Geum.ru

Источник: Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. М. "Прогресс". 1968

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4
110

Равновесие, которое Маршалл выводил на основе предшествующего анализа, является, конечно, устойчивым. Если цена повышается, спрос уменьшается, и все возвращается в нормальное состояние. Он стремился разработать идею взаимного влияния цены, спроса и предложения. Конечно, теперь все это выглядит крайне нереалистично, но следует спросить себя, так ли уж фантастично в условиях викторианской Англии было предположение, что медленное взаимное приспособление этих факторов и есть тот нормальный путь, по которому развивается экономика.

В связи с проблемой предложения возникает ряд побочных вопросов, относящихся к совместному предложению, первичным издержкам и внутренней экономии. Ведь в реальном мире спрос на многие товары тесно связан со спросом на дополняющие их товары. То же самое относится к предложению. Все эти вопросы Маршалл считал настолько важными, что уделил им специальные главы в "Принципах" 111, где признается, что ценообразование для совместных продуктов может определяться требованиями рынка. Но это краткосрочная проблема: что же произойдет с предложением в длительном аспекте? Некоторые комментаторы полагали, что такой аспект у Маршалла просто исчез и превратился в серию малых краткосрочных аспектов. Если признать эту критику основательной, то вполне можно утверждать, что весь временной анализ Маршалла рухнул окончательно.

Основой снижения средних издержек по мере увеличения размеров предприятий у Маршалла является внутренняя и внешняя экономия. Эти изменения связаны или с прогрессом техники, или со сдвигами в соотношении затрат и продукции, что известно под названием производственной функции. Такие изменения являются источником внутренней экономии, то есть понижения издержек, обусловленного усовершенствованиями внутри фирмы. Если же выигрыш имеет место в результате улучшения транспортных условий или, может быть, большей доступности одного из факторов производства, например рабочей силы, то это называется внешней экономией. Маршалл полагал, что значение внутренней экономии меньше, чем внешней 112, ибо по мере роста фирмы она хотя и добивается экономии, но одновременно начинает страдать от различных проявлений внутренней "неэкономичности" ("diseconomies"). Поэтому маловероятно, чтобы промышленный гигантизм развился просто вследствие процесса роста или накопления капитала: экономия будет всегда уравновешиваться проявлениями неэкономичности. Конечно, Маршалл просто уходил от проблемы; последовательное развитие идеи внутренней экономии в конце концов наверняка привело бы к реалистической теории монополии.

Не удивительно, что трактовка Маршаллом явления внешней экономии позже подверглась резкой критике 113. У него эта экономия связывается с выгодным местоположением, что включает развитие вспомогательных отраслей и наличие резервов квалифицированной рабочей силы. Однако, когда понятие внешней экономии применяется к статическому состоянию, возникают концептуальные затруднения; дело в том, что надо тогда распространи на все отрасли, а не только на немногие. Как указывали критики, это ограничивает анализ Маршалла такими ситуациями, при экономия является внешней для фирмы, но внутренней для отрасли. Но если это конкретное понятие, введенное Маршаллом, и не удовлетворяло требованиям чистой теории, оно, несомненно, бросало свет на процесс экономического роста. Пожалуй, оно носило слишком динамический характер, чтобы его могла с готовностью использовать статическая теория.

Связанные с этими идеями явления в области издержек имеют определенное отношение и к законам доходности. На протяжении XIX в. экономисты придерживались того взгляда, что сельское хозяйство подчиняется закону убывающей доходности, тогда как в промышленности; действует тенденция возрастающей доходности. Несмотря на тот факт, что индустриализация продолжалась быстрыми темпами, Маршалл разделял эти несколько странные взгляды 114. Но в отличие от своего современника Дж. Б. Кларка он не пояснил, что "доходность" - это в своей основе вопрос пропорциональности. Поскольку Маршалл лишь едва затронул вопрос об избыточных производственных мощностях, он проглядел тот факт, что при таких условиях рост продукции может вполне сопровождаться тенденцией к сохранению постоянных издержек. С другой стороны, если исходить из наличия внешней экономии и повышающейся доходности, то вполне логично перейти к вопросу об избыточных мощностях и ожесточенной конкуренции (обычное явление до второй мировой войны) и утверждать, что действительно наблюдается тенденция к замене конкуренции монополией, поскольку фирмы делают все возможное, чтобы в длительном аспекте возместить неокупаемые издержки (sunk costs).

Чтобы иметь возможно более низкие издержки, разумный производитель будет стремиться к самому эффективному сочетанию факторов, производства. Взаимозаменяемость факторов будет иметь место в пределе, пока не станет безразлично, приращение какого именно фактора использовать. Поэтому факторы должны оцениваться в соответствии с тем, какой эффект для производства дает последняя, или предельная, единица. Тем самым Маршалл очень близко подошел к теории предельной производительности, согласно которой доля каждого фактора при распределении продукта стремится к стоимости продукта предельной единицы. Но производительность в пределе не создает стоимость, так как это лишь точка, в которой могут изучаться силы, определяющие стоимость. 115 Трудно отделаться от впечатления, что в конечном итоге Маршалл предпочитал оставаться рикардианцем.

Но если цена в длительном аспекте определяется издержками производства, а последние представляют собой определенную сумму цен, то получается, что экономический анализ не выходит из замкнутого круга. Маршалл вынужден был обратиться к своим "реальным силам"- к факторам желания благ и тягости труда, необходимого для их получения. Так читатель опять возвращается к основным пружинам человеческих действий и к тому самому гедонистическому расчету, которого Маршалл стремился избежать. Хотя он сомневался в возможности непосредственного соотнесения денежных издержек с реальными, он полагал, что в конечном счете последние влияют на предложение факторов производства. Предложение и спрос в свою очередь влияют на выплаты факторам. Если говорить, например, о таком факторе, как "труд", работник будет работать до тех пор, пока предельная тягость труда не сравняется с предельной полезностью заработка; таким образом, предельная тягость труда есть важный фактор при установлении заработной платы. Сомнительно, однако, чтобы введение этих "реальных сил" позволило Маршаллу избежать обвинения, что он оставался в порочном кругу: его аргументация недостаточно убедительна. Далее, попытка использовать в анализе неуловимые психологические элементы требовала введения такого понятия, как ожидание. Тогда как для Рикардо труд есть созидательный фактор и издержки производства данного блага коренятся в акте созидательного труда, у Маршалла все это превратилось в субъективные жертвы. Но это уже совершенно иное исследование, где объектом становится микрокосмическое состояние духа индивидуумов и где предполагается возможным выразить математические связи между малыми приращениями данного блага и малыми приращениями цены. Насколько реалистичен такой подход и какова его практическая ценность - это совсем другой вопрос.

Теория распределения Маршалла - это своего рода приложение теории стоимости. Говоря в общей форме, в ней рассмотрены условия предложения и спроса, которыми определяется нормальная цена каждого из факторов производства. Земля, труд и капитал получают то, что они могут получить на рынке. К этой знаменитой троице Маршалл добавил фактор организации, в результате доходы соответствующих факторов получили у него форму ренты, заработной платы, процента и прибыли. В сумме эти доходы составляют национальный дивиденд. Поэтому задача теории распределения заключается в том, чтобы обнаружить силы, которые определяют предложение каждого фактора и спрос на него. Предприниматель предъявляет спрос на факторы в соответствии с теми услугами, которые они способны оказать в процессе производства. Если предложение фиксировано, как это имеет место в кратковременном аспекте, то цена определяется спросом; в длительном аспекте она определяется издержками включения в производство дополнительных факторов. Таким образом, мы вновь приходим к условиям нормальности, где действительные цены факторов несколько беспорядочно колеблются вокруг центра долгосрочного равновесия.

Маршалл особенно настаивал на непригодности предельной производительности как основы для теории заработной платы 116. Он не был согласен с мнением, что можно измерить чистый продукт предельной единицы; еще менее вероятной он считал возможность использования предельной производительности в качестве орудия для анализа проблемы общего уровня заработной платы. Однако вопреки его возражениям не может быть сомнения, что он оказался очень близко к позиции предельной производительности. Но он был бы немало смущен общепринятым в настоящее время различением макроэкономических и микроэкономических проблем: очевидно, что идея предельной производительности не может быть использована для того, чтобы дать ответ на главные, всеохватывающие вопросы, поставленные Рикардо и Марксом. По-видимому, Маршалл вновь попадал в своего рода логический тупик, из которого он пытался выбраться с помощью знаменитой аналогии с ножницами и путем утверждения, что заработная плата подвержена действию закона предложения и спроса 117. Следовательно, с его точки зрения было вполне разумно полагать, что такого понятия, как общий уровень заработной платы, вообще не существует: скорее имеется ряд категорий труда, для каждой из которых действует свое сочетание сил предложения и спроса. Опять-таки спрос играет решающую роль в кратковременном аспекте, и заработная плата приобретает характер "квазиренты". Маршалл, однако, допускал, что в проблеме заработной платы имеются другие элементы: рост населения, квалификация, мобильность, предвидение и т. п. Маршалл не уклонялся также от проблемы бедности: он признавал, что с доходом от труда связаны необычайно сложные экономические отношения. В этом, может быть, более, чем в чем-либо другом, проявилась его подлинно гуманная заинтересованность в благополучии человеческого рода.

Но Маршалл не мог уйти от логики его собственной теории, потому что в длительном аспекте заработная плата каждой категории рабочих устанавливается, по Маршаллу, на каком-то нормальном уровне. Таким образом, если предположить возможность приспособления предложения, теория заработной платы может очень легко быть сведена к пресловутому "железному закону", и в результате получается доктрина заработной платы, вполне соответствующая статическому состоянию. В ней признается известная связь между высокой заработной платой и производительностью, а в качестве эффективного средства повышения заработной платы намечается растущий дефицит низших категорий труда на рынке. Призывая к проявлению экономического рыцарства, Маршалл, однако, не делал никаких конкретных предложений в отношении таких позитивных мер, как социальное страхование или пенсионное обеспечение в старости. Возможно, говорил он, что участие правительства в жилищном строительстве было бы полезно, но всегда будет существовать угроза бюрократизации 118. Поэтому остается впечатление, что Маршалл смотрел на эти вопросы в основном с благотворительной точки зрения.

Земля, однако, явно представляет собой фактор производства, предложение которого фиксировано. Рента определяется у Маршалла как доход от земли, включая произведенные в ней улучшения. Форма использования земли диктуется возможностями получения прибыли на рынке, где спрос является активным элементом. На этом этапе, однако, в анализ включаются дифференциальные соображения, некоторым образом в духе Рикардо. Поскольку стоимость продукции с лучших земель превышает стоимость продукции с худших участков, то разность между доходами остальных факторов и стоимостью продукции образует излишек, обусловленный качеством самой земли. Более того, этот излишек в длительном аспекте не исчезает, так как предложение земли фиксировано. Земля, таким образом,- это единственный фактор производства, стоимость которого базируется не на издержках производства, а на капитализации стоимостей годовых излишков.

Конечно, с точки зрения собственника, земля настолько похожа на обычный капитал, что рента представляется родом издержек. Но с общественной точки зрения рента не может рассматриваться в качестве издержек, ибо в своей основе она представляет собой излишек, вытекающий из общественного процесса оценки. Очевидно, что такая теория не могла удовлетворить собственника - земледельца. Но путем различения общественных и частнопредпринимательских аспектов Маршалл смог что-то противопоставить враждебной критике теории ренты Рикардо, которая началась с Т. Э. Клиффа Лесли. Такая трактовка подкрепила позицию Маршалла в отношении земли как особого экономического фактора, отличного от капитала.

Маршаллов анализ капитала начинается с исторического обзора 119. На более примитивных стадиях экономического развития было меньше необходимости вооружать рабочего капитальным оборудованием, но с накоплением богатства потребности расширялись и вместе с тем увеличивалась необходимость применения орудий производства. Это была история, какой ее видел англичанин XIX в.: по мере роста населения увеличивалась способность сберегать, а обеспечение безопасности инвестиций еще более способствовало сбережению. Если бы процентная ставка понизилась, то это отрицательно повлияло бы на сбережение и задержало бы необходимое накопление капитала.

Процент в системе Маршалла представляет собой просто плату за капитал, которая обусловлена тем, что использование капитала дает прибыль. Эта несколько примитивная доктрина включает также элемент редкости: человеку, несомненно, свойственно предпочтение настоящих благ по сравнению с будущими, откуда вытекает, что владелец капитала должен быть вознагражен за его готовность отказаться от благ в настоящем. Следовательно, спрос на капитал вытекает из его производительности, а предложение определяется сбережением. Однако в короткие периоды времени возможна полная независимость уровня процента от прибыли на капитал, между ставками процента и реальной прибылью образуется разрыв. В сущности, доход данного фактора здесь опять принимает характер "квазиренты", так как на протяжении этого короткого периода количество капитала фиксировано, вследствие чего цена капитала в основном определяется спросом. В долгосрочном аспекте, однако, денежная ставка процента и реальная норма имеют тенденцию к сближению 120. С этим связано утверждение Маршалла, что ставка процента по краткосрочным ссудам колеблется вокруг нормы прибыли на инвестиции в основной капитал 121.

Ставка процента выполняет также функцию уравновешивания предложения и спроса на инвестиции. Однако эта идея не очень плодотворна, так как новые инвестиции в значительной мере зависят от реального дохода, который в свою очередь определяется уровнем использования людских и материальных ресурсов. Таким образом, утверждение, что анализ Mapшалла приемлем в качестве характеристики длительной тенденции, неубедительно, так как очевидно, что, по его мнению, процентная ставка является центром равновесия также и в кратковременном аспекте 122.

По Маршаллу, прибыль распадается на заработную плату управления, процент на капитал и плату за риск. Чтобы объяснить последний компонент и включить его в свою теорию распределения, Маршалл изобрел новый фактор производства - организацию, за которым стоит институциональная надстройка общества. С ростом корпораций и последующим рассеиванием владения акциями функция управления попадает в руки профессиональных управляющих. В этих условиях вознаграждение бизнесмена оказывается подчиненным тем же законам, которые управляют оплатой труда, то есть оно должно быть достаточным, чтобы побуждать человека к предложению необходимых услуг. Любая величина сверх этого принимает характер квазиренты. Здесь присутствует элемент "случайной стоимости" ("opportunity value") 123, которая в конкурентной ситуации легко может исчезнуть. Следовательно, при совершенной конкуренции прибыль может опуститься до нуля, а организация, как фактор производства, может быть низведена до положения особого рода труда. "Квазирента" может существовать лишь на протяжении коротких периодов, а в долговременном аспекте доход предприятия должен распределиться между нормальными выплатами, достаточными для того, чтобы вызвать предложение факторов производства, и рентой, возникающей в связи с фиксированным предложением. Для прибыли в строгом смысле слова в этой модели нет места.

Хотя Маршалл полагал, что в экономической системе преобладают конкурентные силы, он не игнорировал полностью давление монополии. С помощью своего графического анализа он показывал, каким образом монополист может ограничивать предложение и устанавливать цену товара. Но он задавался вопросом, не сочтут ли некоторые монополисты увеличение выгоды для потребителя столь же желательным, как монопольную прибыль! 124 Это означает, что могут быть случаи, когда монополистам выгодно продавать по ценам более низким, чем они могли бы диктовать, опираясь на свое положение на рынке. Так, для железнодорожной компании может оказаться разумным субсидировать строительство какого-либо населенного пункта, имея в виду будущую клиентуру. Это не вопрос альтруизма; скорее это дальновидный расчет. Далее, жадность может вызвать враждебность общественности и судебные иски. Но в общем Маршалл был склонен преуменьшать роль монополии. Признавая, что возрастающая доходность способна ускорить промышленную концентрацию, он вместе с тем полагал, что это может дать определенные организационные преимущества 125. Во всяком случае, монополистические факторы не казались ему особенно сильными. Рассматривая вопрос о соотношении накладных и первичных издержек в некоторых отраслях, Маршалл приблизился к идее монополистической конкуренции, но он так и не ввел это понятие; теоретически развить эту идею предстояло его наследникам 126.

Не удивительно поэтому, что проблема экономичесих кризисов, которая занимала столь многих экономистов в течение десятилетий после опубликования "Принципов", не играла особенно большой роли в системе Маршалла. Он считал, что факторы, нарушающие ровный ход механизма конкурентной экономики, коренятся в сфере коммерческих и психологических явлений. Он говорил, что пирамидирование кредита и увеличение издержек могут вызвать напряженные условия и понижение нормы прибыли. Но как только доверие восстанавливается, кризис отступает. Маршалл не рассматривал проблему в категориях сбережений и инвестиций; это было тогда еще делом будущего. Но он признавал, что экономические колебания могут стать проблемой для отраслей с большим основным капиталом. Если не считать этих безапелляционных замечаний, Маршалл не обнаруживает в "Принципах" глубокого интереса к вопросам депрессий и экономических кризисов. Большая часть его мыслей по этим вопросам содержится в ответах королевской комиссии по вопросам депрессии в торговле и промышленности (1886 г.), в статье о средствах борьбы с экономическими колебаниями, в основном посвященной вопросу о постоянной покупательной способности, и в заявлениях перед Комиссией по золоту и серебру в 1887-1888 гг.

Теория Маршалла - это в основном теория цен в конкурентных условиях. Но проблемы, вытекающие из всеобщей взаимозависимости, не были у него разработаны столь основательно и детально, как у Вальраса. Как писал сам Маршалл 127, он пытался в "Принципах" развить концепцию условий равновесия для различных периодов экономического времени таким образом, чтобы установить коренное единство материальных и человеческих факторов производства. В известном смысле это- была та же проблема, которой занимались Рикардо и Маркс, так как они тоже интересовались распределением стоимости между классами общества. Но, как сказала Джоан Робинсон, этот большой вопрос Маршалл превратил в маленький. Его чрезвычайно занимало, почему яйцо может стоить дороже чашки чаю. Ответ на такой вопрос требовал много времени и основательного знания математики, и над ним немало потрудились его ученики на протяжении многих лет. Короче говоря, Альфред Маршалл представлял собой тип викторианского либерала, не очень решительно поддерживающего меры, направленные на улучшение тяжелых условий жизни. Но если эти меры могли хоть кому-нибудь нанести ущерб, тогда лозунгом становились предусмотрительность и осторожность. Очевидно, что основные положения его экономической доктрины были по своему характеру статичны, ибо ключевой элемент капиталистической динамики - накопление капитала - играл в ней второстепенную роль. Для обеспечения плавного движения общества необходимо лишь поддерживать нормальность в длительном аспекте; кто станет отрицать, что это было характерной чертой века королевы Виктории?

И все же влияние Маршалла на экономическую теорию значительно: мало кто из теоретиков оказал столь же сильное воздействие на образ мышления экономистов. Несмотря на критику, которой часто подвергались такие понятия, как полезность, равновесие, реальные силы, нормальность и экономическое время, современная теория в значительной своей части исходит из разработанных им идей. И даже теперь, спустя семьдесят лет, развитие экономической теории часто идет по путям, первый намек на которые содержится в "Принципах". Характерным примером служит теория монополистической конкуренции. Ее часто связывают с именем Пьеро Сраффа, который в знаменитой статье "Законы доходности в конкурентных условиях" 128, опубликованной в 1926 г., показал, что долговременный анализ Маршалла недостаточен для объяснения явлений внешней и внутренней экономии. Тем не менее эта теория уходит корнями в трактовку Маршаллом проблемы доходности при различных типах производства 129 и в высказанное им замечание, что большинство фирм способно создать особые рынки для своих продуктов