперь я увидел на угольничке, что стоял у ее изголовья, горящую лампадку и новенькую иконку с изображением Божьей Матери. Матерь Божья была молода и печальна, пожалуй, она была еще моложе нашей мамы, когда началась ее вдовья жизнь. Младенец на руках Божьей Матери смотрел на мир сурово и грустно.
Мама… помню, в последний свой приезд я сидел на краю кровати, а она стояла у теплой духовки, держась за спинку этой же кровати. Я накрыл ладонью ее руки и ощутил ледяной холод, стал греть их своими руками.
– Ой, сыночек руки мои греет, – удивленно сказала она и заплакала. Я не ожидал, что это ее так тронет, и почувствовал, как ей не хватает обыкновенной ласки, как она соскучилась по ней.
Сейчас ее руки лежали покойно на животе и держали крестик. Я накрыл их, как тогда, ладонью – они были холодны еще больше, чем прежде, но теперь мне было уже их не согреть».
М.Колосов
ЧТЕЦ (4):
МАТЕРИ
Тускнеет
Обручальное кольцо,
Искрится мелкой
Изморозью волос.
Избородила жизнь
Твое лицо
и приглушила
До дрожанья голос.
Бугрятся вены
На руках больших,
Как ручейки
Под тонким льдом
Синеют.
Но с каждым днем
Тепло твоей души
Я чувствую сильнее
И сильнее.
А Козлов
ЧТЕЦ (12): «Неожиданно я услышал, как за спиной, в том углу, где сидели женщины, запели. Я сначала удивился этому пению «гражданской» песни, но вслушавшись в ее грустную мелодию, разобрал слова:
«И в новое платье меня нарядили,
Как будто на праздник большой…»
Я взглянул на маму, на ее наряд – все так: и новая кофта на ней, и новый черный в цветах платок. И вспоминаю, что все это – саван и наволочку, крест в руки и нагрудный крестик, бумажный венчик, платок, кофту и черную юбку, тапочки и даже две или три свечи – все это она сама припасла себе давно. Нам объясняла просто: «Это мой смертный наряд. Как умру – вам не надо будет хлопотать. Вот тут, в этом ящике, все будет лежать». – И она складывала наряд аккуратно, перевязывала тесьмой и клала в нижний ящик шкафа.
Певчие кончили одну песню, начали другую:
«Могилку твою мы цветами
украсим
И будем к тебе приходить…»
Песни все были грустные, жалостливые, похоронные. Но они не рвали душу, а как-то успокаивали своей простотой, незамысловатостью, житейской мудростью: свершилось обычное…»
М.Колосов
ЧТЕЦ (5):
ПАМЯТИ МАМЫ
Днем и ночью вспоминая маму,
Ты грустишь, печать свою тая.
У тебя всегда перед глазами
Седенькая горлинка твоя.
Чем же я могу тебя утешить,
Да и что смогу тебе сказать?
Лишь обнять порой тебя за плечи,
Лишь ладонь твою поцеловать.
Посидеть с тобой немного рядом,
Помолчать – вдвоем, а не
одной, –
В этом тоже есть своя отрада,
Свой, хотя и горестный покой…
Подойти порой вечерней к дому
Твоему – горит ли свет в окне?
Пусть моя тревога по-пустому –
Мысленно с тобой я в тишине…
Ничего, что нет твоей родимой –
Ведь она в сиянье вечных звезд,
В свете солнца, в мире
Этом дивном –
Навсегда… Не надо горьких слез!
Н.Каминская
ЧТЕЦ (12): «Поздно вечером все разошлись, мы сели за ужин, а мама осталась одна в полутемной горнице, освещенной лишь слабенькой лампадкой.
Я не помню, как уснул в отведенной мне дальней комнатушке, но ночью проснулся как-то внезапно, словно меня что-то подняло.
Стояла какая-то глухая тишина, словно в глубоком подземелье, и сделалось на душе так тупо и безысходно, что я забеспокоился и стал подниматься, чтобы убедиться, что я не в заваленной яме и могу свободно выйти на волю. Старые пружины подо мной заскрипели, я сполз с кровати и пошел в горницу.
Лампадка, казалось, горела теперь ярче, чем с вечера, освещала всю комнату. Маленькое острое пламя в ней стояло ровно, словно перышко, без малейшего шевеления. Я подошел к гробу, мамино лицо было покрыто саваном. Я приподнял его, от этого пламя в лампадке робко затрепетало, словно предупреждая меня о чем-то тревожном. При слабом свете мамино лицо было совсем как живое.
Я взглянул на темное окно, в котором увидел слабое отражение свое и мамино в гробу, и вдруг ощутил себя на краю какой-то пропасти, обрыва, который до сих пор мама прикрывала собой и оберегала нас от этого бездонного обрывистого края жизни. Теперь этой край над бесконечной пропастью обнажился, и я, как старший, первым приблизился к нему, заняв ее место. Бездна эта представлялась мне какой-то темной, черной, как нынешняя ночь за окнами. Но страха не было…
– Мама, прости меня, пожалуйста. За все прости.
Осторожно, чтобы не погасить лампадку, я накрыл ее лицо и вернулся к себе.
Господи, дай ей место в раю…»
М.Колосов
ЧТЕЦ (6):
Если мать хоронит сыновей,
Плачет мать и слез унять
не может.
На могиле матери своей
Сына совесть чуткая тревожит.
Вот и ныне, мама, я стою
Пред холмом, понурясь виновато.
С болью вспоминаю жизнь свою,
Все, чем огорчал тебя когда-то…
Мне бы, как велит сыновий долг,
Безотлучно, мама дорогая,
Сторожить, чтоб голос твой
не смолк,
Быть с тобой, тебя оберегая.
Мне б, как часовому на посту,
В день, когда склонилась ты
устало,
Отражать своим оружьем ту,
Что к тебе с косою подступала.
Мне б, подобно дубу над рекой,
Пить корнями воду, но упорно
Думать, что настанет миг такой –
И не будет влаги животворной…
Мама, сколько раз просила ты,
Чтоб не заплывал я в бурном море
Дальше той положенной черты,
От которой не видать нагорий.
Но увлек меня могучий вал,
И наказ твой я забыл,
к несчастью,
Опоздал я, мама, опоздал!
Не успел к руке твоей припасть я!
Занесло меня в такую даль!..
Да и ты поторопилась очень,
Побыла б у нас хотя февраль –
Ведь февраль всех месяцев
короче!…
…Если мать хоронит сыновей,
Плачет мать и слез унять
не может.
На могиле матери своей
Сын молчит. И сына совесть
гложет.
Р.Гамзатов
ВЕДУЩИЙ: Неоплатен наш долг перед матерью. Давайте не забывать об этом! Пусть не только в праздник, но и в будни мамы чувствуют нашу заботу о них, нашу преданную любовь.
ЧТЕЦ (7):
Песни мамы! Сколько разных
самых
Пелось дома, в поле, у ручья…
Не было б на свете песен мамы,
Я бы не был… я бы не был я.
Песни мамы… скромность
и величье.
Сердце мамы – кладезь тайных
сил…
«Вашей мамы не могу постичь я» –
сколько раз отец нам говорил.
Братья, погибая в дальнем крае,
Поручили мне свои долги.
Завещал отец мне, умирая:
«Душу дома – маму береги!»
Может статься, лишь затем
дарован
Мне судьбою некий жизни
срок,
Чтоб тебя я возвеличил словом,
Шаль тебе соткал из нежных
строк.
Я хочу, чтоб в эту шаль, чаруя,
Все цветы весенние вошли.
Эту шаль – о мама! –
подарю я
В честь тебя
всем матерям земли!
Р.Гамзатов
(Звучит песня Б.Окуджавы «Мама – белая головушка».)