Geum.ru

Игумен Иларион (Алфеев)

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   27

Заключение.


Нам осталось сказать несколько слов о посмертной судьбе святого Григория, о его месте в православной традиции, о его значении для последующих восточно-христианских писателей. Влияние Григория на православное богословие могло бы стать темой отдельного исследования. Мы укажем лишь на некоторые аспекты этого влияния для иллюстрации того, насколько полно и безоговорочно наследие Григория было принято Церковью.

Прежде всего следует сказать о том, что догматическая безупречность богословской системы св. Григория была подтверждена шестью Вселенскими Соборами. Как мы помним, Григорий был одной из ключевых фигур на II Вселенском Соборе: именно этот Собор окончательно восстановил на Востоке Никейскую веру, за которую Григорий всю жизнь боролся. И хотя Собор закончился печально для самого Григория, в его православии никто не усомнился, и о нем сохранили память как о великом богослове и Святом Отце Православной Церкви. На всех последующих Вселенских Соборах на Григория ссылались как на неоспоримый авторитет в догматических вопросах. Так на III Вселенском Соборе (Ефесском 431 г). были прочитаны христологические тексты “великого и святейшего Григория, бывшего епископа Назианзского.”1 На IV Соборе (Халкидонском 451 г.), опять же, читали отрывки из “великого и святейшего епископа Назианзского,” именно из его 1-го послания к Кледонию.2 На V Соборе (Константинопольском 553 г). зачитывался фрагмент из письма Григория к Феофилу против Аполлинария.3 На VI Соборе (Константинопольском 680-681 г). читали отрывок из “Слов о богословии,”4 а на VII (Никейском 787 г). — одно из стихотворений Григория.5

На Григория ссылались многие великие Отцы Церкви, в том числе свв. Кирилл Александрийский (V в.), Максим Исповедник (VII в.), Иоанн Дамаскин (VIII в.), Симеон Новый Богослов (XI в.), Григорий Палама (XIV в.). Вообще в византийскую эпоху — т.е. в течение десяти веков (с IV по XIV вв). — Григорий Богослов был самым известным и самым цитируемым автором: по популярности его сочинения занимали второе место после Библии.6 На Григория ссылались чаще всего как на “Богослова,” иногда как на “второго Богослова”:7 сам термин “Богослов” отождествлялся в Византии прежде всего с его именем. Так же, как на библейские книги, на сочинения “Богослова” писали многочисленные комментарии и схолии: к числу его комментаторов принадлежат такие выдающиеся византийские писатели, как авва Дорофей (VI в.), преп. Максим Исповедник (VII в.), Косма Иерусалимский (VIII в.), Никита Давид (X в.), Михаил Пселл (XI в.), Никита Ираклийский (XI в.), Илия Критский (XII в.), Евфимий Зигабен (XII в.), Иоанн Зонара (XII в.), Феодор Вальсамон (XII в.), Георгий Акрополит (XIII в.), Никифор Каллист Ксанфопулос (XIII-XIV вв.).8

Говоря о влиянии Григория на отдельных византийских богословов, следует прежде всего упомянуть преп. Максима Исповедника.9 Влияние Григория на этого автора с особой ясностью прослеживается в “Книге недоуменных вопросов,”10 где отдельные трудные для понимания тексты Григория не только подвергаются подробному и исчерпывающему анализу, но и становятся отправными пунктами для развернутых богословских построений самого Максима. Например, отрывок из 21-го Слова Григория, где речь идет об освобождении от материальной двойственности через мистическое восхождение к Богу, обожение и соединение с Божественным светом,11 вдохновляет Максима на пространный комментарий, который по сути представляет собой самостоятельное произведение, занимающее пятьдесят страниц (сто колонок) в Патрологии Миня.12 Сочинения Григория Богослова обладали в глазах Маскима тем же непререкаемым авторитетом, что и библейские книги:13 одно из произведений Максима14 представляет собой собрание схолий на тексты, взятые, как правило, или из Священного Писания, или из сочинений Григория Богослова.

Не меньшее влияние оказал Григорий и на другого выдающегося византийского богослова — преп. Иоанна Дамаскина, автора “Точного изложения православной веры.” Выше15 мы говорили о том, что сочинения Григория были главным источником, на который ссылался Дамаскин в своем монументальном сочинении, подводящем итог развитию восточно-христианского богословия эпохи Вселенских Соборов.

Григорий был единственным автором, который оказал существенное влияние на великого византийского мистика преп. Симеона Нового Богослова. Многие богословские и мистические темы Григория были разработаны Симеоном, в частности, темы непостижимости Божией, имен Божиих, Божественного света.16 Симеон известен прежде всего тем, что он первым в византийской традиции поставил в центр всего литературного творчества тему созерцания Божественного света: видение света воспринималось им как главная и единственная цель всех аскетических подвигов.17 Григорий вдохновлял Симеона именно как писатель, который говорил о Боге как высочайшем, недоступном, несказанном и непостижимом свете, об очищении и озарении, о боговидении и обожении. Как мы уже отмечали в другом месте, тема Божественного света объединяет трех авторов, которые в православной традиции удостоились наименования “Богослова” — св. апостола Иоанна, св. Григория и преп. Симеона.18

Как мы уже говорили,19 cочинения Григория сыграли важную роль в формировании православного богослужения: праздничные проповеди Григория читались на службах в византийских (добавим — и древнерусских) храмах, а некоторые его тексты даже превратились в литургические и ежегодно поются за богослужением в Православной Церкви. Но и сам Григорий сделался объектом богослужебного почитания в Православной Церкви: это почитание началось вскоре после его смерти.20 В Православной Церкви память св. Григория празднуется дважды в год — 25 января (7 февраля по новому стилю) и 30 января (12 февраля по н.ст.): в последнем случае он вспоминается в числе трех “великих вселенских учителей и святителей,” наряду со свв. Василием Великим и Иоанном Златоустом.

Богослужебные каноны в честь св. Григория, которые читаются в церкви 25 января, принадлежат византийским гимнографам Феофану Начертанному (IX в). и Косме Маиумскому (VIII в.);21 тропарь, кондак и стихиры св. Григорию, возможно, относятся к более раннему периоду. В стихирах Григорий прославляется как “многогласный орган” и “гусль мусикийская настроенная,”22 как “иерархов начальник,” “патриархов честь,” “таинник боговидцев,” “богословия источник,”23 “око благодати,” “всемудрыя уста Духа Святаго,” “светлый светильник вселенныя,” “слава православия,” “апостолом единонравный,” “небогромная уста,”24 “ритор церковный,”25 “богослов вторый и таинник божественнаго осияния.”26

Темы единства Лиц в Троице, Божественного троичного света, духовного озарения, боговидения и обожения, столь характерные для творчества св. Григория, проходят лейтмотивом через канон Феофана:


Ум владыку творя, страсти плотския удержал еси, и вместителен быв божественных озарений, единаго Бога в триех Лицех, просветил еси ны чествовати, Григорие.27

Благочестия велегласен проповедник, и благознаменит богословия богослов, сокровище боговидения обильно предлагается, и раздает богатно нам богатство неотъемлемо.28

Глагол твоих божественное вещание, и догматов благодать божественная, яко скорость молнии всю обтече землю, Троице во Единице, Единице в Троице, поколнятися богослове, богословствуя, и научая нас.29

Да честныя Троицы осиянием обогатиши ум отче, уяснил еси яко нескверное и новоочищенное зерцало, воздержанием изрядным соделав. Темже и боговиднейший показался еси божественными явленми.30

Таинник триипостаснаго единоначалия, и Божества сущаго в Троице, добродетелей обученми быв, троический богослов показался еси, всеблаженне...31

Зарею трисиянныя светлости, от единаго происходящею Божества осияемь священнотаинниче Григорие, поющия тя верою спасей, и твоих догматов богословием световождствуй.

Течение доброе совершил еси за начальную Троицу подвизався, и обожения яко богослов получил еси, и божественнаго твоего желания исполнение приял еси достойно, церквей благоукрашение.32


В каноне преп. Космы Маиумского Григорий Богослов сравнивается с Моисеем, восходящим на гору Синай (один из любимых образов самого Григория). Автор канона говорит о Григории как человеке, достигшем “глубин Божиих,” как о великом истолкователе Священного Писания:


Скрижали богоначертанныя, во мрак Моисей прият вшед некогда, ты же во уме поставив богоприятную трапезу, прилежно Бога умолил еси.33

В непостижимый вшед мрак, и яко из пещеры каменны узрев задняя, сраствореное вещественное невещественному естеству, и неслитнаго смешения был еси сказатель, Христов угодник...34

Потоплен разумом не быв, и до дна испытав глубины Божия, и оттоле бисер почерпл ты Владыце, и молчание якоже слово, Григорие положил еси всеизряднейше.35

Иже худую одежду законнаго расторг Писания, и юже в нем божественную доброту и таинственную, Божественных Духа нам истолковав Писаний, треблаженне отче, тя величаем.36


Все эти тексты свидетельствуют о том, что св. Григорий Богослов занял прочное место в восточно-христианской литургической традиции. Его почитание как святого быстро вышло за пределы Константинополя, а его известность как богослова распространилась не только в грекоязычном мире, но и по всей христианской “экумене.”

Последнее подтверждается также тем, что уже в древнюю эпоху многие его сочинения были переведены на основные языки христианского мира. В 399-400 гг. Руфин перевел девять Слов Григория на латинский язык.37 В течение нескольких последующих столетий появились сирийский, армянский, коптский, грузинский, арабский и эфиопский переводы Слов и стихотворений Григория.38

Первая славянская версия Слов св. Григория появилась в X в. в Болгарии: она включала 16 Слов, которые, по церковному уставу, читались за богослужением. В XI-XII вв. в дополнение к этому сборнику Слов переводятся схолии Никиты Ираклийского. В XIV в. появляется новая редакция того же сборника из 16 Слов.39 В 1665 г. Епифанием Славинецким издан полный славянский перевод всего корпуса Слов св. Григория.40 Первое полное издание всех Слов и стихотворений святителя на русском языке появилось в Москве в 1843-1848 гг. В начале XX столетия творения Григория Богослова в русском переводе были переизданы в двух томах.41 Этот перевод — добротный, но устаревший — до сего дня является единственным доступным русскому читателю переводом сочинений св. Григория. Давно назрела необходимость нового перевода творений св. Григория, так же как и произведений других Отцов Церкви, на современный русский язык.


* * *


В заключение хотелось бы сказать о том, о чем обычно говорят в предисловии, а именно — о причинах, побудивших нас написать настоящую книгу.

Во-первых, причиной написания книги была наша глубокая любовь к св. Григорию как человеку и богослову. Эта любовь зародилась у нас в юности, когда мы впервые познакомились с его Словами и стихотворениями в русском переводе. Нам хотелось написать живую книгу о Григории: не его житие, не сухой научный анализ его богословских взглядов, но его биографию как человека и мыслителя на основе его собственных сочинений. Мы не считали нужным сглаживать те противоречия его жизни и личности, которые, может быть, не вписываются в рамки житийного канона. Мы не считали необходимым говорить о Григории особым возвышенным “православным” языком, несмотря на наше глубочайшее и благоговейное почтение к этому великому Отцу Церкви. Сам Григорий писал о себе откровенно и прямо: так стремились писать о нем и мы, используя его собственные сочинения в качестве основного источника.

Во-вторых, многолетнее изучение восточно-христианской богословской традиции убедило нас в том, что Григорий занимает в ней абсолютно центральное и неоспоримое место: без основательного знания его наследия невозможно по-настоящему понять эту традицию. Нам представлялось в этой связи чрезвычайно важным систематизировать взгляды Григория на различные аспекты христианской и общественной жизни, дать анализ его богословия и мистицизма.

В-третьих, на русском языке не существует монографии о св. Григории, которая давала бы достаточно полное представление о его личности и письменном наследии. В современной западной науке такие монографии существуют, однако, как нам представляется, значение Григория как мыслителя, богослова, философа и мистика еще по настоящему не оценено. В XX веке восточно-христианское богословие было заново открыто Западом, однако интерес сосредотачивался вокруг нескольких имен — главным образом, вокруг Оригена, св. Григория Нисского и автора Ареопагитского корпуса. В настоящее время объектом особеннного внимания становится преп. Максим Исповедник. Что же касается св. Григория Богослова, то, хотя его роль в истории христианского богословия никем не оспаривается, ему уделяется несравненно меньше внимания, чем он заслуживает.

В-четвертых, изучая сочинения Григория, мы встретили в них немало неожиданных и ярких мыслей, обнаружив в Григории необычную широту взглядов. Эта широта характеризует многих великих Отцов Церкви, но ее очень не хватает некоторым сегодняшним православным христианам. “Православие так же просторно, как Сам Бог,” — говорит современный богослов.42 Об этом, к сожалению, часто забывают те христиане, которые уверены в несовместимости православия с ученостью, творчеством, искусством, которые выступают против открытого и творческого отношения к жизни. По нашему глубокому убеждению, в православии никому не должно быть душно: в нем должно найтись место и для ученого, и для поэта, и для художника. Православие не должно превращаться в “охранительную” религию, отгородившуюся толстыми стенами от мира: напротив, необходима тесная, живая и творческая связь между Церковью и миром.

Именно так смотрел на вещи св. Григорий, в котором безусловная преданность православной вере и личная святость сочетались с открытостью ко всему лучшему, что накоплено человечеством вне христианства. Остается только пожелать, чтобы в наше время было больше людей, подобных ему “в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте.”43





1 Деяния Всел. Соборов 1,249.

2 Деяния Всел. Соборов 2,192.

3 Деяния Всел. Соборов 3,259-260.

4 Деяния Всел. Соборов 4,119.

5 Деяния Всел. Соборов 4,421.

6 См. Noret. Gregoire, 259.

7 См., например, св. Григорий Палама. Триады 1,1,6. Первым, кого в византийской традиции назвали Богословом, был св. апостол и евангелист Иоанн.

8 Clavis II,181-187; 194-196. Подробнее о схолиях на Григория см. Lefherz. Studien, 111-146; 151-198; 290-292.

9 См. Louth. Gregory and Maximus.

10 См. Louth. Maximus, 24. Полное название сочинения Максима “О различных недоуменных местах (в сочинениях) святых Дионисия и Григория”; чаще используется сокращенное название “Амбигва” (лат. Ambigua — двусмысленные, сомнительные места).

11 Сл.21,2,1-8; SC 270,112-114 = 1.306. Полностью этот текст цитировался нами в разделе “Очищение и озарение” гл.IV.

12 См. PG 91,1105 C-1205 C.

13 Ср. Louth. Maximus, 22.

14 По-латыни оно называется Quaestiones et dubia (букв. “Вопросы и сомнительные места”), однако это название не принадлежит самому Максиму.

15 См. гл. III (вступление).

16 Подробнее о влиянии Григория на Симеона см. Alfeyev. Symeon, 185-211.

17 Ср. Alfeyev. Background, 219; 228.

18 Alfeyev. Symeon, 205.

19 См. вступление к разделу “Праздник как таинство” главы II.

20 Отметим, что в Древней Церкви не существовало “канонизации” святых, т.е. формального провозглашения, по решению Собора или Синода, того или иного человека святым. Если имя святого вносилось в диптихи какой-либо Поместной Церкви, это было следствием уже установившегося в народе почитания конкретного мученика, исповедника, святителя, преподобного или благоверного царя. Впоследствии такому святому составлялись службы.

21 Об этих гимнографах см., в частности, Ware. Triodion, 41-43.

22 Стихира 3 на малой вечерне. Ср. Григорий Богослов. Слово 12,1,1-2,1:”Я — орган божественный” и т.д. (полностью этот текст см. в разделе “Молчание и слово” гл.III нашей книги).

23 Стихира на “Славу” на малой вечерне.

24 Стихиры на “Господи воззвах” великой вечерни.

25 Богородичен на утрени.

26 Стихира на “хвалитех.”

27 Песнь 1.

28 Песнь 3.

29 Песнь 5.

30 Песнь 6.

31 Песнь 8.

32 Песнь 9.

33 Песнь 1.

34 Песнь 3.

35 Песнь 6. Ср. раздел “Молчание и слово” в гл.III нашей книги.

36 Песнь 9. Под “худой одеждой законного Писания” имеется в виду, по-видимому, буквальный смысл некоторых ветхозаветных текстов, в которых Григорий сумел увидеть сокровенный духовный смысл.

37 Quasten. Patrology III,240.

38 См. Clavis II,179-181.

39 См. Левин. История, 53, 55, 57. Ср. Голубинский. История 1, 732-733; Макарий (Булгаков). История 2, 225-227.

40 См. Левин. История, 68.

41 См. раздел “Русский перевод” в Библиографии к нашей книге.

42 Антоний. О встрече, 86.

43 1 Тим.4:12.